Кольцо Ориона

1

Азиат, чистокровный, где-то в десятом поколении. Клиширован до безобразия: узкий разрез глаз, черные волосы, маленький рост, костюм с галстуком и до смешного грубый голос, никак не сопоставимый с его худым телосложением.

Мой наниматель с важным видом сидел за серебристо-серым столом прямо напротив меня. Над нами горела неоном толстая полоса белого света. Металлическое покрытие кабинета было способно формировать источники света любой формы, размера и яркости.

Так же материал умел становиться прозрачным, словно стекло, но, не теряя в прочности. За таким окном во всю стену в черные просторы бескрайне отрытого космоса устремлялись сотни диспропорциональных небоскребов.

Между стальными конструкциями тянулись цепочки из тысяч летающих авто и плавали гигантские, яркие голографические рекламные плакаты. Мерцающая панорама сто третьего жилого сектора двадцать первой горнодобывающей станции на орбите второй карликовой планеты местной, двухзвездной системы.

Мы с азиатом находились внутри небольшой переговорной, где шаблонный господин Хироши Накамура, молча, знакомился с моим досье.

В сенсорное покрытие стола перед ним были встроены микропроцессоры, превращавшие предмет мебели в компьютерную систему. Она услужливо вывела голографическое изображение моего лица: взлохмаченные русые волосы, худые и впалые щеки, карие глаза, хмурые и толстые брови, и вечно недовольное выражение лица.

И все же, даже будучи непричесанным, я все равно умудрялся создавать впечатление серьезного человека.

Чуть ниже изображения шли текстовые данные, представленные в виде сложных иероглифов. Сам я не владел китайским, хоть он и являлся одним из трех языков космоса, но вживленный в висок чип-модификатор дополнил незнакомые символы переводом.

Хотя если честно, я и так отлично знал, что там написано.

Имя и фамилия: Артур Нестер.

Прозвище: Арт.

Возраст: 19 циклов (27 лет по ИСту (изначальным стандартам)).

Рост 1,77м.

Вес: 63кг.

Телосложение: эктоморф, худ.

Раса: Европеоид с примесями; славянин – 37%, монгол – 24%, скандинав – 16%, грек – 13%, прочие – 10%.

Группа крови: первая.

Технические усовершенствования: стандартный чип-модификатор (Мод) класса навигатор, 35% искусственной кровеносной системы усилены сосудами-компенсаторами для защиты от высоких перегрузок.

Генетические особенности: врожденная синестезия.

Общественный статус: бродяга.

Род деятельности: в прошлом – пилот-гонщик, участник высокоскоростных гонок Редлайн; в настоящем – курьер собственного частного агентства по доставке малообъемных грузов.

Внимание! Субъект опасен. Имеется ордер на арест в семи звездных системах второго галактического рукава Щит-Центавра.

Последняя надпись горела красным и сразу привлекала внимание. Мой наниматель прищурился и с подозрением взглянул на меня, предлагая объясниться.

Я лишь безразлично пожал плечами:

- Я родом из созвездия Бета-Сигмы, родился во времена революционных войн.

- Воевали?

Я помотал головой:

- Маленьким был, всего семь циклов, но судимости повесили, как на взрослого. Тогда всех, без разбору, под одну и ту же статью подводили.

Господин Хироши кивнул, вполне удовлетворенный таким ответом.

Революционные войны уже давно стали визитной карточкой рукава Центавры, а место моего настоящего рождения все равно ни в одном досье не указано. Лишь бы он не полез ордера пробивать…

- Итак, мистер Нестер, - наниматель движением руки погасил голограмму моего досье и сцепил пальцы в замок на столе перед собой, – поговорим о деле. Как вы, должно быть, уже знаете – я третий директор консорциума Накамура-индастриз. Один из семидесяти сооснователей сверхконцорциума Восточный лебедь.

Господин Хироши говорил с едва заметной улыбкой, а затем небрежным взмахом руки указал на окно. Точнее, на все те технические достижения инженерной мысли, что виднелись за ним и продолжил:

- Это все, а так же еще двенадцать других станций в этой системе – принадлежит мне…

- Точнее одному из ваших филиалов, отвечающих за добычу полезных металлов в рукаве Персея, - перебил я собеседника. - Я смотрю новости и знаю, кто вы и чем занимаетесь, но не понимаю, что нужно человеку вроде вас от человека вроде меня. Полагаю, у вас нестандартная ситуация и, скорее всего, времени тоже мало. Давайте сразу к сути.

Хироши Накамура недовольно хмыкнул, но возмущаться не стал. Вместо этого он провел рукой над столом и развернул появившуюся в воздухе голографическую картинку ко мне лицом.

Азиатка, чистокровная, где-то в одиннадцатом поколении. Клиширована до… нет, язык не повернется назвать ее безобразной, слишком красива. Я бы даже сказал, идеализирована, словно искусственно создана или попросту нарисована талантливым художником.

На меня смотрело изображение молодой девушки. Короткие, едва до плеч иссиня-черные волосы, миндалевидные черные же глаза, белоснежная фарфоровая кожа, тонкий изгиб бровей и губы едва розоватого оттенка.

Выражение лица казалось безразличным или даже апатичным. Ее печаль чувствовалась даже через голограмму, и тем более мне, как синестетику. Она выглядела звуком грустной виолончели.

Ниже приводились стандартные данные любого досье, но прочитать их я не мог в виду иной иероглифической природы. Это уже был японский язык, который я не закачивал себе в мод.

- Ее зовут Харуна Накамура, - понял мое замешательство наниматель. – Эта девушка – моя седьмая дочь от третьей жены. У нее сегодня свадьба.

- Мои поздравления, - буркнул я. – Кто счастливец?

- Сын Микаэля Брунгельштейна, директора корпорации Брунгельштейн-транссистем. Как его зовут, я не знаю, важно другое, - этот брак поможет укрепить отношения наших семей. Что выгодно скажется на бизнесе.

Ну еще бы, консорциум по добыче тяжелых пород и корпорация по межзвездной транспортировки. Им сами звезды наказали быть партнерами, а политический брак испокон веков человеческой истории считается одним из самых добрых и надежных соглашений.

2

Я довольно шустро протопал до лифта и спустился на пару сотен этажей ниже верхнего яруса центрального небоскреба Накамура-индастриз. Туда, где располагались четыре десятка этажей парковки.

Едва выйдя из хромированного лифта, по стенкам которого ползли снизу-вверх голографические тексты цветных иероглифов, я вдруг оказался на грязной, плохо освещенной и полупустой парковке.

Сырой и затхлый воздух, клубы пара, вырывающиеся из грязных труб, толстые силуэты колон и редкие запыленные авто. Это был самый нижний этаж парковки, он занимал довольно обширную площадь, где-то километра четыре по периметру.

Сюда ставили свои авто только те, кого выперли со своего места этажом выше. Или такие как я, кто любит малолюдные места.

Пройдя по стальному полу, по освещенной полосе, льющейся из открытых дверей лифта, я остановился. Поднял левую руку, где на запястье находился встроенный Мод, похожий на обычные часы. Мод дополнил реальность голограммой большой красной кнопки прямо над собой. Я провел рукой по кнопке, и открылось окно настроек.

Спустя секунду деловой костюм на моем теле покрылся легкой, цифровой рябью и голограмма респектабельной одежки исчезла, оголяя плотно облегающий тело черный комбинезон космонавта.

Вслед за этим световая дорожка подо мной вдруг резко сузилась и исчезал. Двери хорошо освещенного лифта закрылись, оставив меня одного в окружающей тусклой полутьме.

Еще одно нажатие невидимой кнопки и внизу, прямо на полу пустилась вперед тонкая полоска синего света. Обогнув ровными углами пару колон, она уперлась в мое транспортное средство в паре десятков метров впереди.

Большой, мощный, черный гравицикл. С двумя толстыми энерго-турбинами по бокам заднего антиграва и изогнутыми рулевыми дугами, спаянные с передним. А посередине мягкое и удобное, двухместное седло из синтетической кожи.

Я прошел по светящемуся следу, поднял с седла черный шлем с торчащей справа небольшой антенной. Рядом с ним лежала и пара перчаток. Стоило мне надеть все это, как молекулярный шов на запястьях и шее комбинезона буквально слился тканями с предметами, заглушив все внешние звуки.

Костюм стал цельным и полностью герметичен, хоть в вакуум лезь.

Усевшись за гравицикл, я коснулся еще одной красной кнопки над сенсорной панелью, расположенной на руле. Включил движки, вывел на гало-экран стрелку-указатель, настроенную точно в направлении четвертого космопорта и секундомер, отсчитывающий оставшееся время.

Красные цифры давали мне на все про все лишь полчаса. Не густо.

Стоило мне положить руки на руль, как гравицикл ожил с неожиданным ревом, имитирующим дизельный двигатель. После загудели по нарастающей энерго-турбины и плавно загорелись синим неоном антигравы.

Гравицикл поднялся в воздух на метр, разгоняя потоками ветра пыль и мусор, и резко тронулся вперед, ускоряясь. Я помчался через пустынную парковку, мимо проносились черные колонны, огромное окно высотой во всю стену быстро приближалось.

По светящимся белым светом рамам можно было легко догадаться о наличии впереди толстого слоя бесплотной стеклопленки, похожей скорее на пелену мыльного пузыря. Такой обычно ограждают воздушное пространство ангаров от вакуума и невесомости космоса. В простонародье она так и называлась: «пелена».

Войдя в пелену на скорости в шестьдесят километров, я без проблем пошел сквозь стеклопленку, оставив на ней лишь легкую рябь волн, расходящихся по кругу.

И оказался в самом сердце большого мегаполиса, занимавшего один из секторов горнодобывающей станции. Вверх устремлялись сотни пик стальных небоскребов, вниз уходило столько же столпов технических ярусов, скрепленных между собой множеством мостов. Эти мосты соединяли городские строения, которые на самом деле были огромными космическими кораблями.

Вся горнодобывающая станция, по сути, была исполинским конструктором из десятков тысяч жилых, технических, производственных и прочих кораблей, каждый из которых мог в любой момент отстыковаться и отчалить.

Меня окутала сплошная тишина, гармония, лишь звуки моего собственного тела, заключенного в герметичный костюм, стучали в ушах и висках.

Космос – блаженство.

Я больше не чувствовал скорости, не чувствовал тяжести. Только легкая дрожь гравицикла и яркие огни большого города.

Бессчетное множество мелкогабаритных авто, снующих туда-сюда по специально отведенным светотрассам. Голографические рекламные плакаты вдоль них и иероглифические бренды на вершинах зданий.

На рулевой панели всплыл гало-экран с пойманными местными радиостанциями.

- Tokune nata enae heto no tama ne… - антенна в шлеме передала кучу китайских словосочетаний. Я не стал их переводить, мне сегодня уже хватило Хироши.

Движением руки я перелистнул экран на следующую станцию:

- Mank anum uank aus vagh pwokhantsumu… - а это еще что за язык? Арабский? Албанский? Ладно, не важно, листаем дальше:

- Om joe ta breng…

И еще несколько слов в таком же духе. Лишь с четвертой попытки я, наконец, поймал родную речь:

- Свежие новости наступающих суток на радиоволне один и нуль нуль нуль нуль… -заголосил жизнерадостный ведущий и ему вторил его напарник:

- Четыреста четыре и с вами Ден…

- И Макс и это радио…

- Денимакс!

Название ребята выкрикнули, естественно, хором. Я тем временем сконцентрировался на полете. Стрелка навигатора указывала наверх, в бескрайнюю черноту космоса. Туда я и направился, подняв гравицикл резко вверх и ускорившись.

- Эй, Ден, что там за бум на сайте терраформистов? Их чаты прям кипят от негодования, хоть чайник ставь.

- Еще бы им не кипеть, сам зацени новость: «по результатам высшего собрания финансовых фондов сверхконсорциумов, председателей тяжело-промышленных концернов и объединенными содружествами ученых сообществ, центральным наднациональным правлением Земли было принято решение навсегда прекратить развитие отрасли планетарной инженерии». Что думаешь, Макс?

3

Сверкающий городскими огнями полумесяц межзвездной станции Тау-1 остался где-то далеко позади.

79-ая платформа медленно приближалась по мере моего торможения. Толстая стальная площадка площадью в полтора километра парила в космическом пространстве прямо подо мной.

Платформа пустовала, лишь на самом ее краю приютился одинокий корабль класса жук. Боковая часть корабля была настежь раскрыта и предстала в виде яркой витрины магазина, защищенного пеленой.

Сверху мерцали сдвоенные английские буквы «М» - бренд популярной в рукаве Персея сети фастфудов.

Вдали, напротив маленького магазинчика виднелись контуры самого космопорта. Четвертый космопорт уже давно утратил свой изначальный статус и сейчас, очевидно, являлся простой стоянкой разбитых кораблей.

Точнее их исполинских, ветхих и дырявых каркасов, сваленных впритирку друг к другу в десятке километров отсюда. Сотни роботов и пилотируемых роботов демонтировали давно забытые жертвы столкновений с астероидами или нападения пиратов.

Один из таких ремонтников сейчас стоял рядом с магазинчиком.

Механический, человекоподобный, шагающий робот погрузчик с крабовидными руками-клешнями размером был раза в два больше самого магазинчика. Опустив руки и согнувшись он навис над ним, словно пытаясь заглянуть внутрь.

Кабина, кстати, была настежь раскрыта, а хозяин робота стоял возле витрины. Мужчина в плотном комбинезоне ремонтника с вытянутым желтым шлемом, забрал у продавца вакуумный пакетик в виде раздутого шара с болтающимися внутри, в невесомости, пирожками и напитками.

Слегка оттолкнувшись носками от платформы, ремонтник запрыгнул в кабину робота. Через секунду огромная махина ожила, из-под электромагнитных стоп сверкнул сноп искр, робот оторвался от платформы и плавно поплыл в сторону списанных кораблей.

В этот момент мой гравицикл как раз пролетел мимо, но мы с гигантом легко разошлись.

Подлетая к центру пустующей платформы, я издали заприметил одинокую фигуру, неподвижно дожидающуюся кого-то. Таймер над панелью гравицикла уже минуту пять, как отсчитал час икс, так что ждут, скорее всего, меня.

Затормозив в паре метров над металлической поверхностью посадочной площадки, я спрыгнул с гравицикла. Хотя, слово «спрыгнул» не совсем подходит для безмолвной невесомости космоса. Уж скорее плавно скользнул вниз и ступил на поверхность платформы 79 как раз возле… еще один робот?

Робот-гуманоид, ростом со среднего человека. Вместо лица на гладкой стальной поверхности головы были лишь три светящиеся полоски, намечавшие глаза и рот.

Он явно обладал высокими боевыми характеристиками и скорее всего, имел развитый искусственный интеллект. Но самое странное, он выглядел как самурай!

Стальные плечи и грудь покрывала красно-зеленая чешуя металлических пластин, имитирующих древние доспехи. Гидравлические руки, казалось, могли поднять тон пять, каждая. Плечи венчали пара затупленных, красных рогов, а голову украшала широкополая шляпа конической формы.

Шляпа была скроена из металла и, как и остальные доспехи, являлась частью брони-антуража, покрывающей каркас машины.

Больше всего меня привлекло оружие на поясе робота: справа был стандартный военный плазмострел типа пистоль, что в простонародье мы называли бластер. А вот слева висел самый настоящий меч. Да не абы какой раритет, а очень даже современный и сделанный, скорее всего, под заказ.

Уверен, таким можно бронированный эсминец вскрыть, если понадобиться.

Антенна моего шлема поймала сигнал, - запрос на двусторонний эфирный канал, исходящий от робота. Над левым запястьем тут же появилась соответствующая пиктограмма.

Я разрешил установить связь и посмотрел роботу в светящиеся полоски глаз. После принятия запроса они резко дернулись, и на лице появилось схематичное обозначение радостной улыбки и доброжелательного взгляда, а канал связи тут же заполнил цифровой баритон:

- Йо-йо, дружище, как поживаешь? Давай знакомиться, меня зовут РС 495 ИГРИК, но все почему-то зовут меня просто – Оболтус. Или раздолбай. Так же часто слышу: бестолочь, хлам, мусор, бесполезный кусок куска… а, впрочем, достаточно и простого Оболтуса.

А ты Арт, верно? В досье ты несколько иначе выглядишь, типа выше. Шучу, конечно! Твой рост полностью соответствует указанному в документе.

Я бы опешил от такого неожиданного потока жизнерадости от бездушной машины, если бы уже не спешился заранее. Оно и понятно, глядя на столь сурового робота, ожидаешь, что и программа его личности будет соответствовать.

- Кажется, ты и есть мой…

- Сопровождающий? Ну да, он самый! Собственной персоной! – перебил меня Оболтус. – Не переживай ты так, я хоть и люблю поболтать, и в межзвездных перелетах я ни бум-бум, да и техник из меня аховый, а еще говорят, от меня сплошные проблемы, головные боли, беспричинные припадки злости… так, о чем это я?

- О своей работе, полагаю, - неуверенно предположил я.

- Ах, да, так вот, хоть я и бесполезен, но ты не переживай, моя единственная задача – это охрана. С этим я точно-точно справлюсь, на все сто! Будь уверен в своей безопасности, я разберусь со всеми неприятностями.

- Ты сам по себе звучишь, как неприятность.

- Эй, не говори, как все остальные. Или хотя бы не через двадцать секунд после знакомства. Это обидно, знаешь ли…

- Какая трагедия.

Честно говоря, я был впечатлен. Словно не с машиной разговариваю, а с полноценной личностью. Впрочем, с финансовыми возможностями господина Накамуры у этого робота-болтуна, наверняка был самый продвинутый ИИ последнего поколения. Возможно, даже что-то на уровне человеческого самосознания.

- Да я просто так запрограммирован – много болтать ни о чем. Вода, вода и еще раз вода! Правда, это еще не значит, что мне так нравится. Мне это совсем не нравится! Не то, что бы это было тяжело или я уставал, но люди вокруг из-за этого меня часто недолюбливают.

- И кто же до этого додумался? А главное, - зачем?

4

По своей натуре я – гонщик. С детства люблю быструю езду и соревнования в скорости. Так вот, у гонщиков есть такое понятие – управляемый занос. Занос — это экстремальная ситуация и крайне опасная для жизни ситуация.

Как гонщик я заявляю: управлять экстремальной ситуацией – невозможно. Трек в принципе не поддается контролю и понятие управляемый занос, по сути – не существует. Есть лишь умение выхода из таких ситуаций.

Умение войти в занос так, чтобы было меньше риска и умение быстро и оптимально реагировать на любые изменения.

Но, не смотря на все умения, - занос все равно остается крайне опасным для гонщика занятием.

К чему я это все? Да вот, гляжу на гало-экран над панелью своего гравицикла, транслирующего разъяренную физиономию господина Хироши и понимаю, что он, как и гонщик на треке – ничего не контролирует.

Просто раньше он об этом не знал, а сейчас – почувствовал.

Попробую пояснить: мы с горе роботом-придурком сидели на моем гравицикле в двадцати пяти тысячах километров от 79-ой посадочной платформы, прямо напротив огромного боевого линкора.

Мощный корабль, иначе не скажешь. Длинна полтора километра, вытянут, словно изящный клинок, сужающийся снизу и с широкой, стометровой палубой сверху. На палубе размещались сотни смертельных орудий: гаусс пушек, тяжелых лазеров и ракетных установок.

Гардой служила торчавшая в конце палубы вышка радиосвязи. Роль рукояти играли восемь черных сопл сверхтяжелого прыжкового двигателя. А на острие клинка разместилось самое грозное орудие корабля – пучковая пушка, занимавшая почти весь наконечник.

Одним залпом этим накопителем ионных частиц можно превратить в пыль целый астероид.

На поверхности прочной, черно-матовой брони, толщиной в добрый десяток метров блестела сине-зеленым отблеском двух звезд надпись: «Токугава-14». Надпись, была, разумеется, на японском, но я как-то сразу догадался, что она означает.

Где-то по левому борту линкора находился седьмой посадочный ангар. Механические ворота шириной и высотой в десять метров сейчас были настежь открыты. Внутри по платформе расхаживали люди без скафандров. От вакуума и космического холода их надежно защищала пелена.

Мы с Придурком с завистью смотрели на этих ребят, без проблем занимающихся своими делами. С завистью, потому что они были внутри, а мы – снаружи. Сидели на гравицикле перед воротами седьмого ангара, остановленные двумя ботами охранниками, которые отказывались пропускать нас внутрь.

Тут ведь какое дело… эти белоснежные, шарообразные охранники, вооруженные парализующими станерами, подчинялись напрямую системе охраны корабля. Я лично в этой системе зарегистрирован не был, а Придурок перед уходом благополучно удалил сам себя из ее баз данных.

Сказал, что не планировал возвращаться, хитрый ублюдок.

Между тем система охраны корабля подчинялась, внезапно только капитану, который был подчиненным адмирала третьего боевого флота Накамура-индастриз. Флот служил лично контр-адмиралу, который являлся лишь частью службы безопасности партнерской компании консорциума и потому подчинялся службе охраны сверхконсорциумов, которая была…

Короче, между этими ботами и самим Накамурой находилось что-то вроде полторы тысячи человек и чтобы отдать им приказ пропустить нас на корабль, ему сейчас приходится спускаться вниз по всей это бюрократической цепочки.

Вот тут-то господин Хироши и почувствовал, что на самом деле он ничем не управляет.

- Да мне плевать, что у него диарея! Я сказал немедленно вытащить его из сортира! – аж покраснел от злости азиат в десятом поколении. – Либо тащи сюда его заместителя.

- Но, господин, его заместитель не имеет права… - слышался напуганный голос какого-то подчиненного с другого экрана где-то в кабинете центрального небоскреба Накамура-индастриз.

- Тогда найди мне того, кто имеет это право, пока я сам не поимел вас всех вместе с вашими правами!

- Слушаюсь господин, сию секунду, господин…

- Так, теперь ты! – на другом экране Накамуры был еще кто-то. Кажется, какой-то бухгалтер или типа того: - где ваш генеральный директор? Почему его нет на месте в рабочее время?

- Господин Куроки сейчас в отпуске, у него турне по рукаву Лебедя…

- Тогда где его зам?

- Ну… она вместе с ним…

- Вашу мать! Да кто вообще руководит вашей шарашкой?

Ну и так далее и в таком же духе.

Я связался с Накамурой как только Придурок заявил о «забытом» кольце. Это было двадцать минут назад и с тех пор мы с роботом только и слышим, что его ругань. От прошлой сдержанности азиата не осталось и следа. Низкий голос буквально проваливался еще ниже с каждым встреченным отказом.

Интересно, этот маленький человек специально тренировал связки или это генетическое усовершенствование? Обычно, богатые помешаны на чистоте крови, так что, скорее первое.

Между тем робот продолжал упорно слать мне извинения по внутренней связи. Но я попросту перекрыл этот канал, чтобы его механический голос меня не раздражал.

А тем временем внизу, в уголке рулевой панели мигали три таймера:

Первый – отсчитывал время до предположительного начала свадебной церемонии (2ч. 58мин.).

Второй – крайний срок, когда мне необходимо будет прыгнуть в гипер-тоннель, чтобы успеть на эту самую церемонию (1ч. 13мин.).

И третий – время прибытия моего глайдера к линкору, который я вызвал по протоколу удаленного управления (38 мин.).

А что общего у всех эти разных цифры? Верно, – они все тикают!

Я снова вспомнил о неуправляемом управляемом заносе, когда в очередном приступе гнева Накамура перешел на откровенный мат. Правда, в японском словаре нет мата, но оказалось, что Хироши знает русский.

Тем временем я остро осознал, что ни к моменту прибытия моего глайдера, ни даже к крайней точке прыжка, эту ситуацию мой наниматель не изменит. А, следовательно, мне никто не заплатит.

В голове неожиданно всплыл образ азиатки, которую я видел лишь на изображении в досье и грустная музыка виолончели, тянущаяся из ее черных глаз. Симпатичная невеста, которую я так и не встречу. Обидно.

5

Похоже, что мой управляемый занос стал потихоньку выходить из-под контроля. А точнее – весь план просто рухнул в труху.

Сначала я рассчитывал по-быстрому добраться до каюты дочки Накамуры, стащить кольцо и шустро свалить восвояси.

План «Б» был проще: он подразумевал в себе поездку в один конец до капитанского мостика по разветвленной сети партизанских шахт.

В обоих случаях, я не рассчитывал, что могут быть жертвы.

Коммуникационные тоннели на военных кораблях были специально сконструированы, как партизанские, чтобы можно было кратчайшим путем попасть в любую стратегически важную точку корабля. В том числе и капитанский мостик.

А еще здесь не было ни охранных турелей, ни камер видеонаблюдения, ни постовых точек или патрульных ботов. Чтобы можно было эффективно их использовать, даже если потенциальный противник захватит тот же мостик.

В общем, я достаточно быстро и безопасно добрался до цели.

Гравицикл взял на таран решетку вентиляции и с грохотом выбил ее вместе с креплениями. Искореженная железная конструкция со звоном упала в нескольких метрах от места, где затормозил с разворотом черный байк.

Капитанский мостик представлял из себя небольшое, полукруглое, двухъярусное помещение. Нижний уровень был заставлен рядами панелей управлений и с огромным окном во всю стену. На втором ярусе, напротив окна, находилось капитанское кресло, напоминающее трон.

В центре помещения медленно крутилась вокруг своей оси трехмерная голограмма корабля. Кажется, я поторопился с предположением, что в партизанских тоннелях не было никаких датчиков. Ибо именно они были выделены на схеме и с красной точкой, символизирующей нас с роботом.

Мой гравицикл замер посередине мостика, прямо под этой красной точкой посреди гигантской голограммы. Рабочие места многочисленных пилотов вокруг пустовали, а с балконов слева и справа нас взяли на прицел вооруженные до зубов, бронированные по последнему слову пехотинцы.

Засада, нас поджидали.

- Добро пожаловать на борт Токугавы-14, дорогие гости, - раздался голос в наступившей тишине.

Наверху, в кресла капитана сидел, как не трудно догадаться, сам капитан. Единственный из окруживших нас людей не облаченный в серо-черную броню, а одетый в аккуратненькую, сине-белую форму с иголочки.

Это была не голограмма формы, а самая, что ни есть, настоящая одежда. Должно быть, стоила, как половина этого линкора. И все же, мне показалось это весьма смелым, - расхаживать без брони в условиях вторжения на военное судно.

Капитан был низкорослым стариком, кажется, что тоже чистокровный азиат. Лысый, с кучей морщин, маленькими глазами и тонкими, и длинными седыми усами. Точный возраст определить было невозможно.

- О! Добрый день, Ханкару-сан, я безумно не рад вас снова видеть. В прошлый раз мы с вами расстались не при самых приятных обстоятельствах, но я честно-пречестно не виноват в разгерметизации арсенала. Меня так госпожа запрограммировала: «если видишь большую, красную кнопку – нажми!».

- Оболтус?! – удивленно вытянулся в кресле капитан корабля, а робот за моей спиной охотно закивал.

Солдаты вокруг тоже приглушенно зашептались:

- Эй, да это же придурок…

- Да ладно? Нам что, с ним воевать придется?

- У кого-нибудь есть с собой гранаты? Хотя бы парочка?

- Да тут и базука не поможет…

- Вот же мы влипли…

Я искоса, сквозь стекло шлема, глянул на своего спутника и пробубнил:

- А тебя здесь уважают.

- Только не спрашивай почему. Это драма полная лжи, предательства и лицемерия, в которой я – несомненно самая главная жертва!

- Ага, поверю на слово.

- Эй, так не честно! Ты должен был сказать: «я все равно хочу послушать твою историю».

Капитан Ханкару тем временем с задумчивым видом пересматривал свой план действий. Он явно не ожидал, что одним из вторженцев окажется личный робот из семьи его господ.

- Итак, дорогие гости, я не знаю, что вы забыли на моем корабле, - медленно проговорил он только чтобы потянуть время, - но вы могли просто подать обычное заявление с просьбой пустить вас на борт. Ни к чему было врываться сюда и устраивать хаос в ангарах.

После этих слов капитан многозначительно посмотрел в сторону Оболтуса.

- О, это была его идея, Ханкару-сан, - робот так же многозначительно указал пальцем на меня. Предатель!

Капитан перевел взгляд следом. Солдаты за ним стояли молча, оружия не опускали. Я заметил какое-то мельтешение за их спинами.

- Вот как? И зачем вы так поступили… молодой человек?

- Эй, Арт, - шепнул мне Оболтус по внутреннему каналу связи, - они там что-то мутят. Давай я перестреляю их всех, пока есть возможность.

Нет, не хочу смертей. У меня был другой план.

- Просто повторяй за мной.

Я отпустил руль гравицикла и плавно поднял руки вверх:

- Мы сдаемся! – громко заявил я.

Оболтус за моей спиной послушно поступил точно так же. Только меч и бластер из рук он так и не выпустил, отчего наш жест стал выглядеть, как плохая шутка.

- Оболтус, оружие то убери, - устало напомнил я ему.

- Ну ладно, - с расстроенным смайликом на лице подчинился боевой робот.

Пехотинцы вокруг удивленно замерли, но оружие пока не опустили. Однако они перестали перешептываться, да и движение за их спинами прекратилось, что уже хорошо.

Я слез с гравицикла и, не опуская рук, прошел пару метров вперед, встав в проходе между пустыми рядами пультов управления.

- Мы сдаемся, - повторил я, - прошу прощения за беспорядок в ангарах, но у нас не было времени дожидаться, пока вы обратите внимание на стандартное заявление. Моему нанимателю срочно необходимо связаться с вами.

- И кто же ваш наниматель?

- Вы его должны знать, сейчас я вас ему представлю, - я очень медленно, под прицелом двух десятков плазмометов, потянулся к запястью, чтобы включить экран гало-связи.

Как я уже упоминал – план «Б» был прост: добраться до капитана и связать его с моим работодателем напрямую, через мой Мод. И тогда, Накамура, наконец-то, сможет приступить к своим прямым обязанностям – к командованию.

6

Гравицикл скользил тенью над стальной палубой боевого космического линкора.

Вокруг возвышались приземистые башни с толстенными пушками, мощными даже на вид. Далеко впереди медленно приближалась искривленная и диспропорциональная вышка радиосвязи. Внизу с бешеной скоростью мелькали технические лазы, иллюминаторы, десятки датчиков и бесконечные металлические швы.

Никто не пытался нас остановить. Ни одна из сотен турелей не повернулась в нашу сторону, ни один бот не вылетел из корабля на перехват. Даже посадочные огни не загорались при сближении на стыковочное расстояние.

Очевидно, у экипажа внутри сейчас масса совсем других, более насущных проблем. Надеюсь, так будет продолжаться и дальше.

Мы с Оболтусом преодолели всю палубу в тишине и покое, свернули на правый борт линкора и замерли над точкой, где, согласно карте, за бронированной обшивкой, находилась каюта Харуны.

- Оболтус, твой выход, - сказал я роботу.

- И-и-и-и, погнали!

Робот грациозно, но слишком наигранно радостно спрыгнул с сиденья вниз, оттолкнув байк слегка в сторону. Приземлившись на обшивку, он тот час же выхватил меч и вонзил его до основания в корпус корабля.

С блаженным смайликом на лице он напевал механическим голосом:

- Пилим, пилим, пилим. Мы пилим, мы пилим. А что, зачем мы пилим? Понятия, не имеем!

С соответствующими телодвижениями, Оболтус вырезал мечом кусок брони из обшивки корабля. По кругу, в котором стоял сам.

- Эмм, Оболтус, может ты отойдешь, пока…

Я не успел договорить, как робот закончил «пилить» обшивку. Круглый кусок стали, на котором он стоял, буквально выстрелил в космос под давлением атмосферы изнутри корабля.

Естественно, Оболтус тоже вылетел, как пробка из-под шампанского.

- Ва-а-а-а-ай! – кричал он, опережая круглый кусок металла.

Но через секунду, когда робот уже успел улететь на добрую сотню метров, он резко остановился. Включились маленькие реактивные двигатели, спрятанные в его ногах.

Ступни робота вспыхнули желтым светом, беззвучно погасили инерцию движения, и Оболтус замер в пространстве. Чтобы через мгновение получить по лбу вырезанным им круглым куском железа.

- Ай-яй, - раздалось роботизированное бурчание в радиопередатчике шлема.

Я лишь обреченно помотал головой.

Поставив гравицикл на магнитную подножку возле проделанной дыры, я выждал, пока мой бестолковый металлический напарник прилетит обратно. Спустя минуту мы с ним вместе склонились над вырезанным отверстием.

Естественно, дыру уже обволокло пеленой, сквозь которую был виден узкий технический лаз и где-то в его конце, по плану, должен был находиться коридор отсека кают компаний. А там уже и до апартаментов Харуны рукой подать.

- Как думаешь, там еще одна засада? – хмуро спросил я.

- Если они не решили, что мы удрали после стычки на мостике и если у них нет сейчас задач поважнее, типа спасения корабля и если их капитан не полный идиот, - то тогда да, с вероятностью пятьдесят процентов нас там может ждать засада.

Ого, неужели я сейчас услышал сарказм от робота? Хотя, этот фрукт мог быть предельно серьезен. В любом случае:

- Полезай первый, - велел я ему.

- Ну блинский блин! – с недовольным смайликом подчинился Оболтус.

Я отошел в сторону, пропуская робота, который скрылся за блеклым свечением пелены и вскоре пропал из виду среди кучи труб и проводов. От него остался только шум в радиопередатчике моего шлема:

- И почему первыми всегда жертвуют неодушевленными предметами? Это несправедливо! Я, конечно, понимаю, что меня специально создали, чтобы людям не пришлось самим умирать на войне, но все равно это дикая дискриминация…

- Эй, Оболтус, смотри не заблудись там, - перебил я его причитания и заодно подал идею его программе придурка.

Возможно, если он потеряется, у меня получится использовать этот казус, как предлог бросить его и забрать кольцо самому, чтобы тихо и мирно закончить работу.

- О, не переживай, дружище Арт, - радостно крикнул он в ответ, - у меня в процессоре постоянно обновляется и достраивается карта окружения-я-а-а-а-а…

Крик робота внезапно оборвал радиопередачу.

- Что произошло на этот раз, Оболтус?

- Гравитация-я… хнык-хнык… будь осторожен, когда будешь спускаться…

Дельный совет. У корабля своя собственная система притяжения и поскольку мы на него проникаем не совсем традиционным путем, переход из невесомости в поле искусственной гравитации может быть слегка… неожиданным.

Но проблемой было не это. Раз гравитацию восстановили, значит, и остальные системы корабля могут тоже работать. А тогда о вскрытии обшивки могло быть уже известно на мостике. Надо торопиться.

Я полез в лаз ногами вперед, чтобы через минуту вылететь вслед за роботом через выбитую им ранее вентиляционную решетку в потолке коридора и больно приложиться пятой точкой об бол. Аж по мозгам отдало.

- А ведь я предупреждал, - смотрел на меня сверху вниз злорадно ухмыляющийся смайлик с металлического лица.

Засранец стоял рядом, сложив руки на груди, и ведь даже не попытался меня поймать.

Мы с Оболтусом находились внутри пустынного и серого коридора, каких полно на любых кораблях. Вот только, похоже, что вся атмосфера успела выйти из отсека во время разгерметизации. Так что звук моего падения потонул в окружающем вакууме.

К несчастью, насмешка робота была передана по цифровому каналу связи.

Вообще странное зрелище: гравитация есть, а звуков нет. Как-то слишком противоестественно, даже сюрреалистично, словно я внезапно оглох. Но, увы:

- А ты чего расселся, дружище? Нам же еще работать надо, торопиться там, пока сюда охрана не нагрянула. Нет, я конечно не против хорошей заварухи, но у меня программа защиты твоей персоны в панике: мы вторглись на хорошо вооруженный военный корабль. Дважды! А ты сидишь на полу и штаны протираешь…

- Оболтус, заткнись, - перебил я робота и беззвучно поднялся на ноги. – Лучше покажи, где комната Харуны?

7

Под потайным лазом Хироши имел в виду замаскированный под душевую кабинку лифт, в который мы с Оболтусом едва поместились вдвоем.

Как только стеклянная стенка кабинки плотно закрылась за нами, окружающее пространство быстро заполнилось воздухом. Я еще успел увидеть, как двери в каюту вылетели от мощного удара тарана и в покои ворвались штурмовые пехотинцы.

К счастью, лифт уже рванул вверх и бравые ребята ничего не успели предпринять.

Через несколько секунд после этого я оказался в личном ангаре семьи Накамуры: довольно небольшое помещение, в котором находился только пульт управления посадочным захватом и небольшой челнок. Беленький и дорогой даже на вид, он был едва больше стандартного авто.

Сам же ангар находился на верхней палубе корабля и его двери, замаскированные с обратной стороны голограммой, выходили на уходящую вдаль на полтора километра взлетно-посадочную полосу, окруженную кривыми и уродливыми башенными орудиями.

Мы с Оболтусом вывалились из лифта слева от челнока.

- Ох, черт, ну и теснота там. Хорошо, что я железный и мне не пришлось жаться, как тебе. Хотя, я мог бы и просто сложиться, как игрушка. Не смотри на меня так, мне мешали это сделать доспехи, а оставить их внизу я не мог – они мне могут еще понадобиться… эй, ты вообще меня слушаешь?

- Нет, - честно ответил я и подошел к пульту управления, освободить челнок из гравитационного захвата и поставить его на собственные антигравы.

Но я быстро получил отказ.

- Оболтус, система отказала мне в правах администратора. Нужен твой код доступа.

- Ага, один момент, - робот занял мое место у панели. – Скажи, у тебя есть план, как нам выйти из зоны обстрела этих больших пушек?

Я проигнорировал его вопрос, отошел от панели, чтобы оценить вид за пеленой ворот ангара: прямая полоса, способная захватить в свое грави-поле любой взлетающий корабль и где-то сотня самых смертоносных орудийных расчетов в галактике, стоявших башнями вдоль нее.

А ведь мне еще и гравицикл надо успеть подобрать.

Я глянул на циферблат. Мой глайдер прилетит через пару минут. Если к тому моменту мы не оторвемся от Токугавы на достаточно большое расстояние – мой корабль просто расстреляют.

- Эй, дружище Арт, ты меня слышишь? Что делать будем? – Оболтус привлек мое внимание взмахом руки.

- Запрограммируй автопилот держаться поближе к поверхности корабля и запускай. Мы выходим сразу за ним.

- Что значит сразу за ним? Мы что, не полетим на челноке?

Я только помотал головой:

- Эти пушки расстреляют его почти сразу. Если тяжелые орудия не начнут палить по собственной взлетно-посадочной полосе, то челнок протянет дольше и выиграет нам время.

- О, Арт, не стоит переживать по поводу орудийных расчетов. У меня есть решение этой проблемы.

Я обернулся к роботу, а тот, с самодовольным смайликом, вытащил из своего запястья тоненький провод и вставил штепсель в разъем под панелью управления ангаром. С секунду он так и стоял, не двигаясь, а потом выдернул провод.

- Готов! – радостно заявил Оболтус.

- Что готово?

- Я загрузил в систему ведения боя вирус. Не очень сложный, но зато эффективный. Собственного производства, между прочим. Я назвал его – «Раздолбайкин»! Ух, он тут дел наворотит.

- Можешь же, когда захочешь, - усмехнулся я.

Нехорошо так усмехнулся, нервно просчитывая предстоящие риски. Но идей, как избежать их, нет, и я сделал уже все, чтобы их уменьшить. Осталось только пойти напролом.

Мы с полоумным роботом смотрели сквозь поблескивающую в зеленовато-синем свете двух звезд пелену тайного ангара. Я пытался морально подготовиться к предстоящему марш броску, а Оболтус просто ждал приказа.

- Ладно, здесь нам больше делать нечего, - выдохнул я, - запускай челнок.

Робот подчинился и спасательный корабль шустро выскочил из ангара и, не находя никакого атмосферного сопротивления, тут же ускорился в сторону радио-башни в конце корабля.

Мы с Оболтусом выпрыгнули следом за ним и ринулись в противоположную сторону, туда, где нас дожидался мой гравицикл.

Бежать в космосе – невозможно, здесь только отталкиваются, но нам с роботом и этого делать не пришлось. Как только мы оказались в невесомости, я положил руку Оболтусу на плечо, а тот включил свои реактивные боты, и мы лихо рванули вперед.

Зловещие башенные пушки вокруг нас, тем временем, пришли в движение.

Множественные орудийные стволы разных форм и размеров завертелись на платформах по своей оси, наводясь на резво удаляющийся прочь спасательный челнок.

А через секунду засверкали немые залпы.

Вспышки красного света мгновенно расчертили пространство между лазерной артиллерией и челноком. Сотни штурмовых ракет ринулись ему на перехват. Еще больше плазменных пулеметов открыли беглый огонь вслед. А огромные и грозные магнитные орудия уже повернулись в сторону несчастной спасательной шлюпки.

Линкор Токугава-14 решил открыть огонь из всех орудий разом и стереть челнок в космическую пыль. Но ему вдруг помешал некий вирус, загруженный в систему и без того терпящего бедствия корабля.

Взлетно-стыковочная полоса, которая тянулась по всей верхней палубе Токугавы, имела свое собственное гравитационное поле захвата, для помощи стыковки кораблей. И благодаря вирусу, сейчас оно решило помочь приземлить на корабль ракеты.

Будучи сделанными из металла они были вынуждены подчиниться законам физики и нехотя развернулись строго вниз. А мгновением позже вдоль всей палубы распустились огненные всполохи взрывов.

Между тем на не обстреливаемой ракетами поверхности Токугавы открылись все технические отсеки и в просторы космоса ринулись тысячи мелких беленьких ботов, какие преследовали нас ранее по внутренностям линкора.

Боты не стали открывать огонь по челноку или орудиями, а просто хаотично засуетились вокруг, ловко ловя зеленые очереди плазменных пулеметов. Красные росчерки лазеров же, продолжали прожигать себе путь к челноку, но элементарно промахивались. Все. Вероятно, у них никак не получалось навестись на цель, как следует.