Кольцо Событий.2.Хранитель Вселенной-3.Одобренный брак

КНИГА 2. ХРАНИТЕЛЬ ВСЕЛЕННОЙ. Часть 1. Игра продолжается. Глава 1. Без сна

Иллюстрации, отрывки с визуальным рядом и видео-сториз к этой и другим моим книгам - в авторской групее Книги Лидии Милениной https://vk.com/kolcosobytiy 

Приходите, всегда рады! 

Пропал. Исчез. Его нет поблизости, и где он, одному Богу известно. Нет, известно еще и ему самому, но от этого не легче. Карина глубоко вздохнула, пытаясь выгнать тревогу, непонятный шок, что она испытала, когда осознала, что инфоблок Тарро вне зоны действия. В комнате было темно. Вдруг перед глазами пронесся по дуге серый космический корабль, настолько реалистичный, что Карине захотелось от него уклониться. Но до Карины корабль не долетел, внезапно он уперся в черную стену. И исчез. А стена придвинулась к Карине, стала еще чернее… Она была ужасна, кошмарна, наплывая, она пробуждала животный, неконтролируемый страх, страх смерти, как будто она сама и была смертью.

— Свет! — испуганно скомандовала Карина. Мягкий свет, постепенно, чтобы глаза успели привыкнуть, наполнил  тайванскую комнату. Стена исчезла. Перед глазами не было ничего, кроме двери в коридор. «Слава Богу, почудилось! — с облегчением подумала Карина. Сердце громко билось, пальцы мелко подергивались. Впрочем, утешительного было мало. Похоже, у нее галлюцинации. Доигралась, усмехнулась Карина. Пора заканчивать с этими размышлениями на тему Тарро Рональда.

Она еще раз глубоко вздохнула и плавно выдохнула, чтобы прийти в себя,  встала и решительно направилась к двери. Так нельзя. Нужно проветриться. Тихонько прокралась через гостиную, вышла в сад и вдохнула полной грудью. На улице сразу стало легче. Воздух прохладным потоком врывался в ноздри и уносил черное видение.

 В небе не было ни облачка, глубокий космос горел множеством крупных звезд. Справа блестела голубая с серебром спираль соседней галактики. Подсвеченные фонарями листья растений слегка колыхались на легком ветерке. Карина подошла к кусту с огромными листьями, похожими на кленовые, и тот словно специально коснулся ее ноги колышущимся листом. Как будто успокаивал. «Что я, собственно говоря, так разволновалась, – подумала она. – Подумаешь, инфоблок вне зоны действия! И на Земле такое было, например, когда абонент ехал в метро. А Тарро мог отправиться и в другой мир или просто в отдаленный уголок космоса. Ничего страшного, скоро он вернется, может быть, даже к утру».

Но вдруг он убежал от нее, чтобы проветриться, прийти в себя? Понял, что в какой-то момент не справится с чувствами, и отправился разобраться с собой или снять стресс с иномирными красотками… Но она тут же осознала, что дело не в этом. Она боится, что он отправился куда-то далеко, в другой мир, на другую планету, и там с ним произошло что-то ужасное.  Что он… погиб, исчез навсегда. Пропал.

Карина нервно засмеялась. О ком она волнуется?! Ему две тысячи лет, и все эти годы он ходит по мирам, хранит их (или думает, что хранит). Все это время он успешно справлялся с опасностями, раз дожил до такого возраста. Волноваться о нем – все равно что переживать, что гранитная скала не устоит под порывами ветра и упадет в море. Но сердце громко билось, а в душе тонко звенело: с ним что-то случилось. И эта мысль рождала панику.

Карина тряхнула головой, чтобы согнать наваждение, похожее на паранойю, и посмотрела на небо. Красиво, подумала она. Чуждо, не как на Земле, но красиво. Небо было чужое, не земное, и даже не коралийское, она еще не успела к нему привыкнуть. На месте галактики все время хотелось увидеть Луну или хотя бы розоватый диск Арктуруса, хорошо видный на Коралии. Но это было тайванское небо, и другого ей не предлагалось. Чужие, незнакомые звезды переливались перед глазами. Может быть, у самой дальней из этих звезд Тарро Рональд сейчас плетет свои интриги, играет в свои игры… Карина снова тряхнула головой, чтобы отбросить видение высокой фигуры в черном универсале, появившееся среди звезд.

А вот союзные галактики отсюда вообще не видны, подумала она. Не видны те звезды, у которых может быть Артур. Ее любимый Артур... И при мысли об Артуре на глаза вдруг навернулись слезы, душу пронзила острая боль потери. Артур… Как же она по нему соскучилась! Теперь она сквозь призму набухших слез смотрела на звезды, и, как наяву, видела, что Артур мечется меж этих звезд, ищет ее, сходит с ума от тревоги. И не может найти. Жалость смешалась с почти физической потребностью увидеть его открытое лицо и мощную фигуру прямо сейчас, здесь, рядом. Прижаться, обнять и не отпускать уже никогда. А вслед за этим пришел гнев на себя: о ком она волнуется, вместо того чтобы думать об Артуре?! О Тарро, который похитил ее и разлучил с Артуром?! Это просто глупо. Глупо и стыдно.

Теперь смотреть на звезды было больно. Они слишком остро напоминали о любимом, и о том, что все эти дни она почти не вспоминала о нем. Она повела плечами и решительно  пошла обратно в комнату. Выключила свет, залезла в кровать и унеслась в новом потоке неконтролируемых мыслей.

***

Ки’Айли проснулась легко и  радостно. Смуглый черноволосый Древний рядом еще спал, но она точно знала, что стоит ей пошевелиться, и он тоже проснется. Сон Древних очень чуток. «Иначе, какие из нас Хранители Вселенной, - весело подумала она. - Просыпаемся от каждого шороха, звука, вспышки света». Вот и ее разбудил лучик Арейа, он пробежал от окна и коснулся лица. Это было весело и хорошо.

Предсказательница огляделась по сторонам. Вчера было не до этого… Вчера он принес ее к себе, и вихрь, давно притаившийся в их душах и телах, закружил целиком. Ки’Айли с удовольствием вспоминала отдельные мгновенья, когда единение становилось почти полным и казалось, они стали единым миром. Миром, созданным из них двоих, где нити каждого – импульсы душ, свойства характеров, внутренние порывы, да и тела,  в конце концов, – переплетались, создавая новый узор, но не сливаясь при этом до конца. Теперь они были вместе, и это рождало новое, общую новую жизнь, какой еще не было.

Глава 2. Тайванские пляски

Белые занавески колыхались на легком ветерке. Ор'Лайт протянула свою волшебную белую руку, провела по струящейся ткани, погладила ветерок. Эл'Боурн, подперев  голову, смотрел на красавицу, лежавшую рядом. Он любовался гладкой восхитительной кожей, чарующими изгибами фигуры, летящими чертами лица. Изящество и тонкость сочеталось в них со строгостью. Ее красота была почти безупречна. Она затягивала, завораживала, заставляла тонуть в физическом совершенстве.

И в этом было много для души. Эл'Боурн не знал как именно, но связь с этой женщиной, ее прикосновения, ее глубокая чувственность, ее наслаждение близостью — лечили душу. Это было удивительно, ведь он знал, что тысячу лет назад Ор’Лайт чуть не сошла с ума, когда погиб ее муж, с которым она была связана Одобренным браком. Откуда в ней эта способность растворять, рассеивать боль… Может быть как раз из-за того, что она смогла справиться с потерей, которой нет равных среди пережитых Древними?

— Зачем тебе это? - поинтересовался Эл'Боурн продолжая любоваться чувственной красавицей рядом.

— Чтобы не так остро ощущать одиночество, — искренне ответила она,  привстала на локтях и обратила на Эл'Боурна свой манящий, обволакивающей взгляд. — Мы все очень одиноки, Эл'Боурн. Ты даже не представляешь себе насколько. Чувственная близость дает возможность ненадолго отрешиться от этого, дает иллюзию, что ты не один. Мы все одиноки от рождения. Но если ты не знаешь, как может быть по-другому, то и не догадываешься о том, насколько ты одинок. Ты не знаешь, что значит быть вместе по-настоящему. Когда другое живое существо всегда рядом с тобой, даже, если вы находитесь в разных мирах. Когда он в тебе, и ты в нем. Знаешь, что такое тысяча лет одиночества после этого? После того,  как ты это узнал? — Ор'Лайт тоже оперлась головой на руку и пристально посмотрела  Эл'Боурну в лицо. Глаза у нее стали холодные, резкие и пустые. От такого взгляда по коже бежали мурашки, теперь она была, как звезда вдалеке — холодная, красивая, равнодушная.

— Это тысяча лет пустоты, —  продолжила Древняя резко и четко. — Как будто от твоей души постепенно отрезают по куску ледяным ножом. И на месте своего, живого, появляется холодная резкая пустота. Холод режет тебе душу, ты один на один с этой пустотой. Она не зарастает, как не может вырасти у нас рука взамен утраченной. Только это не рука, скорее это половина тебя. И ты можешь только прикоснуться к душе другого  - через его тело - и ненадолго ощутить себя не столь одиноким. Я беру себе, и дарю мужчинам, иллюзию не одиночества.

Эл'Боурн протянул руку и нежно коснулся мягкой гладкой щеки. Такой глубокой откровенности он не ожидал. Но и сейчас Ор’Лайт была недостижимой и неуязвимой в своем одиночестве. Она не вызывала жалости, только уважительное сочувствие.

— Я даже не представляю, как это тяжело. То, что тебе пришлось пережить… - прошептал Эл'Боурн.

— И не представляй! — вдруг тепло улыбнулась она, обняла ладонями его плечи и слегка потянула на себя. — Дай Бог, чтобы никто не мог даже представить! И кстати… — она резко отпустила его плечи и откинулась на спину. Податливо-соблазнительная,  смотреть равнодушно было невозможно, в голове сразу появлялась муть, туман вожделения застилал взгляд.

— Кстати, — повторила Ор’Лайт и томно  потянулась. Она явно ощущала его мысли и настроение. — есть и такие, кто от рождения чувствует это одиночество… Например,  твоя Ки'Айли и ее избранник.

Эл'Боурн сел. Туман не развеялся, но упоминание любимой девушки разбудило чудовище боли, спавшее в нем все время, что он был с Ор'Лайт.

— Я должен что-то сделать, — сказал Эл'Боурн, уперся локтями в колени и опустил голову на ладони. Притворяться неуязвимым с Ор’Лайт было бесполезно. — Я не могу бездействовать. Но я не знаю что.

Ор'Лайт  нежно заскользила  рукой  по его спине, растирая боль и досаду.

— Ты сам знаешь, что сейчас ты ничего не сможешь сделать. Это невозможно. Они больше не одиноки, и в этом вся проблема. Они не одиноки друг с другом, и для этого им не нужен Одобренный брак.

— Ты хочешь утешить меня этим? Я и так понимаю, что проиграл.  — удивился Эл'Боурн и поднял голову.

— Я не собиралась утешать тебя, — Ор'Лайт прижалась к его спине обнаженной грудью, мир в очередной раз поплыл перед глазами. — Я обещала помочь тебе — и помогаю. И себе тоже. Ты ничего не можешь изменить прямо сейчас, — последнюю фразу она промурлыкала, скользя обнаженным телом по боку Эл'Боурна. Мужчина сжал зубы, чтобы не накинуться на нее. — Но ты проиграл лишь битву, а не войну. И ты можешь сделать кое-что на будущее, — Ор'Лайт неожиданно отстранилась. Тело Эл'Боурна разочарованно простонало. Телу не хотелось думать о будущем. В отличие от его владельца, ему хотелось сразу — здесь и сейчас. Ор'Лайт отсела подальше:

— Поговори с ней. Скажи о своих чувствах и дай понять, что в будущем  у нее есть выбор. Это будет подарком, это будет против твоего самолюбия, но это полезно вам обоим. Зная, что у нее есть выбор – Рон’Альд или ты - она не отдаст ему одну неуловимую, крохотную часть души. Эта часть будет принадлежать тебе и ждать своего часа.

— Ты думаешь, стоит так сделать? — Эл'Боурн внимательно посмотрел на свою советчицу. Любовницу, подругу, женщину, которая заполняет им пустоту. И заполняет чистой водой бездонный колодец его ревности и боли.

— Думаю да, — серьезно ответила Ор'Лайт,  — сделай это на будущее. Когда-нибудь эта часть может прорасти. Сохрани ее.

Глава 3. Личный ад Карины Ландской

Дома Карина с облегчением опустилась на кровать. Голова кружилась, виски сдавливало, руки и ноги были невесомыми от слабости.  Не только разум, но и тело отчаянно требовало отдыха. Казалось, оно облегченно растаяло, едва опустилось на опору. Можно было не держать себя и расслабиться… Сейчас вот заснуть и все. Гори оно все синим пламенем. Карина помолилась, собрав в кулак расплывающееся сознание, и собралась спать. Господи, как хорошо! Голову тоже больше не нужно было держать, и она упоенно слилась с подушкой.

Карина думала, что сразу заснет, уплыв в ночь на крыльях усталости. Но через некоторое время обнаружила, что снова не может заснуть. Ощущение было странное. Разум словно боялся отключиться и цеплялся на окружающий мир. Мысли-ощущения обвевали липким веером, не давали  расстаться с реальностью и погрузиться в блаженную ночную тьму.

Можно поспать… Но не тут-то было. Видимо, разум вознамерился за две ночи решить все накопившиеся задачи.  Теперь он сфокусировался на том, почему Артур не сказал, что Древние не могут иметь детей с обычными людьми. Нет, конечно, она не сердилась на него, но что-то в душе саднило, как мелкая  заноза.

Артур любил ее и не хотел ей зла. Вряд ли он боялся, что она его бросит, узнав, что детей у них не будет. Артур понимал, что Карина не из тех девушек, которые считают рождение детей смыслом жизни или «обязательной частью программы». Не то чтобы Карина не хотела иметь детей. Она просто не очень об этом думала. Ей было и так интересно жить. А вопрос самореализации, стоявший перед ней не только на Земле, но и на Коралии, собиралась решать профессиональной деятельностью, занимаясь полезной работой. Поэтому о детях Карина, как правило, не думала. Конечно, она предполагала, что когда-нибудь ей захочется иметь детей, и она станет мамой. Даже на Земле пятерка друзей была слишком молодой, чтобы заводить детей (хотя две Каринины приятельницы того же возраста уже обрели родительское счастье). А уж на Коралии пятеро друзей и вовсе считались почти детьми. В двадцать лет коралийцы только заканчивали школу…

Она, конечно, допускала, что детей у нее может и не быть. Но именно допускала, думала, что все же будут. И вот теперь надо было осознать, что да, она не родит ребенка, потому что ни при каких условиях не изменит Артуру, не уйдет к другому, не нарушит обетов человеческой любви… 

Но почему же Артур ничего ей не сказал? Душа, обретшая шарообразную плотность и целостность, внезапно ощутила ответ. Нет, он не боялся, что она уйдет, не собирался ей врать или умалчивать. Он просто тоже не думал об этом. У него-то и вовсе были тысячи лет, за которые он все успеет. А никто другой не сказал, потому что предполагали, что Артур ей давно все сообщил.  Карина облегченно вздохнула. Все хорошо. Артур хороший, он не хотел ничего плохого. И обратилась к самой себе с вопросом: «ну что, теперь мне можно поспать?».

Подсознание злорадно усмехнулось: а теперь на повестке дня главный вопрос, неразрешимый — куда делся Рональд и почему. Вот это был действительно сложный вопрос. Так же, как и то, хотел ли он ее целовать, и если хотел, то почему не поцеловал… Карина повернулась на другой бок и ощутила, что голова кружится. Причем очень сильно, такого она еще никогда не чувствовала — словно описывала большие круги широкого радиуса.  Ну когда же она заснет! Она попробовала отключить мысли. Но мысли были волнующими,  вызывали живой, тонкий отклик в душе, и вовсе не собирались прекращаться.

Куда делся, еще ладно — либо в других мирах, либо где-то далеко в этом мире. Например, в Союзе шпионит. А вот связано ли его исчезновение с тем, что у них произошло на море? Может быть, она его действительно задела, и он отправился залечить душевную рану? Или он …эээ… мысль показалась Карине очень красивой и привлекательной... любит ее, но не хочет с ней связываться, поскольку она такая недолговечная, и теперь ушел в другие миры, чтобы забыть ее. Как она вначале и подумала. Но зачем забывать!  Это же трусость! Страх перед болью! Карина повернулась на спину, задыхаясь. Да нет, вряд ли. Не похоже на него, не тот человек. Слишком долго он прожил, слишком опытный и сильный, чтобы бежать из-за девушки. «Что ты выдумываешь? - сказала Карина самой себе. – Вы с ним знакомы шесть дней! Какая тут может быть любовь.  Спать».

«…Понятно, что не тот человек, чтобы «бежать». А какой он человек? «Что,  Карина Александровна, – сказала Карина самой себе, – «встроенный рентген» сломался? Какой он человек? Что скажешь? И давай скажи-ка еще, что в нем от Древнего, а что просто его человеческие качества? Ты же всегда все знаешь об этом!» Подсознание уже открыто глумилось над ней, усмехалось во весь свой черный бездонный рот. Карина вздохнула. Пока она не разрешит эту загадку, она спать не будет, есть не будет… Мозг пытался понять это, словно это было самым важным в ее жизни. «Ну... начнем с доброты. Для тебя всегда это было важно. Вот добрый он или злой? Вроде очевидно, что какой-то откровенной злости в нем нет. Жесткий порой — это да, но не злой. А добрый? Порой – да, только не добрый, а скорее добродушный и снисходительный. И часто — откровенно теплый. Уже что-то. Ну и умный. Такой умный, что с ума сойти! Самый умный человек в мире, и тут ничего не скажешь. Ну хорошо, согласилось подсознание, но путано ты как-то излагаешь. Где былая четкость и уверенность?.. Ну где? - удивилась Карина. – Где-то там, в прошлом, до Тарро Рональда. А еще он сильный духом, четкий, строгий и невероятно, глубинно спокойный. И все это вряд ли связано только с тем, что Древний». Она видела, что он сам такой, хотя без опыта, даваемого парой тысяч прожитых коралийских лет, тут не обошлось. Такое спокойствие, такая бездонность могут быть только следствием бесконечных осознаний и проживаний, упавших в его душу за бессчетные годы.