Колючка для Серого Волка

Пролог

Утерев заплаканное лицо, женщина двинулась дальше по лесу. И пусть каждый шаг давался ей с трудом, она упорно продвигалась вперёд. Бережно прижимая к груди свою ношу, женщина всматривалась в темень леса. Не чуяла она ни голода ни холода. Да и не до них ей было. Страх подстегивал её идти вперёд, не разбирая дороги. Лишь изредка шарахалась она в сторону от ночных хищников, притаившихся в лесной глуши.

— Дух лесной, тебе поклон бью, детям твоим жертву приношу, о милости тебя прошу. По лесу ты меня не кружи, по полянам и буреломам не води, тропинку к запретному месту укажи.

Тихий шёпот был услышан. Пробежался по листве ветерок. Осыпались под ноги женщине золотистые листочки. Выложились тропкой. Пустилась по ней женщина, пуще прежнего слезами заливаясь, и кулёк к груди прижимая.
А в спину ей летел пока далёкий волчий вой. И было в том вое злоба и обещание настигнуть свою жертву. Да никто не может в скорости состязаться с несчастной, что пытается спасти единственное, что так дорого ей досталось. Дитя. Свое и того, кого нет уж на этом свете. И оттого, обязана она сохранить его частичку, так похожую на него.
Женщина упала на колени перед могучим дубом. Припала к его корням. Взмолилась Всесильному.

— Молвлю к Тебе, благослови дело мое, воодушеви Светом своим, чтобы сотворила я на добро и радость Свету Белому, роду моему. Прости за ослушание. Спаси и защити дитя моё.

Более ни одного слова не смогла вымолвить бедная женщина. Горькие слезы закапали из глаз и залили лицо младенца, мирно спящего на руках матери. Не в силах вынести тягостный момент прощания, засунула молодая мать свёрток со спящим младенцем под корни векового дуба. После выхватила из-за ворота платья небольшой кинжал и занесла его над ладонью. Обагрилась шершавая кора кровью. В темноте леса казалась она чёрной. Смолк ветер. Ни единого листа над головой женщины не шелохнулось. Лишь вдали послышался раскат грома. А волчий вой все ближе и ближе.
Взялась молодая мать за корни дуба и зашептала слова заветные, что Явь от Нави отделяют. Разверзлись врата небесные, разрезала воздух яркая вспышка. И увидала женщина, что обступили её со всех сторон. Звериные морды оскалились, явили ряды зубов острых. Разнесся по поляне вой, а вслед за ним раскат грома. Сверкнула молния, ударила в дерево и расколола его надвое.
Закричала женщина. И было в том крике столько боли и отчаяния, что даже звери на мгновение отступили в чащу.
Молодая женщина потянулась к свёртку. Но земля под корнями разверзлась. Крик младенца отозвался в сердце матери мучительной болью.
Земля поглотила дитя, корни скрыли провал. А женщина упала навзничь, теряя рассудок. Не видела, несчастная, как с дуба большое и гибкое животное спрыгнуло. Завыло, глазищами зелеными моргнуло. И оскалились морды волчьи, испугавшись. Отступили от тела убитой горем матери.

Глава 1.

— Так где, говоришь, старая, огни видала? — спросил Яробор беззубую старуху, оглядывая избу бегло, по привычке выискивая опасность.

Старуха вжалась в угол и, казалось, сделалась меньше ростом. Но ответ держать ей придётся. А кто бы посмел перечить такому здоровяку, что своей макушкой ей крышу едва не продавил? И хоть зрение не ахти, да тут и слепой увидит, что не простой это селянин. Спина больно ровная. А ручищи, что гири по пуду. И вены вздувшиеся. Знать привык оружие таскать. Вдоль шеи рисунок змеился будто струйка крови по лезвию ножа. А такие тока у наёмников и бывают. Вона у этого аж вся левая сторона шеи размалевана. И морда в шрамах. Один, что побольше, на виске, к глазу шёл. Видать, крепко досталось мужику. А волосы сединой тронуты на висках, хоть и не стар еще. Взгляд зелёных глаз такой колючий, будто и не человек вовсе смотрит, а зверь лесной. Хоть и пожила свое старуха Рагная, да только не так смерть свою она представляла.

— За лесом, милай. Аккурат у дуба, что уж лет двадцать как на двое расколот. Приметный такой дубок. Не пропустишь. А ежели сейчас выехать, то к закату как раз на месте будешь. А тама и огни увидишь. Огни эти тока в сумерках и видать.

Яробор ухмыльнулся.

— Понял, чай не слабоумный. Разберусь. Тока ежели обмануть меня удумала, старая, я ж вернусь. Так и знай.

Яробор окинул взглядом избенку, что стояла на самом краю поселения. Бабка лицом побелела и за сердце схватилась.

А Яробор уже вышел и дверь за его спиной громко хлопнула. А после будто с лавки на пол что-то свалилось. Вытащив короткий нож из-за голенища сапога, Яробор полоснул себе по пальцу и провел им над дверью, помечая дом.

Про старуху эту Яробору в селении сказывали. По слухам промышляла старая ритуалами запретными. Привороты, отвороты, кому соседскую корову заморить, а кому и ребёночка нежеланного вытравить. И все оттого, что старуха эта, да и другие, ей подобные, на самой кромке Запретного леса жила. Гиблое место. Оттуда живым редко кто возвращался.

Яробор поправил завязки плаща, привычным жестом проверил ножны на бедре, надел кожаные рукавицы и легко, будто перышко, вскочил в седло.

— Ну дуб так дуб. Посмотрим, может в этот раз нам удача улыбнется, да Белый?

Мужчина похлопал коня по шее. Тот всхрапнул и мотнул белоснежной гривой, выражая несогласие. После затанцевал, закрутился на месте, но послушный хозяйской руке, двинулся вперёд. Туда, где чернела кромка леса.

Старуха не обманула хотя бы в том, что Яробор действительно добрался до расколотого дуба к закату.

Постепенно лес из темного, мрачного сделался практически чёрным. Солнце в этот проклятый уголок леса заглядывало редко, оттого деревья росли чахлыми да тонкими. Почерневшие стволы скрипели и стонали на ветру. И слышались Яробору в этих стенаниях проклятия в его адрес. Мужчина хмыкнул. Нет ничего лучше для наёмника, чем эти звуки. Значит жив он. Значит ходит ещё по земле. А недруги покоятся в могилах, Яробора проклиная. Да только и его черёд придёт.

— А мы не торопимся, да Белый? Мы ещё потопчем землицу. Повоюем бывало. Самую малость. А там, глядишь, и на покой уйдём. На море поедем. Да, Белый?

Темные деревья качались на ветру и тянули к Яробору свои тонкие ветви, пытаясь схватить то за плащ, то за волосы, а то и вовсе норовя в глаз попасть.

Мужчина спешился на поляне у дуба. Стянул плащ, рубаху и повёл плечами, будто разминаясь перед битвой. Тело его отозвалось болью. И обрадовался Яробор тому, что боль эта не давала ему забыть своих врагов. Каждый шрам, затянувшийся, но дающий о себе знать при малейшем движении как зарубка на дереве. «Помни!» - ветер промчался по земле, взметнув прошлогодние опавшие листья. «Не забывай!» - проскрипели деревья на ветру. «Сдержи обещание!» - тявкнула рыжая лисица в кустах.

— Не забуду. Помню. Сдержу. Потерпи, любушка моя. Недолго уж осталось.

Мужчина привязал коня, стреножил и прикрыл Белому глаза повязкой. Да только конь все равно беспокойно всхрапнул. Звериное чутье не даст себя обмануть. Понял Белый, что хищник рядом. И что стоять надо смирно, как бывало не раз, тогда Зверь, глядишь, мимо и пройдёт.

Яробор провел рукой по холке верного друга и усмехнулся.

— Не привыкнешь никак? Да и я тоже.

Стянув залатанные кожаные штаны, Яробор сложил одежду ровной стопкой. Порядок во всем должон быть. А иначе, без него, без порядка, придёт Хорс и отнимет все, что дорого. И не жизнь боялся потерять воин. Боялся потерять право на месть. Оттого соблюдал порядок во всем. Будто ограждал он его от взгляда всевидящего бога и давал Яробору самое ценное, что может бог дать человеку. Время для свершения задуманного.

Когда последний луч заходящего солнца коснулся земли, пронёсся над лесом вой. И была в нем скорбь по утраченному и злоба на отнявших и обещание вернуть свое.

Конь тихо всхрапнул и затих, боясь привлечь внимание самого страшного хищника в лесу. Повёл ушами, вслушиваясь в ночные звуки. Нету Зверя. Ушёл. А значит есть время до самого утра, пока Зверь, нагулявшись, не вернётся с добычей.

Глава 2.

Я тихо заскрипела зубами от злости, а на меня, нагло ухмыляясь, пялились два желтых глаза.

— А ну фу, брось каку! Кому говорят? Ай-ай-ай! Как не хорошо. Такой большой пёсик, а тянет в рот всякую гадость!

Наше противостояние набирало обороты. Зубастая пасть вознамерилась оторвать кусок от подола. Но я совершенно не собиралась лишаться роскошного свадебного наряда.

Да я за это платье сама кому хочешь горло перегрызу!

— А ну брысь, блохастый! И откуда ты только взялся на мою голову? Ты знаешь, сколько это платье стоит?! Да тебя на мех пусти и то лишь пуговицы отобьешь.

Те самые пуговицы словно подслушали. Ещё один рывок косматой головы и пуговки на корсаже не выдержали. Кинулись врассыпную, будто понимали, с таким чудовищем им тягаться не с руки.

— Девушка? У вас все в порядке? Платье подошло? Может вам помочь? — Обеспокоенный голос продавца свадебного салона, где я собиралась приобрести самое шикарное платье для свадьбы с самым лучшим мужчиной своей жизни, заставил меня замереть.

И страшную псину, невесть откуда взявшуюся, тоже. Мы взглянули друг другу в глаза и не сговариваясь затаились. Но если псина ответить не могла, то мне отвечать, вроде как, положено.

— Э… Кхм… Все в порядке. Нет слов какая красота! Я в восторге!

За шторкой в примерочную кабинку послышалось шуршание. А после настороженный голос менеджера произнёс:

— Возьмите ещё чулки… Нужно весь ансамбль сразу смотреть… И… Может вам все же помочь?

Псине надоело ждать. Он заворчал и продолжил тянуть меня за подол.

— О! Забегалась совсем. К свадьбе готовлюсь. Поесть забыла. Аж в животе урчит… — я прошипела сквозь зубы, старательно пытаясь отвоевать кусок шелка.

Продавец тактично поинтересовалась:

— Вам принести чашечку чая? Может быть кофе?

— Нет! Кофе не надо, от него цвет кожи портится… Чаю! И побольше. И погорячее! — я мстительно ухмыльнулась, предвкушая, как вылью на голову этой псине горячий чай.

По цокоту каблучков стало ясно, что консультант удалилась. Это хорошо. А вот треск, раздавшийся мгновением позже — очень плохо!

Обведя взглядом примерочную в поисках любого предмета, что сошло бы за оружие, я расстроилась. Просторная комната, специально рассчитанная на примерку особо пышных свадебных платьев, не предусматривала наличия режущих и колющих предметов. Потому как никому в голову не могло прийти до этого, что в разгар примерки, в щель над полом из соседней кабинки появится мохнатая голова и вцепится в подол безумно дорогого платья!

Я не нашла ничего лучше, как снять с шеи медальон матери да размахнувшись цепочкой, треснуть наглеца. Та самая лохматая голова взметнулась и все же выпустила подол.

Я чуть не взвизгнула от счастья! Но рано обрадовалась. Этот блохастый коврик совершенно не собирался оставлять меня в покое. Пока я подбирала подол, чтобы он в очередной раз не оказался в зубах чудовища, псина протиснулась в щель. Вывернувшись, собака встала на лапы.

— Мама…

Огромный пес, с шерстью цвета дорожной пыли, местами слегка прибитой дождем, смотрел на меня злобно, но в то же время, будто бы, с надеждой, что я упаду в обморок при виде косматого чудища.

Но меня воспитывал отец, отставной военный. И встречать противника лицом к лицу, не боясь даже тех, кто выше, больше и сильнее, он научил меня с самого раннего детства. Оттого то я и не замужем была до сих пор. Не нашлось смельчака, кто бы сладил со мной. Хоть я невысокая и хрупкая на первый взгляд, но окружающие отмечали во мне твёрдый характер. Мой пристальный, немигающий взгляд вводил в ступор даже самых отчаянных хулиганов в нашем дворе. И никто не кричал в след: «рыжая - бесстыжая», а произносил шепотом и с уважением. Потому как иначе, себе же дороже выходило. Ведь, если не получишь в нос от меня, так от отца моего отхватишь точно.

И сейчас я смотрела в глаза Зверю твердо и не мигая.

— Я выйду замуж в любом случае. В этом платье. И тебе меня не остановить.

Я посмотрела в глаза лохматому псу. Жаль, что не догадалась тогда, что будь то и взаправду дворовый пёс, то это, может быть, и подействовало. Но лесной Зверь такого неуважения к себе от той, что уже должна была лежать у его лап без чувств, не стерпел.

Поднявшись на задние лапы, Зверь сделался ростом выше меня на целых две головы. В горле пса заклокотало, забулькало, словно животное пыталось зарычать, но сдерживало себя. Опустив лапы мне на плечи, Зверь все же рыкнул мне в лицо и оскалил пасть, готовясь укусить.

— Попортишь платье, тогда это я тебя укушу! — я хоть и вздрогнула от тяжести собачьих лап, но не дрогнула духом. Вспомнились уроки няньки. А в няньках у меня был отставной сапёр, Семен Петрович, мужчина в летах и с большим жизненным опытом.

Скомкав ажурные чулки, которые все ещё сжимала в руке, я, недолго раздумывая, пихнула их в раскрывшуюся пасть, вознамерившуюся меня укусить.

В голове зазвучал голос Семена Петровича: «Главное правило общения с дворовыми псами - не пытайся вытащить укушенную руку, а постарайся протолкнуть её дальше в глотку Зверю. Туда, где заканчивается ряд острых зубов. Пёс начнет откашливать застрявшее в горле и откроет пасть».

Так и получилось. Жеваные чулки пёс сплюнул на пол. А после зверь зарычал грозно, утробно, явно не желая сдаваться. Навалившись, животное решило подмять меня под себя. Да только у меня ещё был старший брат-задира. Он тоже пытался, навалившись, защекотать до икоты. Но я научилась выворачиваться из любых захватов. А при этом ещё и урон противнику нанести.

— Уши, глаза, пах. — я прошептала слова заклинания, помогающего с различного рода хулиганами.

Желтые глаза Зверя сузились в щелку, будто пёс понял, к чему я готовлюсь. От того отскочил, едва не уронив вешалку.

Я облегченно выдохнула. Поправила съехавшую с плеча бретель платья и убрала выбившийся локон за ухо.

Глава 3

Я замерла, некрасиво разинув рот. Пришлось головой тряхнуть, чтобы прийти в себя. Умерла? Не может быть! Ошибся незнакомец. Даже больно сделалось, когда сама себя ущипнула за руку.

— Я себе все иначе представляла. Уверен?

Мужчина достал из-за голенища сапога нож. Я вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Если хотел убить, давно бы убил, не стал ждать.

Мужчина открыл сумку, достал и принялся нарезать краюшку хлеба. Вслед за хлебом на кусок белой тряпицы был положен ломоть подкопчённого мяса и несколько корешков. Я посмотрела на то, как здоровяк наколол ножом мясо, затем хлеб и закинул себе в рот. После зажевал корешки и с сомнением глянул на меня.

— Так ясно ж все. Платье на тебе белое. Никак погребальный наряд? Грань между Явью и Навью лишь умершие могут пройти. Ты чего помирать то удумала? Молода вроде еще. Ну да ладно, расспрашивать о том не буду. Тока зря ты цеплялась за вещичку то. Не твоя она. А так видишь как оно все обернулось. Придется тебя доставить к царю. Там ужо он разберется, что с тобой делать. — мужчина хмыкнул — Почему не трапезничаешь? Али не голодна? Так знай, поедем быстро. Остановки будут редкие и то по нужде какой.

Я замотала головой.

— Я с тобой никуда не поеду.

Мужчина кивнул.

— Да, знаю. Сама, по доброй воле, не поедешь. Ну так и я не тятенька тебе, чтобы увещевать. Эх, что же ты, блоха, не такая, как другие девки? Упала бы без чувств. Я бы тебя связал, на коня посадил да и свез куда надо. А теперь что?

— Что? – мне действительно стало любопытно.

— А теперь придется силой. — мужчина деланно вздохнул. — Или полюбовно?

— А это как? — я сделала небольшой шажок в сторону. Если получится сбежать, то наверняка где-то здесь люди найдутся. Да и город должен быть недалеко.

— А это так. Ты будешь кричать, браниться, звать на помощь. После молить о пощаде. Предлагать в замен свободы все что угодно. Даже себя.

Я фыркнула.

— Держи карман шире! Тебе бы меня, соколик, вернуть откуда взял. А иначе проблем не оберёшься.

— А это как? — передразнил незнакомец.

— А вот как. Мой отец так просто это не оставит. И брат. Да и жених тоже! Они за мной придут. По шее тебе дадут.

— Зачем мне еще одна шея?

— Что?

— Ну шею мне дадут. Зачем? У меня есть одна. Зачем вторая?

Я задумалась. Потом тряхнула головой. Разговор с незнакомцем не клеился.

— Какая вторая шея? Не поняла, при чем здесь это? Нет! Ты просто издеваешься надо мной! — я в сердцах топнула ногой.

Конь заржал и белобрысый незнакомец вместе с ним.

— Ну не ярись, девка. Буде. Пора в путь–дорогу.

Я аж задохнулась от негодования.

— Какая я тебе девка?!

Незнакомец не ответил. Быстро поднялся на ноги, собрал в седельную сумку остатки ужина, встряхнул плащ и накинул его на плечи. После поднял и мою сумочку. Открыл ее и принялся в ней бесцеремонно рыться. Я от такой наглости дар речи потеряла. А негодяй тем временем достал ключи. Хмыкнул. Брелок его очень заинтересовал. Золотые яблочки мне подарил отец. Незнакомец засунул брелок себе за пазуху, а сумочку мне под ноги бросил.

— А такая девка, с которой сладу нет. У которой язык как колючка. Чую, ох и трудная работенка мне нынче досталась.

Мужчина шагнул вперёд и встал напротив меня. Глядя сверху вниз, мужчина задумчиво произнес.

— Так и подумал, что не зря ворон каркал всю дорогу. Да ещё и Белый спотыкнулся на полпути сюда. — мужчина упер руки в бок. — Али ты по своей воле едешь, али мне стреножить тебя как лошадку брыкучую?

Я задрала голову вверх, чтобы лучше видеть негодяя и зло проговорила:

— Тогда уж и рот кусучий да оручий закрой и руки за волосы хватучие свяжи. Да только это не поможет. Я тебе так просто не дамся!

Я подхватила подол платья, и что есть силы пнула незнакомца. Все бы ничего, да только ножка у меня в сапожок была обута. А тот с каблуком. И пришёлся этот самый каблук прямо по колену мужчине. Ох, спасибо майору, сослуживцу отца, который со мной физкультурой занимался. Гонял он меня по плацу и орал мне в спину, не жалея своих лёгких.
Пока здоровяк охал да ругательства подбирал, я схватила свою сумочку и припустилась бежать. Но как с поляны ступила, так на меня навалилась тьма. Кинулась со всех сторон. Обхватила будто невидимыми руками, обвила за шею. Я с трудом пробежала даже несколько десятков шагов и припала к дереву, передохнуть.

Спряталась за ствол дерева и прижалась к нему, стараясь слиться. Но топота за спиной, как ни вслушивалась, не услышала.

Осторожно выглянув из-за дерева, я посмотрела, нет ли преследователя, но незнакомца со шрамом не разглядела. Лес стоял молчаливый, встревоженный. И мне тоже стало тревожно.

Отдышавшись, все же решила двигаться дальше. Раз здоровяк отстал, значит у меня есть шанс. А там уж пусть полиция разбирается с ненормальными, что девушек похищают. Приметная внешность у похитителя. И я немного расстроилась, что мужчину поймают и в тюрьму посадят. Было в нем что-то такое… Мой любимый жених, Игнат, был красавец. Но и он не мог похвастаться такой силой и статью.

Я хотела встряхнуть головой, чтобы отогнать мысли о привлекательном похитителе, но тут же ойкнула. Мои волосы попали в расщелину коры. Дернув их, я обернулась и взглянула на ствол дерева. Так и есть. Пучок рыжих волос остался на шершавой коре. Я попыталась отойти от дерева, но подол платья зацепился за корешок и я упала, больно ударившись коленом. А когда поднялась, то увидала, что подол зажало промеж корней, будто кто нарочно его прищемил.

— Да как такое может быть?

Глава 4

Я рухнула на колени. Ноги отказывались держать. В голове мысли скакали словно пугливые белки. А высокий незнакомец будто и не замечал моего смятения. Спокойно собирал седельную сумку. Поправлял сбрую.

— Что это было? Кто это был?

Я старалась говорить спокойно, не срываясь на крик.
Незнакомец ухмыльнулся. Глянул на меня хитро, с прищуром. Сам вроде не такой уж и страшный. Небритый, уставший. Ему бы отоспаться, помыться, волосы отросшие подстричь, так, пожалуй, мои подружки за таким мужчиной сами бы бегали. Шрам у глаза таинственности добавлял.

— Встретила кого на пути? Уж не лесного царя ли?

Я поняла, что незнакомец надо мной насмехается. Сжала кулаки, и брови свела. На брата такое действовало безотказно.

— Ну буде тебе, девка. Что брови насупила? Если в лесу озорничала, говорила громко, ветки ломала, что ж в том странного, что на тебя Леший осерчал?

Я прикрыла глаза, не в силах вынести насмешливый взгляд зеленых глаз.

— Вы, уважаемый, сказок в детстве много читали? Леший? Может тут ещё и Кикимора болотная есть? Или лихо одноглазое? Может баба Яга с ними там хороводы водит? Хватит надо мной издеваться! Я домой хочу! Верните меня и забудем этот инцидент. За меня отец вам выкуп даст. И жених.

Незнакомец провел рукой по гриве своего коня. Тот всхрапнул и переступил с ноги на ногу в нетерпении.

— Нету времени у меня, блоха, туда-сюда скакать. Сказал же, то, что не тебе принадлежит забрать пришёл. Про тебя сказа не было.

Я ахнула. Подскочила к незнакомцу ближе, не боясь его уже совершенно.

— Хочешь сказать, что ты просто вор? На золотой брелок позарился? Или все же похитил меня? Кто меня заказал? Это конкуренты Игната? Меня убить хотят, чтобы повлиять на него? Он новый проект по строительству начал. Ему конкуренты угрожали. Это они вас наняли?

Незнакомец поморщился словно кислое съел.

— Ну и трескучая же ты бабенка. Будто сорока на дубу. Будь я тем самым Игнатом, я сам бы заплатил, только чтобы от тебя избавиться.

Тут я уже не сдержалась. Сжала руку в кулак и ударила ухмыляющегося незнакомца прямо в нос. Но мою руку перехватили почти у самого лица. На удивление, мужчина не разозлился. Лишь усмехнулся одним уголком рта.

— Быстра. И удар у тебя сильный. Точно говорю, это твой жених тебя и продал поди. С тобой же сладу никакого.

Я отдернула руку и отступила на шаг. Рядом с этим высоким незнакомцем я совершенно переставала здраво соображать. Вот и с кулаками набросилась. С чего бы? Мужчина нёс полнейшую чушь, а меня, почему-то, задевал его пренебрежительный тон.

— Ты меня совсем не знаешь.

Мужчина хмыкнул, оглядел меня с ног до головы. На мгновение задержал взгляд на лице, разглядывая. От этого взгляда у меня щеки предательски загорелись. Не любила я, когда так пристально осматривали. Сразу стыдно становилось за чуть вздернутый нос, за россыпь мелких веснушек, за болотного цвета глаза с рыжеватыми вкраплениями. А волосы, как огонь, всегда внимание и насмешки привлекали. Оттого-то научилась я драться. Иначе как постоять за себя и наказать обидчиков?
Но незнакомец больше насмехаться не стал. Напротив. Сделался серьёзным. Глянул мне за спину, потом на небо и схватил коня под уздцы.

— Пора. Ночь-полночь. Если сейчас в путь тронемся, то к закату аккурат к тракту выедем. А там уж бояться нечего.

Я отступила ещё на один шаг назад. Оглянулась на лес позади себя. Где-то там сидел на поваленном дереве старик с косматой бородой. А ещё те, двое, что промеж себя беседовали да в меня кидались гостинцами. Возвращаться к ним было страшно. Но и с незнакомцем идти тоже боязно.

— Что тебе было нужно от меня?

Мужчина взял коня под уздцы и вывел упирающееся животное с поляны. Конь хрипел, фыркал, норовил вырваться. Но мужчина держал того крепкой сильной рукой. Пришлось белогривому смириться. Вот и я вздохнула.

— Дорогу к городу ты меня не покажешь, верно? Оставаться здесь одной я не хочу. Вернуться домой сама я точно не смогу. Получается, что мне с тобой по пути, добрый молодец. Что ж, любопытно будет на хозяина твоего посмотреть. Может я с ним и договорюсь. С тобой то явно не получится.

Мужчина ловко вскочил на коня.

— Не получится, это верно. Потому как свою работу я выполняю хорошо. И если велено доставить товар в город, то будь покойна, доставлю. Но вот ты, колючка, как туда поедешь зависит токама от тебя. Могу через седло перекинуть. Так и привычнее и спокойнее. А могу место подле себя предложить.
Незнакомец протянул мне руку. Я молча взглянула на большую, покрытую шершавыми мозолями, ладонь.

— Через седло не хочу.

Мужчина усмехнулся и схватил за протянутую руку. Быстро втянул меня на коня и усадил перед собой. Да еще и закутал в полы своего плаща. Только тут я поняла, насколько замёрзла. Казалось, что отогреться уже не получится. Тряслась я как зайчонок под кустом и от холода и от пережитого. А незнакомец правил конём уверенно, направляя того меж деревьев, осторожно выбирая путь. Проехали мы поваленное дерево и я скосила глаза вправо. Показалось, будто мелькнула за деревьями человеческая фигура в красном кафтане. Словно мчался по лесу тот старик, силясь догнать.
Я схватила мужчину за руку и с силой сжала.

— Быстрее можем?

Конь фыркнул вперёд хозяина, будто разумный и понял о чем я говорю. Понял и обиделся, что его в немощи какой заподозрили. Хозяин тоже усмехнулся.

— Шибче желаешь? А удержаться сумеешь, блоха?

Я хотела было обидеться, но красный кафтан мелькнул средь стволов деревьев слишком близко. Помня какие когти были у старика, мне стало жутковато. Оттого я пригнулась к голове коня и вцепилась гриву. Хозяин скакуна понял все без слов. Ухватил меня крепкой рукой поперёк талии и приударил в бока. Конь заржал и припустился вскачь так, что стволы деревьев стали мелькать с поразительной скоростью.
Я судорожно схватилась за конскую гриву. Оглянувшись, увидела, что кафтан красный ничуть не отстаёт. Мелькает побоку. Оттого страшнее делалось. И оттого надёжнее казалась опора за моей спиной. И рука, обнимающая за талию, была крепче канатов, что не дадут упасть с коня.
Мужчина правил конем уверенно, и вскорости лес стал редеть. Всё чаще появлялись полянки побольше, все светлее. И деревья выправлялись. Согнутых, покореженных, с обожжённой корой все меньше становилось.

Глава 5

Я пыталась открыть глаза. Но веки были тяжелы, словно шапку какой проказник натянул по самые глаза и та мешала. Проведя рукой по лицу, я постаралась припомнить, что было вчера. Где и с кем я так отдохнула, что сейчас голова кругом шла.

Рядом лежал кто-то большой и тёплый.
Я тихо вздохнула и придвинулась к теплому боку поближе. Меня попытались отпихнуть. Но кто ж выстоит супротив девушки, вознамерившейся отвоевать свой кусочек одеяла? Я потянула одеяло на себя. Но большой и теплый недовольно заворчал. Потом фыркнул. Я решила, что уж если заберусь под бок, то оттуда уж никто не прогонит.
Я придвинулась ближе. Для надёжности даже закинула ногу на большого и тёплого. Тот замолчал. Затаился. Я довольная понежилась в тепле. Открывать глаза по-прежнему не хотелось.

— Игнат, ты парфюм сменил? Спасибо. А то от твоих прежних духов глаза щипало. Этот запах мне больше нравится…— прошептала я сонная, блаженно растворяясь в утреннем сне.

Большой и тёплый заворчал и вновь попытался отпихнуть меня.
— Ну, что пихаешься? И так все тело болит, будто на жёстком полу всю ночь спала. А тут ты ещё…

Я недовольно пробурчала и попыталась подвинуться ближе. Но наткнулась на что-то холодное.

— Это что ещё такое? Игнат? — я протянула руку и в ужасе распахнула глаза, едва нащупала острый кинжал.

А увидев рядом с собой вчерашнего небритого незнакомца, я закричала в голос.

— Что удумал, паршивец, а? Девку ссильничать?! А вот я тебе задам сейчас, не побоюсь! Будешь знать, ирод поганый, как девок портить.

Я вскочила на ноги как раз когда мужчина резко откатился в сторону, уворачиваясь от занесенной над ним метлы.
Хозяйка дома размахнулась ещё раз в попытке достать до мужчины. Но тот был ловок и опытен. Его метлой просто так не возьмёшь. Он вскочил на ноги, споро перехватил метлу за древко и дернул на себя. Рагная потрясла кулаком.

— А ну отдай, окаянный. Как я без метлы?
Мужчина усмехнулся и с чувством переломил об колено древко метелки пополам. Старуха завыла и закрыла лицо руками.

— А нечо спросонья к богатырю подходить. Так и зашибить может. А что насчет этой блохи… Так свалилась она ночью с лавки. Прямехонько ко мне под бок. Я её на лавку два раза запихивал. Потом плюнул на энто гиблое дело и уснул. А она, вишь чего удумала? Одеяло единственное и то отбирать начала. Мне ж ещё и метлой… Нет, старуха, я с тобой поквитаюсь.

Лицо женщины сморщилось будто печеное яблоко. Она попятилась, пытаясь от гнева мужского схорониться.

— Нет-нет! Я не позволю её обижать. Она за меня заступалась. Меня наказывай, раз такая охота.
Я смело шагнула вперёд и загородила собой хозяйку дома.
Мужчина посмотрел на нас, сплюнул в сердцах себе под ноги, резко подхватил плащ с пола и направился к двери.

— Выезжаем через час. Будь готова.

Он вышел из дома, громко хлопнув дверью. И в тот же момент с печи упал тюк. Задел горшок. Тот опрокинулся и разбился на мелкие осколки.

— Чтоб ему, ироду проклятущему, икалось всю дорогу! Чтоб конь богатырский спотыкнулся по дороге! Чтоб девки от морды его страшной глаза отводили! Чтоб ни одна девка, сама по доброй воле ему в руки не давалась! Тьфу!

Рагная бубнила и бубнила себе под нос, пока заметала черепки. После взглянула на меня.

— Что за меня заступилась, девица, благодарствую. Убил бы меня на месте.

Я поежилась.
— Это он просто не выспался. Не переживайте, бабушка, не тронет вас.

Старуха почесала свой крючковатый нос и покачала головой.
— За помощь твою да за сердце доброе, отблагодарю я тебя. А потом платье новое справим. Рано времени хоронишь себя, милая. Белое тока мертвецам к лицу.

Я с сожалением глянула на свое подвенечное платье. Вряд ли его в химчистку примут.
Старуха полезла за печь. Порылась там и вытащила холщовый мешочек.

— Тута грибочки заговоренные. Ежели опять начнёт безобразничать, так подложи грибочки эти, в еду али напиток добавь. Никаких пакостных мыслей боле не останется. Будет ласков как кот домашний. И ещё. Вот тебе ягодки. Сильное средство. Морок наводят. Там где один стоял, там десятеро казаться будет. Прячь их поглубже, воину не сказывай про них.

Я стояла растерянная, рассматривая два небольших мешочка в руках.
— Спасибо, бабушка. Не знаю, правда, как они мне пригодиться могут.

Я спрятала мешочки в свою сумочку, которую предусмотрительно под подушку вечером положила.
Взглянув на свое мятое, рваное платье, я снова грустно вздохнула.
Хозяйка дома же хитро подмигнула. Потом кинулась к тюку с одеждой.

— На, примерь. Тебе в самую пору будет. — Рагная протянула мне платье из тюка с одеждой. Его восхитительный зеленый цвет и приятная ткань, пересилили всякие мои сомнения.

— Это же такое богатство! Настоящая ткань, ни грамма синтетики. — Я быстро скинула остатки белого платья.
Хозяйка дома помогла мне одеться. Платье было лёгкое, но тёплое, в несколько слоев. К платью полагался широкий кожаный пояс. Он был столь искусно сделан, что я залюбовалась узором на нем. Узор был и на платье. Вместе они создавали отличный ансамбль. Длинные рукава платья Рагная подхватила тонкими кожаными ремешками. Я покрутилась в платье и довольная засмеялась.

— Вот что бабе хорошо, то мужику три дня сыскивать. Буде уже крутиться, блоха. Нам в путь-дорогу пора.

В дверях дома стоял Яробор. Я глянула на него и перестала смеяться. Мужчина был хмур. Рагная глядя на сдвинутые мужские брови побледнела. Ретировалась за печь и будто меньше ростом сделалась.

— Путь- дорога подождёт. Я ещё не завтракала. Рагная, а что там у нас осталось от вчерашнего?

Я нарочито медленно прошлась по избе и уселась на лавку. Сумочку к себе прижала. Расправила невидимые складки на юбке и только тогда подняла глаза на Яробора. Тот стоял все так же хмурясь и держа руку на рукояти клинка у пояса. На меня мужчина не глянул. Он сделал пару шагов к печке и угрожающе рыкнул.

Глава 6

Конь громко всхрапнул, приводя нас с Яробором в чувство.

— Ой! Случилось что-то! Давай посмотрим, может помощь наша там требуется. Яробор схватил меня за локоть и затолкал себе за спину.

— Куда лезешь, блоха? Поперёк батьки да в пекло?

Я приподнялась на цыпочках и высунула нос из-за мужского плеча.

— А говорил, что не тятенька мне…— я не удержалась от ёрничества. — Пока стоим, там уж убийство свершится! Поспешим!

Яробор хмуро глянул на меня через плечо и подхватил Белого под уздцы.

— Не моя эта забота. Моя забота вновь поперёк седла сейчас поедет, ежели нос свой длинный не в свои дела совать не перестанет.

Я ткнула кулаком в мужскую спину.

— Там в доме дети! А вдруг беда? Неужели ты оставишь женщину с детьми в беде? Не поверю. Да тебе с этой проблемой разобраться проще простого. А я потом всю дорогу молча поеду! Обещаю.

Мужские плечи напряглись.

— Молча?

Я угукнула.

—Точно?

Я угукнула дважды.

— Ох и не доброе место здесь, муха. Смотри, кабы большей беды с нами не приключилось…

— Да куда уж больше? Я из дома пропала. Везёт меня на коне добрый молодец невесть куда. Знаешь, когда я в детстве о принце на белом коне мечтала, не так себе все представляла. Ну так что? Идём?

Яробор развернулся и вручил мне поводья.

— Нет. Иду я. А ты стой смирно и глаз не спускай с этой чумы.

Я глянула на коня. Он в долгу не остался.

— Почему он чума? Хороший конь, смирный.

Яробор скинул плащ и достал из ножен меч.

— А я не с тобой разговариваю. С Белым. Он за тобой присмотрит и ежели чего сигнал мне подаст.

По спине коня прошлась дрожь. По моей, кстати, тоже. А все оттого, что вопль повторился. Но на этот раз оборвался он на самой высокой ноте, будто девушка сознания лишилась.

Яробор не стал более размышлять. Кинулся к домам. Скрылся за одним из них и я осталась стоять одна на пустынной дороге.

Покрутила я вожжи в руках. Нет, так дело не пойдёт. Оставаться в стороне мне не хотелось. Стоять и ждать страшнее.

Подойдя к ближайшему дому, куда дети попрятались, я быстро привязала коня к изгороди. Но только развернулась, чтобы уйти, как меня за шиворот платья схватили. Белый вцепился зубами и я едва на пыльную дорогу не свалилась.

— Эй! Что за шутки! А ну отпусти.

Конь послушно отпустил. Я взглянула в его умные ореховые глаза и погрозила пальцем.

— Кусаться нехорошо! Стой смирно. Я быстро.

Конь заржал явно не соглашаясь с моим планом.

— Тише, тише! Не надо хозяина своего от дел отвлекать.

Конь мотнул головой и всхрапнул.

— Вот и умница. Я помочь ему должна. Вдруг он там один не справится? А ты тут постой. За это я тебе яблоко дам. Хочешь?

Конь посмотрел на меня с сомнением. Нет, вот правда. В его взгляде было столько сомнения в моих словах, что я даже застыдилась своего вранья.

— А можно я его яблоком угощу? — оконные ставни приоткрылись и оттуда выглянул один любопытный серый глаз. Затем появился курносый нос с россыпью веснушек. А затем и вихрастая голова с двумя смешными косичками.

— Можно. Он-мальчик хороший, детей не обижает. Правда, Белый?

Конь склонил голову. Понимает ведь! Я кивнула девочке. Та выбежала из дома и сестренку свою младшую захватила. Девочки были светленькие, с удивительно ясными серыми глазами. На чумазых, перепачканных сажей мордашках читалось любопытство.

— А вы откудава? Как нас нашли? Деревня наша посередь леса стоит. Староста говорил, что от царевых налогов да от рекрутства тока схоронясь спастись можно. И потому окромя своих тута путников не бывает. Ведь на дороге к нам заговоренный покойничек лежит, путь преграждает…

Девочка лет пяти смотрела на меня со смесью страха и любопытства. Я осмотрела детей. Обе одеты в простую одежду. Кажется, даже домотканую. Платья без пуговиц, лишь верёвочкой подпоясанные.

— Вы тут общиной живёте? Староверы что-ли?

Девчонки переглянулись. Ну и правда, что я у детей то пытаюсь выяснить. Они же маленькие ещё. Вот одной и трех лет нет. Прячется за спину сестры, которой самой то от силы лет пять.

— А хотите лошадку покормить? Хорошая лошадка, добрая, смирная.

Глаза девочек загорелись от предвкушения. А я добавила:

— Когда вернётся хозяин лошадки, то обязательно разрешит вам на ней покататься.

У детей лица в миг сделались скорбные.

— Это тот вой, что верхом был? С оружием?

Я кивнула, не понимая почему малышня скисла словно молоко на солнышке.

— Он самый. Это ловкий и сильный богатырь. Он разберется с обидчиками и вернётся.

— Эх… А лошадка кому достанется?

Я непонимающе поморгала.

— Что значит кому достанется?

— Ну, когда вой не вернётся, кому его лошадка достанется? Тебе?

Мы с Белым переглянулись. У обоих, видать, нехорошие мысли промелькнули.

— Что значит «когда не вернется»? Откуда?

Малышка пожала худеньким плечиком.

— Знамо откуда. С болота. Его ж Кикимора болотная сожрёт.

Я выдохнула. Малышня сказок начиталась.

— Не сожрёт. Подавится. Видели, какой он большой? А ещё он невкусный. Потому что вредный и злой.

Малышки переглянулись.

— Она и поболе съедала. Вот тятеньку нашего сожрала. А он бондарем был. И ростом был под самую крышу…

Я ахнула.

— У вас отца убили?

Девочка постарше утерла нос и кивнула. Младшая же схватила сестру за рубашку и притихла.

— Какая кикимора? Что тут у вас происходит? — я только договорила, как за домами вновь послышался женский визг.

Малышки разом кинулись ко мне и прижались. Я не ожидала такого. Обняла их и погладила по головам.

— Тихо-тихо, не бойтесь. Уверена, Яробор во всем разберется.…

Девочка постарше потянула меня за подол.

— Он Кикимору убьёт?

Я погладила белокурые вихры, которым бы не помешал шампунь.

— Что там за Кикимора такая? И кто так кричит страшно?

Малышки держались за мой подол крепко.

—Так мамка наша пропала на болоте вместе со своей сестрой старшей. Бабка заругалась на нас и в дом отправила. А сама деревню подняла, чтобы мамку нашу сыскать. Да только это все зря… Мамка за ягодами отправилась, а Кикимора ужас как не любит когда к ней на болото суются. Вот и забирает себе.

Глава 7

В доме кто-то был. И этот кто-то гостей не ждал. Мне сделалось нехорошо от злобного шипения.

— Кимушка, ты бы отворила дверцу? Я тебе гостью привёл. Попотчуй, хозяюшка.

— Кто там? — из-за двери высунулась пожилая полненькая женщина. Хозяйка болотного дома была странно одета. То ли сеть рыболовная зелёная, то ли от мешка какого ткань. На голове волосы сбившимся кулем придерживались платком. Лицо у хозяйки было злое. Увидев старика на пороге, женщина заругалась.

— Это ты, Седой? Ты что, совсем ополоумел? Какие гости? Али последний разум тебе отшибло?!
Старик потянул рубаху за ворот и виновато опустил голову.

— Не серчай, хозяюшка! Дело у неё к тебе. Ищет она воя, что за девицей увязался, да оба на болотах сгинули.

Хозяйка схватила стоящую у входа в избу метелку и не глядя на меня замахнулась на старика.

— Ну что же вы, уважаемая! Не надо бить его! Он мне дорогу указал. А раз к вам привёл, значит вы знаете где мой добрый молодец. Может видели его? А метлу то бросьте…

Женщина зыркнула в мою сторону, а после громко завопила, метлу кинула, сама за дверью скрылась и захлопнула её.

Я глянула на старика. Тот виновато развёл руками.

— Кимушка? Чего удумала?

За дверью громко выла хозяйка болотного дома. Но тут вой резко оборвался. Я посчитала это хорошим знаком.

— Простите, но мне нужна ваша помощь.

Дверь неспешно отворилась. Хозяйка болотного дома выглянула одним глазом.

— Помощь?

— Да.

— Моя?

— Да.

— Просто помощь? Не «Сжечь Кикимору!», а просто помощь? И без этого вот: «Мой меч, твоя голова с плеч»? — женщина все же решилась и приоткрыла дверь чуть шире.

— Да ну что вы?! Какой меч? Какая голова? Богатыря своего ищу в болоте. А тропинка то к вашему дому ведёт.

— Да, к моему. Чтоб провалиться тропинке этой злополучной! Ходют и ходют! Спасу нету! Сами лезут куда не следует, а меня потом крайней делают! Сил моих больше нет! Да чтоб им всем пусто было!

— Кому? — я опешила от такого напора. Хозяйка двери распахнула и встала в проходе размахивая руками, грозя кулаком неведомым злодеям.

— Им! А ему особенно! Вот попадись он мне самолично! Ух я бы его так отпотчевала по спине этой метелкой!

— Кого?

— Как кого? Царя батюшку, разумеется.

Седой за моей спиной испуганно ойкнул.

— Кимушка! Ты бы поостереглась такие речи вести… Не ровен час Волчий сын и за твоей головой придёт.

Хозяйка дома уперла руки в бок и сделалась столь сердитой, что я в душе посочувствовала тому кто за её головой явится. Да, попадаться под руку такой особе не стоило.

Хозяйка дома закончила ругаться и на меня уставилась. Оглядела меня с ног до головы и призадумалась. Промелькнуло в её глазах недоверие, после – удивление, за ним и неприкрытая радость.

— А ты, милая, что же в дверях то стоишь? Проходь, милая, проходь. Я тебя не обижу. И ты, Седой, заходь, раз пришёл. Тебя особо уважу, раз такую важную гостью привёл!

Хозяйка дома засуетилась. Поправила платок на голове и скрылась в доме. Как бы мне не хотелось увидеть столь странный дом изнутри, но я переживала за Яробора. Пока меня тут потчуют, богатырь то мой уж поди захлебнулся в болоте. Нет. Некогда мне чаи распивать.

— Ой, да что с ним, окаянным, сделается? Живехонек, любезный твой. Сейчас чаем вас угощу и путь к нему укажу. Сама ему на глаза появляться не буду. Мало ли… Вдруг меч при нем…

Хозяйка дома, которую старик, с говорящей именем «Седой», ласково звал Кимушка, взглянула на меня, стоящую в сомнениях на пороге. Всплеснула она руками и снова заругалась.

— Да что ему сделается то? Пущай посидит, отдохнёт на пеньке. А нечего по моему болоту шастать этому прихвостню цареву! Сам виноват, и не надо меня виноватить! Не я по глупости в болото полезла.

Я немного успокоилась. Если хозяйка не врёт и Яробор сейчас где-то рядом, значит можно отдохнуть немного.

Я присела за стол, сколоченный из грубых досок. На стол хозяйка расставила чашки из бересты. Я покрутила одну в руках, удивилась. Таких я ещё не встречала. На печке закипел пузатый котелок. Хозяйка дома заварила в нем пучок ароматных трав. Выставила в берестяных пиалах варенье из крупных, жёлтых ягод.

— Отведай, красна девица, моего варенья. Во всем свете такого не сыщешь. А все оттого, что растёт такая ягода лишь здесь, на моем болоте. Оттого то и лезут сюда всякие лиходеи.

Я отправила в рот ложку с вареньем и зажмурилась от удовольствия. Такого я не пробовала никогда в жизни. Крупные, сладкие ягоды с приятной лёгкой кислинкой и мелкими семечками.

Хозяйка дома довольная моей реакцией пододвинула ко мне всю пиалу.

— Кушай, кушай, сердешная.

Уговаривать меня не надо было. Запивать душистым чаем сладкое варенье после долгой прогулки по болоту было истинным удовольствием. Я жмурилась от счастья и сама не заметила как съела все варенье. Старик до него даже не дотянулся через стол. Так и сидел перед пустой чашкой.

— Простите, не знаю вашего имени. Варенье у вас просто замечательное! Такое бы в город отправлять и продавать. У вас бы от желающих отбоя не было.

Благодушное настроение хозяйки болотного дома резко испортилось.

— А у меня и так отбоя от желающих нет! Не перевелись ещё дураки, которые в самое болото за ними лезут! А я что? А я вытаскивай! Опосля, они мне за мою же подмогу проклятия сыплют да болото моё загрязняют. Доносы шлют на меня. Каково, а? Спасу от этих селян нету. Сил больше нету. Но ты ж мою недолю облегчить пришла? Решил таки царь договор обнародовать?

Я в недоумении смотрела на хозяйку дома, которая сидела напротив и смотрела на меня с затаённой надеждой.

— Простите, недалекую, но я и правда не понимаю о чем вы говорите.

Глава 8

Мы обошли вокруг домика. Впереди лес расступался. На поляне, на корявом пне, сидел уставший Яробор. Взгляд его был полон отчаяния. Он смотрел на молодую женщину, которая металась по небольшой полянке. Она то и дело норовила сунуться в болото. Но едва её ножка, обутая в сапожок, проваливалась по щиколотку, девушка отскакивала и принималась искать удачу уже в другом месте. Глядя на ее попытки выбраться, Яробор зло прикрикнул на девушку:

— Охолонись, чумная! Пропадешь! Не лезь в топь. Мне ж тебя потом вытаскивать опять.

Девушка не услышала мужчину. Лишь громко всхлипнула и вновь кинулась проверять кочку. Нога её вновь провалилась. Девушка отчаянно заплакала, уткнувшись в ладошки. Моё появление эта парочка не заметила. Я ступила на полянку и отбросила шест.

— Я тут его по всему болоту ищу, а он сидит… Да ещё и с девушкой какой-то! Вот так оставь тебя без пригляда. — я решила немного пошутить.

Но результат от моих слов был прямо противоположный.
Мужчина вскочил с пенька и кинулся ко мне. Схватил за плечи так, что у меня после точно синяки останутся. А потом ещё и тряхнул со всей силы. Голова у меня мотнулась и едва с плеч не упала.

— Ах ты, пиявка! Что удумала? В самую топь полезла! Вот дурная! Пропадем тепереча все! Так хоть бы ты осталась в живых. Кто ж теперь за Белым приглядит?

Я попыталась вырваться из крепкого мужского захвата. Да куда там! Меня просто тисками стянуло.

— Не тряси ты меня как грушу. За Белым детишки присмотрят. Он им очень понравился.

Девушка перестала плакать. Подняла на меня глаза и я поразилась их цвету. Серые, с темными крапинками.

— Ой, так вы их мама?

Девушка заплакала и головой замотала.

— Да, мой дом на самом краю деревни. — девушка подняла голову от ладоней и взглянула на меня с надеждой. — А как вы дошли до сюдава? Вас Кикимора пропустила? Тропками не водила?

Я все же выпуталась их мужских рук и махнула девушке рукой.

— Идемте. Я вас выведу. Кикимора сегодня добрая. Отпускает.

Моя шутка опять осталась без внимания. Девушка вскочила на ноги, отряхнула подол юбки и подхватила с земли толстую ветку.

— Уж сделай милость, выведи!

Яробор нахмурился, глядя на то, как мы с девушкой готовились пуститься в обратный путь.

— Ты что же это, блоха, решила утопнуть в болоте?

Нету дороги в ту сторону. Я ужо все проверил. Нету там тропы, говорю тебе. Кикимора болотная водит, заманивает в самую топь. Стой, кому говорю!

Я взялась за шест и пошла к краю поляны.

— Кикимора никого не водит. Сами водитесь. Вот что этой то красавице тут надо было? В самую глушь забралась!

Девушка потупила взор.

— Сестрица меня сманила. Сказывают, что тута, на болоте, ягода растёт. Кто её отведает, тот правду скажет.

Я кивнула.

— А что тебе с той правды?

Девушка порозовела.

— Я вызнать хотела у Истислава, люба я ему али нет…

Я охнула.

— Так ты в болото пошла, чтобы ягоды найти и с их помощью узнать, любит ли тебя Истислав? А спросить не пробовала?

Девушка скромно поправила платок и глаза спрятала вниз.

— Боязно мне было. Не положено девушке самой о таком выпрашивать.

— Ну конечно же! В болоте то утонуть гораздо лучше. Глупость какая! Если нравится кто, разве с помощью болотных ягод вызнавать надо?

— А как вызнать?

Я замерла. Язык мой будто зачесался. Вот хотелось мне сказать что-то такое, чтобы девице сразу стало ясно. Я взглянула на Яробора. Тот стоял насупившись, руки на груди сложил.

— Так и вызнавать не надо. Все ж понятно должно быть и так. Цветы дарит? Подарки? Может смотрит на тебя как-то по-особенному?

Девушка в раздумьях за косу взялась и стала перебирать волосы. Те уж порядком из косы повылезали.

— Смотрит. Цветов не дарил. Дрова рубил.

Я задумалась.

— Да, пожалуй, это лучше, чем цветы. Практичнее. А ещё что?

— Ну… Яблоком наливным угощал. Медом свежим.

Я кивнула.

— Вот это совсем хорошо. Судя по всему, ты ему нравишься. Ну не будет же он первой встречной мед дарить, правда? — я покосилась на мужчину.

Яробор вернулся к своему пню и уселся на него, нахохлившись будто сыч. Он как специально не смотрел в нашу сторону. Лишь отстраненно жевал травинку. Только желваки его при этом ходили ходуном так, будто он камни пережевывал. Тема нашего разговора была ему не по душе. Ну и пусть! Что мне до мнения какого-то здоровяка? Хоть и симпатичного.

— Звать то тебя как? — я вновь обернулась к девушке.

— Веселина я. Мельникова дочка.

Я обрадовалась.

— Так это твой отец Тихомир в мешки с мукой упал? Оттого седой стал, да?

Девушка удивленно распахнула глаза и приложила руку ко рту.

— Откудава тебе знать? Про то мало кто знает! Седым его кликали, да. Да только семья и знала от чего так то его называли.

Я покрутила головой. Где тот старик? Тут, оказывается, дочь его в болоте потерялась, а он за деревьями скрывается?

— Знаю. Он сам мне сказал. Идем, Веселина, думаю, твой отец нас обратно и проводит.

Девушка враз побелела. Пошатнулась. Схватилась за сердце. Глаза её наполнились слезами. Я хотела поддержать её за руку, но девушка отшатнулась. Глядя на меня распахнутыми от ужаса глазами,

Веселина едва слышно прошептала:

— Батюшка здесь?
Я кивнула. Потом махнула рукой за ближайшую ель.

— Там где-то. Идём же. Он нас, вероятно, заждался уже.

Девушка, вопреки моему ожиданию, к отцу не бросилась. Напротив. Она кинулась в противоположную сторону. Заметалась по поляне, чуть в самую топь не бросилась. Яробор едва успел ее перехватить за талию. Девушка, как почувствовала, что ее мужчина схватил, так забилась в его руках, затрепыхалась будто рыбешка, на берег выброшенная. Она колотила мужчину кулачками и выворачивалась. А Яробор будто и не замечал. Вёл себя преспокойно. Обыденно. Привык, значит, что девки от него сбегают. А может и правда проклятье существует? «Ни одна девка сама в руки не дастся». Так, кажется, сказала Рагная. Чудеса да и только… Но не об том мне сейчас думать надо. Там дети малые остались без матери.

Глава 9

Теперь пришёл черёд мне за сердце хвататься. Я готова была упасть лицом в тарелку, вовсе не изображая сердечный приступ.

— Да как же так? Я его видела. И даже разговаривала с ним! Он меня по болоту провел до домика…— тут то я и осеклась. Глядя на сидящих за столом, я мельком взглянула на Яробора

Тот сидел насупившийся. К еде и напиткам не притронулся. Руку держал на бедре, будто готовый в любой момент вытащить оружие из ножен.

Радимира дернула меня за рукав. После нарочито весело подхватила кружку с медовухой и подняла ее над головой.

— Ох и наплутала по болоту, сердешная! Страху натерпелась. Вот и примерещилось ей всякое. А ты, богатырь, видал ли мельника нашего, год назад схороненого?

Девушка ловко перевела всеобщее внимание на Яробора. Тот шутку не оценил. Нахмурился ещё больше. Но ответ держать ему все ж пришлось. Все повернули головы в его сторону. Никто более на меня не смотрел.

А мне то и на руку было. Кружка старухи Матрены, все ещё лежащей в полуобмороке, стояла совсем рядом. Аккурат на расстоянии полёта одной ягодки...

— Не видал, девица. Никого не видал. Прошагал я по болоту незнамо сколько, пока девицу на островке одном не заприметил. Думал, было, ее вывести, так та от меня шарахалась и идти со мной отказывалась. А после и Лада за нами увязалась. Так за ней из топи то и вышли. Никого более я на болоте не видал. Да вы эту муху, что готова жужжать в уши, не слухайте. Дурная она.

Народ загалдел. Каждый норовил свое мнение о женском уме высказать. Я через стол Яробору язык показала. А он мне кулаком погрозил.

— Я, может быть, и дурная, да только сразу поняла, что Веселина не из-за Кикиморы на болоте потерялась.

Старуха Матрена стала хватать воздух ртом. Схватила свою кружку и отпила медовухи. Поморщилась.

— Что мелешь, девка? Ты бы, вой, окоротил малость девку свою. До беды доведёт колючий ее язык.

Староста поселения недобро глянул на меня, потом на Яробора. Хотел видимо ещё что-то сказать, да только натолкнулся на колючий взгляд зеленых глаз.

— Девка хоть и дурная, да моя. А потому, сам с ней разберусь.

Я обиделась. На всех. Скрестила руки на груди и вызовом уставилась на старика.

— Глаза должно держать долу, как положено девке. Ишь вылупилась, вша. Будет тут ещё на порядочных людей наговаривать. Матрена пусть баба и склочная, да все ж своя. А вы пришлые. И чего от вас ждать, неведомо.

— А мы в свои и не набиваемся. Добро. Посидели, мед и пиво попили, будем и честь знать. Пора нам в путь–дорогу.

Яробор хотел из-за стола встать. Только на его плечо сильная рука кузнеца опустилась. Парень, что откликался на Истислава, встал во весь рост.

— А вот мне дюже любопытно, почем девушка решила, что Веселина не по злому умыслу Кикиморы в болоте едва не сгинула.

Я взглянула на кузнеца с благодарностью. За девушку приятно. А то все только и кричат: «девка, девка».

— Можешь считать женским чутьем. Я такую историю уже слышала. Жил старик. И была у него дочь. Жена умерла и женился он второй раз. Жена новая да сварливая и злая досталась ему. Свою дочку жалела, а падчерицу невзлюбила. В той сказке конечно не говорилось, что падчерица замуж первая вышла… Но про то, что дочка бабы завидовала сестре, такое было.

Народ загудел словно улей растревоженный.

— Что дальше то было? — Радимира тронула меня за рукав. — Пока все складно сказываешь. И про мельника, что жену схоронил да сам с дочкой на руках остался. А после взял в жены вдову с дочкой. И про Матрену, что дочку свою, Белену, хотела замуж за бондаря выдать. Да только полюбилась ему Веселина. На ней и женился, обрекая семью после своей смерти на бесчестие.

Я кивнула и рот, было, открыла. Но Яробор не дал мне слова молвить. Стряхнул руку Истислава со своего плеча и прогудел:

— Да нечо дурную слушать. Сказки сказывать она мастерица.

Я не стала обижаться на Яробора. Его прямой и немигающий взгляд говорил мне: «Молчи, дура, целее будешь». А я что? Я и не против помолчать.

— Да я слова больше не пророню. Больно надо! — народ заволновался. А старуха, напротив, повеселела. На радости, что я рот прикрыла, отпила из кружки большой глоток и опять поморщилась. — Что, баба Матрена, горькая медовуха? Так может не медовуха, а правда горчит? Может ты вместо меня поведать хочешь, как так случилось, что Веселина в болоте едва не утопла?

Старуха кружкой об стол стукнула и рот открыла, видимо, чтоб меня отчитать. Но из её горла только хрип послышался. Откашлялась бабка и на меня зыркнула.

— Не ведаю я ничего. Это все Белёна…— старуха прикрыла рот рукой. Народ за столом загалдел.

— А ну, сказывай, старая, ты надоумила Белену сестру свою в болото свести и там оставить? — кузнец Истислав недобро глянул на старуху.

Матрена побелела. Схватилась за сердце.

— Не я, это! Сама она! Решила Веселину извести, чтобы замуж за тебя, Истислав, выйти. Она ж думала, что ты её выберешь, коли дочка мельникова в болоте сгинет!

Истислав хотел было вперёд выскочить, но Яробор перехватил кузнеца. Усадил силой на лавку.

— Знать умысел злой был у дочки твоей, Матрена. А ты и науськала её.

Матрена вжалась в стену, головой затрясла.

— Нет, нет, батюшка! Она сама все. Сама! Она ж решила как я сделать. Как и я мельникову жену на болото заманила много лет назад да там и оставила. Белена хоть и мала была ещё, а все ж уразумела. Не учила я её. Не подговаривала. Сама она все!

Староста как про мельникову жену услышал, подскочил и закричал на всю избу:

— Сестра она моя была! Младшая! А ты её в болоте сгубила?!

Матрена с тихим воем стала под стол съезжать. Но две девицы мигом повернулись и под руки старуху зловредную поймали.

Староста глянул на меня с сомнением. Потом огладил бородку, откашлялся и поклонился сначала Яробору, а после и мне.

— Благодарствуйте ещё раз, гости дорогие. Вы не только Веселинку от беды лихой избавили. Вы истинную лиходейку изловили. Сестра моя, Желана, кротка да доверчива была. Мы думали заманила ее в болото Кикимора. А та Кикимора про меж нас затесалась. Не обессудьте за недоверие.

Глава 10

Я вцепилась в гриву коня и сжала бока, что есть силы. Яробор приударил Белого и тот, громко заржав, пустился в галоп. А я от страха держалась так крепко, что руки и ноги свело. Белый врезался в толпу селян, пугая тех своим храпом и норовя ударить особо ретивых копытом. Селяне кинулись врассыпную. И даже громкий крик старосты: «Держите супостатов!» не помог. Белый стукнул старосту копытом в лоб и тот упал наземь. Селяне ахнули и больше смельчаков не нашлось. Пока староста приходил в себя, мы уж преодолели половину пути к свободе.

Все мои мысли сводились к одной: «Держаться!». Скоро я приноровилась, и галоп стал даваться легче.

Мы быстро проскакали поселение и у крайнего дома, в котором жила Веселина, свернули в лес. Одному Богу было известно, как Яробор умудрялся находить дорогу в темноте. Как мы не заплутали в лесу, как наш конь не подвернул ногу, как низко свисающие ветви не снесли буйны головы с плеч?

Когда под копытами оказалась дорога, я едва не заплакала от счастья. А ещё очень хотелось поколотить Яробора который устроил этот ночной побег. Что ему взбрело в голову?

Задать этот вопрос я смогла только через время. По ощущениям мы проскакали не меньше часа. У меня от усталости уже не было сил цепляться за гриву. И я решила, что свалиться под копыта, в принципе, не такая плохая идея.

Яробор словно подслушал мои мысли. Сбавил темп, свернул с дороги в лесок и совсем скоро мы остановились. Я хотела было спрыгнуть с лошади и потребовать немедленного ответа от злодея, что устроил мне такое испытание. Но поняла, что самостоятельно я даже пальцы не смогу разжать, так их свело.

Мужчина спешился и нарочито медленно привязывал Белого к дереву. Так же медленно стреножил его. Завязав коню глаза, мужчина, наконец-то, обратил внимание и на меня.

— Что, присохла словно мошка к окну?

Я сжала зубы. Очень не хотелось показывать мужчине насколько мне плохо. От быстрой езды волосы мои растрепались, платье задралось до самых бедер, а во рту было полно мошкары и конских волос.

— Так и будешь спать верхом? Али не можешь спешиться? Так попроси и я враз помогу.

Мне ужасно не хотелось просить этого заносчивого здоровяка о помощи. Но, к сожалению, сама я вряд ли справлюсь. Кивнув так, будто дозволяю ему мне помочь, я сама едва сдерживала стон. День сегодня богат на события. И голова совершенно не желала соображать. Хотелось только упасть на землю и забыться сном.

Яробор на удивление, снял меня бережно. Хотя я ожидала ещё одну порцию насмешек. Но нет. Мужчина заранее расстелил плащ и усадил меня на него. Я застонала, пытаясь расправить затекшие ноги. В итоге просто свалилась кулем. Глядя из-под полуопущенных ресниц на то, как мужчина разводит костёр, я готова была простить ему грубости. Решила, что сейчас вот согреюсь и сразу прощу.

Глаза закрылись сами собой. Сон навалился внезапно. Был тревожным и липким, будто паутина. Мне снились селяне, бегущие за нами. Возглавляла их Кикимора с лицом Матрены. Она потрясала метлой и слала проклятия. А староста селения целился в нас из рогатки ягодами правдиники. Я повернулась как раз в тот момент когда он выпустил очередную ягодку. Та прилетела мне прямо в лоб. Сок брызнул во все стороны, заливая мне глаза. Я поднесла руку к лицу и ахнула. Вся рука была в крови. Кровь капала на землю, образовывая лужицу. В виде волчьего следа. Отпечаток лапы был огромный. А когда я услышала протяжный волчий вой, встрепенулась и … проснулась.

Поляну пронизывали лучи восходящего солнца. Они просачивались сквозь ветви деревьев и оттого те казались будто дымкой опутанные. Листья едва заметно трепыхались на ветру, игрались с лучами солнца, не давая тем проникнуть в самую гущу леса. Но свет упорно пробивался вперёд, прогоняя ночной холод и дурные сновидения.

Я потянулась во весь рост. И с удивлением поняла, что отлично выспалась. Если бы мне сказали, что я буду ночевать в лесу, под открытым небом, на земле и при том буду себя чувствовать лучше, чем спавший на кровати, то я, пожалуй, посмеялась. А вот ведь поди ж ты… Будто всегда так спала. Будто не было прежней жизни в большом городе. Тело отдохнуло. Голова работала отменно. Мысли не путались и я чётко осознала «Жизнь прежней не будет». А какой она будет? Что меня ждёт? И где? Вопросы множились, толкались в голове, норовя занять центральное место. Но как и положено, первой к финишу пришла мысль: «А не сходить ли мне до ветра?»

Я поднялась с лежанки и поразилась. Плащ Яробора был расстелен на еловом валежнике. Оттого мне спалось так хорошо. Поблагодарить мужчину я не успела. Пришлось бежать в кусты.

Когда я вернулась на полянку, там уже ярко пылал костёр. Еловые шишки постреливали. Языки пламени облизывали толстую ветку. А вместе с ней и тушку мелкого животного. Я хотела было возмутиться варварскому отношению к природе. Но манящий запах жареного мяса успокоил совесть.

— Хорошо ли спалось тебе, красна девица? — Яробор насмешливо осмотрел меня.

Я поправила платье, одернула пояс. Потом прошлась рукой по голове и ахнула. Волосы сбились в ком. Выглядела я, наверное, ужасно. А ни расчёски ни зеркала.

— Спала отлично! Спасибо. Если бы ещё не пялился на меня так, была бы признательна.

Мужчина хмыкнул.

— Так уж и признательна?

Я приложила руки к груди.

— Очень! Мне бы расчесаться да умыться сначала. Потом и разглядывай. Да только я сумочку потеряла, кажется.

Яробор промолчал. Потом ещё раз глянул на меня. Нахмурился. Видать, совсем жалкий у меня вид был. Через минуту мне под ноги упала моя сумочка.

Я запищала от восторга! Схватила словно коршун добычу. Уселась на пенёк и принялась рыться в недрах своего ридикюля.

Когда расчёска прошлась по волосам, я ощутила прилив сил. И настроившись на благодушный лад, решила поблагодарить мужчину. Еще ни один кавалер ни разу не проявлял такой заботы обо мне. Цветы и конфеты–это ерунда. А вот забытую мной сумочку прихватить… Я украдкой навела зеркальце, Веселиной подаренное, так, чтобы на Яробора взглянуть. А взглянула и чуть не закричала. Рот рукой зажала, чтобы не выдать себя. Обернулась, глянула на мужчину и тихо спросила:

Глава 11

Я обернулась резко, надеясь застать зверя врасплох. Но куст стоял тихо, ни единого листочка на нем не шелохнулось. Я поглядела в ту сторону, куда ушел Яробор. Но, как на зло, мужчина уже был далеко. И только я вспомнила о нем, так сразу головой тряхнула. Нет. Звать на подмогу не буду. Вот палка длинная, тяжёлая. Ею обороняться буду. Я подкралась к кусту и обнаружила, что мясо исчезло. Только косточки остались лежать. Стало жутко. А вдруг и меня вот так же обгладают да косточки под кустом оставят? Вернётся Яробор, найдёт мои кости и заплачет горючими слезами. Хотя, что это я? Обрадуется он. Баба с возу - кобыле легче? Да, пожалуй это он и скажет. Вздохнёт, может, о том, что меня лесная живность съела. Прям так и вижу, как он мои кости землицей присыпает, руки отряхивает, на коня выбирается и поминай как звали. Тряхнула головой, мысли нехорошие отгоняя. После палкой в куст ткнула. Тишина. Попробовала ещё раз. Пошарила. Никого. Если бы какой зверь крупный сидел в том кусту, уж давно бы выскочил на меня. Значит если и есть там кто, то совсем маленький. Я палку отбросила. Свой кусок недоеденного мяса разделила на три части, принесла и под куст один кусок бросила. Сама за березку спряталась. Целую минуту ничего не происходило. Я уж подумала, что зверёк сбежал испугавшись. Но вот из-под куста показалась маленькая, чёрная лапка, выпустила острые когти, сцапала мясо и в кусты утащила. Обратно только косточки вернула. Ага! Знать зверьку по нраву подношение. Бросила к костям второй кусок, а сама прокралась к кусту с обратной стороны. И увидала, как когтистая лапка вновь кусок стащила. А лапка эта была у маленького котёнка. До того крошечного, что он бы и в одной ладошке поместился. Шерстка у кота была чёрная, сваленная комьями. Маленький хвостик с белым кончиком подрагивал. Ушки стояли торчком и крутились в разные стороны, улавливая малейшее движение. Вот и моё приближение котёнок услышал и ощетинился. Выгнул спину дугой, зашипел, завыл, но добычу свою из когтей не выпустил.

— Ах ты, лапушка! Какой же ты страшный и шипишь как взрослый, большой кот. И когти то у тебя острые. И усы длинные. А глазки какие! Словно угольки. Ну, зверь дикий, понравилось ли тебе моё угощение?

Я старалась говорить тихо, успокаивающе, сама подходила все ближе. Зверёк будто разумный. Все понял. И видно было, что понравились ему мои речи про большого и страшного кота. А я и рада соловьем заливаться. — Ты кушай, кушай. Вырастешь ещё больше и ещё сильнее. И лапы у тебя будут что у волка. А глаза, что у орла.

Котёнок перестал шипеть и сел на задние лапки. Он смотрел мне в глаза прямо и не мигая. Мне от этого взгляда аж не по себе сделалось. Я приблизилась к нему и присела рядом. Зверёк сразу ощетинился. Я руку вперёд вытянула и кусок мяса протянула. Котёнок шерсть пригладил. Обнюхал мою руку, выпустил острые когти и цапнул ими подношение. Я не сопротивлялась. Смотрела как малыш с жадностью поедает мясо и пожалела его.

— Бедненький! Как же ты в этом лесу выживаешь? На кого охотишься? Вот бы ты со мной пошёл. Я бы тебя кормила. Я бы тебя расчесала да бантик красивый на шею повязала…

Котёнок почесал лапкой за ухом. Облизнулся глядя на горсть костей. Попытался свою шерстку прилизать, но у него не вышло. Потому после секундного размышления котёнок сам ко мне в расставленные ладони забрался. Я его погладила по спинке. Малыш вздрогнул всем телом.

— Не привык к ласке, маленький? Ну да ничего. Спать будешь со мной. Есть тоже. А Яробору мы про тебя, пока что, ничего говорить не будем. В сумочке моей поедешь.

Котенок закрутился в моих ладонях, устраиваясь поудобнее. Я вернулась на поляну и пока Яробор не пришел, принялась котёнка вычёсывать. Он сперва сопротивлялся, но потом смирился. Улегся на моих коленях и терпеливо ждал, когда я закончу. С каждым движением руки шерстка становилась все глаже. И вот скоро чёрная шкурка заблестела, залоснилась на солнышке. Довольный котёнок замурчал. И так он славно свои песни выводил, что и я на солнце разомлела. Прислонилась к стволу дерева и глаза прикрыла. А котенок все урчал и урчал. И веки мои все тяжелели. Я и сама не заметила, как уснула. Пробуждение моё было резким. Будто кто толкнул в плечо. Я глаза открыла и ахнула! Тени по поляне переместились. Утро сменил полдень, а значит проспала я несколько часов. Котенок все также спал у меня на коленях. Но ни Яробора ни Белого на поляне не было. Да и не дал бы мне Яробор столько спать. С утра уже в дорогу собирался. Давно бы меня растолкал да в седло усадил. Значит он уехал без меня! Я котёнка уложила под дерево, а сама на ноги вскочила. Хотела было бежать к дороге, да ноги от долгого сидения не слушались. Пока я в себя приходила да головой из стороны в сторону крутила, чтобы дорогу найти, тут и услышала от реки конское ржание. Вмиг на душе радостно сделалось. Не бросил меня в лесу одну одинешеньку! Только что же он столько времени на берегу делает? Сам торопился в путь отправится, а сейчас сидит на берегу и время коротает? Я отправилась по тропе. Вышла на пригорок и речка как на ладони оказалась. Не очень широкая, но и не узкая. По берегам камыш да осока росли. Подступ к воде пологий. Так и манит спуститься, одежду скинуть и в прохладную речку окунуться. Я сама не заметила как к кромке воды подошла. Волны плескались, облизывали мои сапожки, ластились к ногам. Поверхность реки играла бликами, отчего в глазах солнечные зайчики заплясали. Тихое журчание заставляло расслабиться. Захотелось сесть на камушек, из песка торчащий, и сидеть, любоваться игрой разноцветных рыбешек, виднеющихся сквозь прозрачную воду. Конское ржание за спиной заставило вздрогнуть. Я обернулась и увидела Белого, стоящего к березке привязанным. Конь ушами поводил, копытом землю рыл, фыркал и норовил с привязи сорваться.

— Что со мной? Я ж спала столько часов, а сейчас снова в сон клонит. Надо бы умыться. Тогда сон как рукой снимет.

Я шагнула к воде, не обращая внимания на конское ржание. Наклонилась и зачерпнула целую пригоршню холодной речной водицы. Плеснула в лицо и вмиг в себя пришла. Умылась и стало мне гораздо лучше. Наклонилась я к речке, чтобы зачерпнуть ещё воды да напиться ею, как в иле речном у моих ног что-то мелькнуло. Я руку протянула, из песка пряжку от плаща богатырского достала. Блеснула она у меня на ладони. А в сердце моём тревога кольнула острым шипом.

— Яробор! — я крикнула так громко, что птицы, гнездившиеся в самых зарослях камыша испуганно забили крыльями и взвились ввысь.

Я пошла вниз по течению реки. Берег был пуст. Я закусила губу от желания заругаться. Вдруг в зарослях камыша мелькнул красный плащ Яробора. Обрадованная, я кинулась вперёд, не замечая, что залезла в воду по щиколотку. Пробравшись сквозь заросли камыша, я вышла к большому плоскому камню. На нем, укутавшись в красный плащ богатыря сидела худенькая девушка. Её прекрасные длинные волосы красивой волной были разложены по плечам. С самых кончиков капала вода. Видать девушка тонула, а Яробор отправился её спасать.

— Здравствуйте! Вы хозяина плаща не видали?

Худенькие плечики девушки вздрогнули. Сама она резко повернулась и я ахнула. Лицо девушки было столь прекрасно, что я дар речи потеряла. Большие васильковые глаза посмотрели на меня испуганно. Девушка плотнее закуталась в плащ, но я сумела рассмотреть насквозь промокшее полупрозрачное платье. Так…так… Теперь ясно, чего богатырь в речку полез девицу спасать. Девушка посмотрела на меня с беспокойством. Пробежалась взглядом по моему лицу, по платью прошлась. Задержала взгляд на бусах да на ремне от платья. Удивилась. Это было видно по тому как взлетели вверх её тёмные, соболиные брови. Девушка закусила губу в раздумьях. Губы у неё тоже были словно художником нарисованы: красиво очерченные, полные, цветом, что спелая вишня. Такую спасать из воды одно удовольствие. Даже я симпатией прониклась. А уж мужчина ни в жизни бы не прошёл мимо такой красотки. У меня неприятно кольнуло в сердце. Обида и зависть заворочались внутри, заставляя меня поморщиться от неприятных ощущений.

— Так, что? Хозяина плаща видела? — я не стала церемониться с девицей.

Девушка склонила голову и её роскошные чёрные волосы водопадом упали с её плеч.

— Видала. Как не видала. — отпираться девушка не стала.

— И где он? Нам в дорогу пора, а его нет…

Девушка лукаво взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц.

— Так это ты муха кусучая? И это ты чертополох колючий к штанине прилипший?

Я ахнула и, подбоченясь, крикнула:

— Яробор! А ну выйди, разговор есть!

Девушка грустно вздохнула.

— Не слышит он тебя, красна девица.

— Где же он, что не слышит меня?

Девушка пальчиками своими волосы расчесала и резко встала. Плащ в её плеч соскользнул. Я от зависти аж зубами заскрипела. Фигура у девушки была на загляденье. Все при ней. И вся она такая ладная. Стройная, с длинными ногами, с грудью высокой. Платье полупрозрачное совсем никакой интриги не создало. Яробора понять можно. Как такую красоту не спасти? Вот если б я тонула в реке… Пожалуй, на помощь мне рассчитывать не пришлось бы.

— А там он, куда по своей воле отправился. Я его согласия спросила. И оттого не можешь меня виноватить. Что же мне не нравится в этой чудо-девице? Вот чую я в ней подвох! И взгляд её из-за плеча был лукавый. Будто она меня проверяла.

— Слушайте, я все понимаю, богатырь, красавец-мужчина, и ты на него глаз положила. Но он мне как провожатый просто позарез необходим. Дороги до города я не знаю, а у вас тут не так чтобы много указателей было. Девушка в одно мгновение изменилась в лице. Она широко распахнула глаза, округлила рот и прижала к нему свою маленькую ладошку.

— В город идёте? В Китеж Град?

Настала и моя очередь удивляться.

— Какой Китеж Град? Нет, совсем нет. Обычный город. Про такой принято говорить провинциальный. А про Китеж Град я слышала от отца. Он историей увлекался. Много чего рассказывал. Но… сейчас не об этом! Куда провожатый мой делся?!

Девушка испуганно заметалась по валуну.

— Ой-ой! Что же я наделала?! Уж прости ты меня. Не признала я тебя сразу то. А дедушка твой как поживает? Хотя, что это я? У него конечно же все хорошо. Долгие лета ему!

Я удивилась такому заискивающему тону девицы.

— Откуда ты моего деда знаешь? Да вроде жив-здоров был, не хворал. Спасибо, что поинтересовалась. Но на вопрос мой тебе отвечать все же придется.

Девушка остановилась на краю камня. В отчаянии сложила руки, обернулась на одно мгновение и в воду прыгнула. Я едва успела до валуна добежать, а над головой прелестницы уже речные воды сомкнулись. Я наклонилась и сквозь прозрачную толщу воды увидела, как мелькнули тёмные волосы, как платье полупрозрачное ноги девушки обвило, не давая ей пошевелиться. Я сунула руку в воду, пытаясь до девушки дотянуться. А та уже забилась, ногами застучала и на дно реки опускаться стала. Течение было медленное, но верное. Девушку относило все дальше. В какой-то момент мне привиделось, что платье, ноги девушки облепившее, в хвост рыбий превратилось. Я воды зачерпнула, в лицо плеснула и головой потрясла. Девушка исчезла. Исчез Яробор. Я осталась сидеть на камне, понимая, что совсем одна теперь. К горлу подступил ком. Слезы защипали в уголке глаз. Я положила голову на колени и заплакала. Плакала я долго. Когда силы стали меня покидать, я утерла глаза, хлюпающий нос и прислушалась. Камыши рядом со мной зашуршали. Будто пробирался сквозь них кто. Я напряглась, ожидая нападения. Но из кустов высунулась голова с рогами и громко, протяжно закричала «Ме-е-е».