Композиция №5

Глава 1

Софи.

Долгий, утомительный перелёт. Под крылом самолёта лениво проплывали облака — плотные, как вата, будто специально, чтобы не видеть, что под ними.

Я опустила взгляд, посмотрела на книгу в руках. Раскрытая на форзаце, с немного кривым маркерным почерком:

"To my dearest friend Sophie,

Thank you for being you.

I’ll never forget the years we’ve spent together.

Love… Emily."

(«Моей дорогой подруге Софи,

Спасибо, что ты есть.

Я никогда не забуду годы, которые мы провели вместе.

С любовью… Эмили»).

— Я уже скучаю, — выдохнула я, прижимая лоб к прохладному иллюминатору.

По девчонкам. По тому, как можно было влететь в комнату, включить музыку на полную и танцевать, не объясняясь. По бесконечным кружкам чая, глупым шуткам, вечерним посиделкам с пледом и рассказам, перебивающим друг друга. По тому, как мы умели быть вместе — без фильтров, без оглядки, без перевода. Они все — пусть и в разных городах — но рядом. А я — в другой стране, на другом языке, в другом времени.

Когда самолёт замер у трапа, я не торопясь встала. Мои вещи уже стояли у выхода — рядом с двумя стюардессами, охраняющими их, как музейные экспонаты. Двери открылись. Я прошла на выход. В лицо ударило солнце — яркое, будто злобное. Воздух был плотный, жирный. Пахло бензином, маслом и раскалённым асфальтом — как будто кто-то поджарил дорогу прямо на сковородке.

Я опустила очки с головы, прикрываясь от резкого света, и фыркнула:

— Дом, милый дом. Если бы ещё кто-то знал, что у меня аллергия на пафос и жару.

Задняя часть аэропорта, где всегда дожидался частный самолёт, выглядела так же как и раньше. Те же постройки, тот же чёрный внедорожник неподалёку. Возле него стоял мужчина в тёмном костюме и галстуке. Я всегда задавалась вопросом: ему не жарко стоять вот так, под палящим солнцем, с видом абсолютного спокойствия

— Добрый день, — вежливо сказала я, подходя ближе.

— Добрый день, София Павловна. С возвращением. Как прошёл полёт? — Отозвался водитель, открывая мне заднюю дверь.

— Спасибо. Как обычно, — я кивнула.

— Ирине Константиновне и Павлу Сергеевичу пришлось срочно уехать на встречу, — сказал он, кажется, пытаясь опередить мой вопрос, которого я и не задавала. — Вы увидитесь сегодня вечером на семейном ужине. Я отвезу вас.

— Понятно.

Я молча закинула рюкзак в салон и положила на сиденье рядом книгу — тёмно-синюю, в мягкой тканевой обложке.

"A Room with a View" («Комната с видом»).

Тонкий, почти прозрачный томик. Один из тех, что остаются в жизни не как книга — как ощущение. Иногда мне казалось, что Эмили подбирает книги точнее, чем слова.

Водитель аккуратно захлопнул за мной дверь, обошёл машину и занял своё место за рулём. Мы тронулись почти бесшумно, скользя по выгоревшему асфальту, как будто в этом городе жара глушит всё вокруг, даже звук.

— Вы не представились, — спокойно заметила я, глядя в спинку его кресла. — Я не знаю, как к вам обращаться.

Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида — быстро, почти машинально.

— Алексей Викторович, — отозвался он после паузы. — Буду рад быть вам полезен, София Павловна.

— Алексей Викторович, — повторила я его имя, чуть кивнув. — Прежде чем мы поедем домой, мне нужно решить вопрос со связью.

Он бросил короткий взгляд в зеркало.

— Уточните, пожалуйста?

— Сим-карта. Желательно — с интернетом, нормальным покрытием и без рекламы "в подарок". Номер у меня, разумеется, английский, и он здесь... — я на мгновение замолчала, — бесполезен.

— Понял вас.

— Можно заехать в салон связи по пути? — уточнила я, как будто у меня была альтернатива.

Он снова кивнул:

— Уже вбил в навигатор.

— Благодарю.

Салон связи оказался спрятан в небольшом торговом комплексе. Алексей Викторович, взяв мой паспорт и телефон, вышел, оставив меня в машине наедине с прохладным воздухом кондиционера и тихой фоновой музыкой.

Устроившись поудобнее, прислонившись затылком к подголовнику, и на какое-то мгновение закрыла глаза. Я до последнего надеялась, что меня встретит хотя бы мама. Понимала, что, скорее всего, нет — но всё равно надеялась. Даже не обнять, просто — появиться. Посмотреть в глаза. Сказать что-то неформальное, живое. Но нет. Меня, как обычно, встретил кто-то чужой. Вежливый, пунктуальный, безукоризненный. Бездушный.

Иногда мне казалось, что вся моя жизнь между перелётами делится на два типа людей: те, кто всегда остаются, и те, кто всегда отбывают. В Англии всё было иначе. Закрытый пансион, только девочки, холодные стены, плохая погода, строгий распорядок. Но там были Эмили, Джо, Марта. Там я чувствовала себя частью чего-то настоящего. Мы прятались с фонариками под одеялами, рассказывали истории, устраивали собственные «выпуски новостей» на школьной кухне. Нас ругали за смех и разговоры на ночь, но в этом был смысл. Жизнь. Я училась там с десяти. И хотя прошло восемь лет, я не стала «одной из них» до конца — но и здесь уже не своя. Здесь меня давно перестали узнавать. Мне оставалось быть кем-то посередине. Вроде бы «дома», но на другом языке. Вроде бы с родителями, но на расстоянии.

И только Катя и бабушка не давали мне забыть, кто я есть.

Катя - это моя соседка по парте в начальной школе, соседка по дому и по детским приключениям — единственная, кто писал мне настоящие письма на бумаге, а не просто слал фотки в мессенджер. Моя ниточка в прошлое, в тёплое, простое, настоящее. Она ждёт меня. И хоть здесь всё чужое и формальное, она — своя.

Водитель вернулся минут через тридцать и молча протянул мне телефон. Я сразу же набрала маму.

— Детка! С приездом! — поспешно пропела она. — Прости, мы с отцом застряли на работе, не получилось встретить тебя лично.

— Всё в порядке, — спокойно ответила я.

Глава 2

Софи

Катя громче всех радовалась моему решению остаться. Она сияла, когда узнала, что учиться ей придётся не одной. А я всё ещё находилась в каком-то пограничном состоянии. Не было сомнений в правильности решения — Университет подождёт, бабушка — нет.

Всю неделю я заново собирала документы, откладывая прежние мечты в сторону. В Англии я собиралась изучать естественные науки: химию, биохимию, биологию. Это было необходимо в карьере парфюмера и для поступления в парфюмерный институт во Франции.
В этом университете был научный факультет. Но я решила не отдаляться от подруги, и факультет международных отношений в принципе подходил для первого курса перед поступлением в Кембридж.

Когда бабушка приехала, я сразу заметила перемены. Она похудела, стала бледнее. Но даже в её усталой улыбке всё ещё оставалось тепло. С ней было уютно, как всегда. Казалось, ей тяжело, но она держалась бодро и даже подшучивала над моим акцентом, которого я не замечала.

— Ба, а ты умрёшь? — как-то спросил Артур, когда мы смотрели телевизор.

— Все когда-нибудь умрут, деточка, — спокойно ответила бабушка. — Но я ещё немного поживу.

— С таким настроем ты и нас переживёшь, мам, — пошутил отец, заходя в гостиную с мамой.

— Конечно, переживу! — гордо сказала она. — Кто-то же должен вас контролировать. Не будет меня — вы быстро избавитесь от троих детей и снова зароетесь в работу.

— Мам, ну сколько можно, — устало отозвалась мама. — Мы дали Соньке хорошее образование.

— Очень хорошее. Настолько, что девочка на английском говорит лучше, чем на родном, — буркнула бабушка.

— А также на немецком и французском, — добавила мама.

— И хинди, — не удержалась я. — В процессе изучения.

— Вот зачем оно тебе надо? — искренне удивилась бабушка.

— Я хочу увидеть весь мир, — пожала я плечами.

— У тебя голова, наверное, скоро лопнет, — вставил Артур.

В отличие от моей семьи, учёба мне давалась легко. А тяга к языкам появилась лет в двенадцать, когда в интернате начали преподавать французский и немецкий. Тогда я решила: хочу свободно говорить на них, чтобы читать книги и смотреть кино без перевода. Было сложно. Но через несколько лет я уже вполне уверено говорила.

На этом не остановилась. Меня понесло дальше. Сейчас у меня был целый список языков, которые я мечтала освоить.

Разговор плавно сошёл на смех — спасибо Артуру, разрядившему атмосферу.

— Кстати, твоя машина уже во дворе, — неожиданно сказал отец. — Интересно посмотреть?

Я вскочила с места. Конечно, интересно.

Во дворе стоял новенький чёрный Гелендваген с огромным красным бантом на капоте. Родители решили по-настоящему разгуляться — подарок за окончание учёбы с отличием.

Я была в шоке. Мне даже последний айфон не покупали — Дашка уже бегала с навороченной моделью, а я пользовалась стареньким телефоном.

Сейчас я была в восторге, но только и смогла — посидеть за водительским сиденьем.

Остальные дела пришлось отложить. Теперь — водительская школа.

Месяц я слушала лекции, училась ездить. По вечерам — с Катей, по выходным — с Гришей. Теорию сдала с первого раза. Практика шла туго — всё помнила, но слишком волновалась. Но в итоге, я справилась.

И вот — бокалы звенят. Мы в клубе. Катя вытащила меня отметить получение прав. Моих первых.

— За тебя, королева асфальта! — провозгласила Катя, чокаясь с подругами. Это были её подруги, но мне вполне было комфортно.

А я попивала свой безалкогольный мохито и чувствовала, что будто бы снова живу.

Я смотрела на них — и с каждым новым коктейлем всё меньше понимала, о чём они говорят. Смешно, конечно.

Я не святая — в интернате бывало, мы напивались на школьных вечеринках. Но сегодня мне хотелось доехать домой самой. Сама. На своей машине. Своими новыми правами. Без чьей-либо помощи.

Из клуба я вышла около двух ночи. Катя с подругами остались.

Парковка была за зданием. Неохраняемая. Да и вообще, я заметила, что здесь мало кто заморачивается с тем, где бросить машину. Половина просто у дороги стоит. Я же, конечно, припарковалась в самом тёмном углу и теперь корила себя за это.

— Молодец, Софи. Всегда играешь по правилам. А теперь тащи себя по тёмной парковке, — пробормотала я себе под нос.

Я уже почти дошла до машины, когда услышала мужской смех. Где-то рядом.

Я заблокировала телефон и попыталась проскользнуть мимо незаметно.

Но, как назло, вглядываясь в тени впереди, я споткнулась. Телефон вылетел из рук, сумка с грохотом рухнула на землю. Я чудом удержалась на ногах, успев поймать телефон, который проехался пару метров... прямиком к компании парней.

Собрав сумку, я пробормотала:

— Ключи…

В руках у меня их не оказалось. Я подняла глаза — и увидела: напротив, в нескольких шагах, белые мужские кроссовки. А в них — парень с моими ключами в руке.

— Девчонка, — услышала я из толпы.

Собравшись с духом, я подошла ближе. Четверо парней. Один облокотился о капот машины, другой курил, третий подбрасывал мои ключи, а четвёртый стоял возле открытой двери. Рядом стояли две машины, на асфальте — пустые бутылки.

— Смотрите, что нашёл, — усмехнулся светловолосый. Его лицо было неприятным, маленькие глаза с усмешкой смотрели на меня.

— Дай сюда, — протянул руку другой, забирая ключи.

Я почувствовала, как напряглось всё тело. Пьяная мужская компания, поздняя ночь, я одна. Всё это мне совсем не нравилось.

— Добрый вечер, — чётко сказала я. — Спасибо, что подобрали ключи.

Что это было, Софи?

— С ключиками надо аккуратнее, крошка, — усмехнулся смуглый, играя ключами.

— А от чего ключи-то? — спросил блондин, поворачиваясь к ним.

— Сейчас посмотрим, — и нажал кнопку. В соседнем ряду мигнула сигналка.

— Гелик? — удивился один, отпивая из бутылки. — Угу. Прокатимся?

— Прошу прощения, — я снова заговорила. — Я очень спешу. Могли бы вы отдать ключи?

Глава 3

Демид

Мы летели по ночному городу. В салоне было душно от алкоголя, голосов и басов.
Я вёл машину, пальцы на руле — чётко по привычке. Правая — на семь часов, левая — на одиннадцать.
Водить я любил.
оя малышка мягко вела себя на дороге, вальяжно катилась по асфальту. Сзади гоготал Артём, уже наполовину навеселе, что-то скидывал в общий чат, комментировал, ржал. Рядом Игорёк поддерживал его.
Мы были в ударе.
Сегодня Тема был горд собой как никогда: его девчонка, с которой он мутил пару недель, согласилась встретиться и привести двух подружек. Само собой началась беготня: «А чё там? А как развлечём, а что будет особенного?» Они попросили "кое-что". А Тёма, не думая, сразу наобещал им "тему". Он всегда врал убедительно, так что сам начинал верить в это. И вот мы втроём, сорвавшись из бара, ехали к бывшему однокласснику Игорька за «планом». Мутный тип, но с нужными знакомыми. Через десять рук всегда мог достать то, что нужно. Поэтому с ним мы дружили. Никогда не знаешь, что может пригодиться.

— Сворачивай на парковку, — переключая музыку на радио, сказал Игорь и делая музыку тише. Я молча кивнул, плавно съехал к обочине.

— Прадик стоит, — сказал Игорь.
Я припарковался возле белого прадо.

Какое-то время стояли и ждали Саню. Он вышел из клуба — куртка нараспашку, походка расслабленная, самодовольная. Пошёл в нашу сторону, жестикулируя кому-то вслед.

— Братва, — расплылся в улыбке он. — Прямо как по расписанию.

— Ты ждал? — прищурился Игорь, протягивая ему бутылку.

— А как же. Деньги любят точность, — Саня отсалютовал нам стаканом и сразу отпил. — Бурбон?

— Почти, — хмыкнул Игорь. — Суррогат домашнего разлива.

— Пойдёт, — фыркнул Саня, вытирая губы. — Чё, девки готовы?

— Ещё как, — гордо сказал Артём. — Говорят, настроены на «незабываемый вечер». Ясно, чего ждут. Вот и приехали за темой.

— Ну, вы меня знаете. Через пять рук, но достал, — Саня кивнул, порывшись во внутреннем кармане и вытащив свёрток. — Осторожно, плотная тема. На шестерых хватит с головой.

Я стоял рядом, молча курил, глядя в темноту между машинами. Саня передавал свёрток, Артём расплачивался — не только купюрами, но и бутылкой. Всё как всегда. Простой бартер по-клубному.

— Ты сам в клубе был? — спросил Артём.

— Был.

— Ну и как?

— Тухляк, — Саня махнул рукой. — Музыка — одно и то же. Девки — либо замужем, либо ищут олигарха. Пацаны дерутся за парковку. Лучше тут постоять.

Я отхлебнул из своей бутылки с пивом, сегодня зарулем, пока что по тяжелому нельзя. Я молчал.
Мне трава не заходила — вечно мутное состояние, голова ватная. Не кайф. Но быть единственным трезвым — тоже не мой стиль. Так что я стоял с видом «в теме», хотя на деле просто потягивал из бутылки и делал вид.

— Значит, так, — вещал Артём, откинувшись на капот, — сначала в бар за ними, потом — ко мне на дачу. Если зайдёт — баня. Они в деле.

— У кого-то хорошая ночка будет, — Саня одобрительно кивнул, потянулся, вытягивая шею, и вдруг замер.

— Девчонка, — сказал он, и голос его чуть изменился. — Возможно, и у меня сегодня всё удастся.

Я обернулся.

В темноте двигалась фигура. Платье. Каблуки. Медленные, неуверенные шаги, будто крадётся сама от себя. Потом — споткнулась, накренилась, но чудом удержала равновесие. Ее вещи полетели прямо в нашу сторону.

— Смотри-ка, — протянул Саня, криво усмехнувшись. — Кто-то забыл друзей в клубе.

— Одна? — удивился Игорь.

— Или по пути отвалились, — хмыкнул Артём.

Мы разом обернулись. Девушка шла не к нам, но и не в сторону клуба — будто бы просто выбиралась наугад.

Её лица не было видно, лишь силуэт, обычная девушка, залетевшая в наш вечер, как муха в паутину.

«Идиотка», — мелькнуло в голове. Кто шляется ночью по парковкам, одетая как дорогая эскортница? Тут не Нью-Йорк и не Лондон — здесь не принято верить в безопасность. Особенно, если ты одна. Особенно — когда рядом такие, как Саня.

Она дошла почти до нас. Свет от фонаря зацепил её лицо. Молодая. Красивая. Брови — вразлёт. Губы — не накрашены, но сочные. Щёки чуть красные. Волосы тёмные, собраны небрежно. И… глаза. Не испуганные. Не стеклянные. Не пьяные. Настороженные, но ясные. Умная? Или слишком тупа, чтобы осознать, что происходит?

— Смотрите, что нашёл, — Саня, наклонившись, поднял ключи и подбросил их на ладони, будто играл наживкой.

Я сжал челюсть.

— Дай сюда, — сказал Артём, перехватывая ключи из рук Сани.

— Добрый вечер. Спасибо, что подобрали ключи, — раздался голос.

Я вскинул взгляд.

Акцент — непривычный, словно из другого мира. Она говорила чётко, почти безупречно, но было в интонации что-то… инородное. Будто звук не ложился правильно на наш воздух. Не местная.

На ней было платье, босоножки на тонких каблуках, изящная сумка. Вся — как с витрины. И при этом — не вульгарная. Просто неуместная. Слишком чистая, слишком чужая для нашей мокрой, пахнущей сигаретами парковки.

Красивая. Не в моём вкусе — но красивая. Такая, которую сразу замечаешь.

— С ключиками надо аккуратнее, крошка, — хмыкнул Артём, лениво подбрасывая их на пальцах.

— А от чего ключи-то? — добавил Саня, вытягивая шею.
Тема нажал на кнопку — где-то в соседнем ряду в ответ мигнули фары. Глухой щелчок сигнализации, и всё стало ясно.

— Гелик? — удивлённо протянул Саня, отпивая из бутылки. — Прокатимся?

Я перевёл взгляд на Артёма, тот снова нажал кнопку — фары чёрного гелика мигнули.

— Прошу прощения, — раздался её голос. Чистый, отчётливый. Даже с какой-то странной вежливостью — чужой, почти книжной. — Я очень спешу. Могли бы вы отдать ключи?

Она сделала шаг ближе. Артём — назад. Потом ещё. Получилось, что мы почти окружили её.

«Зачем ты сюда пошла одна?» — подумал я, наблюдая, как она стоит в центре, вытянувшись во весь рост, будто вытягивает остатки достоинства.

Глава 4

Софи

На неделю мы с бабушкой уехали в деревню. Ей нужно было повидать подруг, передохнуть от родителей и подышать свежим воздухом, как она говорила. В этот раз с нами поехал и Артур. Но деревенская атмосфера ему не нравилась. Первые дни он не выпускал из рук телефон, пока не познакомился с соседскими мальчишками.

А мы с бабушкой сидели на веранде в креслах и читали. Когда солнце не так пекло — шли на речку. Вода была прохладной и чистой, и я снова чувствовала себя ребёнком.

А потом — снова дом, с Катей. И по новой.

Я старалась проводить с бабушкой как можно больше времени. Я знала: как только начнётся учёба — такой роскоши уже не будет.

Лето пролетело незаметно.

В первый учебный день я была немного взволнована, притормаживая на парковке университета.

Ещё раз проверила, всё ли взяла, и быстро написала Кате сообщение:

«Где ты?»

На её голосовое «Еду» я фыркнула и заблокировала телефон. Опаздывать в первый день мне совсем не хотелось. Уже собиралась идти одна, когда на парковку въехала знакомая машина.

— Договаривались же: в половину девятого, — буркнула я, когда Катя, как ни в чём не бывало, вышла из машины.

— Я проспала, — пожала плечами подруга. — Слишком рано.

— Пойдём быстрее, — поторапливала я. — Надо ещё кабинет найти.

— Я на каблуках.

Я покачала головой, глядя на высоченные шпильки.

В отличие от Кати, я наряжаться не стала. Белая рубашка, укороченные брюки в серую клетку, кроссовки — просто и удобно. Катя же выбрала облегающую чёрную рубашку, белые зауженные брюки и туфли на шпильке. С каблуками она была выше меня на полголовы.

Мы вошли в аудиторию вместе со звонком, а следом за нами — наш куратор. Группа была небольшая, человек двадцать. Первая пара оказалась сокращённой — заняла всего тридцать минут.

На перерыве половина студентов вышла на улицу — кто курить, кто просто проветриться, а вторая половина, в том числе мы с Катей, двинулась в сторону столовой.

Внутри толпилась огромная очередь. Три продавца не справлялись с наплывом студентов. Чтобы взять кофе и бисквитное пирожное, мы простояли почти весь перерыв. Я спокойно ждала, а Катя нервно крутилась рядом.

Я представила, как бы в Англии её за такое дёрганье уже отчитали, и усмехнулась. Захотелось обратно.

В итоге, простояв полперерыва, мы взяли только кофе в пластиковых стаканчиках и по яблоку — времени на остальное не оставалось. Мимо столиков направились к выходу.

Я потянула тяжёлую дверь на себя — и в проёме столкнулась с парнем. Он хотел войти, я — выйти.

Он автоматически сделал шаг назад, пропуская меня.

— Бла... — начала я, подняв взгляд, и тут же застыла.

Это был он. Тот самый парень с парковки.

Тот, кто нагло забрал себе мой поцелуй. На парковке было темно, но не настолько, чтобы я не могла его узнать. Меня будто током ударило — замерла, как камень, не в силах отвести взгляд.

— Ну, ты проходить будешь, или как? — раздражённо бросил он.

— Фи! Опоздаем же! — нетерпеливо поторопила Катя, толкнув меня в спину.

— У неё бывает, первый день и всё такое, — сказала она, уже обращаясь к нему и улыбаясь.

— Да… бывает, — повторила я, всё ещё глядя на него и медленно проходя мимо.

Он только закатил глаза и недовольно покачал головой.

— Это что вообще было? Ты будто привидение увидела, — шепнула Катя, когда мы немного отошли.

— Кать, — я придвинулась ближе, — это он. Тот с парковки.

— Который…

— Да.

Катя обернулась, глядя ему вслед.

— Ты уверена? Это же Демид Долматов.

— Ты его знаешь?

— Лично нет. Но я подписана на его друга. У него там куча подписчиков. Он на четвёртом курсе, учится на том же факультет что и мы. Наверное, только из-за того, что я последние полгода следила за ними в соцсетях… и поступила сюда. У них крутые вечеринки – так как это мысль Кати о себе, а не о Демиде. Может, ты ошиблась? Он ведь ничего не сказал.

— Это точно он, — твёрдо сказала я. — Я его хорошо запомнила.

— Ну, значит, он тебя не запомнил, — протянула Катя. — Расслабься. Не думаю, что такие, как он, вообще замечают девочек вроде тебя.

— Вроде меня? — я вскинула брови.

— Ничего обидного, детка, — ухмыльнулась она. — Просто... у него все девушки как на подбор: блондинки, голубоглазые, с надутыми губами и ногами от ушей. Ну, и, разумеется, опытные — во всех смыслах. Если ты понимаешь, о чём я. Правда, тупые, как пробки. Эх, такой симпатяжка, а вкус — как у страдающего цветовой слепотой.

Она закатила глаза и поправила свои светлые волосы.

— Пойду, наконец, в туалет.

— Я подожду тебя тут, — кивнула я и облокотилась о широкий подоконник. Скинула рюкзак к ногам.

Мысли вернулись к тому вечеру. Как он мог так просто забыть меня?

Я же до сих пор помнила всё — каждый шаг, каждый звук, каждое ощущение. Сколько ночей я прокручивала в голове возможные варианты, как всё могло пойти иначе. А он просто... прошёл мимо. Как будто ничего не было.

— Кстати, если хочешь, — сказала Катя, когда мы уже шли на следующую пару, — можем ему как-нибудь отомстить. Ты — за поцелуй, я — чтобы привлечь внимание. Вероятность, что он заметит меня, не велика, но всё же.

— Не стоит, — отмахнулась я. — Лучше пусть всё останется как есть.

Когда пара началась, я с трудом заставила себя сосредоточиться.

Но решила: всё, хватит. Хватит прокручивать, хватит чувствовать себя глупо. Он не помнит — и пусть. Может, это даже к лучшему.

Учёба в первый день оказалась несложной, но мне, привыкшей к совсем другой системе, было тяжело. Особенно с общеобразовательными предметами, которые мы должны были посещать в первом семестре наряду с профильными.

На русском языке я говорила отлично, всё же родной как-никак. Но с грамматикой сложно — спасибо бабушке, которая каждое лето заставляла меня заниматься, чтобы я совсем не отставала. Но с терминами по специальности временами чувствовала себя полной дурой. Попыталась пару раз спросить у Кати, но та только качала головой. И я подумала: как она вообще здесь учится?

Глава 5

Софи

Всю ночь лил дождь. Только под утро затих — будто выдохся. Настроение было под стать погоде: сырое, хмурое, раздражённое. Осенний холод уже ощутимо пробирался сквозь тонкие ткани, а асфальт сиял грязным зеркалом под серым небом.

Катя уже ждала меня на выезде.

Увидев её, я непроизвольно осмотрела подругу с головы до ног. Белые брюки, белые кроссовки, светлая рубашка и белое пальто — тонкое, как молочная пенка на кофе.

— Ну ты и вырядилась, — заметила я, пристёгивая ремень. — Дождь лил всю ночь. В городе, скорее всего, потоп.

— Ну я же на машине, — невозмутимо ответила Катя, так, будто это объясняло всё, - зато у меня помада водостойкая.

Последний раз она брала свою машину в первый день учёбы. Всю остальную неделю с благородной самоотверженностью преодолевала тридцатиметровое расстояние от своего дома до моего — пешком.

Как я и предполагала, в городе была каша. Машины ползли по затопленным улицам, с опаской объезжая лужи — или скорее, замаскированные ямы, предательски скрытые в коричневой жиже. Спасибо, дорогие автодорожники.

До университета мы добрались со звонком. Кто-то крикнул, что мы опоздали. Я, как всегда, припарковалась в самом конце стоянки — чтоб потом не стоять в многолетней очереди выезжающих машин. Если честно я все еще побаивалась парковаться между машинами. Парковаться еще ничего а вот потом сдавать назад. Я не рисковала.

— Везде вода, — выругалась Катя, выходя из машины. — Мои кроссы… Есть салфетки?

— В бардачке посмотри и пойдём быстрее, — буркнула я, захлопывая дверь.

Парковка уже почти опустела — студенты давно были в своих аудиториях. Ветер гнал мутные потоки воды вдоль бордюров, воздух пропах мокрым асфальтом и грязью.

— Подожди, вытру кроссовки, — остановилась Катя.

— Кать, в здании вытрешь. Это неразумно. Нам ещё шагать метров двадцать.

— Если я не вытру сейчас, потом придётся не протирать, а отмывать, — возразила она и нагнулась, старательно возясь с кроссовками.

Я поглядывала на часы и ждала. В отличие от Кати, я была одета куда скромнее: чёрные кроссовки, чёрные джинсы, тёмная водолазка и красная джинсовка.

И тут — услышала звук двигателя. Где-то вдалеке.

Кажется, ещё один несчастный не додумался выехать пораньше. Сначала гул был далёким, но стремительно приближался. Я обернулась. Машина вылетела с поворота, промчалась мимо — и, как назло, прямо по луже.

Первое, что я услышала, — оглушительный визг Кати.

Брызги взлетели фонтаном и обрушились на нас, как обложка ноябрьского номера журнала "Несчастье".

— Блин. — начала Катя, резко поворачиваясь ко мне.

Я тоже обернулась — как раз в сторону проезжающей машины.

Брызги успели накрыть с головы до пят: лицо, волосы, джинсовка — всё в каплях грязной воды.

— да что же это, — выдохнула я, моргая и стараясь не трясти головой, чтобы не заляпать ещё больше.

— Ты посмотри на меня! — Катя повернулась ко мне. Правая половина её тела — от плеча до щиколотки — была щедро залита тёмной жижей. На фоне белой одежды это выглядело особенно эффектно.

— Что за бессмертный кретин это сделал?!

Мы синхронно обернулись — вслед тому самому гонщику.

На первой полосе парковки только что остановилась чёрная машина. Из неё неспешно вышел он и напраился в сторону университета, даже не обращая на нас внимания.

Демид Долматов. Конечно.

— Ну я ему покажу! — зашипела Катя и, не обращая внимания на лужи, с боевым видом направилась в сторону машины.

— Подожди, что ты собираешься делать? — догоняя её, спросила я.

— Увидишь, — бросила она через плечо.

— Думаю, он это заслужил в любом случае? Но, может, в этой ситуации не заметил?

— Не заметил? Ты серьёзно? Это каким надо быть уродом, чтобы так обдать людей и просто проехать мимо!

Да, на случайность это мало было похоже. У машины Катя рывком достала из сумочки красную помаду, открутила колпачок и, сощурившись, подошла к лобовому стеклу.

— За такую выходку в Англии я бы получила по полной, – сказала я, наблюдая за Катей.

Всё внутри скручивалось. Потому что, что-то подсказывало: отдуваться придётся мне.

— Фи, ты не в Англии. А я теперь не смогу отмыть свою одежду, — буркнула она. — Так что пусть попробует отмыть это.

Уверенными мазками она начала выводить что-то прямо на стекле. Через минуту там уже красовалось слово: "МУДАК".

Я хотела лишь пережить год. Но кажется, теперь просто пережить его у меня не получится.

— Вот будет весело, если нас вычислят, — сказала я, оглядываясь по сторонам.

— И пусть! — вздохнула она, убирая помаду. — Покажем ему, где раки зимуют.

Полпары мы пытались привести себя в порядок.

Ну как «мы»... Я только умылась и немного протёрла рукав джинсовки. Потом и вовсе её сняла, перекинула через руку и села на подоконник, наблюдая, как Катя в полной истерике пытается оттереть белые кроссовки и сушит пальто бумажными полотенцами.

Оставшееся время мы провели в столовой, где никто не требовал от нас внешнего лоска и отличной концентрации.

К концу учебного дня инцидент почти забылся. Почти — потому что Катя всё ещё рычала на каждого, кто осмеливался посмотреть в её сторону дольше трёх секунд.

Мы выходили с последней пары, когда двое парней подошли сзади и почти одновременно схватили нас под руки.

— Не так быстро, девочки, — сказал один из них с ухмылкой.

Я метнула на них быстрый взгляд. Один — смуглый, с короткой стрижкой. Второй — светлый шатен. Те самые дружки Демида с парковки. Значит, узнали. Всё-таки узнали.

Катя закатила глаза:

— У меня и так дерьмовый день, — сказала она раздражённо. — Чего вам надо?

— Да ничего особенного. Просто выйдем, поговорим, — небрежно бросил брюнет.

— Мы не желаем с вами говорить, — сказала я, пытаясь выдернуть руку.

Но он только усмехнулся.

— Девчат, расклад такой, — продолжил он спокойно. — Либо вы идёте с нами сами, либо я закидываю тебя на плечо, а он — твою подругу. И понесём вас на улицу, как сумки.

Глава 6

Демид

Ненавижу утро. Особенно такое, которое начинается с грёбаного будильника, серого неба и гулкой тяжестью в голове. Лужи, дождь, грязь — всё раздражает.

Но не тогда, когда две куклы в красном и белом стоят у самой лужи на пустой парковке. Одна нагнулась, протирает кроссы. Вторая стоит как камень, с высоко поднятой головой.

Не знаю, что меня щёлкнуло. Просто... не смог удержаться.

Добавил газу. Резко. Смачно. Вода взлетела фонтаном. И визг. Господи, какой сладкий был визг.

Я даже улыбнулся.

Да, я узнал её. Девчонку с парковки у клуба. Не сразу, но узнал. Когда она выезжала с парковки на своей машине. Интересно, узнала ли она меня? Я даже на следующий день просто ради интереса решил её поискать – Симонова. Но только убедился: соврала. Забил. Не особо было и интересно.

А теперь она тут. У нас. И вела себя так, будто ничего не было.

Я припарковался у входа, на пару зашёл с опозданием. Фомин один из самых строгих преподов нашего университета сделал вид будто бы ничего не видит, когда я нагло вмешался в его лекцию. Спасибо маме за дружбу с предподавательским составом.

На перерыве стоял с Игорем и Тёмой, когда к нам подошёл Влад:

— Я курил на улице, — сказал он. — Там, на твоей тачке, кто-то расписался.

— Чего? -

Я не понял, но тут же рванул в сторону своей машины, Игорь и Тема за мной. Мы вышли. И я увидел.

На лобовом, жирной красной помадой:

МУДАК.

У меня в голове что-то щёлкнуло. Не из-за надписи. Из-за того, что кто-то подумал, что МОЖЕТ. Что может вот так, просто, в лицо, в лобовое стекло. Я усмехнулся. Холодно.

Почему я даже не был удивлён?

— Что смешного? — удивился Игорь.

— Думал, не рискнут, — сказал я.

Парни переглянулись.

— Вы не узнали, что ли? — Я повернулся к ним. — Девчонка на Гелике, с парковки у клуба. Ну? Ключи, Саня.

— Та, из-за которой Санёк теперь шифруется, — буркнул Игорь.

— Мелкая? Припоминаю, — кивнул Тёма.

— Вот. Эта “мелкая” теперь здесь. На первом курсе.

— И ты её с подругой сегодня облил? — догадался Игорь.

— Ага. Не удержался. Просто подколоть хотел. Шутка. Но, блин, девочка с юмором не дружит.

— Что теперь? — спросил Влад.

Я посмотрел на надпись.

Спокойно, почти отрешённо.

И сказал:

— Тёма, можешь узнать, кто она?

Хорошо иметь в друзьях сына ректора. Артём одобрительно кивнул, и мы разбрелись по своим делам. Через одну пару мы уже сидели в столовой, читая её личное дело.

— Из Англии, — пробормотал Тёма, пролистывая. — Вся такая с претензией.

Я ещё тогда заметил, что она будто с нами, но не наша. Я выпрямился, глянув на фамилию и чуть усмехнулся.

— Мой батя с её в покер играет, — заметил я. — Не знал, что у него старшая дочь есть.

Игорь присвистнул.

— Так ты чего хочешь?

— Урок. Пусть узнает, что так делать нельзя. Ни с кем. Особенно — со мной.

Друзья одобряюще кивнули.

— Привести их после пар к машине сможете? – поинтересовался я.

— Да разплюнуть. Тут ещё камеры есть, можем глянуть, - предложил Артем, - правда камеры только капот твой захватывают.

— Не надо, я уже знаю, что там.

Я уже представил, как она смеялась, глядя на мою машину. Надо бы объяснить, в чём она облажалась. Я стоял, прислонившись к капоту. Сквозь пальцы перекатывал зажигалку — щёлк-щёлк. Лёгкий ветер шевелил подол куртки. Внутри всё кипело. Но не от злости. От нетерпения. Я ждал. Шаги. Две пары. Знакомые.

Они идут. Первая шла, как будто этот мир ей обязан. Грязная белая куртка, перекошенное выражение лица — золото. А рядом — она. Маленькая, хмурая, в красной джинсовке, волосы в беспорядке. И такая дерзкая. Но всё равно в этой походке, в жестах было что-то царское, неправильное. Отчего хотелось ещё сильнее её наказать.

Жураева София. Девочка с парковки.

Да, теперь я помнил всё: и клуб, и поцелуй, и эту странную смесь страха и огня в её взгляде.

Они подошли ближе, но не до конца. Стояли как две бомбы с таймером — тикают, но не знаешь, когда рванёт. Первая не выдержала. Хихикнула, осматривая своё творчество. Вторая — за ней. Смешно им. Мне — нет.

— Смешно, да? — спросил я. Глухо. Без улыбки. Смотрел только на неё.

— Ну… да, — пожала плечами. — Какой-то смельчак высказал общественное мнение?

Зажигалка щёлкнула ещё раз. Всё внутри захотело проверить, как быстро у неё испарится это бравадное спокойствие, если сделать шаг ближе. Если заговорить другим тоном. Если дёрнуть за ниточку. Но я сдержался.

— Уберите, — сказал. Не просьба. Факт.

Первая фыркнула и выдала свой цирк:

— А мы-то тут при чём? Твоя машина — тебе и вытирать.

Серьёзно? После того как расписались, как на детском конкурсе? Я просто указал на камеры над входом.

Пауза.

— Упс, — пробормотала первая.

Вот теперь другое дело. Глазами метнулись, переглянулись. Засуетились мысленно, хоть стояли на месте.

— Так что выбирайте, — сказал я ровно. — Или сами, или…

Подруга начала снова гнать волну. Упёрлась, как танк. Жураева — молчала. Но я видел, как у неё подрагивают пальцы, как скула напряглась, когда я сделал шаг вперёд. Боится. И это правильно. Но потом...

— Или что? — она вдруг подняла голову, а голос — спокойный, даже насмешливый.

— Что вы нам сделаете?

Пауза.

Я прищурился.

— Ты смелая, это может плохо кончиться!

И вот тогда — не знаю, кто включил ей дерзость на максимум — но она засмеялась.

Наигранно. Нагло.

— А что вы можете, кроме как набрасываться вчетвером на одного в тёмном переулке? Ничего не вспоминается? Считай, это была ответочка.

И пошла. Просто развернулась и пошла. Я не сдержался.

— Вызов принят, Англия! — бросил ей в спину.

Пусть знает, что я знаю, кто она. Пусть ждёт. Пока не научится уважать мои границы.

Глава 7

Софи

На следующий день мы с Катей держались тихо. Ходили по университету осторожно, будто по минному полю. Всё время ловили чужие взгляды, прислушивались к разговорным шорохам. В какой-то момент я даже начала думать: может, это и правда был просто блеф? Просто пугалка?

До плавания.

Сегодня у нас было плавание, и всё шло спокойно — пока Матвей, наш одногруппник, не уронил корзину с мячами прямо в воду. Мы как раз проходили мимо.

— Ой, — виновато пробормотал Матвей, глядя на тренера.

— Это всё он, — весело сказала Катя, показывая на него пальцем.

Михаил Петрович взглянул на нас своим уставшим, ничего не ожидающим взглядом.

— Вы трое. Соберите всё.

— Серьёзно? Михаил Петрович, это он же рукожоп! — запротестовала Катя.

— Эй! — буркнул Матвей.

— Мне всё равно, — устало отрезал преподаватель.

— Ну спасибо, Мотя.

— Сама ты Мотя! Я Матвей вообще-то!

— Руки утюгом прогладь, Матвей, — фыркнула Катя и нырнула в воду.

Минут десять мы собирали инвентарь, вспоминая все тёплые слова, которые только можно было придумать для нашего одногруппника. Когда, наконец, закончили, направились в раздевалку.

— Ну вот, теперь вообще времени не останется, — возмущалась Катя, толкая дверь. Раздевалка была пуста. Мы взяли по полотенцу и пошли в душ.

— Кстати, ты задание практическое по русскому делала? — спросила она, выключая воду.

— Как всегда, — пожала я плечами.

— Значит, дашь списать?

— Сомневаюсь, что тебе это нужно, — сказала я, граматика у меня хромала — но можешь попробовать.

— Лучше хоть что-то, чем ничего. Обожаю тебя.

— А сессию ты как закрывать будешь, с моей помощью?

— Придумаю что-нибудь. Как всегда, — хихикнула Катя и вышла из душевой.

Через пару минут она вернулась.

— Фи... — сказала она странным тоном. — Наших вещей нет.

— Что? — я резко подняла голову.

— Говорю, кто-то украл наши вещи. Шкафчики пустые. Всё пропало. Даже тапки.

Я замерла.

— Угадай кто, — буркнула я, быстро вытираясь и хватая купальник. Благо, хоть его не утащили.

Мы обе вышли в раздевалку, начали метаться от одного шкафчика к другому, заглядывая в каждый.

Ничего. Ни рюкзаков, ни одежды, ни ключей. Ничего.

— И что теперь делать? — спросила я, натягивая мокрый купальник.

— У тебя в машине хоть что-то есть?

— Ключи были в рюкзаке, — вздохнула я. — Да и если бы были... У меня только ветровка в багажнике валяется.

— Вот уроды, — выругалась Катя. — Универ посмеётся...

— Нам в любом случае придётся выйти. Другого выхода нет, – сказала я. — Может, подождём, пока пара начнётся?

Катя вдруг расправила плечи и бросила:

— А знаешь... Пошли. Выйдем с высоко поднятой головой. Пусть смотрят и завидуют.

— Завидуют чему?

— Нашей фигуре, — усмехнулась она и сбросила полотенце. — У меня фигура — три раза в неделю на тренажёрах два года подряд, а у тебя... ну тоже ничего. Есть на что посмотреть.

У Кати действительно была идеальная фигура — подтянутая, с аккуратным прессом и пирсингом в пупке. В красном купальнике она выглядела как из рекламы спортивного белья.

Я — увы — на таком фоне ощущала себя серой мышью. Но появилось чёткое желание записаться в зал. Немедленно.

Обернувшись полотенцем пошла следом за подругой в коридор. Бассейн был в отдельном здании между двумя учебными корпусами. И, по самой злой иронии, через него на большой перемене проходили студенты.

Коридор.

Сотни глаз.

Шёпот.

Хихиканье.

А нам предстояло пройти весь этот путь по улице в одних купальниках и с мокрыми волосами.

Вот и месть. Привет от Долматова.

Выйдя на улицу, убедились: это не просто случайность.

У этих гадов хватило ума — и наглости — собрать зрителей.

Толпа студентов стояла напротив, преграждая нам путь. Кто-то смеялся в голос, кто-то свистел, кто-то просто глазел, не в силах оторваться от Кати, идущей вперёд с видом подиумной модели. Кто-то — снимал на видео.

— Мы скоро станем звёздами соцсетей, — буркнула я, прижимая к себе полотенце.

Позади кто-то громко присвистнул.

— О, кроссовок, — сказала Катя, увидев один из своих кроссовок, лежащий аккуратно посреди тротуара.

— Они раскидали наши вещи по университету? - я вздохнула.

— Как оригинально, — произнесла она чуть громче, чем было нужно.

Мы пошли дальше, подбирая по пути одежду, словно играли в чёртов квест.

— Эй, стой! — вдруг донёсся незнакомый голос.

В следующее мгновение мне на плечи легла тёплая мужская толстовка — чуть влажная от тела, с капюшоном, пахнущая смесью сигарет и чего-то приторно сладкого.

Катя остановилась, обернулась.

— И ты возьми, — парень протянул ей лёгкую осеннюю куртку.

— Спасибо, — сказала я, всё ещё удивлённая.

— Вам вперёд. А вещи… потом вернёте, — бросил он и исчез в толпе, будто не хотел, чтобы мы начали расспрашивать.

Мы шли дальше. У дерева рядом с переходом по кампусу висела ещё часть наших вещей. И рядом, конечно же, стояли они.

Демид стоял облакотившись о ствол дерева, скрестив руки на груди.

— Что-то вы долго, — лениво произнёс он, будто это всё было шоу по его заказу.

— Что за идиотские шуточки? — Катя кипела. — Ничего умнее придумать не смогли?

— Сами виноваты, — отозвался смуглый, ухмыляясь. — А пока — удачи в лазании по деревьям.

— Придурки, — сквозь зубы выдохнула Катя.

Я подняла взгляд на ветки. Рюкзаки, кроссовки, даже джинсы висели словно новогодние игрушки на ёлке.

— Есть идеи? — спросила я, растерянно осматривая верхушку.

— Палку… лестницу… да хоть дубовую силу. Главное — добраться до рюкзака. Потом — сразу к тебе. Переоденемся.

Следующий час мы с Катей сражались за каждый носок, за каждую штанину. Что-то удалось спасти. До чего-то — добраться не вышло. Хорошо, хоть рюкзак и сумочку пожалели. Закинули не так высоко.

Глава 8

Демид

Иногда, чтобы выиграть, нужно не просто придумать план — нужно его довести до совершенства. Убедиться, что всё сыграет как надо, вовремя и точно. Эта история — как раз из таких.

Мы втроём обдумывали всё заранее. Сначала идея показалась простой — обычная студенческая месть, спонтанная выходка. Но чем глубже мы её прорабатывали, тем очевиднее становилось: это не просто шутка. Это станет шоу. Настоящим. Сценарием, в котором они получат ровно то, что заслужили — и чуть больше.

Тёма достал их расписание накануне, без шума. Игорь связался с Матвеем — тем самым парнем из их группы, дружелюбным и слегка простодушным. Тот согласился помочь, даже не особо вникая в детали. Всё, что требовалось — задержать девушек на пару минут у бассейна. Он уронил в воду корзину с мячами и, по всей видимости, сделал это вполне убедительно.

Пока они собирали инвентарь, мы уже были в раздевалке. Действовали быстро: одежду, обувь, рюкзаки — всё собрали и вынесли за считанные секунды. Это даже не выглядело как воровство. Скорее — как отрепетированная сценка.

Реквизит мы развесили заранее. Вещи — по кампусу, на деревья, лавочки, перила. Мелкие предметы — в неожиданные места. Всё, чтобы создать хаос, но управляемый. У главного корпуса к тому времени уже собралась толпа. Я накануне вбросил слух в студенческий чат — мол, будет весело. Люди потянулись. Кто-то уже снимал на камеру, кто-то просто ждал — с попкорном, в переносном смысле.

Я снял куртку, забрал другую у Тёмы и передал их какому-то студенту у входа — парень стоял с потухшим взглядом и явно не понимал, во что вляпался.

— Сейчас девчонки в полотенцах выйдут — накинь. Без слов. Просто сделай это, — сказал я. — И сразу уходи.

Он кивнул, не особо понимая зачем, но подчинился.

Катя появилась первой — в красном купальнике, уверенная, будто только что сошла с глянцевой съёмки. Даже походка была соответствующей: с прямой спиной, с приподнятым подбородком, будто она в этом цирке — главная звезда. Толпа притихла на секунду, потом кто-то засвистел, кто-то рассмеялся.

А потом появилась Софи.

В отличие от подруги, она не позировала. Шла спокойно, почти безэмоционально. Не смотрела по сторонам, не искала глазами сочувствия или выхода. Просто шагала вперёд — уверенно, ровно. Завёрнутая в полотенце, с мокрыми волосами и босыми ногами. На фоне суеты и смеха вокруг она казалась… не растерянной, нет — скорее отстранённой. Как будто происходящее её не касается.

Когда парень накинул на неё мою куртку, она даже не удивилась. Просто кивнула — едва заметно — и пошла дальше. Без благодарности, без возмущения. Как будто так и должно быть.

Меня это зацепило. Не в плохом смысле. Просто она повела себя не так, как ожидалось. Не так, как должна была. Не было паники, обиды, даже стыда. Скорее, лёгкое презрение ко всей этой ситуации. И это, чёрт возьми, даже вызывало уважение. Или раздражение. Или и то, и другое сразу.

— А смысл в куртке, если они идут босиком по мокрому асфальту? — хмыкнул Игорь рядом.

Я усмехнулся: вот идиот, я совсем не подумал о том, что обувь-то мы забрали.

— Так надо.

Мы наблюдали за ними, пока они шли через весь корпус, собирая свои вещи, как участницы квеста. Где-то им везло — находили свои куртки и рубашки, где-то — приходилось прыгать, карабкаться, искать. Но им было всё равно на одежду, самое главное — им нужны были сумки. А толпа всё снимала.

Я повернулся к дереву. На ветках болтались их вещи. Всё было аккуратно развешано, как праздничный декор. Только вместо гирлянд — их унижение.

И, надо признать, это выглядело эффектно.

Пожалуй, именно так должна была закончиться эта история. Стильно, дерзко и громко. Без намёка на сожаление. Мы не сделали ничего противозаконного. Мы просто отыграли на опережение.

— Твоя работа? — раздалось рядом.

Я обернулся — Полина стояла, скрестив руки, с тем самым выражением: всё знаю, всё понимаю, но промолчу, если попросят.

— Да. Как тебе? — лениво бросил я.

— Удивлена. Мальчики такие мальчики, — фыркнула она. — Это те, что на твоей машине художества оставили?

— Угу.

— Эффектно, не спорю. — Она сделала паузу, потом прищурилась: — А эта… в красном. Бросается в глаза. Прямо вся такая… а ты смотришь.

— Не туда смотришь, — отрезал я коротко.

Полина чуть вскинула брови — будто не ожидала такого быстрого обрыва, но не растерялась.

— Ладно. Не важно. — Улыбнулась уголками губ. — Ну что, может, поедим? Я уже голодная, да и тут всё ясно.

— Пошли. Уже скучно, — сказал я и двинулся вперёд, даже не дожидаясь, пойдёт ли она следом.

В столовой уже всё было готово. Подружки Полины подсуетились — на подносе стояли два кофе и какие-то десерты.

— Не ем сладкое, — бросил я, забирая чашку.

— Тогда мне два, — с улыбкой сказала Полина и села напротив. — Сегодня они прямо постарались. Один даже предложил Алене донести поднос до столика. Представляешь?

Я не ответил. Просто смотрел в окно, наблюдая, как ветер гонит листву по мокрой дорожке. Шум в зале казался далёким, будто кто-то оставил телевизор на фоне.

— Может, попробуешь? Чизкейк, вроде не очень приторный.

— Нет, не хочу.

— Ты какой-то... мрачный, — продолжила Полина, потянулась за чашкой. — Неужели прогулка первокурсниц не повеселила?

— Всё нормально.

Я кивнул, и она придвинулась ближе, легко, привычно. А я смотрел на экран телефона, не особо вникая. Всё шло как обычно. Как всегда.

— Можно мне сегодня приехать к тебе? — Полина улыбалась мягко, почти ласково. — Мы давно не виделись, я соскучилась.

— Пока никак, — отозвался я спокойно. — Милла ко мне переехала.

— Что, ей дома не живётся?

— Не знаю. Но теперь мой дом под запретом, — сказал я, откидываясь на спинку стула.

Полина надула губы:

— Тогда, ко мне? - Спросила она.
— Вечером заеду

Глава 9

Софи

Проснувшись утром, я быстро собралась и спустилась на кухню. Там уже хлопотали бабушка и Инна Викторовна. Бабушка что-то помешивала в кастрюле, энергично, с привычным напевом себе под нос. Инна Викторовна держала тарелку с нарезкой и выглядела так, будто кто-то проникнул на её территорию без разрешения.

— О, деточка, — сказала бабушка, едва завидев меня. — Бери тарелку и неси в столовую.

— Привет, бабуль, — улыбнулась я.

За спиной раздался громкий, нарочито тяжёлый вздох Инны Викторовны — такой, что, кажется, его было слышно даже в соседней комнате. Переубедить бабушку в чём-либо было всё равно что пытаться остановить поезд силой мысли.

В столовой Артурка уже сидел в школьной форме, уткнувшись в телефон.

— Привет, малыш, — сказала я, усаживаясь напротив.

— Сама ты малыш, — буркнул он, не отрывая взгляда от экрана.

— А кто же ты тогда?

— Я взрослый, — произнёс он с такой уверенностью, будто у него в портфеле был паспорт.

В это время в комнату ввалилась сонная Даша, с телефоном в руке, вся уже на связи со своими одноклассниками. Проходя мимо, она шлёпнула Артура по затылку.

— Эй! — возмутился он, едва не подавившись бутербродом. — Даша, ты дура!

Та злобно, но с искоркой, усмехнулась и села рядом. Я только наблюдала, не вмешиваясь. Дети ждать взрослых не стали и вовсю завтракали. Через минуту к нам присоединилась бабушка.

— Хорошо спали? — спросила она, усаживаясь.

Артур и Даша сделали вид, что не услышали — их внимание целиком принадлежало экранам.

— Да, спасибо, — ответила я за всех.

В комнату вошёл отец, что-то живо обсуждая по телефону, а за ним — мама.

— Мне нужно быть на совещании через полчаса, — говорила она, — так что я перекушу по дороге...

— Немедленно сядьте, отложите свои телефоны и поешьте как люди! — Бабушка не дала маме договорить, мне даже показалось что сейчас она стукнет кулаком по столу.

Семья переглянулась. Отец тяжело вздохнул, договорил в трубку и отключился.

— Совещание подождёт, — пробормотал он, убирая телефон.

Мама раздражённо сжала губы, но села рядом со мной.

— Даша, Артур, вам сказали — отложите телефоны, — напомнил отец.

И в наступившей тишине — немного неловкой, но по-своему уютной — вся семья наконец-то оказалась за одним столом. Словно по мановению дирижёрской палочки, в доме воцарилась редкая тишина. Я посмотрела на бабушку. Она не сказала ничего больше, просто наливала себе чай, будто знала, что сейчас всё именно так и будет. И, наверное, знала. Она всегда знала.

Иногда мне казалось, что она одна здесь ещё помнит, как это — быть вместе. Не просто находиться в одной комнате, а быть за столом, дышать одним утром. Пока все ели, молча или вполголоса обсуждая погоду и транспорт, я сидела и думала:

"Как странно — дома быть одновременно и гостьей, и частью этого всего".

Когда я остановилась на университетской парковке, Катя протянула мне странный предмет.

— Что это? — я вертела в руках странную круглую штуковину.

Плоская, размером с монетку, чуть толще трёх пятирублёвок, с гладким корпусом.

— Специальное устройство. Позволит нам отслеживать передвижения… ну, ты поняла кого, — понизила голос Катя. — Я уже проверила, вроде работает.

— А это вообще законно? — спросила я, приподняв бровь.

— Понятия не имею, — она пожала плечами. — Но настроила всё по инструкции.

Катя разблокировала телефон.

— Единственная проблема — точное местоположение не покажет. Но мы сможем видеть, в какой части здания он находится и примерную дистанцию. Так что — вполне рабочий вариант.

— А как мы убедим их носить это с собой? — Хмыкнула я, подбросив «жучок» на ладони.

— Пока не придумала, — сказала Катя, рассматривая свои ногти с видом великого стратега.

На самом деле, идея была не такой уж и безумной. Если бы мы знали, где именно ошиваются эти три гада, можно было бы… ну, хотя бы их избегать. Или — наоборот.

— Нам нужен один из них, - проговорила Катя.

Я кивнула, постукивая пальцами по рулю, пока наблюдала за троицей, стоящей на парковке. Парни заливались смехом, общаясь с кем-то из старшекурсниц.

— С тобой лучше не ссориться, — усмехнулась я, возвращая ей её игрушку. — Пошли.

— Тебе повезло, что ты на моей стороне, — хихикнула Катя.

В этот раз, проходя по парковке, я держалась от луж на безопасной дистанции. Катя — в ботильонах, с походкой модели и выражением «я здесь главная» — уверенно шагала к университету.

Кажется, после вчерашнего спектакля на нас не смотрел только ленивый. Мы задержались у расписания четвёртого курса. Быстро пробежались по графику.

А потом началась охота.

На переменах между парами, сверяясь с расписанием наших «героев», мы скользили по коридорам, выискивая подходящий момент.

И вот — столовая.

Я заметила их сразу. Парни только-только усаживались за стол. Катя уже рванулась вперёд, но я легонько перехватила её за локоть.

— Что? — удивилась она.

— Не спеши, — шепнула я.

Мы двинулись к очереди, чуть медленнее обычного. Нужно было рассчитать всё идеально: чтобы оказаться ровно перед ними.

И — бинго. Артём отправился в сторону кассы.

— Кстати, может, выберемся куда-нибудь на этой неделе? — пробормотала Катя, пока он приближался. — Я слышала, наши одногруппники хотят пойти в какой-то бар знакомиться. Правда, нас никто не позвал.

— Узнаю, какие планы у бабушки, – сказала я. — Но надо бы хоть что-то по "н"-кам закрыть.

— Начало года, успеешь ещё, — фыркнула Катя, и я, незаметно, уступила место одному из студентов, позволив Артёму встать прямо за нами.

— Через год я должна быть уже в Кембридже. А для этого надо учиться на шестёрки, — сказала я.

— Угораздило же меня подружиться с зубрилкой, — театрально закатила глаза Катя. — Я вот закончу учёбу здесь и походкой от бедра войду в фирму отца — на руководящую должность. Не понимаю, зачем так париться. Нам повезло: родители богатые. Почему бы этим не пользоваться?

Глава 10

Демид

Она меня бесила. Не просто раздражала — именно бесила.

Своим видом, своими фразами, своим выражением лица, этим вечным прищуром, будто она знала что-то, чего не знал я. Будто смотрела сквозь, а не на. Будто всё просчитала, и ей даже неинтересно, что скажу я.

Софи.

Мелкая, дерзкая, — то, что я терпеть не мог. В ней было слишком много… уверенности. Не той, что идёт из силы. А той, что провоцирует. Она будто подходила вплотную только ради того, чтобы посмотреть, как ты дёрнешься. Или не дёрнешься.

Наглая. Такая, что хочется ударить словом. Или прижать. Или...

Чёрт. Хватит.

Я смотрел ей вслед и чувствовал, как всё внутри сжимается в тугой узел. Я не знал, что конкретно в ней бесит больше — то ли голос, то ли взгляд, то ли поцелуй, который она тогда у клуба влепила просто так.

— Ты что завис? — хлопнул по плечу Артём.

Я поморщился, сбрасывая с себя это раздражение.

— Пошли, — буркнул я. — Пара сейчас начнётся.

Мы зашли в аудиторию, но подозрения не отпускали. Та же толпа, те же лица, тот же шум перед парой. Всё — как обычно.

Слишком как обычно. Мы встали возле своих мест — на автомате.

— Осмотритесь, — сказал Артём, лениво оглядываясь. — Она не просто так здесь крутилась.

— Я тоже так думаю, — буркнул я.

Повернулся к своему стулу — и замер.

— На стуле что-то, — пробормотал я.

Я наклонился. Запах.. странный. Будто гель выдавленый из тюбика.

Вырвал листок из тетради, кинул на сиденье. Секунда — и он начал прилипать. Я дёрнул — бумага слиплась по краям, оставив мутные следы.

— Идиотки, — усмехнулся я.

— Они что, реально хотели нас приклеить? — Игорь быстро отодвинул свой стул. — Что за детский сад.

Артём криво улыбнулся:

— Ну, с фантазией у них всё норм.

Я смотрел на эту ловушку и не мог понять, злился я или мне наоборот было весело от того, что у них ничего не вышло.

— Ну и что будем делать? — поинтересовался Игорь.

— Ну, как вариант, за такую неудачную шутку, будут кормить нас неделю, — сказал я, — в качестве компенсации.

— Надо будет покрутиться возле них после пары, — усмехнулся Игорь. — Пусть разочаруются в своей креативной «мести».

— А вот это уже идея, — сказал Тёма, одобрительно кивнув.

Я усмехнулся, отодвигая свой стул назад. Раз уж они решили играть в детсад — будет им детсад.

После пары мы нарочно задержались — ждали, пока девчонки выйдут. Прошлись мимо них с каменными лицами и чистыми брюками. Пусть знают: их фокус не удался.

Они направились в столовую. Мы — за ними.

Игорь пошёл в очередь, а мы с Тёмой остались неподалёку. Стоят, болтают, не подозревают ничего. Получили еду — и вот он, момент.

Я подошёл со спины. Она повернулась — и, конечно же, сразу встретилась со мной взглядом. Молча.

Я протянул руку, взял кружку с её подноса. Поднёс ближе.

— Кофе. Молодец. Запомнила, — кивнул я, как будто это был экзамен.

— А тут что? — поинтересовался Артём, уже держа другую кружку.

— Серьёзно?! — вспыхнула Катя. — Вы опять собрались стащить наш обед?!

— Это компенсация за испачканные стулья, — сказал я спокойно и перевёл взгляд на темноволосую. На Софи.

Пауза. Мгновение. Тишина между нами.

— Завтра. В это же время. Не опаздывайте.

Артём прихватил с подноса ещё пару булочек.

— Удобно, — хмыкнул он.

Девчонки сели в другом конце, за свободным столом. Похоже, теперь они носят воду на всякий случай — и спрятали шоколадки в сумке.

Я не ел сладкое. Но булку доел — почти насильно. Горло слипалось от корицы, кофе уже остыл, настроение было ровное. Мы сидели спокойно, будто ничего не случилось.

Игорь вернулся с подносом, сел рядом.

— Ну что, какова на вкус месть? — усмехнулся он, уставившись на булки, которые мы с Артёмом стащили у девчонок.

— Приторная, — хмыкнул я.

Пока они болтали, я лениво потягивал кофе. Тёплый, почти безвкусный. Горький. И вдруг…

В животе что-то зашевелилось. Не сразу — сперва слабое, незаметное покалывание где-то внутри.

Я не придал значения. Подумаешь, корица и холодный кофе — желудок мог и не оценить.

Но через пару минут Артём резко замолчал. Он посмотрел на меня, будто в замедленной съёмке. Брови подняты, лицо слегка бледное.

— Мне… не по себе, — прошептал он и, не дождавшись реакции, отодвинул поднос, сжал живот и встал резко, как будто что-то горело. Он побрёл, почти на автомате, мимо столов, не обращая внимания ни на кого.

Игорь хмыкнул, но тут я почувствовал то же самое.

Сначала — тепло внутри, как будто что-то расползалось. Потом — сдавливающий спазм. Тупой, мерзкий. Нарастающий. Я выпрямился, пытаясь сглотнуть, но тело уже знало, что происходит.

Я резко повернул голову — и встретился взглядом с ней.

Софи. Спокойная. Беззаботная. Улыбалась. Катя рядом закатила глаза, но Софи смотрела напрямую мне в лицо. И, как в каком-то фильме, помахала рукой. Медленно. Уверенно. Демонстративно.

Как будто это она здесь — победитель. Я всё понял. Слишком поздно. Кое-как добежал до ближайшего туалета.

— Блин, блин, блин... — тужился Тёмыч в соседней кабинке. Голос дрожал, будто он цеплялся за остатки достоинства. — Чья тупая идея была брать у них что-то? У этих двух ведьм?

— Моя, — ответил я без особых эмоций, уставившись в кафель напротив.

Тишина. Только шум вентиляции да урчащие звуки с обеих сторон. Всё, что осталось от нашей "победы".

— Да чтоб тебя, — выдохнул он обречённо. — Я серьёзно, мне кажется, у меня сейчас внутренности выпадут.

— Ты ещё в сознании — уже хорошо.

Пара уже шла. Мы были вдвоём. Один — в первой кабинке. Второй — в третьей. Между нами метафорическая пропасть и физическое страдание.

— Запомни этот день, брат, — добавил я, сжав зубы, когда волна боли пронеслась снова. — Это был день, когда ведьмы объявили настоящую войну.

Глава 11

Софи

Я проснулась от звона телефона. Экран светился именем Кати.

— Что тебе нужно, бессмертная? — пробормотала я, даже не открывая глаз.

— Звоню сообщить, что сегодня ты — единственная звезда первой пары, — весело отозвалась она.

— Что? — я приподнялась, уставившись на потолок, - какая еще звезда?

— Родители только что сообщили, что у нас сегодня обед с какими-то партнёрами отца. А с такими ногтями, как у меня, даже вилку стыдно брать, не то что жать чьи-то руки.

Я медленно сползла с кровати, всё ещё крепко обнимая одеяло, и сделала первую попытку встать на ноги.

— Поэтому я позвонила мастеру... — продолжила Катя. — Она, кстати, разговаривала тем же сонным голосом, что и ты.

— Ясно, она тебя ненавидит, — зевнула я. — И что дальше?

— У неё, как обычно, всё забито на неделю вперёд. Но она согласилась принять меня у себя дома.

— Прекрасно, — буркнула я, с трудом отлепляясь от пола.

— Пропущу максимум одну-две пары. Постарайся не попасться на глаза нашим любимкам.

— Давай поговорим после кофе, — попросила я, еле живая.

— Ладно, ладно! — сдалась Катя.

Я уставилась в экран телефона.

— Она украла у меня двадцать минут сна, — возмущённо прошептала я себе.

Плюхнулась обратно лицом в подушку, надеясь отыграть хотя бы пятнадцать. Но минута — и в дверь постучали.

— Сонечка, завтрак почти готов, — раздался голос Инны Викторовны.

— Благодарю, — пробурчала я, не отрывая лица от подушки.

Спать, конечно, уже не получилось. Пришлось подняться. Душ? Нет уж. Волосы — в хвост, лицо — под воду, и в путь.

Когда я спустилась, за столом уже были все. Артур, как всегда, что-то жевал, не отрываясь от телефона. Мама отчаянно ругалась с Дашей, чтобы та пошла и смыла помаду — «как будто тебе не десять лет, а двадцать!». Папа читал с планшета и наблюдал за нами всеми.

Кофе стоял возле мамы. Я молча взяла кружку, налила себе и разбавила молоком.

— Не выспалась? — спросил отец, не поднимая взгляда.

— Что? — я вскинула на него глаза.

— Обычно ты пьёшь чай, — заметил он.

— Сегодня нужен кофеин, — коротко ответила я, делая первый глоток.

— Я посмотрела список твоего оборудования, — сказала мама. — Но не совсем поняла, что из этого действительно нужно.

— Мам, всё просто. Мне нужна только горелка. Я не собираюсь ставить тут лабораторию по клонированию, — сказала я. — Горелка, шейкер, дистилятор аламбик и сепартор. Ноутбук у меня есть. Всё остальное — руками.

— На всякий случай нужно купить огнетушитель, — сказал папа, не поднимая глаз от планшета.

— Какой ещё огнетушитель, пап? — Я закатила глаза. — Я же не собираюсь поджигать дом.

— Вот именно. Чтобы не собиралась. — Он всё-таки посмотрел на меня. Взгляд у него был спокойный, но серьёзный. — Я тебя знаю. Сначала горелка, потом: «Ой, случайно подожгла штору».

— Хорошо, — выдохнула я. — Купим огнетушитель. Красный, блестящий. Можно даже с бантом.

— Согласен, — кивнул он. — Главное, чтобы не пришлось им пользоваться.

— Горелка, шейкер, огнетушитель… Всё, как мечтала.

Мама качнула головой и вздохнула, будто хотела что-то добавить, но передумала.

Артурка хихикнул, не отрываясь от телефона.

— А ты уверена, что не хочешь что-то ещё? Может, химкостюм и противогаз? — спросил отец, отшучиваясь.

— И пылесос, — вставила Даша с лестницы. — Чтобы за одно уборкой в доме заниматься.

— Обожаю, когда за завтраком коллективно обсуждают мою безумную карьеру, — буркнула я, вставая из-за стола. — Всё, я пошла собираться. Мне нужно быть звездой первой пары.

Когда я уходила, я услышала слова отца.

— Звездой первой пары. Слышала? — сказал он вполголоса, явно не мне, но достаточно громко, чтобы я это услышала.

Я припарковалась, как обычно, на своём месте. Машина остыла, но воздух был прохладнее, чем я ожидала — и всё же знобило меня не от температуры. Я нервничала.

Не то чтобы я боялась Демида — скорее, его настроения. Он не тот, кто устроит сцену на людях, но если решит мстить, то сделает это с размахом. Я уже представляла себе: огромный, как шкаф, стоит передо мной с горящими глазами и шепчет что-то вроде «Ты пожалеешь». Отличный способ начать день.

Я осмотрелась по сторонам — и, конечно же, он был тут. Стоял у входа, куртка нараспашку, руки в карманах, и просто смотрел.

Нет бы пройти мимо. Нет бы опустить взгляд и сделать вид, что не замечаю. Но меня уже было не остановить.

В Англии я бы такого себе не позволила, но с тех пор, как вернулась, казалось, всё, чему меня там учили, выветрилось.

Я улыбнулась. Улыбнулась ему. Даже кивнула мило, по-английски вежливо, как будто вчера не устроила сцену в столовой.

Он не ответил. Просто смотрел. Но я понимала — он отыграется. Не сегодня, так завтра. Не перед всеми, так один на один. Но отыграется. Я спокойно вошла в аудиторию. Внутри было привычно тихо — студенты собирались, рассаживались, кто-то лениво листал конспекты, кто-то переписывался в телефоне. Пары проходили спокойно. Никто меня не трогал, не дёргал, и я даже почувствовала лёгкое облегчение. На одном из перерывов я обмолвилась парой фраз с Ириной Михайловой, — кажется, лёд между нами начал таять, по крайней мере, она больше не смотрела на меня, как на врага народа.

Но в столовую я идти не рискнула. Вчерашнее шоу ещё жило в моей памяти, и я решила не искушать судьбу. Поэтому просто осталась в аудитории и сделала вид, что мне хватает воды и грызни карандаша.

Катя пришла только к третьей паре — весёлая, шумная, как всегда. Она буквально влетела в аудиторию и, ещё с порога, начала тыкать мне в лицо своими ногтями.

— Посмотри, ну ты посмотри! — захлопала ресницами. — Я сказала — «френч», а они сделали какое-то искусство! Называется «утро после скандала».

— Красиво, — я улыбнулась. — Особенно вот этот — как будто под глазом синяк.

Глава 12

Демид

Сев в машину, я сразу покинул парковку. В голове ещё отдавались её слова:

"Ты же понимаешь, мы сочтёмся?"

Я улыбнулся. Не потому что это было смешно — скорее, потому что слишком хорошо знал, как такие фразы обычно заканчиваются. Она даже не представляла, насколько мы сочтёмся.

Я сказал ей правду. Я действительно ещё не начал играть. То, что было до этого, — просто лёгкое раздражение, предупредительная вспышка. А она приняла это за открытую игру. Проблема в том, что у Софи не было тормозов. Она не просто стирала границы — она их сжигала, пинала, обматывала проволокой и потом ещё пару раз пинала. И всё это — с милой улыбкой.

Она вредила мне. Моей машине. Моим нервам. Моему терпению.

А я? А я всего лишь зажал её на парковке. Подрезал чуть-чуть. Поджарил. Словно щёлкнул по носу. Разогревался.

Я не хотел причинять вреда — честно. И, да, я немного опасался. Нет, не её. Отца. Если Софи наябедничает, он точно устроит мне "семейное собрание". А к этим душным нравоучениям я готов меньше всего.

Ну, может, я был немного не прав, забирая у девчонок их кофе. Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Но я за это поплатился.

Впрочем, в целом я был доволен. На парковке меня ждала она — лежала на капоте моей машины, как будто ей принадлежало не только авто, но и всё пространство вокруг. И когда она не открывала рот, она в целом была… ничего.

Спокойная. Холодная. Почти красивая. Правда, как только начинала говорить — всё портилось.

Приехав домой, я с удовольствием развалился на диване в гостиной, уставившись в потолок и лениво листая телефон. Номер её я всё-таки сохранил. На всякий случай. Пусть будет.

Телевизор фоново шумел, в телефоне что-то писала Поля, а Милла — как обычно — расхаживала по дому с телефоном у уха, болтая с кем-то на весь этаж.

— Валере, серьёзно. И номер уже взял, — сказала она.

Я приподнял голову, ухо само выловило что-то интересное.

— Миш, ну хз, мне кажется, она ему не подходит. Да, милая… но для Валеры?..

Я громко окликнул:

— Милла!

Сестра заглянула в гостиную, не отрываясь от разговора.

— Что за сплетни? — спросил я.

— Валерке приглянулась Софи. Он взял у Кати её номер, но ещё не написал, — с ухмылкой ответила она.

Я фыркнул.

— Скажи Валерке, пусть не спешит. Она пока занята. Будет ещё отвлекаться, и мстить мне перестанет.

Милла склонила голову, хмурясь:

— Серьёзно?

— Нечего ей разбрасываться вниманием на кого попало, — буркнул я, возвращаясь к экрану.

Сестра закатила глаза и удалилась, снова окунувшись в болтовню. А я остался лежать на диване, уже ни к чему не прислушиваясь.

Но, если вдруг этой ведьме понравился Валера…

Пусть обломится.

Первые пару дней стояла подозрительная тишина. Я даже стал сомневаться — то ли у неё наконец закончились припасы сумасшедших идей, то ли затаилась перед ударом. В любом случае, я не расслаблялся. Было ясно: у этой англичанки есть зуб, и не один.

Но в среду мы всё-таки столкнулись. Буквально.

Я вышел из аудитории, собирался свернуть к лестнице, когда кто-то резко врезался мне в плечо. Телефон едва не выскользнул из руки.

— Эй, смотри, куда прёшь, — рыкнул я, сделав шаг назад.

Она подняла голову. Конечно, Софи. И, конечно, с таким выражением лица, будто я сам метнулся ей под локоть.

— Я тебя не видела, — холодно сказала она, будто этим всё объяснялось.

Я фыркнул.

— Глупая, надоедливая и к тому же слепая.

Она закатила глаза и посмотрела на меня со своим фирменным прищуром, в котором было столько высокомерия, что захотелось зааплодировать.

— Ты что, влюбился в меня? — спросила она с издёвкой. — Поэтому преследуешь постоянно?

Я усмехнулся и шагнул ближе, глядя прямо в лицо:

— Влюбился? Не льсти себе. Здесь не во что влюбляться.

Она чуть склонила голову, глядя на меня с видом, будто изучает не человека, а что-то раздражающе глупое.

— Ну это верно, — сказала она спокойно. — У меня, в отличие от твоих подружек, мозг есть.

Я усмехнулся, откинув голову назад.

— Всё верно, — кивнул я. — А теперь потрать остатки своих извилин хоть на одну оригинальную ответку мне. Хотя бы разок, для разнообразия.

— Не беспокойся, скоро.

Она смерила меня взглядом снизу вверх — не зло, а так, с ленивой брезгливостью — и отвернулась.

И почему от этого стало только злее?

Выходные начались неожиданно спокойно.

Проснулся я от настойчивого стука в дверь, после чего она открылась и красноволосое чудовище проникло внутрь моей комнаты.

— Дём, ты спишь? — спросила девушка.

Сквозь сон я только и выдавил:

— А по мне не видно?

— Я думала, ты уже встал, — пожала она плечами, облокачиваясь о дверь.

— Плохо думала, — буркнул я.

Наступила короткая пауза, а потом снова голос Миллы — на этот раз чуть раздражённый:

— Короче, внизу на нашей кухне знакомая нам женщина. Она говорила, что придёт?

— Нет, — вздыхая и поправляя одеяло, чтобы Милла случайно не увидела того, чего не должна.

— Вот и мне тоже не говорила.

— Это всё из-за того, что ты сюда переехала. Раньше мама просто так не приезжала.

— Спускайся, — сказала сестра.

Дверь с глухим щелчком закрылась. Я вздохнул, отбросил одеяло и нехотя поднялся. Уже на лестнице почувствовал запахи — свежие блины, творог, выпечка. На кухне пахло субботним детством. И немного тревогой.

Я вошёл.

— Мам, ну ты чего без звонка? А если бы мы не одни были? — я был слегка раздражён.

— Доброе утро, мой взрослый ребёнок, — сказала она, даже не обернувшись. — Если ты уже способен приводить девушек домой, значит, можешь позволить себе познакомить их с любимой мамой.

Я открыл рот, чтобы возразить, но меня опередила Милла, уже сидевшая за столом с чашкой чая в руках:

— Мам, ты столько имён не запомнишь, поверь.