Контракт босса

Глава 1. Цена долга

Я ненавидела каблуки.
Особенно такие — тонкие, как лезвие, и высокие, словно моя самооценка, упавшая до нуля, когда я переступила порог этого офиса.

— Вы уверены, что справитесь? — спросила меня секретарь с холодным взглядом, в котором не было ни капли сочувствия.
Конечно, я не уверена. Но кивнула.

Я пришла работать. Хоть куда. Хоть кем. Официанткой, ассистенткой, даже декорацией — лишь бы спасти отца.
Он влез в долги, как в капкан. Я — его последняя надежда.

Я слышала о нём.
О Викторе Кроссе.
Хищник. Миллиардер. Садист.
Говорили, что он может уволить человека взглядом — или за его отсутствие.
И ещё, что он никогда не обращает внимания на девушек, которые сами к нему идут. Слишком просто. Слишком неинтересно.

Когда я вошла в кабинет, он не сразу поднял глаза с монитора.
Я уже хотела заговорить, но в тот момент его взгляд встретился с моим.
Мир исчез. Воздух сгустился.
Он смотрел на меня так, будто медленно снимает кожу — жадно, с болью, от которой замирает сердце, и с удовольствием, которое стыдно желать.

— Вы… Аделина Рейн? — его голос был низким и чуть хриплым, словно крепкий черный кофе.

Я кивнула, проглотив комок в горле.

— Понимаете, зачем вы здесь? — он встал. Высокий, сильный, уверенный в каждом движении — словно волк в дорогом костюме.

— На собеседование, — выдохнула я.

Он подошёл слишком близко. Я почувствовала запах — древесный с горчинкой, который останется со мной навсегда.

— Нет, — сказал он. — Вы здесь, потому что ваш отец должен мне два миллиона долларов.
Пауза.
— И у него нет ни малейшего шанса их вернуть.
Он медленно обошёл меня, словно акула вокруг добычи.
— Но у него есть дочь. Готовая на всё.

Он встал позади меня, и я ощутила его горячее дыхание у шеи.

— Так ведь?

Я не могла ответить. Я не понимала, что он имеет в виду. Знала только одно — я должна согласиться. Любой ценой.

— Месяц, — произнёс он тихо, но с железной уверенностью. — Ты моя. Без контрактов, без правил. Только ты. Только я. Мои условия, которые я меняю, когда захочу.

Я повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, но он перехватил мой подбородок, заставив смотреть в глаза.

— Ты не боишься боли, Аделина?

Мои губы дрогнули, но я не отводила взгляд.

— А ты не боишься влюбиться?

Он улыбнулся. Медленно. Опасно.
Так улыбаются те, кто уже решил — ты не уйдёшь отсюда целой.

В этот момент дверь резко распахнулась.

— Босс, срочно! Он вернулся…

Виктор крепко сжал мою талию.
— Похоже, наш контракт начинается прямо сейчас.

Глава 2. Правила игры

Я всё ещё стояла в кабинете Виктора, пытаясь осознать, что только что произошло.
Месяц. Месяц под его контролем. Без права голоса. Без права убежать.

Слова висели в воздухе, тяжелые и безжалостные. Он не обещал любви — только власть и подчинение. Но его взгляд, жадный и пронзительный, говорил больше, чем любые слова. Он словно уже видел меня беззащитной — медленно, с обещанием боли и наслаждения.

В комнате было слишком тихо, и каждый звук казался оглушительным. Сердце колотилось так, будто собиралось вырваться из груди. Я пыталась найти хоть какую-то точку опоры в этой буре чувств и мыслей, но вместо этого в голове роились только страх и отчаяние.

— Ты понимаешь, на что идёшь? — тихо спросил Виктор, нарушая молчание. Его голос был ровным, без тени сомнения.

— Да, — ответила я, стараясь звучать увереннее, чем чувствовала. — Мне нужно спасти отца.

Он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на меня. В этом взгляде было столько силы, что я невольно отступила на шаг.

— Здесь нет места слабости, Аделина. Если хочешь выжить, тебе придётся играть по моим правилам.

— Какие правила? — спросила я, чувствуя, как напряжение растёт.

Виктор подошёл ближе, и воздух вокруг словно стал плотнее.

— Правила просты, — сказал он низко. — Ты — моя. Весь этот месяц. И будешь делать то, что я прикажу.

Я пыталась не показывать, как сильно меня это пугает, но внутри всё дрожало.

В этот момент дверь резко распахнулась, и в кабинет вошёл один из его помощников.

— Виктор, срочно! Клиент на линии, он хочет поговорить с тобой.

Виктор слегка сжал мою талию — жест, который был одновременно защитным и претенциозным.

— Похоже, игра начинается прямо сейчас, Аделина, — прошептал он на ухо.

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу.

У меня есть месяц, чтобы доказать, что я могу быть сильной.

Или быть сломленной.

Когда я вышла из офиса, мир казался другим.
Слишком холодным. Слишком опасным.

Я знала — это только начало.

***

На следующий день меня уже ждал первый "тест". Виктор назначил встречу с его главными сотрудниками — и я должна была присутствовать, как будто я уже часть этой безжалостной игры.

Они смотрели на меня со смесью презрения и любопытства. Я — девушка с улицы, пришедшая спасти отца.

Виктор же смотрел на меня как на проект, который он собирается сломать — и собрать заново.

Он поставил чашку с кофе передо мной и сказал:

— Ты будешь работать, и работать много. Если хочешь выжить.

Я не могла позволить себе слабость.

— Я справлюсь, — твердо сказала я.

Он улыбнулся в ответ — той самой улыбкой, которая обещала, что мои мучения будут длительными и незаурядными.

Глава 3. На кону

Я почти не спала. Даже когда закрывала глаза, передо мной всплывало его лицо.
Его голос, хриплый и низкий, звучал внутри меня:
"Ты — моя. Весь этот месяц."

Когда я проснулась — если это вообще можно было назвать сном — комната уже была наполнена мягким, тёплым светом. Мне принесли одежду.
Платье. Красное. Облегающее. Без белья.

Как будто он заранее знал, что я не осмелюсь ослушаться.

На прикроватной тумбочке лежал свёрнутый лист бумаги.

> 19:00 — встреча в «Белом зале». Будь готова. Присутствие обязательное.
— В.

«Присутствие обязательное.»
Слова, от которых по спине пробежал холодок. Здесь не было просьб. Только команды.

Я приняла душ, долго стояла под струями воды, будто пытаясь смыть неуверенность, страх, дрожь, что цепко впилась в моё тело с самого момента сделки.
Но всё это уже не имело значения. Я была здесь. Я согласилась. Ради отца. Ради долга. Ради… не знаю чего ещё.

***

«Белый зал» оказался вовсе не залом. Это был огромный частный ресторан на верхнем этаже здания Виктора, с панорамными окнами, живой музыкой, охраной на каждом углу и клиентурой, чьи фамилии я знала только из новостей.

Они смеялись, пили вино, переговаривались об активах, рейдерских захватах, тендерах.
И всё это — с такой лёгкостью, будто обсуждали вчерашнюю погоду.
Здесь бизнес пах кровью. И никто не притворялся.

Я чувствовала себя чужой. Голой. Не из-за платья — а из-за взглядов.
На мне не было ни имени, ни силы. Я — просто девочка, которую кто-то привёл сюда как игрушку.

Но тогда появился он.

Виктор вошёл в зал так, будто воздух сам отступал перед ним.
Черный костюм. Безупречно сидящий. Взгляд — как лезвие.
Один из мужчин — седовласый с сигарой — встал при его появлении. Остальные замолкли.

— Вижу, ты пришла, — сказал он, подойдя ко мне. — Умница.

Он провёл рукой по моей талии — спокойно, собственнически.
— Пойдём. Сегодня ты — моя тень.

Он представлял меня. Люди кивали. Кто-то улыбался хищно, кто-то смотрел с презрением.
— Кто она? — услышала я шёпот за спиной.
— Очередная?
— Не похоже. Эта дрожит. Он обычно не берёт таких.

Но я старалась держаться.
Я запоминала имена, жесты, интонации.
Как один из мужчин пошутил про "исчезнувшего конкурента" — и все рассмеялись.
Как женщина с идеальным макияжем посоветовала «не бояться крови на первых сделках».

Я чувствовала, как сжимаются пальцы. Здесь — настоящие хищники. Здесь — правила выживания, а не приличия.

Когда все разошлись, Виктор повёл меня в свой кабинет.
Молча.
Он открыл дверь, впустил меня первой.

И закрыл на ключ.

— У тебя остались вопросы после сегодняшнего вечера? — спросил он тихо.

Я обернулась. Он стоял у двери. Спокойный. Но в глазах — что-то другое. Опасное.

— Кто эти люди? — спросила я.
— Те, кто делает этот город таким, каким он есть.
— Ты один из них?

Он подошёл ближе.
— Я хуже.

Я сделала шаг назад. Он — вперёд.
— Ты боишься?

Я молчала.

Он коснулся моего подбородка, приподнял его, заставляя смотреть прямо в глаза.

— Хорошо. Страх — это честно. Он делает тебя живой.
— Зачем ты меня сюда привёл?

Он улыбнулся. Низко. Темно.
— Чтобы напомнить, что ты в игре. Не на экскурсии.

Он толкнул меня к стене. Не грубо. Но твёрдо.
Я вскрикнула от неожиданности.
Он наклонился ближе. Его дыхание обожгло мою шею.

— Я хочу, чтобы ты понимала: здесь никто не будет тебя жалеть. Ни они. Ни я.

Он провёл губами по моей скуле. Медленно.
— Но… если ты выдержишь — станешь другой. Сильной. Чистой. Моей.

Его ладони скользнули по моим бокам, обхватили талию, прижали к себе.
Я чувствовала его тепло, его силу… и что-то ещё. Опасность. Возбуждающую, как лезвие по коже.

Он не поцеловал меня. Нет. Он остановился в миллиметре от губ.

— Тебе нравится быть моей?

Я не ответила. Не могла.

Он усмехнулся и отстранился.
Холод вернулся вместе с расстоянием.

— Завтра тебя ждёт первый настоящий приказ.
Пауза.
— Если не справишься — отец умрёт. И ты останешься здесь. Сломанная. Никому не нужная.
Он повернулся к двери.
— Отдыхай. Завтра начнётся настоящее.

И вышел.

Я осталась стоять у стены.
С пылающими губами. С дрожащими пальцами. С сердцем, которое уже не принадлежало мне.

Глава 4. Собственность

Я проснулась от лёгкого стука в дверь.
— Аделина, — голос за дверью был женским, холодным. — Вас ждут через двадцать минут.

— Кто?

— Не моя забота. Вам лучше поторопиться.

Двадцать минут. Я посмотрела на себя в зеркало. Под глазами — тень усталости, губы припухшие от укушенных ночью снов, на шее — слабый след от того, как он прижал меня к стене.

Он не поцеловал. Не взял. Но оставил отпечаток сильнее любого прикосновения.

Комната, в которую меня привели, напоминала офис — но только снаружи.
Внутри царила другая атмосфера: мужчины в дорогих костюмах, женщины — почти все в облегающих платьях и с пустыми взглядами.

Я чувствовала себя не на встрече, а на кастинге.

— Это временно, — шепнула та же женщина, что привела меня. — Привыкай. Он любит смотреть, как ты учишься.

"Он".
Он в этом здании — как бог. Вездесущий. Всевидящий.

Виктор появился в комнате спустя полчаса. Ни одного слова. Только кивок. Я встала.

— Ты справилась, — тихо сказал он, подойдя ближе. — Умеешь слушать.

Я почувствовала, как его пальцы скользнули по моей пояснице. Быстро, как ток.
— Завтра будет сложнее. Но сегодня…

Он приблизился, и его губы почти коснулись моего уха.
— Сегодня я хочу, чтобы ты увидела, на что я способен.

***

Нас везли в чёрном автомобиле с тонированными окнами. Я не знала куда.
Он не говорил. Только смотрел — иногда поворачивая лицо ко мне.
И тогда всё моё тело вспыхивало изнутри.

Машина остановилась у особняка. Тихого, но охраняемого.
Он вышел первым, открыл дверь для меня.
— Мы не одни. Не говори лишнего. Не пей. Не спорь.

— Кто там?

Он задержал взгляд.
— Люди, с которыми не стоит играть.

Дом был наполнен золотистым светом и густым ароматом сигар и дорогого парфюма.
На нас уже ждали: двое мужчин, женщина с длинными ногами и темно-красной помадой. Её взгляд скользнул по мне как поразительный сканер.

— Это и есть твоя новая игрушка? — спросила она, не улыбаясь.

— Не игрушка. Ученица, — холодно ответил Виктор. — И она умнее, чем кажется.

— Значит, ты хочешь её в игру?

Я напряглась.
"В игру"?

Он улыбнулся, но взгляд остался стальным.

— Пока нет. Она ещё не готова. Но скоро будет.

Ночь текла, как вино в их бокалах. Разговоры — про власть, деньги, угрозы, сделки, провалы.
А потом — об одном человеке, чьё имя заставило всех замолчать.

— Ты уверен, что хочешь лезть туда? — спросил один из мужчин.

— Уверен, — сказал Виктор. — Потому что у меня есть новое оружие.

Он посмотрел на меня.
И я поняла. Это не комплимент. Это — заявление о собственности.

Когда мы вернулись в его пентхаус, уже была почти полночь. Я стояла посреди гостиной, не зная, идти ли спать или ждать приказа.
Он подошёл со спины, медленно.

— Ты сегодня справилась. Даже лучше, чем я ожидал.

Я обернулась. Он стоял слишком близко.

— Но ты должна понять… — его пальцы прошли по моему плечу, медленно, обжигающе, — …что я не стану держать тебя рядом, если ты станешь слабой.

— А если я не стану?

Он склонился ближе. Я чувствовала его дыхание, его запах — горький, пряный, возбуждающий.
— Тогда я сделаю тебя частью своей власти.

— Что это значит?

Он ухмыльнулся.
— Это значит, что ты будешь принадлежать мне. По-настоящему. Не как должник. А как…

Он замолчал, взгляд стал темнее.

— Как женщина?

— Как слабость. Единственную, которую я себе позволю.

Мои губы дрожали. Он склонился ещё ближе. Кончиками пальцев коснулся моей щеки.
Я не могла дышать.

Он почти поцеловал. Почти.
Но отстранился в последний момент.

— Иди спать, Аделина.
Голос стал жёстче.
— Завтра тебя ждёт первый приказ. И он не будет милосердным.

Он ушёл, а я осталась. В пылающей тишине, с сердцем, которое всё сильнее принадлежало мужчине, которого следовало бояться.

Глава 5. Клетка с бархатом

Я стояла у зеркала, наблюдая, как мои пальцы дрожат на пуговицах блузки. Прошло всего несколько дней, а казалось — целая жизнь. Я уже не помнила, какой была до того, как вошла в его кабинет.

Теперь я была его. Даже если это не было произнесено вслух — каждое движение, каждый взгляд Виктора обжигал, оставляя метки на теле, которого он даже почти не касался.

В дверь постучали.

— Входи, — сказала я.

Это была Марина — помощница Виктора. Холодная, ухоженная, как витрина бутика.

— Виктор ждет вас внизу. Срочно. Не заставляйте его ждать.

Я кивнула, чувствуя, как сердце сжалось.

Он ждал меня у машины. В черной рубашке, без пиджака — уверенный, опасный, чужой.

— Садись, — коротко сказал он. Не "пожалуйста", не "доброе утро".

Молча поехали.

— Куда мы едем? — наконец спросила я.

— В одно место. Ты узнаешь, что значит доверие.

Место оказалось промышленным районом. Здание без вывесок. Камеры. Металлическая дверь.

— Здесь твой отец проиграл всё, — сказал Виктор. — Он обещал вернуть деньги. Взамен — предложил тебя.

Мир пошатнулся.

— Он… сам?

— Да. Я дал ему выбор: сесть в тюрьму — или исчезнуть. Он выбрал исчезнуть. А тебя — продал.

— Почему ты… забрал меня?

Он повернулся ко мне, его глаза сверкнули сталью:

— Потому что ты — не просто красивая. Потому что я умею делать боль искусством.

Он взял меня за подбородок.

— Потому что ты вызываешь во мне то, что давно умерло.

Мы вошли в здание. Там был только один человек — худощавый, в костюме, с холодными глазами. Его звали Аркадий. Один из тех, кому отец был должен.

— Ты и есть та самая? — Аркадий обошёл меня, как товар. — Миленькая.

Виктор наблюдал, не вмешиваясь.
Я чувствовала, как внутри всё застывает.

Аркадий провёл пальцем по моему плечу.
— Знаешь, я бы её взял, Виктор. По-своему…

Виктор резко схватил его за руку и вывернул с хрустом. Аркадий вскрикнул.

— Она — моя. Ты хочешь денег — получишь. Но пальцем больше не тронешь.

В машине было глухо от напряжения. Я дрожала, но не от холода.

— Ты позволил ему подойти ко мне, — прошептала я.

— Я позволил тебе почувствовать, что значит быть беззащитной. Чтобы ты поняла, что будет, если выйдешь за мои правила.

— Ты же должен защищать…

Он резко затормозил. Мы были на парковке подземного гаража.

Он вытащил меня из машины, прижал к капоту.

— Защита — это привилегия. Не забывай, кто ты здесь.

Его рука легла на мою шею. Сначала мягко. Потом сильнее. Не больно, но достаточно, чтобы сердце застучало чаще.

— Ты хочешь свободы? Уходи. Сейчас. Можешь бежать. Я не буду искать.

Я молчала.

Он отпустил.
— Вот и всё.

— Почему ты… не отдал меня Аркадию?

Он посмотрел на меня с усмешкой.
— Потому что ты слишком особенная, чтобы гнить в его подвале. Я предпочитаю ломать красиво.

***

Вечером я не ела. Просто сидела в своей комнате и пыталась понять, где я нахожусь. Физически — и морально.

Марина принесла мне телефон.
— У тебя звонок.

На экране: неизвестный номер.
Я ответила.

— Аделина? — знакомый, уставший голос.
— Папа?..

— Я… я не знал, как всё обернётся, прости…

— Ты продал меня.

— Это было… либо... либо убить тебя. Виктор — единственный, кто предложил… сделку.

— А ты согласился?

Молчание.

— Прости, дочка.

Связь прервалась.

Чуть позже Виктор вошёл в мою комнату. Без стука. Без предупреждения.

Сел на край кровати. Его голос был мягче, чем утром:

— Ты выдержала. Ты поняла.

— Что именно?

Он коснулся моего лица — едва, но по коже пробежали мурашки.

— Что ты в клетке. Но клетка — с бархатом внутри.

Он медленно провёл пальцем от ключицы до изгиба шеи.
— Я могу сделать тебе больно.
— Или… дать то, чего ты ещё не знала.

Он приблизился, его губы почти касались моих.
— Но не сегодня. Ты ещё не готова.

Он встал.
— Засни. Завтра будет хуже.

Дверь закрылась.

Я осталась в темноте.
И впервые не знала, чего жду больше: боли или поцелуя.

Глава 6. Уйти нельзя остаться

Когда я вошла в новый дом, первое, что почувствовала — запах. Дорогой парфюм, кожа, дерево и нечто ещё… как опасность. Тяжелая, притягательная.

Нет. Это был не дом. Это была территория.

Виктор шёл впереди, не оглядываясь. Молчал. Как всегда.

— Здесь ты будешь жить, — бросил, поднимаясь по лестнице. — Пока длится наш… контракт.

Комната оказалась просторной. Слишком красивой. Ванильные тона, шелковые шторы, стеклянные полки. Как номер в отеле для дорогих любовниц.

Он подошёл ближе.

— Роскошь не делает тебя свободной. Но ты всё ещё можешь уйти.

Он бросил ключ на тумбочку.

— Вот. Откроет ворота. Но больше ты не получишь ничего. Ни защиты. Ни моего внимания.

Я смотрела на ключ, как на нож.

— Почему ты даёшь мне выбор?

— Потому что мне интересны только те, кто остаются добровольно.

***

Позже, уже в халате, я стояла у окна и видела, как он разговаривает на террасе. Женщина в ярко-красном платье. Высокая, уверенная. Тонкие губы и тяжёлый взгляд. Она прикасалась к его груди слишком знакомо.

Меня кольнуло что-то острое. Нелогичное.

Я вернулась в спальню и хотела закрыть дверь — но он вошёл первым.

— Что? — бросил. — Следила?

— Кто она?

Он прищурился, приближаясь:

— Ты сейчас ревнуешь?

— Конечно, нет. Это не…

Он схватил меня за руку и прижал к стене. Медленно, с холодной яростью:

— Тогда почему дрожишь?

Я не знала, что ответить. Его дыхание было слишком близко. Его рука — на талии.

— Ты — моя. Пока длится контракт. А это значит: ты не имеешь права ревновать. Но я — имею.

Он провёл пальцем по вырезу халата, до самой линии груди.
— Если кто-то коснётся тебя — я сломаю ему руки.

— А если я сама подойду?

Он усмехнулся:

— Тогда я накажу тебя… медленно. Но не остановлю.

Я попыталась выйти из комнаты, но он заблокировал проход.

— Урок номер два: у тебя нет “позже”. Есть только сейчас. Только моё сейчас.

Он дотронулся до подбородка, заставляя смотреть в глаза:

— Встань на колени.

Я замерла.

— Ты… серьёзно?

Он не моргнул.

— Серьёзнее некуда.

Я не двигалась. Он медленно подошёл и сам опустил меня вниз. Осторожно, но с силой. Его пальцы впились в мои плечи.

— Учись. Подчинение — это не слабость. Это искусство.

Он провёл рукой по моим волосам, затем отстранился и посмотрел сверху вниз.

— Поднимайся.

Я встала. Сердце стучало, как после бега.

Он шепнул:

— Я почти хочу тебя. Но не сегодня.

— Почему?

— Потому что тебе надо запомнить, как это — когда тебя почти берут.

Он ушёл, оставив меня гореть в одиночестве.

В ту ночь я не могла заснуть.

Ключ по-прежнему лежал на тумбочке.

Свобода — была в полутора метрах.

Но я не протянула руку.

Глава 7. Игры взрослых

Я не видела его почти весь день.

После утреннего совещания, на котором Виктор молча велел мне «наблюдать и запоминать», он исчез — словно специально, чтобы я начала думать. Надеяться. Или бояться.

Марина передала короткое сообщение:

— Вечером вы поедете с ним. Деловая встреча. Он сказал, что это — проверка.

— Проверка чего?

— Готовности к его миру.

Сколько можно? Одни подготовки, проверки... Всё выглядит так, словно Виктор усыпляет мою бдительность перед чем-то действительно важным. Чтобы я не справилась. Чтобы не выбралась. И осталась с ним. Была его.

***

Машина остановилась у частного клуба — элитного, с черным мрамором на фасаде и людьми в костюмах дороже квартиры моего детства. Внутри пахло деньгами, виски й сексуальной агрессией.

Виктор ждал уже там. В костюме цвета мокрого асфальта, с ледяным взглядом и стаканом бурбона в руке.

— Подойди, — тихо сказал он, не оборачиваясь.

Я подошла. Сердце билось громко, каждый шаг — словно по льду.

— Это ужин. Но здесь говорят не о еде, а о власти. Слушай. Улыбайся. И держись рядом. Если уйдёшь — не вернёшься.

Он взял меня под руку, как партнёр. Но держал так, будто я была прикована к его миру. А, впрочем, так все и было.

За столом сидели двое мужчин. Один — лет пятидесяти. Второй — моложе, с хищной улыбкой и руками, которые слишком часто касались ножа.

— Так это она? — усмехнулся старший. — А ты не теряешь вкус, Кросс.

— Она здесь не ради красоты, — спокойно сказал Виктор. — Аделина — часть сделки.

Меня пронзил холод. Сделки?

— Она будет курировать проект с нашей стороны. Молодая — значит гибкая. Я обучу.

— И… послушная? — спросил младший, не отводя глаз от моего декольте.

Виктор положил руку мне на талию. Медленно. Словно показывая территорию.

— Только для меня. Остальные — пусть даже не мечтают.

Я не знала, что больше пугает: эти мужчины — или то, как приятно было слышать его ревность.

Позже, когда ужин закончился, он отвёз меня не домой, а в один из своих офисов.

— Ты переглядывалась с ним, — сказал он тихо, закрывая за собой дверь.

— Это был просто взгляд. Я ведь — часть сделки, не так ли?

Он подошёл ближе. Обхватил лицо руками.

— Не играй в то, что не умеешь. Ты можешь быть умной. Храброй. Даже дерзкой. Но не лги мне в лицо.

— А если я совру?

Он наклонился.

— Тогда я покажу тебе, что такое настоящая ложь. И настоящее наказание.

Его пальцы скользнули по моему бедру — не дальше, просто чтобы показать: власть всё ещё у него. И каждое прикосновение — не ласка, а напоминание.

— Ты не игрушка. Но и не свободна.

Когда он вышел, я осталась одна в его кабинете. В темноте, среди стеклянних стен и тишины.

В голове крутились слова:
"Сделка",
"проект",
"только для меня".

Я должна была чувствовать страх. Но чувствовала только огонь.

И это было страшнее всего.

Глава 8. Отцовские грехи

Я думала, что хуже быть уже не может. Что я уже приняла свою роль, перестала дергаться, перестала мечтать о выходе. Но когда в комнату вошла Марина с тонкой папкой в руках и нейтральным лицом, я поняла — я ошибалась.

— Виктор хочет, чтобы ты это прочитала, — сухо сказала она, кладя папку на стол.

— Что это?

— Правда.

Сердце застучало громче. Дрожащими пальцами я раскрыла папку. Внутри — копии контрактов, банковские документы, отчеты. И фотографии. Мужчины, которого я любила как самого родного человека, рядом с теми, кого я видела в криминальных сводках. Оружие. Девочки. Деньги.

Отец. Мой отец.

Я не чувствовала слез — они не шли. В груди было пусто. Будто кто-то вырвал кусок, и теперь на том месте поросли только холод и гул боли.

Марина молча вышла, оставив меня наедине с этим адом. И только тогда я поняла, зачем Виктор показал мне это.

Он не держал меня здесь как пленницу. Я сама выбрала остаться.

Вечером он пришёл ко мне в комнату. Без предупреждения, как буря.

— Ты всё прочитала?

Я молча кивнула. Он подошёл ближе, приглядываясь ко мне, как будто искал в моём лице предательство. Или освобождение.

— Значит, теперь ты знаешь, почему ты здесь. Почему не можешь уйти.

— Я уже не хочу.

Он замер. Его взгляд стал другим — тем самым, который я уже начинала узнавать. Когда он видел во мне не девушку с улицы, не объект сделки, а женщину. Его женщину.

— Не хочешь?

Я подошла ближе сама. Почувствовала, как натягивается воздух между нами. Как он медленно поднимает руку, касается моего подбородка. Тонко. Осторожно. Но с тем напряжением, которое может взорваться в любую секунду.

— Скажи это снова, — прошептал он.

— Я не хочу уходить.

Он больше не держал себя в руках. Его губы врезались в мои — голодные, требовательные. Руки — сильные, уверенные — стянули с меня пиджак, и я впервые не сопротивлялась. Я принимала каждый поцелуй, каждый вдох, каждый миллиметр власти, которую он на меня налагал.

Он толкнул меня на кровать, но не грубо — как хищник, который знает, что жертва уже не убежит. Что она не хочет убегать.

— Ты знаешь, как долго я этого ждал? — прошептал он, опускаясь над моей шеей.

— С первого взгляда? — спросила я, улыбаясь сквозь тяжёлое дыхание.

Он усмехнулся:

— С первого приказа.

Утро было странно тихим. Я проснулась в его постели. Он стоял у окна, обнажённый до пояса, и говорил по телефону. Жёстко, властно. Тонко обрисовывая чью-то судьбу.

— Завтра. Если он не явится — его бизнес исчезнет, — бросил он и отключил.

Повернулся ко мне. В его глазах снова была сталь.

— Собирайся. У нас встреча.

— Что за встреча?

— Твой отец не просто задолжал деньги. Он предал людей, которых не стоило трогать. И сегодня ты увидишь, что бывает за такие ошибки.

Мы приехали на склад. Пахло металлом, горелой резиной и страхом. Я никогда не видела Виктора таким. Жестким. Неумолимым. Он отдавал приказы, как будто это был военный фронт, не бизнес.

— Ты привез её сюда? — спросил мужчина в костюме, в голосе которого скользила насмешка.

— Она — часть сделки. Она должна понимать, с кем имеет дело.

— Слишком милая. Сломается.

— Нет, — отрезал Виктор. — Она — Рейн.

Впервые я почувствовала в его голосе… уважение?

Но это длилось недолго. Уже через час он кричал на меня в машине.

— Ты не должна была вмешиваться! Ты чуть всё не испортила!

— Он хотел ударить того парнишку! Он всего лишь подросток! Ребёнок!

— Это бизнес, Аделина! Здесь не бывает детей!

Он резко затормозил, загнал машину на обочину. Вышел. Я — за ним. Трясло от страха, злости и какого-то странного необъяснимого желания.

— Не смотри на меня так, — прошипел он. — Ты понятия не имеешь, в чём живёшь.

— Зато теперь знаю, кем был мой отец.

Он подошёл вплотную, прижал к машине. Не с нежностью. С гневом.

— Ты не понимаешь. Тебя могли убить. За одну твою глупую реплику.

— Но ты не дал.

Он замер. Его пальцы на моей шее дрожали. Я впервые увидела его не как босса. А как человека, который боится потерять.

— Потому что, чёрт возьми, ты уже не просто контракт. Ты — моя ошибка.

Я улыбнулась сквозь слёзы:

— Но ты не хочешь её исправлять.

Он поцеловал меня. Жадно. С гневом. Как будто пытался заглушить всё, что между нами было. И всё, что только начиналось.

Когда мы вернулись в особняк, я уже знала — выхода нет. Но это больше не пугало.

Потому что я начала чувствовать власть.

И теперь я хотела сыграть по его правилам. Только так, чтобы в конце приз оказался в моих руках.

Глава 9. Большие люди

Виктор Кросс — мужчина, о котором говорили с опаской. Высокий, с пронизывающими тёмно-серыми глазами, черноволосый, всегда в идеальной рубашке без единой складки, он напоминал хищника. Стальной контроль, властная харизма, и угроза, исходящая даже от его молчания. Он казался старше своих тридцати трёх лет. Все лидерские качества чувствовались в каждом движении — выверенном, уверенном, пугающе точном.

На фоне его ледяного величия я казалась куклой, даже младше своих двадцати двух, но внутри кипело слишком многое, чтобы быть безвольной игрушкой.

После той ночи, где всё закончилось на дыхании, на сжатых пальцах и глухом рёве страсти, мы почти не разговаривали. Виктор игнорировал меня.

До утренней встречи с партнёрами.

— Оденься сдержанно. Будешь сидеть рядом и молчать. Но слушай, — сказал он.

Сердце ёкнуло. Эта встреча должна была решить судьбу одного контракта с китайской сетью отелей. Виктору нужны были партнёры, но не абы какие — люди, умеющие чувствовать страх. Я увидела в списке имя: Артём Нестеров. Мне показалось, что он уже мелькал где-то.

Марина, его помощница, быстро провела меня в переговорную. Там были Виктор, Артём — мужчина около сорока с хищным прищуром — и девушка в красном платье. Мила. Младшая сестра Нестерова? Любовница? Жена? Никто не удосужился представить.

— Мы готовы пойти на уступки, если доля в проекте увеличится, — сказал Артём и бросил взгляд на меня.

Виктор напрягся.

— Это не обсуждается. Мы согласовали 40%. Вы — в деле, или нет?

— А если я хочу получить бонус за быструю сделку? — Артём не отводил взгляда от моего лица.

Марина кашлянула. Я поймала себя на том, что вжалась в кресло.

— Она не часть сделки, — холодно сказал Виктор. — И если вы ещё раз позволите себе подобное, мы выйдем из переговоров.

В этот момент я впервые увидела, как его злость выходит за рамки контроля.

После встречи он втянул меня в лифт, нажал стоп. И только мы двое — в запертой коробке, полной напряжения.

— Ты хоть понимаешь, как ты выглядела? — прорычал он. — Эти глаза, этот испуганный вздох. Думаешь, мужчины не чувствуют таких женщин?

— Я просто сидела, как ты велел! — возмутилась я.

— Слишком послушно. И слишком наивно. Ты — моя, чёрт побери. Не витрина.

Он прижал меня к стенке лифта. Руки легли на талию.

— Тебе нравится, когда на тебя смотрят? — тихо, но опасно. — Или ты всё ещё не поняла, где находишься?

— Мне не нравится, когда меня ревнуют, как вещь!

— Это не ревность. Это предупреждение. И ты, — он собственнически окинул меня взглядом, — ты и есть вещь.

Я задыхалась. И не только от его близости.

Он опустил голову. Его губы были близко. Почти касались. Его пальцы прошлись по линии шеи, заставляя дрожать. Но он не поцеловал.

На выходе Марина сообщила:

— Вам надо быть готовой. Завтра — новая встреча. На ней будет господин Сун. Один из тех, кто финансировал… дела Вашего отца.

Мир пошатнулся. Отец. Финансисты. Виктор знает больше, чем говорит.

И только сейчас я осознала — я в ловушке.

И выйти отсюда без шрамов не получится.