Контракт на жизнь

Пролог

Два года назад, выпускной вечер...

— Не... не трогай... отпусти, — заплетающимся языком шепчу я прямо в яростные губы незнакомца. Сил отбиваться нет, голова кружится, а внизу живота постепенно нарастает необъяснимое тепло. Приятно? Но я не хочу! Тело не слушается, словно живет своей жизнью. — Прошу...

Мои мольбы никто не слышит, напротив парень проявляет небывалый напор и наваливается всем телом, от чего оба падаем на рядом стоящую софу. Рукой он хватает меня за подбородок, сдавливает до боли и с улыбкой целует. Углубляя его поцелуй с каждым мгновением. Делая порочные прикосновения языком к небу, щеке. Сильную хватку не отпускает, а лишь руководит когда и под каким углом мне нужно повернуть шею для его удобства.

Уму непостижимо, а ведь я даже понять не могу кто так рьяно целует забирая первый раз. Перед глазами туман, в ушах звенит. Неужели всему виной выпитое ранее игристое, что предложил друг? Да нет, быть не может. Я ж не в первый раз в жизни пью спиртное. От шампанского меня бы так не развезло. И, как на зло, далее ничего не помню. Как вообще ушла с выпускного вечера и на своих ли двух ногах?

От ласк неизвестного по телу проносится легкая дрожь. Мне приятно от его действий? Почему? Не понимаю. Я же против. Или нет? Удовольствие накрывает, мысли уносятся в иную степь. Мало прикосновений, хочу еще. Сильнее, жёстче. Не важно кто сейчас передо мной, лишь бы делал приятно. Долго и сладко. Где-то на подсознании хорошая девочка и отличница плачет навзрыд. Она глупая, не понимает насколько приятны прикосновения горячих рук к коже. Хриплые стоны парня возле уха.

— Стейси, тебе хорошо? Да? — гортанным звучанием произносит он. А я тону в этом голосе, трусики намокают.

— Хорошо. Продолжай, — бормочу с придыханием в ответ.

— А минуту назад отказывалась, — слышу хриплый смешок. — Нужно Тому завтра же премиальные начислить. Виски с возбудителем шикарен.

Виски... Да, отличная. Но кто она? Его девушка? С уст срывается неконтролируемый смех. Ну да, смешно же. Она отличная девушка, а тискает то он меня.

Неожиданно раздается громкий стук в дверь. Незнакомец пытается не обращать внимание на помеху, но тот, кто за дверью напористо стучит, словно пытается снять ее с петель. Весело. Второй на подходе?

— Чувак открывай! Нет времени объяснять! Дело дрянь! — кто-то орет за дверью. Раздраженный незнакомец с рыком неудовлетворенного самца соскакивает с меня.

— Лежи и никуда не уходи, — прикрикивает он на ходу.

Я толи киваю, то ли нет, когда по глазам, привыкшим к полутьме незнакомой комнаты, бьет свет из полуоткрытой двери. Неприятно. Одиноко. Хочу веселья. Танцевать до утра, но тело мою идею категорически не поддерживает, как и девушка внутри. Но дьявол на левом плече обещает неизведанное блаженство. Стоит лишь встать и пройтись, туда не знаю куда, как приключения сами найдут меня.

— Ик... прик...приключения, ждите, ик, я иду, — не связно бормочу и пытаюсь встать. Хотя нет, скорее пытаюсь сесть ровно, но выходит криво и я со смехом вновь падаю вниз. Весело.

— Куда собралась, пьяница? — слышу голос из мрака. Незнакомец вернулся? Не похоже, но какая разница, да? — Спать пора.

— Чего?! — от удивления сажусь ровно и расфокусированном зрением пытаюсь уловить хотя бы силуэт. Нужно найти, кого ругать. — Я хочу...

— Спать, а иначе завтра будет океан слез, — холодно отрезает голос. Без права на сопротивление. — Но сперва, поменяем место.

Он, а кто собственно он - не понятно, подходит ко мне, продевает руки под колени, а второй обхватывает спину и подымает вверх. Я охаю от неожиданного жеста, перед глазами плывет. Чувствую, как человек шагает в непонятном мне направлении. Опять открываются двери, неприятный свет бьет по глазам, но в следующее мгновение меркнет. Мы в соседней комнате? Зачем?

Но вопросы отпадают перед инстинктами пробудившимися в теле. Оно желает ласки и интима. Не разговоров или сна, а секса.

Дрожащей рукой пытаюсь нащупать лицо мужчины. Натыкаюсь на накаченную, поджарую грудь, поднимаюсь - шея с вздутыми венами под пальцами и вот уже поглаживаю гладко выбритую щеку. Немного в сторону - под пальцами горячие губы. Хочу поцеловать их. Поддаюсь телом вперед и... лечу вниз на мягкую постель.

— Ты пожалеешь утром, — констатирует факт спокойный голос над ухом. Когда только успел взобраться? — Но пути назад нет. Запомни, меня зовут…

Глава 1

В мире существует две проблемы, которые не нужно передавать по наследству. Первая - бедность, а вторая - болезнь.

Конечно, с первой мои родители справились. С детства я не имела привычки считать средства для того или иного каприза. Наслаждалась лакомствами любого вида, цвета. Одевалась стильно, посещала понравившиеся секции, концерты любимых групп. То есть семья ни в чем не отказывала единственному ребенку.

Прошли годы, мир изменился, появилась элита. Мальчики и девочки, родившиеся с золотой ложкой во рту. Те, что едят бриллианты на завтрак и запивают расплавленной платиной, вместо хлопьев и молока. Их прихоти - страх для обычных людей. Никогда не понимала, как можно потратить один миллиард за хаотичные мазки на холсте или черную точку на белом фоне. В чем суть бессмысленного разбрасывания денег? Потому что могут позволить? Похвастаться перед другими идиотами, что исполнит любое свое желание? А сами и копейки не внесли в бюджет.

– Миллиард... – бормочу под нос.

Я могла бы... Нет, Стейси, опомнись. Тебе остался…

– Один год или меньше, кто знает... – монотонно говорит врач. У меня вырывается бессмысленный хриплый смех.

Много ли? Мало ли? Год жизни... Что можно успеть? А нужно? Зачем?

– А лечение? Это ж не приговор…

– Приговор. В случае со Стейси, болезнь равносильна погибели, ибо лечение дорогостоящее.

– Насколько? – спрашивает мать, которая побелела на глазах. Отец рядом молчит, но на меня не смотрит. Боится?

– Сумы начинаются с шестизначных цифр, – качает головой врач. – А возьмите медикаменты, процедуры... Мне очень жаль.

– Но... но, должен быть выход. Доктор, я не верю, что для дочери нет иных вариантов, – беспокоится она, начиная плакать. Подходит отец и обнимает маму со спины. Молчит, но я замечаю слезы в мужских глазах. Невероятно.

Я же сижу рядом и не знаю, как реагировать. Плакать? А чем помогут слезы? Кричать, биться головой об стену от страха и безысходности? Лишь напугаю отца и мать. Пытаюсь быть сильной, хотя бы перед ними не показывать истинные эмоции. Я сильная. Да, же?

У кого-то и года нет, чахнут за несколько месяцев, а я в запасе двенадцать имею, чтобы наслаждаться жизнью. Сколько дано свыше.

– Обезболивающие, – произносит врач. Перевожу на него взор, он пытается выдавить улыбку, но выходит так себе.

В арсенале моего лечения - обезболивающее. Только. Без вариантов. Выходит…

– Когда? – спрашиваю, чем пугаю родителей и молоденького врача.

– Ч...что когда? – заикается он.

– Через сколько времени понадобятся обезболивающие? – задаю вопрос. Без эмоций, монотонно.

Знаете, как звучит выстрел для обычных людей?

– Месяц.

Вот он... Выстрел, который раздается в тишине кабинета. Именно так, хлесткой пощечиной, ножом по сердцу. Как приговор. Хотя почему “как”? Для меня слова доктора равно безвыходная ситуация. Где завтра может не наступить, а с возрастающей болью мысли станут не о жизни. Совсем наоборот, о ее конце. Кто не ощущал боли, что скручивает все в тело, а после медленно отпускает, но через мгновение одышки вгрызается зубами и когтями глубоко в нервы.

Глава 2

— Миллиард, — вновь бормочу, словно заела пластинка. Сколько нулей, возможностей, а где их взять? Но беда в том, что данных денег на весь курс лечения не хватит.

Знаете, что бывает страшнее безвыходной ситуации? Получить надежду, заветную мечту проснуться без боли, без нужды пить ряд прописанных таблеток, которые утратили лечебные свойства для моего изможденного организма, успокоительные... дьявол! Словно свет в конце непроглядного тоннеля. Мол, спой и выиграй деньги, сделай экстренную операцию. Живи. Легко же, да? Выйти на сцену, а перед выступлением несколько дней порепетируй. Всего-то…

Увы, слишком поздно. Теперь время вышло. Мне осталось каких-то два месяца. Но разве сейчас или десять месяцев назад я жила? Радовалась, что проснулась? Нет. Боль затмевает чувства и когда накрывает, я ненавижу весь мир. Всех и каждого. Родителей, гены, докторов, недостаток денег и себя.

Собственную трусость. Была б сила духа - давно…

Мои мысли прерывает стандартная мелодия на звонок. Кто? Дьявол. Упрямо смотрю с расстояния на дисплей айфона. Жду, когда ж с той стороны надоест трезвонить! Не важно кто, оставьте в покое. С минуту экран мерцал в полутьме, благодаря портьерам блек аут темного цвета, которые защищают от света и цивилизованного мира. Да, один плюс в болезни - мне все равно как я выгляжу, говорю, нарушаю ли нормы приличия и этики. К черту. Не за горами печальный конец, так чего заморачиваться? Мне лень в последнее время из дома выйти.

Только хочу расслабиться, как раздается прежняя мелодия. Всевышний, ты испытываешь меня?

— Да! — гневно бросаюсь к телефону, чуть не падая. Незнакомый номер. Провожу по дисплею, принимая вызов. — Кто это?

В ответ тишина.

— Зачем звонить и молчать?

— Стейси, — слышу немного измененный, но все же узнаваемый голос из динамика.

— Мэтт.

— Узнала, я приятно удивлен, — доноситься довольный голос с вкраплением превосходства. Что ж, как всегда.

— Ага, привет, — недовольно бурчу. — И пока, Мэтт.

— Нам есть о чем поговорить, — слышу холодный тон, который не терпит пререканий, когда мой палец занесен над красной кнопкой. - Это выгодно в первую очередь для тебя, Стейси. Нужно встретиться. Один на один.

Ха-ха, хотелось громко рассмеяться ему на ухо.

— Выгодно? Не смеши! Мне от тебя ничего не нужно.

Он молчит в ответ на мою колкость. Видимо дело важное, раз свой поганый характер держит в узде. Но мне то, что с его интереса?

— Встретимся на нашем месте, Стейс. Завтра. В шесть, — чеканит Мэтт, чем вызывает злость. - Приходи.

Произносит последнее слово и отключается. Первый позвонил, в одни ворота поговорил и сбил вызов. А его "встретимся на нашем месте" триггерит. Накатывают воспоминания прошлого.

Смотрю в потолок, мысленно спрашивая идти или нет на встречу? Показываться ему на глаза как есть? Нет. Не прийти?

Прямая дорога, что заявится лично. Не открыть двери? Не могу, воспитание не то. А я, на минутку, хорошая девочка.

— Эх, — тяжело вздыхаю, но с недовольным лицом плетусь в ванную комнату. Включаю свет и почти теряю сознание от ужаса. Что за гарпия взирает на меня?! Хотя нет, стойте. Всего лишь отражение в зеркале.

Длинные русые волосы торчат в разные стороны, усталые карие с зеленой окантовкой глаза и потрескавшиеся губы, что не видели матовой помады месяца два. - Стейси, Стейси, покойники прекраснее выглядят.

Решено. Без особого энтузиазма, но завтра с утра схожу в салон. Почему? Не могу появиться перед бывшим другом и одноклассником в обличии смерти, на календаре не Хеллоуин. Давние счеты не дадут гордости и чести упасть низко, пусть болезнь забрала последние силы, но пока жива... Перед Мэттом буду стоять гордая и сильная и сквозь слезы смеяться стану.

Глава 3

Выровняв локоны, сделав укладку и маникюр, я с легким сердцем выхожу из салона красоты. Собираясь на стрижку по предварительной записи, как всегда, натянула полюбившиеся удобные джинсы и белую футболку. Комфорт на первом месте. Преобразив ранее неухоженные каштановые волосы, я вновь привлекаю внимание противоположного пола. Мужчины провожают заинтересованными взглядами, а девушки - пренебрежительно стреляют глазами. И бесформенные вещи не помеха, когда лицо словно из глянцевого журнала мод.

Давно не выходила из дома, но желание запереться в квартире никуда не исчезает, а наоборот, приобретает новые привлекательные бонусы. Ведь я не из тех людей, которые любят постороннее внимание. Для меня их интерес - стресс. Но делать из себя дурнушку ради отпугивания? Никогда. Я уважаю себя как девушку, личность и до болезни следила за внешним видом, ухаживала за кожей, делала повседневный макияж. А с появлением долгосрочных болей, пришла апатия. Но жалеть меня не нужно. Я относительно счастлива. Проснулась - праздник, болит - жива. Все еще.

Выводит из привычного состояния лишь предстоящая встреча с бывшим одноклассником, Мэттом. Зачем ему встреча спустя столько лет молчания? Своим внезапным звонком заставил вспомнить прошлое. Еще и глупый сон приснился. Если повод банальный он у меня выслушает. За все десять месяцев неприятных ощущений выслушает.

Неожиданно в джинсах чувствую вибрацию. Телефон. Рукой достаю и на экране высвечивается вызов от лечащего врача. Неужели время ежемесячного осмотра? Принимаю звонок и подношу к уху.

— Слушаю.

— Это я слушаю, Стейси Мур, — слышу из динамика недовольный голос доктора. — Какое оправдание вы придумаете на сегодня? Голодная кошка? Землетрясение в вашем районе?

— Нет, я…

— Вы на улице? - с удивлением в голосе перебивает Саймон.

— Да, вашими молитвами, — приподнимаю уголки губ в кривой улыбке. Пусть доктор помочь ничем не в силах в моей ситуации, но как человек поддерживает на все сто процентов. Хотя зачем, не пойму?

— Молодец, наконец, выбрались из черепашьего панциря, — проговаривает он. По голосу слышу, доволен.

— Но по кружечке американо, вы обязаны со мною выпить, Стейси. Уговор, помните? Или витамины выписать?

Кофе, да? Когда я соглашалась на данную авантюру? Но то ли настроение хорошее, то ли погода…

— Вы сейчас свободны? Могу подъехать на час к вам в офис.

В ответ получаю молчание. Настолько поразила согласием? Но причина банальна, не хочу возвращаться домой и переживать, насчет встречи с Мэттом. Проветриться бы, а тут повод появился. Нет причин противиться.

— Скажите куда и я подъеду, Стейси, — прерывает тишину Саймон. — Ведь предложение исходит от меня, посему мне и ухаживать.

— Скажете тоже. Мы не в средневековье живем. Женщины имеют равные возможности, как и мужчины. К тому же, в нашем столетии тенденция именно на предложения руки и сердца от девушки, но никак не от мужчин.

Глава 4

В итоге, мы взрослые люди, пришли к компромиссу. Никто ни за кем не пошел, а каждый добирался своим ходом к выбранному ресторану. Чудесный выбор. Все остались при своем, и никто не обиделся.

Спустя полчаса по пробкам на такси я добралась к элитному району ХХ. Где и воздух слаще, и еда вкуснее, и контингент словно из фильмов. И нет, я все же заскочила домой переодеться. Выбор пал на легкий, голубоватого оттенка сарафан с плечиками фонариками, что ниспадали с плеч. А обуть решила белые босоножки на платформе. Не планируя ничего кроме вечерней встречи и салона, я сумела пойти на непредвиденный обед.

Саймон, мой лечащий врач, голубоглазый блондин под метр восемьдесят ростом, воспитанный и начитанный мужчина. Если бы не болезнь, возможно, я бы ответила на его знаки внимания, но заводить отношения, когда твоя жизнь измеряется в месяцах? Глупо и эгоистично. Но симпатия, она такая. Не видит ни помех, ни преград. Потому я и отказывала мужчине во встречах тет-а-тет вне врачебного кабинета. Зачем лишний раз попадаться на глаза, если ответ не измениться?

Но сегодня... исключение. Не знаю почему. Звезды в ночи сошлись? Видимо, так нужно.

Шествуя по тротуару, вдыхая пряный запах изысканных цветов, я замечаю Саймона, ожидающего около входа в ресторан. Светло-синие джинсы и голубая рубашка придавали ему эффект озорства, что ли. Зачесанные русые волосы в бок, а несколько прядей хаотично спадают на лоб.

Красивый, утонченный, но не пресный. Интересный и интригующий даже в одеждах. Саймон приветливо машет рукой и улыбается. Господи, что за голливудская внешность!

— Привет, Стейси, — приближается мужчина.

— Утром приветствовали.

С моей стороны ноль улыбки и такта. Такой уж характер. Ни дать, ни взять.

— Ничего, здоровее будешь, — улыбается, произнося двусмысленную фразу и замолкает. — Кхе-кхе, прости. Я…

— Ну чего вы стушевались? Я не в обиде, — немного подтягиваю уголки губ вверх. — Идемте?

— Ах, да. Прошу за мной, Стейси, — Саймон берет мою руку и кладет себе на изгиб локтя. После своего маневра довольный ведет к дверям, открывает их и приглашает переступить порог первой. Джентльмен с голубой кровью.

Зайдя внутрь здания, попадаю в другую эпоху - викторианскую. Коричневая гамма стен переплетается с бордовыми элементами мебели и декору. Потолок сделан в ветви подобном орнаменте, окрашен позолотой. Темно-коричневые столики с резьбой по кругу и стулья с обшитыми бордовым атласом подушечками. Великолепное зрелище. Каждая вещица в ресторане дышит прошлой эпохой на новый лад.

— Прошу, присаживайся, — слышу за спиной голос Саймона, когда мужчина, подойдя к нужному столику, отодвигает стульчик.

Атмосфера ресторана располагает, а человек напротив завершает идиллию. Уютно и спокойно на душе. Я на краткий миг забываюсь, на губах появляется искренняя улыбка, и с легкостью присаживаюсь на предложенное место. Я не больна, обычная девушка, которых много. Пришла покушать в приятной обстановке, да? Забыв о боли, судорогах и кровоизлияниях из носа. А напротив меня сидит не врач, что своим диагнозом перечеркнул, будущее.

Печально, но реальность возвращается, окатив холодной водой. Холодно при тридцати градусной жаре.

Глава 5

— Что будешь заказывать? — спрашивает Саймон, видя, как я отвлеклась, призывая жестом руки официанта к нашему столику.

— Я не голодна.

Саймон удивленно приподнимает бровь, но молчит. Не пытается навязать свое мнение или уговорить поесть, потому что мы в ресторане.

— Но от десерта не откажусь, — завершаю мысль я. Пусть аппетита из-за болезни нет, но повысить количество эндорфина в крови необходимо. Знала ж куда еду.

А мужчина на долю секунды напрягся, с чего бы? Хотя характер у него спокойный и он сочувствует пациентам, которых ведет. Вспомнить хотя бы мой случай: как запинался и подбирал слова, но увы, они ни к чему, если диагноз предполагает смерть. Деньги и связи решили бы проблему, но где их взять? Миллионы, не один или два, а десять, двадцать на операцию. А подготовка до и после нее? Кто даст гарантию, что она окажется успешной? А не миражом в пустыне, обезвоженному путнику.

К нам подходит официант, молодая светленькая девушка. Лучисто улыбается, предлагая меню. Достает из нагрудного кармашка блокнот, ручку и стоит, чтобы принять заказ. Видимо недавно работает. Бросив невзначай взгляд на других ее коллег, понимаю, что права. Они без лишних записей запоминают, что и на какой столик нужно подать. Но какая разница новичок ли подаст еду или официант с опытом. Опыт с воздуха не образуется, необходимы работа и время.

— Я буду филе миньон и картофельный гратен, а на десерт.., — делает паузу Саймон и переводит взгляд с меню на меня. — тоже, что закажет мисс напротив.

Девушка поворачивает ко мне в ожидании. Что сказать? Столько всего написано, а я так давно не баловала себя сладким, что позабыла вкус. Какой десерт мой любимый? Не помню. На языке лишь неприятное горькое послевкусие препаратов. Зайду с другой стороны.

— Какой десерт у вас пользуется популярностью?

— Благодарю за вопрос. Множество посетителей нашего ресторана "МонаЛиза" заказывают чизкейк "Нью-Йорк". Тающая во рту песочная подложка и нежнейшая начинка из сливочного сыра. Сверху выложены кусочки клубники и помадка из джема или шоколада, — воодушевленно рассказывает девушка. Невооруженным взглядом видно, как ей нравится говорить о десертах. — Но фирменным десертом заведения является брауни - "убийца женской фигуры". Смесь торта и печенья. Наш шеф делает идеальную хрустящую корочку и невероятно мягкую начинку. Подается с фисташковым мороженым сегодня.

От слов официанта аппетит не просто возник из ниоткуда, а воспылал.

— Говорите "убийца фигуры"? Ну что ж, проверим. И не забудьте чизкейк. Два.

— Спасибо за Ваш заказ, — записав названия блюд, девушка быстро уходит.

А я? Остаюсь с горьким привкусом ностальгии. Не имеющая ни работы, ни диплома об окончании университета.

Какой опыт я имею? Болезнь перечеркнула все мечты и стремления. Ведь еще маленькой девчушкой я мечтала стать... певицей. Собирать стадионы, выступать на сцене и раздавать автографы. Снимать клипы, менять сценические образы, а возможно, писать собственные тексты песен.

Но я зря шесть лет учила вокал, сначала в музыкальной школе, а после - профессионально с репетитором.

Зубрила тональности, постановку голоса до хрипоты. Лила слезы, ночами не спала, грезила о сцене. И вот, когда цель маячила перед носом, я потеряла сознание разбив лоб. Последовали долгие обследования, разнообразные анализы на всякие вирусы, инфекции и прочую заразу. Кто ж знал, что отец и мать, возжелав дитя, при их плохой совместимости на генном уровне, произведут на свет меня. Больную с рождения. Только болезнь, или скорее плохая особенность, решит сыграть в русскую рулетку. Вылезет в самый неподходящий момент. Девятнадцать лет дремала, а потом решила показать себя. Объявить, что до двадцати мне не дожить.

Глава 6

О чем я думаю? Какая ерунда. Жалость, обида? И кому их предъявить? Судьбе или родителям? Медленно качаю головой и замечаю вопросительный взгляд Саймона.

— Приступ? Есть болеутоляющее?

— Нет, все в порядке, — поднимаю руку вперед.

— Хорошо, — произносит по слогам мужчина, но не спешит верить мне на слово. — Почему не пришла вчера на плановый осмотр?

— А что изменится, коль приду? Нет, правда. Я не понимаю смысла хождения в лечебницу, если лечения для меня нет.

— Кхе-кхе, — запинается на слове Саймон. Опускает взгляд на ажурный столик, обдумывает с минуту сказанное мной. — Медицинский осмотр нужен, чтобы следить за состоянием пациента. Проверять, нет ли побочных эффектов от приписанных препаратов. Фиксировать изменения...

— Стоп, — отрицательно качаю головой. Не могу принять его истину. — Какая, извините меня, разница? Помогают медикаменты или усугубляют? Положительная динамика или нет? Мне осталось от силы два месяца, так зачем тратить драгоценное время на посещение вас? Ради чего?

Врачи, одним словом. Им бы только повысить посещаемость и имидж клиники, а чувства пациента не учитываются. Живой - хорошо, приходи, мертвый - придет другой, не велика беда.

— Все не так, Стейси, — протягивает руки мужчина и накрывает мои в утешительном жесте.

— А как?

Вижу он хочет, что-то сказать, но замолкает.

— Если мне не изменяет память, твоя мать говорила, что ты ранее мечтала стать звездой? Это так?

Резко переводит тему Саймон. К чему этот вопрос? Мечтала, стремилась, но вышло печально. Зачем бредить старые раны?

— Так и есть, стремилась петь.

— А что если... — делает интригующую паузу в конце мужчина. — ... нет, ты слышала о закрытом состязании? Победитель получает огромные деньги.

— Закрытое? Почему? – меня настораживает наш разговор. Почему спросил? Рассказывает о неизвестном состязании.

— Твоя болезнь не безнадежна, но она требует огромных денег для прохождения курса интенсивной терапии. А на днях знакомый поделился информацией об элитном клубе, где раз в год проводят VIP соревнования. В том году был танцевальный батл, а в этом музыкальный. Разве не удача?

Удача? Я не верю в сиюминутный успех, ведь за ним по пятам бродят крах и страх.

— Я забросила тренировки по вокалу, — категорично отказываю, пытаясь встать из-за столика, но Саймон кладет ладонь мне на руку, пристально вглядываясь в глаза.

— Но ты хочешь, хочешь петь. Я вижу это в твоих глазах.

— Вернее сказать - хотела. В прошедшем времени, — резко вырываю руку из мужской хватки, желая уйти. -

— Я не вытяну тембр и прочее. Здоровье не позволит.

Разворачиваюсь к нему спиной и делаю шаг к выходу из ресторана, но нос улавливает превосходный аромат шоколада, кокоса и чего-то неопределенного. Поворачиваю голову к сосредоточению запаха и обнаруживаю, что официантка принесла заказ.

Двадцать минут, даю установку уйти за выделенное время. Страшный грех не насладиться прелестями десертов. Подумаю позже.

Глава 7

Возвращаюсь домой, в голове кавардак. От разнообразных мыслей кружиться голова. Как поступить с неожиданным предложением Саймона? Оно, на первый взгляд, весьма презентабельно, но некоторые моменты не дают покоя. Подозрительно и неспокойно на душе. Желание вырваться из оков болезни - словами не описать на сколько громадное. Но из огня да в полымя?

После разговора устала морально. Открываю дверь квартиры, снимаю обувь и иду через прихожую в кухню, но тут же возвращаюсь. Выхожу и смотрю на номер квартиры. Сорок пятая, все верно. Мой дом, но внутри чужая мебель и ее расстановка! Уходила, все на местах же было. Что за...

— Пришла, Котя? — слышу знакомый голос, оборачиваюсь и ошеломленно хлопаю глазами.

— Э-это что такое?

— М?

— Где моя мебель?

— На свалке, Котя.

— Зачем?

— Я еще в школе советовал тебе ее выбросить. Рухляди место на свалке, — широко улыбается бывший друг, а по совместительству тот, с кем назначена встреча на вечер. Так, стоп...

— Как ты пробрался в мою квартиру? — возмущенно подхожу к Мэтту и тычу пальцем в грудь. Он же на мой выпад ухмыляется. Стоит весь из себя, павлин. Высокий, поджарый брюнет со сверкающими янтарными глазами. Одет в черную рубашку с расстегнутыми пуговицами до груди, выгодно подчеркивающую накачанный торс, и в белые свободного кроя брюки.

— Подаренный тобой со школьных лет дубликат ключа пригодился. Ведь скорее всего ты бы не пришла на встречу, — Мэтт разводит широко руки в стороны. — И вот я здесь.

— Зачем?

— Есть одно предложение откладывать, которое невозможно, — задорно произносит парень, подмигивая глазом. Он пытается обнять меня за плечи и притянуть поближе, но я уворачиваюсь, отхожу в сторону.

— Встретились бы вечером... Ладно, говори, что за спешка? - складываю руки на груди, а непреклонным взглядом даю понять, что терпеть его идиотские проделки не собираюсь.

— Я к тебе с деловым предложением.

— И?

— Поступила информация среди элиты об открытии вокального соревнования... на выживание.

— Что? — удивленно переспрашиваю я. Может, Мэтт оговорился?

— Ты верно расслышала. Конкурс с горечью. Кто побеждает - живет, а кто проигрывает - пуля в лоб, в лучшем случае, — меняется в лице одноклассник, голос низкий и веет холодом, что пробирает до костей. — Выиграй соревнование и получишь второй шанс.

— Что за... бред?! Соревнование на выживание? А если я не смогу? Не понравлюсь судьям или зрителям? Смерть? — зло улыбаюсь мужчине.

— Да, ты права. Впрочем, смерть безболезненна.

— Ты с ума сошел!

— Я знаю твой диагноз, Стейси, — холодно констатирует факт парень. Без увиливаний говорит в лоб и пристально смотрит в лицо. Какую реакцию ожидает увидеть?

Глаза округляются от шока. Как? Когда узнал и почему интересовался мной? Ничего не приходит на ум, кроме бредовых мыслей об общей учебе. Но разве школа - серьезный повод наводить справки? Или врываться в дом при отсутствии его хозяина. Открывать ключом чужую квартиру и хозяйничать на собственный лад.

— И что дальше, Мэтт? — спрашиваю его в лоб. — В чем твоя выгода со всей данной ситуации?

— Я стану твоим продюсером, — ставит в тупик своим ответом.

Продюсер Мэтт, вокальное соревнование из-за правил которого можно умереть. А на кону жизнь. Моя.

Глава 8

Вышвырнув из дома Мэтта, я свалилась спать беспробудным сном до следующего утра. Что-что, а сон у меня, как у здорового спасателя. То ли болезнь берет-таки свое, то ли обезболивающее постепенно превращает в овощ.

По инерции тянусь рукой к прикроватной тумбочке за айфоном. Лениво снимаю блокировку экрана и вижу около пятнадцати пропущенных от мамы и папы. Плохо. Они наверняка уже предположили наихудший вариант - смерть любимой дочурки. Не времени, необходимо сейчас же набрать их. Нажимаю на вызов и после второго гудка слышу из динамика взволнованный мамин голос:

— Алло? Стейси?

— Привет, мама. Конечно я, твоя непутевая дочь. Кто ж еще может звонить с моего номера? – выдавливаю из себя улыбку. Не хочу беспокоить ее лишний раз. Много сил и нервов положила она на борьбу с моей болезнью. А сколько подпольных лекарей мы объездили по всей стране? Денег...

— Боже, девочка моя... — всхлипывает мама. — Я грешным делом подумала о... Стейси, милая...

— Мама, все же хорошо. Не плачь, — нежным голосом пытаюсь успокоить ее.

Но слова не помогают ни ей, ни мне, увы. Я единственная дочь в семье, всеми обожаемая и любимая. Тетушки и дяди наперебой голосили, у кого я проведу летние каникулы. Зазывали к себе в гости любым способом: игрушками, гаджетами, интересными поездками или знакомствами. До шестнадцати лет я не знала слова "нет". Его не существовало в моем понимании.

— Доченька, где ты была, если не подходила к телефону?

— О... я сегодня случайно встретилась с доктором Саймоном, и мы разговорились. А придя домой, совсем выбилась из сил, да так, что упав на кровать, мгновенно уснула и не услышала звонков. Извини, я не хотела тебя пугать.

— Ты выходила из дома? — переспрашивает мама. Для нее моя прогулка тоже в новинку. Ранее я лишь спускалась изредка в Маркет за продуктами и сразу возвращалась домой. А тут настоящая прогулка. — И виделась с кем-то? Ох, постой, с доктором Саймоном? Какие-то проблемы? Только говори без утайки.

Без утайки, да? Бедная мама, столько вытерпела из-за меня, а впереди лишь зияющая, беспросветная тьма. Как она переживет мой скорый уход? Боюсь, последует за мной. А отец? Он совсем сдал, что физически, что морально.

— Нет, мам. Все хорошо... — отвечаю ей, но затихаю и исправляю. — На сколько возможно в данной ситуации. Ничего не изменилось. Я всего лишь не пришла на плановый осмотр.

— Что? Почему?

Как бы объяснить и не обидеть? Я тоже человек, могу устать от бесконечного потока процедур, анализов, к тому же бесполезных. Ни продлить жизнь, ни улучшить ее врачи не могут. А тратить на них время, которого и так осталось немного? Не имею желания. Идти ради смазливого лица Саймона? Ух...

— Я не захотела. Ничего нового доктора не скажут, а один путь в сторону лечебницы вызывает тошноту. Извини мама, что скрыла от тебя. Я не плохая дочь... я просто... устала.

Смахиваю одинокую слезу, ведь наплакалась в первые недели после постановки диагноза. Сейчас соленая водица прекратила течь. Пусть горько до одурения, а боль скручивает - я молча стискиваю кулаки.

— Хорошо, девочка моя. Я люблю тебя и всегда на твоей стороне! Что бы не случилось.

Попрощавшись с мамой, вдыхаю кислород на полную грудь, понимая насколько разговор был морально тяжелым. Не хочу еще больше пугать или травмировать родителей. Ведь и правда, новостей нет.

Или же... есть?