Контракт с дьяволом

Глава 1

- Заклинаю, оставь его в живых! Молю тебя, не убивай!!! Забирай все, что хочешь!!! Все твое – деньги, недвижимость, власть! Только отпусти, отпусти его!!! – не помня себя, я кричала на Пратта, я заламывала руки в своем неистовстве и непослушными пальцами обрывала волосы на голове.

Эрик стоял на коленях перед Дэймоном, его лицо и шея были в кровоподтеках. Он с трудом дышал после многодневных истязаний, в глазах почти не осталось жизни. Эрик понимал, что это последние минуты его жизни, он уже не пытался бороться за свое будущее, слишком жесток был наш враг.

Дэймон гордо возвышался над моим униженным мужем, все его дьявольское нутро ликовало в этот момент и жаждало смерти. Он хладнокровно приставил пистолет к виску Эрика и в любой момент был готов спустить курок. Единственное, что его останавливало теперь, это наслаждение застывшим моментом. Он был властителем этого мига и наших судеб.

Пытаясь вырваться из стальных тисков его телохранителей, охрипшим от истерики голосом я закричала вновь:

- Не-е-ет!!! Все, что хочешь, только не убивай!!!

Меня наконец-то услышали… Дэймон неспешно повернул голову в мою сторону и с ехидной улыбкой на губах уточнил:

- Так ли все?

- Забирай все, что пожелаешь!!! Только оставь Эрика в живых…

- Деньги не представляют для меня какой-либо ценности, ибо я имею их в разы больше, чем могу потратить, однако осознание его вечного унижения поистине бесценно! – ликующе засмеялся Дэймон.

Затем он подал знак своим людям, и те принесли два чистых листа бумаги. Один он протянул Эрику, второй – мне, и все еще злорадно посмеиваясь, скомандовал:

- Подписывайте!

Дрожащей рукой я вывела подпись на нижней части белоснежного листа, заочно соглашаясь со всеми требованиями, которые позднее впишет сюда Дэймон. Муж сделал то же самое. Тотчас руки телохранителей отпустили меня, и я бросилась к Эрику. Мы жадно целовались, получив спасение за миг до смерти, слезы непроизвольно бежали по моему лицу.

- Кхе- кхе… - привлек наше внимание Дэймон, чинно усевшийся на стул. В его руках были листы с нашими подписями. – Если позволите, лирику мы пропустим и вернемся к делам. Итак, ваши требования я выполнил, теперь черед моих. Начнем с тебя, Уотсон. Тут все прозаичнее некуда, - спокойно произнес тот и принялся писать, - «Я, Эрик Уотсон, не имею никаких деловых, финансовых, личных претензий к Дэймону Пратту. Мой долг перед Дэймоном Праттом полностью погашен, отныне и впредь обязуюсь прямо или косвенно не участвовать в сделках с ним и его партнерами. Что бы ни произошло в дальнейшем, я никогда и ни при каких обстоятельствах не встану на пути у Дэймона Пратта, в противном случае, он сможет вновь предъявить все прошлые претензии на справедливых основаниях», думаю этого вполне достаточно.

Я выдохнула, услышав такой мягкий приговор, что был вынесен мужу этим кровопийцей. Мы с Эриком переглянулись. Вероятно, ему тоже показалось странным скромное требование для такого жестокого зверя, как Дэймон Пратт. Когда же он принялся за вторую расписку, мы поняли, что в этом человеке нет ни капли людского. Дьявол во плоти…

- «Я, Кэтрин Уотсон, добровольно и без особых сожалений покидаю собственного мужа на неопределенный срок, а также признаю власть Дэймона Пратта над собой. Отныне и впредь Дэймон Пратт является повелителем моего разума и тела. Позволяю ему любые действия сексуального насилия и надругательства над моим телом, а также обязуюсь во всем потакать любым прихотям моего господина и исполнять все пожелания с особым прилежанием и усердием, когда б этого ни пожелал мой господин. Я отдаю себя в сексуальное рабство по собственной воле и желанию, а посему никогда не посмею обратиться в бегство или за помощью к третьим лицам, в противном случае, из-за неисполнения условий контракта с моей стороны, Дэймон Пратт. может посчитать обмен не свершившимся фактом и вновь предъявить все прошлые претензии на справедливых основаниях. Покинуть своего хозяина я могу только с его личного позволения, когда мое общество и тело перестанут вдохновлять его. После получения вольной я обязуюсь вернуться к своему законному супругу и продолжить удовлетворять уже его плотские желания, что станет истинным унижением для нас обоих, ибо каждый из нас будет помнить о событиях и связях прошлого. Если мой супруг по каким-либо причинам не возжелает меня или побрезгует мной, я не стану препятствовать Дэймону Пратту. в расправе над ним».

- Скотина! – выругался Эрик в попытке броситься на Дэймона, однако надежные телохранители быстро пресекли любые попытки моего мужа отомстить за оскорбления этому дьяволу.

Дэймон в бешенстве подскочил и, вновь наставив на Эрика пистолет, заорал:

- Ходишь по краю, Уотсон! Я ведь сейчас могу и отказаться от обмена, в конце концов, не такая уж и привлекательная женушка у тебя, хотя если добавить немного огранки и лоска… - Дэймон сменил крик на рассудительный тон и принялся рассматривать меня с головы до ног. Мне стало так противно в тот момент, будто это чудовище насиловало меня на глазах моего мужа и горстки похотливых амбалов, топящейся возле него.

- Ты монстр… - немыми губами прошептала я, окончательно теряя рассудок.

- Нет, детка, настоящий монстр – твой благоверный супруг, и за то, что он сделал, я беру непомерно низкую плату. Поверь, из нас троих, в большем проигрыше именно я, - резко оборвал он, а потом обратился уже к своим людям: - Вы знаете, что делать. Сопроводить до дома, и чтобы он не натворил глупостей сгоряча.

Глава 2

Так потянулись мои беспросветные дни. Дэймон без устали насиловал меня ежедневно, еженощно до адских болей и полного отвращения к жизни. Не было тех поз, которыми бы он не разнообразил секс со мной, не осталось во всем огромном дома мест, где бы он не трахал меня. Первые несколько дней своего рабства в сиенском поместье я ничего не ела и спала только тогда, когда уже усталость сбивала с ног. Смотреть на себя в зеркало было почти так же омерзительно, как спать с Дэймоном. За считанные дни я похудела до неузнаваемости, кожа буквально висела на костях, черные круги под глазами не сходили с моего лица, ровно, как и гематомы от жадных прикосновений Дэймона.

― Ты сейчас же спустишься и поешь, ― он вышел из душа и бросил на меня безразличный взгляд. Я промолчала. ― Ты меня слышишь?

― Я не голодна, ― прохрипела я, все еще чувствуя во рту привкус его спермы.

― Сингапурские шлюхи и те не такие тощие, как ты, ― с презрением выплюнул Дэймон.

― Не сомневаюсь, что в твоей постели побывали все шлюхи мира, ― бесцветно ответила я, будучи уверенной, что терять мне уже нечего.

― И главная из них сейчас лежит в ней, ― усмехнулся дьявол. ― Поднимайся.

― Не хочу.

― В таком случае, разденусь я. Встречу с партнерами вполне можно провести на пару часов позже, ― издевался он. ― У тебя две минуты, по истечении этого времени я вернусь, и мы снова сможем наслаждаться близостью друг друга.

Разумеется, выбирать я и не думала. Кое-как оделась в почти истерзанную майку и джинсы, которые стали велики мне на пару размеров, а затем спустилась в столовую. Дэймон пил пустой черный кофе и просматривал какие-то бумаги. Он часто поглядывал на часы. На столе стояли тосты с маслом и сырная нарезка. Запах еды кружил мне голову.

Я подошла и тихо села с противоположной стороны стола. Дэймону было достаточно одного взгляда исподлобья, и я послушно принялась за завтрак. Сперва я жевала медленно, будто заново привыкая к чему-то давно позабытому, но, как известно, аппетит приходит во время еды. Проглотив два тоста, я насытилась. Только после этого Дэймон молча поднялся и ушел, а уже через минуту я услышала рев его автомобиля, катившего по подъездной дороге.

Весь день, как и все последующие за ним, я провела в забвенье с единственной разницей – вне стен этого огромного, но очень пустынного дома. Теперь каждый его уголок напоминал мне о моем позоре, поэтому я стала уходить к морю. Поначалу я просто сидела у воды и целый день, пока не стемнеет, смотрела в синеющий горизонт, потом, чтобы справиться с нарастающей депрессией, я стала бродить по парку и саду, но по-прежнему не замечала местных красот за душевной горечью. Дни не сменялись ночами и наоборот, все превратилось в однотонно серое существование, лишенное даже малейшего проблеска жизни. Мои мысли и чувства неизменно оставались с Эриком, мое тело вот уже месяц принадлежало Дэймону.

Жгучее солнце Тосканы очень быстро придало моей коже смуглый оттенок, местная здоровая пища довольно скоро вернула моему организму потерянные килограммы, несмотря на то что Дэймон все также неистово подвергал меня насилию. Сердце мое постепенно черствело, я больше не ревела после каждого надругательства, только иногда на меня накатывало отчаяние, и беспомощность сдавливала грудь. В такие моменты я принималась себя уговаривать, что чем меньше буду показывать эмоций, чем больше безразличия, тем быстрее наскучит ему жестокая игра. Теперь я была одержима только этим моментом, ждала его наступления, увидев хоть какой-то просвет среди душившей меня тьмы.

Отныне я перестала сопротивляться любым его приказам и действиям, полностью принимая свою участь. Даже самые страшные для меня моменты в виде собственного оргазма я отказалась воспринимать как зазорный грех, не препятствуя Дэймону в удовлетворении моего либидо. Это возымело нужный эффект, мой насильник стал не так настойчив и груб. Я была уверена, что интерес Дэймона начинает ослабевать.

― Сегодня приедет Ханна, теперь она будет вести хозяйство. Не отлучайся из дома, ― сказал Дэймон за завтраком.

― Я ей зачем? ― безразлично спросила я, уставившись в его черные глаза.

― Просто останься, ― голосом, не допускающим какие-либо возражения, сказал он.

― Хорошо.

Дэймон, наверное, минуту буравил меня взглядом, удивляясь моей покорности, а потом просто ушел. Я же внутренне радовалась своей маленькой победе.

Ханна, низкорослая чуть полноватая женщина средних лет, не заставила себя долго ждать и приехала почти сразу после отъезда Дэймона. Она была не одна. С ней заявилась женщина намного моложе и одета со вкусом. Как позже выяснилось, Юлия, была ответственна за улучшение моего внешнего вида. Я так давно уже тут, что напрочь забыла, что такое хороший маникюр и питательные маски для волос. Первые положительные эмоции за адский месяц в рабстве.

Пока Ханна хлопотала по дому, проводя генеральную уборку миллиона комнат, Юлия неспешно принялась за маникюр, педикюр, эпиляцию, косметические процедуры. Пока она бережно наносила какие-то средства на мои волосы, я лежала с закрытыми глазами и вспоминала Эрика, его бесподобную улыбку и мягкий, приятный слуху голос.

Ближе к вечеру обе женщины уехали, но прежде принесли из машины три больших пакета. Во всех трех была одежда и белье. Ничего даже близкого к тому, что я всегда носила. Вещи были хоть и для повседневной носки, но стиль абсолютно не мой. Легкие полупрозрачные сарафаны, короткие льняные платья с открытыми плечами, юбки с высокой талией и минимальной длиной – ничего подобного раньше я не носила и теперь не собиралась. Белье, что находилось в пакетах, вообще не соответствовало моим представлениям о практичности. Тончайшее кружево буквально ласкалось к рукам, таяло в них. Я и близко к таким вещам не собиралась подходить, если б не одно но. На бирке красного комплекта была прикреплена записка, где значилось следующее: «Сегодня ты наденешь его».