Королева для Орков

Глава 1. Подслушивать нехорошо

Я всегда считала Восточную Галерею Королевского Замка Элдарии своим убежищем.

Здесь, среди портретов предков царила прохладная тишина. Особенно я любила укромный уголок за гигантским гобеленом, изображавшим Солнечного Единорога, попирающего мрак. Ткань была столь плотной и старой, что сквозь неё лишь смутно просвечивали очертания соседней Комнаты Тысячи Свечей – маленькой, уютной комнатки, где я довольно часто искала уединения.

В тот день я вновь отправилась туда. Утренний урок церемониальных танцев с Мадам Ортансией оставил меня в легком смятении и с натруженными ногами. Уютно устроившись на мягкой скамье за гобеленом, я зачиталась книгой старинных баллад.

Тишина в галереи была почти осязаемой.

Именно поэтому шепот, прорвавшийся сквозь толстую ткань гобелена, прозвучал как грохот падающих камней в тишине собора.

–…и он сказал, что мои глаза напоминают ему озера Эльфийских Лесов! – донесся сдавленный, но полный восторга голос. Я узнала его сразу – Элоиза. Старшая горничная, девушка с огненно-рыжими волосами и смешливыми веснушками, известная своим живым нравом и… откровенностью.

– Ох, Элоиза, ну и втюрилась же ты! – захихикал другой, более мягкий голос – вероятно, Милдред, младшая прачка.

Я замерла. Книга бесшумно соскользнула с моих колен на бархатную скамью. Подслушивать было недостойно, абсолютно недостойно особы королевской крови! Мне следовало либо кашлянуть, либо просто уйти. Но… озера Эльфийских Лесов?

– Кто он? – спросила Милдред.

Элоиза фыркнула, и я ясно представила, как она встряхнула своими рыжими кудрями.

– А вот не скажу.

– И не говори. Все, итак, знают, что это капитан Королевской Стражи Элрон.

Я почувствовала, как по моим щекам разлился жар. Капитан Элрон? Статный, с пронзительными серыми глазами, которые, казалось, видели насквозь любую ложь и любую попытку уклониться от тренировок по этикету? И Элоиза… с ним?

– Вчера вечером, после смены караула, – продолжила Элоиза, и её голос понизился до интимного, дразнящего шёпота, который, тем не менее, прекрасно проникал сквозь гобелен. – Встретились у Старых Конюшен. Знаешь, там, где виноградник по стене ползет… Там так тихо, и звезды…

Я прикусила губу. Я знала то уединенное, романтичное… место.

Свидание? У Капитана Элрона и… служанки? Мысли путались.

– И что? Что было дальше? – громко выдохнула Милдред, видимо, забыв о всякой осторожности.

– Он… он взял мою руку, – голос Элоизы потерял часть своей привычной бравады, став глубже, дрожащим. – Не как капитан. А как… мужчина. Пальцы у него сильные, но прикосновения… они были такими осторожными. А потом…

Мои щеки пылали.

– …потом он притянул меня ближе, – шепот Элоизы стал едва слышным, но я слышала каждое слово. – Под виноградными лозами. Листья шелестели над головой. И запах земли, лошадей и… его кожи. Он пахнет дымом, сталью и чем-то… диким. Как лес после дождя.

Я закрыла глаза, непроизвольно пытаясь представить этот запах. Я знала запах полированной стали доспехов, запах конюшни, запах дождя. Но смешать их воедино с мужчиной? С Капитаном Элроном? В моем воображении вспыхнул смутный образ двух фигур, слившиеся воедино…

– И его губы… – продолжила Элоиза, и в её голосе появилась хрипотца, низкая нота.

Я вжалась в спинку скамьи. Мне было невыносимо жарко. Я чувствовала каждое слово Элоизы не только ушами, а всем телом. Щекотание в животе, странную слабость в коленях. Это было стыдно, ужасно стыдно подслушивать такие интимности! Но я была зачарована.

– А ты… ты ответила? – Милдред, кажется, совсем потеряла дар речи.

– Ответила? – Элоиза рассмеялась, коротко и счастливо. – Я… растворилась. Как сахар в горячем чае.

– Ох, Элоиза… – прошептала Милдред, полная восхищения и легкого ужаса. – Это же… это же…

– Это было волшебство, – просто сказала Элоиза. – Настоящее. Не из учебников волшебников. А земное. Жаркое. И немного страшное.

– Ты опять позволила ему это.

– А что я могла поделать, когда он меня прижал к холодному камню сарая. До сих пор помню, его холодные пальцы на бугорках моей груди. Я кричала – от ярости и ударов наслаждения.

– Ненавижу тебя, – выдохнула прачка. – Клянусь Нижними Безднами, ты специально травишь меня, зная, как страстно я его люблю!

Низкий смех Элоизы прозвучал, как рык хищника в темноте.

– Его властный поцелуй заставил замолчать мои проклятия, – продолжала Элоиза. – Я сопротивлялась. Божества Бездн, как я сопротивлялась! Но он знал, где ко мне прикоснуться, где укусить, чтобы я взорвалась искрами и из горла против воли вырвался стон.

– Замолчи!

– Я текла для него, предавая саму себя, отдаваясь с дикой, животной яростью, в которой ненависть и похоть сплелись воедино.

– Заткнись! – бушевала Милдред. – Я больше не хочу этого слышать. Ну почему… почему все мои усилия рассыпаются в прах? Я так стараюсь его очаровать. Так трепещу перед ним.

Глава 2. Два жениха

Я стояла перед возвышением, где восседали мой отец – король Талион, и мать – королева Лираэль.

Они были воплощением королевского величия: он – высокий и мощный, в тунике цвета глубокого индиго, отороченной горностаем; она – изящная и холодная, в платье из серебристого шелка, с диадемой, усыпанной лунными камнями, вплетенными в ее темные волосы.

Их лица были серьезны, почти суровы.

– Кориана, дочь наша, – начал король Талион.

Я быстро опустилась в глубокий реверанс. Сердце бешено колотилось – не только от недавнего подслушивания, но и от внезапного вторжения родителей в мой укромный мир, только что перевернутый с ног на голову.

– Настало время исполнить твой высший долг перед королевством, кровью и родом, – продолжил король.

Что такое? О чем он?

– Королевство Валтория, что с юга от нас, наши соседи за Грядою Туманов, обладает плодородными долинами и стратегическими перевалами, открывающими путь к Великому Морю, – вступила королева Лираэль.

В ее глазах я прочла мимолетную боль, быстро скрытую под матерью правительницы.

– И королевство Кропот, что с севера от нас. Эти соседи нам очень важны. Любой союз с одним из этих королевств укрепит наши границы, обеспечит процветание на поколения вперед и… расширит владения Сильванаара до морских берегов, через твой брак.

– Расширит… через мой брак? – прошептала я, не в силах сдержаться.

– Через союз, Кориана, – поправил меня отец. Какая разница брак, союз, что это меняет? – Союз принцессы Сильванаара с принцем Валтории, Дариусом или с принцем Кропот, Дантесом, – это не просто личное дело. Это цемент, скрепляющий будущее двух держав. Ты станешь живым мостом, символом мира и роста. Разве это не высшая честь?

Честь? Мысль ударила меня, как пощечина. Мне виделся не мост, а клетка.

– Принц Дариус, принц Дантес… – начала я, пытаясь найти хоть какую-то соломинку. – Я не знаю ни того, ни другого. Мы не говорили ни слова! Как я могу…

– Знакомство состоится, Кориана, – прервал меня король. В его глазах мелькнуло что-то похожее на усталость. – Они оба прибудут через три дня. Церемония обручения – через неделю. Бракосочетание – в день Летнего Солнцестояния, как того требует обычай Сильванаара.

Три дня? Неделя? Месяц? Это был приговор, а не подготовка.

– Но отец! Мать! – в моем голосе зазвенела отчаянная мольба. – Разве мое счастье ничего не значит? Разве моя воля… моя жизнь… это всего лишь разменная монета на вашей карте завоеваний?

Из толпы придворных выступил двоюродный дядя. Его фигура, высокая и сухопарая, казалась, поглотила последние лучи солнца.

– Племянница, о какой свободе вы говорите? – Он говорил с легким презрением. – Вы – Принцесса Крови. Ваша свобода ограничена долгом. Ваши желания вторичны перед благом королевства. Ваши родители, – он кивнул в сторону короля и королевы, – пожертвовали многим ради мира после Войны Каменных Клыков. Вы помните ту цену? Вы помните пустые тронные залы соседних королевств, сожженные леса, реки – красные от крови? Этот брак – гарантия, что наши дети не увидят такого ада. Вы хотите быть эгоисткой, потакающей своим капризам?

Удар был точным.

Он бил в самое больное – в память о страшных годах войны, о которых мне рассказывали шепотом.

– У тебя есть превосходство, ты можешь выбрать из двоих. Они оба – достойные молодые люди, сильные воины и будущие наследники, – добавила королева Лираэль, пытаясь смягчить удар.

– Мама, как ты можешь такое говорить?

Король поднялся с трона, подошел ко мне ближе.

– Однако сейчас не время для вопросов и истерик. Мы пришли поговорить с тобой о делах государственной важности. О твоем будущем.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Переговоры с соседями завершены, – объявил он без предисловий. – Условия договора подписаны. Ключевым пунктом является брачный союз.

– Нет… – вырвался у меня сдавленный шепот. Я не могла поверить. Это было хуже худшего кошмара.

– Мир, Кориана, – жестко сказал Король. – Мир на наших границах на поколения вперед. Доступ к рудникам Мифриловой Гряды. Защита от набегов с Востока. Цена высока, но она оправдана.

И тогда Королева Лираэль сделала шаг вперед. Ее движение было плавным, как у змеи. Она слегка наклонила голову, и лунные камни в ее диадеме холодно блеснули.

– Но это еще не все, – произнесла Королева, ее голос упал почти до шепота, но от этого слова прозвучали еще отчетливее, врезаясь в мое сознание. – Они оба орки.

Орки!

Мои ноги подкосились.

В мое сознание ворвались образы косматых великанов с клыками, залитых кровью топоров.

– Не чистокровные, конечно, – добавила Королева, поддерживая меня за локоть. В ее голосе появилась странная, почти презрительная нотка снисхождения. – У каждого была мать эльфийка. Пленница, подарок… история туманна. Но в их жилах течет наша эльфийская кровь. Поэтому они… приемлемы. Поэтому мы и согласились на этот брак. С тобой.

Глава 3. Гора платьев

Я вышла из Тронного зала и шла по роскошным коридорам, мимо гобеленов, изображавших славные победы и мудрых правителей прошлого, но видела лишь клетку. Долг. Честь. Королевство. Эти слова, которые мне вбивали в голову с детства, теперь звенели кандалами.

Я бежала по потаенным лестницам слуг, мимо удивленных взглядов горничных.

Вырвалась через маленькую дверь в Южные Сады.

– Почему? – шептала я корням, мху, небу. – Я не вещь! Я не земля для завоевания! Моя жизнь… это моя жизнь…

– Плач не поможет, Ваше Высочество, – раздался тихий, но твердый голос позади.

Смахивая слезы, я резко обернулась. Передо мной стоял Капитан Королевской Стражи, Элрон. Молодой, но уже закаленный в стычках на границах, с честными карими глазами и шрамом, пересекавшим бровь. Я смутилась, вспоминая откровения служанок.

Он не смотрел на меня с жалостью, а скорее с пониманием и скрытой тревогой.

– Капитан Элрон, – выдохнула я, пытаясь взять себя в руки. – Вы откуда здесь?

– Я и мои солдаты охраняем дворец и сады, принцесса, – ответил он с легким поклоном. – И видел, как вы выбежали… Слухи разносятся быстрее, чем вы бегаете. Весь дворец уже знает о вашем замужестве. Спешу поздравить.

– Не надо. Меня это угнетает. Это какой-то рок.

Я взглянула на капитана Элрона и позавидовала Элоизе. Кажется ей повезло больше, чем мне.

– В принципе, я бы не сказал, что вам не повезло. Я знаю этих принцев. Принц Дариус… властный, жесткий, гордый. Его магия… темная. Валторийцы называют его «Железной Волей». Он подавляет, ломает сопротивление. Не лучший выбор для сердца, привыкшего к воле леса, но лучший для государственности.

– А Дантес?

– Его магия Светлая. Она принесет душевное удовлетворение.

– Что мне делать, Элрон? – отчаянно спросила я, забыв о титулах.

– Я служу короне и вам. Но я видел лицо войны. Я не хочу, чтобы пламя снова охватило наши леса из-за… – Он не договорил, но я поняла: из-за моего отказа. – Но мой совет, присмотритесь к обоим. Подумайте, чего вы хотите больше?

– Я хочу любви!

– Ну, – капитан невольно округлил глаза. – Мне, кажется это самое последнее, чего ожидают они.

– Тогда они оба мне не нужны!

Капитан тяжело вздохнул.

– Но, Ваше Высочество, не будьте столь наивной! Все решено.

– Но я не хочу. – Я проследила за взглядом капитана. А он смотрел на балкон, где в ожидании меня стояли служанки.

Меня кольнула ревность. Разговаривает со мной, а пялится куда попало.

– А если они оба откажутся от меня? – напомнила я о себе.

– Такое просто невозможно! От вас невозможно отказаться.

Он реально так считает?

Намек был ясен. Да я красива, стройна, обворожительна. Посмотрела на своих холеные нежные пальчики. Сама себе нравлюсь. Самомнения мне было не занимать.

– Кого мне выбрать? – прошептала я.

– Вам решать.

– Ну все-таки.

– Пока рано говорить, Ваше Высочество. – Элрон огляделся, проверяя, нет ли поблизости ушей и приблизился вплотную. Я уловила странный пряный аромат, наверное, именно о нем говорила Элоиза. – Но знайте: вы не одна. Ваша боль… понятна. Если будет нужно… если вы решитесь не просто плакать, а действовать… я всегда буду рядом.

Э-э-э… не надо так близко ко мне приближаться и наклоняться.

Я прижала руки к груди.

О чем я думаю? О чем шепчет тело? Они в явном разладе между собой.

– Для вашей охраны, разумеется, – добавил он с едва уловимым намеком на улыбку.

– Принцы прибывают через три дня, – сказала я, выпрямляя спину. Слезы высохли. В глазах горел новый огонь решимости и вызова. – Я должна их встретить.

Элрон почтительно склонил голову.

– Как прикажете, Ваше Высочество. Будьте осторожны. Их магия… она чувствует слабость. Не показывайте страха.

Я приняла его слова к сведению и вступила в эти три дня ожидания.

Полетели часы в кошмарном калейдоскопе подготовки. Леди Мелисандра, главная церемониймейстерша, с холодной эффективностью вбивала в меня правила этикета королевства Валтории и Кропот, заставляла репетировать поклоны, реверансы, заучивать фразы приветствия.

Я бесила Леди Мелисандру своим нежеланием все это запоминать. Я запуталась уже на первых поклонах и приседания.

О-о-о, до чего все запущено.

Даже платья для встречи были разными. Вальторийские – тяжелые, стягивающее, вышитое золотом и самоцветами, больше похожее на доспехи, чем на одежду. У Кропотцев платья были мягче и свободнее, движения и этикеты менее вычурны. Уже этим Королевство Кропот нравилось уже больше.

Примерка платьев затягивалась. Элоиза таскала из гардероба все новые и новые наряды. Принесла уже семь и отправилась за следующими.

Глава 4. Тайна за резной дверью

Грохот, донесшийся из лестницы, был таким громким, что, кажется, дрогнули стены.

Я почему-то сразу подумала про Элоизу! Это в её репертуаре.

Я вышла в коридор, размышляя: упала? Поранилась?

Чего проще – принести платья!

Я успела сделать лишь пару шагов, как из сумрака лестницы возникла знакомая фигура Капитана Элрона. Он нес в руках Элоизу – как драгоценный, но непослушный груз. Одна его рука крепко обхватывала ее талию, прижимая к себе, другая – удерживала ту самую злополучную гору моих платьев, которая теперь напоминала смятую радугу.

Элоиза, вся раскрасневшаяся, с растрепанными рыжими кудрями, что-то бормотала, но капитан, казалось, не слушал. Его лицо, обычно такое бесстрастное и собранное, было напряжено, а в глазах горел тот самый угольный жар, о котором она шептала Милдред.

Жар, который я помнила дословно.

Они двигались быстро и решительно.

Стараясь быть незамеченной, я прижалась к ближайшей двери, которая меня любезно пропустила. Я ждала, что они пройдут мимо, но Элрон, не выпуская Элоизу и платья, плечом толкнул эту же дверь. Она подалась с тихим скрипом. И, прежде чем я успела осознать происходящее, они зашли внутрь.

Комната была узкой, заставленной стеллажами с полотняными чехлами. Единственное спасение – тяжелая пыльная портьера у дальней стены, видимо, закрывавшая когда-то окно.

Мне не следовало этого делать. Это было ниже достоинства принцессы, постыдно, неприлично…

Но я, пригнувшись, юркнула за портьеру. Ткань пахла стариной и пылью, щекотала нос. Но это не имело значения.

То, что я увидела в щель между складками, заставило меня забыть дышать.

Мои бесценные платья, были сброшены Элроном на пол у входа, образовав мягкую баррикаду. И на это импровизированное ложе из шелка и бархата он буквально сбросил Элоизу. Не грубо, но с такой силой желания, что у нее вырвался короткий вскрик, мгновенно заглушенный его губами.

– Элрон! Платья! Принцес… – попыталась она протестовать, но его рот нашел ее, и протест превратился в стон потрясения, отдачи, того самого «растворения», о котором она говорила.

Они кувыркались в пылу, в неистовой попытке слиться, найти точку опоры на скользких тканях. Его сильные руки были повсюду: они впивались в ее бедра, прижимая ее к себе, скользили по спине под тонкой тканью платья Элоизы, срывая невидимые застежки или просто не обращая на них внимания.

Ее руки цеплялись за его плечи, за шнуровку его камзола, в рыжих волосах мелькали его пальцы, заплетаясь в кудри.

Я видела, как мой лиловый шелк смялся под его коленом, как золотая тесьма на платье цвета вина запуталась вокруг его сапога. Видела, как Элоиза запрокинула голову, обнажила горло для встречи с другом.

Господи, что они делают? Разве такое возможно?

Я прикрыла рот, чтобы не заорать.

Я видела, как ее тело выгнулось навстречу ему, как она впилась пальцами в его спину, когда он прижался к ней всем весом, раздвинув ее бедра коленом.

Звуки… Боги, звуки! Прерывистое дыхание, смешанное воедино. Хриплый шепот Элрона, слова которого я не могла разобрать, но интонация была как молитва и приказ одновременно.

Ее тихие стоны, переходящие в сдавленные крики удовольствия, когда его рука скользнула под юбку, исчезнув в складках ткани. Шелест платьев под ними – возмущенный, но бессильный. Стук сапога о каменный пол, когда он сбросил его.

На его висках, на смуглой шее блестел пот.

Видела, как влажные рыжие локоны Элоизы прилипли к ее щекам и лбу. Потоки возбуждения, страсти, физического усилия – они оставляли незримые, но ощутимые следы на моих платьях, на их коже, в самом воздухе маленькой кладовой, который стал густым, горячим, насыщенным запахом их тел – его, дымного, лесного, стального; ее, теплого, с оттенком мыла и чего-то неуловимо женственного, сладкого. Запах пота смешивался с запахом возбуждения, создавая головокружительный, животный аромат.

Я стояла за портьерой, прижав кулак ко рту, чтобы не выдать себя ни звуком. Знание о том, что это неприлично, некрасиво, стыдно, горело во мне ярким углем.

Но я хотела это видеть. Каждый жест, каждое прикосновение, каждый стон. Я впитывала это, как сухая земля впитывает первый дождь. Это была живая картина тех слов, что я подслушала, но в тысячу раз интенсивнее. Я видела силу Элрона. Видела яростную отдачу Элоизы. Видела, как ее ноги обвили его талию, как она приподняла бедра, помогая ему, встречая его толчки.

Я хотела этому научиться. Не теоретически. А так. Чувствовать эту власть над мужчиной и эту власть мужчины над собой. Этот жар, эту потерю контроля, эту абсолютную, животную правду. Я хотела испытать то, что заставляло кричать.

Я сжалась, чувствуя странную пульсацию в самом низу живота, отклик собственного тела на эту сцену.

Они двигались в ритме, навязанном страстью. Платья шелестели под ними, мялись, принимая их вес, их пот, их соки. Я видела, как напряглись мышцы его спины, как закатились глаза Элоизы, как ее рот открылся в беззвучном крике экстаза, прежде чем он накрыл его своим, поглотив звук. Видела, как его тело затряслось в последних, мощных толчках, как он вскрикнул – коротко, по-звериному – и рухнул на нее, прижимая к смятым шелкам моей судьбы.

Глава 5. Часть безумия

Тяжелое, насыщенное дыхание в кладовке начало выравниваться. Воздух, еще недавно густой от страсти, теперь был наполнен усталостью и странной, липкой неловкостью.

Элрон первым нарушил тишину. Он резко поднялся с Элоизы, его движения были отрывистыми, почти грубыми, как будто он стряхивал с себя чары. Его широкая, мускулистая спина была напряжена. Пальцы дрожали, затягивая шнуровку на груди камзола.

– Вставай. Тебя до комнаты принцессы?

Элоиза лежала на смятой горе моих платьев, словно выброшенная волной на берег после шторма. Лицо ее пылало, рыжие волосы были настоящим птичьей гнездом, её платье сползло до пояса, обнажив красноватые следы от его зубов или щетины.

Она медленно приподнялась на локтях, смущенно кивнула, не в силах отвести от него взгляда. Ее пальцы тщетно пытались пригладить непослушные кудри, поправить платье.

– Ага, – пробормотала она тихо. – Спасибо… еще раз.

Элрон наконец обернулся. Его серые глаза, еще минуту назад мутные от наслаждения, теперь сверкнули чем-то острым, почти злым. Он окинул ее взглядом с головы до пят – взглядом капитана, оценивающего беспорядок после боя. Этот взгляд заставил Элоизу съежиться.

– Ты вся растрепанная, – констатировал он сухо. – Как мочалка после стирки. – В его голосе не было прежней нежности, только резкая констатация факта и… досада? Он нахмурился, глубокие борозды легли между бровей. – И как я, черт возьми, на тебя позарился? – Он произнес это не как вопрос, а как обвинение. Самому себе. Ей. Миру. – Почему ты сводишь меня с ума, Элоиза? Каждый раз!

За портьерой у меня перехватило дыхание. «Позарился? Сводишь с ума?» Его слова, такие грубые и такие откровенные, ударили сильнее, чем зрелище их страсти. Это была не просто похоть. Это была ярость от невозможности сопротивляться. Я видела, как Элоиза вздрогнула от его тона, но в ее глазах, когда она наконец подняла их на него, вспыхнул не страх, а оскорбленная гордость и… понимание.

– Капитан, я никогда не искала встречи с вами, – выпалила она, пытаясь встать, но споткнувшись о рукав моего лилового платья. – Если я такая уж «мочалка»… можете ходить мимо, можете валить в конце-концов! – В ее голосе задрожали слезы, смешанные с остатками ярости.

– Заткнись! – отрезал Элрон, но без настоящей злобы. Скорее устало.

Он шагнул к ней, но не стал помогать ей подняться, а схватил за плечи, заставив выпрямиться. Его пальцы впились в ее кожу. – Это не про тебя, дура. – Он тряхнул ее слегка, заставив встретиться взглядом. – Это про меня. Про эту… чертову слабость. Я должен быть… – он махнул рукой в сторону двери, где лежал его плащ с королевским гербом, – …этим. А вместо этого… – его взгляд скользнул по ее растрепанным волосам, оголенной груди, розовым коленкам, – …вот это. На полу. В пыли. Служанка. Платья принцессы. Чертова катастрофа.

Он говорил сквозь зубы, его челюсть была напряжена до боли.

Я видела борьбу в нем – между долгом, образом безупречного стража и той дикой, животной силой, что только что владела им полностью. И эта сила, похоже, пугала его самого.

– Так не приходи! – выкрикнула Элоиза, пытаясь вырваться, но его хватка была как тиски. – Ищи себе леди из вашего круга! Которая не будет «мочалкой» и не сведет с ума!

Элрон резко притянул ее к себе. Так близко, что их груди соприкоснулись. Он не целовал ее. Он смотрел в ее глаза, и в его взгляде горел тот самый «угольный» жар, но теперь смешанный с яростью и отчаянием.

– Ты думаешь, я не пробовал? – прошипел он так тихо, что мне пришлось напрячь слух. – Ты думаешь, мне нравится быть рабом этого… этого безумия? Ты пахнешь не духами и пудрой, Элоиза. Ты пахнешь солнцем, мылом и… жизнью. Настоящей. И когда я вижу тебя, таскающую эти проклятые платья, краснеющую, пыхтящую, смеющуюся с другими служанками… что-то внутри просто… ломается. И я забываю, кто я. Забываю, где я. Забываю все, кроме того, как хочу тебя. Как хочу слышать эти стоны, чувствовать, как ты дрожишь, видеть, как у тебя темнеют глаза. Это сводит с ума. Понимаешь? С ума.

Элоиза замерла. Все ее сопротивление испарилось. Она смотрела на него, широко раскрыв глаза, в которых смешались страх, изумление и какая-то дикая, запретная радость. Его признание было страшнее и прекраснее любых нежностей.

– Элрон… – прошептала она, и в этом шепоте не было ни упрека, ни страха. Только потрясение.

Он резко отпустил ее, как будто ее кожа обожгла его. Отступил на шаг, снова превращаясь в капитана. Лицо его стало каменным, только мускул на щеке нервно подрагивал.

– Вставай. Приводи себя в порядок. – Его голос снова стал командным, но с хрипотцой. – Эти платья… – он с отвращением ткнул носком сапога в смятый шелк, – …принцесса тебя убьет. И меня заодно. Быстро.

Он резко развернулся, поднял свой сброшенный сапог и начал натягивать его, спиной к ней, давая ей хоть какую-то толику приватности. Его плечи все еще были напряжены, дыхание не совсем ровным.

Элоиза начала лихорадочно приглаживать волосы, поправлять платье, смахивать пыль и… что-то еще… с юбок моих платьев. Ее движения были быстрыми, нервными. Она украдкой поглядывала на его мощную спину, и на ее губах играла странная, растерянная, но счастливая улыбка.

Я стояла за портьерой, прижав ладонь ко рту так сильно, что чувствовала вкус крови на губах от случайно прикушенной кожи. Его слова – «раб безумия», «пахнешь жизнью», «что-то ломается» – горели в моем мозгу ярче, чем любое зрелище. Это была не просто похоть. Это была одержимость. Тёмная, всепоглощающая, пугающая своей силой и… невероятно притягательная.

Я смотрела на его спину, на эту крепость дисциплины, взломанную страстью, и чувствовала, как мое собственное сердце бьется в унисон с этим признанием. Хотеть так. Быть желанной так. До безумия. До потери себя. До того, чтобы сильный мужчина говорил о «слабости» и «рабстве».