Королёва - королева демонов

Глава 1

Увеличенная обложка от замечательной Олечки Волковой, чудесного художника-коллажиста и моего дорогого друга

Глава 1

Рынок просыпается рано. Задолго до первых покупателей здесь уже кипит жизнь. Дворники, грузчики, подсобные работники, тележки, ящики, мешки… Суета, толчея, движение. А потом появляемся мы – наемные продавцы. Вряд ли кто-то из нас мечтал о такой работе, но судьба распорядилась иначе. И, наверное, в колоде жизни это не самый плохой расклад.

Лично я жаловаться не привыкла. Как бы жизнь не била, держу подбородок выше, а нос по ветру. Знаете, так легче удар держать и отвечать при необходимости сподручнее. Хотя, несмотря ни на что, мне до сих пор хочется верить в лучшее. Глупо? Наверное, зато так беспросветные будни иногда окрашиваются в радужные цвета.

- Королёва! Привет, подруга! – кричит мне Тамарка.

Дородная дама торгует овощами, и с хозяином ей повезло – с процентами не обманывает, товар иногда подкидывает. Ей ведь пятерых поднимать. Томка пять раз сходилась с мужиками, и каждый раз оставалась с новыми проблемами и еще одним ребенком. Как по мне, так самая умная женщина – это самка богомола. Самца после близости съедать надо, чтобы потом всю жизнь за ним не расхлебывать. Эх, зато у нее дети. А мне и их Бог не дал. Приветливо машу ей рукой.

- Нинка, салют! – свешивается с прилавка Альбина. Улыбается, а в пору выть. Обманули риелторы, и осталась она с больной мамой фактически на улице. Киваю ей и иду дальше.

Пахнет рыбой. Для кого-то нестерпимо, а я привыкла.

- Э, Нина, опаздываешь, да? – ухмыляется Аслан – рыбный магнат местного масштаба и по совместительству мой теперешний работодатель.

Терпеть его не могу, а приходится улыбаться. Смотрю на часы – 7.59.

- Вовремя, - отвечаю, но…

- Восемь ноль три! Видишь, да? – показывает на свой мобильник он. – Десять процентов штраф. Понял, да?

Вздыхаю. Понял, да. И ведь не поспоришь. Знает, шкура, что пойти мне некуда и терпеть буду. Молча снимаю куртку, надеваю халат и резиновые нарукавники. Без них никуда. Иначе так к концу дня провоняю рыбой, что все окрестные коты до самого дома провожать будут.

- Дала бы мужику один разок, и все проблемы разом решились бы, - шепчет мне напарница Зинка. Мерзкая баба. Вот вроде все мы здесь в одной лодке, и держаться надо вместе, а такая, как она, любого утопить готова.

Дала бы… Конечно, мое положение тяжелое, но не настолько критическое, чтобы я через себя переступить могла. Я не ханжа, но секс ради секса считаю мерзким, а секс ради выгоды – вдвойне. Люди тем и отличаются от животных, что способны на глубокие чувства. И пусть не всем везет с истинной любовью, но размениваться на гадов, от которых что-то в твоей жизни зависит, тоже не вариант.

- И тебе доброе утро, - отвечаю напарнице и поворачиваюсь к первому покупателю.

Зинка фыркнула и отвернулась. Ох, дуться будет до обеда, а может быть даже мстить – мелко и пакостно.

Бабуленька – божий одуванчик покупала у меня рыбу часто, любила поговорить о жизни, когда никого не было. Поэтому я знала, что на свою скромную пенсию она существует не только сама, но и подкармливает дворовых Мурок и Барсиков.

- Мне, как всегда, золотая. Салаки, самой дешевенькой, пожалуйста. Килограмма два, - дребезжащим голосом попросила она.

- Ваша рыбка, - подала я, забитый доверху мелкими тушками пакет, а покупательница привычно высыпала мне на ладонь содержимое старенького кошелечка. Пересчитав мелочевку, с сожалением посмотрела на пожилую женщину: - Здесь немножечко не хватает.

- Сколько? – с испугом спросила старушка.

- Пять рублей.

- Но я ведь считала и…

- Вчера товар завезли по новым ценам, - извиняясь, улыбнулась я.

- Ох, батюшки мои! – расстроилась бабулечка. – Если убавить, тогда мои котятки оголодают совсем, а пенсия только через неделю.

- Вы берите рыбку, а пять рублей мне потом занесете, - быстро сказала ей, заметив, как в выцветших от старости глазах блеснули слезы.

- Дай тебе Бог жизнь счастливую и жениха любящего! – от души пожелала покупательница и убрала пакет с салакой в видавшую лучшие времена авоську.

Жизнь счастливую. Где она, жизнь-то такая? Только в сказках. Там же и женихи богатые, видимо. А мне уже поздно, отженихалась, хоть и не старая еще. Двух мужей пережила, а счастья ни с одним так и не увидела, и ведь любила. Да, воспоминания посетили не самые приятные, но на душе от слов старушки стало светлее. Доброе слово и кошке приятно – факт!

Обернувшись, заметила, как Зинка, косясь в мою сторону, что-то быстро нашептывает Аслану. Тот криво улыбнулся и вальяжно, как хозяин положения, направился в мою сторону. Вот и пакость не заставила себя долго ждать.

Глава 2

Глава 2

Сознание пробивалось сквозь боль урывками. То возвращалось, то я вновь проваливалась в липкое, темное небытие. Очнувшись в очередной раз, поняла три простые истины. Первое – я жива. Второе – жутко хочется пить. Третье – тело словно сковало. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Больше того, даже глаза открыть была не в состоянии. При этом болело сразу все. Жутко, до ярких вспышек под веками. Но как бы ни силилась, застонать не получалось. Не выходило даже прохрипеть. То ли от сухости в горле, то ли от загадочного оцепенения. Парализовало меня что ли?

В какой-то момент поняла, что в помещении, кроме меня, кто-то находится. Рядом что-то зашуршало, зазвякало, а потом с моего лба заботливо откинули волосы. Лицо протерли пахнущей травами жидкостью, которая попала на губы. Дышать тут же стало легче. Я в больнице?

- Ох, девочка, как же ты всех нас напугала! – послышался немолодой женский голос, наполненный искренней тревогой, теплотой и симпатией.

Странно. Кого это нас? За меня и переживать-то некому. Вряд ли в обычной больнице станут так ухаживать за поступившей по скорой неизвестной. Слишком уж мало платят среднему и младшему медицинскому персоналу, чтобы они тряслись над каждым пациентом. Хотя, в каждой профессии есть альтруисты и энтузиасты. Наверное, есть. Мне лично их встречать не приходилось, но в книжках об этом пишут. Кроме того, пахнет тут приятно – травами, цветами, медом, а не медикаментами и стерильным, дезинфицирующим раствором. Писка реанимационных приборов не слышно. А он должен быть. Я помню, как часами сидела над кроватью Миши – моего второго мужа, и слушала их мерное пиканье.

Повеяло ветерком, и раздались шаги. Кто-то пришел.

- Доброго дня, благородные ши! – поздоровалась с вошедшими (а их, судя по обращению, было несколько) моя недавняя собеседница.

Кто? Вши? Не-е-ет! Так врачей не приветствуют. Значит, я вовсе не в больнице. Тогда где? И кто эта неравнодушная к моей судьбе женщина?

- Как наша болезная? – осведомился скрипучий старческий голос, и я тут же почувствовала, как к моей шее прикоснулись сухие холодные пальцы. Это было настолько неожиданно, что даже боль на время отступила.

- Все так же, ши Дарвиш, - ответила ему моя сиделка. А имя у старичка чудное – Вшидарвиш! Нарочно не придумаешь. - В себя не приходила. Лежит, голубка наша, словно и не живая уже…

Женщина всхлипнула, но ее тут же грубо оборвали:

- Что мелешь, дурра?! – говорил явно мужчина в полном расцвете лет.

- Простите, ши Станиш! Простите меня старую! – тут же в очередной раз всхлипнула дама.

За что, собственно, извиняется перед этим Вшистанешом? Я бы ни за что не стала. Особенно, если меня же еще при этом и оскорбили.

- Так, посмотрим, что у нас сегодня? – теперь пальцы перекочевали на мое запястье. – Что ж, жизненные потоки в норме, ткани восстанавливаются, согласно свойственной ей скорости регенерации, а стазис пока снимать не рекомендую.

Кто в норме? Что он там не рекомендует снимать? Никак попала в лапы шарлатанов, мнящих себя колдунами и целителями. На опыты меня им отдали, что ли? Как безнадежную больную?

Снова повеяло ветерком. Батюшки, да у меня не палата, а проходной двор! Может случай уникальный, и они сюда аспирантов водят посмотреть на Нинку Королёву, как на редкую зверушку в зоопарке? Вошедшие оказались какими-то важными шишками.

- Но послушайте, шиен Лигейрос! При всем моем уважении, нам все же лучше поговорить в моем кабинете! – пытался остановить кого-то новый голос. А имена становятся все чудесатее! Вшиенлигейрос! Йошки-матрешки!

- Я вам уже сказал, шиен Хассер, что не стану с вами говорить, пока не увижу свою дочь – шиену Нинель Лигейрос! – а вот от этого голоса бросало в дрожь. Хотела бы я посмотреть на того, кто остановит этого человека.

- Хорошо, проходите, - сдался тот, кого называли очень непривычно - Вшиенхассером. То-то же! Я бы тоже пропустила.

Шаги приблизились. Мне на лоб легла большая теплая ладонь, бережно погладила волосы, и сразу стало ощутимо легче. Вот даже сил прибавилось. Правда-правда! Жаль, по-прежнему не пошевелиться, ни сказать ничего не могла.

- Здравствуй, Марта, - произнес Вшиенлигейрос. Хоть кто-то здесь вежливый, да и имена встречаются вполне нормальные. Марта, например.

- Здравствуйте, господин, - ответила ему моя сиделка. Господин? Ерунда какая-то. Ну, кто сейчас так обращается? Чай на дворе не средневековье.

- Как она? – и меня снова погладили. Бережно так, ласково. Даже замурлыкать хотелось.

- Совсем плоха наша голубка, мой шиен, - со слезами в голосе снова ответила ему Марта.

А передо мной открылось сразу несколько истин. Все их «вши» и «вшиены» вовсе не имена, а всего лишь уважительные приставки. Как, к примеру, «лорд» или «мистер». Без подобных аксессуаров имена звучали вполне приемлемо, хоть и все равно странно. Марте я, по какой-то причине, была дорога, но добрая женщина относилась к низшему сословию, с которым мало считались.

Глава 3

Глава 3

Знаете, какие сны снятся после смерти? Удивительные. Да-да, просто сказочные. Зеленые полянки, чистейшие ручьи, небольшие водопады, разбрызгивающие вокруг себя хрустальные капли, и розовые облака на чистейшем лазурном небе. Почему розовые? Да кто ж их знает? Сон ведь. Очень не хватало единорогов. Они бы сюда вписались чудеснейшим образом, но даже обычных косматых пони я не увидела. Нет, бабочки, золотые рыбки и прочие птички, конечно, были, но не волшебные, а самые обычные.

Так вот… Посреди всего этого буйства природы, на самой красивой полянке сидел разноглазый незнакомец. Не на самой полянке, разумеется, а на добротном клетчатом пледе. Перед ним стояла большая корзина для пикника, из которой он деловито доставал блюдо с фруктами, пузатую бутыль с чем-то красным, высокие бокалы и еще какие-то тарелки с нехитрыми и вполне земными закусками. Трость с набалдашником в виде головы диковинного зверя с изумрудными глазами просто валялась рядом.

И как-то не вписывался странный покупатель во всю эту картину. То ли костюм казался слишком дорогим, то ли туфли индивидуального пошива к тону травы не подходили, но выглядел он, как использованный презерватив в квартире старой девы – нелепым, абсурдным и совершенно ненужным.

- Добрый день! – решила быть вежливой я. Во сне язык мне подчинялся.

- Неправда! – незнакомец уничтожил на корню все мои позитивные стремления. Хотя, почему, собственно, незнакомец? Помнится, новоиспеченный отец его как-то называл.

Пока я вспоминала имя и обдумывала, что бы сказать такого обидного, но не сильно грубого, богу чужого мира, он кивком указал на свободный край расстеленного пледа и спросил:

- Пить будешь? – при этом встряхнул толстую бутыль и с характерным «чпок» откупорил пробку.

Пить с неизвестным богом, который к тому же является обиженным тобой покупателем? Я пока не сошла с ума! Поэтому, поразмыслив, честно сказала:

- Буду! – и села на предложенное место.

Жизнь научила, что с тем, кто сильнее, нужно, если не дружить, то хотя бы не ссориться. В прежнем мире удавалось мне это крайне редко, поэтому здесь не хотелось начинать с прежних ошибок.

Он молча наполнил бокалы и протянул один мне. Выпили не чокаясь. Повторили и снова выпили. Единороги так и не появились. Но облака сменили цвет на пурпурный и как-то потеряли четкость очертаний. А я вдобавок вдруг вспомнила местное имя разноглазого.

- А… Пача Камак? – решила все же уточнить.

- Прокляну! – пообещали мне и налили по третьей. Выпили снова молча. Неужели запамятовала?

И, вообще, проклятье – это уже обязательства, отношения своего рода. А к новым отношениям с мужчинами, даже если они божественного происхождения, я не стремилась. Поэтому, на всякий случай, отказалась.

- Не надо, - и протянула пустой бокал.

- Компанейская ты баба, Нина Дмитриевна! – произнес тот, что ни разу не Пача Камак, и налил в четвертый раз. – Рад, что не ошибся в тебе.

- Ну? – набравшись храбрости или просто набравшись, спросила я. – И зачем я тебе занадобилась? Э-э-э… Прости, не знаю твоего имени-отчества.

Выкать богу, с которым опрокинул уже не один стакан горячительного, казалось неуместным.

- Камак… Просто Камак! – поспешно представился он.

«Лось, просто лось!» - не к месту подсказала избирательная память, от чего губы сами растянулись в улыбке. Ох, чую, что-то нечисто с первым словом в его имени. Шиен Лигейрос совершенно точно называл его Пача Камак. И мне бы промолчать, но…

- А почему не Пача Камак?

- Вот только оскорблять не надо! – вдруг взвился мой собеседник.

- Пача – это что-то ругательное? – потихоньку начало доходить до меня.

- Никто на Ашшуре не помнит древнего языка, - вздохнул разноглазый и подлил себе еще вина. Хотел и мне тоже, но я все еще держала полный стакан. – Когда-то меня звали Пуоча Камак!

Батюшки! Он произнес это так торжественно, что я непременно должна была проникнуться, но по какой-то случайности не сделала этого. Бог посмотрел на меня укоризненно. А вот этого не надо! Поэтому, вежливо улыбнувшись, призналась:

- Не понимаю.

- Пуоча – великий, а пача – тухлый, или попросту – вонючка, - неохотно пояснил разноглазый, а я чуть не подавилась вином.

- Так почему ты позволяешь?.. – даже не могла сформулировать, что именно он позволяет. – Я бы на твоем месте…

Демонстративно сдавила в руках несчастный бокал с таким зверским выражением лица, словно душила мнимого врага.

- А не могу… - развел руками Камак. – Бог силен лишь там, где его помнят. Ни на что масштабное на Ашшуре я давно не способен. Храмов нет, жрецов тоже, соответственно и паствы нет.

И столько грусти в голосе, что я даже его пожалела. Сама потянулась к бутылке и изрядно наполнила его бокал.

Глава 4

Глава 4

Второе пробуждение в новом мире не доставило никаких неприятных ощущений. Я вдруг осознала, что уже не сплю, но все еще боялась открыть глаза.

В комнате кто-то открыл окно, и легкий ветерок перебирал волосы. Непослушные пряди щекотали кожу, так и норовили упасть на лоб. С улицы доносился птичий щебет, шелестели листья. Жутко хотелось пить, но, по всей видимости, я была одна.

Попробовала пошевелить пальцами рук, ног, и мне это удалось. Что-то легкое, мягкое и живое скользнуло по ноге, едва не заставив вскрикнуть. И чем тревожнее мне становилось, тем сильнее копошилась неизвестная тварь, пробравшаяся ко мне в кровать. Она скользила по голени, щекотала колени и даже забиралась на бедра. Этого я стерпеть уже не могла и открыла глаза. Одним движением сбросила пушистое, но почти невесомое одеяло и… замерла.

Передо мной были ноги. Не то чтобы они сильно отличались от человеческих. Точнее, совсем не отличались. Но конкретно эти ноги были чужими, хоть и росли из меня. Что сказать? Повезло! С моими предыдущими не сравнить. Длиннее, ровнее, изящнее. Такие ноги хочется разглядывать и даже трогать. Рука сама потянулась к коленке, но тут, ей наперерез выскочило что-то пушистое на толстом бархатном шнурке.

Мамочки! Прямо на моей теперь уже ноге лежал чей-то хвост, судя по подрагивающей кисточке. Спокойно, Нинка! Спокойно! Ты и не такое видала! В подсобке у крыс хвосты были намного противнее, а этот даже симпатичный. Так, если я вижу его конец, то в самом начале, чисто теоретически, должен расти хозяин, собственно, этого хвоста. Мысль показалась логичной.

Не долго думая, я схватилась за кисточку, дернула и… взвыла от тупой боли где-то в районе моего нового копчика. Да что ж такое-то? Больше резких движений не совершала, а стала побираться вверх по плюшевой, очень приятной на ощупь, кожице. Пришлось изогнуться, чтобы найти то самое начало, что я, по своей наивности, считала логичным. Оно нифига логичным не было. Оно было офигеть каким нелогичным, потому что хвост рос из… В общем, из меня он рос. И передо мной лежал собственный, родненький хвост, с пушистой милой кисточкой на самом кончике.

- Господи… - выдохнула я. – У меня хвост!

А потом вспомнила, что обещала одному конкретному, почти забытому богу рекламу, пиар и, как сказал бы сын моей бывшей соседки по коммуналке Колька, прокачать до 80го уровня. Пора привыкать к новому миру, к новому телу и к новому мировоззрению. Поэтому хмыкнула и поправилась:

- О, великий Камак! – пафосно воскликнула я, на тот случай, если меня кто-нибудь услышит, и чуть тише добавила: - У меня хвост! Хвост!

Копыт мой новый дизайн не предусматривал. Интересно, а как обстояло дело с рогами? Пришлось сползти с кровати и оглядеться в поисках элементарного зеркала.

А ничего так местные «вши» и «вшиены» живут. Комната ничем не напоминала больничную палату. Приятного теплого тона деревянные полы покрыты толстым ковром. Он даже на вид казался мягким и очень уютным. Мебель вполне привычная взгляду, но добротная, качественная и очень красивая. Мне в прежней жизни даже на мечты о такой денег не хватило бы.

Несмотря на всю современность декора, само здание строили давно. Это было заметно по толстым каменным стенам, форме окон и высоте потолков. Хотя, возможно в этом мире так строят всегда. Кто их, этих ашассов разберет?

Зеркало увидела на туалетном столике, сплошь заставленном какими-то витыми и странными емкостями. Прямиком направилась к нему. Тем более, ужасно хотелось опробовать ковер на мягкость и утопить в нем мои чужие ноги. Не успела…

- Госпожа моя! Что же вы встали, голубка наша ясная! Ши Дарвиш строго наказал лежать еще пару дней!

Голос я узнала. Обернувшись, увидела самую обычную пожилую, чуть полноватую женщину, с добрыми глазами и собранными в аккуратный пучок волосами. Их цвет сейчас сложно было понять, потому что почти все прядки давно посеребрила седина. Серое платье прямого кроя с небольшим белым воротничком делало Марту похожей на учительницу начальных классов. Сиделка Нинель оказалась вполне приятной дамой, и я искренне ей улыбнулась.

- Хотела взглянуть на себя в зеркало, - ответила ей. Хмм, а голос у шиены Нинель вполне мелодичный и очень молодой.

- Ох, - запричитала добрая женщина. – Что же вы босая? И нарожники не сняли…

Передо мной тут же поставили темно-вишневые бархатные туфельки на небольшом каблучке, расшитые серебряной тесьмой и крошечными прозрачными бусинами. Пришлось всунуть в них ноги, опершись на склоненную Марту, так и не опробовав уют иномирного ковра.

Подождите… Что она там еще сказала? Нарожники? Я не ослышалась?

Словно почитав мои мысли, дама поднялась на носочки и ловко стянула что-то с моей головы. Два странных предмета в ее руках напоминали конусообразные мешочки из нескольких слоев плотной ткани.

- Что это? – спросила я и только потом подумала, что вопрос звучит по-идиотски.

- Нарожники, - последовал ответ… ну, для тех, кто задает подобные вопросы. При этом Марта смерила меня долгим внимательным взглядом и зачем-то потрогала лоб.

- А для чего они? – мда, подобный идиотизм даже мне показался бы подозрительным. А тетка улыбнулась.

Глава 5

Глава 5

Почему-то сердце отчаянно забилось, и я малодушно прикрыла глаза, притворившись спящей.

- Марта, поставь поднос на стол и выйди. Я позову тебя, - услышала голос, который где-то в душе уже считала родным.

Давненько у меня семьи не было. Маму вспоминала не часто, слишком уж болезненно давались мне воспоминания о светлом времени беззаботного детства, где все проблемы за тебя решает кто-то мудрый, старший и родной. Тот, кому ты доверяешь безоговорочно, кто не предаст, а если нужно, то и жизнь за тебя отдаст. У глупышки Нинель такой… ашасс был. Жаль она этого так и не поняла, не оценила и предпочла уйти, а не довериться. Даже бороться не пробовала, а ведь было ради кого. Было! Камак, ее побери!! Упс… А ведь побрал, гад разноглазый.

К кровати кто-то подошел. Я почувствовала, как моей ладони коснулись чьи-то сухие холодные пальцы. От неожиданности едва не дернулась, но вовремя взяла себя в руки. Ощущение исчезло, но появилось приятное тепло, словно надо мной включили ультрафиолетовую лампу.

- Что скажете, ши Дарвиш? – Ох, все же голос у родителя пробирает. Сильный, властный, глубокий. Такому попробуй не ответь или (не дай Камак) солги!

- Ваша дочь в полном порядке, шиен Лигейрос, - задребезжало местное светило медицины. – Магия рода справилась, регенерация идет полным ходом. Могу с уверенностью сказать, что к утру шиена Нинель исцелится окончательно, но я бы рекомендовал еще какое-то время воздерживаться от сильных эмоциональных всплесков, ритуалов с привлечением большого количества магии и активных физических нагрузок.

- Я прослежу за этим, - твердо ответил Рей Лигейрос.

- При всем моем уважении… - целитель явно замялся. – Вы не сможете этого сделать. В связи с крайними обстоятельствами, вам позволили прибыть сюда, но как только шиена поправится, вы должны будете незамедлительно покинуть эти стены. Таков закон!

- Так сделайте это возможным, Дарвиш! – рыкнул родитель. – Не мне вам объяснять, что Лигейросы никогда не остаются в долгу.

Это он сейчас что, взятку ему предлагает? Хмм… Однако!

- О, сиятельный! – голос врачевателя изменился, став елейным, но в нем пробивались настойчивые нотки отчаянья. – Все прекрасно осведомлены о репутации вашего уважаемого рода, но против оракула я пойти не могу. Прошу понять меня правильно. Заявленные девушки могут покинуть отбор только после его окончания, - целитель гулко сглотнул и добавил почти шепотом: - Или мертвыми.

Тут уже заледенела я. Нет, ребята, я, конечно, не против пройти несколько конкурсов. С детства, знаете ли, люблю бег в мешках и «догонялки». Но умирать, когда только-только жить начал? Это жестоко. И, вообще, о каком оракуле идет речь?

- Мертвыми? – прошипел Рей Лигейрос. Я почувствовала, как от его голоса моя кожа покрылась мурашками. Точнее, кожа его дочери, конечно, но теперь и моя тоже. – Если с Нинель что-нибудь случится, я разрушу эту академию до основания со всеми ее обитателями. Хочу, чтобы ты это понял, когда будешь присматривать за моей малышкой!

Что-то глухо звякнуло, словно пакет набитый монетами передали из рук в руки.

- Сделаю все возможное, - пролепетал целитель.

- За такую цену? - в голосе родителя слышалась усмешка. – За такую цену ты сделаешь не только возможное, но и все невозможное для ее спасения. Мы поняли друг друга?

- Ды-а… - глухо отозвался ши Дарвиш.

- Тогда ступай! Я хочу остаться с дочерью наедине.

Дверь скрипнула и захлопнулась. Как вести себя с таким родным, и таким незнакомым мне мужчиной, я пока не решила, и от этого волновалась. Наверное, мои эмоции, можно было сравнить с эмоциями женщины никогда не видевшей своего отца, у которой, наконец, появилась возможность с ним встретиться, поговорить и впустить в свое сердце. А боишься ты, что в его-то сердце для тебя просто может не оказаться места.

- Белочка, я знаю, что ты не спишь! – не думала, что в голосе Рея Лигейроса может быть столько нежности. – Посмотри на меня, дочка.

Чему быть, того не миновать. И я, внутренне содрогаясь от страха, все же распахнула глаза. Сказать, что была впечатлена – это ничего не сказать. Ашасс был… прекрасен, огромен, внушителен, монументален, как скала, и весьма рогат. Чуть вытянутые, заостренные уши унизаны серьгами в виде колечек, тонкими золотыми полосками перевиты рога, и даже в носу, как у быка-производителя пирсинг. Я, конечно, имела представление о его колоритной внешности из воспоминаний Нинель, но… Одно дело смотреть на картинку, где нарисован огонь, и совсем другое – находиться рядом, чувствуя его тепло, слушая, как потрескивают горящие поленья, наблюдая за взмывающими к небу искрами.

Мужчины-ашассы намного сильнее отличались от людей, чем женщины расы. Было в них что-то дикое, первобытное, необузданное. А этот экземпляр с первого взгляда вызывал уважение и желание подчиниться любым приказам шиена. Аура властности окутывала мощную фигуру, словно мантия. Даже массивные рога, начинающиеся с лобных долей и идущие через всю голову, нисколько не портили общего впечатления, а добавляли шарма. Его волосы поседели, а в глазах плескалась мудрость и огромная, словно безбрежный океан, любовь к своей дочери.

Глава 6

Глава 6

Число три всегда было моим любимым. И я надеялась, что третий день в новом мире принесет мне что-то светлое и радостное, несмотря на то, что последние дни жизни Нинель Лигейрос в стенах академии напоминали кошмар. Опять же, кошмар в ее понимании, но не в моем. Определенно, Нина Королёва отнеслась бы ко всему проще. Разве можно сожалеть о любви? Даже если потом объект вашей страсти оказался негодяем, всегда нужно помнить о том светлом, что он подарил вам когда-то. Ему не отнять того момента, потому что счастливые мгновения навсегда запечатлены в вашем сердце, душе, памяти. А если не жалеешь о случившемся, то и на мнение окружающих плевать, ибо задеть могут только слова созвучные вашим переживаниям. В общем, я была готова посмотреть в глаза обидчикам одной робкой, но дорогой мне шиены.

- Вы проснулись, голубка моя! – радостно улыбнулась Марта, и лучики веселых морщинок протянулись от ее глаз к вискам.

Она ловко водрузила поднос на мои колени. К прискорбию, там стоял лишь стакан молока. В ответ на мой наполненный немым укором взгляд добрая женщина лишь развела руками.

- Приказ Повелителя – все участницы отбора принимают пищу в трапезной, в отведенные для этого часы, - пояснила она.

В трапезной, так в трапезной. Мне к столовкам не привыкать. Вряд ли здесь кормят хуже, чем в забегаловке «У Ашота», и тараканов, наверняка, меньше. По крайней мере, во вчерашнем ужине ни одного не попалось.

- Мне нужно вымыться и привести себя в порядок, - ответила я и, послушно выпив предложенное молоко, решительно поднялась с кровати.

За ночь лавина загруженной в меня информации о чужой жизни как-то улеглась, и многие вещи стали казаться привычными. Например, я точно знала, что за соседней дверью находится вполне привычная для меня ванная, да и туалет тоже. Конечно, намного роскошнее, чем те, которыми мне приходилось пользоваться, но принцип действия тот же.

И если с окружающей обстановкой проблем не возникло, то к новому телу пришлось привыкать заново. Уже стоя под упругими теплыми струями, я едва не закричала от неожиданности, когда по моей ноге что-то поползло. Потом это нечто коснулось ягодиц, перепрыгнуло на спину. Хотелось завизжать, затопать ногами и сбросить с себя неизвестное насекомое, пока вдруг не увидела намокшую кисточку собственного хвоста, прилипшую к животу. Вот охальник! Чуть до инфаркта не довел, зараза такая!

Еще минут пять ушло на то, чтобы научиться управлять новой, непривычной для меня, конечностью. Конечно, он, пусть и неохотно, но подчинялся разуму, его постоянно приходилось контролировать. Тем более, что в обществе ашассов по положению хвоста можно было легко определить, как собеседник к тебе относится. И, видимо, именно эту полезную науку Нинель посчитала несущественной, потому что поначалу хвост никак не желал слушаться, а вел себя как совершенно самостоятельный организм. Не на ту напал, понял?! Уже к завершению утреннего моциона я вполне сносно держала его в нейтральном положении – прижатым к ногам и, собственно, к пятой точке, ослабив контроль до максимума. То-то же!

А когда уселась за тот самый туалетный столик, заставленный разными баночками и флакончиками, до которого в прошлую попытку так и не дошла, мне, наконец, представилась возможность рассмотреть новую себя воочию. В первую очередь заинтересовали рога – набольшие, остренькие, тускло-коричневого цвета. Не пойдет! Рога, даже такие крошечные, как у меня, гордость каждой шиены. А посему их принято выделять, украшать, дабы привлечь внимание.

Имея целый арсенал косметических средств самого лучшего на Ашшуре качества, Нинель им почти не пользовалась. Возможно, в силу своей скромности. К сожалению, а, быть может, к счастью, вместе с памятью мне не передались ее мысли, эмоции и переживания. В принципе, и без косметики она выглядела довольно мило, но настоящей женщине никогда не помешает подчеркнуть свои достоинства и заретушировать недостатки. Тут главное не переборщить и не сделать наоборот. Мера нужна во всем.

Что ж, молодость – это прекрасно, но красоты много не бывает. Пушистой кисточкой нанесла золотую пудру на рожки, и они загадочно замерцали, искрясь под солнечными лучами. И без того большие, орехового оттенка глаза выделила еще сильнее, накрасив длинные ресницы. Чуточку краски по контуру губ, чтобы стали крупнее и сексуальнее. Нежный блеск лишь усилил эффект. Густые каштановые волосы расчесывала долго, пока пряди не заблестели. В прическу собирать не стала, оставила распущенными. Шелковый водопад стекал по спине до самых лопаток. Простенько, конечно, но привлекательно. Взглянув на себя в зеркало, осталась довольна результатом. Нинель Лигейрос была красива, но совершенно не умела себя подать.

В этом еще раз убедилась, распахнув створки огромного шкафа. С ее-то возможностями и такой гардероб? Что у нас тут? Платья в пол темных и нейтральных тонов, достаточно скромные туники, расклешенные брюки. Обувь качественная, но безликая. Мда-а… Даже со скромными возможностями Нины Королёвой, мои вещи на Земле казались куда привлекательнее. Последние сомнения отпали, малышку соблазнили намеренно, преследуя какую-то цель. Потому что женщина в подобных балахонах просто не могла привлечь мужское внимание! И что мне теперь делать? Разве можно выходить к обидчикам безоружной? Вступая в бой, нужно быть в себе уверенной. А о какой уверенности может идти речь, скажем, в этом сером недоразумении? Я держала в руках нечто похожее на просторное платье. Мало того, что, несмотря на мягкость ткани и ее хорошее качество, оно казалось уродливой тряпкой, так еще было на пару размеров больше. Здесь все вещи выглядели огромными. Странно, в воспоминаниях одежда Нинель ей подходила, хоть красотой и не отличалась.

Глава 7

Глава 7

Ну, что сказать? Трапезная академии мало чем отличалась от обычной школьной столовки. Конечно, дизайн круче и рацион съедобнее, но одно было неизменным – здесь тоже собирались группами. Не важно, что объединяло учащихся: интересы или происхождение, но разделение чувствовалось.

Огромный зал гудел, как растревоженный улей. На высоком постаменте стоял массивный стол, накрытый белоснежной скатертью. На него зачем-то, несмотря на солнечное утро, поставили тяжелые подсвечники. Стулья с высокими резными спинками пустовали. Наверняка, там сидел преподавательский состав. Все правильно, лицом к студентам, чтобы бдить за разношерстным коллективом. Которому, в отличие от учителей, приходилось довольствоваться лавками.

Почти все многочисленные столы уже заняли, и лишь один, расположенный прямо у высоких мозаичных окон, все еще был свободен. Хозяева явно не спешили на завтрак.

Место, где полагалось принимать пищу шиене Лигейрос, определила сразу. За столом сидели одиннадцать девушек. И хотя там могло разместиться намного больше народа, никто к ним не подсаживался, но, проходя мимо, уважительно кивали или даже останавливались поговорить. Вот значит, какие вы подружки-соперницы! Красивые, а что там у каждой из них в душе - время покажет.

Наверное, совсем неправильно стоять вот так посреди зала и пристально рассматривать, но я ничего не смогла с собой поделать. Уж больно любопытная картинка разворачивалась передо мной. Претендентки на гордое звание «половины акуны мататы» тоже подчинялись какой-то внутренней иерархии. Ну, с двумя шиями все было предельно ясно – это девушки, сидящие с краю стола, практически на отшибе, и усиленно мимикрирующие под окружающую среду. Видать и им пришлось несладко. Они даже не поднимали голов от своих тарелок.

Шиены расположились с другого края – по четыре девушки с каждой стороны. А вот во главе – восседала не иначе как царица. Брюнетку легко можно было бы назвать красоткой, если бы не надменность. Смотрела ашасса так, словно все вокруг пыль у ее ног, постоянно неприязненно морщилась, кривила и без того тонкие губы, выказывая вечное недовольство. И взгляд у нее такой тяжелый, злой. Всяких я на рынке навидалась, но категорию дам, мнящих себя богинями и считающих, что весь мир им задолжал и обязан, считала самой опасной.

Мда, можно, конечно, считать злом Риону или даже Дейва, но только до той секунды, пока не увидишь (как там ее зовут?) шиену Ириллу Роклор. Как говорится, если вы думаете, что лук – единственный овощ, от которого плачут, значит, вы просто никогда не получали по морде тыквой. И «тыкву» Ириллу не стоило сбрасывать со счетов. Нинель с ней не сталкивалась. Брюнетка всегда старалась не замечать Лигейрос, но только не сейчас. Я заметила, с какой ненавистью она взглянула на меня. Правда, почти сразу отвернулась, но по спине все же пробежал неприятный холодок.

А через второй вход в трапезную вошла группа ашассов. Голоса тут же смолкли. Огромные, широкоплечие, все, как на подбор, красивые, рогатые. Казалось, мужчины заполнили собой все пространство. Видела, как к ним подошел Дейв. Что-то сказал, те засмеялись, но не прогнали, а, похлопав по плечу, приняли за своего. Очень медленно и вальяжно ашассы направились к пустующему столу. Судя по тому, что располагался он весьма удобно, но остался свободным, вошедшие сидели за ним всегда. О, Агейро оказывается в команде звезд, но явно не на первых ролях. В той компании имелись батончики и пошоколаднее. Хотя, определенно, глядя на них, глаза разбегались, а слюноотделение у нормальной, не фригидной женщины становилось обильным. Не зря девушки вокруг томно вздыхали и пожирали самцов красноречивыми взглядами.

Нинель Лигейрос любила лишь Дейва, до остальных ей и дела не было. Лично я не выделяла никого. Они словно красивые фантики на нелюбимом продукте, взгляду приятно и рассмотреть хочется, а аппетита не вызывают. В такие минуты ощущаешь себя настоящей женщиной, перед которой десять разных, самых изысканных оттенков красного лака и все не такие, как требует ее загадочная душа. Жизнь – боль. До идеала всегда не хватает какой-то капельки.

О чем я говорила? Нет предела совершенству? Ложь! Наглая, беспардонная ложь. В дверях трапезной стоял он… Ой, нет, ну не так же совсем! Там стоял ОН! Мистер-идеал, сэр-совершенство, самый шоколадный из всех шоколадных батончиков этого мира. По крайней мере, мне именно так показалось. Вроде бы и не было в нем ничего выдающегося: и плечи видали пошире, и рост повыше, и красивее встречались тоже. Даже рога у него какие-то невыдающиеся. Так себе рожки! Но! Чувствовалось в незнакомце что-то хищное, опасное и в то же время притягательное до дрожи в коленках. Черные, как смоль, блестящие волосы ашасс собрал в низкий хвост, в одежде он тоже придерживался темных тонов, очень удачно подчеркивающих смуглость безупречной кожи. Брюнет щурил глаза, на красивых губах блуждала полуулыбка, но вовсе не добрая, а скорее снисходительная. Трапезную мужчина осматривал, как свою вотчину. Король вышел к народу, и народ с благоговением взирал на него.

- Ах, Кайл… Кайл вернулся, девочки… Кайл… - прошелся по залу едва уловимый восхищенный шепоток.

Кайл, значит. Ну, вот и главная звезда этого хит-парада пожаловала. Бедной Нинель с таким и ловить нечего, а мне он и подавно без надобности. Но тут его взгляд упал на меня. Странный, задумчивый. Даже улыбка сползла с его лица. И чего, спрашивается, смотрит? Стоит девица, таращится на «его величество». Вряд ли такого красавчика этим удивишь. Любая зависла бы. Вот только я не любая. Не знаю, что взбрело меня в голову, но, пожав плечами, показала мистеру-идеалу язык. Зеленые глаза удивленно округлились, а потом он ухмыльнулся и направился… Разумеется, в коробку с шоколадными батончиками, где ему самое место – за супер-пупер вип-стол этого заведения. Кто бы сомневался!

Глава 8

Глава 8

В целом, дальше завтракали молча. Кормили претенденток на гордое звание «половины акуны мататы» неплохо, даже очень хорошо. Лия больше не появлялась, а наш столик обслуживали две молчаливые женщины неопределенного возраста.

Впрочем, и Ирилла вела себя тихо и как-то задумчиво. Это напрягало, потому что если бы, к примеру, задумалась Риона, ничего существенного точно не случилось бы. Мыслить и принимать правильные решения шиене Тур было просто не дано, но зато она с рвением и особым пристрастием исполняла самые коварные планы своей подруги. А вот шиена Роклор вполне могла просчитать ситуацию на несколько ходов вперед.

Вообще, первыми трапезную покинули преподаватели, а учащиеся, все как один, сидели за столами. Сначала я не могла понять, что же происходит, но потом все прояснилось. Разумеется, проблема крылась в группе шоколадных батончиков, лениво поглощающих свой завтрак. Как только ашассы поднялись со своих мест и двинулись к выходу, за ними потянулись и остальные, давно томно скучавшие за своими столами. Однако.

Ожила и Ирилла. Она подгадала свой уход так, чтобы в дверях столкнуться с рогато-зеленоглазым «сникерсом», что, собственно только подтвердило мои догадки на ее счет. Шиена что-то щебетала, улыбалась и пыталась заглянуть в хмурое лицо, но мужчина почти не обращал на нее внимания, словно вокруг него жужжала назойливая муха. Радовало то, что я не разучилась делать выводы и оценивала ситуацию правильно.

До своей комнаты добралась почти без происшествий, если не считать громкие шепотки за спиной. Обсуждали мое воскрешение и изменение характера. Правда, последнее связывали с милостью богов, в чертогах которых мне посчастливилось побывать. Предположение, конечно, в корне неверное, но весьма полезное для моего имиджа в этом мире. У бога побывала, но вряд ли я хотела подобного счастья. А уж о милости и говорить не стоит. Удружил, так удружил!

Войдя в отведенную мне комнату, застала любопытную картину. Шиен Лигейрос мирно беседовал с ошарашенной и перепуганной Лией. Ну, как беседовал… Он направлял на девушку небольшой огненный шар, а та удерживала его потоками воздуха, не позволяя к себе приблизиться, и старалась отбить.

- Отец?..

- А, белочка, - улыбнулся родитель. Причем, вышло у него искренне, без напряга. – Я тут твоего нового питомца проверял. Есть у тебя нюх на дарований! Есть. Жаль, что собственный огонь в тебе мал и не полыхнул должной мощью.

И столько сожаления в голосе, что мне даже неловко стало, словно это я должна была будить какую-то там мощь огня. Память Нинель услужливо подсказала, что шиену пытались обучать лучшие специалисты по огненной магии, которой в той или иной степени владели все ашассы, но толка так и не добились. Максимум, на который она оказалась способна – это зажечь на ладони небольшой огонек. Да и тот гас от малейшего дуновения ветерка.

- Я пообещала Лие твою защиту. И, прошу, не называй ее питомцем. – Чтобы как-то сгладить свои слова, я робко улыбнулась.

- А ну-ка, подите-ка прочь! Мне нужно поговорить с дочерью! – нахмурился родитель, а я себя неуютно почувствовала. Примерно, как съевший хозяйскую сметану кот. Под изучающим взглядом мудрого ашасса почему-то вдруг захотелось заметаться и спрятаться.

- Господин… - попыталась отвлечь его Марта.

- Не сейчас! – резко прервал он, и той ничего не оставалось, как тихо выйти.

- Кто же ты, белочка? – задумчиво произнес шиен Лигейрос, вглядываясь в мое лицо. – Кем ты была в родном мире? Благородной ашассой?

Ха-ха! Отпустило. Я даже тихонько рассмеялась, представив кого-то типа шиены Ириллы в рыбных рядах нашего рынка, активно зазывающую покупателей. Да, с фантазией у меня всегда было все великолепно.

- В моем родном мире нет ашассов, - с улыбкой ответила я.

- Хмм.. А кто есть? Цверги? Гноллы? Драконы? Наги? Дроу?

- Кто? – закашлялась я. – Неужели, на Ашшуре живут все эти расы?

Вроде бы мой божественный друг говорил лишь о двух.

- О нет. Упоминание о них сохранилось лишь в древних легендах. Поговаривают, о них любил рассказывать проклятый бог нашего ми… э-э-э-э… Я хотел сказать, Камак. А вот зверушек из иных миров он приводил. Некоторые даже прижились. Хорошо, что только в Диких землях. – Шиен бросил на меня лукавый взгляд. – Так кто же ты?

«Некоторые даже прижились».

Сразу ощутила себя иномирной зверушкой. Даже не сомневалась, что от ответа отвертеться не удастся.

- Все, вами перечисленные, расы на Земле (так называется мой мир) упоминаются тоже лишь в сказках или мифах. Кто и почему о них рассказал, неизвестно. Потому что религий у нас много…

- Ты хотела сказать «богов»? – поправил меня Рей.

- Нет, что вы! Религий. И у каждой – свой пантеон богов. В некоторых верованиях даже есть существа очень схожие с ашассами. Самое распространенное их название – демоны. Их отождествляют со злом, хитростью и коварством.

- На Ашшуре с этим отождествляют людей, - произнес родитель, заставив меня напрячься и вздрогнуть. – Но я уверен, что в любой расе есть добро и зло, хорошее и плохое, красивое и уродливее. Нельзя ограничивать жизнь только яркими красками, всегда есть полутона и оттенки. И одна раса не может возвыситься над другой, потому что всех нас создали равными.

Глава 9

Глава 9

До встречи с ши Станишем еще оставалось какое-то время, и я стала осматривать доставшееся от прежней хозяйки тела имущество. Вещи и драгоценности меня интересовали мало, ибо наши с Нинель вкусы совершенно не совпадали. Интересно, чем шиена предпочитала заниматься на досуге? Подруг у нее не было, спортом она тоже вряд ли усиленно занималась, не читала точно! Это, знаете ли, заметно. Порой поступки выдают человека… ашасса с головой. То есть, я хотела сказать, сразу понятно, что у него в голове. Или еще очевиднее, чего там, под прической не хватает.

И все же, чем занималась девушка? Все оказалось просто и непросто одновременно. Она рисовала. Причем, на мой дилетантский взгляд, делала это весьма и весьма неплохо. Искренне, с любовью.

Все ее работы, а так же нехитрые инструменты для творчества хранились в большом ларце, который даже стоял около кровати, словно Нинель ни на секунду не могла с ним расстаться. Когда я приоткрывала крышку, казалось, что я собираюсь порыться в чужой душе. По крайней мере, навязчивое ощущение никак не хотело отпускать. Краски, кисти, тонкие угольки для набросков, стопка чистых листков, несколько папок с готовыми и незаконченными работами – вот и все содержимое.

И конечно, руки сами потянулись к рисункам. Шиена Лигейрос была той еще аккуратисткой. А еще творческая личность! Где беспорядок? Где хаос? Где все это, я вас спрашиваю? Можно предположить, что убралась Марта, но я знала, что Нинель к своему истинному сокровищу не допускала даже отца и никому не показывала своих работ.

Раскрыв верхнюю папку, даже не удивилась. Дейв… Дейв… Дейв… Один Агейро во всех позах, с улыбкой и без, стоя, сидя, лежа. Да, в жизни шиен выглядит куда прозаичнее, чем на рисунках Нинель. Чего только не изобразишь с розовыми очками на глазах. Любовь зла, полюбишь и… ашасса, в общем, полюбишь.

Я перебирала листки с деревьями, цветами, фонтаном, беседкой, пока не дошла до новых персонажей. В основном, Нинель рисовала девушек - ашасс, с которыми должна была участвовать в отборе. Но потом я наткнулась на несколько простых угольных набросков. Довольно схематичных, но мужчина, изображенный на них, вполне угадывался.

Кайл Арборей, собственной персоной. Правда, когда, дрожа от страха, шиена Лигейрос подошла к ашассу, чье лицо показалось ей очень фактурными и просто просилось на лист, она еще не знала фамилию его рода. Мужчина не отказал, присел на скамью и несколько минут честно позировал. За все это время они не сказали друг другу ни слова. Вип-сникерс улыбался, Нинель же погрузилась в работу настолько, что ничего вокруг не замечала. Лишь на прощание пробормотала слова благодарности, а он коснулся ее ладони поцелуем. Ушел зеленоглазый красавчик, не оборачиваясь, оставив девушку с отчаянно бьющимся сердцем в полном смятении чувств.

Возможно, впечатлительная Нинель и выдумала бы себе сказку с участием Кайла, но тут ее внимание переключили на Дейва. При этом, как ни старалась, я не смогла увидеть того, кто это сделал. Словно у шиены Лигейрос стерли некоторые моменты из памяти.

Задумалась и даже не заметила, как рука сама потянулась за кусочком угля и чистым листком бумаги. А когда очнулась, на меня смотрела нарисованная птичка, с перышками, лапками и задорным хвостиком. Кто-то скажет, что особенного в птице? У всех есть лапки, перья и хвост. Да, все так. Но дело в том, что Нинка Королева могла изобразить лишь две вещи: кот (вид сзади) и слон (вид сзади). Не спрашивайте почему! Уверяю, те картинки не шли ни в какое сравнение с прелестной птичкой и, вообще, не отличались реалистичностью.

Вот, что значит память тела! Я подвинула к себе чистый лист и постаралась до мелочей представить разноглазого бога, чтобы перенести его образ на бумагу. Не знаю, зачем я так старалась, но мне казалось правильным шагом начать Возвращение Камака в этот мир с простого рисунка. Он вышел усталый, потасканный, но вполне узнаваемый. Еще раз критически окинула взглядом портрет и осталась довольна результатом. В прежней жизни подобные достижения мне и не снились. Сложив листок в несколько раз, прихватила его с собой. На серебряном поясе даже нашлось специальное отделение для него. Удобная штука, красивая, изящная, многофункциональная и вместительная. Хочешь кошельки вещай, а хочешь нужные мелочи складывай.

- Госпожа моя, пора! – тихо предупредила Марта.

Да, пора. Я поднялась, и мне на плечи накинули широкий ритуальный шарф - арун, отороченный пушистым, ослепительно белым мехом.

В сопровождении Марты и Лии вошла в главный холл академии. Ашассы, участвующие в отборе, облаченные в разноцветные лаори, словно стайка прекрасных бабочек, уже приплясывали от нетерпения вокруг ши Станиша. Служанки соперниц небольшой группой собрались в самом дальнем углу зала. Люди посещали праздник Шезму, могли присутствовать на площади и даже подносить дары в храме. Пожалуй, это единственный день в году, когда немного стирались границы между расами. Должны были стираться, но… Каждый твердо осознавал, где его место.

- Ну, и кого мы ждем? – зло выпалила Ирилла.

Я тем временем подошла к Элсу и Милоре, а мои служанки присоединились к группе людей.

- Имейте терпение, шиена Роклор! – хмуро буркнул куратор королевского отбора. И это очень, очень не понравилось некоронованной королеве. Она поджала губы и зло посмотрела на того, кто был ниже ее по социальному статусу, но в силу обстоятельств сейчас мог диктовать свои условия девушке.

Глава 10

Глава 10

Зря я рассчитывала на длительную пешую экскурсию. Зря.

Миновав просторный академический двор, вымощенный светлым камнем, мы прошли по подъемному мосту. Ну, чисто средневековый замок! И башенки, и ров! Не удивлюсь, если они в воду еще каких-нибудь крокодилов запустили.

А вот дальше старинная архитектура закончилась, уступив место типовой застройке, пусть и мещанского типа. Вдоль дорог стояли уютные одно и двухэтажные домишки с разноцветными черепичными крышами, светлыми заборчиками, садами и цветущими палисадниками. Ездили странные тарантасы, больше напоминающие карету несчастной Золушки после двенадцати часов, у которой колеса остались, а остов превратился в тыкву. Мыши с ящерицами, как водится, разбежались. И тарантасу волей неволей приходилось колесить самому без намека на наличие любого двигателя. По крайней мере, местные авто не пыхтели, не рычали и не выбрасывали в атмосферу выхлопные газы.

Для пешеходов разбили тенистые аллеи, засаженные с двух сторон деревьями, напоминающими земные каштаны. И вообще, вокруг царили чистота и умиротворенность. Редкие прохожие не обращали никакого внимания на нашу делегацию.

Не прошло и пяти минут, как мы свернули на более оживленную улицу. Здесь уже сновали разносчики, зазывалы орали, приглашая посетить лавки, опробовать товар или просто взглянуть на нечто удивительное. Магазины, торговые ряды, лоточки, ларечки – в общем, все, как на самом обычном земном рынке. Хаотичное движение, развернутая паутина торговых мест и почти никаких правил. Вот только окружали меня не люди, а ашассы.

Вдалеке возвышалось монументальное, величественное здание с колоннами вдоль всего фасада, острыми шпилями крыши и каменными изваяниями диковинных зверей, усаженных на карниз по периметру строения.

- Ну, что ж, удачных вам покупок, дамы, - попрощался с нами ректор. – Мы с ши Станишем покидаем вас. Встретимся в Храме всех богов. По всем волнующим вас вопросам обращайтесь к вашим сопровождающим.

Он развернулся и не спеша пошел вдоль центральной аллеи рынка к высокому зданию, словно и не сомневался, что куратор королевского отбора незамедлительно последует за ним. Тот так и сделал, но перед этим погрозил мужчинам кулаком и наказал:

- Девчонки на вашей совести! Если что случится, шкуру спущу! – и поспешил догнать шиена Хассера.

«Э-э-э… Куда?» - хотелось крикнуть мне. Теоретически, я понимала, что впереди и стоит тот самый Храм, ориентироваться нужно на него. Но одно дело очнуться в академии, в замкнутом мирке, при пусть и не родном мне, но все же отце, и совсем другое – стоять посреди незнакомого мира одной. Впрочем, судя по настойчивому покашливанию, не так уж я и одинока. Зеленоглазый терся рядом, а остальных членов нашей команды уже и след простыл.

- Может уже пойдем? – усмехнулся хранитель моего тела, когда я все же соизволила обратить на него внимание.

- Да подожди ты! – ответила ему знакомой с детства каждому землянину фразой.

В любом деле главное осмотреться и по возможности не спешить. И я осмотрелась, потом еще осмотрелась и еще осмотрелась, а вот возможности не спешить у меня отродясь не бывало.

- Чо стоим, кого ждем? – недобро буркнула своему зеленоглазому охраннику и двинулась… разумеется, налево. А когда наши бабы прямо-то хаживали?

Сникерс закатил зенки, но вслух ничего не сказал. Хотя, и без слов было ясно, что он сейчас подумал о всех ашасских женщинах вообще и обо мне в частности. Но спорить не стал, а покорно последовал за мной вальяжной и ленивой такой походочкой, что лично меня раздражало неимоверно. Бесило еще и то, что дороги я не знала, а спрашивать того, кто так отчаянно пытается показать, какого размера болт он на тебя забил, как-то не хотелось. Обойдемся.

Шагала уверенно, но неторопливо. Иногда останавливалась, чтобы поглазеть на витрины, в уме прикидывая, что обычно дарят иномирным божествам. Память Нинель услужливо помалкивала, давая мне возможность выбрать незатейливые праздничные презенты на свой вкус. Ну, сами виноваты! Ибо вкус у меня все же был, опыта, правда, кот наплакал, но это ведь дело наживное.

Если мелкие божества могли обойтись и монеткой, которую я намеревалась пожертвовать каждому, то с верхушкой местного пантеона придется поломать голову. Ашшура, несмотря на то, что давно отошла от дел, все еще являлась одной из ключевых фигур местной теологии. И потом, она вдобавок ко всему еще и женщина. А что может понравиться божественной даме? Золото, бриллианты? Да Ашшура сама себе каких хочешь наколдует. С едой завязываться вообще не вариант. Женщинам дарить еду бессмысленно, а порой и опасно. Например, подаришь конфеты, скажет: «Ага! Хочет, чтобы я была толстая и прыщавая!». Или подаришь корзину с самыми красивыми и спелыми фруктами, а она подумает: «Я такая толстая, что мне уже о диете намекают».

Поэтому самый беспроигрышный вариант – это, выбирая подарок даме, думать не о бренном, а о ее душе. Даже исходя из того малого, что я уже успела узнать, Камак и Шезму не были ей безразличны. В противном случае, с чего бы она так расстроилась? А, значит, ей будет приятно вспомнить о дорогих сердцу существах, пусть и когда-то огорчивших женщину.

- Стой, куда? – рыкнул мой телохранитель, схватив за локоть и прижав к себе.

Глава 11

Глава 11

Уже пару минут я едва поспевала за Кайлом. С того самого момента, как старый пройдоха, запаковав картины, выдал мне листок с адресом, а я имела неосторожность попросить сникерса показать мне дорогу, его настроение неуловимо изменилось. Точнее, изменилось уловимо. Очень уловимо. Просто чертовски. Он тут же стал колючим, молчаливым и злым. Шел впереди, и даже спина у него была какая-то сердитая, недобрая такая.

Батончик пыхтел, я задыхалась, пытаясь нагнать ашасса. Получалось скверно. Но еще хуже получалось собраться с духом, чтобы уточнить, какая ашшурийская муха его укусила? А на бегу, моя решительность как-то терялась, не успевая даже оформиться в нечто конкретное.

- Так! Стой! – скомандовала недовольной спине и остановилась. Вот дулю ему под красивый нос! Не поскачу больше вприпрыжку. Хочет идти дальше, пусть сначала объяснит, что его так рассердило.

Снизошел. Остановился, развернулся и лениво оглядел всю меня от макушки до носков симпатичных ритуальных туфелек. Ох, милый, на Нинель твои штучки наверняка бы подействовали, а мне просто бежать надоело. Ну и вообще, странности, особенно, если они возникают так спонтанно, раздражают.

- Что происходит? – спросила я по-прежнему молчащего Кайла.

- А что происходит? – как-то уж очень тихо, а главное – спокойно, ответил он. Ага, спокойно… Его ноздри раздувались так, словно он пытался втянуть в себя весь окружающий воздух, но его все равно катастрофически не хватало.

Такое затишье бывает лишь перед бурей. Прикинув, что ожидание еще хуже, вздохнула и твердо сказала:

- Ори.

- Что? – опешил и без того недовольный сникерс.

- Ну, ори. Кричи на меня, ногами топай, или что там у тебя принято обычно делать в таких ситуациях? В общем, выплесни все, что ты держишь в себе последние десять минут.

- Держу в себе? – задумчиво переспросил он, словно находился в состоянии прострации и полного офигея, а затем строго посмотрел на меня, и зеленые глаза хищно так сверкнули. Ну, сейчас начнется. Сейчас прилетит. Права, как же я оказалась права, ибо Кайл, набрав побольше воздуха, заорал: - Какого проклятого бога, ты творишь, Нинель? Ты что действительно собралась идти в квартал людей? О, великий Шезму! Разве знал я, что ты окажешься взбалмошная, непоседливая, совершенно непредсказуемая девица, которая просто притягивает к себе все возможные неприятности? Когда я обещал своему отцу, что женюсь на дочери его друга, то и подумать не мог, что вместо скромной и порядочной девушки, мне подсунут недоразумение!

- Не называй его проклятым! Он Камак! Камак, понял? – выпалила я, и только потом до меня дошло все остальное.

Так вот почему супер-шоколадный батончик польстился на простушку и скромницу, вроде Нинель. Вот почему он не ушел даже тогда, когда узнал, что шиена Лигейрос переспала с его… Будем считать, другом. Нас ему навязали! А я-то наивная думала, что все дело в моей неотразимости и женской харизме. Три раза ха-ха! К черту харизму! Договорные браки рулят!

Наш замечательный во всех отношениях отец, прекрасно осознавая, что у его дочери нет ни единого шанса выиграть отбор и заполучить «акуну матату» местного разлива, проявил инициативу, подстраховался и обеспечил Нинель надежным союзником. Дело-то хорошее. Уж понятия не имею, на каком крючке он держит сникерсового родителя, но крючок тот надежен, как форт Нокс, нерушим, как гранитная скала, и прочен, как алмазы Южной Африки!

И мне не помешает помощь. Кругом одни плюсы. Вот только почему сразу так горько стало? Я же не наивная девчонка, чтобы польститься на симпатичную мордашку. Все же, какой-никакой опыт имеется. Но, не взирая на все доводы разума, внутри разливалась пустота. Грош цена купленной дружбе. Ведь я-то Кайла приняла, подпустила и даже… Эх, что греха таить, понравился он мне. Очень.

- Понял, - хмуро буркнул батончик. О чем это он, кстати? Ах, все о том же. О моем камне преткновения, о телепорте в иной мир, о боге, перед которым у меня есть обязательства, ибо новая жизнь – подарок бесценный. Она гораздо важнее всех любовных похождений и чувств. Их может быть сколько угодно, а жизнь… Жизнь одна. Где бы сил взять, чтобы прожить ее достойно, не отвлекаясь на те вспышки боли, которые и порождают чувства?

- Не повезло вам, шиен Арборей, - улыбнулась я хмурому ашассу, хотя, признаться, хотелось расцарапать его красивую физиономию. За что только? По сути, он ни в чем не виноват, исполнял сыновний долг и данное обещание. Молодец. Но разве мне от этого легче? Хорошо, что узнала обо всем, пока, как глупая мушка, совсем не увязла в паутине его обаяния. – Не повезло. Невеста вам досталась непорядочная, нескромная. И в квартал людей я пойду.

- А я? – растерялся ашасс.

- А ты можешь не ходить, если не хочешь, - пожала плечами и прошла мимо него вперед.

Мы давно прошли рынок и еще несколько улиц. Сейчас вокруг было уже не так чисто, не так красиво и уютно. Стояли серые покосившиеся хибары, рычали какие-то звери, а главное навстречу никто не попадался, как на зло.

- Нинель, постой! – сникерс все же догнал меня и схватил за локоть. – Постой. Я не хотел тебя обидеть, но этот квартал все же не лучшее место для благородной шиены.

Глава 12

Глава 12

А во дворе меня ждала суровая реальность. Реальность злилась и даже не следила за своим хвостом. Казалось, он жил своей собственной жизнью и, как ашасс, из которого непосредственно произрастал, хвост был зол. Пушистая кисточка с мягким звуком то и дело молотила по голенищам высоких сапог сникерса.

- И стоило так волноваться? – спокойно спросила я, взглянув в пламенеющие глаза моего охранника.

- Волноваться? – нарочито спокойно спросил он. – Ты выставила меня за дверь, а сама осталась наедине с шаманом людей! И, скажи мне, откуда благородная шиена знает язык человеческих заклинаний?

Кайл бесился. Да, что там! Он был само негодование, щедро приправленное яростью. А я? Собственно, я онемела, потому что не имела ни малейшего понятия, о чем он меня только что спросил.

- Поясни, - попросила, когда, наконец, обрела ясность мыслей, а вот ответов на свои, спонтанно возникшие вопросы, так и не обрела. – О каком шамане и заклинаниях идет речь?

- Не держи меня за идиота! – возмутился шиен. – На Ашшуре давно единый язык, а это человеческое существо возносило молитвы на древнем, давно забытом языке предков!

Понять бы, о чем это он? И тут до меня дошло! Это для меня ашшурский язык, с легкой руки одного весьма непростого бога с тяжелым характером, практически слился по звучанию с родным, а Кайл… Он мог услышать совсем иное, и обычную песню принял за таинственные человеческие молитвы.

И я усмехнулась. Может и неплохо, что шиен будет считать Тизона могущественным шаманом людей. Кайл, сам того не подозревая, потянул за очень правильные ниточки, чтобы распутать тот клубок событий, которые произошли со мной в родном и не родном мирах. Вот только признаваться ему не спешила. А врать не хотелось. Поэтом не придумала ничего лучшего, как загадочно промолчать. Какое мне дело? Пусть, что хочет, то и думает!

Прошла вперед не оборачиваясь. Со скрипом отворила калитку и вышла на уже знакомую и теперь совсем не пустую, а очень даже оживленную улицу. Оповещение у них здесь против незваных гостей срабатывает, что ли? Похоже, что мы с Кайлом уже не представляли опасности. Народ расслабился и вышел из укрытий, покинул свои покосившиеся домики.

- Молоко! Свежее молоко! – орал мужик, толкая перед собой скрипящую тележку с бидоном.

- Хлеб! Горячий хлеб! – вторил ему юноша, который нес на плече прикрытый тряпицей короб. Из него так вкусно пахло, что в животе непроизвольно заурчало. Есть хотелось неимоверно.

- Эй, любезный! – окрикнула я булочника в запорошенном мукой фартуке.

Юноша вздрогнул и боязливо на меня покосился. Потом понял, что смотрю я прямо на него, и обреченно вздохнул.

- Что угодно благородной шиене? – низко поклонился он, поставив короб прямо на землю.

- Горячий, говоришь, хлеб? – спросила я под недоуменным и весьма недобрым взглядом подошедшего Кайла, от которого продавец, кажется, терял дар речи.

- Д-д-да… - Парень готов был бухнуться в обморок.

- Покажи товар, - попросила я.

Булочник откинул тряпицу. Внутри ровными рядами лежали небольшие круглые буханки серого хлеба с румяной корочкой. И пахло это искушение, как мое детство. Эх, к сожалению, в моей взрослой жизни уже ничего подобного не было. А хлеб, плотно запакованный в броню из полиэтилена, это уже совсем не тот, что я успевала обгрызть когда-то давно, пока несла из магазина до дома.

Рот тут же наполнился слюной, и я полезла в кошель, чтобы извлечь медную монетку достоинством в несколько шантинов.

- Мне вон ту, самую зажаристую, - сказала ему, протянув деньги, но юноша испуганно отскочил и упал на колени, старательно пачкая дорожной пылью свой лоб.

- П-простите, благородная ашасса, - запричитал булочник. – Простите, но у меня нет сдачи с такой суммы.

Я еще раз посмотрела на монетку – 20 шантинов. Странно, но память Нинель подсказывала, что булки на ярмарках и базарах, которые она иногда себе покупала, стоили гораздо дороже. Правда, была сдоба белее снега.

- Ну и оставь сдачу себе, - не поняла проблемы я. – А мне дай вон ту булку.

Парень опасливо протянул хлеб, словно давал его злобному зверю, способному вместе с буханкой отгрызть руку по локоть, и так же осторожно принял от меня монетку. Он поспешно прикрыл товар и поспешил скрыться в толпе, которая, надо признаться, собралась вокруг. Люди смотрели на нас изумленно и настороженно.

Что же здесь происходит? Да, шиена Лигейрос никогда не ходила по кварталом людей, но я не думала, что так не поступают все ашассы.

- Я сделала что-то неприличное? – шепотом спросила у странно притихшего Кайла.

- Кроме того, что поперлась в квартал людей, сама провела сделку с человеком и купила плебейскую еду, унижающую любого ашасса? – так же едва слышно процедил он.

А я закашлялась, потому что в этот самый момент как раз откусила теплую, ароматную, хрустящую корочку. Это хлеб плебейская еда? Это он унижает ашасса? Ничего бредовее мне слышать не приходилось. Дикари какие-то, честное слово! С виду мир как мир, по крайней мере, в воспоминаниях Нинель, но стоит копнуть хоть на миллиметр глубже и открывается сплошное уродство. Ашшур напоминал мне спелое блестящее яблоко изрядно прогнившее изнутри.