Королева скалистого берега 3. Дочь Одина. - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Любовь Оболенская (самиздат)

Глава 1

От души благодарю замечательных писателей Дмитрия Силлова и Полину Ром за неоценимую поддержку и полезные советы, полученные от них в процессе написания этой книги.

За густыми, неподвижными ветвями не было видно неба.

Я шла по лесу, стараясь не споткнуться об мощные, узловатые корни, торчащие из земли – а также не ободрать бока о стволы деревьев, покрытые неровной металлической корой, густо покрытой рыжим налетом...

Здесь всё пропахло смертью и кислым, затхлым запахом ржавчины. Не случайно это место люди зовут Ярнвидом, Железным лесом, который расположен между Мидгардом, миром людей, и Йотунхеймом, обиталищем снежных великанов-йотунов, которые ставят себя выше богов, так как появились на свете намного раньше них.

Что уж говорить о людях?

Нас эти существа вообще не считают достойными внимания, воспринимая лишь как пищу наряду с медведями, оленями и кабанами...

Но я все равно шла по Железному лесу по направлению к Утгарду, городу йотунов...

Понемногу деревья начали расступаться, и мне открылась заснеженная долина, в центре которой раскинулось огромное поселение, обнесенное высокой ледяной стеной...

Мое задание было выполнено: я, наверно, единственная из смертных, своими глазами увидела Утгард, почувствовав при этом, как сияние, разливающееся от его сверкающих башен, также целиком вырубленных изо льда, проникает прямо в мое сердце...

Но мне захотелось рассмотреть поближе город йотунов, и я осторожно, прячась за железными кустами, начала спускаться в долину...

Правда, ушла недалеко.

Внезапно один из огромных сугробов передо мной словно взорвался изнутри, и я увидела стража – трехметрового гиганта, глаза которого горели пронзительным холодным огнем. Разинув клыкастую пасть, йотун зарычал – и бросился на меня, размахивая сверкающим ледяным топором.

Разумеется, только увидев это чудовище, я ринулась наутек со всех четырех лап, но в своем мире снежный великан был, конечно, быстрее любого существа, проникшего в Йотунхейм извне... Я слышала, как позади меня, приближаясь, бьют об землю ступни чудовища – а я глубже и глубже проваливалась в снег, который на глазах становился все глубже...

- Наставник! – взвыла я. – Помоги!!!

«Беги на свет!» - раздался в моей голове бесплотный голос – и я увидела, как в глубине железных деревьев что-то блеснуло!

Собрав последние силы, я рванулась вперед, видя перед собой лишь этот слабый лучик надежды...

...Внезапно Железный лес стал расплывчатым, словно стремительно утонул в белесой мгле, а тяжкая поступь йотуна за моей спиной стала глуше... Через пелену, повисшую перед моими глазами, проступили очертания обеспокоенного морщинистого лица, обрамленного длинными волосами цвета свежевыпавшего снега и густой седой бородой. Старик держал перед собой до блеска начищенный серебряный медальон, со всех сторон подсвеченный несколькими глиняными лампами. Значит, это его сияние послужило мне путеводной звездой, вытащившей из потустороннего мира...

- Слава асам, ты вернулась! – облегченно выдохнул Тормод. – Еще немного, и твоя фюльгья навсегда осталась бы в Йотунхейме, а тело превратилось бы в безвольный овощ.

- Прости, - шмыгнула я носом. – Решила поближе рассмотреть главный город снежных великанов – и страж, вырвавшись из засады, чуть меня не убил.

Тормод осуждающе покачал головой.

- У тебя пока что нет опыта осознанного посещения Девяти Миров. До этого ты попадала туда не по своей воле, а лишь по прихоти асов. Для того, чтобы стать настоящей колдуньей-сейдконой, способной использовать потусторонние силы для своих целей, тебе понадобится не только упорство, но и терпение.

- Если б я пошла туда как хотела, в образе медведицы, а не быстрой волчицы, как ты посоветовал, то мой сын Фридлейв сегодня точно остался бы сиротой, - всхлипнула я. - Обидно умереть вот так, по собственной глупости. Если б ты меня не спас, я сейчас была бы уже живым трупом.

Старик обнял меня, и принялся успокаивать, словно ребенка.

Что говорить, этот пожилой человек давно уже заменил мне отца. Не счесть сколько раз помогал он мне с той самой минуты, как Провидение перенесло меня в тело тихой, безответной скандинавской девушки, которую жестокий хёвдинг собирался силой взять замуж за себя... Думаю, не будь рядом со мной Тормода, я уже давно б умерла. И вот сейчас он взялся учить меня тайному искусству сейда, управляемой магии, которая не особенно поощрялась среди жителей Норвегии. Люди боятся всего непонятного, и порой бывают весьма жестоки к тем, кто привносит в их жизнь необъяснимое...

Но я понимала: для того, что я задумала, обычных моих сил может не хватить. Потому и обратилась к Тормоду, который, как мне казалось, владел тайными знаниями...

Старик согласился не сразу, лишь после долгих уговоров – боялся, как бы излишняя сила не навредила мне самой. И, наконец, видя мою решительность, согласился. Сначала с неохотой, но потом быстро и сам втянулся в процесс обучения, раскрывая передо мной все новые и новые стороны древнескандинавской магии... И с тех пор, когда мы оставались с ним один-на-один, я звала его не иначе, как Наставником, что старику заметно нравилось.

Глава 2

Наша победа в битве при Каттегате была полной.

Бесспорной.

Абсолютной.

И, как многие победители, совершив невозможное, мы допустили ошибку...

Весь оставшийся день и всю ночь викинги праздновали наш потрясающий успех – а наутро в зал, где я и мои хирдманны собрались обсудить дальнейшие планы, заявился Рауд с лицом помятым после ночного гуляния, не зная, куда девать глаза от стыда.

- Прости, дроттнинг, - прогудел он. – Хотя, конечно, нет нам прощения.

- Что случилось? – встревожилась я.

- Пока мы заливали глаза и орали песни в твою честь, четверо пленников под покровом ночи отвязали рыбацкую лодку, и сбежали...

- Плохо дело, - покачал головой Рагнар. – Если они доберутся до Дании, то всё расскажут своей королеве в подробностях. И про Зуб нарвала, и про рисунок наших весенних течений, и про огнеметные корабли.

- Вряд ли, конечно, на рыбацкой лодке они смогут пересечь Северное море, - проговорила я. – Но если это все же случится, то следующей весной сюда приплывут не наемники на одноразовых кораблях, а лучшие воины Дании, знающие все наши секреты.

- Они за тем и приходили, - кивнул Тормод. – Разузнать как можно нас победить. Королева Хель бросила в бой всякий сброд, который в серьезной битве мог только помешать. Но свою задачу он выполнил. Теперь, коль те беглецы доберутся до Дании, у нас не будет шансов победить следующей весной. Если, конечно, мы как следует не подготовимся к встрече данов.

- Удивительная женщина эта королева Хель, - покачала я головой. – В одиночку подняться из ниоткуда, свергнуть власть в королевстве, подчинить себе и армию, и весь народ...

- Поговаривают, что ей покровительствует богиня с тем же именем, - произнес Тормод. – Она дала ей и силы, и власть, и ледяные доспехи, делающие королеву неуязвимой. Я слышал, что правительница данов вообще есть земное воплощение самой Хель, владычицы Хельхейма.

- Тем не менее, кем бы она ни была, бороться всё равно нужно, если мы не хотим потерять Норвегию, - отозвалась я.

...Мы долго совещались на тему что можно сделать, но так и не пришли к единому мнению. Рагнар предлагал максимально укрепить Каттегат и Зуб нарвала. Тормод считал, что нужно поднимать на битву дальние поселения. Рауд предлагал построить много огнеметных судов и брандеров – пусть не очень надежных, чисто чтобы можно было задавить врага количеством кораблей нашей флотилии...

Всё это было, конечно, хорошо, но при этом я понимала: предложенные моими соратниками меры это далеко не панацея от надвигающейся беды. Если даже нам и удастся отстоять побережье Норвегии, погибнет слишком много наших людей – и тогда на наши земли придут или Этельстан, король Восточной Англии, или Карл Второй, правитель Франкского королевства – либо оба сразу. Я была почти уверена: они потому так легко и дали своих наемников датской королеве, чтобы посмотреть со стороны, как мы будем убивать друг друга, чтобы потом прибрать к рукам и Норвегию, и Данию, которые ослабнут в междоусобной войне...

Потому, когда мужчины, устав говорить, замолчали, в повисшей тишине мои слова услышали все.

- Если битва неизбежна, нужно нанести удар первыми, - произнесла я.

Викинги принялись недоуменно переглядываться, и первым нарушил молчание мой муж Рагнар:

- Ты предлагаешь пойти в вик на Данию? – переспросил он. – Но у нас только четыре драккара. Хорошо, допустим, мы починим те два, что стоят в Скарерраке, итого шесть. Пять сотен воинов для них мы наберем, правда, при этом в наших городах и дружественных поселениях останутся в основном лишь женщины, дети и старики. Но когда я бежал из Дании, у Хель была армия в шесть тысяч хорошо обученных, сильных воинов. Как бы не были отважны наши бойцы, нам не победить при более чем десятикратном преимуществе сил врага.

- Чтобы содержать такую армию нужны большие деньги, - проговорила я. – И я уверена, что и серебро, и оружие, и провиант дают Хель правители Англии и Франкии, надеясь со временем ослабить, а после захватить наши страны. Но если у королевы Дании не будет ни денег, ни оружия, не еды для ее армии, она просто разбежится, так как нищий и голодный солдат ищет не славы и подвигов, а чем бы ему набить пустой желудок.

- То есть, ты предлагаешь напасть на Англию или Франкию? – переспросил Кемп.

- Именно, - кивнула я. – Нас там никто не ждет, и при этом портовые города набиты серебром и оружием для отправки в Данию. Мы заберем все это себе, на те деньги купим драккары у свеев, которые тоже наверняка захотят поучаствовать в виках вместе с нами, позавидовав нашей добыче. И тогда, возможно, настанет время нанести визит Хель, уничтожив змею в ее логове.

- Безумный план, - покачал головой Тормод.

- Согласен, - кивнул Кемп. – И именно поэтому он может получиться. Мои соплеменники заносчивы, считают себя умнее и сильнее всех, и, конечно, не ждут нападения от северян, которых считают тупыми дикарями. Но тут есть одна загвоздка.

- Какая? – поинтересовалась я.

- Мою родину не случайно называют Туманным Альбионом. Летом и осенью ее берега, также, как и берега Франкии, окутывают густые туманы, которые простираются довольно далеко в море. В это время невозможно ориентироваться ни по звездам, ни даже по солнцу, которое едва видно через плотную пелену...

- Думаю, с этой проблемой мы справимся, - решительно проговорила я.

Глава 3

- То, что ты задумала, очень трудно, - покачал головой Тормод. – Ты не сможешь вернуться из Муспельхейма.

- Я должна.

Старик внимательно посмотрел на меня.

- Пойми, мир огня расположен дальше Йотунхейма, мира снежных великанов. Мой голос ты не услышишь, и тебе придется полагаться только на себя.

- Я попробую. Иначе наш поход в Англию и Франкию не имеет смысла – мы только разобьем драккары о прибрежные скалы.

Тормод опустил голову.

- Вижу, тебя не переубедить... Но для начала, чтобы это не было гарантированным самоубийством, я должен убедиться, что ты готова.

- Я согласна.

- Хорошо. Очисти свой разум полностью от всех мыслей как я тебя учил.

- Я помню. Представлять себе снежную пустыню до горизонта.

- Да. Сегодня ты отправишься в Нифльхейм, мир холода, тьмы и тумана. Когда ты перешагнешь границу миров, твоя первая задача - это увидеть свои руки. Ощутить их так, как ты ощущаешь сейчас. И вторая – взять пригоршню снега, после чего сразу вернуться. Если ты сможешь принести снег Нифльхейма в наш мир, значит, ты готова.

- Я пойду туда в своем человеческом теле?

- Да, именно так. Ты должна научиться путешествовать между мирами во всех своих обличьях. Это высшая ступень мастерства колдуньи-сейдконы.

- Поняла. Что мне нужно делать?

Рука старика нырнула в кошель, привязанный к поясу, откуда он извлек крупный сверкающий камень. Похоже, алмаз... В девятом веке гранить их еще не умели, но этот камень был прекрасной природной формы, вряд ли нуждающейся в огранке, и похоже, что его все-таки отполировали, ибо он сверкал довольно ярко при свете нескольких глиняных ламп.

- Этот камень я взял в своем первом вике много лет назад, - проговорил старик. – Вместе с его хозяином, которого я пленил, и не стал продавать на рынке. Это был старый мудрый сарацин, научивший меня многому. В том числе и тому, как использовать силу этого камня, который тот пленник называл адамантом.

«Ну, точно алмаз», - подумала я, услышав старинное название этого драгоценного камня.

- Для перехода между мирами я использовал его лишь один раз – и больше этого не делал.

- Почему? – поинтересовалась я.

- Было очень страшно, - смутился Тормод. – Правда, тогда сарацин помог мне вернуться, и я вновь постараюсь сделать то же самое для тебя, если что-то пойдет не так. Но прошу тебя, не задерживайся в Нифльхейме. Увидела свои руки, схватила пригоршню снега – и сразу же назад!

- Поняла, - кивнула я. – Что нужно делать?

Тормод поставил адамант на стол, придвинул лампы так, чтобы они освещали камень со всех сторон.

- Расслабь свое тело и смотри в адамант, так, словно хочешь проникнуть в него, - проговорил старик. – Не отрывай взгляда, при этом представляя снежную пустыню без мыслей. Когда твой мир вокруг тебя начнет расплываться, а мой голос отдаляться, входи в камень, держа в голове картину той белой пустыни. Справишься?

- Попробую, - сказала я, прислоняясь спиной к стене и расслабляя тело.

И начала пробовать...

На самом деле, это очень сложно, выбросить из своей головы все мысли. Я долго тренировалась, глядя на свежевыпавший снег, либо на морскую даль, и получаться это у меня стало далеко не сразу. Но самостоятельно приблизиться к границе миров можно лишь с полностью очищенным сознанием, об этом мне Тормод сказал сразу – и я тренировалась постоянно до тех пор, пока не научилась освобождать свою голову от мыслей, постоянно копошащихся внутри нее, словно вши в грязных волосах...

Тормод тихо затянул песню на языке саамов, племени, откуда он был родом, где бытовая магия такое же обыденный и эффективный инструмент, как нож или топор... И я почти сразу почувствовала, как мир вокруг меня становится зыбким, словно я сидела внутри аквариума, и боковым зрением видела смутные очертания нашей тайной каморки, тонущие в полутьме...

А камень, в который я неотрывно смотрела, начал увеличиваться в размерах... И вот уже я - крохотная живая песчинка, что движется сквозь сверкающую толщу камня, навстречу снежной пустыне, расстилающейся передо мной...

Первое, что я почувствовала – это холод...

Не внешний, нет.

Ледяную стужу внутри меня. Настолько лютую, что, казалось, еще немного, и мое сердце остановится. Но я помнила наставление Тормода – и, подняв свои руки на уровень пояса, опустила глаза...

В этом мире было очень трудно двигаться. Мои руки были словно отлиты из чугуна...

Но я справилась – и увидела их...

Они были полупрозрачными, словно вырезанными из льда. И через них просвечивали необычно крупные искрящиеся снежинки, похожие на торчащие во все стороны маленькие копья... Из них состояла вся снежная пустыня, раскинувшаяся до самого горизонта – точно такая, как я себе представляла, чтобы очистить свой разум от лишних мыслей...

«Не бойся того, что увидишь в других мирах, - вспомнила я наставление Тормода. – В мире людей мы воспринимаем всё так, как нас в раннем детстве научили видеть наши родители, а их, в свою очередь, их родители, и так далее. Люди приспосабливаются жить так, как им удобнее, стараясь не обращать внимания на то, что им неприятно - и со временем это входит в привычку. Неспроста новорожденные дети постоянно плачут, ведь они видят мир таким, какой он есть на самом деле. Но нас никто не учил воспринимать иные миры по-другому, потому попав в них, мы видим те вселенные и себя в них по-настоящему».

«Вот уж не думала, что в Нифльхейме я буду выглядеть как ледяная статуя», - подумала я...

И замерла на месте.

Ибо через снежную пустыню ко мне мчался огромный двухметровый воин в ржавых, побитых доспехах, на теле которого зияли страшные раны. Лицо воина было похожим на оживший человеческий череп - бледным, как у покойника, утонувшего в ледяной воде, а вместо глаз зияли черные дыры. В одной руке живого мертвеца был зажат длинный меч, изъеденный коррозией, в другой он держал такой же ржавый щит...

Глава 4

- Ты видела драугра в Нифльхейме... – обеспокоенно произнес Тормод, выслушав мой сбивчивый рассказ. – Но это невозможно. Нифльхейм место обитания инеистых великанов-йотунов, а драугры покоятся в своих погребальных курганах, просыпаясь лишь если кто-то потревожит их могилу. Это существа нашего мира, Мидгарда. И если кто-то из них пробрался в Нифльхейм...

Старик замолчал, опустив голову.

- И что это значит? – не выдержав, воскликнула я.

- Это значит, что где-то нарушились рубежи миров, - тихо произнес Тормод. – Очень плохой знак. По преданиям, с этого начинается Рагнарок, гибель богов и всех Девяти миров. В их границах появляются бреши, через которые в соседние вселенные начинают проникать чудовища, пожирающие все живое. Фюльгья погибших бесчестной смертью вырвутся из Хельхейма, чтобы вселиться в тела мертвецов, что восстанут из могил...

- Не продолжай, - промолвила я, потирая ладонь, обожженную снегом Нифльхейма. – Я только что видела такого мертвеца, у которого подземная ржавчина подъела доспехи и оружие. Тем не менее, двигался он с такой скоростью, что и живой позавидует.

- Драугры очень быстрые существа, особенно когда голодны, - заметил Тормод. – Что ж, тебе в очередной раз повезло. Ты вышла на новый уровень познания тонкого мира. Я собрал воду, что получилась из растаявшего снега Нифльхейма, который ты принесла с собой – это необходимый ингредиент для того, что ты задумала. Но прошу тебя – повремени с походом в огненный Муспельхейм. Путешествия по Девяти мирам отнимают жизненные силы, и сейчас ты просто погибнешь, не достигнув цели.

Я и сама чувствовала, что последнее путешествие вымотало меня до предела. Не столько физически, сколько эмоционально. Хотелось зарыться с головой в медвежью шкуру, заменяющую мне одеяло, и тихо плакать... Поведение явно недостойное королевы, и уж тем более – небесной девы валькирии... Но я ничего не могла с собой поделать - о чем и поведала Тормоду.

- Всё хуже, чем я думал, - покачал головой старик. - Драугры умеют своим взглядом замораживать фюльгья, чтобы было проще разделаться со своими жертвами. И, похоже, тебя коснулся его взгляд...

- И что делать? – шмыгнула я носом.

- Придется мне тряхнуть стариной и по твоим следам сходить в Нифльхейм, чтобы убить того драугра, - усмехнулся Тормод. – Тогда действие его взгляда прекратится, и твоя фюльгья вновь станет свободной. Я сделаю это завтра ночью, так как нам обоим нужно набраться сил после бессонной ночи. Давай-ка ложиться спать. Скоро рассвет. Переживем завтрашний день, а ночью я отправлюсь в мир стужи, мрака и туманов. Думаю, тот драугр не ушел далеко и ждет на том же самом месте, когда кто-то из нашего мира придет, чтобы помочь тебе. Ну а он, в свою очередь, попытается сожрать того помощника.

- Но как же ты... – попыталась возразить я.

- За меня не бойся, - улыбнулся Тормод. – Среди своего народа саамов я, еще будучи юношей, слыл сильным колдуном-нойдом. Думаю, что даже в своем преклонном возрасте я уж как-нибудь справлюсь с гнилым драугром.

Старик ушел в свою каморку, а я...

Я сидела на лавке и смотрела на алмаз, который Тормод забыл забрать с собой... Казалось, камень сейчас собрал в себя свет всех глиняных ламп, и сиял, словно манящая путеводная звезда...

Не удивительно, что старик забыл забрать с собой алмаз.

Эта ночь была слишком тяжелой для нас обоих, и Тормод устал не меньше меня... Тем не менее, несмотря на возраст, он завтра пойдет биться с драугром ради того, чтобы ко мне вернулся мой боевой дух, замороженный живым мертвецом...

От воспоминания о нем меня бросило в дрожь... Но я все-таки нашла в себе силы чтобы не разрыдаться от бессилия и жалости к себе.

- Быстро же ты стала размазней, валькирия, - прошептала я. – Стоило какой-то дохлой твари на тебя посмотреть, и вот ты уже готова, поджав хвост, скулить от ужаса. Соберись, ветошь! Не такой дочери завещал хёвдинг Мангус свой Небесный меч...

Моя рука непроизвольно легла на рукоять оружия, оставшегося в наследство от отца. С некоторых пор я никогда не расставалась с Небесным мечом, выкованным из метеоритного железа – и сейчас я прямо почувствовала, как сила, которой меня лишил драугр, вливается в меня...

Но при этом я понимала: она не бесконечна...

Не зря древние японцы давали имена своим мечам, считая их живыми существами. Мой меч, похоже, тоже был живым оружием – вступив на путь колдуньи-сейдконы я сейчас чувствовала это очень явственно. Но Небесный клинок отдал мне то, чего у него самого было очень мало, буквально поделился последним. И было ясно: мое тело очень быстро и жадно сожжет эту энергию, вследствие чего поутру мои телохранители-хирдманны вместо сильной, уверенной в себе королевы найдут трясущееся и плачущее существо, с головой завернувшееся в медвежью шкуру...

Я медленно вытащила из ножен Небесный меч.

Огонек светильника отразился от его плоскости, и показалось мне что мое оружие беззвучно прошептало:

«Сейчас или никогда, хозяйка...»

- Сейчас или никогда, - тихо произнесла я. – Ты прав, Небесный меч. В конце концов, если я смогла принести пригоршню снега из Нифльхейма, то неужто я не сумею вернуться туда вместе со своим мечом?

Глава 5

Сейчас мне не понадобилась песня саамов, которую исполнял Тормод для облегчения моего перехода через границу миров.

По знакомой дороге всегда легче идти...

Ну, я и пошла, уставившись в алмаз, освещенный со всех сторон глиняными лампами. Просто я не могла допустить, чтобы человек, которого я считала своим Наставником, рисковал жизнью ради меня...

На колючем снегу Нифльхейма еще сохранились мои следы... возле которых стоял драугр, словно охотничья собака, ждущая добычу около кроличьей норы.

Но смотрел он не на меня, а на снежный вихрь, что стремительно приближался к нему...

А в следующее мгновение из того вихря выпрыгнуло человекоподобное чудовище с огромной оскаленной пастью, в которой сверкали длинные клыки!

Это был инеистый великан-йотун, согласно скандинавским легендам, исконный житель Нифльхейма, похожий на человека, собранного из мельчайших осколков льда.

Ну, как великан...

Да, высокий, плечистый, двухметровый, вооруженный ледяным мечом. Но как-то драугр показался мне более внушительным бойцом...

Что немедленно и подтвердилось!

Живой мертвец бросился на ледяного воина, который, как я понимаю, решил зачистить свой мир от непрошенного гостя – и началась битва!

В которой йотуну пришлось несладко...

Он ударил первым, но его ледяной меч, встретившийся со щитом живого мертвеца, раскололся надвое – впрочем, как и изъеденный коррозией щит драугра, осыпавшийся на снег кусками ржавого металла. И теперь йотуну ничего не оставалось, как обороняться осколком своего меча, отбивая яростные удары противника...

Я понимала: если сейчас драугр убьет инеистого великана, то следом настанет и моя очередь! Тормод был совершенно прав: живой мертвец ждал, когда кто-то из живых вернется за его трофеем, просто появление йотуна изменило его планы...

Видимо, ненадолго, так как инеистый великан уже пропустил один выпад - и с руки йотуна, по которой пришелся удар, звенящим каскадом на снег посыпались расколотые льдинки...

А я чувствовала, как и без драугра мои скудные жизненные силы высасывает Нифльхейм... Если бы не Небесный меч, внезапно в этом мире засиявший потусторонним лазурным светом и вновь немного поделившийся со мной своей энергией, думаю, я бы уже свернулась калачиком на снегу и заснула, ибо мое тело требовало именно этого...

Кстати, только сейчас я заметила, что Нифльхейм изменил меня! На моих предплечьях появились боевые наручи, а на теле – кожаный корсет, который мог бы защитить от скользящего удара клинка...

И Небесный меч стал другим! Вместо оружия скандинавского образца я сейчас сжимала в ладонях полутораручную рукоять меча явно франкской работы, клинок которого сиял неземным лазурным светом!

Я чувствовала, что силы стремительно покидают меня, но всё-таки опробовала новое оружие, крутанув им в воздухе фигуру «двойное колесо», и с удивлением заметив, что клинок оставляет в воздухе сверкающий след цвета чистого весеннего неба...

Ну а больше ни на что сил у меня не осталось – только на самый последний рывок!

И я побежала вперед, занося свой сверкающий меч для единственного удара, ибо на второй у меня бы уже точно не хватило сил...

Я успела вовремя!

Под градом ударов раненый йотун упал на одно колено...

Драугр же, предчувствуя победу, захохотал жутко, страшно, не по-человечески – и занес свой меч над шеей поверженного противника...

Но нанести последний удар не успел, так как мой Небесный меч опустился ему на макушку – и надвое рассек голову, так похожую на оживший человеческий череп...

Из разрубленной головы драугра на снег Нифльхейма хлынула черная слизь... Живой труп покачнулся – и рухнул на снег... который, словно белое болото, немедленно принялся засасывать наконец-то упокоенное тело давно убитого мертвеца...

Йотун же поднялся на ноги, посмотрел на меня своими ледяными глазами, повернулся спиной – и вошел в снежный вихрь, немедленно появившийся рядом с ним. Миг – и этот снежный смерч, сорвавшись с места, исчез вдали.

Ну а я...

Я почувствовала, что у меня больше не осталось сил.

Вообще никаких.

И всё, что я могу, это просто медленно опуститься на снег, обнять свой потухший Небесный меч, и заснуть, чувствуя, как белая пустыня Нифльхейма медленно принимает меня в свои холодные объятия...

- Нет! – раздался надо мной знакомый голос. – Поднимайся! Этот мир поглотит тебя, если ты заснешь!

Я с трудом открыла глаза.

Тормод...

Только очень сильно постаревший... Похожий на труп, из которого Нифльхейм высосал последние остатки жизни... Ну да, наверно старик вспомнил про свой камень, вернулся, увидел мое безжизненное тело, и ринулся мне на выручку... Только зачем? Мне и тут прекрасно спалось в снегу, который на самом деле не колючий, а такой нежный и ласковый, словно огромное пуховое одеяло...

Однако силы у Тормода еще остались.

Схватив за руку, он рывком поставил меня на ноги – и буквально швырнул в сторону трещины между мирами, за которой я увидела себя, валяющуюся на лавке, словно сломанная кукла...

И как-то жалко мне себя стало... Мыслей в голове вообще не было, кроме этой жалости к самой себе...

Я сделала шаг, другой...

И открыла глаза.

...Я сидела на лавке, держа в руке Небесный меч - холодный, словно ледышка, и ставший таким же, как обычно.

На полу лежало безжизненное тело Тормода.

А на столе лежал алмаз, расколовшийся точно посредине. Видимо, и у этого камня есть свой предел прочности, когда люди слишком часто используют его в качестве воро̀т между мирами.

Глава 6

Дверь распахнулась от сильного удара – и в каморку ворвался Рагнар, успевший опоясаться ремнем с пристегнутым к нему трофейным боевым мечом.

- Что случилось? – воскликнул он, увидев тело Тормода.

- Он... остался там... – произнесла я, не сдержав слез.

- Где?

- За порогом Нифльхейма... И теперь я не смогу вернуть его обратно... так как алмаз раскололся...

- Не понимаю, - мотнул головой Рагнар. – При чем тут Нифльхейм и какой-то алмаз?

Мой муж ничего не знал о предмете наших занятий с Тормодом. Он был в курсе, что старик учит меня, а чему именно я не рассказывала. А Рагнар и не расспрашивал, будучи уверенным, что этот мудрый человек меня ничему плохому не научит...

- Долго рассказывать, - отозвалась я, сдерживая рыдания, рвущиеся из моей груди наружу

- Впрочем, кое-что я уже понял и сам, - сказал Рагнар. – Похоже, вы с Тормодом зашли слишком далеко, пытаясь проникнуть за границы Девяти Миров – и вот результат.

Встав на одно колено, муж приложил два пальца к морщинистой шее старика.

- Сердце бьется, но очень слабо, - сказал Рагнар. – И грудь почти не вздымается при дыхании. Я видел такое несколько раз в бою, когда от сильного удара фюльгья воина покидает тело. Но обычно она или вскоре уносится в Вальгаллу, или же быстро возвращается.

Я покачала головой.

- Фюльгья Тормода не сможет вернуться из Нифльхейма без посторонней помощи. Он был слишком слаб, когда пришел мне на выручку. Без него сейчас я бы лежала на его месте, находясь между жизнью и смертью.

Рагнар вздохнул. Пото̀м, поднявшись на ноги, он взялся за рукоять своего меча и потянул его из ножен.

- Что ты собираешься делать? – воскликнула я.

- Подарить этому воину достойную смерть, - произнес мой муж. – Вложи ему в руку свой Небесный меч, чтобы О̀дин без сомнений принял Тормода в ряды своих эйнхериев. Не дело это, когда фюльгья настолько достойного человека мечется между жизнью и смертью.

- Вложи свой меч обратно в ножны, Рагнар, - твердо промолвила я, вытирая слезы рукавом со своего лица. – Сделай это для меня. И для Тормода. А еще я попрошу тебя уйти и подождать за дверью пока я сама не выйду и не сообщу тебе свое решение.

Муж бросил на меня угрюмый взгляд, но все же вдвинул обратно в ножны клинок своего меча.

- Не нравится мне то, чем ты решила заняться, Лагерта, - проговорил он. – Путешествия между мирами не заканчиваются хорошо для смертных.

- Я тебя услышала, Рагнар, - произнесла я. – Благодарю, что ты выполнил первую часть моей просьбы. Но еще больше я буду признательна, если ты выполнишь и вторую.

Ничего не ответив, мой муж вышел из каморки и так хлопнул дверью, что с потолка посыпалась труха...

Но мне было всё равно что подумают обо мне Рагнар, мои хирдманны, жители Каттегата, и даже всё население Норвегии. Сейчас на полу лежал человек, который сделал для меня слишком много, и вдобавок рискнул своей жизнью...

Так могла ли я оставить его сейчас?

Конечно же нет!

Правда, для того чтобы помочь Тормоду, мне нужно было принять очень трудное решение...

«Достаточно будет лишь мысленно попросить меня о помощи, а после прислушаться к внутреннему голосу, который прозвучит в твоей голове – и который тебе удобнее будет считать своими собственными выводами. Так будет проще не сойти с ума от мысли, что тебя направляет бог коварства и обмана».

Эти слова вновь беззвучно всплыли у меня в голове так, словно их рядом со мной произнес вкрадчивый голос Локи, который недавно явился ко мне во сне. Пото̀м я целый день думала – что же такого должно произойти в моей жизни, чтобы я обратилась к нему за помощью? В скандинавской мифологии Локи это очень неоднозначный персонаж, с которым людям лучше не связываться. Божество-трикстер, который ради развлечения готов на любые проказы...

Но при этом сами асы нередко обращались к Локи за помощью, признавая его мудрость и способность решать весьма сложные задачи. И, надо отдать должное этому божеству, оно не раз выручало надменных жителей Асгарда из довольно щекотливых ситуаций. Так может и я сейчас стала звеном какой-то хитрой цепочки многоходовок Локи, вследствие чего ему стало выгодно, чтобы одна валькирий, непослушных дочерей Одина, стала ему обязанной?

«Если ты мысленно попросишь меня о помощи, и к тебе вдруг внезапно придет в голову правильное решение, просто не сомневайся, и следуй тому, что подсказывает тебе твоё сердце... или тот, кто искренне желает тебе добра» - продолжали звучать у меня в голове слова коварного бога, словно подталкивая меня к принятию трудного решения...

Да только это было ни к чему.

Ибо я уже приняла его, и мне просто нужно было несколько лишних мгновений, чтобы собраться с духом.

- Я согласна быть в долгу перед тобой, Локи, - прошептала я, закрыв глаза. - Прошу, спаси моего Наставника – и я вечно буду тебе обязана.

Глава 7

«Я бы не бросался такими обещаниями, - прозвучал беззвучный голос в моей голове. – Мне достаточно будет разовой ответной благодарности... когда-нибудь. А теперь очисти свое сознание от мыслей, представь снежную равнину Нифльхейма, которую ты только что покинула, и постарайся увидеть на ней единственно верное решение».

Не знаю, были ли это мои собственные мысли, или же действительно бог хитрости и обмана бросил мне подсказку...

Но я все исполнила в точности...

И почти сразу посреди воображаемой снежной равнины увидела... сани, запряженные парой лошадей, которыми правила я. В санях лежало тело Тормода, а впереди, почему-то на севере, сияло странное солнце в виде шаманского бубна, раскрашенного в разные цвета...

Эта живая картинка провисела в моем сознании недолго. Внезапно поднявшаяся снежная буря заволокла ее, и я поспешила открыть глаза – слишком уж реальным было видѐние...

Но кое-что я для себя поняла.

- Спасибо, Локи, - прошептала я. – Если мне удастся спасти Тормода, я никогда не забуду о твоей помощи.

Ответом мне была тишина, но мне подумалось, что, возможно, где-то очень далеко на границе миров божество в черном одеянии улыбнулось, и при этом его глаза торжествующе блеснули ледяным светом...

Я поднялась с лавки и открыла дверь каморки, за которой стоял Рагнар и смотрел на меня довольно тяжелым взглядом.

- Ты остаешься править Каттегатом и Скагерраком вместо меня, муж мой, - произнесла я. - А я уезжаю.

- Куда? – нахмурился Рагнар.

- На север.

И, видя немой вопрос в глазах супруга, добавила:

- Тормод сам из народа саамов. Много лет назад он прибился к нашей общине, так как его племя вымерло от неведомой болезни. Наверно ты слышал про нойдов, потомственных саамских знахарей-шаманов, слава о сверхъестественных способностях которых гремела по всей Скандинавии. Тормод сам один из них, отсюда и его мудрость, и знания. Я хочу найти на севере племя саамов, может их нойды смогут вернуть фюльгья моего наставника из Нифльхейма.

- Ты же понимаешь, что это безумный план, - покачал головой Рагнар. – Саамы – кочевой народ. Сегодня они здесь, завтра там. И они очень не любят пришлых. Не исключено, что вместо помощи ты получишь копье под ребра – как и те, кто пойдет с тобой. И ради чего? Тормод очень стар, и скоро настанет его время занять заслуженное место среди эйнхериев Вальгаллы. Стоит ли рисковать своей жизнью, и жизнью наших людей ради того, кому и так недолго осталось?

Я почувствовала, что начинаю беситься. Несомненно, в словах мужа была своя правда - но иной раз бывает так, что подобная правда хуже самой откровенной и грязной лжи.

- Видишь ли, Рагнар, - проговорила я. – Если бы ты лежал бездыханным, я бы не стала добивать тебя, а сделала все, что возможно ради твоего спасения. Тормод давно заменил мне отца, и сделал для меня даже больше, чем мог бы сделать самый близкий на свете человек – пожертвовал собой ради того, чтобы жила я. Неужели ты думаешь, что я не использую даже призрачный шанс вернуть его к жизни?

- Делай как знаешь, - коротко бросил Рагнар, хрустнув кулаками.

И ушел, едва не столкнувшись в коридоре с Далией.

- Какой ужас! – охнула моя подруга-служанка, увидев лежащего на полу Тормода. – Что случилось?

- Сначала помоги мне перенести его на кровать, и потом я всё расскажу, - проговорила я.

...Когда мы уложили Наставника на ложе, застеленное хорошо выделанными шкурами, я поведала Далии обо всем, что не касалось уроков Тормода и моих видѐний - этой информацией я предпочитала ни с кем не делиться.

Но умница Далия и не задавала лишних вопросов.

- Если ты думаешь, что саамские нойды могут вылечить Тормода, то я еду с тобой, - безапелляционным тоном произнесла она. – Старику нужен уход. Кто будет кормить его молоком и скиром, а также менять ему белье, когда он начнет ходить под себя? Ты – королева, тебе такое не положено. К тому же ты наверняка захочешь взять с собой Фридлейва. Он хоть и растет ни по дням, а по часам, но пока что лишь ребенок, которому нельзя без матери. И, разумеется, без меня, потому что я привыкла к нему как родному, и буду ухаживать за всеми вами – и за стариком, и за ребенком, и за тобой. Тебя ж не покормишь, ты так и будешь по уши в делах, пока не умрешь на бегу от голода.

- Спасибо, милая, - проговорила я, обнимая Далию. – Я и правда без тебя никуда.

- А кто еще поедет с нами? – осведомилась моя подруга.

- Только те, кто сами захотят, - проговорила я. – Никого неволить не буду, ибо прав мой муж: эта затея действительно выглядит безумной.

- Ну, даже если никто не согласится тебя сопровождать, поедем вдвоем, - улыбнулась Далия. - Боги обычно благосклонны к безумцам, которые зачем-то, живя в этом жестоком мире, пытаются совершать добрые дела.

Глава 8

Весть о моем отъезде быстро облетела Каттегат – и возле нашего с Рагнаром дома собралась толпа. Мне показалось, что пришло вообще всё население города. Но впереди всех стояли мои хирдманны – дружинники, не словом, а делом неоднократно доказавшие свою преданность...

- Вы все уже наверно знаете, что Тормод сильно заболел, - крикнула я. – Этот человек слишком много сделал для всех нас, и потому я решила отвезти его к нему на родину. Надеюсь, там ему смогут помочь.

- Путь в страну саамов хоть и не очень долог, но опасен, - произнес Рауд. – Но ты права, королева. Тормод для нас всех давно стал вторым отцом, потому если есть даже призрачный шанс его спасти, им надо воспользоваться. Так что я иду с тобой.

- И меня возьми, дроттнинг, - проговорил Ульв. – Конечно, одного глаза у меня нет, зато другим я вижу лучше, чем некоторые обоими. И если что, за тебя и нашего Тормода я готов выйти на битву хоть с самим великим змеем Йормунгандом.

- Я пока не научился так красиво говорить на норвежском языке, как Рауд и Ульв, - произнес Кемп, шагнув вперед. – Но мои стрелы разговаривают с врагами на очень понятном им языке. Потому, моя королева, прошу тебя взять с собой меня и моих лучников.

- И меня возьми, дроттнинг! – воскликнул юный Альрик. – Конечно, бывалые воины будут посильнее меня, но в скорости боя на мечах я превосхожу многих. А в беге мне нет равных во всем Каттегате, так что во время похода у тебя будет хороший разведчик, который успеет сбегать вперед и вернуться прежде, чем ветераны протрут глаза после ночного сна.

- Сила тебе тоже понадобится, королева, - прогудел кузнец Магни, похожий на каменного йотуна Хрунгнира из скандинавских саг. – Застрянут сани в подтаявшем снегу, кто их оттуда вытащит? Уж явно не тощий лучник с шустрым разведчиком.

- И меня, и меня возьми, дроттнинг! – раздалось со всех сторон. Каждый из моих воинов стремился пробиться вперед, чтобы рассказать о своих навыках, заслугах и умениях – при этом возле крыльца моего дома образовалась толкучка, грозящая перерасти в потасовку за право отправиться со мною в поход.

- Спасибо вам, дорогие мои! – воскликнула я, перекрывая звенящим голосом рокот толпы. Признаться, я не ожидала, что воины поддержат мою идею – и когда они все как один изъявили желание идти со мной, у меня к горлу подступили слезы... Но я справилась с собой, ибо негоже королеве показывать слабость перед лицом тех, кто безоговорочно верит в ее силу.

- Благодарю вас, отважные воины! – вновь прокричала я, когда толпа немного успокоилась. – Вы хотите принять участие в благородном и опасном деле, но я не могу взять всех вас. Нужно защищать и укреплять Каттегат, охотиться на птицу и рыбачить, чтобы пополнить запасы пищи, истощившиеся за зиму. Дел много, и они не менее важные, чем мой поход. Потому я возьму с собой только своих хирдманнов. Десяти человек будет вполне достаточно для охраны – к тому же маленький отряд передвигается гораздо быстрее, чем большое войско.

- Надеюсь, меня ты возьмешь с собой? – мрачно поинтересовался Рагнар.

- Нет, муж мой, - покачала я головой. – Ты останешься управлять Каттегатом и Скагерраком. Помню, ты говорил, что укрепление города и Зуба нарвала это одна из важнейших задач перед возможным набегом данов. Что ж, я согласна с тобой. В мое отсутствие правь нашими городами мудро и справедливо, и пусть к моему возвращению они станут еще крепче и сильнее, чем сейчас.

Рагнар ничего не сказал, лишь кивнул, сделав при этом шаг назад. И почему-то показалось мне, что сейчас между нами по подтаявшему снегу поползла едва заметная трещина... Растает ли она за то время, что я буду отсутствовать? Или же превратится в пропасть, которую мы с мужем не сможем преодолеть?

Думаю, ответа на этот вопрос не знали даже всемогущие боги Асгарда... Но даже если б от того, уеду я или нет, зависело мое семейное счастье, я все равно поехала бы. Просто потому, что не могла иначе...

...Наш небольшой отряд выдвинулся в путь на следующее утро.

Рауд, Ульв, Альрик, Магни и Кемп с пятью своими лучниками бежали на лыжах – несмотря на то, что солнце уже пригревало по-весеннему, зима не торопилась отступать под натиском его лучей, и за городом все еще лежал снег... Я, Фридлейв, Далия и Тормод, так и не пришедший в себя, ехали на санях, запряженных двумя сильными конями. Викинги не любили ездить верхом, но в остальном использовали лошадей так же, как и многие другие народы, населяющие планету в девятом веке...

Мы с ходу взяли неплохой темп, и за день, по моим подсчетам, отмахали километров тридцать, а может и побольше. Рауд, который в свое время немало попутешествовал по Норвегии, говорил, что, если нам повезет, дней через пять мы уже можем наткнуться на стоянку саамов, перегоняющих стада оленей на весенние пастбища, освободившиеся от снега – а может даже и раньше.

Но увы, наткнулись мы не на кочевников...

Справа от нас маячил лес, по краю которого мы хотели пройти до наступления темноты чисто из соображений безопасности, дабы на привале не заполучить в гости волчью стаю, вылезшую из чащобы поохотиться, либо голодного медведя, проснувшегося раньше положенного срока.

Но из леса вышли не звери, а люди. Которые порой оказываются хуже зверей...

Их было человек тридцать.

Все хорошо вооруженные, с мечами, щитами, и в боевых доспехах. И показалось мне, что некоторых из них я видела прошлой весной на ярмарке в Каттегате.

И я не ошиблась...

- Надо же! – воскликнул один из них, самый рослый и широкоплечий. – Да это никак дроттнинг Скагеррака, что сожгла наш Большой Бельт! Вернулись мы с охоты, а вместо родного города нашли лишь пепелище и обгоревшие трупы своих соплеменников. И с тех пор мы живем в лесу, словно волки, лишившиеся своего логова. Сдается мне, настало время взять кровавый должок с королевы скалистого берега!

Глава 9

У них было трехкратное превосходство.

И они не спешили, выстроив стену щитов и медленно приближаясь, растягивая удовольствие, надеясь увидеть наше смятение и – что самое главное – страх в моих глазах...

Но его не было.

Я сама удивилась своему состоянию полного, абсолютного спокойствия, нахлынувшему на меня...

Лучники Кемпа выдернули стрелы из колчанов, беря противника на прицел, но я их остановила.

- Нет. Стрелять только наверняка!

Сейчас тратить стрелы было бесполезно. Максимум что получится успеть – это дать первый залп по ногам, целясь под круглые щиты. И, может быть, второй, неприцельный, когда лесные викинги бросятся в атаку – а они сделают именно это увидев, как падают их товарищи, получив стрелы в колени.

А мне сейчас было нужно немного времени...

Совсем чуть-чуть...

Об этом мне рассказывал Тормод. Мол, была когда-то у саамов очень сильная колдунья-сейдкона, которая умела такое... Только она одна, никто больше из знахарей не мог повторить подобное. И вот при виде линии приближающихся врагов вдруг словно ниоткуда ко мне пришло понимание: я смогу!

Потому, что, поднявшись во весь рост в своих санях и протянув руки к лесу, я уже не была собой...

Я летела над верхушками деревьев, видя внизу, возле самой кромки леса, свою крохотную фигурку, моих малочисленных воинов, обнаживших мечи - и врагов, что словно стая волков медленно окружали нас полукольцом...

Но всё это было уже неважно.

Ибо сейчас я была частью леса, раскинувшегося надо мной.

Чувствовала, как бьются сердца множества птиц и зверюшек, населяющих его...

Как медленно текут соки внутри деревьев, пробуждающихся от зимнего оцепенения...

Как в берлоге дыхание спящего медведя щекочет его лапу, вывалившуюся из пасти...

...Он был громадным, этот медведь.

Самым большим в лесу.

И потому я выбрала его...

Мой бросок сверху вниз был стремительным, как у орлицы, пикирующей на добычу. Миг – и вот я уже, разбросав ветки, прикрывающие вход в берлогу, бегу в снежном облаке вперед, лавируя между древесных стволов, туда, к просвету между ними, за которыми виднеются спины маленьких, слабых людей, собравшихся убить меня, стоящую на санях с закрытыми глазами...

Это было странное двойственное ощущение.

Малая часть меня осознавала, что я сейчас стою, подобно живой статуе, протянув руки в сторону леса, что мои люди с недоумением смотрят на меня – как и приближающиеся враги.

Я даже их похожие мысли чувствовала.

Кто-то думал, что я решила достойно принять смерть, но большинство решило, что я сошла с ума от страха неизбежности лютой смерти, которую уготовили для меня бывшие воины Большого Бельта...

Но это была лишь очень малая часть меня...

Не та, что сейчас вырвалась из леса, подобно когтистому и зубастому воплощению смерти...

Заслышав треск ветвей, наши враги обернулись – и тут же залп лучников Кемпа поразил шестерых. Все стрелы прилетели точно в шеи, что на мгновение появились над верхними кромками щитов.

А потом я начала бить!

По головам, которые вряд ли спасет железный шлем, когда по нему прилетит удар тяжеленной, когтистой лапой.

По кистям рук, сжимающим оружие, ибо тренированный викинг вполне может поразить мечом сердце медведя, если, конечно, сумеет сохранить хладнокровие при атаке лесного гиганта.

По щитам, которыми воины Большого Бельта рефлекторно пытались прикрыться от когтистой смерти – но вряд ли щит спасет от мощного удара, нанесенного огромным медведем изо всех сил. И даже если воин останется жив после такого, то на ногах уж точно не устоит - а там можно и наступить на него, ощущая, как когти рвут лицо человека, стаскивая кожу с черепа, словно сапог с ноги...

В бок что-то кольнуло...

Ну да, один из моих врагов ударил мечом – и попал...

Больно...

Но эта боль лишь добавила мне ярости! Заревев, я ринулась на викинга, и одним ударом лапы свернула ему голову с плеч так, что из разорванной шеи вверх ударила струя крови...

Второй укол, под переднюю лапу, оказался больнее – от него по всему моему телу прокатилась дрожь, словно меня ударило молнией. Но я все-таки успела развернуться и ударить сверху вниз по плечу копейщика, ощутив, как под моей лапой ломаются его кости – и увидеть, как второй залп лучников Кемпа пролетает над головами моих хирдманнов, ринувшихся в атаку!

А потом я вновь взлетела над полем битвы, на мгновение увидев, как медленно оседает на окровавленный снег огромная туша медведя – и как мои хирдманны добивают тех, кого не убили лучники и косматый хозяин леса, телом которого я управляла до того, как он пал на поле битвы...

И тут у меня подкосились ноги...

Я бы непременно упала, если б меня не подхватила Далия, которая помогла мне опуститься на солому, толстым слоем прикрывавшую дно саней. До меня еще доносились боевые кличи моих хирдманнов и стоны умирающих, но с каждым мгновением они становились все дальше и дальше, ибо я стремительно проваливалась в ласковую, обволакивающую тьму, дарящую столь желанный покой...

Глава 10

- Совсем глупый нойда однако. В медведя как зимой голый в болото пошел. Не утонет, так замерзнет.

- И что, ничего нельзя сделать?

- Ай, всё можно. Она не умер же, дышит. Бубен бить будем, правильных альвов звать будем. Помогут вашей глупый нойда выйти обратно в Мидгард...

Голоса – скрипучий женский и мужской - плавали где-то очень далеко... И, честно говоря, раздражали. В мягкой, ласковой тьме было так хорошо, словно меня окутывала огромная теплая шуба, из которой не хотелось вылезать в колючий мороз, называемый пронзительно-неприятным словом «жизнь» - словно железом по стеклу скребанули.

Словно повинуясь моему желанию, голоса стали отдаляться, становясь неразборчивыми, похожими на бормотание волн, ворочающих мелкие прибрежные камни...

И я уже почти что вновь провалилась в уютную, бездонную тьму, как вдруг сквозь рокот далеких волн услышала... плач ребенка.

Моего ребенка!

Которому нужна была мать, а не безвольное тело, что блаженно нежится в сладких оковах небытия...

И я рванулась навстречу этому пла̀чу, с трудом выдирая себя из тьмы, внезапно ставшей липкой и неприятной, словно смола, в которой бьется угодившая в нее пчела...

Но тут я почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили меня, вырвали из оков беспросветного мрака, и буквально выбросили наверх, к свету, который больно резанул по полуоткрытым глазам, из которых немедленно полились слезы...

- Моя думал ваша нойда не справится однако, - произнес женский голос над моей головой. - Вишь, плачет лежит. Значит, теперь выкарабкается. Много силы она отдал когда в медведя ходил, на жизнь совсем себе не оставил. Ду̀хи-альвы помогли, и ребенок ее тоже. Не позвал бы ее сын, так и ушла б ваш нойда в Хельхейм.

- Спасибо тебе, матушка! Спасибо! – услышала я голоса своих хирдманов, которых пока не могла разглядеть за пеленой слез.

- Э, слушай, одним спасибо оленя не накормишь. Мой ворожба дорого стоит.

- У нас... есть деньги... – прошептала я.

Хотела громко сказать, а едва сама себя услышала...

- Она что-то шепчет! – закричал Рауд – его рев я бы узнала из сотен других голосов.

- Ай, чего орешь как медведь при запоре? Конечно шепчет, говорю же, вернулась ваш нойда в Мидгард. Сейчас полежит немного однако, травяной отвар попьет, хороший олений скир покушает, не то, что ваши коровьи помои. День-два пройдет, ходить будет. А теперь идите отсюда все, весь лавву мне провоняли мужским духом.

- Где... мой сын... Фридлейв... и Тормод...

Говорить было трудно, словно я не языком двигала, а ворочала кузнечный молот. Но мысль о сыне не давала мне покоя. Его плач я больше не слышала, но ведь он звал меня! Я это точно помнила...

- Спит твой сын, однако, - произнес скрипучий женский голос. – И старик спит. Почти за кромку Хельхейма ушел, но пока живой. Ты тоже спи давай. Сил набирайся. Сейчас дым от сонный трава понюхать дам, легко уснешь. Не мертвым сном. Живым.

Моих ноздрей коснулся запах горелого сена, от которого захотелось отстраниться. Но сил на это у меня уже не было – последние из них ушли на несколько слов, которые я еле произнесла. И очень быстро я почувствовала, что вновь проваливаюсь куда-то... Но уже точно не в вечную тьму, из которой невозможно выбраться без посторонней помощи...

...А потом я просто открыла глаза с ощущением, что прекрасно выспалась - что мне тут же и подтвердила коренастая пожилая женщина с широким скуластым лицом, нетипичным для тех жителей Норвегии. Одета она была в некое подобие шубы, сшитой из оленьих шкур, а голову ее прикрывала шапка, расшитая мелкими цветными камешками, напоминающими бисер.

- О, проснулась, - констатировала она, деловито разглядывая меня. – Долго ты спал, однако. Ночь, день, еще ночь. Жрать небось хочешь?

- Хочу, - улыбнулась я.

Манера речи женщины была грубоватой, но забавной. Видно было, что говорит она не на своем родном языке, но ломаный норвежский давался ей легко, как привычный, хоть и не очень удобный инструмент.

- Сейчас скир принесу, - кивнула женщина. – Хороший, не тот, что ваш вонючий из коровий молока.

Она ушла, а я принялась осматриваться, пытаясь понять, куда попала...

Я находилась внутри некоего подобия индейского вигвама, основание которого составляли длинные шесты, расставленные по кругу и сверху связанные кожаными ремнями так, чтоб оставалось отверстие для выхода дыма и проникновения солнечного света. На шесты был натянут чехол, сшитый из оленьих шкур, в котором для входа и выхода имелось небольшое отверстие, прикрываемое свободным концом того чехла. В центре жилища горел очаг, а земляной пол прикрывал слой ветвей, также накрытых оленьими шкурами.

Про такое жилище своего народа упоминал Тормод, называя его «ла̀вву». Получается, пока я была без сознания на пороге жизни и смерти, мои хирдманны нашли племя саамов, одна из женщин которого вытащила меня практически с того света...

Она вернулась, неся в руках большую глиняную миску, из которой торчала рукоять грубо вырезанной деревянной ложки.

- Кушай, однако, - сказала женщина, сунув мне миску в руки. – Хороший скир, густой, правильный, из олений молоко. Меня тётка Ларя зовут. А тебя, значит, Лагерта. Похожий имена у нас. И судьба, видать, похожая.

Пока я ела действительно вкусный скир, более густой чем норвежский, и приятно пахнущий травами, тётка Ларя пристально разглядывала мое лицо, словно пыталась рассмотреть, что делается у меня в голове.

- В медведя ты ходил, значит, - наконец проговорила она. – И выжил. Сильный нойда из тебя будет. Если не сдохнешь как волк, не умеющий чуять ловчий ямы. В какой из Девяти миров уже бывал?

Глава 11

Мы стояли возле ложа из оленьих шкур, на котором лежал Тормод.

Тётка Ларя была облачена в шаманский наряд саамов, сшитый из оленьих шкур и украшенный множеством подвешенных к нему амулетов – камешков, косточек, зубов, птичьих черепов. В руках саамка держала большой бубен с нарисованными на нем знаками, некоторые из которых были похожи на фигурки людей, оленей, диких зверей и, возможно, богов Асгарда.

Вокруг Тормода были расставлены глиняные жаровни, в которых алели раскаленные угли.

- Сейчас сильных духов вызывать буду, - сказала Ларя. – Далеко пойду. Фюльгья Тормода нѐжить утащить в глубины Нифльхейма. Если не вернусь, за мной не ходи. Стану такой, как он - просто прирежь нас обоих. Поняла?

Я кивнула, принимая от саамки длинный нож, насаженный на костяную рукоять.

- Скажи, почему ты нам помогаешь? – задала я вопрос, который давно вертелся у меня на языке.

- А как иначе? – удивилась тётка Ларя. – В тундра принято так, помогать друг другу. Если по-другому, быстро сдохнешь, однако. Или замерзнешь, или волкам на обед пойдешь. Ну всё, хватит слова говорить, дело делать надо.

Шаманка побросала в жаровни пучки пахучих трав, отчего все пространство тесной лаввы заволокло дымом, и принялась ритмично стучать в бубен деревянным билом, затянув монотонную песню...

Через некоторое время в плотном дыму мне начали чудиться какие-то тени... Пространство шалаша вдруг стало бескрайним, как целая вселенная, затянутая плотным туманом.

- Не ходи за мной сказала! – строго рявкнула на меня одна из теней – и исчезла в плотной завесе...

Но я чувствовала, что тётка Ларя что-то не договаривает.

Что именно?

Я не знала, но мне было очень тревожно...

Будто предчувствие какое-то посетило, что всё плохо закончится...

И я пошла, сжимая в руке нож...

Куда?

Да откуда ж я знала? В этом мире тумана не было видно следов, даже своего тела я не видела... Просто шла словно птица, которая летит, повинуясь инстинктам, а не разуму... Будто неслышный зов, тоненькая нота, звенящая в моей голове, вела меня сквозь туман... в котором я вдруг услышала голоса.

- Верни в Мидгард фюльгья моего брата, Ѝмир, - просила кого-то Ларя без малейшего намека на акцент. - Возьми меня взамен. Пусть Тормод поживет еще немного. Он нужен своей названной дочери, которой необходимо пройти Великое Испытание...

Речь Лари прервал хохот, от которого туман вздрогнул, словно живое существо.

- А мне какое дело до ваших человеческих бед, старуха? – проревел жуткий голос. – Ты по глупости своей сама пришла в Нифльхейм, к краю бездны Ги́ннунгагап - значит, я просто заберу и тебя, и твоего глупого брата без всяких обменов. Зачем мне какие-то условия, если вы оба в моей власти?

Дрожащий словно от ужаса туман немного рассеялся, и я увидела тётку Ларю – в той же шаманской одежде, но молодую и красивую, с толстыми русыми косами, спускающимися аж до пояса...

А над ней навис громадной тушей трехметровый великан, сам словно слепленный из тумана и покрытый сверкающей изморозью. Они стояли возле края черной бездны, из которой тянуло жутким могильным холодом... У ног великана лежал Торомод – тоже молодой, с еще короткой бородой, связанный по рукам и ногам толстыми серыми веревками...

На мои шаги Ѝмир обернулся – и расхохотался, раскрыв громадную пасть, над которой сверкал единственный глаз без зрачка, похожий на кусок льда, вырезанный в форме шара.

- А вот и еще одна фюльгья пожаловала! – заревел великан. – Похоже, сегодня у меня будет знатное пиршество!

«Его сила в ледяном глазе»... – словно кто-то прошептал в моей голове...

- Вряд ли, Ѝмир! – звонко воскликнула я. – Ты питаешься прожитыми годами людей, как мертвец-драугр кровью, который забыл, что уже умер, и продолжает считать себя живым. Вспомни, как тебя убили потомки бога Бури – О̀дин, Вили и Ве. И теперь твоя тень вынуждена вечно скитаться по краю мировой бездны Ги́ннунгагап, в надежде, что твои мертвые слуги принесут тебе чью-то украденную фюльгья – ведь иначе ты просто сам превратишься в клок тумана...

- Замолчи, проклятая нойда! – взревел туманный великан, делая шаг ко мне и занося громадный кулак. – Думаешь, если ты дочь О̀дина, то у тебя есть право унижать меня, Ѝмира, из тела которого был создан ваш ничтожный Мидгард?

- От этого тела уже ничего не осталось! - воскликнула я, крепче сжимая рукоять шаманского ножа, который спрятала за спиной до поры до времени. – Теперь оно – просто планета, летящая сквозь космос. И да, ты, верно подметил: я – дочь О̀дина! Небесная дева, имеющая власть над душами убитых! И мне решать, что делать с ними – вознести в Асгард, или же низвергнуть в пропасть, на дне которой находится царство мертвых, где тебе самое место!

Крича это, я наступала, делая шаг за шагом вперед и распаляя себя собственным криком... а громадный великан, казалось, только что готовый броситься на меня, вдруг стушевался – и начал отступать к краю пропасти...

Но, правда, быстро вспомнил, что позади него находится мировая бездна, и даже пасть разинул, готовясь ринуться в атаку...

Но не успел, так как я резким движением метнула свой шаманский нож, который, пролетев по воздуху сверкающей стрелой, вонзился точно в глаз туманного великана!

Ѝмир заревел, попятился – и, не удержавшись на краю пропасти, рухнул в нее... И в это же мгновение исчезли, превратившись в серую пыль, туманные веревки, которые опутывали тело Тормода!

- Быстрее! – закричала Ларя, бросаясь к своему брату. – Тень Ѝмира скоро возродится, и тогда мы навсегда останемся в туманной области Нифльхейма, окутывающей края мировой бездны!

Глава 12

- Мама! Мама! Проснись!

Фридлейв тряс меня за плечо с недетской силой – и я открыла глаза, чувствуя себя совершенно разбитой. Путешествия по Девяти мирам пока что отнимали у меня много сил... Правда, тётка Ларя говорила, будто это пройдет со временем: опытная колдунья-нойда сама умеет брать силу из других вселенных – если, конечно, до этого они не убьют ее...

Моему ребенку на вид уже было лет шесть-семь. В его глазах стояли слезы, но я не заметила влажных дорожек на щеках своего сына. Как же быстро он разучился плакать...

- Спасибо, Фридлейв, - улыбнулась я. – Ты уже второй раз помогаешь мне вернуться к тебе.

- А ты уже в который раз пытаешься лишить меня матери, - насупился сын, и между его бровей появились знакомые складки. Он так похож на отца! Похоже, и характер будет такой же противный... Но при этом как же я люблю их обоих!

Я обняла своего сына, и он на мгновение прильнул ко мне... Но лишь на мгновение, после чего отстранился.

- Ну хватит, - буркнул Фридлейв. – Я воин, которому ни к чему всякие нежности. Иди к своим старикам, мама. Кажется, они еще живы.

...Тормод и Ларя лежали рядом. Такие же старые, как и раньше, но при этом мне показалось, что их морщины разгладились как у людей, с плеч которых свалился очень тяжкий груз.

И они дышали!

Так, как дышат люди, просто спящие глубоким сном, и не стоящие на пороге смерти.

И проснулись они почти одновременно.

Тётка Ларя, едва открыв глаза, кряхтя, наклонилась над Тормодом.

- Ты вернулся ко мне, бродяга Торми, - всхлипнула она. – А я уж думать, что всё, не встретимся уже, однако.

Веки старика медленно приподнялись.

- Я бы... пришел раньше... – с трудом проговорил он. – Просто думал... что ты умерла от болезни... как всё наше племя...

- Выжила, как видишь, - проговорила Ларя, размазывая слезы по лицу грязной ладонью. – Побывала на пороге Хельхейма, однако, но вернулася. С тех пор могу ходить по Девяти мирам. И даже пока не сдохла от этого, О̀дин миловал...

- Пойдем, - шепнула я Фридлейву. - Им надо о многом поговорить.

Мы с сыном вышли из шаманской лаввы, расписанной магическими символами. Возле нее столпилось все племя саамов, человек сто примерно, вместе с моими хирдманнами.

- Слава асам, ты жива! – взревел Рауд. – Мы все едва разум не потеряли, когда ты вновь собралась туда, откуда еле вернулась!

- С каждым разом у меня это получается все увереннее, - улыбнулась я.

Мои хирдманны уже знали, что их Лагерта не просто хитроумная королева, которая дважды одержала победу над данами, а еще и колдунья-сейдкона – или «нойда» на языке саамов. И хотя норвежцы в основном с опаской относились к людям, обладающим подобными способностями, мои хирдманны быстро свыклись с тем, что их дроттнинг обладает еще и такой силой, которая уже не раз помогла выиграть битвы и сберечь много жизней. Как высказался Ульв, выслушав мой рассказ, «если оружие работает, то вряд ли сто̀ит от него отказываться потому, что оно непривычное». Ну а для саамов нойды, помогающие людям, были весьма уважаемыми членами общества – чисто практический подход жителей суровой тундры, где любая помощь в выживании ценится дороже золота.

- Дроттнинг, расскажи, как все прошло! Ай, расскажи, однако! – раздались со всех сторон голоса и моих хирдманнов, и не менее любопытных саамов.

- Мама устала, - нахмурился Фридлейв. – Ей нужно отдохнуть!

- Ничего, сынок, я отдохну попозже, - улыбнулась я, втайне гордясь тем, как мой ребенок пытается защитить меня от невзгод этого мира...

Саамы быстро развели костер, положили для меня на землю белую оленью шкуру, что было зна̀ком наивысшего уважения, и я, сев на нее, рассказала о том, как мы с тёткой Ларей вытащили моего Наставника из недр туманного Нифльхейма. Правда, умолчала о том, что, оказывается, Тормод приходится братом местной нойде: это их тайна, захотят – сами расскажут.

- Получается, наши ожившие мертвецы проникают в Нифльхейм через границу миров, чтобы служить темным силам... – почесал бороду Рауд. – Плохо. Очень похоже на начало Рагнарока, великой битвы богов, в результате которой погибнут все Девять миров.

- Тормод говорил о том же, - кивнула я.

- И в то же время они затеяли для Лагерты Великое Испытание, - раздался голос за моей спиной. - Случайно ли всё это?

Я обернулась.

Тормод!

Старик шел, тяжело опираясь на палку, при этом с другой стороны его поддерживала Ларя. Но шел сам!

Я почувствовала, как слезы подступили к горлу... Всё-таки мне, пусть и с чужой помощью, удалось вытащить старика практически с того света!

- Случайно или нет – главное, что ты жив, - всхлипнула я.

Это Фридлейв уже успел разучиться плакать, а я всё-таки женщина.

Мне иногда можно...

Глава 13

Тормоду нужно было набраться сил, потому мы задержались у саамов на пару недель. Тётка Ларя отпаивала брата травяными зельями, мои хирдманны наслаждались бездельем, а я...

Я училась!

Теперь, после того, как я уже несколько раз побывала за «кромкой», как Ларя с Тормодом называли границу Девяти миров, я стала чувствовать себя увереннее в шаманских практиках, которым меня теперь усиленно обучали брат с сестрой.

Для обычного человека моего мира наука, что я постигала, могла показаться бредом сумасшедшего – так разум современных людей отгораживается от того, чего они подсознательно боятся.

Многие скандинавы девятого века вели себя более откровенно, просто страшась магических практик, в которые они верили на сто процентов, но при этом старались держаться от них подальше.

Ну а бесстрашные воины, типа моих хирдманнов, относились к шаманскому искусству как к полезному инструменту и грозному оружию. И если их обожаемая дроттнинг обучается им владеть, то в этом нет ничего плохого.

- Нойда – хороший шаман, - говорила тетка Ларя. – Целебный травы знает, людей и животных лечит, за кромку ходит чтоб помощь делать. Но есть и гейду, плохой шаман. Этот вредить умеет. Яды знает, эльвов призвать может, которые болезнь с собой принесут. Или за кромку сходит и кого похуже, чем лесные духи, с собой приведет.

- Ты должна стать сейдконой, которой доступны оба искусства, - вторил сестре Тормод. – Сделал кто-то добро тебе, или твоим близким – верни его десятикратно. Но с тем, кто несет зло, нужно уметь бороться его же оружием.

- Брат дело говорит, - поддакивала Ларя. – Учи оба искусства, и смертоносный гейду используй против зла без сомнений. Если добро можно сотворить запретным оружием, то это тоже добро.

...Я чувствовала порой, что во время обучения уже порой не понимаю, какой из миров реальнее – мой Мидгард, или же, например, тот же снежный Нифльхейм, в который я уже ходила как в соседнюю лавву за дровами для очага...

Сейчас на меня, размахивая каменной дубиной, бежал тролль, сам похожий на трехметрового великана, вырубленного из скалы. Я уже знала, что эти существа очень любят человеческое мясо, которое для них самый настоящий деликатес. Никакой уважающий себя тролль не откажется полакомиться девушкой, которая зачем-то забрела в гористую южную часть этого мира, где находятся ворота в огненный Муспельхейм.

- Для того, чтобы отыскать этот вход, ты должна уметь бороться с горными троллями, - говорил Тормод. – Любым оружием, не думая о том, как на это посмотрят люди или боги. В битве с троллем главное выжить, и если будешь думать о правилах, то обязательно погибнешь...

Но я всё-таки попыталась драться честно. Мой сверкающий Небесный меч против каменной дубины, которая была размером с меня...

Увидев незваную гостью, тролль сразу же ринулся в атаку, занеся дубину над головой и явно собираясь прихлопнуть меня, словно муху – не иначе, любил кровавые отбивные из человечины. Но я уже попривыкла к виду чудовищ скандинавской мифологии. Тролль выглядел ужасно, кто хочешь испугается. Но, несмотря на это, на его удар я среагировала правильно...

Дубина с грохотом опустилась на то место, где я только что стояла. Я же, поднырнув под атакующую руку чудовища, с оттягом рубанула его сверкающим мечом по колену... и поняла, что мой клинок просто отскочил от кожи, не только по виду, но и по твердости напоминающей камень. А потом тролль просто пнул меня, словно футбольный мяч – и я отлетела метров на пять, понимая, что дышать в ближайшее время точно не смогу. Удар огромной ногой пришелся в живот, и моя попытка сделать вдох с хрипом провалилась...

А тролль с торжествующей ухмылкой на гнусной роже уже вновь замахивался своей дубиной...

«Смертоносный гейду используй против зла без сомнений. Если добро можно сотворить запретным оружием, то это тоже добро» - беззвучно прозвучали в моей голове слова тетки Лари...

Что ж, мне действительно ничего больше не оставалось, как выхватить из-за пазухи маленький ледяной шарик и швырнуть его прямо в харю приближающегося чудовища...

Раздался звон, с которым падает на кафельный пол хрустальная рюмка – шариком я попала троллю прямо в раззявленную пасть, где тут же разлилось лазурное сияние!

Голову чудовища окутало зеленоватое облако. Тётка Ларя говорила, что эти уродливые и кровожадные твари не любят запах дикого чеснока – так же, как и европейские вампиры. А еще ненавидят вонь тухлой рыбы, ибо так пахнут речные тролли, с которыми каменные враждуют. Шаманка говорила про некоторые другие ингредиенты ее зелья, запакованные в ледяной шарик, но я предпочла о них побыстрее забыть, ибо пока была не готова возиться с настолько откровенной гадостью даже ради впечатляющего результата.

...Вдохнув зеленоватого дыма, тролль замер на мгновение, после чего выронил дубину, сделал шаг, другой, вероятно всё-таки пытаясь добраться до меня...

Но у него не вышло.

Тролль закашлялся, выпучил глаза, схватился за горло и, разинув кошмарную пасть, упал на колени, пытаясь сделать вдох...

Конечно, воздуха мне тоже не хватало... Но жить захочешь, и на том, что осталось в легких пробежишь расстояние, отделяющее тебя от врага – и Небесный меч, который не выронила, со всей дури вонзишь троллю в ухо так, чтобы кончик клинка вышел из другого...

«Не ведаю, справится ли твой Небесный меч с каменным троллем, охраняющим вход в Муспельхейм», - говорил Тормод. – «Но одно я знаю точно. Если закалить любое оружие в крови горного тролля, то оно сможет разить не только людей, но и многих других чудовищ Девяти миров. А уязвимых мест у охранников Муспельхейма немного. Свои глаза горные тролли умеют в случае опасности прикрывать толстыми каменными веками, так что гарантированной смертельной точкой у них остаются только ушные раковины».

Глава 14

Они были похожи на ворота в ад.

Казалось, будто кто-то гигантским мечом пробил дыру в скале, и открыл проход внутрь вулкана, из которого мне в лицо дохнуло жаром, словно из огромной печи.

Но идти было нужно...

Дело в том, что я очень слабо разбиралась в металлургии и кузнечном деле, так, не более, чем кустарные доспехи собрать... А уж о геологии имела представление лишь на уровне школьного учебника. Местные викинги тоже ничего не могли путного рассказать по интересующему меня вопросу: железо они добывали из болотной руды, и никогда не слышали о том, чтобы куски этого металла прилипали друг к другу.

Но когда мне Томод рассказал, что в сокровищнице Сурта, владыки Муспельхейма и повелителя огненных великанов есть священные предметы, висящие на железных стенах без какого-либо крепежа, я подумала, что мне, пожалуй, нужно будет как-то попасть туда. И тогда, возможно, мой морской поход может увенчаться успехом...

Поэтому теперь я шла по растрескавшейся каменной тропе, где справа и слева от меня текли потоки самой настоящей раскаленной лавы. Пот ручьями лился по моему лицу, и я уже дважды сбивала пламя с края подола своего платья. К счастью, реки текучего огня находились сильно ниже края каменного перешейка, иначе бы я уже хорошо прожарилась, словно на гриле...

Под конец я уже бежала, прикрывая лицо рукавом чтобы не сжечь легкие раскаленным воздухом – и, наконец, выбежала на каменистое плато, где дышать стало немного полегче...

Откровенно говоря, раскинувшийся передо мной Муспельхейм поражал своим мрачным великолепием. Со скал, окружавших плато, величественно стекали водопады огненной лавы. Тут и там раскинули свои ветви раскаленные железные деревья, корнями уходящие в пламенные недра этого мира. А неподалеку взметнулась ввысь скала, формой очень похожая на фантастический замок с башнями, из вершин которых в черное от копоти небо били огненные фонтаны...

Именно так описывал Тормод жилище Сурта, огненного великана, правившего этим неприветливым миром. И мне ничего не оставалось, как побежать туда, лавируя между раскаленными деревьями и порой отпрыгивая от фонтанов пламени, вырывающихся из трещин в каменном плато...

У подножия горы-замка раскинулось некое подобие города, состоящего из примитивных зданий, сложенных из кусков застывшей лавы. Пару раз я видела, как между ними вразвалку ходят трехметровые верзилы с глазами, горящими алым пламенем.

Гиганты явно скучали, и их можно было понять. Сиди себе в этом пекле, да жди Рагнарока – вот и всё их занятие. Врагов нет, ибо кто рискнет связываться с великанами, которые сами на первый взгляд созданы из застывшей лавы. С друзьями у них, наверно, тоже проблема. Кушать не нужно Тормод говорил, что огненные гиганты питаются энергией своего мира – а значит, в гости тоже ни к кому не ходят, ибо там с голоду сдохнешь. Короче, в тюрьме, наверно, и то веселее, чем в мире с гордым и зловещим названием Муспельхейм.

Думаю, по той же причине отсутствия врагов вход в замок Сурта никто не охранял – ну я и зашла туда, правда, для этого пришлось, задержав дыхание, перебежать через каменный мост, под которым текла огненная река...

Жилище повелителя мира пламени было и правда вырублено в скале, и изнутри даже имело некоторую претензию на местную роскошь. Грубо обработанные массивные колонны поддерживали высокий потолок. Вдоль стен стояли каменные скамьи, на которых легко могли бы улечься десять человек одновременно. Со стен медленно стекала лава, освещая мрачное жилище Сурта. А в конце огромного зала стоял массивный металлический трон, на котором, развалившись, спал хозяин замка...

Он был огромен, наверное, метров пять ростом. На его теле красовались доспехи богатой отделки, пальцы украшали массивные золотые перстни, а на голове была надета корона из того же металла, украшенная драгоценными камнями. Все тело и волосы повелителя огненных великанов были объяты языками пламени, но, похоже, Сурту это не доставляло ни малейшего неудобства.

Самое интересное, что весь пол возле трона был усыпан искусно выкованными из золота дорогими доспехами, парадным оружием и ювелирными изделиями, причем изрядно помятыми. Похоже, хозяину Муспельхейма доставляло удовольствие ходить по этому дорогущему ковру из драгоценного металла, попирая ногами то, что так ценится не только людьми, но и богами.

Понятно.

Видимо, это и была знаменитая сокровищница великана Сурта, который таскал к себе в замок золотые изделия со всех вселенных Розы Миров, куда мог дотянуться. Но, вопреки рассказам Тормода, я не увидела на ее стенах никаких украшений - видимо, всё ценное правитель Муспельхейма свалил себе под ноги. И найти в этом толстом слое мятого золота, что мне нужно, можно было лишь одним способом...

Крадучись, я вышла из-за колонны, за которой пряталась, и, словно опытный минер, сунула клинок Небесного меча в драгоценный ковер.

Раз...

Другой...

Третий...

Медленно, старясь не звякнуть какой-нибудь металлической безделушкой, я приближалась к трону Сурта... При этом стена за его спиной начала медленно раскаляться, видимо, своим невыносимым жаром предупреждая хозяина замка о том, что в его жилище проник чужой...

Но повелитель огненных великанов спал слишком сладко, во сне причмокивая и поглаживая рыжий левый ус – не иначе, видел себя на пирушке в чертогах О̀дина пьющим из золотого кубка мёд волшебной козы Хейдрун...

Внезапно я вздрогнула от резкого звука, который издает металл ударившись об другой металл - и увидела, что к клинку моего меча прилипла какая-то невзрачная безделушка, совершенно не похожая на золотое изделие...

И это было то, за чем я пришла!

Глава 15

- Мама, мама, ты жива?

Голос Фридлейва пробился сквозь плотную пелену белесого пара, который после моего прыжка так и остался висеть у меня перед глазами.

- Жива, сынок... – прошептала я, сама не до конца уверенная в правдивости своих слов.

Правда, едва я шевельнула губами, клубящаяся пелена начала рассеиваться, и я смогла разглядеть обеспокоенное лицо сына, а также Тормода и тётку Ларю, стоящих рядом.

- Ты вернулась, - покачал головой Наставник. – Это великая удача. Я же говорил не ходить дальше края Нифльхейма. Нашла ворота в Муспельхейм – и обратно.

Я слабо улыбнулась.

- Подойти к двери и не открыть ее? Ты бы сам смог так поступить? – еле слышно произнесла я...

И закашлялась.

- Э, Торми, попозже слова поговорите! – воскликнула тетка Ларя. – Не видишь, горячий воздух Муспельхейма едва не сжег горло у нашей нойда. На вот, пей!

Шаманка сунула мне в руки глиняную кружку. Я приподнялась с оленьей шкуры, на которой лежала, отхлебнула...

Густая, неимоверно жирная жидкость с резким вкусом заставила вздрогнуть даже мой желудок, привычный к скандинавской пище.

- Это олений молоко, - пояснила тетка Ларя, заметив мою гримасу. – Для обожженный глотка лучше нет. Он целебный, не то что ваш жидкий коровий. Пей до дна говорю, хватит лицо кривить!

Я не сдержала улыбки, и послушалась. Удивительно, но высушенному горлу и правда стало легче, словно его жиром смазали.

- Правильно Торми сказал, не готова ты была так далеко ходить, - покачала головой шаманка, забирая у меня пустую кружку. – Но всё ж сходила. И вот чего принесла.

С этими словами тетка Ларя протянула мне... маленькое изображение нарвала, искусно выточенное из единого куска металла. При этом на спине фигурки присутствовало ушко, в которое шаманка уже продела тонкую веревочку.

Несмотря на то, что я чувствовала себя ватной от слабости, я взяла веревочку – и нарвал, подвешенный на ней свободно, немедленно развернулся, указав бивнем на очаг в центре лаввы.

- Рог этого железного штормового кита, которого ты принесла из Муспельхейма, всегда указывает на Кувакса, звезду-олень, - проговорила тетка Ларя. – Слыхала я о такой волшебство, но видеть не видала.

«Ну да, - подумала я. – В Китае примитивные компасы уже используют вовсю, но до Европы эти знания доберутся еще лет через триста, не раньше».

- Главное, что ты жива, мама, - вздохнул Фридлейв. – Скоро я вырасту и обязательно стану великим воином не только в Мидгарде, но и в остальных восьми мирах. Потому что ты, дедушка Тормод и бабушка Ларя научите меня всему, что знаете. И тогда я буду вместо тебя, мама, сражаться с чудовищами, чтобы ты могла спокойно править своими городами.

Я почувствовала, как слезы подступили к моим глазам, а Тормод с Ларей переглянулись.

- В тебе, парень, я вижу кровь людей, медведей и волков, - произнесла шаманка. – Ты и правда будешь великий воин. А знания нойда мы тебе дадим, не жалко. Главное во зло не используй свою силу.

- Разве защищать свою мать и свой народ - это зло? – удивленно спросил Фридлейв.

Я почувствовала, что слезы все-таки потекли по моим щекам. Первым моим порывом было прижать сына к себе, зарыться лицом в его светлые волосы...

Но я чувствовала: он уже меня не поймет, и, скорее всего, отстранится. Слишком быстро вырос мой сын, слишком взрослыми были его речи. А свои нереализованные материнские инстинкты придется отложить до следующего ребенка, который, может быть, будет расти хотя бы чуточку медленнее, чем Фридлейв...

- Ну что, королева, домой теперь пойдешь? – спросила тетка Ларя. – Ты ж пришла сюда чтоб моего Торми спасти. Спасла, чего уж тут, правда, чуть сама не загнулась вместе со мной. Но то в прошлом. Пора вам сани обратно поворачивать, пока снег совсем не сошел.

- Сестра права, - кивнул Тормод. – Еще несколько дней, и снег превратится в грязь, по которой мы домой будем добираться втрое дольше.

Я задумчиво смотрела на фигурку нарвала, настойчиво указывающего острым рогом в строго определенно направлении...

- Нет, - покачала я головой. – Не домой мы отправимся.

- А куда? – в один голос удивленно воскликнули Тормод, Ларя и Фридлейв.

- На север, - тихо проговорила я, при этом понимая, что по сравнению с безумной попыткой спасти Тормода моя следующая идея выглядит гораздо безумнее...

Дорогие мои читательницы и читатели!

С удовольствием представляю вам свою новую книгу "Королева Карибского моря"!

Лихо закрученный сюжет, сильная героиня, изящная любовная линия и хэппи энд гарантированы!

Буду крайне признательна за ваши отзывы и комментарии об этой книге!

https://litnet.com/shrt/6hZx

Глава 16

- Идти к свеям?

Рауд сделал большие глаза.

- Прости, дроттнинг, но это... Я даже не знаю, как назвать...

- Безумие, - подсказала я.

- Ну, ты сама это сказала, - мрачно произнес Ульв. – Я не против того, чтобы погибнуть в битве. Но свеи делают лишь то, что им выгодно, и не чтут законов гостеприимства. Даже если ты поднимешь всех медведей в Свеаланде, нам не справиться вдесятером с их армией.

- Мы пойдем к свеям не драться, а торговать, - сказала я, открывая крышку ценного трофея, который нашел Тормод под палубой драккара данов после нашей победы.

Это был небольшой сундук, окованный железными полосами, в котором тускло поблескивали сарацинские золотые динары в количестве пятисот четырнадцать штук. Об этом сокровище я не рассказала никому, и тайком забрала его с собой в поход, спрятав в санях под сеном.

Огромный Магни легко взял в руки сундук, который с трудом поднимали двое викингов, посмотрел на его содержимое, и прогудел:

- Если правда то, что я слышал о свеях, они просто заберут себе это сокровище, а нас убьют.

- Про саамов говорили то же самое, - напомнила я.

- Нам просто повезло, что Тормод оказался братом местной шаманки, которую все тут уважают, - заметил Кемп.

- Сдается мне, что мои храбрые хирдманны побаиваются идти в страну свеев, - прищурилась я.

- Кто как хочет, а я иду с нашей дроттнинг, - решительно произнес юный Альрик. – Даже если вы все уйдете домой, я пойду с ней.

- И я! – звонко выкрикнула Далия. – Когда мужчины в нерешительности переминаются с ноги на ногу, слабым женщинам приходится браться за копья и мечи.

Хирдманны глухо заворчали, словно медведи, собирающиеся не на шутку разозлиться. Еще бы! Какая-то служанка посмела чуть ли не в глаза обвинить их в трусости!

Но тут голос подал Тормод.

- Ни к чему нам ссориться. Просто поднимите руки те, кто идет с дроттнинг. А тем, кто захочет вернуться домой, никто препятствовать не будет.

И сам первым поднял руку.

- Ни к чему это, - произнес Рауд. – Мы все пойдем с нашей королевой хоть в Свеаланд, хоть в Хельхейм. Но хотелось бы до конца знать для чего все это.

- Справедливо, - кивнула я.

И вкратце рассказала свой план.

Мои хирдманны дружно принялись чесать головы и бороды.

- А ведь может получиться, - сказал Ульв, первым как следует оценив мою идею. – Свеев никто не назвал бы людьми чести, но по жадности в Скандинавии им нет равных.

- Согласен, - отозвался Магни. – Пойду-ка я натру свои лыжи оленьим жиром. Уже вечер, в поход, как я понимаю, придется выдвигаться рано утром, до Свеаланда путь не близкий, так что лучше подготовиться заранее.

- Дельная мысль, - согласился Рауд. – Хотя отсюда до земли свеев гораздо ближе, чем если идти к ним от самого Каттегата.

...Наутро мы тепло распрощались с племенем саамов, а особенно – с теткой Ларей, которую Фридлейв уже называл бабушкой - и, нагруженные дарёной вяленой олениной, выдвинулись на север...

...В девятом веке границы земель, населенных разными народами Скандинавии, были довольно условны, и зависели от военных конфликтов. Государства на этой земле сформировались несколько позже. Сейчас же часто бывало, что один хевдинг отжал у другого несколько поселений – вот они уже и нордские. А завтра побежденный вождь собрал шайку побольше, отвоевал потерянное – вот уже это вновь свейская земля. Потому никто особенно не удивился, когда на третий день пути мы увидели довольно крупное поселение со щитом над воротами, на котором довольно грубо была намалевана голова лося – национальный тотем свеев.

- Надо же, - проворчал Рауд. – Помнится, отец говорил мне, что поселение Каупангр это нордская земля.

- Была нордская, стала свейская, - философски заметил Ульв. – Глядишь, наша королева захочет вернуть его, и снова нашим станет.

- Боюсь, что это произойдет не сегодня, - произнесла я, окидывая взглядом трехметровые стены, на которых при виде нас начали выстраиваться лучники.

- Если они начнут стрелять до того, как выслушают нас, тут мы все и погибнем, - заметил Магни.

- Если им не понравится то, что мы скажем, и стрелять свеи начнут после этого, то мало что изменится, - резонно заметил юный Альрик.

Словно в ответ на его слова со стены просвистела стрела и вонзилась в снег рядом с лыжей Рауда.

- Никому не двигаться! – проорал здоровенный воин со стены. – Кто такие, и зачем притащились?

Диалект свеев почти не отличался от нордского – прослеживался лишь небольшой акцент, не более. Тормод говорил, что у наших народов когда-то был единый язык, что весьма походило на правду.

- Мы пришли из Каттегата с миром! – звонко прокричала я.

Здоровяк на стене расхохотался.

- Кучка нордов прибыла под стены Каупангера чтобы сообщить, что не желает нам зла. Что ж, и мы не убиваем наших рабов без нужды до тех пор, пока они послушно выполняют приказы. С этой минуты вы все становитесь нашими трэллями. Бросьте оружие и встаньте на колени, иначе я сейчас же отдам приказ перестрелять вас, словно вороватых лисиц, пытающихся забраться в курятник.

Дорогие мои читательницы и читатели!

Сегодня днем будет включена подписка на эту книгу. Первые две недели на "Королеву скалистого берега 3" после включения подписки будет стоять самая низкая цена 129 рублей, и ниже она уже никогда не станет даже с учетом скидок! Такой низкий ценник я ставлю специально для моих постоянных читателей, таким же он будет и на моих следующих книгах, потому подписывайтесь пожалуйста на меня как на автора, чтобы ничего не пропустить! В качестве бонуса для вас я обязуюсь сегодня после включения подписки выложить еще одну главу помимо той, что уже выложена!

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги