Королевский доступ

Пролог

Таисса никогда раньше не подозревала, что с ума можно сойти за один день.

Яркие вспышки и короткие благословенные секунды темноты, никогда не длящиеся дольше минуты. Бесконечное мигание, от которого не спасали закрытые веки. Режущий свет, сменяющийся полной тьмой за доли секунды, грозя довести её до эпилептического припадка. И на фоне этой световой вакханалии – резкий визг сверла, доходящий до ультразвука, и то и дело сменяющаяся внезапной тишиной какофония, бьющая по всему телу.

Она не заснёт. Ни через час, ни через восемь. Сознание попробует отключиться, но это бесполезно: сна она не получит. И когда в её камеру войдут, она не сможет сосредоточиться, чтобы коснуться сознания своих похитителей, и её можно будет брать голыми руками.

Милосердия не будет. А скоро не будет вообще ничего.

Таисса закрыла глаза. Помогало это мало.

Непрошеные слёзы всё-таки выступили. Как ей хотелось сейчас прижаться к кому-то близкому. Обнять, выплакаться, услышать, что всё будет хорошо, что её обязательно найдут и вытащат отсюда. Что её любят.

Таисса до крови закусила губу. Вот только она сама, своими руками убила свою любовь, беспощадно вмешавшись в сознание того, кого любила. Глядя в такие знакомые ей серые глаза, в которых не было ничего, кроме печали, доверия и нежности, – и навсегда предавая это доверие.

Возможно, сейчас она получает по заслугам.

Новый виток бешеной какофонии хлестнул по нервам, и Таисса тихо застонала. Поспать. Хотя бы пару часов. Хотя бы совсем немного…

Когда чужое сознание коснулось её, Таисса не сразу это поняла.

– Рассказать тебе сказку напоследок, моя кровь? – прошептал призрачный голос.

Сердце Таиссы стукнуло.

Великий Тёмный. Её далёкий предок, способный на всё. Даже управлять временем.

Тот, кто предсказал, что не сегодня-завтра она умрёт.

И он сейчас был здесь. С ней.

– Я сама могу рассказать эту сказку, – хрипло прошептала Таисса. – Жил когда-то величайший маг и телепат, повелевающий жизнями. Он знал прошлое и будущее, мог путешествовать во времени и желал жить вечно. Когда его тело начало отказывать, он навсегда отказался от телесного существования, поселившись в мире снов. И до сих пор он время от времени нашёптывает советы своим далёким потомкам и спасает их жизни.

– Увы, твою я не могу спасти.

– Потому что в будущем меня просто не существует? И ты это видишь?

Молчание.

– Когда я… перестану существовать?

– Я могу тебя усыпить. Ты просто не проснёшься. И ничего не почувствуешь.

– Совсем нет надежды? – прошептала Таисса.

– Будущее всегда исполняется.

– Не всегда. Ведь свободная воля…

– Не в этот раз.

Над ухом Таиссы вновь гремела какофония, но тихий голос своего предка она слышала совершенно отчётливо.

Таисса глубоко вздохнула.

– Была однажды девочка, которая могла направлять чужое сознание, – прошелестел бесплотный голос. – Она никогда не пользовалась своим даром, чтобы не навредить людям. Но однажды её враги похитили и пытали её отца, и девочка сломалась перед ними, не вынеся его криков. И использовала свои способности на зло и боль – один-единственный раз…

– Не надо, – прошептала Таисса.

– …Когда коснулась сознания мальчика, который её любил, и стёрла все его чувства к ней. Эта трагическая история делает даже меня сентиментальным.

– Я сделала то, что меня заставили сделать, – глухо сказала она. – Знаешь, как говорят плохие парни, Великий? Я просто выполняла приказ.

– Ты всё ещё страдаешь из-за этого. И даже думаешь, что всё, что случилось с тобой, случилось заслуженно.

Таисса промолчала.

– Я могу дать тебе шанс всё исправить.

Таисса поражённо отняла руки от лица. Яркие вспышки тут же ослепили её, но она больше не обращала на них внимания.

– Как? – только и спросила она. – Я пленница. Меня выволокут отсюда и казнят, и хорошо, если сразу.

– Ты забыла, что мне подвластно время. Я могу направить твоё сознание… в последний раз. В прошлое или в будущее.

Таисса невесело усмехнулась:

– Последнее желание приговорённого? И всё будет по-настоящему?

– По-настоящему, – серьёзно сказал её предок. – У меня больше не осталось потомков, достойных моей крови. Я хочу одарить тебя.

– И что-то изменится здесь, в этом мире, в этом времени? По-настоящему изменится?

– Ты этого уже не увидишь. Но разве тебе важно, что будет с тобой, а не с тем, кого ты любишь?

Царский подарок. Жестокий, раз её уже не будет в живых. Но драгоценный всё равно. Если она сможет вернуть любовь и свободу Вернону, открыть его глаза, отдёрнуть завесу апатии, за которой он жил последние недели…

Пусть даже её больше не будет рядом – Таисса оставит ему то, что он ценил больше всего на свете. Ему, Вернону Лютеру, которому осталось жить чуть более года.

Глава 1

Таисса вздрогнула, открыв глаза. Она стояла на узком песчаном пляже под пасмурным небом. Вокруг возвышались чёрные покатые скалы, и волны накатывали на берег, удивительно прозрачные.

Голова больше не кружилась, в висках не грохотало. Она была свободна.

А потом она почувствовала далёкую силу её предка, которой больше не существовало в настоящем, но которая была жива в прошлом. Источник.

Таисса ощущала его мощь за многие тысячи километров. Она обволакивала Таиссу, давала ей силы, дарила новую ясность затуманенному сознанию. А ещё – увеличивала ту самую способность, которую Таисса успела проклясть сотни раз. Её власть менять чужие мысли и чувства.

Чьи угодно. Даже другого Тёмного.

Невозможная мощь. Немыслимая. И Великий Тёмный даровал её Таиссе?

– Один-единственный раз, – шепнул голос её предка. – Мой последний подарок.

А потом она увидела Вернона.

Мальчишка лет шестнадцати лежал навзничь на песке, закинув руки за голову. Прибой обнимал его мокрые ноги в закатанных светлых брюках, ветер раздувал майку, перепачканную в песке.

Два или три года назад. Вот где она была. Вот когда она была.

И он не должен был её запомнить. Этой встречи не было.

Таисса обвела взглядом пляж. И увидела тонкое клетчатое покрывало, небрежно брошенное на песке рядом с потёртым рюкзаком.

Она подошла к покрывалу и закуталась в него, скрывая лицо, волосы, плечи и всю фигуру до талии. Это оказалось весьма кстати: со стороны моря подул пронизывающий ветер.

Таисса порадовалась, что её не раздели, а просто запихнули в камеру, пока она была без сознания. Оказаться рядом с Верноном из прошлого в не вполне пристойном виде совершенно не входило в её планы. Даже сейчас, когда, казалось бы, любое стеснение перестало иметь значение рядом с близкой смертью.

Как странно. Таисса остановилась в нескольких шагах от прибоя. Вот они, волны, вот небо, вот свобода. Прошлое. И одновременно она должна чувствовать тоску и обречённость, верно? Но не ощущала их. Здесь была жизнь, и гибель казалась далёкой, нереальной.

Вернон перевернулся на живот, поднимая голову.

– Ты нарушила мой покой и взяла моё одеяло, – заметил он. – С чего бы это?

Таисса пожала плечами:

– Здесь холодно.

Он засмеялся:

– Найти местечко потеплее не приходило тебе в голову? – Он кивнул рядом с собой. – Садись, незнакомка.

Помедлив, Таисса села. Ближе, чем собиралась: их двоих разделял едва ли локоть.

– Что ты здесь делаешь в одиночестве? – поинтересовалась она.

– Забавно: я хотел спросить тебя о том же самом. – Вернон зевнул. – Впрочем, я предпочитаю сразу отмести все версии, кроме самой лестной: ты увидела у кромки прибоя такого потрясающего меня и решила послать к чёрту все остальные планы. Угадал?

Таисса вздохнула.

– Конечно же. Какие ещё планы могут быть, когда рядом такой вот ты?

– Блестящие догадки – мой конёк, – согласился Вернон. Он снова перевернулся на спину. – И одиночество, конечно же. Тебя когда-нибудь выгоняли из дома так, чтобы у тебя не осталось ни одной близкой души? Подсказка: меня да.

– За что? – тихо спросила Таисса. Она знала, но не могла не спросить.

– По совокупности заслуг. И я понятия не имею, что мне сейчас делать. Совершенно негероически утопиться? Отправиться воевать и погибнуть уже чуть более героически? Запереться в номере люкс с парой блондинок? Кстати, ты блондинка?

Таисса покачала головой.

– Уж точно не одна из тех блондинок, которые запираются с тобой в номере.

– Спорный момент, – нимало не смутившись, сказал Вернон. – Впрочем, до номера мы вполне можем и не добираться. Одеяло вполне сойдёт.

Вернон Лютер был неисправим. И он был совершенно прежним. Тот парень, которому она ещё не сломала мозги. Никакой апатии, никаких сожалений, никакой утраченной любви, никаких потерь, раздирающих душу. Море, ветер и песок, лёгкий беспечный тон и бесконечная, свойственная лишь шестнадцатилетнему мальчишке-аристократу уверенность, что всё будет хорошо. Ведь впереди была вся жизнь.

– Я сломала чужое сознание, – произнесла Таисса вслух. – Навсегда.

Вернон хмыкнул.

– Так его обычно и ломают. Какой смысл делать внушение на пять минут? За это время даже в порочного соблазнителя не сыграешь. И что? У тебя угрызения совести?

Знал бы он. Если бы он только знал…

«Ты вот-вот сломаешь чудо моей отчаянной любви к тебе, от которой я не отказался даже в Храме. Даже из-за сферы. Что я делаю? Зачем я тебе это позволяю?»

…Её худший кошмар исполнился, и способа проснуться от него не было.

– Да, – просто сказала Таисса. – Меня заставили это сделать, и я хочу вернуть всё обратно.

– Нетривиальная задача, – хмыкнул Вернон. – И что тебе мешает?

Глава 2

Таисса неверяще смотрела на освещённый дверной проём, где только что отключилось силовое поле.

Если бы не помощь Великого Тёмного, она бы сейчас валялась в полубессознательном состоянии, измождённая и неспособная соображать. Но он помог ей, влив свежие силы. Яд, текущий по её венам, рассеялся. И пусть она так и не решилась помочь Вернону, она могла помочь самой себе.

Не было времени думать и решаться. У неё не было катаны, не было даже ножа, но её руки тоже были оружием. И пусть недавнее отравление, после которого Таисса несколько недель валялась под капельницей, лишило её большей части сил, она оставалась Тёмной.

А ещё Таисса была дочерью своего отца. И не имела права на ошибку.

– Лежит, – раздался мужской голос. – Может, ещё пару часиков? А то как начнёт выдираться, когда мы…

Она не стала дослушивать. Вряд ли её собирались угостить печеньем.

Сверхскорость? Нет. Ник и Найт предупредили её, что она не имеет права перенапрягаться, иначе лишится способностей вовсе. Что ж, она будет действовать по-другому.

Таисса вылетела из камеры в прыжке, раскидывая руки, готовя пальцы для железного захвата. И сжала два горла одновременно.

Вот только она была слишком слаба. Таисса пошатнулась, чувствуя, как кружится голова и предательски сокращаются мышцы. За последние сутки она успела пережить уколы сильнодействующими препаратами, пытку световым мерцанием и постоянным грохотом, болезненную накачку силой Источника. Её точно не хватит надолго.

Но даже обессиленная, лишённая надежды и знающая наверняка, что умрёт, она оставалась Тёмной – и грозным противником.

Первый громила рухнул на пол мгновенно. Краем глаза Таисса успела заметить неухоженную бороду и слишком тёплую одежду: зимние ботинки и утеплённые брюки, словно он только что пришёл с мороза.

А другой успел уклониться от захвата, и в его руке блеснул инъектор.

«Нет уж», – злорадно подумала Таисса, разворачиваясь. Её нога взлетела в прыжке, и жёсткий удар свернул ему челюсть. Раздался глухой стон.

Никакой регенерации у её противников не было, а значит, им придётся валяться в больнице неделями. Если они, конечно, вообще выживут, а не будут казнены собственными нанимателями. Те, кто проповедовал вариант «ноль», вряд ли будут счастливы, что кто-то упустил ценную пленницу.

Особенно единственную дочь главы «Бионикс», за которую тот отдал бы всё.

Короткий удар в живот, и второй громила отправился вслед за первым. Не медля, Таисса быстро сорвала с их рук линки, лишая всякого средства связи, и по пути заметила, что второй громила тоже был в тёплой куртке.

Таисса не боялась переохлаждения. Но один раз её целую ночь пытали холодом, и это было крайне неприятно даже для Тёмной.

Что ж, предупреждён – значит вооружён, верно?

Она быстро и аккуратно сняла с нападавшего куртку и обыскала карманы. Подняла брови: ни карточки-пропуска, ни ключей внутри не было. Это было или слишком хорошо: она могла выбраться в любой момент, или слишком плохо: выбираться было особо некуда. Впрочем, скоро она это узнает. И чем скорее, тем лучше: её могли найти в любую минуту.

Таисса бросила взгляд на тёплые ботинки, которые явно были ей велики, и, не тратя времени, запихнула обоих громил в камеру. Механическая панель была примитивной: чтобы закрыть её, код не был нужен. Миг, и силовое поле снова вспыхнуло.

Набросив куртку, Таисса активировала линки и коротко выругалась: оба были включены, но модулей связи на них не было в принципе. Логично: если база и впрямь была отрезана от всего мира, не очень-то умно было выдавать её координаты.

Все больше аргументов было за то, что они затеряны где-то в глуши, в холодном климате, и это Таиссе не нравилось совершенно.

Она небрежно бросила линки в карман куртки и быстро направилась вперёд по коридору. Она могла бы прибегнуть к сверхскорости или хотя бы к полёту, но Таисса помнила предупреждение Ника. Силы нужно было беречь, иначе она лишится их окончательно. Стать человеком? Лишиться полёта, потерять способности, как миллионы Тёмных по всему миру после войны? Нет. Никогда.

Никогда больше. И если это будет зависеть от неё, голоса за вариант «ноль» смолкнут и перестанут угрожать Тёмным. И почти взрослым, как Таисса, и детям. Совет выдал ей временный карт-бланш на применение способностей, и Таисса собиралась его использовать.

Она свернула за угол. И оказалась в огромной сверкающей лаборатории, разгороженной стеклянными стенами.

Таисса быстро оценила обстановку. Семеро: двое с одной стороны, пятеро с другой. Кажется, люди. Она не чувствовала аур, но это ничего не значило: трое из них стояли достаточно далеко. В любом случае у неё были все шансы справиться.

Что до того, где она находилась…

Таисса круглыми глазами посмотрела на баки, костюмы химической защиты в прозрачном шкафу, пакеты с готовым кристаллическим сырьем прозрачного и бледно-голубого цвета… и изумлённо приоткрыла рот. Вокруг неё самым открытым и беспардонным образом производились синтетические психостимуляторы. Таисса не была специалистом, но некоторые вещи понятны с полувзгляда. В конце концов, люди её отца накрывали подобные лаборатории не раз и не два ещё до войны, и один раз Эйвен Пирс сам вернулся с рейда с залитым кровью лбом: в лаборатории промышляли и Тёмные.

Глава 3

Пять минут спустя всё было кончено.

Таисса обезвредила трёх оставшихся охранников, застав их поодиночке, и забросила их в ту же камеру, где лежал светловолосый. После этого она бегом обшарила базу, не давая никому ни шанса от неё укрыться.

База была невелика. Камеры, помещения для охраны, лаборатория, кают-компания, служебные отсеки. Практически всё.

Андрис Янсонс исчез.

Таисса зашла в кают-компанию. Теперь, когда она убедилась, что на базе почти наверняка никого нет, она должна была немедленно связаться с…

Внезапная боль пронзила её кинжалом. Миллионом узких кинжалов, разом оказавшихся в каждом кровеносном сосуде, раздирая вены.

Такая знакомая ей боль.

– Нет, – прошептала Таисса. – Нет.

Но она была. Жжение в крови, острые уколы под сердцем. Словно всё её тело взбунтовалось против инородной субстанции, вдруг заполнившей каждую клетку. Субстанции, которая была знакома ей очень хорошо.

Нанораствор.

Она же приняла нейтрализатор! Её пытались подчинить на Луне, но у Светлых ничего не вышло. Она была свободна!

Вот только Найт предупреждала, что это временно. Что рано или поздно нанораствор адаптируется к нейтрализатору или Александр найдёт способ его обойти.

Чёрт, как же не вовремя…

Таисса упала на колени, упёрлась рукой в пол. Её мутило, и она едва могла соображать от боли.

Она была совершенно одна, она не знала собственных координат, и никто не придёт ей на помощь. Светлые даже не подозревали, как ей сейчас было плохо. Александр не знал, что она может умереть в любой момент.

Вот отчего она погибнет. Не от пыток в плену. От эксперимента с нанораствором, вырвавшегося из-под контроля.

Таисса закусила губу. Не время было жалеть себя. Она должна была добраться до терминала связи. Всего четыре шага.

Встать было труднее всего. Таисса с трудом приподнялась на одно колено – и снова рухнула, когда её пронзила волна жестокой боли.

– Что? – прошептала она. – Чего ты от меня хочешь? Я возвращаюсь к Совету, разве нет? Я снова принадлежу Светлым!

Ей показалось, что на миг жжение стало слабее.

А потом возобновилось с новой силой.

Таисса не знала, почему ей было так больно. Наверное, сейчас нанораствор адаптировался, сжигая нейтрализатор в её крови. А может быть, наказывал? Всё, что она успела сделать: противостояла Светлым на Луне, помогала искусственному интеллекту, угрожающему захватить мир, сбежала в космос вопреки воле Светлых, помогла уничтожить бесценную аппаратуру, которой мечтал завладеть Совет, дралась с Ларой – всё в эту секунду подвергалось жёсткому и беспощадному анализу. Каждый шаг Таиссы, каждый поступок, всё, всё…

Но сдаваться было нельзя. Таисса хрипло выдохнула и поползла.

Кажется, прошло полчаса, прежде чем она добралась до терминала. Или две минуты? Таисса потеряла счёт времени. Каждая секунда была болью, и, войди сейчас сюда Андрис, у неё не было бы сил дать ему даже пощёчину. Но он сбежал, и он был слишком умён, чтобы возвращаться. К счастью для неё.

Таисса из последних сил активировала линк и набрала цветовой код.

И экран на стене осветился.

Она глубоко выдохнула. С кем ей связаться? В любом случае её будут искать часы и даже дни, но счёт шёл на секунды. Отследят ли канал? Поймут ли, где она?

Таисса бросила взгляд на характеристики, которые выдавал ей экран. Никакой геолокации, никаких координат. А сам канал отследить, похоже, было не так просто: внизу мерцали данные с модуля шифрования, отключить который можно было, только убив терминал вообще.

Затерянная база посреди тайги. Даже если сигнал отследят, точные координаты получат далеко не сразу.

Боль пронзила её снова, и осознание пришло вслед за ней. Дир. В крови Таиссы горел нанораствор, а это значило, что шок и боль вот-вот доберутся до Дира. Дир когда-то вколол себе нанораствор так же, как и ей. Из благородства или упрямства – Таисса не знала до сих пор, но была благодарна ему за это. И ей нужно было его предупредить.

Таисса вспомнила код, который Дир заставил выучить её наизусть. И, больше не сомневаясь, набрала его.

Дир свяжется с её отцом, если ей не хватит сил. Но прямо сейчас Дир был важнее.

Секунда. Вторая.

Когда знакомое серьёзное лицо светловолосого молодого человека появилось на экране, Таисса вновь начала дышать.

– Таис. – Глаза Дира расширились. – Где ты?

Таисса невесело усмехнулась, держась за живот.

– Не знаю. Меня похитили.

– Знаю. Мы все знаем. Таис, дай мне любые ориентиры, что угодно. Тебя могут прервать в любую секунду?

Таисса покачала головой:

– Я обезвредила всех на базе. Тут был Светлый… Андрис Янсонс. Он ранен, но ему удалось сбежать.

– Дай мне координаты. Дай мне хоть что-нибудь.

Глава 4

Её разбудило прикосновение к волосам. Грязным и немытым волосам, увы. Таисса сонно вздохнула, открывая глаза.

А ещё ей было очень холодно.

Дир сидел рядом с ней на корточках, держа её за руку.

– Доброго времени суток, принцесса, – мягко сказал он. – Мы улетаем отсюда, ты и я. Прямым рейсом: долетим на грузовом вертолёте и пересядем на лайнер. Впрочем… – Он прищурился. – Сделаем короткую паузу в гостинице. Душ и завтрак. И медики, пожалуй.

– Только не медики, – пробормотала Таисса. – Сыта ими по горло.

– Сыта? Уж что-что, а непохоже, чтобы ты ела досыта. Когда тебя кормили в последний раз?

Таисса покачала головой:

– Не знаю. Не помню.

Дир сжал её руку. Провёл двумя пальцами второй руки по шраму на её щеке.

– Одну Тёмную девочку, – тихо сказал он, – поймали эти мерзавцы. В их канале, в той самой «нулёвке», были записи. И самое малое, что с ней сделали…

Он не договорил. Таисса не стала спрашивать. У неё не повернулся бы язык.

Дир на миг прикрыл глаза рукой. Его лицо было очень бледным. И очень усталым.

– Зачем ты это смотрел? – прошептала Таисса. – Я бы не выдержала. Не смогла.

– Я просматривал их, когда тебя похитили, – спокойно сказал Дир. – Когда я понял, что всё потеряно и я никогда тебя больше не увижу, разве что на одной из этих записей. Я просматривал их, потому что мне это было нужно.

– Для чего?

– Чтобы сделать то, что я должен сделать. Время для мягкости прошло, принцесса. Глупо иметь абсолютное оружие и не пускать его в ход.

Он поднялся, и Таисса впервые заметила, что Дир двигался свободно и легко. Нанораствор не коснулся его совершенно.

– Не знаю, говорить ли тебе новости, – серьёзно сказал он. – Но, наверное, стоит.

Таисса приподнялась на диване.

– Какие?

– Некоторое время – долгое, прости, принцесса, – твои близкие не узнают, что ты спасена. Извини, мне действительно жаль, но других вариантов я тебе предложить не могу. И очень не советую мне возражать в этом вопросе.

В спокойном голосе Дира прозвучала сталь. Таисса вздрогнула.

– Ты… меня похищаешь? Серьёзно?

Он тихо засмеялся:

– Можешь сказать и так. Но вообще-то я везу тебя в Совет.

Таисса моргнула:

– В Совет. К Александру. Который будет очень рад тебя видеть.

– Ага, – беспечно сказал Дир. – К нему.

– Он тут же пошлёт ещё один импульс, как на Луне, выжмет нанораствор на максимум и перекроет тебе кислород, – резко сказала Таисса. – Я до сих пор не понимаю, как этого ещё не произошло, но рассчитывать на его милосердие не стоит. Ты сошёл с ума, пока прыгал с суборбиты?

Дир лишь улыбнулся.

– Вторая новость чуть веселее, но ненамного, – серьёзно сказал он. – Твоя аура. Ещё недавно, на Луне и на дирижабле, она была практически прежней: твоей собственной аурой. Той, которая у тебя была, когда мы встретились.

– А сейчас? – дрогнувшим голосом сказала Таисса.

– Светлые успели что-то с тобой сделать. – Дир коснулся её лба. – Нанораствор подействовал, скорее всего. Ты не Светлая, но твоя аура дрожит. Плавится. Меняется. Ты не чувствуешь? Она всё ещё Тёмная, но едва-едва.

Таисса прислушалась к себе. Она не ощущала собственной ауры: это было просто невозможно. Но ауру Дира она чувствовала очень хорошо: Тёмную, резкую, давящую. И, кажется…

…Аура Дира начала давить на Таиссу сильнее. А это значило, что её собственная аура медленно сдвигается к тому, чтобы быть Светлой. Из-за её собственной этики? Или из-за того, что однажды под действием нанораствора она уже сделалась Светлой, и теперь нанораствору было куда легче повторить проторённый путь?

– Меня снова будут делать Светлой, – сказала Таисса вслух. – Как же мне это надоело!

– Забудь о нанорастворе, – уверенно сказал Дир. – Точнее, совершенно забыть о нём нельзя, увы. Но представь, что его последствия минимальны.

Таисса подняла брови:

– Нейтрализатор?

Дир покачал головой:

– Он больше не работает. Но техники дали ещё один дискретный импульс по приказу Совета. Нанораствор всё ещё активен, но теперь его воздействие на меня и на тебя минимально. Мы получили максимум свободы.

– Поэтому мне больше не больно, и поэтому с тобой всё в порядке, – медленно сказала Таисса, начиная понимать. – Иначе, если бы они не дали этот импульс, мы бы оба валялись в горячке.

– Совершенно верно.

– А до нуля воздействие нанораствора можно снизить?

Дир покачал головой:

– Пока нанораствор в нашей крови, он активен. Они минимизировали воздействие как могли.

– Но почему они это сделали? Что их заставило? Ты же Тёмный!

Глава 5

Дир использовал контроль сознания быстро и щедро: ни пилоты на аэродроме, ни регистратор и горничные в гостинице никак не отреагировали, встретив двух Тёмных. Впрочем, раз уж Дир влез в мозги членам Совета, разве его будут волновать такие мелочи, как мораторий на внушение? Да никогда.

Таисса вышла из душа, завернувшись в полотенце, и, даже не став одеваться, набросилась на принесённые бутерброды. Она ужасно, чудовищно хотела есть, и такой простой способ восстановления сил был ей куда ближе, чем любые химические стимуляторы.

Поев, Таисса быстро убедилась в том, что стационарный терминал в номере не работал. Линка, разумеется, у неё не было. Конечно, она могла бы ворваться к постояльцам на этаж ниже, отобрать у них линки и устроить внеочередной сеанс связи с отцом…

…Вот только стоило ли вставать на пути у того, кто владел абсолютным оружием, когда ты сама была его недостающей частью?

Таисса знала, что чувствовала бы, будь она безжалостной Тёмной вроде Хлои Кинни. Она бы поставила свои планы превыше всего и спокойно бы использовала бы тех, кто её любил, как хотела, зная, что они всё равно её простят.

Дир был другим. Пока он не применял на ней контроль сознания и, кажется, всё ещё не собирался этого делать. Но рисковать и провоцировать его было нельзя – иначе в следующий раз рисковать будет уже некому.

Таисса обхватила себя руками. Ей нужно было дать Вернону и отцу знать, что происходит. Скорее всего, они поймут и сами рано или поздно, но, зная Дира, это произойдёт скорее поздно, чем рано. Дир будет осторожен. И даже отец Таиссы, глава «Бионикс», при всём желании не услышит ни о каких переменах, пока не станет слишком поздно что-то менять.

Чего же Дир хотел? Наверняка льгот и привилегий для Тёмных, а также отмены притеснений. Тут Таисса даже согласилась бы.

Но он не остановится. И никогда не забудет, как Совет сделал его марионеткой, заставив пытать Таиссу на Луне. Некоторые вещи не прощаются. Дир будет мстить, сознательно или нет. И в своей мести слишком легко может перейти грань.

Ей нужно было придумать, как связаться с отцом. Но как?

Таисса распечатала пакет с одеждой. И стремительно обернулась: в номер вошёл Дир, а рядом с ним – Светлый.

Светлая.

У Таиссы отвисла челюсть.

– Лара, – только и произнесла она.

– Может быть, всё-таки оденешься?

Таисса невольно придержала полотенце плотнее.

– А ты тем временем проткнёшь меня насквозь и уложишь в пыточное кресло? Ещё раз?

Лара поморщилась.

– Я не хотела этого, – неохотно сказала она. – Совсем не хотела. Мы планировали добраться до генератора излучения гораздо раньше, но всё пошло не так. Мы…

– Бросили нас троих на верную смерть. И чёрт знает что ещё.

Лара холодно смотрела на неё.

– Я не собираюсь оправдываться. Я отвечала за успех операции, и то, что нам пришлось сделать, было вынужденной мерой. Прими мои извинения.

Таисса поперхнулась. Последняя фраза звучала как «надеюсь, ты свернёшь себе шею в ближайшую пятницу».

– Не надейся, – сказала она вслух. – Думаю, других тем для разговора у нас нет, поэтому предлагаю попрощаться прямо сейчас.

– Не получится.

Таисса повернулась к Диру:

– Почему?

Дир поднял брови:

– Расписать тебе ситуацию? После того как Александр активировал нанораствор, я вернулся в Совет и предоставил в его полное распоряжение дирижабль, который достался мне от Виктории. Разумеется, аппаратура настроена на меня, но я готов выполнять приказы.

Нейросканер на запястье Лары даже не пискнул. Разумеется, Дир был на нейролептиках, которые позволяли ему лгать. И, конечно же, никто бы даже не подумал его на них проверить.

На миг у Таиссы мелькнула мысль рассказать всё Ларе. Но внушение, которому подверглась Лара, наверняка подразумевало и это.

– После плена, – голос Дира стал мягче, – у тебя обострились некоторые… психологические проблемы, которые вызывают у меня и у Совета понятное беспокойство. Мы посоветовались и решили, что будет неплохим вариантом на ближайшие недели, если тебя будет сопровождать Лара. Да, к сожалению, это ограничит твои возможности общения, но Совет вправе ввести санкции. В том числе и за твои последние… похождения.

– А твои? – не выдержала Таисса. – Твои похождения?

Дир развёл руками:

– Моя психика, в отличие от твоей, не пострадала. Моя аура остаётся Тёмной, но я готов работать на благо Совета. Пусть даже мои публичные появления будут… крайне редкими.

– Уверена, у тебя будет полно дел в Совете, – серьёзно сказала Таисса. – Очень важных дел.

Дир наклонил голову.

– Оставляю вас вдвоём.

Он смотрел Таиссе только в глаза, хотя она стояла в одном полотенце.

– Это надолго? – спросила Таисса ему в спину. – Мой статус пленницы?

Глава 6

На следующее утро, едва Таисса оделась и привела себя в порядок, Лара сухо сообщила, что её хотят видеть.

– Кто? – только и спросила Таисса.

Лара пожала плечами:

– А есть варианты?

Её взгляд был очень холоден. И Таисса тут же поняла почему.

Картинная галерея в такой ранний час была пуста. Впрочем, Таисса подозревала, что её просто закрыли для того, чтобы Таисса и фактический глава Совета могли поговорить наедине.

Таисса шла по широкой анфиладе вдоль окон, внимательно разглядывая полотна. Многие, трофейные, были ей знакомы. Таисса с грустью вздохнула, вспоминая, как они с отцом целыми днями бродили по музеям ещё до войны. Он мог бы передоверить это её наставникам: среди них были настоящие знатоки. Но Эйвен Пирс слишком ценил каждый час, проведённый с дочерью.

Как и Дир, кажется.

Дир стоял у портрета в простой деревянной раме, сложив руки за спиной.

Портрет Тёмного. Художник каким-то невыразимым образом смог передать ауру. В ней сквозила… тоска. Боль. И успокоение. Тот, кто смотрел на неё с портрета, был в мире с самим собой.

А Дир…

Таисса чувствовала что-то новое в его ауре. Жёсткие нити, плетущие тёмную паутину, отгораживающую его от мира. Скрытое тёмное пламя, вот-вот готовое полыхнуть. Аура хищника, от которого любая человеческая девушка бежала бы без оглядки.

И одновременно – очень печального и одинокого молодого человека.

– Ты меняешься, – тихо сказала Таисса, останавливаясь в шаге от него.

Дир не обернулся.

– Этот процесс уже не остановить, Таис.

– Будешь новым лидером Тёмных?

– Я уже им стал. И чем позже об этом узнают, тем лучше.

На его лице появилась лёгкая улыбка.

– И теперь я снова твой официальный куратор. Необычно, правда?

Таисса несколько секунд смотрела на его чёткий профиль, совершенно не изменившийся за эти месяцы. Снаружи Дир был прежним. А вот внутри…

– Как они это ощущают? – наконец спросила Таисса. – Лара, Елена, Александр… все, кому ты сделал внушения? Они осознают, что с ними происходит? Пытаются сопротивляться? Потому что я пыталась, Дир. Там, в Храме Великого Тёмного, я сопротивлялась изо всех сил.

– Знаю, – мягко сказал Дир. – Но излучение со спутника действует по-другому. Я проверял их реакции. Они не осознают ничего, Таис. Точно так же, как Вернон Лютер не ощущает никаких неудобств после того, как ты удалила его чувства. Для него всё всегда так и было.

Он помолчал.

– Но если я начну внушать членам Совета что-то, находящееся слишком уж в противоречии с их желаниями, давление на их психику сделается невыносимым. И вот этого, по словам моих людей, крайне желательно избегать.

– Интересно, что бы сейчас о тебе сказал прежний Дир? – негромко спросила Таисса. – Светлый?

– Я думаю, он был бы в ужасе, – произнёс Дир спокойно. – Но мне уже всё равно.

– Насколько всё равно? Тебе безразлично, что с тобой будет через год? Через пять лет?

Дир помолчал.

– Меня приводили сюда не раз ещё до войны, – сказал он. – Я помню эти залы так же хорошо, как свою спальню. Знаешь, почему?

– Потому что Светлые хотели дать тебе хорошее образование? Привить художественные навыки, может быть?

– Я никогда не умел рисовать, Таис. Впрочем, как и петь. Как и многое другое. Повар я тоже невеликий, как ты помнишь.

– Мне нравилось, – тихо сказала Таисса.

Дир поднял бровь:

– Ты в курсе, что у меня включён нейросканер?

– И он промолчал.

Дир тихо засмеялся:

– Да. Кажется, у моего кулинарного таланта появился ценитель. Мне очень жаль, что я не могу поселить тебя в своей спальне и кормить завтраком каждое утро.

Таисса кашлянула.

– Не то чтобы я вызывалась добровольцем, но можно ли спросить почему?

Дир обернулся:

– Потому что я прекрасно знаю, как ты относишься к моим методам. И помню, что, когда ты была моей гостьей в прошлый раз, ты помешала нам поймать мальчишку, который позже стал главой корпорации и живым знаменем Тёмных. Боюсь, если я засну рядом с тобой хоть на минуту, всё моё новоприобретённое влияние развеется как дым, не говоря уже о том, что ты сделаешь всё, чтобы вернуть Найт. Ты дочь своего отца, Таис. Думаю, тебе понятны мои опасения.

Настала очередь Таиссы промолчать.

– Я так и не рассказал тебе, зачем меня приводили в эту картинную галерею, – мягко сказал Дир. – И к военным мемориалам, и много куда ещё. Мне не хватило бы и часа, чтобы всё перечислить. Но цель была одна-единственная. Не догадываешься какая?

Таисса молча покачала головой.

– Жить для других, – просто сказал Дир. – Те, чьи труды я видел, ставили мастерство и служение людям превыше всего, и от меня ждали того же самого. Мне было отказано в любых привязанностях с самого начала. И меня не раз предупреждали, что, если они появятся, я должен быть готов пожертвовать ими в любой момент. Общее благо против личного. Помнишь, Александр читал тебе лекции?