Королевство Эани. Сказание о Лунной Королеве

История первая. Лунный Цветок

Царствие людей, 481 виток от Объединения

– А я никогда не слышал о первом подвиге Лунной! – нетерпеливо воскликнул Эил, но тут же наморщил лоб, припоминая наставления учителей, исправился:

– Ну, я хотел сказать, о первом подвиге нареченной дочери Исар, владычицы света Звезд! – и растянул губы в горделивой улыбке. Даже синие глаза сияли торжеством. Мальчик нетерпеливо завозился на постели, сбивая одеяло в ком. Без сказки на ночь, хоть это и не сказка вовсе, а деяния Лунной Королевы, он не заснет, пусть даже Рэина до рассвета будет упираться и молчать. Женщина вздохнула, покосившись в окно. Холеный белый лик Исар с высоты небес глумливо потешался над нею. Старший отпрыск короля с первых витков жизни отличался неуемным любопытством и живым нравом, от которого к концу дня няня едва на ногах стояла, а язык от постоянных ответов на вопросы с трудом ворочался во рту.

– Никогда? – недоверчиво протянула Рэина, надеясь выдумать чего попроще, нежели припоминать энциклопедию прядильщиц. Почему-то история Лунной правильнее всего описана там. Может, Тэнгэ сама снисходит до написания историй отмеченных даром?

– Нет, – мальчишка нахально помотал головой. Вот негодник! Неужели Эриан ни разу не рассказывал ему о деяниях Лунной на благо царствия? – А сколько их всего было?

– Всего? – Рэина начала лихорадочно пересчитывать, сбилась на походе в Закатные горы, припомнив, что до восхождения Лунная еще повоевала на равнине. Ну не сознаваться же перед собственным воспитанником в слабости памяти? – Ох, и не упомнить. Много, мальчик мой, очень много. Так и жизнь у нее – дли-и-инная.

– Но первый подвиг ты знаешь?

– Знаю, – со вздохом созналась Рэина. Первый подвиг не принес Лунной ни славы, ни почета, но дети любили эту сказку. – Давай ложись и слушай, – Эил послушно юркнул под одеяло, приготовившись перебивать ее повествование вопросами. Рэина скептически хмыкнула. Не зря же попросила укрыться, а на одеяле вполне отчетливая вязь – вычурно выполненные руны «молчание», стилизованные под орнамент ткани, так что можно начинать. Она прикрыла глаза, чтобы хитроликая Исар не сбила рассказ своей ехидной полуулыбкой, и погрузилась в повествование.

Ох, как давно это было, когда боги дарили людям свои силы, по человеческим землям бродила первозданная тьма, от которой, казалось, не было никакой защиты. Но все склонно к переменам, даже детище Двенадцати Высоких...

Лиэ, не торопясь, шагала к лесному озеру, затерявшемуся среди соснового бора. Ступала нарочито плавно, словно опасаясь уколоть пятки настилом прелой хвои. Нагибалась вдохнуть аромат особенно приглянувшегося цветка, сбегала с тропинки в тщетной попытке усадить себе на ладонь строптивую пестрокрылую бабочку... В общем, всячески пыталась продлить столь редкую прогулку в гордом одиночестве.

Переливчатый звонкий щебет птиц, пружинистый мох под босыми ногами, лазурно-синее чистейшее небо над головой. Лиэ вдыхала день, грелась в горячих лучах, стараясь ощутить окружающую прелесть кожей. В первую очередь кожей, надеясь вызолотить загаром молочную белизну. Потому и заторопилась к лесной опушке, пока скорый закат не согнал семью под крышу дома, отгородив от неописуемого очарования природы за семью засовами.

Лиэ не жаловалась на родительскую строгость, хотя и мечтала однажды прогуляться под светом звёзд. Понимала вынужденность жестких мер. Но делала вид, что происходящее ее не касается. Так было проще. И жить, и сбегать за околицу. Ведь если бы она хоть намекнула, что ей превосходно известно о творящихся за деревенским плетнем зверствах, отец ни за что не отпустил дочь на прогулку даже под защитой света Эани. О проблемах при детях старались не говорить, но скрывать правду с каждым витком становилось всё сложнее. Лиэ по секрету рассказал брат, чтобы любопытная девчонка и не вздумала соваться ночью не только за околицу, испещрённую рунами, но и просто на улицу. Запугал тёмной богиней так, что она три ночи глаз не сомкнула, прислушиваясь к каждому шороху. Потом, конечно, покаялся, что приврал немного, и за обережным плетнём, заговоренным именами светлых богов, нечего опасаться. Как и под защитой солнечного света.

Девочка с улыбкой покосилась на оберегавшее их светило. Белый диск мелькал меж разлапистых веток, согревая, внушая уверенность и унимая дрожь в коленях. Хотя, казалось бы, чего бояться во время плаванья Эани по бескрайней реке Небес? Она и не боялась. Но все равно старалась быть осторожной, выполняя указ брата, отпустившего в одиночку к озеру. Нэр всегда понимал ее без слов. Чутье ли, братская ли любовь – Лиэ не вдавалась в подробности. Ей вполне достаточно было его благосклонного кивка, улыбчивой искорки в медовых глазах, краткой напутственной речи и ободряющего щелчка по вздернутому веснушчатому носу сестренки. О чем еще мечтать?

Достигнув опушки, девочка обошла стороной заросший камышом омут, не останавливаясь, чтобы поглядеть на мёртвую чёрную воду – брат не велел подходить, а подводить Нэра Лиэ не любила. Да и чего она, омута не видала? Видела, не раз – тёмная, застывшая, словно заледеневшая вода, волны на которой не набегали даже в самую лютую бурю. И холод, непонятный холод, отпечатывающийся на коже зимним поцелуем.

Зиму Лиэ тоже не любила, хоть и являлась дочерью Исар, покровительницы снежной стужи.

Ступив на песчаный берег, укрытый в тени склонившейся ивы, полощущей в зеленой воде свои ветви-руки, Лиэ вертела в руках невиданную прежде изумрудную травинку с бледно-серебристой шишечкой-бутоном на кончике. Сорвала, не удержавшись, еще у околицы, а теперь не знала куда пристроить. Не в озеро же с ней нырять? А оставить на берегу – лесной дух унесёт. А если и не дух – то ветер. Откуда только подняться успел?

История вторая. Вышивка инеем

История вторая. Вышивка инеем

Царствие людей, 484 виток от Объединения

Эил удрученно глядел в окно, едва ли не уткнувшись носом в прозрачную преграду между улицей и загородным дворцом, куда отец отправил его на праздники. Праздничного настроения у наследника не предвиделось, слишком знаком он был с напыщенными балами для не менее важных господ, где приходилось неукоснительно соблюдать этикет, вечно кланяться и поддерживать непринужденно-вежливую беседу.

Принц смотрел, как вьюга кружит по саду, свистя промозглым ветром меж голых веток. Белая пустыня за окном никак не желала сменяться изумрудным лугом. Зиму Эил терпеть не мог, в этом он походил на прославленную Лунную Королеву. Пожалуй, это было единственное их сходство кроме принадлежности к малочисленным детищам глумливой ночной путешественницы Исар.

Эил отвлекся от окна, перевел взгляд на книгу на коленях, вчитываясь в ровные строчки.

«В плаванье Исар по небесной заводи, когда только три гребка оставалось до пристани, Храм отмеченных знаком Тэнгэ открыл свои двери для новой послушницы – совсем юной девушки. Была она столь тонка в кости, бледна и устала, что походила больше на девочку, но печальные глаза намекали на более зрелый возраст. На вопросы девушка почти не отвечала, назвала лишь свое имя – Лиэт. Лепесток.

Пять витков провела нареченная дочь Исар под храмовыми сводами, пять витков совершенствовала искусство вышивальщиц, создавая вязь, недоступную для понимания многим послушницам. Лишь единицы различали обережный круг в витиеватых слогах неизвестного языка. Но все понимали, что западные границы храмовых земель защищали именно эти странные письмена, звездным светом начертанные на земле...»

Эил захлопнул том летописи Прядильщицы Судеб. Помотал головой, растрясая груз знаний равномерно по всей голове. Так и осталось для всех загадкой, откуда явилась Лунная. Куда пропала из Храма – всем известно, в Столицу, хотя петляла отчего-то целую вирну, когда как прямым трактом до западных ворот можно пройти даже пешему за две вилты.

«Древние легенды никогда не врут, – говорил отец, – они просто умело не договаривают. А что именно, тебе следует додумать самому, небось, не маленький».

И Эил ломал голову, пытаясь прознать, заглянув за завесу времени, какой воистину являлась Лунная, когда была одних с Эилом витков.

Принц вздохнул. Никогда ему не открыть этой тайны, раз и сама Тэнгэ не всё ведала о своей послушнице. Или знала, но молчала, скрывая любимую ученицу? Отчего? Для чего? Одни вопросы. А Эилу нужны были ответы, а не догадки – завтра учитель опять устроит ему разнос за невыученный урок. И не отговориться же чтением летописей, в которых Дэар ногу сломит. Как бы учитель ни любил Лунную Королеву, посвящать все уроки истории ей одной он не был намерен. А жаль. Может, общими силами они бы чего-нибудь да поняли, а так...

Матушка говорит, что в женщине должна быть загадка. В таком случае Лиэтани Женщина с большой руны – загадок в ней тьма-тьмущая...

Лиэ сидела на ступеньке перед домом, зябко кутаясь в серебристую шаль. Светящиеся голубоватым нити света Исар не согревали и не холодили, но Лиэ бил озноб предвкушения. Слабый отголосок опасности не мог заглушить стучащей в висках крови и унять рвущееся из груди сердце. Девочка не собиралась отступать, и ни ночь, ни сугробы ей не помеха.

Зима всегда наступала неожиданно, раньше, чем к ней успевали подготовиться и смириться с ее приходом, а, засидевшись в гостях, снежная королева не спешила покидать хозяев, замораживая своим дыханием, казалось бы, даже стремительно заканчивающийся виток, чтобы время текло медленно и тягуче. Точнее, лениво падало с небес искрящимися снежинками.

Последняя, четвертая четверть давно завершилась, но о весне не напоминала даже плывущая по лазурно-стальной заводи Эани – слишком бледная, колючая, словно закутавшаяся в меха из лучей своей ночной сестрёнки. Такая же неприступная и холодная, далекая от человеческих судеб.

Затяжная зима грозила неурожаем. Лиэ с каждым рассветом со все неумирающей надеждой глядела в окошко, затянутое белоснежными морозными узорами, точно сама Тэнгэ приложила руку к росписи слюдяных стекол. Глядела, силясь заметить изменения, говорящие о скором приходе долгожданной весны. Но не видела, волнуясь все сильнее.

Два с половиной витка назад в их семье случилось пополнение. Розовощекий ясноглазый Лэ, истинное дитя светозарной Эани – почти точная копия матери. Лиэ не могла наглядеться на брата, не пропуская ни единого движения, улыбки... даже перестала помогать матери с вышивкой, всецело заботясь о малютке. Преисполненная забот не заметила – не почувствовала! – как получила четвертую руну. Зимой нечасто приходилось раздеваться донага, но неугомонный братишка опрокинул на неё миску с кашей, пришлось топить баню – не ходить же облепленной затвердевшей овсянкой с головы до ног? Наскоро споласкиваясь в бадье, Лиэ ее и увидела – четвертую руну.

Ровная, свежая она проступала сквозь кожу, приковывая взгляд. Девочка вывернулась так, чтобы тщательнее осмотреть... и с головой погрузилась в бадью, едва не захлебнувшись от счастья. И было отчего – сама Тэнгэ отметила ее! Лиэ – нет, уже Лиэт – поспешила было обрадовать родителей, но уже на пороге бани передумала. Родители ей бы поверили, но деревенские... одиннадцать витков – слишком рано для пробуждения дара. Старший брат Лиэ, Нэро, узнал свою способность в пятнадцать, ее мать – в четырнадцать. Конечно, исключения бывают, но девочка сомневалась, что ей поверят. По крайней мере насчет самой руны. Всем известно, что Лунные не способны становиться вышивальщицами судеб, так что дар Лиэ – пустое. Лишенная защитной силы вышивка никому не нужна, каждая хозяйка может сотворить такую. Доказывать на словах, браниться Лиэ не любила, искренне считая, что слова всегда должны подкрепляться действием. И девочка решила действовать.