Королевство иллюзий

Глава 1.

Ночь… Красивый чугунный светильник истекает восковыми слезами толстых дорогих свечей, издающих удушливый сладковатый аромат, расползающийся вязким шлейфом по апартаментам. Тяжёлые тёмно-бордовые бархатные шторы, толстый красивый ковёр в тех же тонах, дорогой гобелен мебельной обивки, расшитый золотыми вензелями, уже впитали его настолько, что сами пахнут тошной сладостью.

Не сплю. Нервы на пределе! Под причудливым кисейным балдахином, на широком ложе, устланном тонкими шёлковыми простынями, любимый. Не приходит в сознание, мечется в бреду. Временами пытается перевернуться на спину, но со стоном возвращается на живот.

Спина! Всё дело в ней. Изуродована полностью от шеи до лопаток, везде, где раньше замысловатыми узорами серебрилась вышивка. Теперь вместо узоров живое мясо. Выдрано, вырезано, рассечено всё, чтобы только не осталось и следа от былой красоты. Ни единого доказательства, что Берти не самозванец, а законный наследник престола, ни-че-го…

Но вот эта рана и есть самое главное доказательство! Не было бы там знака, никто бы такого не сотворил! Не важно, наследник или нет, доказательство того, что это мой Костик!

Мне не справиться, ему только хуже, нужна помощь…

- Тань, проснись! – как сквозь вату, - любимая, открой глаза, ты плачешь?

С трудом удаётся вырваться из вязкого удушливого кошмара, такого явного, красочного и кровавого, что в первый миг пробуждения, кажется, что я наоборот проваливаюсь в сон. Но Костик, мой милый прекрасный герцог Берти, живой и здоровый, так напуган, не даёт усомниться, что вот теперь я наконец-то проснулась. Он поднимает меня, как тряпичную куклу, усаживает прямо и прижимает к груди, целует мокрое от слёз лицо, убирает со лба чёлку, вглядывается в ночном сумраке,

- Что случилось, Наипрекраснейшая? Приснилось что-то?

- Да, - шмыгаю носом и прислоняюсь лбом к его крепкому прохладному плечу, - слишком явно. Не сон, скорее, видение. Даже предвидение. Никогда не было подобного. Мне страшно, Берти. Мне очень страшно!

- Душа моя, ты просто устала. Слишком много впечатлений для одного дня.

- Может, мы не будем искать портал? Берти, останься! Ты уже привык, ещё немного, и станешь совсем здешним! – как его уговорить? Как остановить?

- Что-то про меня прикошмарилось? – вот! Уже словечки начал придумывать! Адаптировался совсем! Пугать сном не хочу, но надо предупредить,

- Про тебя!

- Не бойся! Я ж под твоим покровом! Никто не сможет причинить вреда! – когда же закончится эта святая наивность?

- Ладно, - вздыхаю, - попробуем спать дальше, - что ещё остаётся, - утро вечера мудренее…

- Это ты у меня всех мудренее, богинюшка! – ничего не буду даже говорить!

Костик сгребает меня, как котёнка себе подмышку, сверху накрывает одеялом, а для верности ещё и рукой. Я, как мышь в норе. В безопасной уютной норе под тёплым боком лежу и молюсь,

- Дадиан! Если ты только существуешь?! Наисветлейшая, спаси и сохрани моего Костю от всех бед! Отведи от него несчастья! Оставь его мне и не надо никакого герцогства, и никакого трона! – нос шмыгнул сам на автомате. Но любимый услышал, раскопал меня в тряпках и затащил себе на грудь,

- Так дело не пойдёт, Тань! Говори! Всё, что покоя не даёт, рассказывай!

Он горячий, кожа бархат. Великан, а она мягкая и нежная, и такая податливая, и снова перед глазами встаёт изрезанная спина,

- Не хочу отпускать тебя туда, Берти! Там плохо, там ужасно и страшно!

- Любимая трусиха, - целует в лоб, как маленькую, - а ещё богиня. Там сейчас тепло, всё в цвету. Там всегда тепло и красиво, сама же знаешь!

- Откуда? – по его логике, я всё знать обязана, и рассказывать о своём мире не считает нужным, эка невидаль для Всезнающей Дадиан!

- Ты и это позабыла? Ну, не страшно, вот увидишь и сразу вспомнишь, как прекрасен Абекур! - ага… Что с ним разговаривать? Словно слепой с глухим общаемся!

А Костик видимо считает, что инцидент исчерпан, и принимается меня целовать. Как не ответить? Организм без меня знает, что делать, когда любимый мужчина зацеловывает его с таким усердием, когда гладит спинку так ласково, когда вжимает в себя объятиями так жарко!

Отвечать, конечно: поцелуями, взаимными касаниями, всей поверхностью тела и загорающимся внутренним огнём, что я согласна и готова принять его и приму всегда, потому что мы двое из разных миров – единое целое, как две потерявшиеся половинки, вдруг волею случая повстречавшиеся вопреки нерушимой границе между мирами!

Забываюсь, отвлекаюсь, сползаю чуть ниже, так что под покровом одеяла меня не видно, ощупью нахожу его чувствительные точки, начинаю ласкать их и дразнить. Сквозь толстую ткань ловлю сладкие моему уху стоны, да и по напряжению понимаю, что всё идёт по плану.

Но я же не спешу? Не-ет, мне спешить некуда, я хочу испить эту сладкую чашу до дна, истомить нежной неторопливой лаской любимого так, чтобы он был у самого края и балансировал на этой тонкой грани так долго, как только даст ему мужская воля и силы.

Мои тайные происки вскоре становятся явными, потому что Костя стаскивает покров, под которым творю свое волшебство. Но это уже не важно, я поймала ту ноту, запевшую в любимом, зазвучавшую остро и звонко в унисон со мной. Теперь каждое моё касание, каждое действие подводит к рубежу не только его, но и меня.

Аккуратно завожу пальчики под широкую резинку трусов, он приподнимается, помогая освободить себя от излишков одежды. Ночной сумрак скрывает лицо, и глаз не видно, но когда мои чуткие ладони отправляются почти на ощупь блуждать по запретным местам, лаская всё, что теперь легко доступно, его руки сгребают простынь в кулаки по обе стороны, а сам он, выгибаясь дугой, приподнимается навстречу мне.

Костик ещё и молчит, наверное, считает, что тот запрет распространяется теперь навсегда. А мне нравится и это молчание, и эти руки, запретившие себе всё, кроме как комкать простынь.

Но молчание вовсе не немое! Оно звучит тяжёлым сбивчивым дыханием, отзывчивым стоном на каждое нежное прикосновение, на каждый острый поцелуй там, где сейчас собралось в одной точке всё его мужское естество, вся энергия, готовая вот-вот взорваться извержением вулкана по имени Костя!

Глава 2.

Минимаркет притаился грибком с красной шляпкой среди гигантов-многоэтажек в одном из современных безликих дворов спального района. Таких полно на окраинах городов, где современная застройка поглотила ближайшие деревеньки. И теперь все дома и улицы на одно лицо.

Заходим вовнутрь, никого, как вымерли. Будний день маленького магазина, затерявшегося среди типового жилья, не особо блещет разнообразием и активностью.

Костик, как всегда, сразу к холодильникам. Равнодушной продавщице не интересен, она увлечена телефонным разговором. Другого персонала не наблюдается, и к лучшему. Я за ним.

В дальнем конце помещения останавливается у вожделенной двери. Медлит минуту, со стороны кажется, что привередливый покупатель не может выбрать нужный продукт, но я то знаю, волнуется, если распахнёт и ничего не почувствует, разочарование придавит не слабо. Я рядом, если что, поддержу.

Наконец, решительно распахивает дверцу и замирает. Ничего удивительного не вижу там внутри, но вдруг, чувствую тревожный холод, лёгкий сквозняк, обдавший из глубоких недр. Если бы не Костины рассказы про ветры переходов, даже не обратила бы внимания, а сейчас явственно понимаю, что он имел в виду.

- Нашёл! – шепчет громко, - Наисветлейшая, это он! Тот самый портал!

- Точно? – глупый вопрос, безнадёжно провальный, потому что ответ я знаю ещё до его шёпота,

- Да, богинюшка, это он! – вижу, как у Костика дрожат руки, когда начинает аккуратно вынимать полки с товаром.

Он торопится, но пока никто не обращает внимания: продавцу не до нас, а покупателей по-прежнему нет. Я молча смотрю и не могу пошевелиться, не верю, что ещё пара минут, и мой любимый, расчистив себе путь, канет в недрах «Айса» пятой модели навсегда!

Наконец, всё вынуто, решётчатые металлические полки с молочкой всех сортов в шахматном порядке расставлены по полу вокруг холодильника.

- Пойдём, любимая! – Костик берёт меня за руку и уже заносит ногу в камеру.

- Постой! – надо прощаться. Комок в горле, слёзы на подходе, но демонстрировать свою слабость не хочу. Пусть запомнит меня, как говорится, молодой и красивой, а не унылым говном. Может, тогда захочет вернуться, когда-нибудь.

- Что, любимая? – весь в нетерпении.

- Я остаюсь, - лицо Костика вытягивается, он наивный был уверен, что я собираюсь следом за ним, - буду ждать тебя в этом мире. Вот, заодно, приберусь тут, полки верну назад, чтобы продавца не обременять, наведу порядок.

- Тань! Ты серьёзно? – потом, вижу, как догадка озаряет его, - ну, конечно! Ты же Всесильная Дадиан, сможешь в любое время найти меня в любом мире, лишь только захочешь! – да, осёл, так и собираюсь!

- Ага! Но я не пойду искать тебя по мирам, буду ждать в этом! Захочешь, сам вернёшься и найдёшь!

- Но ты же богиня! – удивлён.

- Зато ты – мужчина!

Прижимает меня к своей груди, быстро осыпает каскадом нервных виноватых поцелуев, потом решительно отодвигается и заходит в холодильник. Напоследок оборачивается,

- Я вернусь, - оставляя пронзительный синий взгляд, и исчезает в холодном фреоновом тумане, клубящемся из недр камеры…

Вот я и осталась одна. Стою в полной растерянности. Ушёл, всё-таки! Костя меня бросил. Видно, сказочно-красивый Оберон и впрямь настолько важен для него, что выбора не стояло. На что я только надеялась? Зачем торопилась? Могла бы ещё два дня побыть с ним. А там, глядишь, что-нибудь бы произошло такое, что отодвинуло портал на второй план!

Но что случилось, то и надо принимать, дело сделано. Только, как, принять-то? Я не готовилась! Вернее, понимала такую возможность, но ещё совсем недавно строила планы, в которых центром моей вселенной, её осью был Костик! Выдерни ось, и всё посыплется! Я посыплюсь! Надо удержаться, надо как-то не развалиться…

- Давай, Тань, соберись! – сама себя подстёгиваю, - мало что ли разочарований было в жизни? Проживи этот день, потом проживи ещё один. Потом на работу, там тосковать некогда, не дадут! Потом пройдёт неделя, другая, и будет тебе Костик казаться принцем из сна, постепенно отдаляясь и забываясь, как любой сон, заменяясь другими, новыми…

Только такого уже не приснится, не пригрезится!..

Заставляю себя, как механическую куклу, производить нормальные действия. Надо полки возвращать на место. Уже минут двадцать прошло, как мы зашли в её владения, а этой малахольной торгашихе, вообще, по фигу, что у неё творится, хоть полмагазина вынеси, так и трындит по телефону!

Опасаясь развалить добро, сначала составляю на пол все баночки-скляночки, чтобы спокойно вставить пустую решётчатую полку в пазы. В душе кровоточит дыра размером с Костин кулак, а руки твёрдо и бесшумно делают своё дело.

Я уже справилась с двумя полками, они не тяжёлые, главное ровно задвинуть их на свои места, осталось ещё три, а потом займусь расстановкой товара. Как эта курица будет ценники развешивать, мне не интересно, надо же ей хоть немного поработать, не всё уши греть, да язык чесать о трубку!

Когда задвигаю третью решётку, на меня из ледяных недр шарахает мощным потоком холодного ветра. Не успеваю ничего сообразить, старательно вставленные мной полки с грохотом летят на пол,

- Прости, богинюшка, я уже заскучал! – Костик без куртки лохматый, счастливый, хватает меня за локоть и втаскивает за собой в холодильник. Пытаюсь брыкаться, запинаюсь за выброшенные полки, хочу спросить! Ему по барабану! Наконец-то, на нашу возню прибегает болтливая продавщица,

- Да вы что? Совсем охренели тут?! – орёт, глаза таращит. Но это уже не важно!

- Я убью тебя! – наконец удаётся сделать выдох сразу вместе с ругательством.

- Лодочник, - добавляет радостно любимый. Я его слышу и ощущаю, но не вижу! Кругом ветер, кромешная тьма, закручивающаяся спиральной воронкой, уволакивающей нас всё глубже и дальше…

***

Не знаю, на что это похоже! Наверное, подобным образом готовят космонавтов к невесомости! Нас крутит и швыряет одновременно, потеря ориентации полнейшая, кругом не то что темно, а черным-черно! Определиться с верхом и низом нереально. Да ещё и гул стоит несусветный! То ли это кровь грохочет в ушах, то ли внешний шум, не пойму! Кажется, ору во всю глотку, но себя не слышу.

Глава 3.

Пройдя почти на ощупь по каменным развалинам грота и чудом не переломав ноги, мы выбираемся. Ясный день ударяет резко солнечными лучами, не замутнёнными ни одним облачком, никакой дымкой. Глаза зажмуриваются сами собой, знала бы, тёмные очки захватила… и сланцы, и сарафан, и купальник!

Я попала в лето! Да не просто в лето, а явно куда-то поюжнее Центрального региона России. Понемногу приучая глаза к яркому солнцу, осматриваюсь.

Ничего сказочного, листва на деревьях зелёная, травка тоже не серо-буро-малиновая, всё, как полагается. Разве что размеры! Листья с наши лопухи на заброшенных помойках, но кто сказал, что в Амазонской сельве меньше? Там же широколиственные леса, как я припоминаю из школьного курса географии. Цветочки тоже в высокой травке не очень причудливые, просто слишком яркие и крупные. Не то, чтобы прям невозможно здоровенные, а такие, будто садовод поработал, а не сами по себе выросли.

Птички поют в лопухастых кронах, но не квакают и не орут дурниной, а издают вполне благозвучные трели, как им и полагается. Бабочки порхают такие же ошеломительно яркие и большие, как цветы, но в остальном не придерёшься, насекомые и насекомые, на птеродактилей не похожи.

Может, в зоне Чернобыльской аварии так же всё цветёт и колосится, не зря туда народ на экскурсии повадился.

- Ну, как, любимая? Узнаёшь природу Абекура? – Костик вклинился в мои размышления.

- А должна?

- Хотелось бы, - пожимает плечами, но не настаивает. Что взять со склерозной богини, которая и так ничего не помнила, а после болтанки в центрифуге, растеряла остатки памяти.

- Куда мы пойдём? В твой дворец? – надо побыстрей вникать, что тут да как, если уж оказалась.

- Нет, пойдём к Тео, сначала разведаем обстановку, - мы с Костиком думаем в одном ключе, вот что значит, истинная пара! Ну, хотелось бы верить.

- Тео? – помню это имя, - ты в бреду звал его! Кто он?

- Друг и начальник моей личной стражи.

- Рискуешь, Берти! Если твоя стража проворонила мага-убийцу, то к Тео я пошла бы в последнюю очередь.

- Исключено! Матео, можно сказать, мой брат, мы с детства вместе! Он рисковал ради меня не раз и не два!

- Тебе видней, - чего суюсь, он же не младенец, - далеко до него?

- Пешком не близко, а коня взять негде. Хочешь понесу, богинюшка? – пора с этим завязывать.

- Берти, не называй меня так больше! Хотя бы на людях не надо, а лучше, совсем забудь! И я пойду сама, если устану, тогда посмотрим.

- Слушаюсь, любимая! – смешно берёт под козырёк, которого нет.

А он доволен! Лицо прям светится, улыбка шире плеч! Красавчик: волосы скрутил бубликом на макушке, чтобы не мешали, тонкая футболка в облипку по фигуре, джинсы плотно обхватывают крепкие бёдра – Аполлон!

Эх, Берти, Берти, не рано ли ты расцвёл? Не спешишь ли радоваться? Что-то не нравится мне вся эта благостная райская красота! Чует сердце, будут сюрпризы. Но раз путь далёк, не стоит терять время,

- Расскажи мне, дорогой, поподробнее о своей земле. В голове не укладывается, что за пять минут можно перенестись из зимы в лето, а уж в иной мир, тем более…

- Любимая, слышала ли ты что-нибудь о земле обетованной?

- Ну, слышала, кажется это Палестина. Туда евреев Моисей из Египта увёл. Ещё и помотал по пустыне лет сорок до этого.

- Абекур – земля обетованная!

- С чего ты взял?

- Это прямой перевод названия, - вот так новость!

- А можно поподробней?

- Можно. В самом начале времён, когда первые люди заселили благодатные земли, богами им было дано многое. Но народ, не знавший тяжёлого труда, пустил лишнюю энергию в разврат и прочие непотребства. Когда дошло до апогея, и люди утонули во грехах, боги решили их утопить совсем, наслав в виде кары всемирный потоп… - кажется,

- Эту историю я знаю! – кто хоть мало-мальски знаком с Библией, слышал о Ноевом ковчеге, - нашёлся один безгрешный мирянин - праведник, истово молящийся Богу, и тот решил его не топить со всеми, а дать возможность через него и его потомков сохраниться роду человеческому. Научил Ноя построить ковчег, в который собрать сыновей с жёнами и каждой твари по паре из животного мира! Так?

- Не так! – возражает, - праведника звали Ноэле, никакого ковчега он не строил. Боги велели ему собрать людей из числа тех, что чисты душой и позвать за собой. А потом открыли портал в эти земли, позволив начать всё сначала.

- Но как же тогда человечество сохранилось в моём мире? Там бы сейчас никого не было!

- Наверное, Ной с ковчегом тоже был и дал жизнь своей ветви людей, а другая ветвь ушла за Ноэле в Абекур.

- Красивая версия, - что ещё добавить? Я не сильна в истории, так, поверхностные знания со школьных времён, но вот что странно, - Берти, Господь един, почему ты говоришь во множественном числе?

- Тебе ли не знать, Наимудрейшая, что вас - Пантеон, иначе, как бы так вышло, что не сговариваясь сохранились две ветви? А, может, и не две? - логика железная.

Интересно, где же пресловутая Дадиан в божественной иерархии? Наверное, не слишком высоко, если работаю в больнице, а в свободное от работы время играюсь почти месяц с каким-то потерявшимся герцогом и других божественных дел у меня нет…

***

Разговор разговором, но жара невозможная стоит, я уже взмокла, хорошо, что Костик все тёплые вещи в гроте оставил, да ещё и пить хочется, и есть, кстати.

Любимый Сусанин выводит нас в прекрасное место: широкая ровная долина, по центру которой голубеет ровной зеркальной чашей озеро, окружённое несколькими деревцами.

- Привал, Наитерпеливейшая, надо немного отдохнуть, - очень своевременно, у меня ноги уже горят огнём в зимних ботинках! И ещё назрел вопрос,

- В Обероне дороги предусмотрены? Или только козьи тропы?

- Предусмотрены, - успокаивает, - но нам светиться не стоит, к тому же так короче.

- Ты, всё-таки, опасаешься показываться на глаза? – логично, если его пытались убить, хотя и давненько.

Глава 4.

Блаженствую. Лежу на отмели, жую персик, уже третий. Тёплая водичка нежно ласкает кожу, а я гляжу в бездонное густо-синее небо. Оно здесь насыщенное, удивительно бескрайнее! Рядом любимый в позе расслабленной созерцательности, руки за головой, тоже странно молчалив, ему точно есть о чём подумать…

Наконец, облокотясь, поворачивается в мою сторону, глаза у него точь-в-точь цвета здешнего неба,

- Тань, пора, - жалко. Мне здесь понравилось. Сюда бы в отпуск с палаткой! Да я и на шалаш согласна.

- Обещай, что вернёмся в это место!

Улыбается,

- Вернёмся! Ты другие места ещё не видела, - многообещающая приманка,

- Уже желаю видеть! – поднимаюсь, смываю остатки персикового сока с лица и рук и топаю одеваться. Как же не хочется обувать зимние ботинки! Пока Костик натягивает джинсы на сырые ноги, рассматриваю укус на бедре,

- Будем дома, снимем швы, - трогаю свежий рубец, стянувший кожу, он ещё красный, довольно плотный, но всё чисто и не так уж грубо. В, общем, если что, в портнихи сгожусь.

- А тут нельзя снять? – намекает, что назад пути нет.

- Да пойми ты, мне на работу послезавтра! Никого не предупредила! Никитична хватится, соседи, тётка Вера! Розыск объявят, тебя первого обвинят, подумают, грохнул и закопал где-нибудь! После твоего грандиозного собачьего побоища, ничему не удивятся!

- Вот и помогай людям, - сетует Костик, но потом добавляет, - а нам не пофиг ли? Не найдут же!

Надо же словечками обзавёлся! Моя школа! Но,

- Не пофиг! Пока ещё там моя жизнь, и тебе плевать в колодец не советую, может пригодиться!

- Понял, моя богиня, - винится, - осознал…

***

Путь продолжается ещё примерно пару часов, Костя выбирает по возможности тропинки под сенью деревьев, но всё равно, кожу немного покалывает, точно сгореть успела.

Как бы мы не старались, впереди открывается широкая долина открытая и ровная, как стол, прятаться больше негде. Она покрыта невысокой бархатной травкой, словно её чем-то сбрили. Вскоре выясняется причина – это пастбище. Нам попадаются небольшие стада овец и коров, бродящих как будто сами по себе, пастухов я не заметила.

- Смотри! – Костик указывает вперёд, туда, где травяной ковёр не резко, но заметно поднимается вверх.

Я слежу за рукой и вижу на отлогом холме оазис, скопление высоких и не очень деревьев,

- Это роща? Нам туда?

- Видишь среди деревьев белые стены? – вглядываюсь и правда, что-то белое виднеется, неопределённо киваю, - там живёт Тео с семьёй. Поднимемся на холм, считай пришли, - предлагает, - хочешь возьму на руки? Тогда быстрей дойдём.

- Сама! – что уж я совсем немощь!

- Твоя воля, Наиупрямейшая! – вот, как он так умудряется подобострастно меня троллить?..

После такой подколки остаётся буквально на честном слове и на одном, как говорится, крыле, влезть на злосчастный холм, который казался издалека почти отлогим, но по факту отнял последние силы.

Вблизи становится заметно, что оазис, который Костик назвал садом, обнесён низеньким редким заборчиком. Любимый чинно отворяет передо мной калитку и пропускает вперёд, хотя мог просто спокойно перешагнуть несущественную преграду.

Пропустил и тут же тормознул, усадив на небольшую скамеечку, притаившуюся среди цветущих кустов. Похоже, ему тут бывать не впервой,

- Присядь здесь, я всё выясню и вернусь, - мне особого приглашения не нужно, после марафона по пересечённой местности, я не то что присесть, прилечь готова, тем более, что тенистая прохлада и лёгкий ветерок в этом месте буквально требуют, чтобы я тут осталась навсегда.

Костя уходит по узкой аллейке к дому, провожаю взглядом и, когда он теряется из вида, начинаю осматриваться.

Издалека сад казался бессмысленным и неухоженным, но логичным при такой жаре с учётом её всесесозонности, хозяевам явно должно хотеться тени, чем больше и гуще, тем лучше.

Вблизи стала ясна целесообразность посадок. Вверху самые высокие деревья частично заслоняют от солнца те, что пониже, а кустарники с мой рост - это третий ярус. Всё высажено в определённом порядке, так чтобы каждому растению хватало света и тепла. Под ногами зеленеет мягкая травка.

Общая картина такова, что кажется будто рука человека здесь не приложена ни разу, но я то понимаю, чего стоит организовать эту псевдо-дикость, сама пыталась на своём участке за домом устроить подобный ландшафтный дизайн, но то ли дизайнер из меня никакой, то ли не судьба. То, что-нибудь завянет, то сгниёт, то паразиты объедят, то кроты подроют. Да ещё и на картинке один вид, а по факту совсем иной получается.

Пока любуюсь, улавливаю краем уха разговор. Один из голосов – Костин, второй, тоже мужской, но побасовитей будет. Наверное, Тео.

Судя по эмоциям, появление господина – полная неожиданность. Начало я пропустила, а теперь слышу глухие оправдания подчинённого и резкие почти командные рычалки Кости. Похоже, герцог отчитывает своего начальника стражи. Мне любопытно видеть эту картину. Я-то привыкла принимать от Костика только извинения, восхваления меня божественной и признания в любви, а тут явно что-то новенькое! Интересно, каков он в роли повелителя?

Тихонечко крадусь, чтобы никто не услышал и останавливаюсь лишь тогда, когда остаётся последний розовый куст, а за ним уже лужайка перед домом, где и происходит действо.

По центру Костик во всей своей властной красе, перед ним темноволосый мужчина примерно такого же возраста, чуть ниже ростом, но такой же плечистый, даже может и помощней. На нём лёгкая полотняная рубашка серо-бежевого цвета и широкие коричневые штаны, босой. Видимо, отдыхал товарищ, а тут начальство нагрянуло.

На крыльце молодая красивая женщина в лёгком светлом платье простого прямого кроя, высокая, довольно крупная. Почти чёрные вьющиеся волосы, скручены обычным пучком на макушке. Лицо её выражает обеспокоенность и тревогу, а из-за подола по обе стороны выглядывают две абсолютно одинаковые румяные мордашки. Близнецам, судя по виду, лет по пять от роду.

Глава 5.

- Ну же, любимая! – Костик легонько подталкивает меня в спину, - Мирея всего лишь просит благословения детям.

- Да я уже в курсе, только как это делается? И почему я? – ладно бы и вправду была ихней Дадиан, а так, какое право?

- Как сумеешь, - нашёптывает, - они богов живьём не видели раньше, сравнить не с кем.

Видать не жалуют Абекурейские боги свою паству! Как совокупляться, так пожалуйста, даже правило изобрели, что после акта любви, смерть «счастливчику», а как деток благословлять, так не дозовёшься!

Ну, а коли так, то давайте я за них,

- Благослови тебя Господи! – стоп, - как звать мальцов?

- Амадеус и Микеле, - радостно сообщает мать.

- Благослови тебя Господи, Амадеус, - затягиваю повторно, занявшись мальчиком справа.

- Это Микеле, - поправляет мамаша, - Амадеус слева, - да что ты будешь делать!

- Благослови тебя Господи, Микеле! – кладу троекратно Крестное знамение, а потом так же троекратно целую пухлые бархатные щёчки. Пупсик Микеле затаивает дыхание, но поняв, что я его не съем, шумно выдыхает.

Когда завершаю, смотрит героем на брата, оказавшегося вторым. Тот явно обижен. Похоже, у карапузов нешуточная конкуренция! Надо, как-то выправлять ситуацию,

- Благослови тебя Господи, Амадеус, - крещу второго, так же троекратно целую. Боже, до чего же они оба вкусно пахнут! Детством, чем-то сладковато-молочным, нежным! Хочу таких же! Хотя бы одного!

Впервые не прохожу равнодушно мимо, или даже с раздражением, слыша детский плач или крик, или даже слишком шумное веселье, а вот так пробую губами бархат нежной кожи, вдыхаю младенческий запах, рассматриваю вблизи лучистый незамутнённый жизненным опытом любопытный взгляд, касаюсь тёмных шелковистых кудряшек на макушке. Отпускать не хочется, но надо.

Чтобы уравнять шансы конкурентов, выбираю из букета два самых больших цветка и первый вручаю Амадеусу, а второй Микеле. Смотрю, обиженный малыш веселеет, и братец как-то тоже понимает, что победителей здесь нет.

А родители вообще, сияют!

- Наимудрейшая моя! Кто бы ещё так сумел, - смеётся Костя, - они конкурируют с того момента, как появились на свет!

Хорошо, что хозяева не понимают русского языка, это спасение, что могу поговорить с Костей, задать вопрос и не попасть впросак.

Сейчас вроде все остались довольны, стоим глядим друг на друга и улыбаемся. Тут хозяин спохватывается,

- Не соблаговолит ли Наисветлейшая Дадиан, передохнуть в нашем скромном жилище и разделить обычную трапезу, - потом взглядывает на Костю, - и господин герцог, разумеется, тоже.

- Соблаговолим, конечно, - отвечает Костик за двоих, потом, догоняет, что слегка сплоховал, - правильно ли я расценил Ваш взгляд, Наидобрейшая? – вот гадёныш!

- Правильно! – и бровью не веду, хотя дать бы ему сейчас щелбана, паразиту этакому! Вижу, как синющие глаза исходят смехом! Я сама бы сейчас рассмеялась, так нельзя же! Я ведь Наивеличайшая Дадиан, благословившая их малышей! Но хозяевам не до наших переглядок, взволнованная женщина бросается в дом. Наверное, готовить стол, а гостеприимный Тео, увлекает нас в глубину сада в увитую плющом беседку,

- Побудьте немного здесь, я пристрою малышей и принесу нектара.

Мы устраиваемся в тенистой прохладе на широких скамьях, окружающих круглый стол.

Когда Тео скрывается за кустами, спрашиваю, наконец-то,

- С какого фига они решили, что я богиня?

- Логичней спросить, почему ты думаешь иначе? – короче, это у них заразно, считать меня Наиславнейшей Дадиан, передаётся воздушно-капельным путём. Лучше перейти к делу. Вопрос назрел ещё пока за кустом пряталась,

- Берти, как такое возможно, что жильё командира твоей личной стражи находится на каком-то хуторе, а не во дворце или рядом, вблизи места службы.

- В этом странности как раз нет. Это дом его отца, а вот то, что он сейчас здесь, а не на службе меня охраняет, это вопрос!

- Кого ему там охранять, если ты здесь? – явно глупость сморозил, но выводы делать рано, понимаю это, когда Костик задумчиво отвечает,

- В том-то и дело, что я во дворце! Будто бы…

- То есть, в твоём дворце сидит кто-то другой и правит твоими землями от твоего лица?

- Получается, так, - вздыхает Костик.

- А твой начальник контрразведки, тьфу, стражи… в общем, твой главный охранник лежит дома на печи, ходит в растянутой рубахе и вообще, сибаритствует, вместо того, чтобы заняться основным своим делом: арестовать самозванца и объявить всеобщую тревогу?!

- Тео отстранён, на его месте другой, а я вроде как выгнал его за какую-то ерунду!

- И он – твой друг детства, знающий тебя сто лет, просто поверил, утёрся и уполз? А, когда ты появился, не признал и заставил господина раздеться, чтобы проверить подлинность?!

- Ты так и не поняла, Тань, что иллюзора не отличить! – он ещё и оправдывает предателя!

- Сейчас же отличил! Принял тебя! – вдруг вспоминаю, - ты говорил, у тебя нет двойника! И потом, кому как не начальнику охраны быть в курсе о неотъемлемом знаке?

- Значит, у того меня тоже он есть, или… - парень растерян, я ещё больше,

- Или Матео предатель, или получается, либо у тебя есть близнец, - а чего, идея сама приходит, вон на лужайке бодаются два упрямых барашка: Амадеус и Микеле, пойди отличи! И иллюзора создавать не надо! – либо, кто-то научился приживать знак любому?

В это время возвращается Тео с большим глиняным кувшином и такими же кружками,

- Мири нужно ещё полчаса, чтобы сготовить и накрыть, а пока утолите жажду, высокие гости, - разливает по кружкам холодный ягодный, я бы сказала, морс или компот, но раз уж нектар у них это называется, так тому и быть.

- Тео, когда ты видел меня в последний раз? – озадачивает друга Костик.

Наслаждаюсь питьём! Вкуснота нечеловеческая! Ароматная в меру кисло-сладкая жидкость с волокнами фруктов и ягод сама собой льётся и пьётся до дна. Тео подливает снова, обдумывая вопрос, а я снова припадаю к кружке, но глазом внимательно считываю поведение начальника стражи.

Глава 6.

Тут подходит Мирея, принарядившаяся, с новой причёской и алой лентой в волосах, и приглашает отобедать или отужинать, я так и не поняла, короче, зовёт трапезничать, чем бог послал. Или боги?

Идём… я с радостью!

Внутреннее убранство дома лаконично и просто. Такие же белоснежные глиняные стены изнутри, как и снаружи. Просторно. В высокие окна попадает много света. Несмотря на незатейливость обстановки, во всём чувствуется заботливая женская рука, создавшая уют. Прохладные голые полы. Снимаю горячие меховые боты и с удовольствием ступаю босыми ногами по ровной гладкой поверхности, выложенной крупной бежевой плиткой. Кайф! Подобной роскошью отличаются средиземноморские интерьеры, в наших краях без подогрева на таких полах можно заработать ревматизм или цистит, а то и всё сразу!

Мебель квадратная до примитивности, будто её сколотили из магазинных поддонов, натурально-соломенного цвета, гладкая, лакированная, и в этой неискушённости прослеживается определённый шарм.

Посередине гостиной широкий стол, застеленный белоснежной, явно новой скатертью.

Боги послали прилично! Посередине большое плоское блюдо, расписанное цветочным узором, на котором громоздится несколько зажаренных тушек какой-то дичи, обложенных запечёнными овощами. На широкой квадратной тарелке крупно нарезан, наверное, незрелый сыр, потому что кремово-белый и похож на формованный творог. Целый веник разнообразной зелени торчит из маленького ведёрка, украшая стол, как букет. Пирамидкой выложены мелкие пятнистые яйца, думаю, перепелиные, и тарелка красных томатов, сочных, натуральных, пахнущих солнцем и спелостью, таких о которых тоскую всю зиму, не находя вкуса в импортном эрзаце. Огромный круглый каравай до половины наструган широкими щедрыми ломтями, на срезах сквозное кружево пор, которыми дышало тесто в печи. Я сейчас утону в собственном желудочном соке и слюне!

Мы чинно рассаживаемся, гостеприимный хозяин из своих закромов приносит пыльную бутыль тёмного стекла, литровую не меньше,

- Для особого случая! Десятилетнее! – с вином люди тоже знакомы, как видно.

Мирея привозит на скрипучем кресле с колёсиками крупного седого старика,

- Это Джакопо – отец Тео, - поясняет Костя, - можешь не дёргаться, он давно ослеп и оглох, так что тебя даже не заметит. А сам поднимается и идёт к нему. Нагибается, обнимает, целует, как близкого человека. Старик дрожащей морщинистой рукой ощупывает его плечи, голову, лицо, улыбается и удивительно сильным голосом приветствует,

- Берти, сынок! – из-под сомкнутого века выкатывается скупая мужская слеза, Костя отирает её аккуратно, а у самого глаза тоже на мокром месте,

- Привет, Джакопо, - старик не слышит, но касается морщинистыми пальцами Костиных губ и продолжает улыбаться.

Я разглядываю старца, несмотря ни на что, он до сих пор красив. Пусть смуглое лицо прорезали глубокие морщины, редкие волосы свисают желтоватыми сосульками, сомкнуты веки ослепших глаз, но ястребиные черты по-прежнему остры и белые густые брови вразлёт, волевой подбородок, заросший седой щетиной, твёрд, а довольно тонкие сухие губы говорят о крутом характере и железной воле.

Пожалуй, Тео похож на родителя, такой же смуглый, с заострёнными чертами, разве что, всё немного смягчено молодостью, большей округлостью, а если представить, что Джакопо когда-то был брюнетом, то сходство, всё-таки, очень велико.

Вслед за Джакопо Мири приводит умытых близнецов, они опять что-то не поделили и канючат, но отец цыкает, и мальчишки замолкают.

Ну, думаю, сейчас, толкнут тост за встречу, и я уже примусь за дичь, но не тут-то было. Все от меня чего-то ждут.

- Скажи, Наиглавнейшая, несколько слов в благословение стола, - учит Костик, - без тебя никто не примется за трапезу.

Опять? Нормально не поешь! Тот номер с благословением младенцев больше не прокатит, надо по-абекурейски что-то выдать, чтобы все поняли!

- Желаю, чтобы все! – первое приходит на ум, но цитировать Шарикова из «Собачьего сердца», как-то неуместно, люди старались, вон какую самобранку накрыли! Подумав минутку в полной тишине, встаю и изрекаю,

- Пусть в стенах этого дома всегда кипит жизнь, стол будет так же богат, хозяева здоровы и счастливы! – потом всё же крещу живописное пиршество в воздухе и присаживаюсь на место.

- Благодарим, Великая! – отзывается Тео, Мирея сияет, как начищенный пятак, а Костик отрывает аппетитную, вроде бы куриную ногу и кладёт на мою тарелку,

- Отведай каплуна, Дадиан!

- Что за птица такая? – спрашиваю на русском, он на нём же отвечает,

- Кастрированный петух, любимая, пробовала, когда-нибудь? - м-да, наверное, вкусно, но звучит не очень.

- Как-то не судьба, у нас всё больше бройлеры.

Оказывается, правда, вкуснота. Вообще, всё вкуснота: и домашний сыр, и печёные овощи, и офигенные томаты, коих я фанат в летний сезон, и даже десятилетнее вино, хотя в алкоголе я ничего не смыслю.

Немного утолив голод, наблюдаю за сотрапезниками: старик справляется сам на удивление успешно, ему всего наставили под нос, и мимо рта он не проносит. Мири погрязла в детках, в её тарелке еда так и стынет нетронутой, а она всё подсовывает сидящим по обе руки кукушатам в ненасытные рты то кусочки мяса, то сыра, то помидор.

Наконец, карапузы с сытыми лоснящимися щёчками и осоловелыми глазками сползают со стульев, Мири уводит их спать. Мужчины мечут пищу - только в путь, запивают вином, хохочут, что-то вспоминая, но по серьёзным глазам видно, это всего лишь пауза. Каждый обдумывает своё, они растеряны, и мысли их не веселы…

Застолье затягивается, к его концу возвращается хозяйка и только принимается за ужин. Джакопо подрёмывает прямо в кресле, так и не донеся последний кусок до рта, я, честно говоря, тоже уже еле держусь. Тело припекает от избыточной дозы солнца, особенно рукам досталось, и очень хочется спать.

Друзья сытые и хмельные, наконец-то, закругляются. Тео, на правах хозяина распределяет нас на ночлег,

Глава 7.

***

Просыпаюсь во флигеле, в постели, в Мириной сорочке, за небольшим оконцем брезжит розовый рассвет.

- Берти! – любимого нет рядом, но он откликается уже на выходе,

- Тань, ещё рано, поспи, я скоро.

- Куда?! – подскакиваю, сон слетает мгновенно.

- Не волнуйся, - возвращается, усаживается рядом, обнимает плечи, - дальше сада не сбегу, есть одно небольшое дело, надо выполнить его, пока не ушли отсюда. Спи, - целует в макушку, - Тео уже ждёт, я быстро…

Уходит, снова валюсь на подушку, и вязкая дрёма пока ещё прохладного полумрака, забирает опять в свои чертоги…

***

Окончательно пробуждаюсь уже, когда солнышко дотягивается тонкими пальчиками золотых лучей до моего лица, отодвигаюсь насколько могу, отворачиваюсь и натыкаюсь на могучую грудь Костика. Ммм – вкусный мой,

- А мне приснилось, что ты ушёл!

- Я вернулся, - смеётся, убирает со лба мою непослушную чёлку, целует.

- Ты вообще, спал? Как я здесь оказалась? Ничего не помню… - последнее воспоминание: ночь, купель, твёрдая грудь под моим затылком и шёпот ласковых слов.

- Моя маленькая богинюшка заснула прямо на руках в воде, - улыбается, - умаялась совсем вчера, даже не проснулась, пока по саду нёс.

- И сорочку надел?

- А, как же мне было спать рядом с обнажённой богиней? Сущая пытка! Как бы я стерёг твой священный покой и сон, глядя на всю эту красоту, - проводит пальцем по излишне глубокому вырезу и устремляется в его глубины.

Ловлю снаружи под тканью сорочки любопытную ладонь, нахально захватившую мою грудь,

- Хитрец! – мне смешно и приятно, и очень возбуждающе! – прямо здесь?

- Не-ет, здесь нельзя, - с величайшим сожалением вытаскивает руку на волю, - уже утро, вдруг, кто зайдёт, репутация богини превыше всего. Никаких подозрений! Но дома я тебя съем!

- Не ешь меня, добрый человек, я тебе ещё пригожусь! – откуда-то всплыло, сказка, что ли?

- Ещё как пригодишься! – он так нежен и щемяще ласков, что в душу невольно закрадывается дурное предчувствие, - прощается!

- Что ты задумал, Берти?! – цепляюсь за его руки, заставляю смотреть в глаза.

- Только хорошее, любимая, - сгребает мою ладонь, как всегда прижимает к губам и держит так долго, что мне не по себе.

- Где вы были с Тео спозаранку? Я помню, что ты на рассвете уходил!

Он поднимается с постели и идёт к столу, что придвинут к стене, берёт с него серый холщёвый мешочек, неприглядный, но довольно тяжёлый,

- Вот, это мы заберём с собой сегодня.

- Что здесь?

- Настоящие золотые лорины, не твои цветные бумажки, - высыпает прямо на простыню. Тяжёлые крупные монеты играют на солнце, бликуют, переливаются, звенят ударяясь друг об дружку. Их много. Костик подгребает россыпь и пропустив сквозь пальцы, снова роняет на постель, - в нашем мире на эту кучку можно купить город со всеми жителями и прилегающими землями. Это твоё…

- Зачем мне? Куда я их дену в своём мире? С бумажками проще.

- Глупенькая моя богинюшка, на это ты купишь любые бумажки, - смеётся, но не смешно ему! Вижу, что не смешно!

- Только не тебя, Берти! Только не тебя! – всё оборвалось! Решил откупиться, дорого, с размахом, озолотить в благодарность за спасение и вернуть восвояси! – красиво бросаешь, любимый! Часто рассчитываешься золотом за женскую любовь? Смотри не разорись! – слёзы душат горло! Соскакиваю с постели, - где моя одежда? – осталась около бассейна! Точно, он же меня притащил оттуда голышом!

- Вот, любимая, - подаёт со стула стопкой бельё, джинсы, футболку, - прости, так надо. Не откуп это, страховка, - объясняет, ловит мои руки, я отдираю, злюсь, не попадаю в штанину, он выдёргивает джинсы из рук, - стой! – приказывает, - стой и слушай!

Он зол? Нет, скорее настойчив и собран, я ещё не слышала, не испытывала его железного давления на себе, волевого приказа, которого не ослушаться. Стою перед ним, как школьница, он сидит, зажал меня между колен и держит, обхватывает ладонями лицо, не давая отвернуться, чтобы глаза в глаза,

- Я люблю тебя, моя богиня, кем бы ты ни была! – его лазурный взгляд по-особому проникновенен сейчас, глядит прямо в душу, - единственная моя женщина на все времена! И потому не будешь ни в чём нуждаться, никогда! Не будешь по ночам работать в своей больнице, не будешь таскать воду с колонки, не будешь замерзать зимой в своей хибаре! – он говорит быстро, убедительно, чётко, а я чувствую себя капризной куклой, на которую свалилось незаработанное счастье, но Костя считает по-другому, - ты, Таня, самое лучшее, что со мной только могло случится в жизни! Когда я влезу в разборку, а она здесь обязательно назреет, мне важно знать, что с тобой всё в порядке, ты в безопасности! Мне надо победить! Я стану королём, хотя бы для того, чтобы сделать тебя королевой! – потом, тяжело сглотнув, припечатывает, - но пока не победил, твоё место в безопасном тылу, и спорить со мной не смей! – и я не смею, просто молча утыкаюсь лбом в его плечо, он гладит мою спину большой тёплой ладонью и тихо шепчет, - прости, любимая, прости… - ревётся само, тоскливо, жалобно, не по-богиньски…

Обильный стол к завтраку уже накрыт, Микеле и Амадеус сытые и довольные ковыряются в песочнице перед домом, Тео что-то мастерит под навесом, присматривая за мальчишками, хлопотунья Мири поджидает нас. Мы идём по узкой дорожке от флигеля рука об руку, ничего личного у богини с герцогом, просто дорожка не оставляет выбора. Как хорошо, что такая узкая.

Я мысленно обещаю не портить унынием сегодняшний день ни себе, ни Косте, ведь он не последний, мы ещё не прощаемся. Надо отвлечься,

- Берти, как Мирея справляется в одиночку с мальчиками, стариком и хозяйством, когда Тео на службе?

- У них есть несколько слуг, просто всех отпустили, пока Тео дома, а няньку и повариху вчера, чтобы никто не видел гостей.

- Нас?

- Да… Матео далеко не такой остолоп, как ты думаешь, у него большой опыт. И хоть все его работники проверены, лишнего риска не допустит…

Глава 8.

Т

Костя показывает разные секретные уголки, где они с Тео лазили ещё мальчишками, а я никак не могу взять в толк,

- Откуда ты так хорошо знаешь здешние места? – он задумывается на минуту, замечаю небольшую тень, пробежавшую по лицу, и начинает невесёлый рассказ,

- Мне было пять, когда не стало матери, отец впал в страшное уныние. Ничто не радовало его и не отвлекало, а я попросту раздражал вопросами и слезами. Ведь она для меня была не менее важна, чем для него. Джениторе скинул меня на откуп многочисленным нянькам, которым вечно ноющий мальчишка был не особо интересен. И я замолчал, речь пропала.

- Знакомая тема, - вот откуда ноги растут, чуть стресс, так рот на замок.

- Да… не впервой в молчанку играть, - подтверждает догадку, - тогда Джакопо предложил забрать меня к себе в имение… - перебиваю,

- Джакопо знает короля?

- Он был начальником его личной стражи, как Тео моей. Традиции, дорогая моя, традиции… Так вот, джениторе не возражал, вернее, ему было всё равно. Так я попал сюда. Матео почти мой ровесник, старше на год, на правах хозяина взял надо мной шефство, а его мать Ирма, к сожалению, ныне покойная, стала моей второй мамой. Я провёл здесь безвыездно три года. Самые счастливые годы в моей жизни!

- А отец?

- Не знаю… Как-то правил страной, устраивал личную жизнь, в общем, выживал сам. Я не в обиде, ему было плохо, останься я при нём, нам обоим бы было плохо, а здесь мне было хорошо.

- Ты снова заговорил? Когда?

- Через полгода Тео меня разговорил. Свалился в ручей и не смог выбраться, зацепился за сук штанами и болтался, как поплавок, у меня вытащить его не получалось, побежал за подмогой. И когда добежал, надо было как-то объясняться, вот и прорвало, заорал, что есть мочи, слуги услышали и Тео спасли!

Костик улыбается своим воспоминаниям, а у меня обливается кровью сердце, когда представляю маленького мальчика, одинокого и несчастного, вынужденного согреваться душой у чужого очага. Вот тебе, и золотая молодёжь Абекура! У меня хотя бы детство было счастливое.

- А, что произошло потом? Через три года?

- Меня вернули во дворец, пора было учить уму-разуму наследника престола, так закончилось босоногое детство. Отец снова женился, к этому времени у меня уже появилась первая сестра, потом через год вторая. Ни с мачехой, ни с сёстрами особо близких отношений не сложилось, хотя она в принципе оказалось не вредной и не злой, а девчонки росли на моих глазах. Но моё сыновнее сердце уже было отдано Ирме, а самым близким другом и братом стал Тео.

- Ты уехал в столицу, а Тео остался, и вы сумели сохранить дружбу?

- Я замолчал, нарочно замолчал, понимаешь? Тогда они испугались и отправили ко мне брата! Мы вместе учились, и росли рядом… Так что Тео не предатель! Он самый родной мне человек. И ему ничего от меня не нужно! Я готов был подарить ему земли, отстроить вместо старого дома дворец, он отказался!.. Но почему подумал, что я его выгнал? Почему поверил иллюзору? Неужели так хороша подделка?

У меня другой вопрос,

- Берти, почему ты прервал разговор в беседке? Когда я спросила, кому выгодно, закрыл тему. Есть сомнения?

- Понимаешь, Тань, если развивать эту мысль дальше, то под подозрением окажутся самые близкие. Доказательств нет, а я уже порочу недоверием их честные имена! – вот чистая наивная душа!

- А знаешь ли ты, дорогой мой герцог, неискушённый в дворцовых интригах, что самое большое разочарование приносят самые близкие люди? – уж, я то точно это знаю! Привет мамуле в Геленджик!

- Знаю, Наимудрейшая моя, но только не ты! – лестно, конечно, что к самым близким причисляет, но,

- Это, как сказать, я ведь не богиня, ты уже понял, - разве не разочарование.

- Для меня - богиня, и это главное! – ну, ну, любимый, по-моему, всё как раз наоборот, это для других я Великая Дадиан.

Что и подтверждается в дальнейшем.

К нашему возвращению неутомимая Мири опять накрыла праздничный стол, время обеда уже наступило, но ждали нас, а точнее меня.

- Ну, давай, Наипрекраснейшая моя, благословляй трапезу, - что они так поесть не могут что ли? Изображаю вчерашний ритуал, чинно, благородно, всерьёз.

Сама сильно наедаться опасаюсь. Костик обеспокоен,

- Не приболела ли?

- Всё в порядке, - отвечаю на своём родном исконном, - если наемся, обед потом по центрифуге летать будет, не боишься обляпаться?

Он хмыкает и переводит обеспокоенным хозяевам,

- Наимудрейшая Дадиан питалась сегодня росой и энергией солнца, да видно малость перебрала, - Тео и особенно Мирея глядят на меня с таким благоговением, что Костика хочется прибить на месте!..

Матео выделил нам крепкого коня с мотком верёвки и наказом,

- Берти, привяжи его трёхдневной привязью, если не вернёшься за это время, Орго придёт сам.

- Слушаюсь, мой генерал! – они смеются, очень крепко жмут руки друг другу и, не удержавшись, всё-таки обнимаются. Слышу, как Костик прочувствованно бормочет, - я обязательно вернусь, брат, обещаю!

- Знаю! Буду ждать! Выполню все твои поручения в лучшем виде, Высочество! – чего он там напоручал? Но в мужские дала не лезу.

Благодарю Мирею за гостеприимство и подарки, получается, что простая женщина одаривала богиню, кормила её, ухаживала, а богине взамен и дать нечего! Но Мири считает по-другому,

- Ты, Наиславнейшая, посетила наш простой дом, благословила пищу и кров, детей благословила! Это такая великая честь для нас! Внукам рассказывать будем, а они своим внукам! – ни хрена себе, наследила в Абекурской истории!..

***

- Берти, зачем? – мы уже спустились с холма, и сильный Орго, меланхолично ступая копытами по узкой тропе, везёт туда, откуда мы вчера явились. Я удобно устроилась впереди главного седока, а он одновременно удерживает поводья коня и меня с обеих сторон.

- Что, зачем?

- Зачем обманывать людей? Знаешь же, что я никакая не Дадиан! Мог бы сразу правду сказать!

Глава 9.

В этот раз кошмар кажется не таким кошмарным. Наверное, потому что я знаю, что мы не сгинем в безвестности, и рано или поздно нас прибьёт к месту назначения. Да и адресат не пугает неожиданностью, напротив, чётко понимаю, куда мы сейчас выпадем, и что нам предстоит отбиваться от гневной продавщицы, да ещё и есть прямая возможность загреметь в полицию! А у меня ко всему этому в руках мешок с золотыми иностранными монетами! Со стороны похоже на то, что я раскопала в магазинном холодильнике старинный клад или грабанула нумизмата, прежде чем в него залезть! Перспектива потерять клад в воронке, тем не менее, вдохновляет ещё меньше, поэтому вместо того чтобы сходить с ума во вращающейся чёрной дыре, я крепко прижимаю к себе мешок!..

Флюпп! Нас выдавило в тесноту холодильника, меня ещё плотнее прижало носом к Костиной куртке. Представляю, как себя чувствуют шпроты в консервной банке. Хорошо хоть полок с продукцией нет, иначе всё бы сокрушили.

- Сейчас, Тань, - любимый делает лёгкий толчок спиной, и мы вываливаемся… в темноту!

- Берти! – шепчу, - ты уверен, что у этой воронки один канал? Я что-то не узнаю местность!

- Я тоже, - отвечает вполголоса, но по его уверенному тембру, не скажешь, что волнуется, и мне тоже становится спокойно. Вспоминаю, что внутренний карман куртки оттягивает новый мобильник, хочется верить, что батарея не успела разрядиться.

Достаю… Повезло! Включаю фонарик, начинаю освещать пространство. Помещение похоже на склад техники. Мы выпали в узкий проход между рядами морозильных ларей, холодильников и каких-то витрин.

- Берти, мы снова сломали его! Холодильник отвезли то ли в мастерскую, то ли на склад!

- По-моему, это место мне знакомо, - размышляет Костя, куда-то топает, и я вижу, что из-за нагромождений металла и стекла пробивается слабый рассеянный свет, иду за ним, там окно, - точно! Тань, мы здесь были! Это сервис! Вот стол, на котором журнал смотрели, вот тут мастер сидел, ты ему здесь две бумажки подсунула! – я тоже узнаю,

- Значит наш портал снова попал в сервис!

- Плохо дело! Как я обратно вернусь в Оберон, если он здесь останется? – по мне так это меньшее зло,

- А если его починят и отправят в какой-нибудь другой магазин, то как мы его будем искать, подумал?

- Портал надо забирать с собой! – решение Костика покоряет своей простотой и наивностью, а главное невыполнимостью!

- Украсть решил?

- Зачем? Мы же не воры, а достойные люди! У нас деньги есть, - поражается моей непроходимой тупости.

- Купим? А если не продадут? Да и не у кого покупать, похоже рабочий день давно закончен, - смотрю в телефон, - второй час ночи! Похоже, время в разных мирах неоднородно.

- Для начала пошли искать выход, - Костик совсем осмелел, поняв, что в сервисе никого нет, но я всё-таки, осторожничаю,

- Давай потише, и вообще, у них тут может быть сигнализация! Сейчас сработает на движение, и нам хана! Приедут мальчики по вызову, развлечёмся на славу! – любимый сарказма, конечно, не понял, но совету внял. Тихо отправляемся на поиски выхода. Двигаемся в противоположную от окна сторону, откуда из-под двери пробивается узкая полоска света. Чего за ней ждать, не знаем, но открываем…

Думаю, богиня Дадиан, всё-таки существует и точно покровительствует моему герою! Такая солидная контора, а вместо сигнализации простой сторож! Да и тот, судя по всему, в подпитии, храпит на диванчике у входа, и рядом валяется пустой шкалик.

Показываю Костику большой палец, мол, всё чики-поки, путь открыт! Сейчас улизнём по-тихому, а после моей завтрашней смены попробуем раскрутить это заведение на продажу злосчастного, вечно ломающегося, холодоса!

Но не тут-то было! Мой герой, подойдя к дверям, уже примеривается её высадить,

- Сейчас я её плечом! – ловлю, можно сказать, в полёте,

- Сейчас я её ключом! Стой! – он в недоумении, а я иду к спящему красавцу, только бы не проснулся. На дядечке форменная куртка, наподобие такой, как у нашего больничного охранника Васи, но помню прекрасно, что ключи он держит не в ней, а в кармане штанов. Что делать? Работаю полицейской ищейкой, обшманываю профессионально, легонько пощупав товарища за бедро, по острым очертаниям понимаю, оно!

Костик, не веря в ловкость моих рук, а ведь ещё совсем недавно богиней считал, страхует. Если бедняга проснётся, подумает, что допился до горячки: увидеть в закрытом пустом помещении здоровенного двухметрового мужика с волосами до плеч, то ещё зрелище!

Но, видно, сегодня наш день, или дядя не один шкалик осушил, но связку я добыла, а сторож так и храпит. Не теряя времени, отпираю замки. Ура, свобода!

- Пошли! – сейчас ключи дяденьке положу поближе к носу, и дверь закроем, пускай думает, что сам отпер и позабыл. Никому не скажет, иначе придётся признаваться, что пьяный был на рабочем месте.

Но у любимого совсем иные планы,

- Куда?! – шепчет так эмоционально, как будто бы мы тут всю ночь собирались веселиться, а я вдруг ни с того, ни с сего срываю вечеринку. Чего он забыл? Не сразу понимаю, что Костя забыл холодильник. Он отпирает верхний засов, удерживающий вторую створку двери, - стой тут, я сейчас! – и уходит в темноту. Как он собирается корячить такую тяжесть? И, куда мы его денем?

Через пять минут, создавая невообразимый шум, мой Геракл появляется с вожделенным порталом! Вернее, впереди холодильник, а за ним, толкающий его впереди себя Костя!

- Ты охренел? На дворе ночь! Нам и днём надо было бы машину искать, а сейчас, где мы её найдём?

- А ещё богиня! – так укоризненно меня стыдит, что даже неловко, но надо этой дури уже положить конец,

- Может, мне волшебной палочкой взмахнуть, и всё свершится по волшебству?

- Да пора бы, любимая, - смеётся, а холодильник уже вытолкал за двери, - лучше положи на то место где он стоял монет пять – семь, чтобы не сильно расстраивались завтра.

- Не крутовато за поломанную железную коробку? – как он так ловко меня переключил?

Глава 10.

Я его напугала! Поняв бесполезность уговоров и увещеваний, которые странным образом, только усиливают вой, и я ничего не могу с этим поделать, Костя переходит к решительным действиям. Отнимает моё опухшее красное лицо от своей мокрой груди и принимается целовать глаза, щёки, нос, лоб, губы, всё подряд! Я реву, а он целует и целует, на очередной паузе, когда пытаюсь сделать вдох, перед следующим воплем, он захватывает мои губы и удерживает долгим поцелуем. Кажется, что умру от асфиксии, в глазах темнеет, но он наконец даёт отдышаться, а моя психическая атака таким образом захлёбывается.

Не позволяя возмутиться, Костя утаскивает меня в постель, и я понимаю, что это лучшее, чему можно посвятить оставшийся час перед прощанием.

Страсть, накрепко сдобренная душевной болью и омытая слезами, оказывается особенно острой, до болезненности чувственной и щемящей. Понимая, что она может оказаться последней, никто из нас не спешит. Мы наслаждаемся каждым мгновением, каждым прикосновением, каждым поцелуем и дыханием. Надо всё запомнить, впитать поцелуй, вздох, удар сердца, стон страсти, миг взлёта, отклик любимого тела, всё-всё, что может согреть душу в тяжёлое время воспоминаний.

В самый неподходящий момент Костик прерывается и тянется в тумбу за презервативом. Когда понимаю его манёвр, он уже самостоятельно пытается его надеть,

- Не надо, - прошу, - Я хочу так! – совершенно осознанно, а не потому что голова кругом от страсти! Реально понимаю, что возможно это последняя наша встреча, и мне необходимо оставить себе от любимого хотя бы его частичку в ребёнке! Но у Костика своё мнение,

- Я и без этого вернусь при первой возможности, - вот дурачок,

- Да разве ж я ребёнком привязать хочу! – как сказать, что не уверена в его победе? Но он и сам понимает,

- Одинокая женщина уязвима в любом мире, а одинокая женщина с ребёнком тем более! Я не могу себе позволить сделать тебя ещё более уязвимой, чем ты есть, - и всё! Он так решил! Сам справился без моей помощи!

На душе ещё больней! Отнял последний шанс, последнюю надежду! В чём смысл? Ещё немного и простимся. Принимаюсь реветь вновь! Не на публику, Боже упаси! За мной такого не водится! За мной вообще слёз раньше не водилось! До встречи с Костиком, даже не думала, что способна плакать, считала себя крепким орешком. И не помню, когда в жизни такой водопад устраивала, а тут организовала прощальную сцену!

Не знаю, какая капля нарушила его решимость, какая по счёту слеза перевесила чашу весов, и чувства в Костиной душе взяли верх над холодным рассудком, только он всё-таки, сдался,

- Сил моих больше нет, видеть, как ты убиваешься! Это ж надо из-за такой ерунды! – ничего себе, ерунда! - решено, послезавтра вернёмся в Оберон вместе! Иди на работу, решай свои проблемы, подожду. Надеюсь, жалеть об этом не придётся ни тебе, ни мне! – варианта остаться вместе вообще не подразумевалось. Но я и этому рада, «Я за ним одним, я к нему одному!..»

Теперь акт любви приобретает совсем иную окраску, я от радости готова зацеловать его целиком и полностью, залюбить до самых кончиков волос, сама раствориться в нём до последней молекулы! Мы будем вместе, и гори всё синим пламенем!..

***

Мне удаётся украсть у неумолимого утра минут сорок сна, чтобы потом встать и собраться на работу.

Я уже всё спланировала: сегодня же напишу заявление на отпуск. По графику так-то летом, но у меня же обстоятельства. И сразу об уходе накатаю, чтобы две недели отрабатывать не пришлось.

Ловлю себя на мысли, что продолжаю жить старыми привычными шаблонами, какая разница, могу вообще больше не появляться ни на работе, ни в этом мире, у меня теперь совсем иная жизнь в другом измерении. Но вбитая с молодых ногтей дисциплина и неутешительный жизненный опыт подсказывают: плевать в колодец не стоит, судьба умеет строить такие гримасы, что если и не напугаешься, то понервничать вполне хватит. Поэтому даже перед Марией Семёновной стоит объясниться и предупредить, чтобы искала себе другую подмогу…

***

Уходя на смену, получаю от Костика клятвенное заверение, что никуда без меня не денется,

- Слово герцога Оберона! – прикладывает руку к сердцу, а сам хмур и подозрительно молчалив.

- Неужели думаешь, что стану тебе обузой? – получается, выпросила, а он может и не хочет меня там видеть? Опять сомнения когтистой лапой начинают раздирать изнутри.

- Не представляю, что ждёт меня, понимаешь? Это же не просто у Тео ночь переночевать, это надо выходить из тени! Чем закончится? Когда один, боятся не за кого, ты – моё самое уязвимое место, пойми!

- А, представь, Денис узнает, что я опять осталась одна! Думаешь, не отыграется? – у меня и аргументов-то серьёзных нет. Что с ума тут сходить буду без него, разве аргумент? Готова обещать, что угодно, - никуда не высунусь, мышью буду сидеть в норе, которую укажешь, обещаю! – только бы не передумал!

- Пообещай другое, - берёт мои руки в свои, серьёзно, очень серьёзно вглядывается в глаза, - если что-то пойдёт не так, вернёшься сама, не полезешь никуда, никакого геройства, просто, незаметно исчезнешь. Теперь, когда портал прямо у тебя на кухне, мне спокойней. Мы всё продумаем, чтобы тебя не мотыляло подолгу в воронке, чтобы всегда смогла убежать.

- Обещаю! – торжественно клянусь, не моргнув глазом и вытягиваю левую руку из его ладони. В курсе ли Костик о такой фишке, что скрещённые за спиной пальцы позволяют нарушить обещание, не знаю, но главное, это известно мне, и даёт поле для любого манёвра. Потому что ситуацию, при которой я его брошу в беде и сбегу, даже не хочу представлять!..

***

- Танюшка, не пори горячку! – Ирина Геннадьевна с недоумением перечитывает моё заявление об уходе, - я, очень рада, что твой горемычный Костя оказался достойным и состоятельным человеком, но знаешь, сколько таких случаев заканчивается фиаско?! Наивная девочка отправляется замуж за границу, а потом еле уносит оттуда ноги!

Глава 11.

С особым тщанием работаю последние часы, уже и рутинные дела в удовольствие. Мне их будет не хватать. Теперь понимаю, насколько приросла, как выражается Костик, к этому скорбному месту. Никакое оно не скорбное, оно родное, светлое, а для многих спасительное! Впрочем, как и для него самого. Последний остров надежды в мутном суровом океане боли и несчастий, с людьми, которые подают руку помощи, заботятся, спасают! Даже если эта рука спрятана в толстой хозяйственной перчатке, а её хозяйка смотрит исподлобья суровым взглядом. Как же мне будет не хватать тебя, Никитична!

Даже если лохматый ворчливый дежурный врач недоволен, что потревожили сон, если лифтёр слегка подшофе перепутал кнопку и увёз вместо пятого этажа в подвал, исправился ведь, в морге не оставил?

Так что радуйтесь, люди, что есть ещё эти скорбные места, а в них работают те, кому не наплевать на чужую боль, не за смешную зарплату не наплевать и не за клятву, которой не один век, а потому что не очерствели душой, даже если сверху она покрылась коркой, а иначе им и самим не выжить…

***

Распрощавшись утром со всеми, а в особенности с моей любимой санитаркой, пообещав сообщать при первой же возможности, что жива-здорова, отбываю в посёлок. Осталось ещё у Марии Семёновны вымолить прощение за прогул. Могла бы позвонить, но мне же увольняться надо, так что всё уж заодно, сразу с автобуса к ней в амбулаторию.

- Танюша, одумайся! – старая фельдшерица так убедительна, да ещё и вздыхает, - по стопам матери собралась? Как видно, гены пальцем не сотрёшь… Тоже за мужиком вдогонку в тёплые края? Лёгкой доли ищешь? - наконец-то понимаю, что двигало моей непутёвой мамочкой! Любовь!

И я её отпускаю, теперь, спустя годы, оказавшись на её месте, мне становится очевидно, что не за лёгкой жизнью она отправилась, не за деньгами и благами, а за любовью. Прощена! Любовь оправдывает многое, всё оправдывает! Правда, мне легче, я не оставляю дочь на произвол судьбы. Мне намного легче…

- Таня, тебе надо отдохнуть! – Костик встревожен не на шутку, - двое суток без сна, уже ветром мотает!

- Есть на это время? Дождёшься? – реально боюсь, что он без меня уйдёт и так столько времени потерял, а теперь хлопнет дверью портала и будет прав, зачем ему там лишняя обуза! Но только эта обуза здесь сдохнет без него от тоски!

- Понимаю, чего ты боишься… Не веришь мне совсем?

- Неа, - и даже не стыжусь, - такой ценный клад всегда должен быть под присмотром. Я почти уволилась, все мосты, можно сказать, сожгла, так что обратного хода нет. Просто посиди со мной немного. Мне главное, чувствовать тебя. Всегда чувствовать рядом, понял?

- Слушаюсь и повинуюсь, моя богиня! – даже дразниться не стал. Или это и есть его сарказм? Не знаю, ничего не понимаю, валюсь с ног и засыпаю на ходу. Вернее, на груди. На его горячей, большой родной груди. Обнимаю насколько хватает рук, весь мой, никому не отдам, не отпущу, мой…

***

- Любимая, ты собралась взять этот сундук с собой в Оберон? – похоже, впечатлён, только,

- Это не сундук, а чемодан! К тому же, на колёсиках! А, как ты хотел, Берти, чтобы я переехала в чужой мир без лишних трусов или удобной пары туфель? Мне так и донашивать за Миреей её башмаки? – башмачки, конечно у неё отменные, кожа ручной выделки, да и обносков она мне не предлагала, всё новое, но всё-таки, почему я каждую ерунду должна одалживать, словно нищенка, когда у меня своё есть. А прокладки? Что он знает о прокладках в их средневековье?

- Не получится, - убивает очевидностью, - мы его потеряем по дороге.

- А как же быть-то? – ломаю голову, вроде где-то был рюкзак походный, только где? Я же в походы не хожу, поэтому не помню. Но Костик предлагает другую идею,

- Что необходимо, надевай на себя, всё остальное там купим, - а я вспоминаю про,

- Золото! Костик, мы чуть мешок не забыли!

- Не забыли, мешок лежит в надёжном месте и будет тебя ждать здесь. Это твои деньги. В Обероне ни в чём нужды не будет, не сомневайся.

- Ты на нелегальном положении, как не будет? – мало ли сколько ему придётся доказывать, что он подлинный герцог, но видно, знает, о чём говорит,

- Деньги не самое главное, тем более, когда в них нет нужды, основное связи и власть, - ему видней, конечно, но я-то женщина земная, практичная,

- Спрятал хоть надёжно?

- Надёжно, никто не найдёт!

- В том числе и я? – хотелось бы верить, что мне не придётся искать золото в одиночестве, но лучше подстраховаться.

- На дальнем краю твоего участка растёт старая берёза, в ней расщелина вверху. Достаточно глубокая, чтобы спрятать мешок, и снаружи он не виден. Найдёшь?

- Хорошее место, Берти, я его знаю, - сама там прятала сигареты на заре глупой юности, чтобы мама не узнала, что курю. Уж бросила давно, но думаю, заначка там до сих пор.

- Правда, так просто не дотянешься, это на высоте моей вытянутой руки, но зато, и никто не дотянется.

- Нормально, если надо будет, залезу на берёзу, не впервой.

- Ну, что сказать, - смеётся, - богиня же!

Остаётся только предупредить тётку Веру, что я не пропала без вести, а то ещё в розыск объявят и дом разнесут по частям.

- Тёть Вер, мы с Костей уезжаем на его родину, так что не теряйте, - стою на крылечке,

- С родственниками знакомиться везёт?

- Ага!

- Надолго ли?

- Не знаю, как получится, на работе отпуск взяла, - а у неё свой интерес,

- Может, квартирантов пока пустишь? А то глянь, у нас сколько! – не хватало посторонних с моим-то порталом в иные миры на кухне! Выкручиваюсь,

- Нет уж, тёть Вер, у Вас хоть под приглядом, а я на пепелище возвращаться не хочу. Лучше пусть в администрацию наведываются чаще, может, там пошевелятся.

- И то правда, - соседка не спорит, понимает, что мало радости, если такая орава в твоём доме хозяйничает, тем более, когда хозяйки нет, - вернёшься, а тебе и угла не найдётся…

***

Всё сделано, всё собрано. Дом запираю изнутри, ну их нафиг, ещё и правда, переедут!