Королевство. Ведьма для императора

Глава I. Святая инквизиция

.

Альтернативное средневековье, похожее на Испанское королевство XVI века.

.

.

— Сжечь ведьму! Поделом ей! — завопил рядом с Катариной грузный плотный мужик, размахивая кулаком в сторону высокого помоста.

От его громкого крика девушка опасливо сжалась в своем легком плаще, нервно оправив на темных волосах съехавший капюшон. Она вновь обратила тревожный взор на столб, где была привязана несчастная жертва. Тощий монах уже запалил хворост под ногами молодой рыжеволосой девицы у деревянного столба, и через несколько минут огонь яростно заполыхал. Не прошло и минуты, как Анхелия закричала в агонии, и сердце Катарины сжалось от боли.

Анхелия была ее родной сестрой, единственным родным человеком, оставшимся после смерти матушки пять лет назад. Все эти годы они жили вдвоем с сестрой в маленьком домике на окраине леса, собирая грибы, ягоды и орехи.

Их матушка, потомственная древесная ведьма, с детства передавала Анхелии и младшей Катарине свои тайные знания и умения. Местные крестьяне часто ходили к ним за снадобьями и помощью в выращивании урожая. Ведь сестры Демар, таково было их прозвище по отцу, слыли в округе сильнейшими ведьмами, знающими заклинания, ворожбу и водили дружбу с духами природы. Жители близлежащих селений расплачивались с ними продуктами или медяками за их услуги, и все эти годы Анхелия и Катарина жили хоть и скромно, но не голодая.

Дар древесной магии редко проявлялся у ведьм, ибо считался самым сложным и едва ли не самым сильным в королевстве. Потому к покойной матушке и сестрам крестьяне относились с глубочайшим почтением и даже благоговением. Ведь древесная ведьма умела вызвать дождь, знала, как налить засохшие колосья новыми соками, могла улучшить урожай плодов на фруктовых деревьях в несколько раз лишь одним прикосновением к коре дерева.

Однако спокойная жизнь сестер закончилась месяц назад, когда в их отдаленное графство пожаловала инквизиция. Эта «черная карающая напасть», как называли ее местные жители, появилась в королеве уже два года назад и пришла из соседних стран, где совсем не осталось волшебников, их всех уничтожили.

Теперь же гендерийские монахи, так назывался Орден святош в серых сутанах с белыми шестиконечными звездами на груди, разыскивал ведьм и ведьмаков по всему графству и с яростным упорством сжигал на кострах, заявляя, что любая магия противна Господу. Король уже смирился с появлением в государстве этих карающих Орденов и отдал в руки инквизиции огромные полномочия. Последние годы в королевстве сжигали сотни ведьм, которые якобы служили темным силам.

Месяц назад по навету одного старика, который выжил из ума, заявляя всем, что мать сестер Демар задолжала ему деньги, Анхелию и Катарину схватили приспешники гендерийских монахов. В тот страшный день старшая сестра помогла сбежать Катарине, но сама попала в лапы инквизиции. После месячного разбирательства была доказана вина Анхелии, заявили, что она действительно древесная ведьма, оттого подлежит казни.

Весь этот жуткий, полный страданий месяц Катарина скрывалась в лесу, а сегодня, узнав о казни, пришла на городскую площадь тайком, чтобы проводить любимую сестру в путь в небесные чертоги.

— Господь всемогущий! Прошу, забери ее скорее на небо! — взмолилась Катарина, желая только одного, чтобы сестра избавилась от страданий.

Забывшись, девушка подалась всем телом вперед, чуть пройдя к помосту и молясь за Анхелию. Капюшон нечаянно спал с ее темноволосой головы, но Катарина не заметила этого, видя, что сестра в последний раз скорчилась, привязанная к столбу, и затихла, безжизненно повиснув на веревках. Катарина облегченно выдохнула, поняв, что душа Анхелии покинула тело и ее мучения окончились. Глаза Катарины наполнились слезами, и она подняла лицо к бескрайнему небу, прощаясь с сестрой.

За ее спиной вдруг послышался громкий плач младенца. Катарина на миг обернулась, подумав, что дитяти, возможно, нужна помощь. Она отметила, что женщина в чепце за ее спиной сунула малышу в рот титьку, и тот замолчал.

Девушка уже хотела отвернуться, но ее взгляд невольно задержался на трех мужчинах, стоявших в десяти шагах позади нее. Двое были одеты как монахи, в черных сутанах и плащах, а третий облачен как буржуа, во все черное, в высокие сапоги и плащ до пола. Шляпа на его голове, надвинутая на лоб, полностью скрывала лицо.

Инстинктивно своим чаянием ведьмы Катарина ощутила, что от этих незнакомцев исходит опасность. Оттого немедля отвернулась. Она перевела взгляд вперед и нечаянно наткнулась глазами на желтое лицо старика, стоящего в трех шагах сбоку нее. Тут же узнав его, девушка испуганно охнула и быстро накинула на распущенные волосы капюшон, пытаясь скрыть лицо.

Но было уже поздно. Горбатый старик узнал ее.

— Она тоже ведьма! Вот она! Она ее сестра! — истошно закричал он во всю глотку, указывая на Катарину костлявым пальцем.

Это был тот самый старик, который оклеветал ее и ее несчастную сестру перед инквизицией.

Невольно Катарина попятилась, желая скрыться в многолюдной толпе. Она понимала, надо немедленно бежать прочь с площади, пока ее не схватили.

Глава II. Катарина

На ночь они остановились в одной из таверн, довольно приличной и чистой.

Заплатив за ночлег и ужин, сеньор де Лотарго велел своим людям отправляться в другую комнату, заявив, что присмотрит за ведьмой сам. Катарина оказалась в спальне с этим опасным человеком и окончательно сникла, когда инквизитор перетянул ее талию веревкой и привязал ее длинный конец к ножке своей кровати. Конечно, Катарина могла с легкостью разорвать эту веревку своей магией, но понимала, что если сделает это, то де Лотарго сразу поймет, что она самая что ни на есть ведьма. Тогда ей костра точно не миновать. Потому она мучительно искала выход, как убежать от этих страшных людей, которые, как и те два монаха, желали ей зла.

Но Катарина отчаянно хотела жить и не собиралась становится безропотной жертвой.

Когда хозяин таверны услужливо принес ужин, она попыталась показать ему глазами, чтобы он помог ей. Но грузный мужик сделал вид, что не замечает взоров девушки, боясь пойти против воли инквизитора Арагонского.

После его ухода Диего уселся на лавку и принялся стаскивать тесные сапоги. В них было невыносимо жарко весь день, и он мечтал их снять.

— Как твое имя? — строго спросил он в какой-то момент, обратив изучающий взор на стоящую около кровати девушку. Она нахмурилась, видимо, думая, отвечать или нет. — Говори правду, если не хочешь, чтобы я остался недоволен.

— Катарина Демар.

— Чудно. Значит, Катарина, — протянул он как-то задумчиво, вновь оглядывая девушку с ног до головы. На ней было темно-красное платье, светлая нижняя рубашка и серый плащ, простая одежда, такую носили крестьянки или трактирщицы в городах. — Так и будешь стоять? Садись за стол и ешь, пока не остыло.

Наконец стянув сапоги и отставив их в сторону, Диего облегченно вытянул уставшие взопревшие ноги.

— Я не голодна, мессир, — ответила тихо Катарина, и ее глаза увлажнились. — Прошу вас, отпустите меня. Я не сделала ничего плохого. Я бедная сирота, и меня некому защитить.

Последние слова она вымолвила так жалобно и просяще, что Диего поморщился. Подняв на нее тяжелый взор, он увидел, как ее большие зеленые глаза заблестели от слез.

В следующий миг он стремительно поднялся на ноги и, пройдя босыми ногами по деревянному полу, приблизился к девушке и жестко схватил ее пальцами за подбородок, приподнимая его.

— А ну прекрати немедля! — процедил он ей в лицо, недовольно сверкая темными глазами.

Катарина сжалась всем телом, в очередной раз отмечая, как он высок. Она тоже не была девицей маленького роста, но инквизитор возвышался над ней почти на целую голову. К тому же его мощные плечи и крепкие руки вызывали в ней страх, и она понимала, что справиться с его силой можно только магией.

— Простите, мессир, но я не могу сдержаться. Я боюсь, — пролепетала она.

— Чего боишься? Меня, что ли? — возмутился он. Его горящий взор давил на нее своей мощью. — Я тебя и пальцем не тронул, а ты весь день только и льешь слезы.

— Простите.

— Вообще не пойму, чего ты все ноешь? Радоваться должна. Я спас тебя от этих одержимых фанатиков-монахов, а то, как и та несчастная, сгорела бы на костре.

— Вы тоже хотите это сделать со мной.

Он отпустил ее подбородок и буркнул:

— Если ты не ведьма, как заявляешь, то тебе нечего бояться. Приедем в Картахену через три дня, проверим тебя на веретенах, подтвердим твою непричастность к ведьмовству, и будешь свободна. Обещаю.

Катарина поджала губы, зная, что ей как раз есть чего бояться.

Отойдя от нее, Диего уселся за стол и принялся за еду. Она же так и осталась стоять на месте, как-то несчастно вздыхая.

— Но можно обойтись без этой проверки? — опять попыталась она. — Отпустите меня сейчас, мессир. Я говорю вам в сотый раз, я не ведьма. А то мне потом долго будет идти до дома.

— Нет. Я не могу нарушить протокол опознания, по которому мне следует проверять всех подозрительных женщин на ведьмовство.

— Как жаль, что вы такой правильный…

— Не только правильный, но и опасный и жестокий, — он вновь обернул на нее давящий предостерегающий взгляд. — И, если ты только попробуешь бежать, пощады не жди. Изведаешь мой шпаги. Поняла, Катарина?

— Я и не думала о том, мессир, — соврала девушка, заламывая руки. — С чего вы взяли, что я хочу убежать?

— По глазам вижу! Потому и говорю. Убежишь — я все равно поймаю и тогда точно не буду таким добрым, как сейчас, и накажу тебя как следует, уж поверь!

— Мне нечего бояться, я честная девица.

— Надеюсь на то, — хмыкнул недоверчиво он, засовывая в рот кусок сочной свинины. — Садись за стол! Я голоден, а ты мешаешь мне есть своим нытьем.

Медленно Катарина доплелась до ближайшей лавки, развязывая на ходу завязки плаща. Сняв его, она аккуратно положила его на лавку. Потом приблизилась к де Лотарго и села за стол рядом с ним, взяв ароматную булку.

Более они не разговаривали.

Через полчаса Диего стянул душный дублет и прямо в рубашке и коротких штанах улегся на свою узкую кровать, велев девушке тоже побыстрее ложиться. Он вальяжно растянулся на спине и закрыл глаза. Но перед этим предупредил Катарину, что чутко спит, а дверь и окна на замке.

Глава III. Соблазн

К полудню следующего дня Диего был крайне зол.

Похоже, эта девица, заметив его влечение к ней, вознамерилась соблазнить его во что бы то ни стало. Она подолгу призывно смотрела ему в глаза, томно вздыхала, сама прижималась к его груди, сидя впереди в седле. В общем, использовала на полную мощь свое женское кокетство. Она даже стала улыбаться ему так соблазняюще и открыто, что Диего окончательно оторопел.

Да, он и вчера отмечал прелесть ее юного тела и яркую красоту лица, но сегодня с ней было невозможно находиться рядом. Она умело возбуждала в нем темные алчные желания. Он чувствовал, что скажи он Катарине призывное слово, как она сама бросится к нему на шею, желая продолжения.

Однако Диего помнил о своей миссии. И знал, что, несмотря на все ее призывные речи, жесты, он будет делать все по-своему. Оттого теперь злился, ибо устоять перед чувственным призывом, исходящим от Катарины, было совсем не просто.

Она точно была ведьмой, думал он, когда они скакали по неширокой дороге, ведущей через поля. Раз она так умело соблазняла, он от ее близости постоянно пребывал в возбужденном лихорадочном состоянии. Естественно, он не показывал Катарине этого и не поощрял, когда она якобы нечаянно сама прижималась к нему, заявляя, что так ей удобнее ехать. Это бесило Диего неимоверно. Разумно и хладнокровно думать о деле, когда эта девица так себя ведет, было почти невозможно.

Он всегда все решал с холодной головой и спокойным сердцем. Это касалось и интимных интрижек с женщинами. Но сейчас ему казалось, что эта девица вертит, как хочет, его желанием. И это ему было не по душе.

Дабы немного оградить себя от ее чар, де Лотарго посадил девушку на лошадь позади себя. Привязал ее веревкой к своему поясу, чтобы она ненароком не свалилась от быстрой скачки. Так было гораздо спокойнее двигаться в сторону Картахены. Эта соблазнительница находилась сзади в седле и ее прелести не возбуждали его взора.

Вечером они остановились за хорошую плату в доме у одного из местных торговцев. Благо в спальне, которую Диего занимал вместе с Катариной, была отдельная комнатка для прислуги. Именно в нее он и отправил девушку спать, чтобы она не маячила перед его носом и в то же время была под присмотром. В ту ночь он нормально выспался.

.

После полудня следующего дня инквизитор Арагонский и его свита остановились в одном крупном селении, чтобы дать отдых лошадям и поесть. Катарина намеренно уселась в таверне напротив Диего, всю трапезу не спускала с него горящего призывного взгляда и томно вздыхала. Она то и дело как бы невзначай проводила пальцами по вырезу платья, оправляя тесьму на выпуклой груди, пытаясь привлечь внимание де Лотарго. Поняв еще позавчера ночью, что Диего привлекает как женщина, Катарина все эти два дня лезла вон из кожи, пытаясь соблазнить де Лотарго. Это был единственный способ получить свободу, а возможно, даже саму жизнь.

Однако все это время с того поцелуя инквизитор вел себя сдержанно и никак не проявлял своего интереса или влечения к ней. Даже сейчас, сидя напротив, он молча поглощал баранину и, прищурившись, как-то хитро взирал на девушку. Катарина искренне не понимала, отчего он более не клюет на нее призывные действия, но все равно продолжала свою атаку на него.

За обедом Хуан и Андрес обсуждали, по какой дороге лучше направиться дальше до Картахены. По их словам, оставалось всего два дня пути. Девушка поняла, что надо действовать решительнее.

На ее удачу вечером они остановились на ночлег прямо у полноводной реки. До ближайшей деревеньки ехать было далековато, а лошади уже устали. День стоял жаркий, оттого прохлада ночи не пугала путников.

Расположившись на большой поляне у костра, мужчины наловили на мелководье рыбин на ужин и решили запечь их на огне. Уже почти стемнело, когда Диего заявил, что хочет охладиться после жаркого дня, и направился к реке. Катарина тут же встрепенулась и громко спросила его:

— Могу я пойти с вами, мессир? Я бы тоже ополоснула ноги.

Окинув подозрительным взглядом девушку, Диего молча кивнул, и Хуан развязал веревку на ее талии. Инквизитор направился вальяжным шагом к реке, а Катарина, оставив свой плащ у костра, поспешила за ним. Когда они достигли берега, она быстро скинула легкие кожаные туфли и неглубоко вошла в воду, как будто споласкивая ноги. Бросая призывные долгие взоры на инквизитора, она надеялась, что после всех ее действий де Лотарго сам подойдет к ней и предложит то, что ей надобно.

Но этого не происходило. Диего начал медленно раздеваться, складывая одежду на большой камень у воды. Время шло, а он как будто не обращал на нее внимания. Катарина начала нервничать. Неужели он был слишком строгим инквизитором и не хотел воспользоваться ситуацией, когда красивая девица оказалась в его власти?

— Думаю, тебе следует отвернуться, Катарина, — заявил властно Диего, когда на нем остались лишь короткие подштанники и рубаха.

Она быстро отвернулась, кусая губы и лихорадочно соображая, что ей делать. Второй такой возможности у нее могло не быть, понимала она.

Услышав всплеск, Катарина стремительно обернулась и увидела, как де Лотарго мощно поплыл вдоль берега, наслаждаясь прохладой воды. Она прошлась взглядом по его мускулистым рукам и широким плечам, выступающим над водой, и в ее голове созрел безумный план.

Она колебалась недолго. Когда решимость в ее существе достигла наивысшей точки, Катарина быстро обернулась, отмечая отсвет костра и едва различимые фигуры двух мужчин. Она понимала, что, возможно, Хуан и Андрес увидят ее позор, но была готова к этому.

Глава IV. Негодяй

Положив руку на ее талию, Диего вновь прижал Катарину к себе, очень бережно, ощущая под ладонью ее бархатистую прохладную кожу.

— Благодарю, Катарина… — выдохнул он тихо, и его пальцы прошлись по ее лицу, лаская щечку девушки.

— Теперь я могу уйти и вернуться домой, мессир? — с надеждой в голосе спросила она.

Как она боялась ранее этого действа, но оно оказалось совсем не гадким, как говорила ей матушка. Наоборот, даже каким-то необычным и привлекательным. К тому же в обмен она получила долгожданную свободу.

— Нет, — сказал он твердо, его рука сильнее сжала ее талию.

— Но все же мне надо домой. Я отдалась вам, теперь ваш черед выполнять обещание.

— Ты едешь со мной в Картахену, ведьма, как я и сказал тебе четыре дня назад, — с невозмутимым спокойствием ответил инквизитор.

— Но как? — опешила девушка. — Вы же согласились, чтобы я …

— Я не говорил тебе об этом ни слова.

— Ах! Но я подумала, раз вы промолчали и прикрыли глаза, то согласны отпустить меня за мою уступчивость.

— Нет. То, что произошло сейчас, ничего не меняет в моем прежнем решении. Едем в Картахену вместе для проверки на веретенах.

— Ах вот как! — воскликнула возмущенно Катарина и отскочила от него на пару шагов, сбросив его руку. Девушка поняла, что она всего лишь глупая девица, которая отдалась ему, а он и не собирался отпускать ее на свободу. — Вы воспользовались мной, удовлетворили свои гнусные желания, и все? Это подло! Вы… вы…

— Катарина, ты сама разделась, сама зашла в воду, первая поцеловала меня. Я не принуждал тебя, это было твое желание, — отчеканил он свинцовым голосом.

Диего вмиг вышел из себя. Сама все устроила, он только подыграл ей, а теперь она хотела выставить его подлым соблазнителем? Нет, никакое удовольствие не могло изменить его решение и свернуть с цели. Она должна была это понять еще раньше. Конечно, он должен был сказать ей правду, что все равно не отпустит ее никуда. Но соблазн обладать этой девицей в тот миг был так велик, что он промолчал. Но она-то должна была понимать, что он не желторотый юнец, готовый плясать под ее дудку, только оттого, что она отдалась ему. Раз не распознала его жесткую непреклонную натуру за четыре дня, что ж, пусть пожинает плоды своей доверчивости.

— Какой же вы мерзавец! Бесчестный негодяй! — воскликнула она порывисто.

В тот миг Катарине было так обидно и горько, что она потеряла всякий страх перед грозным инквизитором де Лотарго.

— Негодяй оттого, что ты сама залезла на меня и сама же целовала? — уже возмутился он, и его серьезное лицо окрасилось вдруг приторно-сладкой ухмылкой. — Сладкая моя девочка, ни одни женские прелести не могут столкнуть меня с выбранного пути.

Поняв, что он еще и потешается над ней, Катарина пришла в неистовство. Ведь ему явно пришлась по вкусу их близость, она видела и чувствовала это. Так нет чтобы отпустить ее в награду за дар, сейчас он надел маску строгого и властного святоши.

— Ублюдок! — процедила в ярости девушка и сама поразилась, откуда знает это бранное слово.

Она ринулась прочь из реки, сверкая обнаженной спиной и соблазнительными белыми ягодицами. Уже через пару секунд она оказалась около своей одежды.

Вновь став серьезным, Диего смотрел, как она торопливо натягивает на себя рубашку, платье, туфельки, и чувствовал, что ему не по себе. Да, она была права, и он поступил как мерзавец. Если бы он открыто озвучил, что при любом раскладе не отпустит ее, она бы наверняка не стала ублажать его. И, естественно, сейчас Катарина была в ярости.

Когда она полностью облачилась в платье, она обернулась к мужчине, который так и стоял в воде и следил за ней, и громко выпалила:

— Будь ты проклят, де Лотарго! Я больше не буду подчиняться тебе!

Она быстро побежала по песку в сторону дальнего леса.

Побледнев, Диего понял, что сильно обидел ее. Он немедленно устремился прочь из воды к своей одежде, собираясь как можно скорее догнать ее, и со всей силы гаркнул в сторону костра:

— Эй, олухи! Ведьма сбежала!

.

Катарину поймали быстро. Хуан и Андрес приволокли брыкающуюся девушку спустя полчаса обратно на поляну к костру. Диего в этот момент сидел одетый у огня, деловито переворачивая палки с запеченной рыбой.

Свою магию она боялась использовать против них. Все же существовала вероятность того, что она сможет сбежать или они отпустят ее. В противном случае они будут уверены, что она ведьма, и натравят на нее всех одержимых монахов королевства.

Когда парни с Катариной приблизились, Диего окинул внимательным взглядом девушку. На ее лице были вовсе не слезы, как он ожидал, а недовольство. Ее зеленые глаза горели негодованием и злостью. Это вновь удивило его, ведь он считал, что она умеет только плакать.

— Уж погоняла она нас по лесу, как есть косуля дикая, — заявил Хуан, подтолкнув девушку к костру и надавив ей на плечи, чтобы она села рядом с де Лотарго.

— Думала сбежишь? — оскалился ей в лицо Диего. — От Хуана еще никто не сбегал.