Кощей

Начало

Где тропинка, что ведет сквозь бесконечность неба?

Там Вселенная твоя, где я ни разу не был...

Омела

Давным-давно...
 

Казалось - это буйный ветер летел по ночному лесу, срывая листву и верхушки дремлющих трав, ломая спутанные ветви, столь густые, что даже двурогий месяц не сумел продраться сквозь них и замер, изогнувшись, будто рыбина, угодившая в рыбацкую сеть.

Но нет -  то был не ветер!

Два всадника мчались во весь опор по тропе, петляющей среди вековых стволов. Кони храпели, злобно кусали железные удила, а упругие ветки хлестали их, что есть мочи, по мордам и взмыленным крупам. А уж как доставалось всадникам! Но те лишь сильнее жались к лошадиным гривам, вглядываясь вперёд.

Скакали долго и остервенело, и бег их, казалось, мог длиться бесконечно, но у росстани, внезапно рассыпавшейся на три дороги, коней осадили.

- Тарх, узнай – далеко ли погоня? – глухо воскликнул тот, чей чёрный дощатый доспех блестел в лунном свете перьями ворона, а горделивая осанка пришлась бы впору любому королю.

Его спутник, коренастый и широкоплечий колдун, с руками, как корневища дуба, - ловко соскочил с лошади и, не отпуская узды, присел на колено. Медвежья шкура, покрывавшая плечи вместо плаща, и грива спутанных рыжих волос придавали Тарху жутковатый вид.

- Кощей, они уже близко! – хрипло молвил он, прижав ладонь к земле и чуя, как по руке, до самого локтя, непрерывными волнами накатывает дрожь. – Нам нужен Проводник! Иначе, сгинем в пламени Пекла!

Он поднял глаза, встретившись взглядом с чёрным всадником. Тот едва заметно склонил голову, покрытую куколем, соглашаясь. В лучах месяца тускло блеснула свинцовая личина – на ней лежала печать холодного спокойствия и отрешённости - как у покойника. Казалось, что скрывавшийся под маской человек не принадлежит этому миру.

- Как думаешь, Язя поможет? – воскликнул Тарх, поднимаясь и смахивая с рассеченного лба бисер кровавого пота.

- Сейчас узнаем, - прозвучал, как всегда, тихий ответ.

Кощей плавно развёл руки. Неожиданно и яростно подул холодный ветер. Деревья жалобно заскрипели, согнулись; злобные ветра, вынырнув из ниоткуда, принялись клочьями вырывать листву, да так, что лесная чаща ту же вмолилась о пощаде, потянув к месяцу трепещущие плети. Рыжий колдун глянул на спутника и в ужасе отвернулся. Чёрный уголь! - вот что теперь заполняло глазницы Кощея, и этот уголь разгорался на ветру, выбрасывая в ночь оранжевые искры. Тарх многое повидал в жизни, но от этого жуткого, испепеляющего взгляда в его жилах всякий раз леденела кровь.

Тем временем доспехи Кощея сделались прозрачными, словно отлитыми из стекла. Под ними показались рёбра и грудная клетка, в глубине которой, как в горниле растопленной печи, сокращалось могучее сердце. Из-под костяка повалил жирный дым и за мгновение окутал фигуру всадника, словно клубок гигантских чёрных змей. В изменчивом удушливом мареве поплыла голова, увенчанная невесть откуда взявшейся свинцовой короной, и жуткая личина, из глазниц которой, словно отравленая кровь, сочились струи мрака.

- Язя – это я! В моих руках нет ни камня, ни оружия! Мне нужна твоя помощь! – раздался громогласный голос Кощея. - Конь под ним нетерпеливо тряхнул головой и ударил копытом о землю. Лязгнула червлёными кольцами узда. – Помоги, прошу тебя! Нам нужен проход в Навь!

Тарх обернулся – погоня приближалась. Позади слышался чудовищный треск и грохот, будто кто-то колотил в огромный барабан - от этих ударов поднимались столбы пыли, застилая очи звёздам. Что-то чудовищное приближалось с Севера - сила, от которой в страхе бежали звери, и стонал ночной лес.

- Ты зови, зови, Кощей! – проревел Тарх, и схватился за рукоять притороченного к седлу топора, - а я, покамест, гостей повстречаю. 

Скрипнули стиснутые зубы. От кончиков пальцев к острию топора зигзагами побежали электрические разряды, и через мгновение острое, как бритва, лезвие осветилось голубоватыми языками магического пламени. Тарх наклонил голову, прикрыл веки, глубоко вдохнул - на мгновение его лицо смягчилось. Но когда открыл глаза, те бешенно сверкнули, и жесткие складки вновь избороздили лицо, искривили губы гримасой ярости. Что ж - этот час станет роковым не только для него, но и для пары дюжин врагов. Вряд ли Тарх мечтал о смерти, но о смерти в бою - несомненно!

Чёрный всадник его не слушал и продолжал всматриваться в лесную чащу. Впереди ничего не происходило. И тогда свинцовые губы личины сложились в презрительную улыбку. Так показалось... Правая рука, унизанная перстнями-жуковинами, потянулась за спину – оттуда выступала рукоятка меча, левая натянула повод, чтобы развернуть коня навстречу приближающимся врагам, как вдруг – на ближайшей ели качнулась ветка. Сова-неясыть слетела оттуда и, распластав крылья, бесшумно заскользила над землёй.

- За ней! – утробно и страшно скомандовал Кощей, и Тарх, не заставляя долго ждать, вскочил в седло и ударил коня в бока.

Глава 1. Избушка на курьих ножках

Сова полетела над тропой, что уводила от росстани влево. Лес перед всадниками затрещал, расступаясь. Стоило проехать несколько сажень, как тот смыкался за спиной непролазным буреломом.

Долго мчали без оглядки, и шум погони стал понемногу стихать –то ли враги разделились, то ли выбрали не ту дорогу. Тарх с облегчением выдохнул, прицепил топор к седлу. Кощей же принял прежний, человеческий облик, и теперь вместо дыма на ветру развевалось чёрное шёлковое корзно.

Сова вывела беглецов к болоту. Обломанные стволы и гнилые пни торчали среди островков тумана словно зубы в пасти гигантской старухи. Время от времени среди могильной тишины раздавалось бульканье, и на поверхности застоявшейся, зловонной жижи лопались пузыри.

Мелькнул огонёк – один, другой, и вот уже сотни мотыльков, кружась над зарослями осоки и багульника, сложили телами светящуюся тропку. Она брала начало от самых копыт жеребцов, петляла среди гнилушек и кочек, и упиралась в покосившуюся бревенчатую избу, стены которой заросли мхом и древесными грибами. Рядом с избой торчали колья, увенчанные полусгнившими человеческими головами.

- Это и есть проход? – недоверчиво молвил Тарх, скосив прищуренный взгляд на Кощея.

От его громкого, с хрипотцой, голоса, по болоту полетело эхо, и, словно вторя ему, от избушки отскочило несколько досок – прямо в топь. Раздался глухой всплеск. Словно выдержав паузу, с конька соскочил козлиный череп и, ударившись о клочок сухой земли, рассыпался на куски. Венцы недовольно заскрипели и крыша, едва не рухнув в разинутую пасть болота, нелепо съехала набок.

- А ты ожидал лучезарный столб света? – бесстрастно ответил Кощей, трогая коня.

- Вообще-то - да! - усмехнулся Тарх. – С детства мечтаю увидеть что-нибудь эдакое: зело красивое, яркое. Тени и мрак вконец наскучили... Ты вот что скажи: нам придётся проходить сквозь стены или всё же тут дверь имеется?

- Имеется, только сейчас она смотрит в другие миры - избушку следует развернуть.

- И как мы это сделаем?

- Никак - это сделает Язя. Она Проводник и стоит на границе двух миров – только она может нас пропустить.

"Что за имя такое - Язя?" - кривя рот, подумал Тарх. - "Словно песок хрустит на зубах. Баба-Яга куда красивей."

- Поэтому у неё головешка вместо ноги? – спросил вслух. – Говорят, живая плоть не способна пересечь черту, за которой простираются иные миры.

- Ты слишком болтлив для колдуна, - презрительно отозвался Кощей.

Перед ними очутилось крыльцо, упиравшееся верхней ступенькой... в глухую стену. Тарх не удержался – рискуя увязнуть, объехал избу кругом и вернулся к своему спутнику, почёсывая затылок.

- Ни окон, ни дверей, - в недоумении промолвил он. Затем посмотрел на мёртвую, полуразложившуюся голову, насаженную на кол, и усмехнулся: - А старуха-то злющая.

- С чего ты взял, что Язя старуха? Думаешь, прекрасная светлоокая девица на подобное не способна? Если это так, то ты ничего не знаешь о женщинах, Тарх.

- Ну, может и так, - усмехнулся колдун и смачно сплюнул. - Одно могу точно сказать – людей эта Язя не шибко любит.

- На всё имеются свои причины, - надменно молвил Кощей.

Лицо колдуна вдруг потемнело, очи сверкнули, а затем, будто зачерпнув болотной горечи, уставились на что-то невидимое и далёкое. Перед внутренним взором возникло лицо жены, обрамлённое листопадом червонных волос. Рядом - вихрастая, пахнущая парным молоком дочурка в нарядной льняной рубахе. Глядят на него с тихой печальной улыбкой, только колокольца у висков тонко позвякивают.

- Знаешь, Кощей, - раздавленно молвил Тарх, и голос его предательски дрогнул. - Я уже три весны задаю себе один и тот же вопрос: за что сожгли мою семью вместе с домом и всем добром? В чём крылась причина?

- Наверно, случилась засуха или неурожай, - будто не замечая перемены в собеседнике, небрежно отозвалась маска. Затем немного подумала и добавила: - Или падеж скота. Ты же колдун, и крестьяне в деревне наверняка об этом знали.

- Верно, знали, - глухо согласился Тарх, склоняя голову и бросая из-под бровей злобный взгляд. Жёсткая рыжая чёлка упала на изрезанный морщинами лоб. - Только не я был виновен в их бедах! А уж тем более - не жена с дочерью!

- Не следует кричать в столь гиблом месте, - сухо отозвался Кощей, давая понять, что ему наскучил этот разговор. - Удел всякого колдуна – одиночество. Ты же знал, какому риску подвергнется всякий, кто заведет с тобой знакомство, и все же отважился заиметь семью. За всякие ошибки рано или поздно наступает расплата.

Лицо Тарха исказила болезненная гримаса, рука невольно потянулась к топору:

- Знаешь, а я уже поверил, что сердце бьется в твоей груди. С виду оно, вроде, жаркое, как растопленный кузнечный горн – впору мечи ковать, вот только такая стужа идет от него, что и в проруби на Крещенские морозы покажется теплее. Не будь я связан с тобой договором – послал бы это болото и тебя вместе с ним в самое Пекло! Хотя, ты и так окажешься там – рано или поздно!

Кощей ничего не ответил, только поднял руку, призывая колдуна замолчать.

- Язя, - тихо молвил он. – Мы здесь. Пустишь нас?

Ни слова в ответ... Любит Баба-Яга испытывать терпение.

И вдруг - изба вздрогнула, приподнялась, заскрипела, с чавканьем вырвала из земли ноги-пни, расбрасывая вокруг грязные ошметки, и стала поворачиваться. Венцы соскочили с пазов, в болото с грохотом посыпались брёвна, взметнув высоко в воздух ядовитые брызги и едва не запачкав светящийся лик Луны. Топь запузырилась, и, смачно чавкая, поглотила добычу. Дольше всех на плаву продержалась крыша, но и она через несколько мгновений приподнялась, словно корма тонущего судна, чтобы неторопливо отправиться в темную бездну. На избу было жалко смотреть: остался только дырявый, зияющий дырами дощатый пол, закопченная печь с глиняной трубой и покосившаяся дверная коробка, оказавшаяся как раз напротив крыльца.

- Что у тебя в дорожной сумке? – послышался чей-то голос.

Глава 2. Пробуждение

Планета Нияра. Созвездие Пурпурный Носорог.

Недалекое будущее...

- Лидиана, проснись... 

Голос звучал тихо и напоминал трущиеся об оконное стекло ветви.

Ей опять снился уютный загородный домик, издалека похожий на игрушечный, прямая тропинка, ведущая через цветущий сад к деревянной калитке. Под сенью яблонь, прислонившись к дереву, стоял муж – Сергей, рядом – сын Илюшка. Они смеялись, потому что поспорили – кто из них сумеет съесть яблоко и не поморщиться. А яблоки-то ещё зеленые, кислые!

- Ты проиграл! - звонкий Илюшкин смех полетел по саду наперегонки с вспорхнувшей стайкой воробьёв. – Да, я видел!

Сергей обернулся в сторону дома – солнечные лучи, преломленные листвой, заиграли бликами на его загорелом лице. Лидиана встретилась с мужем глазами – ласково улыбнулась.

Сама она сидела на подоконнике, обвив руками колени и слегка склонив голову. Створки окна, распахнутые настежь, позволяли легкому летнему ветерку и солнцу касаться кожи, колыхать волосы и занавески. На клумбе жужжал шмель, перебирал лапками голубые лепестки гортензии – та слегка покачивалась на изогнутом стебле. Муж хотел что-то показать Лидиане, но на его руке тут же повис Илюшка, и Сергей закрутился с сыном, словно карусель.

- Лидиана, проснись...

Ветки яблонь трутся по стеклу, но, ветра нет. Как странно!

Земля вдруг содрогнулась – гулом и треском отозвались стены дома. С потолка на голову посыпалась штукатурка, за мгновение превратив прическу в серую кашу. Теряя равновесие, задыхаясь от пыли, Лидиана схватилась за оконную раму, и два ногтя на посиневших от напряжения пальцах почти сразу сломались о твёрдый пластик. Обезумевший от ужаса взгляд выхватил часть дороги, на которую из оврага стремительно надвигался туман – густой, вязкий, холодный. Он быстро принимал форму белого кокона, в котором притаилось нечто страшное - паук, готовый совершить смертельный бросок. Беда! Лидиана, чуть не вывалилась из окна, отчаянно закричала сыну и мужу, но из груди будто откачали воздух, и она только судорожно открывала рот, будто рыба, выброшенная волной на берег. Туман уже крутился веретеном, шипел, и, разбрасывал вокруг белые рваные хлопья. Захлестнул мужа и сына, деревья, сад - мир вокруг. Сергей всё ещё продолжал улыбаться, но уже грустно. Снова махнул  рукой - теперь уже прощально и окончательно исчез в клубящейся пелене...

Лидиана метнулась вперёд, перепрыгнула трясущийся и готовый вот-вот развалиться подоконник. Неудачно приземлилась, подвернув ногу. Звуки за спиной тут же отрезало, словно незримый дирижёр взмахнул палочкой и погасил оркестр. В ушах зазвенело.

Тук...тук... Где-то в районе виска вместе с набухающей болью пульсировала артерия.

Надо бежать! Догонять! Скорее! Но как? - мир затянуло плотным дымом, и она ... пошла: всхлипывая, осторожно ощупывая ногой дорогу - долго, бесконечно, вытянув руки, чтобы не споткнуться, не полететь в незримую бездну. Одна, одна в глухом, мертвом и беззвучном мире. Только сквозь судорожное дыхание и слёзы прорывался шёпот:

- Серёжа… Илюша…Где вы?...

Она долго брела в кромешном сером мраке, где-то в глубине души надеясь, что туман вот-вот рассеется и мир станет прежним. Боль в ушибленной ноге усилилась, и, кажется, лодыжка распухла. По щекам и спине текли липкие капли пота. Да что, твою мать, происходит?

Через бесконечность пространства и времени проклюнулись первые звуки - жалобные поскрипывания и треск, словно под ногами теперь не земля, а палуба деревянного судна, качавшегося на волнах. Вот, впереди что-то затемнело. Обломок мачты? Бред, конечно...

 Нет – это чей-то силуэт. 

Сергей? 

По росту – да, это он. Метр восемьдесят, спортивное телосложение. Но, крик радости, уже готовый сорваться с губ, обратился в крик отчаяния...

Туман прожгли внимательные, жутковатые глаза. Они уставились прямо на неё - оранжевые с вертикальными зрачками. Как они проникли в ее реальность? Нет, этого не может быть!

Лидиана, проснись... Вспомни, как ты умерла...

- Я не умерла! - исступленно закричала она. Будь она в горах, от её голоса непременно сошла бы лавина. - Я не умерла! Слышишь, ты? Сволочь! Тварь!

Рванула наверх, судорожно выбираясь из вязкого болота сна.

 Скорее, скорее!

Она даже не поняла, в какой момент окончательно проснулась - широкая размытая граница между грёзами и реальностью выплюнула ее в потоки искусственного, режущего глаза света.

Тяжело дыша, осмотрелась. Все почти хорошо!  Она лежит на дне капсулы, под перекрестьем компенсационных ремней, не позволивших ей разбить голову о бронированный купол касулы, над которой склонился её помощник - Дарахт: мерзкое существо с маленькими пронзительными глазками, которое вот уже месяц преследует ее в самых кошмарных снах.

Чтобы не видеть этих хищных, испещренных черными прожилками глаз, Лидиана отвернулась. «Зачем я здесь? – подумалось с тоской. – Почему именно меня отправили на эту чёртову планету?». Где-то в глубине сознания отозвался глухой голос: «Это бессрочная ссылка! Ты же читала предания Народов Мира. Когда-то, давным-давно, в одном большом, но несчастливом царстве, так избавлялись от преступников и неугодных власти людей – их навечно отправляли в земли, звавшиеся Сибирью, на каторгу. Теперь преступники почти повывелись благодаря программе Психо-Стерилизации, но неудачники неистребимы - поэтому их забрасывают в неизученные уголки Вселенной. И ты в их числе. От тебя избавились, Лидиана, и проделали это под прикрытием программы освоения космоса».

Дым из сна ещё клубился перед глазами, неохотно рассеиваясь, и теперь перед лицом женщины переливались лампочки приборной панели. Немного кружилась голова. «Чушь! - отозвался из глубины ехидный голос. - Ты сама согласилась лететь на Нияру – никто тебя не заставлял! Пожертвовала ради этого родными людьми, семейным счастьем. Ты мать, верная жена, Человек Будущего и... предатель. Предатель! - это слово было написано на клочке бумаги, который передал ей Сергей перед самым отлетом. Тогда она усмехнулась, покачала головой, мол "ты так и не понял, почему я оставляю тебя и сына". Теперь все иначе - она осознала свою ошибку и готова умолять мужа о прощении, но... прошлого уже не изменить. Боль воспоминаний настолько сильна, что хочется забиться в угол, превратиться в тень...в ничто... И какой смысл сводить с таким человеком счёты, тратить последние ресурсы планеты на то, чтобы вывезти за пределы Солнечной системы и похоронить заживо в космическом могиле. Предатель и так мертв для тех, кого предал". 

Глава 3. Нияра

Недалекое будущее...

Нияра – экзопланета, обнаруженная экспедицией астронавта Журавлёва в галактике Пурпурный Носорог. Она находилась в миллионах световых лет от Земли, но, благодаря кротовой норе КН-1С, загадочным образом появившейся неподалёку от границ Солнечной Системы, время в пути сократилось до одного года. Орбита планеты пролегала поблизости от двух звёзд – оранжевого и красного карликов, которые, в свою очередь, кружились в венском вальсе где-то на окраине Пурпурного Носорога. Из-за этого времена года на Нияре менялись каждые две недели и случались частые солнечные затмения.

Сегодня оранжевый карлик должен был начать приближение к планете, а это означало наступление лета! Холодные углекислотные ветра разобьются об отроги ближайших гор, пыль уляжется, и через неделю температура на поверхности Нияры достигнет максимальной отметки в -10 градусов по Цельсию. Вполне комфортные условия для будущих обитателей, на роль которых претендовали жители Земли! К тому же, вращение Нияры вокруг собственной оси создавало вокруг планеты слабое магнитное поле, а гравитация удерживала довольно разряженную, но какую-никакую, атмосферу. Все это отчасти защищало базу землян от радиации. Для дыхания людей воздух оказался непригоден из-за высокого содержания углекислого газа, но, всё же, его наличие ослабляло воздействие губительных космических лучей и метеоритных ливней, чиркающих по хмурому небу гигантскими спичками в пальцах незримого факира.

Лидиана нажала красную кнопку – та плавно ушла в стенку капсулы-кровати. Послышалось тихое шипение пневматических приводов, и выпуклый стеклянный купол над головой раскрылся цветком. Женщина села и медленно потёрла веки. С тоской посмотрела вокруг, вдохнула пахнущий сваркой воздух спального отсека. Плавным движением руки добавила освещения, давая привыкнуть глазам. От сна остался неприятный осадок, и, стараясь от него избавиться, Лидиана тряхнула головой – по плечам рассыпались белые вьющиеся волосы. «Вибро-будильник, - подумала она, собирая пряди в аккуратный пучок. – Вот почему дом во сне ходил ходуном».

Как правило, звонок срабатывал автоматически, когда одно из солнц Нияры поднималось на определённый угол к горизонту - даже если поверхность планеты накрывали клубы пыли или бомбил метеоритный дождь. В такую погоду покидать территорию базы строго запрещалось, поэтому, вопреки всем инструкциям, мечталось поспать подольше. Сегодня же, судя по изображениям с наружных видеокамер, горизонт выглядел относительно чистым, но автоматика почему-то не сработала. Странно! Хотя чему удивляться - на Нияре часто случались всякого рода аномалии. Вот почему кнопку с надписью: «Подъем экипажа» нажал Дарахт – ума на это ему хватало.

Женщина бросила взгляд в сторону двери, за которой скрылось мерзкое создание. Она опасалась его, хотя причин для этого как будто не имелось. Наверно, страхи тянулись из детства: девочкой она очень боялась змей, а по венам Дарахта несомненно текла змеиная кровь.

Его, как и многих других мутантов, создали в генной лаборатории задолго до того, как космический корабль «Дежнёв», проскочив сквозь кротовую нору, обнаружил Нияру и ещё несколько планет, потенциально пригодных для существования человеческой расы. Всё это Лидиана узнала ещё во время предполётной подготовки, занявшей ни много, ни мало - семь лет. Её даже учили справляться с чувством одиночества, которое ожидало всякого посланца на Нияру. Астронавтов, подобных ей, в шутку назвали Отшельниками. Но, только через два года пребывания на пустынной, покрытой вечной мерзлотой планете, Лидиана в полной мере осознала свою брошенность - людьми, Вселенной, Богом. Языком инструкций и медицинскими терминами описать чудовищность её одиночества было невозможно. Разве что стихами, но, поэзия в программу подготовки астронавтов не входила. На своё счастье, Лидиана взяла с собой старую, потрёпанную книгу, доставшуюся в наследство от прабабушки. Это был сборник стихов - на электронной барахолке за подобную редкость заплатили бы огромные деньги, потому что на Земле уже лет сто использовались исключительно цифровые издания, написанные компьютерными программами. Романы и повести те создавали по шаблонам, соединяя в специальном конструкторе эпоху, сюжет, декорации, внешность и характеры героев...

И вот одна осталась я
Считать пустые дни.
О вольные мои друзья,
О лебеди мои!

И песней я не скличу вас,
Слезами не верну,
Но вечером в печальный час
В молитве помяну[1].

Живые слова из книги, сотворённой человеком... Машины не способны пережить подобное. Повторяя шёпотом заученные наизусть строки, Лидиана испытала облегчение - хотя бы в такие минуты она не была одинока. Да - автор стихотворения давно умер, но, когда-то и он испил из той же горькой чаши.

Подготовка к полету была долгой и тяжелой. Ей даже пришлось пожертвовать любимой татушкой - очаровательной бабочкой, набитой на плече еще в юности . Врачебная комиссия считала, что желание изменить свое тело сродни психическому отклонению, и допускать такое тело на космический корабль было совершенно недопустимо. Поэтому, татуировку пришлось свести...

Еще Лидиане часто вспоминалась одна из множества ковровых дорожек Центра Космических Исследований, которая вела в особую просторную аудиторию. Там, в отличие от иных помещений, царили полумрак и прохлада, а в воздухе растворился особый запах бархатной обивки, свойственный театральным залам.

На кафедре, окружённой рядами пустовавших кресел, медленно вращалась и светилась трёхмерная голограмма ящероподобного существа с хищными желтыми зрачками.

- Тебе придётся к нему привыкнуть, - мягким голосом рассказывал первооткрыватель Нияры господин Журавлёв. – Другие смогли, и ты сможешь. Дарахт уникален, потому что сумел адаптироваться к экстремальным условиям Нияры.

- Почему его так назвали? – сухо поинтересовалась Лидиана, и, глядя на широкое лицо инструктора, мерцавшее в такт с голограммой, подумала: «И чему же ты так лыбишься, кретин?»

Глава 4. Потеря связи

Нияра. Созвездие Пурпурный Носорог.

Недалекое будущее...

Наспех сварив кофе и позавтракав куском сублимированной говядины, разогретой на пару, Лидиана направилась к главному компьютеру. В центре экрана ее ожидало сообщение о том, что ночью, около двух часов по местному времени, пропала связь с многофункциональным ровером ПШ-12 или просто – «Пашей», который проводил геологические исследования горной гряды к северу от базы.

Случиться могло всё, что угодно, хотя по ночам техника не работала - останавливалась там, где её настигал закат солнца, после чего переключалась в спящий режим. Двигатели глушились автоматикой, аппарат замирал и одиноко дожидался рассвета в ледяных пустошах Нияры - только радиопередатчик каждые полчаса отправлял на базу сигналы телеметрии. Последний как раз был принят в два часа ночи - в нём «Паша» сообщал о состоянии своих систем, но, на следующий запланированный сеанс он уже не вышел. Никаких программных сбоев, ничего подозрительного, намекающего на возможную неисправность – всё, как обычно. Эта модель роверов вообще отличалась высокой надежностью из-за простоты конструкции. Единственное объяснение, которое пришло на ум Лидиане – это разрядившиеся аккумуляторы. Тогда почему не запустился резервный радиоизотопный генератор, имеющий собственные элементы питания? Странно! Смутная тревога кольнула в сердце.

«Что со мной?» - подумала Лидиана.

Годы предполётной подготовки и опыт научили её подавлять эмоции и действовать хладнокровно в случае нештатных ситуаций. Но в последнее время она ощущала в душе какую-то брешь, которую заполняли неясные страхи и пустота одиночества – эта планета медленно и незримо отравляла её, но Лидиана не имела права в этом признаться – ни себе, ни коллегам из ЦКИ.

- Всё будет хорошо! – прошептала она, сделав глубокий вдох на четыре счета и такой же долгий выдох. – Нужно просто съездить и проверить.

Эти простые и понятные слова привели её в чувство. Нужно потерпеть - ровно через триста один день прилетит её сменщик, и она отправится домой. А Дарахт? Он останется здесь, на Нияре. Возможно, следующая миссия доставит ему спутницу жизни - Диану Номер Два. Ученых интересовал вопрос: смогут ли рептилоиды произвести и вырастить потомство в столь экстремальных условиях? Как бы то ни было, здесь Дарахту суждено встретить старость и умереть. На Землю его возвращать никто не собирался – разве что в виде замороженного трупа, который распотрошат, словно курицу, и разумеется - во имя светлого будущего.

Лидиана задумчиво уставилась на монитор, будто аварийное сообщение могло рассказать нечто большее, чем набор дежурных слов и восклицательных знаков. Нажатием клавиши переключилась на одну из наружних камер и отметила, что рептилоид уже завершил очистку солнечных батарей и направляется к шлюзу. Она включила громкую связь:

- Дарахт, подожди снаружи. Отправишься со мной на поиски «Паши». Мне потребуется твоя помощь.

Существо послушно замерло на месте, и женщина, быстро пробежавшись по клавишам терминала, внесла запись в бортовой журнал, сообщая о пропавшем вездеходе и о том, что она отправляется на его поиски вместе с рептилоидом. Как только орбитальный спутник «Заря-3» окажется в зоне радиовидимости, ему будет передано сообщение, которое тот поместит в бортовой компьютер для дальнейшей трансляции на Землю. Для этого ему придется оказаться напротив кротовой норы и с помощью узконаправленной антенны "забросить" данные в родную Солнечную систему. Прокрутив в голове путь прохождения радиосигнала, Лидиана проследовала в выходной отсек. Открыла ключом дверь шкафчика и несколько мгновений задумчиво смотрела на свой скафандр, висевший в углублении стены. Что-то должно случиться! Что-то нехорошее! От странного предчувствия защемило сердце, но Лидиана быстро взяла себя в руки. Закрыла глаза и сделала два глубоких, решительных вдоха-выдоха. Затем, привычными, отработанными до автоматизма движениями, надела комбинезон, присоединила к нему шлем из прозрачного поликарбоната и ранец системы жизнеобеспечения. Защёлки разъемов сработали автоматически. Перед лицом Лидианы раскрылся голографический экран, напоминающий циферблат часов. Датчики показали давление и температуру внутри скафандра, уровень кислорода в баллонах, состояние встроенной системы регенерации воздуха и расчетное время, в течение которого можно находиться за пределами базы. Все находилось в норме.

Немного подумав, Лидиана на всякий случай прицепила на пояс кобуру с пистолетом, затем подошла к двери шлюзового отсека и нажала кнопку. Дверь с шипением отъехала в сторону, и женщина шагнула в проём с тусклым мерцающим светом. Несколько секунд постояла на месте, дожидаясь, когда прозвучит сигнал о восстановлении герметичности шлюза. Вспомнилось, что во время первой высадки на Нияру, астронавты проходили обязательную процедуру дезинфекции, чтобы не занести на планету образцы земной жизни, которые впоследствии кто-то из колонизаторов принял бы за инопланетные. Но, затем, идея поиска следов внеземной цивилизации потеряла актуальность, и регулярную дезинфекцию отменили.

Наконец, открылась выходная дверь. Воздух с легким шипением устремился наружу, слизывая с порога базы песок и пыль. В оранжевом дымном облаке, которое, впрочем, быстро прибилось к поверхности планеты, Лидиана увидела Дарахта. Как истукан, он стоял в пятнадцати шагах от входа и смотрел на неё, ожидая распоряжений. Женщина проследила за тем, чтобы дверь шлюза закрылась и махнула рукой, указывая направление. Молчаливый помощник кивнул и, дождавшись, когда Лидиана прошла мимо, отправился вслед за ней в ангар с техникой. Под маской его глаза не казались столь жуткими, и это доставляло астронавту некоторое облегчение.

Обшивка вездехода поблёскивала инеем. Заняв кресло водителя, Лидиана включила зажигание и нажала кнопку запуска двигателя. Машина ожила – женщина почувствовала её мелкую дрожь, прокатившуюся от кабины до хвоста титанового корпуса. Проверила показания приборов – все системы находились в норме, радиостанция автоматически настроилась на нужную частоту, установив соединение с базой. Оглянулась, проверяя, на месте ли ящик с инструментами - возможно, они понадобятся для ремонта "Паши". Дарахт опустился в соседнее кресло и безучастно наблюдал за её манипуляциями. Убедившись, что ничего не забыла, Лидиана плавно нажала педаль газа и вырулила из ангара.