Кости. Маргарита-код-Источник

ПРЕДИСЛОВИЕ

Любовь спасёт мир,

взамен уничтожив твой внутренний

Вэйланд Вэй

10 июля, 2015 год.

Спрятать двух пленников в подземных комнатах — было отличным решением. При том условии, что об этой части поместья не знал никто, кроме хозяев.

Глазные яблоки, точно губки, впитывали темноту подземных коридоров, и когда в непроглядную черноту окуналось буквально всё, он встряхивал головой, часто моргал. До спасительной от тревоги лампы с тусклым светом оставалось буквально несколько шагов, и каждый раз стук ботинок о бетонный пол врезался в уши неприятным звуком. В мозгу клокотало от тяжелых мыслей, от стука подошвы, от страха — тот уничтожал оставшиеся нервные клетки беспощадней подземной ледяной темноты.

Он остановился под бледным светом лампы, будто бы тот являлся таковым от очень пыльного стекла, а не продолжительного срока службы. И он был бы рад окунуться в светлые мысли о долговечных лампах, но все мысли угасли — будто их, не пережевывая, проглотила темнота. Тишина в голове напрягала сильней, чем тишина подземных коридоров, — он отчетливо слышал своё собственное дыхание, размеренное, но тяжелое и глубокое. И он совсем не желал поднимать опухшие от слез глаза.

— Кто ты?

Охрипший и давно уставший голос заставил Вэйланда приподнять глаза, совсем немного — в поле зрения попала только нижняя часть металлической решетки и край потертого ковра.

И он замер.

— Что вам нужно? — вновь прозвучал мужской голос, куда более тусклый, чем свет в пыльной лампочке над головой. — Что с моей семьей?

И Вэйланд, считая себе достойным наказанием, поднял глаза.

Мужчина, с неопрятными волосами по плечи, смотрел на него серьезно, с давно потухшей надеждой на спасение. Безнадежность — вот, в чем сейчас Вэйланд понимал его больше всего.

— Здравствуйте, Арсений, — спокойно вымолвил он, сжимая правой рукой металлический браслет, сковывающий левое запястье. И кивнул на соседнюю решетку. — Что с дамой?

Мужчина перевел тяжелый взгляд влево.

— Устала, спит.

Зачем-то Вэйланд кивнул.

— Это плохое место, — сказал он как-то предельно просто. — Мне оно не нравится, непрактично было прятать вас именно здесь. У меня есть идея получше.

Арсений смотрел на него цепко, непонимающе. Голова разрывалась от боли.

— Что с моей семьей? — вторил он вопрос. — Кто ты такой?

Вэйланд цокнул языком.

— О, с ними всё хорошо, — он снова кивнул. — После сбоя в прошлом коде игры, были созданы новые испытания для поиска победителей, чтобы помочь Источнику. Ваш сын выиграл.

Арсений дернулся, подался вперед и ухватился за ледяные прутья решетки.

— Нет, — он замотал головой и повторил всё так же тихо, опустошенно: — нет…

Вэйланд улыбнулся уголком губ.

— Да. Феликс - новый победитель. Теперь же началась игра не только за жизнь целого мира, но и за его собственную.

— Меня подставили! — выкрикнул Арсений, ударил по железным прутьям ладошкой и зашипел от боли.

Девушка за соседней решеткой зашевелилась, приподнялась на деревянной скамье. И Вэйланд, скосив взгляд в её сторону, облегченно выдохнул.

— Я знаю, — кивнул он, возвращаясь взглядом к Арсению. — Поэтому вы здесь. Но мне не нравится это место, нужно другое. А пока, — он плавным движением провел рукой по воздуху и протянул её мужчине: — возьмите таблетку, она поможет от головной боли. Берите-берите, не бойтесь, мне незачем вас травить.

— Кто вы? — раздался тихий женский голос. — Когда нас отпустят?

Но Вэйланд намеренно проигнорировал её, внимательно наблюдая за Арсением, принимающим таблетку.

— Я вернусь скоро, не скучайте, — беспечно бросил он и зашагал прочь.

Весь день он сидел запертый в комнате, никаким образом не реагируя на стуки в дверь, просьбы выйти и вопросы, всё ли в порядке и тут ли он вообще?

Всю ночь он ворочался в постели, не мог уснуть, не смотря на то что хотел: закрывал глаза, и темнота сжирала его, пережевывая острыми, как гвозди зубами.

И везде брызгала кровь, стекая густыми струйками по черноте.

Искривленные стрелки часов почти добрались до трех часов ночи, когда с опухшими от слез глазами он отверткой пытался отцепить от своего запястья браслет. Несколько движений назад он уже нещадно разрезал руку, чудом не задев вену, и кровь струилась до самого локтя и по ладони.

Ему никогда не нравилась кровь. Она пахла неприятно и цвет имела такой, который ему почему-то был неприятен.

И сейчас запах её смешивался с запахом сырости в подземных коридорах. В четыре часа утра ему уже не спалось вовсе; горячо пульсировали виски, дрожали окровавленные руки, и опухшие глаза отчаянно смотрели на пробудившегося за решеткой Арсения.

— Я не знаю, что мне делать, — почти шепотом вымолвил Вэйланд.