Кости. Навье царство. Книга 2

Глава 1

Ядвига

Мокрые ветви били в лицо, оставляя на коже тонкие жгучие следы, а возможно это были мои слезы, что помогал маскировать лес. На душе скребли кошки.

«На что уж только не закрывала глаза. Но такой жестокости от Кира не ожидала!»

В голове гулко стучали молоточки – не то от бушевавшей в груди обиды, не то от слишком быстрой ходьбы. Я почти бежала, чтобы не передумать, чтобы не вернуться и не наговорить того, после чего не будет больше жизни мне ни в Могилев-Кощееве, ни где бы ни было. Перед глазами плясали цветные блики. Деревья, чудилось, становились все выше и гуще. И словно стонали, шептали непонятное.

Грязь комьями забивалась в неприспособленные для плохой погоды ботинки. Толстые корни дубов-исполинов цеплялись за ноги, будто пытались остановить от необдуманного поступка и решения бродить в лесу в одиночку.

«Я твоя хозяйка! – твердила даже для самой себя не особо убедительно. – Ну что ж ты не помогаешь?»

Темное небо разрывали молнии. Над кронами раскачивающихся деревьев грохотала небывалая гроза. Острые капли тянулись вниз, к земле.

-Черт бы вас всех побрал! – выругалась в голос. – Ненавижу!

Устало опустилась на мокрую землю, прислонившись к шумевшей на ветру сосне. В воздухе витал запах озона с примесью прелой хвои. От него спирало дыхание. В голове стояла муть от событий вечера, от мужчин, которых я не понимала, от чувств. Порезы на руках и лице горели словно рассеченные раскаленным ножом. С досадой потерла место, где была начертана руна.

Можно, конечно, смалодушничать и вызвать Светослава. Он ведь для этого ее мне начертил… или просто для того, чтобы озверел Кирилл…

Стало горько.

«Доверчивая дурочка!»

Стукнувшись о кору затылком, слизнула капли дождя, что зависли на губах.

«Пожалуй, стоит передохнуть, а потом дальше пойду».

Земля под ногами как будто раскачивалась. В голове стояли шум и гул. И уже непонятно, то ли дождь так шумит, то ли говорящие деревья, а может, просто нет больше сил, вот и давит виски. А гул… Он точно под ногами. Живой и оттого пугающий. Как будто сотни голосов разом пытаются заговорить.

«Это точно не деревья. Оно исходит из-под толстых корней».

Скосив взгляд на поляну, прищурилась. Казалось, что старые корни шевеелятся, пытаются вырваться из земли. Жутко и страшно, вот только сил нет двигаться дальше.

От быстрой ходьбы кололо под ребрами и стучало в висках. Ноги дрожали от усталости, а тело сотрясала дрожь. Настолько сильная, что стучали зубы. Костюм, годившийся для тусовки, не помогал согреться. Мокрая насквозь ткань, стылая на ветру, промораживала сильнее.

-Так и знала, что ничем хорошим приезд Красовской не закончится, - бубнила себе под нос в голос, чтобы хоть как-то отвлекаться от окружающей тьмы и творящейся чертовщины. Молния в очередной раз озарила темные кроны ночного леса.

-А все Сири со своими подписчиками! – обвинила подругу, тут же опомнившись, - Как будто совей головы у тебя нет, Яда! Надо было сразу, как узнала про Навь, позвонить и отменить их приезд!

Собственную браваду заглушил громыхнувший раскат. В глубине ночи полыхнула ярко-белая зарница, озарившая меня и поляну, на которой я оказалась. Словно резко наступил день. Крупный дождь хлестал по лицу, скатывался струйками с обвисших розовой паклей волос.

-Так, ладно, - оттолкнувшись от дерева, встала. – Назад я путь уже и не найду, значит – топай вперед.

Где-то слева послышался шум. Испуганно прислушалась…

Река! Шумит река. А значит… это та же, что течет недалеко от «Костей» на берегу которой костры жгли и Купалу праздновали!

«Значит, иду к речке. Если сама не выйду никуда, то хоть по берегу найдут»

-А может кто-то и живет в лесу, недалеко от воды, вдруг и обогреют, - обнадежила саму себя.

Небо, в очередной раз сотрясая верхушки деревьев, раскатисто громыхнуло, сверкнуло, разрезая тьму, словно подгоняло топать быстрее.

-Да иду я, иду, - проворчала себе под нос.

«Вернутся бы к утру, конечно. Если узнает бабуля… страшно представить, что будет!»

Дождь, слава богам, потихоньку стихал. Правда, это мне совсем не помогало ни в поисках Красовской, ни в поисках пути домой.

Река показалась внезапно. Тянулась черной простыней, то сужаясь до заболоченной канавы, то разрастаясь на необъятную широту. Что странно, в ней не отражались ни деревья, ни белесые молнии.

-Куда-нибудь, да выведет…

Ага, как же!

Уже битых три часа я обыскивала вдоль и поперек заболоченные берега реки в поисках мостика или тропинки, чтобы перейти на другой берег, и единственное, что нашла — это пустые пивные бутылки, шипящую черепаху в плохом настроении и старый красный мяч, который, очевидно, валялся здесь уже не один год. Мысли то и дело возвращались к «Костям» и Киру.

-Боже, боюсь представить, что доберман обо всем этом скажет! Он же с катушек слетит! – разглагольствовала я. – Ну и что что послал, Яда? Это же не значит, что надо было топать по адресу! А если бы он куда в более интересное место послал, тоже бы пошла? Идиотка! Ай…

Неожиданно поскользнулась на, казалось бы, совершенно ровном месте. Мокрый костюм теперь был безнадежно испорчен илом, грязью и гнилой листвой.

«Чудище болотное ты, а не Баба Яга!»

Размазывая грязь по одежде и щекам, в попытках хотя бы что-то отлепить от себя, неожиданно замерла: вокруг, мигая болотно-зеленым светом, танцевали странные… светлячки? Что или кто это был не разобрала, но отчего-то сразу поняла, чего от меня хотят – чтобы следовала за ними.

«Не ведись! Сама только недавно говорила, что слишком доверчивая! Кто знает, чьих рук дело эти живые фонари!»

Молча наблюдала за перемещением странных существ. Они то складывались в тонкую линию, указывая путь. То распадались, кутая меня в кокон, как будто пытались подтолкнуть в спину. Прислушавшись к себе, не почувствовали ни капли страха.

«Уж лучше пойду за ними, чем околею здесь».

Глава 2

Похоже, я простудилась!

Приготовленная Еленой лохань с горячей водой долго не помогала согреться. Царевна сокрушалась, что мол лучше бы баньку, конечно, но слишком поздно и долго растапливать. А воду подогреть в заговоренной лохани она может всегда.

Чем дольше я откисала в горячей воде, тем ясно-бредовее становились мои мысли и разбирало ломотой тело.

Как это – ясно-бредовее?

Очень просто. Ясно было, что мой душевный порыв справится в одиночку и пойти, куда послали был несусветной дуростью. А бредовее было от того, что даже сейчас я была не намерена отступать. То, что встретилась Царевна, восприняла как знак, что двигаюсь в правильном направлении и лес таки меня уберег.

Ведь не встретился мне Мишка косолапый, или Соловей разбойник, или… неожиданная мысль вновь прострелила ясностью и заглохла в бреду: а кто вообще из мифических существ есть на самом деле? Все они или только их часть? А если существуют наши, славянские, то как быть с пантеонами других народов? От лавины вопросов голова начала трещать и кружится.

Устало замычав, закрыла глаза, облокотившись затылком на край лохани.

-У-у-у, Ягуся, - на свой манер позвала меня Елена, притронувшись прохладной ладонью к моему лбу, - да никак ты заболела! Ну-ка, вылезай.

Я попыталась встать, но меня занесло, и вот точно бы клюнула носом о жесткий бортик, если бы не цепкие пальцы новой знакомой.

-Тише, миленькая, тише. Давай, потихонечку.

Царевна напялила на меня просторную сорочку, скрывающую тело от шеи до самых пят и подвела к постели.

-А ты? – пробормотал, не приметив в тереме еще одного спального места.

-Да-к гостевая это, а я в хозяйских сплю. Не волнуйся.

Я послушно затихла, вдыхая аромат разнотравья исходящий от мягкой подушки.

Похоже, с момента моего приезда в Могилёв-Кощеев, следовало поцепить на лоб ленту: «Хочешь попасть в темную и беспросветную задницу – спроси меня как!»

Прости, Машка, надеюсь, тебя украл кто-то заботливый, потому как я, видимо, завтра никуда не пойду.

Ночью, то ли в бреду, то ли в дреме, заметалась от духоты и ощущения, что нечем дышать. Губ коснулась прохладная чаша.

– Сразу видно – дитя каменных джунглей. Вон как разобрало, от прогулки-то по навьему лесу. Али он тебя не принимает, али ты его, Ягуша? Али Ладомила грех на душу взяла… письмена нательные у тебя не простые-то. – Голос далекий, заботливый. Руки мягкие, пахнущие травами, помогли выпутаться от мокрой насквозь сороки, накрыли сухой простынею. – Пей, пей, милая! – я едва тронула пылающими губами край, сделала всего один глоток, закашлялась и откинулась назад, на взмокшую подушку, проваливаясь в небытие.

В тяжелых видениях то и дело мерещились дышащие огнем змеи и красноглазая чёрная тень.

- Заря моя, вечерняя зорюшка, прошу у тебя здоровьица, - нашептывал все тот же ласковый голос. – А вас я, горячки, пошлю по пням, по лугам, по болотам, по колодам, где человечьего голоса не слыхать.

Следующее пробуждение было хуже предыдущего. Мне вновь подсунули глиняную чашку.

– Пей! – хотя голос и приказывающий, на худом лице Царевны вижу сочувствие. Пробую сделать глоток, но горечь обжигает горло, внутри поднимается рвотный позыв. – Нет, - Елена приподнимает мне голову, тыкая в нос пахнущую свежестью тряпицу. – Придется проглотить все, до последней капли, иначе горячка не пройдет! Это тебе поможет, - все так же держит у самого носа небольшой платочек, - а сама пей.

Послушно выпиваю все до последней капли. Она укладывает меня на влажную подушку, продолжая шептать:

- На реке Смородинке, под дубом, у моста, сидят три кита. А навстречу идут двенадцать девиц полуоборотом, простоволосые, распоясаны. Спросил первый кит: откуда идёте, куда бредёте? – С неветряной стороны, встречных знобить, кости ломить, огнем палить. Сломил второй кит по три прута-лозы в руку, отсыплю тебе, да по спине. – Не бей нас, кит, не будем ходить народ знобить, кости ломить, огнём палить.

-Что за бред? – хрипло простонала простонала я.

Тихий смех заполнил комнату:

-Бред-бред. Сколь скоро сон проходит, так и горячка твоя уходит. Спи! А то распугаешь голоском да всех моих женишков. У нас так вурдалаки по теням шастают да хрипят от жажды.

Комната поплыла, в виски ударило желанным холодком, глаза против воли закрылись. Но даже в объятиях сна мне все чудился налитый кровью и тьмой взгляд.

***

Не знаю сколько молча пялилась на мазанный потолок, когда проснулась. В теле была странная легкость, как бы я к себе не прислушивалась.

«Виски не давит. Боль отступила, как и жар. В голове пустота, как всегда бывает после высокой температуры».

Повернув голову к окну заметила, что день клонится к вечеру. Вспомнились слова Царевны о том, что днём она лягушка пупырчатая, а только ночью может быть сама собой.

«Значит, придется подождать».

Где-то в другой комнате тихо, меланхолично отстукивали часы. Тик-так, тик-так.

Скорее всего я вновь уснула под их монотонный ход, так как в следующее мое пробуждение, хозяйка была уже дома.

– О, Ягуша, легче тебе?

- Чувствую себя нормально, - согласилась я.

– Наконец-то! – обрадовалась Царевна. – Я уж было думала за бабкой твоей послать.

Увидев мой испуганный взгляд, Елена поспешно махнула рукой:

-Не волнуйся, не стала. Слава Богам, сама с тобой справилась, а лезть в чужие монастыри да со своим уставом не планирую. Скажешь за Бабой Ягой послать, так это мигом.

-Не надо посылать… пожалуйста.

Елена прищурилась, задумчиво всматриваясь в мое лицо:

-Но поговорить нам все равно придется. Не выпущу я тебя без объяснений, зачем ты в навий лес пошла, не инициированная, глупая. Да еще и запечатанная к тому же.

-Не говори никому о печати!

Бабушка же просила не рассказывать, что скрыла от глаз навьих. Видать, когда Царевна переодевала, татухи и увидела. И надо же было ей рассмотреть среди кучи именно ту, особенную.

Глава 3

КИРИЛЛ

Тем временем в усадьбе “Кости”

-Где Ядвига?

Гости разошлись традиционно под утро. Оставшуюся часть ночи я провел в кабинете пролистывая досье, оставленное Светославом. Как вышло, что мой талантливый безопасник, умевший добывать информацию лучше любого инквизитора времен борьбы с ведьмами, не нарыл самого главного?

Этот вопрос никак не давал покоя, но ответ найти не удавалось. Во-первых потому, что разговаривать с Горынычем лично я не желал. Убить - да, поговорить не в этот раз.

Во-вторых, вместо того, чтобы в самом деле думать и анализировать, я то и дело прогонял в голове все, что случилось в клубе (и моей жизни) с того дня, как колючка в мохнатом свитере явилась под двери кабинета. Слишком много всего, к чему я лично оказался совершенно не готов. И теперь, перелистывая страницу за страницей, только тонул в воспоминаниях: ее обиженные, полные слез глаза в проклятой раздевалке магазина белья. Губы дрожали, жарко обвиняя в чем-то, я, блядь, не слышал даже толком, в чем. Думал о том, что помню их на вкус и хочу ощутить его снова.

С силой зажмурился. Картинка сменилась. Ядвига внизу, в клубе, дурачится с Лиходеевым. Улыбается ему, явно наслаждаясь компанией.

Не моей. Сжал кулак, смяв случайно страницу. Родственники. Мать, чье имя совершенно ни о чем не говорило, отец мертв. Может, он из навьих? Какой-то умный дядька…

Дальше Свет решил не копать. Чего под трупы рыть, в самом деле?

Отбросив бумажки, налил себе еще настойки бабы Нюры, с тоской покачав полупустой бутылкой, вызвал к себе Тима. Знаю же, что еще не свалил в койку.

-В душе не имею, - привычно усмехнулся Лиходеев отвечая на стучащий молотком вопрос, но по плечам заметно, как напрягся. - Последний раз видел с Горынычем после вашей потасовки.

За что ценю Тима, так за готовность рубить правду прям вот так, по роже. Редкое, но такое ценное качество.

- Может, у него и спросишь? – прилетает от вслед.

Явно что-то прочитав по выражению моего лица, хмыкнул: - Ясно, не спросишь. - Сел, на диван, молча налив себе бухла. – Я, видимо, много пропустил пока пытался удержать людей, не допустить дебош и не дать упырям пожрать тех, кого можно только облизывать…

- Ну что человечка пропала ты, полагаю, в курсе? - устало провел ладонью по волосам. Пиздец, задолбало!

-Та хер бы я ложил на ту девку! Яда где? И какого, блядь, хера вы делите ее, как кусок сырого мяса?!

Ничего себе, еще один защитник.

Сегодня все так и желают получить от меня по роже. Прямо носы у людей чешутся, мать твою! Или это у меня руки чешутся и нервы ни к лешему…

– А ты ей отец что ли?

– Я ей друг, а кто ей вы двое - это, конечно, вопрос, - Тим прищурился.

Это с виду дурак дураком, на деле не меньшая навь, чем мы все. И свой интерес всегда имеет и котелок у него варит нехило.

- И если уж выбрать, кого защищать, то точно не вас-дебилов, - добавил зло.

-Да шел бы ты лесом!

-Я-то пойду, не первый за сегодня явно. С кем и с чем останешься ты, Кир? Всех разогнал? Друзей, женщин. Даже Летавицу и ту сослал, - Тим поднялся, посерьезнев сильнее обычного. - Дело твое, но как друг должен тебе сказать. Никогда еще ты не был так похож на отца, Кощей.

Не дожидаясь, ответа, Тим вышел, оставив нетронутый стакан на столешнице. Даже проклятущая тара и та смотрела на меня с осуждением.

«СУ-УКА. Как все достало, а!»

Свалить что ли куда-то в Навь, чтоб не видеть эти рожи? Идея со всех сторон хороша, кроме маленького, но непреодолимого препятствия - надо выяснить, где Ядвига.

Она ведь даже не пыталась спорить.

Кусала губы, глотала слезы и молча приняла все упреки…. не вернулась поорать, какой я деспот и козлина, когда выставил их всех, отказавшись искать тупую её подруженцию. Совершенно не похоже на отраву, к которой я привык.

Привык, мать твою!

Мысль, в который раз неприятно резанула сознание.

Меньше всего я хотел привязаться к непонятной темной лошадке.

Новость о том, что Ядвига из навьих ничего, по сути, не меняла. Даже скорее усложняла. Почему сразу не сказала? Зачем развела этот маскарад? Отец опять же…

Он знал? Или и для него сюрприз будет?

Потер виски, сдавшись, пошел к двери. Все-таки придется найти Светку.

***
Спустя четверть часа, апартаменты Светослава

– Знаешь, где Яда? - за вечер столько дерьма между нами случилось с Горынычем, сколько и за все годы не наскрести.

С одной стороны, я все еще ощущал вину за применение силы, с другой бесился диким зверем, что друг поставил на отраву метку, узнал о ней что-то важное первым, да еще и нравился ей, сука!

Последнее бесило особенно сильно, как бы я не хотел уверять себя, что дело вообще не в том.

– А если я был бы не один? - Горыныч злился. Конечно, не за то, что я ввалился в его спальню без стука.

– Компанию не составлю, - попробовал отшутиться в ответ, но вышло зло и куцо. Разговор не клеился.

-Там куда послал поищи, - проигнорировав последнюю фразу, Свет отошел от окна, теперь глядя все тем же задумчивым взглядом на меня. – Ребята с ворот отчитались, что села в машину, вместе с попугаихой своей. Слышали их беседу. Вроде как домой.

–Ты знал, что она из навьих?

Качнул головой. Врет?

– Кто?

Светка скрестил руки на голой груди, изучая мою рожу, будто впервые видел:

–Не скажу.

–Ты мой безопасник!

–Это к делу не относится. Так что как найдешь - сам спроси.

Может все-таки врезать ему еще разок? Явно мало сегодняшней дозы. С задворок сознания вновь метнулась тьма. Сжав кулаки, загнал ее назад, будто из последних сил.

-А я собирался искать? - звучало слишком едко, чтоб быть подлинной иронией в беззлобном диалоге двух друзей.

-То есть ты спокойной ночи зашел пожелать?

Сука ты все-таки, Горыныч.

– Есть новости о похищенной?

Глава 4

Ядвига

День выдался теплым, солнечным. Не таким жарким, как обычно бывало в самой середине лета. То ли близость леса и воды приносила прохладу, то ли затяжная гроза. Но именно такие дня я любила больше всего.

Выйдя на крыльцо, расстелила плед и перетащила на импровизированный стол вазочку с вареньем, свежие булочки, чай.

Свой пикник устроила именно там, где впервые он мне и привиделся, прямо на ступенях дома Царевны.

Она, кстати, сидела на другом конце озера, в том месте, где была прикована проклятием – на листе кувшинки, в ожидании своего принца.

«Это надо же так, изо дня в день, ка будто день сурка, честное слово».

Дурашка примостился рядом, блаженно посапывая, из его узких ноздрей то и дело выходил легкий дымок, особенно когда он всхрапывал.

Неожиданно вода у самой кромки пошла легкой рябью и из нее на сушу выбрался престранный старичок. Что удивительно – совершенно сухой! Он недовольно засопел, послышалось тихое ворчание.

Я перестала жевать, уставившись на него во все глаза.

– Ишь чего вздумали! Девку молодую прятать! Ага, так я и буду сидеть сычом да от любопытства помирать! Раскомандовались! Начальников развелось, - успевай токма поручения выполнять: глаза отведи, тропы запутай. А самому посмотреть не дали! – бубнил дедок, приближаясь ко мне.

Подойдя к ступенечке, вперил в меня свой проницательный взгляд.

- А глазища-то, глазища какие! Хороша девка! Ну да, будем надеяться, - как будто вел с кем-то беседу, поспешно тараторил дедок, - Наместника в глушь увести трудновато. Ну пока он сюды уж и не сунется. И куда его глаза смотрят? Что говоришь? – почесал задумчиво бороду. – Да видел он только тьму, напускную, а я другое вижу – светлое, задорное. «Три круга пройдет, лес силу вернет, свет души принесет…» – во как говорили… Ишь, солнышко! Давно солнышка в Навьем не было, проклятущие все сидим.

Странный тип горестно вздохнул, поднимаясь ближе. Скрипнули доски первой ступени. С кряхтением, дедуля уселся напротив меня, на расстеленный плед.

-Ну так… чайку подольешь или как?

-Кхм, а чаш… - не успела договорить, как из воды выстрелила глубокая раковина падая в руки нежданному гостю, действительно чем-то похожая на блюдце, из которого можно и чай попивать. – ка.

-Наливай! – скомандовал дед.

Пока разливала чай, рассматривала его: маленький, с длинными космами седых волос, борода путается в ногах. Дурашка на него никак не отреагировал, значит не чужой же и опасности не несет.

– А я что говорил? – Старик сверкнул огромными глазами из-под густых белесых бровей. - Пришла в себя девка-то. В такую ночь и по лесу шастала и жива осталась. За мостом-то навий лес. Не лес, глушь сумрачная. Ну потрепал он тебя слегка, так это не мудрено. Зато ясно тепереча, силушкой, значит, владеешь… Вона оно как все выворачивается. – Он сделал два протяжных глотка чая, причмокивая, - а тут тропа с Еленкими-то светляками сама вывела. Или не сама? Откуда ж ты будешь, девонька? – говорил он скороговоркой.

-Эм… - не успела и слова сказать, как дед сам и ответил. Похоже, открывать рот было особо и не обязательно. Есть такие люди, которым в монолог достаточно вставлять «угу» да «ага». Остальное все скажут. Этот, похоже, из них был.

– Из Яви небось? – Старичок потянулся к вазочке с вареньем, набрал щедрую ложку, намазывая его на булочку. – Точно! Видал я таких.

Я встрепенулась. Возможно ли, что он о Маше говорит?

-Давно, правда, - добавил он. - Почитай, как «Кости» стоят, ни мы к вам, ни вы к нам без личного ЕГО наблюдения, – покачал головой. – А ты вон, смотри, нарисовалась без ведома и разрешения. Стало быть, силушка е-есть. Токмо она вся в душе, а в голове нет ее. В голове у тебя сейчас топь да болото… Тьма к тьме ж тянется, а у тебя глаза ясные, тьмой не поволочены. – Он тяжко вздохнул. – И как вас вдвоем сплело? Дождался-таки, спасение, окаянный... темный путь, светлый путь, путанная дорога, все сплелось, размылось, огнем закалилось… – Он с удовольствием отхлебнул чай, жмурясь на солнышке. - Сила-то у тебя по кровушке. Давняя сила, древняя. Эх, вот же судьбинушка, бабка-то то твоя, грех на душу взяла. Была бы ты с рождения, опора и подмога ей, а так…

На берег выпрыгнула упитанная лягушка. Выпучив на нас и так здоровенные глазищи возмущенно заквакала. Старичок поморщился, вслушиваясь в лягушачью трель, как будто и впрямь понимал, о чем та ругалась.

-А сама ты виновата, Ленка! Нечего от меня ее было прятать. Как следы замести – так сразу Хухлика вызываете. Вон даже этому – кивнул в сторону Дурашки, - дали с ней на солнышке греться. А чем я плох? Чем не компания? И никому она не расскажет, о чем разговаривали. По глазам видно, смышленая.

Услышав свое имя, призрачная гончая насторожилась. Повела коричневым носом, принюхиваясь. А затем устало вздохнув, Дурашка вновь опустил голову, довольно щурясь на солнце.

Я же хотела возразить и успокоить Царевну, сказав, что мы особо-то и не разговаривали, а вещал только этот микрочеловек. Но он уже проворно схватил чашу – ракушку, бодро поднявшись, прихватил ошалелую квакуху, шагая назад к воде:

-Яга нагрянет к вечеру. Просила передать.

***

В открытое окно тянуло вечерней прохладцей.

Елена, профессионально накрывала на стол, в ожидании почетной гостьи – моей бабули. Она бродила по дому, напевая себе под нос какой-то смутно знакомый мотивчик, носила по пять тарелок разом, красиво сервировала стол.

-Да не переживай ты так. Ладомила отходчивая, - подмечая, как я нервничаю, попыталась подбодрить она. - Рвала и метала только первый день после пропажи твоей. А как узнала, что у меня, так и поутихла.

-Не уверена, что по голове погладит.

-Так и ее вина в твоей глупости есть. Что ж она, двадцать лет все в секрете держала, приоткрыла завесу только, считай на кончик носа, а остальное – догадайся сама. Надо было и тебя из портальной усадьбы забирать, а не в пасть зверю бросать.

Глава 5

Кирилл

-Мамочка, а я тоже могу в лесу заблудиться? - Навье дрожит от майской бури. Свинец туч затянул небо, тонкие березовые стволы сгибает к самой земле. Жуткое зрелище. Отец и старший Горыныч отправились искать нелегально прошедшего через Смородинку. Таких нужно быстрее отлавливать, пока не натворили бед.

Перейти через Калинов живым почти никому не доводилось.

Для того и стоит усадьба Горыневых прямо у самого моста, а змеи с момента заключения сделки смотрители его. Пограничники в Навьем, если переводить на язык людей - сторожевые псы, получившие право жить в Яви на полных правах. Потому и ходят легко туда-сюда, старший Горыныч и все в роду его.

По другую сторону от моста наш дом, Кощеевский. Здесь начинается дорога умершего через Навье. Кто-то останется в темном нашем царстве, кому-то повезет почти сразу уйти на перерождение, будут даже счастливчики, кому Боги позволят жить на границах с Правью: пророки, жрецы. Теперь их почти не осталось, я ни одного еще не видел, по крайней мере.

– Конечно, Кир, с чего бы лесу с тобой нянькаться, - мать с тоской, то и дело, поглядывает в чернь чащобы. Мы сидим на веранде и пьем вкусный яблочный отвар на травах.

–Так ведь я Кощеев наследник! - помню, тогда меня разбирало гордостью от этой мысли.

–Тем более, - грустно усмехнувшись, мать подлила себе еще дымящегося напитка и снова, украдкой, бросила взгляд в сторону леса. – Лес - это Яги вотчина, не наша.

–Разве не Кощей в Навьем главный? - Отец говорил, что нет никого для жителей Нави страшнее и сильнее Кощея. Та сила, что дана нам Чернобогом - хозяином здешних мест - выше во сто крат любой другой магии.

– У каждого своя сила, сынок. И очень неумно считать, что ты главнее других только потому, что ближе к Богу, - сейчас я понимаю, что говорила она об отце, хотела уберечь меня от похожей судьбы. Тогда же обидно было слышать, что не мне все будут в ноги кланяться. Отец-то учил как раз обратному, да и примером своим демонстрировал превосходство над другими. – Так что не ходи, пожалуйста, один в лес. Особенно…

–Да знаю я, знаю. В Велесов день, Велесову ночь, и на Коляду, - мне очень не нравится, что мама говорит, как с ребенком.

Я упрямо гляжу на нее, набычившись, исподлобья.
Противно вспомнить, да вот вспомнилось, стоило только войти в лес и ощутить, как ветки плотного кустарника сплелись за спиной, прикрывая выход.

Не любил я Навью сторону, старался от усадьбы далеко не отходить, а если и навещал кого, то только порталами. Другое дело, что порталом можно пройти только в дом, где уже бывал, сразу в само помещение, а если, скажем, заприметил ты опушку в лесу, решил туда наведаться не пешим ходом, то лес непременно сыграет с тобой злую шутку и окажешься ты совершенно не там, где планировал. Вернее, опушка будет та самая, но вполне может переместиться хоть на Буян Остров. Не любит лес тех, кто брезгует по земле пройтись, наказывает. Не любит и спешки, и своеволия тоже. Потому и говорят, что сгинуть в Навьем легче легкого. Живой лес каждого чувствует. Насквозь видит.

Блеснувшая под ногами тропинка тут же змеей скользнула в траву, изменив направление. Выматерившись, покорно зашагал предложенным маршрутом.

Все знают, что сходить с тропы в Навьем лесу - затея гиблая, даже для местных. Вот что я всегда здесь не любил, так отсутствие контроля над происходящим. Идешь, как козел на веревочке, куда ведут, туда и идешь.

Шагов через триста появилась-таки развилка с огромным валуном аккурат у вилки дорог.

-Да ну тебя! Издеваешься что ли? Что я тебе - Иван-дурак! Знаешь же, не просто погулять вышел. Позарез надо! Чужак у вас тут и не надо мне петь, что нету и не видел! - зло выругался я, зная, что Леший меня слышит каждым листом на близлежащих деревьях, каждой травинкой под ногами. - Лично упокою!

– А я в своем праве, Кощей, - ехидно ответило эхо откуда-то из-за спины. И правда ведь в своем, крыть тут нечем. Если человек попадал-таки в Навье или его провели с собой местные, то требовать, чтобы выдали назад не имею права даже Я, хоть и назначен смотрителем за исполнением закона. Леший скрипуче рассмеялся шелестом ветра и на камне стали проступать надписи.

“Направо пойдешь - судьбу найдешь, налево пойдешь - себя потеряешь, прямо пойдешь - друга повстречаешь”, - в темноте я видел прекрасно и точно знал, что из трех предложенных ни один из вариантов не предусматривал встречи с Красовской, по чью душу я сюда, собственно, явился. Ни другом, ни судьбой моей она точно не была. Оставался третий - самый неприятный.

–Су-ука, - обернувшись, кинул за спину, даже не надеясь, что Леший выйдет на разговор. Он тут больше моего хозяин и покуда закон не нарушает, ничего я ему сделать не в праве. Это в детстве я думал, что всесильный, а потом стало ясно, сколько у той силы ограничений и побочек. И задарма бы не взял, да навязали.

Вздохнув, шагнул на левую тропинку, остальные тут же заросли мелкой травой, а камень исчез.

– Обломался ты, Леший. Себя я уж с неделю как потерял, так что нового ты мне ничего не покажешь, - хотелось верить в это самому, но на деле что-то внутри подсказывало: ждут меня впереди неприятности. Ждут, зубы точат.

–Далеко торопишься, Кощей? Выпьем по чарке, может? - поморщившись, мысленно послал предполагаемого собутыльника к Лешему. Меньше всего хотел с ним встречаться, но когда по левую сторону появилась заводь - сразу понял, что придется. Очевидно, не мой сегодня день, в продолжение не моей вчерашней ночи.

Раскатистый, булькающий смех поднялся со дна вместе с воздушными пузырями. Над окрасившейся в ярко-красный чернотой водной глади, показалась седая голова. Плеснув на берег водой, специально, тварь, я-то знаю, старый чёрт в ярко-красной рубахе, уселся на прибрежный плоский камень, протягивая мне слепленную по форме водяной лилии чарку. От пойла несло хуже, чем от сивухи.

Глава 6

В это самое время в доме Елены

Я громко отхлебнула чай, стараясь не смотреть на ошарашенные лица Царевны и бабули. Звук получился протяжным и слишком медленным в наступившей тишине.

-… вот так вот все и получилось, - подытожила я. – Кощей меня в лес отправил, Маша пропала, ну а я, наслушавшись о своей магической исключительности решила проверить.

-Отец у тебя умным был, мать, вроде бы не дура, - бабуля покачала головой, - да и ты, до последнего времени тоже умненькой казалась. Неужели в «Костях» весь мозг отшибло или напрочь отсутствует чувство самосохранения, Яд?

-Да не верила я! – выпалила зло. – Ясно?! В лабуду всю эту вашу сказочную. Думала поищу ее недалеко от клуба, с каким-то ухажером небось отошла и вернемся.

-Это в усадьбе-то не заметили, что кто-то в лес пошел? Ты сама Горынева видела, - настаивала ба

-Там всем несколько не до слежки и правил было.

-Даже слышать не хочу!

У бабушки как-то странно зашевелились волосы и потемнело вокруг глаз.

-Ладомила Всеславовна, - квакуха мягко накрыла ее ладонь своею, - держите себя в руках, чай не девочка уже, давление подскочит, голова болеть начнет. У вас вон, - кивнула на лоб, активно жестикулируя глазами, - даже волосы шевелится стали. К тому же, уж простите, не смогу удержаться и промолчать, но ваша вина тоже во всем этом есть!

-Моя? – опешила ба. – Да я их всю жизнь от этого дерьма скрывала! Уберечь хотела. Темный ритуал провела, чтобы ее мать или ее, дуру, к навьему лесу не привязали, богам в услужение чтобы не пошла. Жизнь свою человеческую чтобы прожила: влюблялась в кого хочет, путешествовала, училась, работы меняла…

-Ну так если Кощей ее сюда заманил, так уже б стоило с первого дня и рассказать, - Царевна не сдавала позиции.

-Да не думала, что молодняк на нее вообще внимание обратит! Один порталами носиться, все свет ищет между ног у половины страны! – ба в гневе сплюнула на пол. – Когда в его дурью башку дойдет, что не там искать надо. Второй – вообще на себе повернут, все о себе да о трех головах своих. Я ж ей амулет охранный сделала, Лена! Где он, бля? – бабушка впервые на моей памяти выругалась.

Про амулет я забыла. Даже ни разу не надела.

-Дома, - буркнула, опустив голову. -Прости.

Бабуля выдохнула, разом постарев будто, зажмурившись, прошептала – Нет пути назад теперь…

И как только она произнесла это комнату окатило чернильной тьмой. Погасли свечи, перестали цокать часы, даже воздух и тот перестал ощущаться в пространстве. Я как будто разом оглохла, ослепла и онемела. А затем чуть действительно не лишилась зрения от яркого, ослепительного света, вся утварь и предметы декора поднялись в воздух, будто не были подвластны гравитации, как и наши волосы – их подняло вверх, и распушило.

«Что за чертовщина?»

Прямо из потолка начала образовываться светлая воронка, ровно под ней, из пола росла темная.

-Пришли, - едва ворочая губами, с ужасом прошептала Елена.

-За мной, - ба вкинула голову, порывисто потянулась через стол, хватая меня за руки. – Яда, прошу, не делай глупости! Не ищи эту Машу свою, Ленкины светляки тебя домой доведут или останься здесь, молю тебя! Дождись меня, а потом…

Порывистым ветром ее начало затягивать в образовавшийся между воронками портал.

-Ба! – в ужасе крикнула я, хватаясь за ее ладони. – Не пущу, - прошептала следом!

-По долгу рода, по закону крови, - прогремело на весь царицын терем, и мы все оглохли от его силы. Голос как будто был везде – и снаружи, и в наших головах, леденил душу и останавливал слишком спешащее сердце. – Суд Богов готов слушать дело.

Бабушку вырвало из моих рук, замотало волчком вокруг своей оси, ухнув разом в схлопывающийся портал, откуда прилетело уже мне: - по закону крови, по долгу рода, принимай Навий лес, как он принял тебя.

Вновь все стихло, а затем на пол посыпалось все то, что подняло в воздух. Но мы с Еленой так и не пошевелились.

-Ну, - замогильным голосом известила она. – Пришла расплата за самоуправство.

«Кар-р-р!» – гулко, злобно разносилось по округе.

«Ау-у-у!» – затягивал в унисон Дурашка.

Поежившись, отступила от окна. Жутко. Не то от воя призрачной гончей, не то от вороньего крика. От всего разом.

-Не убьют они ее, - по-своему успокоила Царевна, но легче не становилось. Хотелось куда-то нестись, что-то делать, кого-то известить! Но только кого, если забрали именно те, к кому в принципе и стоило бежать!

-Только покалечат? – усмехнулась зло.

-Та тьху-тьху-тьху на тебя три раза, - мелкими плевками, через левое плечо, Елена сплюнула и постучала по столу. -Рабочей силой так у нас не разбрасываются, тем более такими ценными кадрами, как Ладомила Всеславовна. Выяснят все: как укрывала дочь, тебя, что делала, какой ритуал использовала. А вот потом, в зависимости, какие законы нарушила – назначат наказание.

-И что же это может быть?

-Да хоть бы что, - вздохнула квакуха, раскладывая на диванчике чистую пару джинс, темное худи и черную майку. – В служение могут забрать вечное, работу черную и непотребную для них делать. Ладомила Всеславовна у нас же добрая по своей сути, обережница… смогут наказать делать дела темные, чтобы душу ей выворачивало каждый раз. Тут уж кто во что гаразд будет и с каким настроением.

-А я?

-А что ты? Тебя к нави привязали, - Квакуха покосилась на дверь, - думали, что к долгу родовому призвали. Откуда ж им знать, что еще не инициированная? Лес-то тебя принял, значит свою учуял даже без вхождения в силу! Это, на самом деле, очень хорошо, Ягушка. Пусть лучше пока не знают и думают, что Ладомила тебя в курс дела как раз вводила… и это, - она смущенно смяла край собственной футболки. – Тебе с инициацией поспешить-то надо. Как прознают навьи, что Яга у нас без пары, красна – девица, охоту начнут.

От мысли быстрого секса и абы с кем нехорошо повеяло проблемами. Замера столбом, в задумчивости глядя на Елену. Не верилось, что все легко и просто решится перепихом. Ведь дело не в самом процессе, не просто же это называется “инициация”.

Глава 7

Кир

Руки тут же обвивают шею. Решительно, напористо.

“Что с тобой, Яда? Неужели настолько рада меня видеть?”

Никогда не была такой требовательной и жадной до ласк. Вернее, жадной очень даже, но больше по части брать, а не отдавать. Смущаясь, кусая губы, будто борясь с собой. А тут вдруг...

“Не могла же ты так быстро измениться в лесу”.

Губы жаркие и язык юркий, все штурмуют, не дают опомнится, но что-то не так в этом поцелуе. Вроде бы и желанная, а внутри не горит огнём, как бывало каждый раз, стоит подойти к ней вот так близко. Пустота и тоска тягучая - ничего больше. Не дрожит могильный холод обледенелой души, не отступает, щерясь злой кошкой тьма.

Руки уже тянут из брюк рубашку, явно желая пробраться к телу. Ловлю их, не позволяя. Не дает мне покоя странное ощущение.

–Мавка, - неприятное осознание разрывает дурман морока.

Лицо Ядвиги тает, сереет, и в ушах уже не жаркие, просящие стоны, а злой хохот, резкий и колкий.

–Почти купился ведь, - зло сощурившись шипит Мавка, сжимая когтистые руки на моей шее, впивается в кожу до крови.

Дернувшись, уворачиваюсь, чтобы не успела укусить.

–Поверил почти, - узкий, водянистый зрачок нечисти гипнотизирует, лицо подрагивает, вновь порываясь вернуть облик отравы, но я больше на эту удочку не куплюсь. Может быть и сразу не повелся бы, но так отчаянно хотелось поверить, что вот она - Яда. Сама идет. Рада меня видеть. Просто рада, а не потому, что испугана до смерти нашим негостеприимным лесом.

Лоханулся, как вчерашний птенец!

Мавка наклоняется, такая же юная, как Яда, даже, может, моложе. С виду лет шестнадцать, но настоящее лицо серо-зеленое, а глаза пустые и злые. Совсем не такие, как у стажерки.

–Отогрей меня, Кощей, жалко тебе? Вижу же, что и сам маешься неприкаянный, - голос теплый и ласковый, все еще очень похожий на голос Ядвиги.

Это сбивает с толку, пытаюсь мотнуть головой, чтобы скинуть наваждение. Шею жжет.

“Твою мать, совсем забыл про когти ее!”

Как очарованный стою, двинуться не могу. Вроде уже и понимаю умом, что не та, кого хотел бы видеть, а морок пробирается под кожу.

–Не будет тебе от меня тепла, мавка, не пара ты мне, - усмехнувшись, выпускаю тьму.

Девка тут же разжимает пальцы, падает к ногам и визжит. Жутко, пронзительно, хоть уши затыкай. Хватается пальцами за мох, взрывает землю. То всхлипывает, то стонет.

– Отпусти, смилуйся, - тоскливый вой эхом отзывается по лесу, будто со всех сторон окружая…

С трудом загоняю тьму назад. Понимаю умом, что мавка по сути своей такая. Ее крест не слаще моего, но жутко бесит, что посмела забрать себе личность Ядвиги. Только бы за это убил заразу, но… ребенок она совсем. Сидит, дрожит тощими плечиками, всхлипывает, по-щенячьи скуля.

-Родная мамка меня притопила. Сучья, говорит, порода, - голос уже не Яды и меня вроде даже отпускает. Злость утихает, сменяясь раздражением.

–Еще раз посмеешь ее личину взять, я тебя сам утоплю, в Смородинке.

Мавка вздрагивает и пятится назад, прямо так, сидя на заднице. Нет ничего страшней для Навьих, чем быть опущенным в Смородинку моей рукою. Это с виду речка простая, а если я силу Чернобога призову - так станет огненной.

Мысль о жестокой казни отражается в заплаканных глазах холодным ужасом.

-Не буду Кощей, клянусь, не буду, - заикаясь, лебезит девчонка. Противно, аж еле сдерживаюсь, чтоб не пнуть ногой.

–Где ты видела ее?

Если бы не видела, не могла бы личину себе присвоить. Значит, и видела, и касалась.

Молчит, тварь. Сделав пару шагов навстречу, вытягиваю кулак, подсвеченный красным маревом силы. Мавка, взвизгнув, подскакивает.

– У лягушачьего болота, вчера еще. Болезная совсем. Никак сдохнет скоро. Чужая она тут и лес все равно ее убьет. Вот я и взяла, чтоб красивое лицо не пропадало. И волосики такие… - Закатив от удовольствия глаза, Мавка причмокнула, довольная, как от вкусного угощения.

Замахнулся. Так и чешутся руки ударить эту суку.

В груди злость сплелась с тревогой.

“Дура ты, Ядвига, ну какой черт тебя в лес понес, если ты ему не кажешься своей?!”

Выходит, не только я в тебе нави не чую, но и лес тоже. Это же погибель верная, без провожатого человечке в лесу!

“Совсем ты себе, красками этими, мозги под цветными патлами выжгла что ли?”

Убью.

Своими руками убью. А посмеешь помереть до моего прихода, так лично достану с того света! Чернобогом клянусь, не дам тебе покоиться!

Рявкнув мавке, проваливать, отыскал глазами гравий тропинки, с которой так глупо сошел в погоне за лже-Ядой.

Торопиться надо. Если зараза-мавка не лжет, то надо быстрее забрать колючку из леса. Похер на Барби, подохнет, пока с Ядой разбираюсь - видно судьба такая, а протянет подольше, вернусь искать, как только отраву назад в “Кости” отправлю.

Глава 8

Яда

В такую несусветную рань только по магическому лесу и бродить. От тумана, поднимающегося заболоченной части реки веяло чем-то живым и опасным. Казалось, будто тонкие, прозрачные нити не просто так путаются в ногах, а пытаются потрогать, пощупать, урвать часть меня. А возможно я себе просто надумываю, так как Елена говорила, что на ее территории мне точно ничего не грозит. Воронье, встревоженное моим топотом, громко, и недовольно кричало да и только.

Наверное, кто-то может подумать, что идти в лес – крайняя степень беспечности. А тут еще рассказы про нежить и оборотней, навь и прочую магическую хрень. Кто бы сюда сунулся?

Но отчего-то я знала, что все со мной будет в порядке. Самоуверенность? Не совсем так. До сих пор стояли в ушах слова, сказанные неведомым, пробирающим до ужаса голосом: «по закону крови, по долгу рода, принимай Навий лес, как он принял тебя». Если даже ОНИ сказали, что лес меня принял, то от него точно проблем быть не должно, разве что от его обитателей. А им на глаза я буду стараться попадать как можно меньше. Елена сказала дойти до жилища Заряны, будто бы она о многом ведает и возможно, сможет помочь с поиском Маши. Значит, мое дело дойти, целой и невредимой, а это значит – меньше самодеятельности и следовать инструкциям. Потом… поговорю с ней и буду решать, возвращаться обратно домой или искать дальше.

«Интересно, переживает ли Кирилл? Или вообще, не заметил моего отсутствия?»

Оставшись один на один с собой, углубилась в мысли, что беспокоили на ровне с пропавшей подругой.

«Сам же послал, - откликнулась другая часть меня, новая, вредная, - чего ему переживать? Даже бабушка и та знает, что трахает все, что движется. Небось, пока тут шатаюсь, уже не одну постель сменил. Да и невеста его… Интересно, как она воспринимает его измены? Или у них все по-модному, без обязательств, сейчас многие пары так живут, я бы, конечно, не смогла… Доберман мне ничего не обещал, да и отношений между нами нет, а только одна мысль о нем и Ганне ранит. Дура я, как есть, дура… ревнивая. Найду Машу и уеду. Слишком больно находиться рядом с ним».

Следующая мысль прострелила осознанием и необратимостью, я даже вслух заговорила:

-Да куда ты теперь уедешь, от всего этого? Кто тебя пустит?

На востоке загорался рассвет - кроваво-красный, предвещающий жаркий день. Задумавшись, даже не заметила, как предрассветные сумерки сменились днем. И, словно только этого ждав, на тропинке появился призрачный всадник – белый конь, белые одежды, белые, заплетенные в мудреные косы, волосы. Царевна предупреждала о них – Дне Ясном, Солнце Красном, да Ночи Тёмной, но все равно его неожиданное появление заставило подпрыгнуть на месте от страха. Он несся на меня на всех парах, а я истуканом смотрела в его призрачные глаза.

«Слуги яговские. Если встретишь, знай – в силу вступаешь, а они перед тобой отчет держат. Ладомила на суде и к тебе всадники потянутся как к новой хозяйке. Но ни одной живой душе не говори что видишь их и с ними не заговаривай пока, да не останавливай. Может и учуют тебя, как Ягу, но повелевать ты ими не в силах, Ягушка. Опасно это, смертельно».

-День ясный, - прошептала имя несущегося ко мне призрака, поспешно отступая с пути.

Странно, вроде бы и не совсем материальный, а жар тела лошади очутился кожей, ветер разметал волосы по плечам, земля вздыбилась от копыт скакуна. – Правильно квахука предупреждала, не стоять на пути. Материальный или нет, а проверять пройдет сквозь или пришибет не очень хочется. Поежившись, пошла следом за скрывшимся наездником.

«Надо же, как тихо появился, словно из-под земли вырос».

В остальном, ранний день в лесу казался невероятно умиротворенным. И даже страхи отступили. Никакой нежити, навий, оборотней. Обычный лес, такой же, как в обычном мире. Пожалуй, единственное отличие было в том, что животных здесь было побольше. Возможно, что от цивилизации далеко или здесь особо никто не охотился. Вдоль тропы, то и дело проносились мимо, прячась под кустами, пугливые зайцы. Стрекотали неугомонные птицы, как будто слетевшиеся разом поглазеть на меня. Белки пищали и трясли пушистыми рыжими хвостами, перепрыгивая с ветки на ветку, следуя за мной. Парочка лис, перебегая и прячась, мелкими перебежками, так же с любопытством шли по моему следу. А затем, далеко позади послышался призрачный вой Дурашки и все мое пушисто – пернатое сопровождение разом бросилось в рассыпную.

«Эх, ну надо же было всех распугать!»

А затем я буквально физически почувствовала, что граница владений Царевны пройдена. Чем дальше, тем гуще становились кроны, сквозь ветви все меньше проникал солнечный свет. Из все более сгущающихся теней слышались пугливые выкрики лесных обитателей, что затормозили на границе света. Лишь пара лис да отчаянная белка все так же шли за мной.

-Спасибо, пушистики, - вслух поблагодарила я, - в компании и не так стремно.

Так мы и шли – я, белка и две лисы.

Когда лоб взмок от полуденной жары, а ноги гудели от усталости, я решила передохнуть. Помня наставления квахухи с тропы не сходить, уселась на небольшой камень, что лежал рядом с ней, словно и правда лавочка для усталого путника. Стоявшая возле него сосна служила отличной опорой для спины.

Белка недовольно запищала, рискнув спуститься ко мне на расстояние вытянутой руки. Две рыжие лисьи макушки тут же показались из-за разросшегося кустарника.

– Отдохнуть малость нужно! – объяснила им я, - и перекусить.

Покопавшись в рюкзаке, достала приготовленные Еленой припасы. Орехи как раз пригодились для белки, которая при виде лакомства и вовсе забыла опасаться. Позабыв о страхах и не зная никакого стеснения, она деловито стала поедать предложенное прямо из моей ладони.

-Приятного аппетита, - усмехнулась я.

Лисы, навострив ушли, так же рискнули выбраться поближе. Бросив в их сторону настороженный взгляд и вспоминая о рассказах, сколько их бешенных бывает, я потянулась за нарезанным мясом, бросая им по кусочку каждой. Слово дрессированные, те схватили его еще в полете, так же настороженно, не спеша, словно не они привыкали ко мне, а наоборот, давали мне возможность привыкнуть к ним, не бояться, подошли ближе. Умостившись у моих ног, принялись трапезничать.

Глава 9

Кир
-Сука! - дернув ногой, отогнал от себя очередной навязчивый плющ. Тут не захочешь - поверишь, что сам лес с Ягой во главе не дают проходу. Ветка ушуршала куда-то в куст змеей. До лягушачьего дома, зная тропы, минут сорок пешего хода. Как бы сильно не хотелось открыт портал и добраться скорее, при таком настрое леса, собьет, тварь шуршащая, мне расчеты и выйду где-нибудь к черту на рога. Аккурат яйца наколю, могу спорить хоть на все “кости” разом. Пришлось перестраховаться. Яйца мне пока не лишние. Точно еще успею по назначению использовать.

«Если не прибью эту идиотку, конечно».

А прибью, так в Чернобогово царство имею постоянный доступ. Заодно и отсеем всех этих поклонников – ни Горыныч, ни Тим не дотянутся.

Мысль прибить казалась все более заманчивой. Такой простой способ заполучить себе в личное и безраздельное пользование. Но.

Перехотелось пользоваться.

Копаясь по пути в себе (чем еще заняться одному в лесу), я окончательно понял, что хочу получить Ядвигу по ее личному желанию и доброй воле. Без уловок, магии и грязной игры. Пусть и непривычно мне по-честному соревноваться.

Зло прихлопнув на шее какую-то мошку, выругался, когда ощутил, как ядовитый укус онемением потянулся от позвонка к плечу.

– Твою ма-ать, отвали уже, ну не убьешь же, сука все равно, - выругался в сторону леса. Взъелся блин!

Укус наливался болью. Пришлось остановиться и присесть прямо на мох под высоченной сосной. Пока яд перебродит в крови двигаться довольно неприятно.

Вынужденная заминка жутко бесила.

Все время звенел в голове насмешливый голос Мавки, будто Яде осталось немного и вот-вот отправится к Чернобогу на суд.

«Что же могло с ней такого случиться, что болезнь настолько серьезная и лягушачьи настойки не спасают?»

Все знают, травки ей сама Яга поставляет по старой дружбе и такого материала можно наварить от всех хворей разом. И мертвого поднимешь!

«Неужели вляпалась стажерка моя настолько, что и Ленка не помощник? При ее умении влезать задом в лужу, это не удивительно ни разу, конечно… Но, бля, бесит не могу!»

Потер шею, чтобы быстрее согнать онемение, растащив яд по всему телу. Чем меньше концентрация в одной точке, тем быстрее кровь переборет отраву.

Отрава…

Теперь у этого слова было лицо. И глаза были. Дотошные, пронзительные, осуждающие или злющие - как придется. И губы. Влажные, сладкие, призывно подрагивающие.

-Бля-я… - Застонав от злости и безысходности мотнул головой, прогоняя мысли о Ядвиге. Получалось так себе.

«Может, рискнуть-таки порталом? Угу, и потом месяц по ебеням искать, куда меня закинуло».

За это время Яда если не уйдет за грань, так решит, что свалил к очередной цыпочке под крыло. Еще, чего доброго, поддастся на ухаживания Светки… или уедет в город к себе. Лови ее потом. С моей-то привязкой к Навьему только в погоню за мечтой. До седых волос можно бегать и не поймать.

Когда ноги перестали колоть и гудеть, поднялся, ускоряя шаг. Потерял с четверть часа и без того. Лес недовольно жужжал и шуршал над головой.

–Да хоть весь покров сбрось мне на голову, куда решил, туда дойду, - что тут осталось-то? Полчаса дороги.

Дом Елены встретил злым рычанием. Рычал, конечно, не сам терем, а щенок лягушачий. Ощерился, дурень недорослый, а как увидел вскинутую с красным клубом силы руку, заскулил, поджал хвост, припал на передние лапы и пополз навстречу. Знает, кто в нашем местном Аду хозяин. Отпихнув собаку носком ботинка, без стука вошел в дом, благо, запирать Елена, видно, не удосужилась.

-Ядвига! Знаю, что ты здесь, лучше сразу выйди. По-доброму и сама! - Еще даже не увидел, а уже злость выросла раз в сто. Как будто триггерит от одной мысли о ее присутствии. Я и так-то железной выдержкой никогда не славился. Не Горыныч, поди…

- Яда! Я же найду - мало не покажется!

Наверное (чисто в теории), лучше как-то помягче с ней. В прошлый раз дал волю характеру и вот где мы сейчас оба. Но рядом с ней не получалось ни посдержанней, ни помягче. Хотелось то ли убить ее, то ли разложить на первой попавшейся поверхности. Причем, даже не знаю, чего из этого больше и в какой последовательности приступать.

Тишина в ответ только увеличивала шансы нового скандала.

Сжимая кулаки, пнул дверь в комнату. Никого. Во вторую - пусто. От мыслей, как обрадуется лягуха такому гостю, что сам себе в ее доме хозяин, заломило спину. Эту с виду она девка молодая, а на деле такой была еще когда под стол ходил. Ох как огрела однажды хворостиною промеж спины.

Я, -говорит, -знать не знала, что ты тут приперся. Вот стучал бы, как люди, может и супом бы накормила, а так розгами, как воров и лиходеев.

И ни грамма, сука, раскаяния. И плевать ей было, чей я сын. Могу поспорить, с тех времен хер что изменилось. С мамой моей Ленка дружила, а батю и меня откровенно не жаловала. Верней, отца не переносила на дух, а меня терпела, по ее словам, исключительно ради матушки.

“Мало вы его лупили в детстве, Заряна”, - так и говорит матери каждый раз.

Хотя, лупили меня как раз вдоволь. Отец наказывал строго за любой поступок недостойный будущего наместника Чернобога. А мама не била, но бранила за каждый поступок, за который отец как раз хвалил. Как, спрашивается, было поступать, если одному так не так, а другому не эдак?!

Убедившись, что дом пуст, вылетел, ужаленный бешенной пчелой в зад, к болоту лягушачьему. Вечерело, но Ленка до самой темени в шкуре своей сидит.

В груди смешались обида и страх от того, что не успел.

Хорошо, если Мавка обманула и Ядвига, живая и здоровая, уже ушла из гостеприимного дома. А что была, сомнений нет. Видел ее вещи, аккуратно сложенные в одной из комнат. Хуже, если ушла совсем…

По затылку прошел холодок. Неприятный, липкий.

«Нет-нет-нет! Не может она взять и помереть... Не может! Не позволю!»

Судорожно рыща глазами по кустам, еле отыскал эту земноводную.

Глава 10

Яда

Больше я не останавливалась. Пить старалась как можно меньше, чтобы не захотелось в туалет, на ходу перекусила оставшимися бутербродами, стараясь не терять времени и дойти, наконец-то, до подруги Елены. Ночь в лесу наступила внезапно. Буквально только что между ветвями пробивались солнечные лучи, и вдруг следом за Красным всадником наступили сумерки, а потом устрашающе пронесся мимо Черный и все в округе затянуло тьмой. Из ниоткуда появились уже знакомые мне провожатые – болотные светляки. Звуки леса изменились, вместо радостного пения птиц раздавался тревожный шелест и низкое рычание ночного зверья. Ухала вдалеке сова или филин, точно уж я не определю, потому что не разбираюсь.

Какое- то время я шла за насекомыми, что выстраивались в ровную линию, споро ведя по едва различимой тропе, а затем одни за одним они начали гаснуть. Тревожно всматриваясь в ночную тьму, пыталась увидеть хотя бы один огонечек, намекающий на близость дома, но тщетно.

Оставалось всего три светляка, когда я услышала легкий шелест и глухое ворчание, доносящееся из близлежащих кустов. Я замерла столбом, не в силах пошевелить и пальцем.

Кусты затрещали.

Из ветвей показалась тень, встряхнулась и кособоко пошла на меня. Я завизжала во все горло.

- Что в нави, что в яви, а бабы и там, и здесь одинаковые! – пожаловался знакомый мне старикашка вслух. – Я выскочил из-за дерева на тебя или клыками промеж глаз клацал? Нет же, аккуратненько, осторожно, заранее пошелестел ветками… Понимаю, что вы, женщины – создания пугливые. Но визжать то на всю округу зачем? Теперь-то только ленивый тебя не услышал, заметь, не глухой, а ленивый. Потому как от такого визга и у глухого косы дыбом, небось, встали. Похлеще лешачихи заволала. А все от чего? Правильно, и я говорю, что от нервов. А нервы от еды вашей, в яви, неправильной. Как там они говорят? Фастфуд, да. Жрете чего ни попадя. Я в давние годы в миру у вас бывал, в гости к старому знакомцу захаживал, видел, какую вы там дрянь потребляете. Там и здоровый нервным станет и похлеще лешачихи завоет.

Старик поправил бороду, обмотал вокруг руки.

– То ли дело у нас, все натурпродукт. От такого только поправляется здоровье.

-М-ма-аочки, ну зачем так пугать? - пискнула я, хватаясь за сердце.

-От болезная, я ж все рассказал доступно, то, что ты очкуешь от каждого шороха, так не моя то вина. – Он подозрительно глянул на моих пушистых провожатых, что совершенно его не боялись. – Вон, по компании своей ориентируйся. Раз идут спокойные, шёрстка дыбом на загривке не топорщится, значит и тебе беды не будет. Запомнила?

Я кивнула, неожиданно радуясь его появлению.

-Ну, так чевой стоим то? Зарянка- то заждалась, уже и ужин готов, и компания из девиц красных, одной тебя токмо и не хватает.

-А ты как тут очутился?

-Так Елена подстраховать просила, - он махнул рукой на дорогу, приглашая продолжить путь. – Эти ж ее, букашки, от воды далеко не могут отходить, я то тоже не особо то могу, но покрепче буду. А и ужина, скажу тебе, сытного, давным–давно не пробовал. А Зарянка-то хозяюшка, готовит – пальчики оближешь. А раз с тобой приду – то и к столу попаду.

-Так ты на ужин хочешь, а не меня проводить, - хмыкнула, пряча улыбку.

-Вы, бабы, не только нервные, но и вредные, - проворчал Хухлик. – Вот чего тебе надо все знать, до всего докапываться. Иду себе, да и иду. Или мне вернуться назад? – он остановился и косо глянул в мою сторону, сощурив глаза.

-Нет-нет, спасибо! Пойдём, конечно.

Его лицо вмиг расслабилось.

Последний светляк моргнул и пропал, а мы направились по тропинке, которую подсвечивал нам Хухлик. Ветка в его руке превратилась в бодро горящий, нескончаемый факел.

Заприметив мой восхищённый взгляд, гордо пояснил:

-Я ж водный житель и огонь мне не мил. За прут этот, вечно горящий, Горыневым обязан.

-Хм-м, вот как, - прошептала я. – И много кого ты из их семьи знаешь?

-Да уж все семейство, - гордо кивнул Хухлик.

Тяжело вздохнув, подняла голову к небу. Навий лес раскачивал над головой ветвями, будто пытался подбодрить и успокоить.

Небо горело мириадами звезд.

«Странный мир, дикий и… волшебный. Только волшебство жуткое. С мерцающими тьмой глазами, с горячими охранными рунами, добрыми лягушками… Со зловещими байками и пугающими напутствиями…»

Наконец-то, вдали показались огни жилого дома. Свет в окнах призывно мигал теплым светом, а за плотными занавесками мелькали тени.

-А Зарянка-то поди не сама, - так же заметил Хухлик. – Хотя, добрейшей души баба, у нее всегда кто-то да и гостит. Хотя все равно часто остается сама, вот доля то какая. И с мужиком не повезло ей совсем, да и сынок… ну, - сам себя поправил, - тут не все потеряно, конечно, не все… А может даже и на их улице праздник будет, чего ж и не быть? Может еще и на свадебке погуляем, традиционной, обрядовой. По-другому ж между ними нельзя, - забормотал себе под нос мой странный провожатый. – Как это, в яви обряды не принято? А чего им в яви делать?! У Зарянки-то вон и задний двор – целая лужайка, и квакуху на вахту болотную туда-сюда махнем… загуляли-и бы… о-хо-хо.. но это только если… да кабы.

-Эм, - попыталась встрять я, хотя уже и знала, что когда его вот так прорывает, дело это гиблое. – У Заряны сын есть? Взрослый?

-Да постарше тебя будет!

-Он с ней живет?

-Какой там, - Хухлик махнул рукой. – Но мать он любит. Наверное, ее единственную кого и любит. Нет в его сердце больше никого… а может уже есть. Носится же вон, по болотам да горам, как будто его кто ужалил.

-И девушки нет?

-Та-а, этих вертихвосток полно, - он пренебрежительно сплюнул. – В отца своего, кота помойного, пошел. Тот все по бабам шляется, вечная весна у него, а младший туда же. Как будто нескончаемый гон у них. Все гены – крокодилы виноваты. Яблочко от яблони, как говориться…

-Кота? Гон? Крокодилы? – переспросила тихо, потому как мы уже миновали небольшой заборчик и подходили к крыльцу, на котором нас выглядывала миниатюрная женщина с просто умопомрачительной копной волос, что в отсвете огня казались красными.