Костяной цветок

Глава 1

Лето 1667 года.

Я не верю, что кто-либо, не познавший страха смерти, не глядящий в ее бесстрастное лицо, может обрести величие. Что есть величие, если не отвага сердца? Не важно, какой дорогой ты пойдешь, проращивая ростки или сжигая поля, лишь неукротимое сердце, отвергающее все устои, распахнет клетку, в которую мы заключены с рождения.

Я знаю это. Мне принадлежит этот дар и это проклятие. Порой я забываю, кто я есть. Собственное тело, имя, будущее кажутся мне чужими, незначительными, суетными. Мне все время хочется большего. Словно там, впереди, меня ждет великая судьба, способная возвысить мое имя в веках, и эта мысль настолько сильна, что я, отбросив все, иду вперед.

Я часто осознаю, что родилась не в то время и не в том теле. Что теперь может слабая женщина? Как бы мне хотелось стоять у истоков великих империй, создавая их, проливая кровь, пот и слезы на ее камни. Лишь два пути есть для меня - королевы и рабыни. Той, что поднимает на бунт ради свободы, или той, кто забирает ее, подчиняя собственной воле. Я же застряла где-то посередине, имея все, и не имея ничего. Лишь угроза смерти способна все изменить. Закалить или сломать. Но может ли владыка приговорить самого себя?

Танис Ройглао.

Воздух был раскален. Солнце палило так немилосердно, что моя кожа, с рождения привыкшая к его горячим лучам, теперь была обожжена, и мне приходилось закусывать губы от боли, не позволяя крику вырваться наружу. Семнадцать дней продолжается мой путь через Великую пустыню. Путь к смерти и путь к жизни. Еще столько же предстоит пройти, если боги дадут шанс вернуться. Кутаясь в черный шелк, я заставляла себя не думать о воде. Ее осталось так мало. Если я к вечеру не выйду к Хамбели, то не утром, так днем Огненный червь Эйсонф заберет мою душу в Заповедные пустыни.

Мое имя Танис. Танис Ройглао. Дочь Максимилиана Ройглао. Одна из шести. Я принадлежу королевскому роду, последнему из двух, оставшихся в четырех землях. Когда-то северная вазилики Вирана считала, что уничтожила нас всех, но в ту пору род Ройглао был столь обширен, что убийство одной вазилики Джоан не смогло бы его перечеркнуть. Не прерывая дыхания - так гласит родовой девиз. Не прерывая королевской крови.

Южные земли остались в стороне от войны, продлившейся без малого двадцать пять лет. Мы сохранили свой народ, сохранили свой быт и уклад, и когда весь мир восставал из руин, мы продолжали жить как прежде, молясь богам и возводя города.

Мой отец родился в первый год войны. Он был младшим из пяти сыновей вазилевса Элиаса Второго, но Бог пустыни привел именно отца к трону, который он занимает по сей день. Как и заведено в Южных землях, у него было много детей, каждый из которых имел свою собственную мать. Среди них я была четвертым ребенком и третьей девочкой, но я, единственная из всех, кто родился в браке вазилевса. Всего у отца было восемь детей.

Моей матерью была чернокожая жемчужина Нэйтаса из рода Энтайн, богатейшего в Южных землях. Официальной жене было позволено жить во дворце вазилевса в столице Эсдрасе, но моя мать была своенравной, и, оставив меня на попечение слуг, она отправилась на Юг вместе с караваном таких же сумасшедших, как она сама, надеявшихся отыскать Южное море, колыбель богов, и принести им свои дары.

Путь их пролегал через Великую пустыню, бескрайние пески, выжить в которых могут только жрецы Огненного червя Эйсонфа, который забирает людские души в Заповедные пустыни, и решает, смогут ли они вновь вернуться в мир живых. От жрецов мы и узнали о том, что мать погибла, и останки ее погребены в их городе, Хамбели, слухи о котором волновали сердца как детей так и стариков. Мало кто из живых видел его воочию - даже мой отец не был удостоен подобной чести. Впрочем, поездка через Великую пустыню легко могла бы стоить ему жизни - солнце здесь не знало милосердия, песчаные бури возникали внезапно и длились сутками, а оазисов не было совсем.

Но для меня это не имело значения. Хотя в Южных землях нет единой религии, все мы верим в вечную жизнь. Верим, что рано или поздно, кость превратится в прах, а он, развеянный по ветру, позволит ушедшему вновь вступить в этот мир. А потому к умершему надо относиться не иначе, чем при жизни.

Мы проводим ритуал Хесперос, прославления покойных. Отец никогда не найдет в себе мужества вновь встретиться с матерью, а значит, только я могу отдать ей последнюю дань. Нужно только миновать пустыню и найти город, которого нет на карте Южных земель.

Видевшие его говорили, что тот, кому суждено достигнуть его высоких стен, непременно сделает это, даже не имея представления о том, в каком направлении двигаться. Бог пустыни проведет его за руку, сохранит от бед.

Пустынный являл моему взору мир Заповедных пустынь. Я видела города, людей, моря, но они исчезали, таяли в раскаленном воздухе. Бог знал, куда я держу путь. И знал кто я - наследники Ройглао всю жизнь носят черные одежды. Никто не посмеет напасть на человека в черном - обидчик познает месть всего клана, всего Юга. Мы неприкосновенны. Пусть даже в пустыне черный цвет - цвет смерти.

Я должна выжить. Да, я всего лишь одна из Ройглао, но у меня есть предназначение в этом мире. Я чувствую это. Бог всегда держал меня за руку, вел укромной тропой, когда другие сгорали в пламени его гнева. Нет, разумеется, я не Летеция Клейменная или Вирана Северная - во мне нет их силы и упрямого мужества. Править? Югом раньше правили женщины, но такого больше не повторится. В наших землях женщин едва ли не боготворят и стараются оградить от любой опасности, а вазилики Джоан была убита. Больше никто не позволит женщине приблизиться настолько близко к власти, огню, который неизменно сжигает всех.

Власть - это испытание. Это путь по лезвию, который, с трудом пройдет иной, не чувствующий на себе тяжести короны. Протянут ли тебе руку, те, над кем ты властвовала? Помогут ли сойти? Нет. Для правителей нет иного пути. Минуя его, с окровавленными ногами и в залитой кровью мантии, ты останавливаешься на острие. Упасть или взлететь? Куда вел этот путь? Что он изменил? Ты никогда не узнаешь ответы. Ты всевластна, и нет ничего в этом мире, чтобы было тебе подконтрольно.

Глава 2

Я часто думаю о временах, когда земли только зародились и начали свое собственное существование. Я не могу не думать о Срединных землях, первом истинном королевстве великих мужей. Отчего именно о королях табунников слагается столько героических песен? Это люди земли - быстрые как кони, сильные как львы, хитрые, как змеи и вместе с тем невероятно добрые и даже порой наивные в своей истинно детской вере в людские добродетели.

Но и скрытности им не занимать. Кто сейчас знает о первой жене короля Джерейма Великого, что подарила ему четырех детей? Кто скажет, кем она была, какого племени или хотя бы назовет ее истинное имя?

А вместе с тем королева была птицей высокого полета. Истинное имя ей было Мелит. Мелит из клана Ройглао, официальная дочь короля Кира Пятого. Кто еще как не она, поддавшись очарованию молодого короля, распахнула для него двери неприступных крепостей? Кто как не Мелит вселила в сердца южан уважение к недавнему захватчику и подарила двух сыновей? И не ей ли он обязан своим золотым ожерельем, даром Юга?

И теперь я часто думаю, делом чьих же рук на самом деле была ее скоропостижная смерть. Ройглао, кто всегда решает вопросы клана тихо и решительно, или короля Джерейма, чья доблесть на самом деле была красивым мифом? Ни для кого не было секретом, как же страстно он желает объединить земли с Западом, а на трон как раз взошла молодая королева, которой, непременно, рано или поздно понадобится помощь такого легендарного правителя. Не потому ли Джерейм долгими годами не препятствовал проживанию на своей территории западных герцогов Берефейлов? Знал ли он об Анте? На чьи деньги она в действительности жила? Да и сорвавшийся брак принца Габриэля и леди Элизы Чертлон, чей отец был первым претендентом на трон после смерти королевы Летеции, не прямое ли доказательство его намерений? Кто на самом деле напал на короля и его сопровождающих по дороге из Дарнуолла, якобы случайно оставив в живых лишь его самого? И ведь ни для кого не секрет, чем закончилось это нападение - свадьбой, а значит и долгожданным объединением земель.

Или я не права, и все дело в любви? Кто теперь скажет? И все же табунникам верить нельзя. Нельзя попадать под магию из насмешливых глаз и волнующего сердца срединного акцента. Они всегда получают свое.

Мария.

Скрываясь в тени, как вор от правосудия, я кралась по узким переулкам, вглядываясь в лица редких прохожих. Было уже далеко за полночь, и я могла не волноваться о том, что Реймс обнаружит мое отсутствие. Никому бы в голову ни пришло, что сеньора Мария, старшая сестра короля может оказаться так далеко от стен своего дома в столь неуместное время. Обо мне были слишком высокого мнения, которого, увы, я не заслуживала.

Всю свою жизнь я была зависима от воли мужчин. Моя мать была робким и застенчивым существом, слепо подчиняющимся воле деспотичного отца. Когда он умер, Реймс, стыдившийся ее, велел матери уехать в храм Верховного, что она и сделала.

Я была такой же. Я была не в силах отказать брату в желаемом или воспротивиться его воле. Каждый раз мне на ум приходили страшные воспоминания детских лет, когда Реймса едва ни затоптала лошадь, и мы с родителями думали, что он не выживет. В тот день я не только едва не лишилась брата, у меня появился шанс получить престол.

Подобная перспектива привела меня в ужас. Мы с матерью жили замкнуто, редко покидая свои покои. Незнакомые люди пугали меня. Я никогда не забуду те страшные дни ожидания и облегчение, которое я почувствовала, когда Реймс пошел на поправку. Я выполню любую его просьбу, каковы бы ни были последствия. Пусть даже ценой собственного счастья. Брат был младше меня на семь лет, ему едва исполнилось восемнадцать лет, и я всегда чувствовала свою ответственность за него. Это никогда не изменится.

Остановившись у дверей кузни, я сделала несколько глубоких вдохов и, убедившись, что за мной никто не наблюдает, вошла внутрь.

Было темно. Привычный жар уже давно ушел, и в помещении было прохладно. Меня уже ждали.

- Гиран, - прошептала я, делая шаг к лиару. Полный боли взгляд стал мне ответом. Он уже знал.

- Когда? - глухо спросил он, отводя глаза.

- В конце месяца. Реймс говорит, что мы должны поспешить. Он и сам возьмет себе в жены одну из Ройглао. Юг и Срединные земли защитят себя от Запада и Востока, только действуя сообща.

- Не рассказывай мне сказки твоего брата, принцесса, - Гиран устало приподнялся с табурета и подошел к окну. - Наши земли в безопасности, а кто говорит обратное, либо лжец, либо дурак.

- Ты не смеешь так говорить о своем короле, - обида за брата заставила меня повысить голос. Впрочем, на мой выпад мужчина отреагировал смешком.

- У лиаров нет королей, Мария. Мы свободны, как птицы в небе. Мы люди и львы, а значит, над нами никто не властен.

- Во всех правителях, кроме южных, течет лиарская кровь!

- Неужели? - он обернулся. - Тогда скажи мне, отчего уже третье поколение Вилландертов не владеет второй сущностью?

- Львиный дар не всегда прорывается наружу.

- Или же Айрис Лаверье подменила сына короля Агрона другим ребенком, и твой дед не имел никакого отношения к династии.

- Замолчи! - я не могла оставаться спокойной, когда о главном опасении моего рода столь откровенно говорил кто-то посторонний. Тем более что причина, по которой я пришла сюда, была столь неразрывно связана с наследием лиаров.

- Тебе не стоило приходить сюда, Мария.

- Я не могла иначе, Гиран. Возможно, мы больше никогда не увидимся. Я должна была увидеть тебя. В последний раз.

- Я говорил тебе, что не стоит связываться с лиаром, - он невесело улыбнулся и, резко шагнув ко мне, оказался совсем близко. - Послушайся ты меня, не было бы этих мучительных минут. Мы не можем быть вместе, Мария, и никогда не могли. Я лиар, к тому же бедного происхождения, а ты сестра короля.

- Айрис Лаверье жила в публичном доме, - напомнила я. - Но ее король Ричард называл матерью.

Глава 3

Танис Ройглао.

Мария пришла ко мне на закате.

С высокого балкона дворца открывался удивительный вид на пустыню. Проведя в ней почти два месяца, едва ни лишившись жизни, я чувствовала, что теперь навсегда принадлежу ей. Вопреки всему, я любила ее, наслаждалась ее тишиной, силой и аскетичной красотой. Там все было по-настоящему. Там я обрела себя.

Стоя на балконе, я не могла отвести от нее глаз, вновь и вновь возвращаясь к воспоминаниям. Возможно, если брак с Реймсом не будет заключен, я отправлюсь обратно в Хамбели. Я знаю, Пустынный теперь не оставит меня. Сегодня, исполняя на песке молитву в его честь, я впервые чувствовала, что она не остается безответной. Бог был рядом со мной, он стоял за моей спиной, и так будет всегда.

Когда на обратном пути меня застигла песчаная буря, я не почувствовала страха. Во мне была лишь решительность, столь сильная и ослепляющая, что, будь моим противником не стихия, а человек, ему бы не поздоровилось. Халит был прав - если я не одолею свои чувства, то они одолеют меня, и тогда его пророчество сбудется. Вот почему я старалась держаться подальше от вазилевса Реймса. Впрочем, как и от любого другого, что бы я ни говорила сегодня днем.

- Вазилири, - погруженная в созерцание пустыни, я не заметила, как на балкон вышла Мария.

- Я рада вас видеть, - я подошла к ней, и мы вместе вошли в мои покои, где служанки уже накрыли стол. - Я хочу узнать вас поближе, Мария, прежде чем по той или иной причине покину Эсдрас. Стыдно признаться, но мне мало что известно о династии Срединных вазилевсов. Все мои знания заканчиваются вместе с жизнью вашего отца.

- Это неудивительно, вазилири, - голос женщины был на удивление испуганным. Мне казалось, что в моем присутствии она почувствует себя свободнее, но этого не произошло. - Как и мой отец, я имею лиарскую кровь, но она, вероятно к счастью, никак не проявляет себя.

- Насколько мне известно, Агрон Дарнуоллский был последним в вашей династии, кто мог обращаться.

- Это верно.

- И после него лиарская кровь более не разбавляла человеческую? - Мария кивнула, отправляя в рот оливку. - Что же, это понятно. На юге лучше знакомы с лиарами, и я могу сказать вам с полной уверенностью, что у ваших потомков, сохрани они род чистым от браков с лиарами, не будет второй сущности. Кровь была слишком сильно разбавлена за это время, и вы можете не опасаться.

Отчего-то от моих слов Мария стала еще бледнее. Я считала, что это невозможно. Кожа ее была белоснежной, подведенные черным, глаза сверкали как сапфиры, а волосы струились золотом по плечам. Она была красива тонкой, удивительной красотой северянок. Но в ней, несмотря на робость и молчаливость, я чувствовала силу. Я не могла объяснить это словами, но весь мой инстинкт, как тогда в пустыне, кричал, чтобы я была осторожнее. Это лишь маска, не более.

- Вы примете предложение моего брата?

- Я не уверенна в этом. Я думала, что отец выберет мне в мужья южанина, как это всегда и делается, а, если я не захочу вступать в брак, то удалюсь в храм Песчаного. Но теперь, когда я посетила Хабесе, я хочу увидеть Дарнуолл. Вы были в Западных землях, Мария?

- Нет, вазилири, - зря я вспомнила о западе после утреннего разговора. Выражение лица Марии явно свидетельствовало о том, что она разделяет эту мысль.

- Я хочу увидеть замок, где правили вазилики Летеция и вазилики Вирана. Вы знали, что замок в Дарнуолле помнит еще те времена, когда единая династия правила всеми четырьмя землями? На тот момент, пятью, - поправилась я, вспоминая о севере. - Все монархи мира хоть однажды посетили его, несмотря на то, что прошло более тысячи лет. Один из Ройглао, Дастенес, или Дасти, как его называли на западе, даже был мужем вазилики Летеции. А храм при замке? Сперва он принадлежал Верховному богу, затем Тантире, Ледяному, а теперь в нем поклоняются вазилики Летеции.

- Вы действительно увлечены историей запада. Я же такой любви к нему ни питаю. После войны он все никак не желает усмирить жажду крови и его взгляд устремлен на мою родину, - в доли секунды смущенная женщина превратилась в табунницу. - Запад никогда не простит нам, что мы овладели частью Северного моря и Мелассой. Можно любить и ненавидеть запад, но ему никогда нельзя доверять.

- Удивительно слышать это от той, в чьих жилах течет кровь западной династии, - я видела, что Мария с трудом сдерживает свои эмоции, и не могла понять, что так ее рассердило. Я прилагала все свои усилия, чтобы наш ужин был приятным, а беседа непринужденной, но вместо этого, кажется, задела чувства женщины.

- Во мне не только западная кровь, но и северная. И когда кто-то угрожает Гарту, Срединным землям или моему королю, она просыпается. А вы можете себе представить, какую мощь может иметь женщина, если в ней отчаянная, безрассудная смелость святой королевы обретет силу и жестокость Вираны Северной.

- Как и вы можете представить жестокость южных вазилевсов, которую освятил Песчаный бог. Пока мы держим чувства под контролем и не даем огню вырваться наружу, мы люди, Мария. Но, ослабьте на мгновение внимание, и гнев уничтожит вас и тех, кто рядом с вами. Вот отчего я ищу уединения. Мне нельзя править - там, где начнется моя власть, там закончится мой покой, и все неприглядное, что скрыто глубоко в душе, вырвется наружу и обретет разрушительную мощь. Теперь, когда вашей родиной стал юг, я могу быть за него спокойной. Пообещайте мне, что, если что-то случится с моим отцом, вы сохраните верность моему государству, перейди престол Спиросу или вашему сыну.

- Я буду верна королю, - мне показалось, что она намеренно уклонилась от прямой клятвы, но обстановка в комнате была и без того накаленной, чтобы я еще акцентировала внимание и на это. Прекрасный ужин стоял почти нетронутым, и я взяла кусочек козьего сыра. Мария не ела. Казалось, она всецело погрузилась в собственные мысли.

- Завтра утром вас официально представят народу. По такому случаю отец устроит большой гладиаторский бой, так что вы должны быть готовой к тому, что увидите. Это жестокое зрелище.

Глава 4

Мария.

«Теперь ты одна из Ройглао» - голос Танис снова и снова звучал в моей голове. Ее слова напугали меня больше, чем казнь Гирана. Подумать только, я почувствовала облегчение, когда вазилири велела его убить. Верно, жестокость юга овладевает сердцами не хуже, чем оспа или чума телами горожан. К тому же мысли о Реймсе волновали меня все сильнее и сильнее.

Из-за оспы Гарт был в полной изоляции от всего мира, и я не могла получить новости от короля. Проходили недели, но даже Максимилиан не мог ничем меня утешить. Впрочем, он больше волновался о Танис, которая решила проложить путь на север с юга, намереваясь не только снова пересечь Бескрайнюю пустыню, но и выйти к Дарнуоллу морским путем, которым, по ее словам, некогда пользовались жители Хамбели, когда тот еще был обыкновенным жилым городом. Вместе с Танис в Хамбели направились десять человек дворцовой стражи и пара заключенных, имевших опыт судоходства. Для меня идея вазилири была истинным безумием, но Максимилиан считал иначе, полностью полагаясь на волю Пустынного. Я видела, как сильно он страдает в отсутствие любимицы, и потому сделала шаг, о котором уже очень скоро сильно пожалела.

Отчего-то идея пригласить Хестию пожить во дворце в отсутствие Танис, показалась мне замечательной. Заручившись поддержкой мужа, я выполнила свое намерение, но общение с дочерью вазилевса оказалось не столь приятным, как я на то надеялась.

Хестия не только была значительно глупее Танис, так еще и яро стремилась во всем ее заменить. Если сперва она уговорила отца предоставить ей покои старшей сестры, что, по своей сути, прежде было недопустимым, ввиду огромной пропасти в положении официальной дочери и Хестии, то позже она стала облачаться в одежды сестры и ее драгоценности. Максимилиан, смотрел на все это с огромным неодобрением, однако не вмешивался в дела дочери. Единственный раз, когда он дал волю чувствам, случился после того, как Хестия при помощи басмы сменила цвет волос.

Мысли вазилевса были устремлены в Хабесе, где толпа недовольных напала на дворец его брата и разорила его. По счастливой случайности сам вазихан и его семья были в это время в Багси, а потому остались в живых. Как я ни пыталась успокоить сердце Максимилиана, он продолжал гневаться, не в силах наказать всех, кто был повинен. По законам ему следовало сжечь город со всеми его жителями, но вазилевс не желал отвечать жестокостью на жестокость. По его распоряжению стража в Хабесе была увеличена, а трое зачинщиков казнены на городской площади. И вновь я вспоминала слова Танис.

Было и еще одно бремя, что мешало мне спать по ночам. Я была беремена. Я знала это наверняка и теперь трепетала от ужаса при мысли, что знахарка могла ошибиться, когда дело касалось ребенка лиара. Как и в прошлый раз, втайне от всех я посетила дворцовую повитуху, и та подтвердила мои опасения. Подкупив ее золотом, я выгадала время до того момента, когда правда откроется. Но дни летели слишком быстро, в то время, когда ночи, омраченные кошмарами, тянулись бесконечно долго. И вновь я вспоминала слова Танис. Я одна из Ройглао. Что бы ни случилось, клан позаботится обо мне. Если бы она только была рядом!

- Мария, - дверь в мои покои распахнулась, и я увидела Максимилиана, вошедшего внутрь. Сердце екнуло.

- Мне сказали, что вы себя плохо чувствуете, - я оторвалась от вышивки и подошла к супругу.

- С возрастом все тяжелее перенести жару, - он устало опустился на подушки. - Я не видел тебя уже несколько дней. Как ты?

- У меня все хорошо, спасибо, - мне стало стыдно. Максимилиан всегда был внимателен ко мне, а я лгала ему. - Хестия навещала меня двумя днями, но после нашей размолвки перестала.

- Что на этот раз?

- Не может определиться что хочет больше - дворец Танис, отправиться в Хамбели или выйти замуж за моего брата, однако проклинает меня за то, что я еще не получила для нее вашего разрешения.

- Эта девчонка позорит весь наш род, - сокрушенно пробормотал супруг.

- Вазилевс, мне надо с вами поговорить, - я произнесла эти слова прежде, чем успела осознать их смысл. Как назло на ум ничего кроме правды не шло, и, взмолившись всем богам, я решилась. - Еще до моего прибытия в Южные земли я была обесчещена, о чем вы знаете, - я глубоко вздохнула, пытаясь заставить свои голос не дрожать, но у меня не выходило. Слова давались мне безумно тяжело. Я задыхалась.

- Успокойся, Мария, - он мягко коснулся моей руки, словно боясь, что его прикосновением может меня ранить. - Я выслушаю все, что ты скажешь.

- Это случилось за месяц до нашей свадьбы. Он был лиаром. Я... Мне сказали, что ребенка не будет, и я никогда не смогу родить, но теперь я беремена, - последние мои слова утонули в молчаливом рыдании. Меня трясло. Я не хотела говорить и вместе с тем не могла более молчать. Я чувствовала облегчение и страх, но более всего меня пугала реакция Максимилиана. Он, тихо, сидел рядом, заставляя меня сходить с ума от этого затянувшегося молчания.

- Хорошо. Мы поступим так. Если ребенок родится лиаром, то мы отошлем его на воспитание к вазихану в Хабесе, а ты останешься при дворе. Если же он будет человеком, то наследником трона останется Спирос, как было решено ранее, затем право будет у Актеона и Танис. Лишь после них наше дитя, вне зависимости от пола. Если это произойдет, до его совершеннолетия, а так же в случае его смерти, трон примешь ты. Далее мои дочери по старшинству.

- Простите меня, - я опустилась на колени и прижалась к ногам вазилевса. - Лучше бы вы казнил меня. Ваша доброта и великодушие убивают страшнее, чем яд.

- Подними на меня глаза, Мария, - я с трудом подчинилась. Я чувствовала себя низко. Я сама себе была противна. О каком королевском величии может идти речь? Я была сломлена. Все, что было прежде, теперь потеряло свой смысл. Я перестала быть той, кем уезжала из Срединных земель, и понятия не имела кто я. Я должна начать все с начала. Сейчас, когда все разрушено. - Ты Ройглао, - слова мужа заставили меня вздрогнуть. На мгновение мне показалось, что это бог вложил слова в его уста. - У тебя нет грехов перед Песчаным, а значит, нет ни перед кем из смертных, как бы низко ты ни пала. Никто никогда не узнает о произнесенном в стенах этого дворца. Даже истина станет ложью, если мы так решим. Мы - власть. Мы - боги на земле.

Глава 5

Танис Ройглао.

Когда волна смыла меня в море, я решила, что это конец. Вода кидала меня из стороны в сторону, ледяные волны раз за разом обрушивались на мою голову, не позволяя даже глотнуть воздух. Они стремительно уносили меня прочь от корабля, и я чувствовала такой отчаянный ужас, что он полностью заполонял собой сознание, напрочь вытесняя какие-либо мысли. Мне отчаянно хотелось жить, и я была готова сражаться до конца.

Что есть силы, я молотила руками и ногами по воде, но вместо того, чтобы удержаться на поверхности, я вновь и вновь уходила под воду. В конце концов я осознала, что волна несет меня к берегу, нужно лишь позволить ей делать это и дышать. А вот сохранять дыхание было сложно. Прежде, чем я успевала вновь подняться на поверхность, сверху обрушивалась новая волна, унося меня вниз. Легкие разрывались от нехватки воздуха, я чувствовала, как сильно пульсирует кровь во всем теле. "Бог благословил тебя кровью и морской водой". Я поднялась на поверхность, но волна вновь унесла меня вниз. У меня не осталось сил. Я отчаянно сделала вдох, глотая воду...

Я не поверила своим глазам, когда увидела солнце. Оно медленно поднималось над морем, которое, словно в насмешку, было совсем спокойным. Я лежала на песке, окруженная обломками корабля. В руках я крепко сжимала жетон святой Летеции. Каким образом я не потеряла его в воде, когда думала, что лишилась жизни? Неужели Сахи был прав, и в моем спасении я должна быть благодарной королеве, чьи останки вывезла из Хамбели?

Приподнявшись на четвереньки, я с трудом смогла сесть. Море измотало меня. Я не знала, когда оно выбросило меня на берег, и сколько часов я провела здесь, но чувствовала лишь ужасную усталость, как в тот день, когда пустыня, а не море, решила забрать мою жизнь. Я оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из стражей, но кроме обломков на песке ничего не было. Это просто немыслимо!

С огромным трудом мне все же удалось подняться на ноги, но это ничего не изменило - сколько бы я ни смотрела, никого рядом не было. Не выпуская жетона из рук, я медленно направилась в сторону едва виднеющегося вдалеке покосившегося дома.

Я не думала, что в таком месте кто-то еще может жить, и надеялась лишь на то, что смогу провести там некоторое время, прежде чем искать какой-либо путь. Но планам моим не было суждено сбыться. Стоило мне приблизиться, как дверь отворилась и навстречу, двигаясь так же медленно, как и я, вышел сухой высокий старик, опирающийся на грубо выструганную трость.

- Пожалуйста, помогите, - прошептала я, обнаруживая, что практически не владею голосом. Я произнесла это на южном диалекте, но старик, понял и кивнул на дверь. Не в силах даже поблагодарить его, я, все еще с трудом удерживаясь на ногах, направилась внутрь. Старик, положив руку на мою спину, подтолкнул меня к кровати, и я с благодарностью легла, моментально забываясь глубоким сном.

Когда я проснулась, вновь было утро. Я все еще чувствовала слабость, но она не шла в никакое сравнение со вчерашней. Старик уже не спал. Он сидел за столом и смотрел на море, виднеющееся в маленьком окошке.

- Спасибо, что помогли мне, - я села на кровати. Старик повернулся.

- У тебя есть имя, Ройглао? - я вздрогнула.

- Откуда вы знаете...

- Я родился на юге. Неужели море ослепило тебя, и ты не видишь перед собой старого лиара?

- Простите, я никогда...

- Не видела столь дряхлых и жалких львов, - с горьким смешком закончил мужчина. - Обычно нам удается уйти молодыми, а не жить рухлядью.

- Я вазилири Танис, официальная дочь правителя Максимилиана. Ты будешь щедро вознагражден за свою доброту.

- Принцесса, - мои слова заставали его рассмеяться. Я с недоумением смотрела на старика, пока тот пытался совладать со смехом. - Боги и сейчас не оставят меня в покое.

- Простите, я не понимаю, чем так насмешила вас.

- Я удалился от всего света, спрятался от людей, надеясь, что жизнь более никогда не сведет меня с королями. И теперь боги выкидывают их с волнами прямо под окна моего дома.

- Кто ты? - изумилась я.

- Мое имя Кейтр.

- Кейтр-воин? - я задохнулась от изумления. - Я думала...

- Думала что я погиб? - он вновь рассмеялся. - Нет, дитя. Жизнь оказалась ко мне так жестока, что отказалась покидать меня. Я так стар, что даже дети моих ровесников уже покинули этот мир. Агрон Дарнуоллский, Эйслин Клентонская, Вирана Северная, Айрис Лаверье, Ричард Властитель, Варросс-регент... Думаю, дальше и перечислять не стоит. Я видел их всех. Я стоял у подножия Ледяного замка, когда королева Вирана шагнула в пропасть.

- Правда? - я снова и снова читала книги об этих людях, искала воспоминания свидетелей, а теперь сижу рядом с тем, кто некогда был командиром армии Триединых земель и учителем короля Ричарда Всевластного. Боже, да ведь этот старик сражался бок о бок с Агроном Дарнуоллским и видел, как Айрис Лаверье получает свои клеймена. - Как это было?

- Поразительно. Мы стояли под стенами замка, проклиная жестокость этой женщины, не пощадившей детей в борьбе за трон. Мы снизу вверх смотрели на нее, стоящую на этом полуразрушенном балконе и сыпали проклятьями. - он не мигая смотрел в одну точку, вновь переживая события тех лет. - Она была удивительно спокойна. Я видел ее впервые в своей жизни и был поражен этой ледяной красотой. Она стояла в этом белоснежном платье, тонком, развивающемся на пронзительном ледяном ветре совершенно босая. Я видел много королей, но никто из них не излучал столько достоинства и властности, как Вирана Северная. Мне казалось, что она одна сможет противостоять армии всех трех земель и одолеть ее.

Поэтому я был просто шокирован, когда она сняла со своей головы корону и, словно признавая свое поражение, раскинув руки в сторону, припала лицом к борту балкона. Так южане склоняются в присутствии правителя. Вирана Северная была побеждена, сломлена.

Мы все молчали, не в силах оторвать взгляда от этой женщины. Прежде мы мечтали видеть ее падение, но оно лишь напугало нас. Вирана казалась нерушимой как Великие горы севера и вот эта женщина склоняет свою спину, падает в изнеможении на глазах у тысяч людей, желающих ее смерти. Затем она поднялась вновь. Мы были готовы ко всему.