Крапивники

Глава 1.

Прошу обратить внимание!

Главы по объёму не большие, поэтому публиковаться будут блоками по несколько штук.

В большинстве блоков количество символов будет превышать 20 000. Т.к. в этом случае Вы будете получать уведомления о появлении новой части в приложении, а книга обновляться в ленте.

В названии каждой главы указан её порядковый номер, а также лицо, от которого ведётся повествование.

В названии блока глав - номера входящих него глав. (Например, "Главы 1; 2; 3; 4; 5." - Это первые пять частей произведения).

Желаю Вам удовольствия от прочтения!

…

Глава 1. Луна.

…

Окно лаборатории Королевского Научного Общества было широко распахнуто, впуская ночной воздух.

По правде говоря, находиться здесь в такое время было… не запрещено, конечно, скорее категорически нежелательно. Но мы собирались провести важный эксперимент, и бросать дело на полпути не было смысла.

Вот закончим, и можно будет забрать часть вещей – в нашем исследовании начинается новый виток и лишнее хотелось бы унести из рабочего пространства и спрятать дома по углам.

Эдмунд убрал рогожевый фартук в сумку и собрал волосы в хвост на затылке. К сорока пяти годам в висках у него уже появилась заметная седина.

- У тебя всё готово?

- Ага, - я проверила заряд на улучшенной защитной клетке.

За эту свою разработку я готова была поручиться. Коробка из стальных прутьев состояла из двух отсеков.

В первом должна была закрыться я. Он был защищён так, что ни единые чары из внешнего мира не могли бы пробить эту защиту. В подтверждение тому служили семь энергетических кристаллов на пять килограмм, соединённых прутьями из сплава свинца и золота. Монструозная конструкция огромной стоимости в полу моей части клетки просто не могла подвести.

Второй отсек, куда встал Эдмунд, был защищён иначе: он предназначался для тех, кто проводит эксперимент, а значит, позволял взаимодействовать с объектом изучения, и закрыться должен был только в случае опасности.

- Прекрасно. Тогда давай по быстрому кофеёчку жахнем и можно будет начинать.

- Хорошо.

Я вышла из клетки и плюхнулась на стул возле рабочего стола.

Эдмунд взялся наполнять водой чугунный чайник, подставив его под вмонтированную в стену водотрубку.

Повернув рычажок, отвечающий за водные чары, Эдмунд секунду ждал проявления на трубе синего плетения. После того, как оно загорелось, потекла вода, поданная через подземную систему труб.

Эд на максимум выкрутил рычажок с красным кристаллом. Красное огненное плетение засветилось и нагрело вытекающую воду.

Пока добавлял в горячую воду порошок и устанавливал на жаровую доску вариться, я рассматривала лабораторию.

Да... столько времени тут проводим... уже и пледы разложены, чашек пять штук, я вкусняшек разных по всем углам напихала, а Эд сделал винную заначку. Ну и куда уж без стопок бумаг и книг.

Впрочем, это не удивительно - Эд работает тут с тех самых пор как вернулся в столицу без малого десять лет назад.

Я перевела взгляд на него. Сухощавый мужчина чуть выше среднего с длинным острым носом и чёрными кудрями немного не достающими до плеч. Не считая ранней седины и первых пока совсем лёгких морщинок, он ничуть не изменился за то время, что мы знакомы. А ведь прошло… одиннадцать лет?

На момент нашего знакомства мне было четырнадцать, ему тридцать четыре, а сейчас двадцать пять и сорок пять… Да, верно, прошло одиннадцать лет. Я провалила экзамены в академию и уехала учиться у одного старика, который взял да и помер, а меня, как ребёнка старых знакомых, "подобрал" Эдмунд, обитавший в том же городе.

Мой бывший учитель, а ныне отчим и коллега в одном лице бодро нарезал хлеб и колбаску.

- Ты чего на меня так смотришь? - отчим заметил мой взгляд и снял с ножа прилипшую на лезвие копчёную корочку и протянул её мне.

- Нет, ничего, я просто задумалась, - отправила пряный обрезок в рот.

Я перевела взгляд на стену, обтянутую мягкой древесиной и исколотою булавками. Многие годы разные учёные работали здесь и прикрепляли к ней свои заметки.

Последние лет пять на ней красовался наш большой плакат с человеческим силуэтом, в груди которого были нарисованы круг и звёздочка - резервуар и искра магического источника. Слева на уголке были выписаны виды магии: тёмная, светлая, ментальная и четыре стихийные: огонь, вода, земля и воздух.

Через искру проходили полосочки - энергетические потоки, которые собственно и наполняли резервуар, а по всему телу шли тонкие, как капилляры линии – мелкие индивидуальные потоки. Их мы срисовывали с Эда, ибо создаваемый артефакт был заточен на взаимодействия только с ним.

Как-то мне было не по себе. Может, от того, что отец погиб, тестируя свою артефакторскую разработку, и я видела это своими глазами, может от того, что мне в целом не всё нравилось в моей работе.

Даже присутствие Эдмунда не прибавляло энтузиазма. Эта разработка она очень важна для него и обычно его воодушевления хватало нам обоим, но сегодня почему-то это не работало. То ли со мной было что-то не так, то ли с ним. Скорее всего, с нами обоими.

Артефакт, который мы будем тестировать должен перенаправить потоки магической энергии через украшение-линзу в постороннюю точку в обход разрушенной искры. Это вернёт способность колдовать многим людям. Эду в том числе.

Учитывая важность опыта и продолжительность нашего знакомства, я была абсолютно уверена, что реакция Эда неправильная. Он должен порхать по лаборатории воодушевлённый до той стадии, когда это начинает раздражать меня. Сейчас же… он просто рад. Это не катастрофа, но и не норма.

Что бы немного развеяться, я начала бесполезный разговор.

- Если сейчас у нас всё получится, последняя из трёх фундаментальных болезней получит лечение.

- Ага, - отчим кивнул, разливая кофе по кружкам, добавляя сахар и подливая мне молока. Сам он пил чёрный кофе с одной ложкой сахара. Передавая чашку, подмигнул. - А может даже и больше. – Это надо будет проверять, но вполне возможно на людей без магического таланта это тоже подействует, и они начнут колдовать.

Глава 2.

…

Глава 2. Луна.

…

- Всё, - в состоянии душевного подъёма Эдмунд положил ключи на стол секретарю перед выходом из здания Королевского Научного Общества. – Оформляй, что мы ушли.

- Ой, как здорово, одних вас жду, - девушка радостно заполнила соответствующую графу в журнале посещений.

- Между прочим, мы о ночных исследованиях с тобой советовались, ты была не против.

- Всё равно домой уйти приятно.

- Согласен. У тебя что-нибудь сладкое есть?

- Да, конечно, угощайтесь, - она полезла в ящик стола и вытащила миску печенья.

Захламлять рабочее место ей запрещалось, поэтому еду приходилось прятать. Но Эдмунд – человек, однажды заметивший за ней эту «скверную» привычку - уже несколько месяцев покрывал её перед начальством за взятку в виде солёных печенюшек с перцем.

- О, спасибо, - Эд зачерпнул пригоршню. Сегодня он набрал сладких для меня. – Солнышко. Не подержишь?

Я забрала у отчима печенье.

Он вынул из букета одну розу и вручил девушке.

- Ой, спасибо, - последовало радостное хлопанье длинными речницами, склеенными тушью.

Вот чего не понимаю, так это причин, по которым к светлым волосам девушка подобрала самый тёмный из всех оттенков туши, представленных в косметических лавках.

Эдмунд улыбнулся, забрал у меня сумку и направился к выходу.

- Пойдём, солнышко.

Я последовала за ним.

- До свидания! – полетело нам в след.

- Всего хорошего, - бросил Эд.

Мы вышли на воздух.

В части города, где преимущественно обитала элита столичного общества, рядами стояли большие двухэтажные дома и средних размеров трёхэтажные.

От пёстрой растительности на клумбах и балконах тянулся сладкий аромат. С востока города, где располагался порт, запах шёл солёный – запах моря. А от таверны неподалёку веяло чем-то мясным.

Эд с букетом и сумкой на плече, запрокинул голову, вдыхая ночной воздух.

- Знаешь, солнышко…

Я несколько секунд ждала продолжения фразы, не начиная движения в сторону дома, но Эдмунд молчал. Пришлось поторопить его:

- Что? Я слушаю.

- Я вдруг подумал… А ты хотела бы быть богатой и знаменитой?

- Кто ж этого не хочет? – вопрос отчима застал меня врасплох.

- А если бы тебе пришлось ради этого потерять что-то, чем ты дорожишь. Без возможности изменит решение в будущем.

Я прищурилась, глядя на Эдмунда. Тёмно-серые, как мокрая брусчатка, радужки в темноте почти сливались со зрачками, отчего на призрачно-белом лице было видно лишь два чёрных круга, полосы бровей, а также теневые пятна под ними и носом.

- Ну… я хожу на работу, Эдмунд. Так что в принципе я обмениваю своё бесценное время на то, что меня достало. И вряд ли что-то в ближайшем времени изменится, - пожала плечами я. – А почему ты спрашиваешь? У тебя какие-то проблемы?

- Тебе не нравится твоя работа? – Эдмунд проигнорировал последний мой вопрос.

- Ну… не совсем, - я по опыту знала, если не вернуть тему в русло его проблем, Эд начнёт в срочном порядке решать мои. – Тебе перестало нравится заниматься научной деятельностью? Эд?

- Так, пошли. Нечего стоять посреди улицы, - Эд зашагал вперёд. По его тону мне стал казаться, что он жалеет о начале этого разговора. – И не переводи тему: тебе не нравится твоя работа?

- Я не уверена, - вздохнув, мысленно прокляла себя, что вообще заикнулась про работу. Ну, ничего, дома поговорю с мамой по поводу Эда. С ним в последнее время такое бывает – вдруг задумается и загрустит, но это всегда проходит.

- Если ты объяснишь, что не так, мы сможем это исправить.

- Я просто не уверена, что это моё, - я отправила за щёку печенюшку. - Понимаешь… расчёты и испытания… иногда мне кажется, что меня заперли в лаборатории с библиотекой. Это занимает много времени, а я вот вообще не трудоголлик. Да и математика мне тяжело даётся. Тебе это подходит, папе подходило… а вот насчёт себя я не уверена. Фантазии создавать артефакты хватает, но не усидчивости на расчёты.

Ещё одна печенька. Эдмунд тоже взял одну.

- Да и потом, я не могу полностью отделаться от мысли о папиной смерти. Да, прошло четырнадцать лет с его неудачного артефакта, я и колдовать научилась, и артефактами пользуюсь без страха, но окончательно меня не отпускает.

- Не удивительно, - пожал плечами Эд. Несомненно, думал о магических светильниках, которые искренне ненавидел после несчастного случая в подростковые годы.

- Это не отпускает, сколько бы времени ни прошло. И повторюсь – мне не хватает энтузиазма годами биться над одной разработкой! Временами это похоже на каторгу.

- Ага, - невнятно пробубнил Эдмунд и задумчиво потёр кончик длинного носа.

- Только не пойми неправильно. Я правда ценю, что ты меня сюда устроил. Благодаря твоему статусу «великого учёного» я вообще получаю с четырнадцати лет всё что хочу и даже больше. Ты меня учил. Ты меня в академию пристроил доучиваться, хотя студентов туда никогда не набирают дополнительно. Работой в твоей сети больниц обеспечил. Ещё и с возможностью выбрать любой филиал. И на эту работы ты меня протащил. И ремонт в папином доме на твои деньги сделан. Я всё это очень ценю, честно…

- Да расслабься, я верю, - отмахнулся Эдмунд. – Хочешь попробовать что-то новое?

- Не знаю. Мне вроде уже двадцать пять, а я до сих пор не понимаю, кто я и чего хочу.

Настала тишина. Эдмунд потёр нос, продумывая ответ. Я ела печенье.

- Ну… если ты не знаешь, могу предложить поработать на благо больниц.

- Каким образом?

- Видишь ли… я недавно ходил к одной высокопоставленной персоне по поводу моих разработок. У меня будет монопольное право на производство артефактов для коррекции выжженных искр. И мне потребуются талантливые молодые артефакторы, которые смогут начать производство опытных образцов и возглавить потом цеха по производству этих артефактов во всех филиалах моих больниц.

- Я буду одним из них?

- Не совсем. Я предлагаю тебе стать вербовщиком.

Главы 3, 4, 5, 6, 7.

…

Глава 3. Луна.

…

Академия. Большая территория почти посреди столицы. Из родного города уезжать не надо - хорошо.

Что включает в себя это место, огороженное зачарованным забором? Несколько корпусов, стадион для студенческих дуэлей и занятий спортом, сад, оранжерею, конюшню, корпус с магическими существами и кусок леса, переходящего в самый большой парк города «Королевский лес».

Собственно, всё. Место работы на ближайшие месяцы.

Забавно…

В четырнадцать я провалила экзамены сюда. По совету маминой подруги была отправлена в маленький городок учиться у одного старика, а он взял и помер.

Как оказалось, в том же городе жил Эдмунд. Они с мамой учились в академии в одно время. Чуть не поженились, но после ряда трагических событий на военной службе Эд сбежал, разорвав все связи и поселился в захолустье на долгих восемнадцать лет, за которые мама вышла замуж, родила меня и овдовела.

Я перешла учиться к нему. За год прошла программу двух курсов академии. Приехала в родную столицу сдавать экзамены, ибо дипломы всё равно выдаёт только академия. И нет разницы, учился ты в ней или у кого-то из выпускников, прошедших курсы педагогики.

Тогда я познакомилась с одним мерзопакостным пацаном, поругалась с ним и чтобы «всем», а по факту себе, доказать какая я хорошая, записалась на конкурс от академии, в котором он тоже, как оказалось, участвовал.

Гадёныш был на год старше меня и обладал просто огромным магическим потенциалом. Настолько большим, что из-за его ошибки чуть не погибло множество людей.

Помогая ликвидировать чары этого малолетнего урода, Эдмунд выжег искру источника. Пацан, правда, получил ровно тот же диагноз, но он во многом виноват сам.

Решив, что без магии Эд меня учить не будет, любимый отчим и бывший учитель по своим связям пропихнул меня на третий курс академии.

Забавно то, что, не поступив в академию самостоятельно и оказавшись там лишь по блату и феерическому везению, я теперь иду туда преподавать. Опять же, по блату.

Престарелый сторож пропустил меня на территорию академии, стоило показать ему бумажку с приглашением на работу.

Меня встретил главный корпус – здание на три этажа с высокими потолками. Странная архитектура со множеством круглых элементов и розовым фасадом. Красиво и старомодно. Последний век в архитектурной моде преобладают острые углы.

Добравшись по длинным коридорам и массивным лестницам до кабинета ректора, я прошла мимо и посмотрелась в окно, как в зеркало.

Его отражающая способность оставляла желать лучшего, но я вполне себя различала. Ничего с утра не изменилось: тушь не потекла, полупрозрачная помада не смазалась.

Надо признать, у меня не самая подходящая внешность для преподавателя. Со своим круглым лицом и плоской фигурой я выгляжу на пятнадцать. Правда, ворчу на семьдесят. Постоянно.

Душевное состояние отражает только седая прядь над ухом справа – напоминание о том, что конкурсы от магических академий бывают опасны, особенно, когда в них участвуют одарённые засранцы.

Я постучала в дверь.

- Войдите.

Со времён моего обучения человек в ректорском кресле сменился. Теперь на месте седого старичка с проплешиной сидел какой-то лысый мужик лет тридцати.

Урод уродом, если честно, ещё лопоухий и голова треугольником, но глаза умные, располагающие. Мне он понравился.

Кроме него в кабинете сидело ещё девять человек.

Семеро из них - деканы факультетов по каждому типу магии: «Огонь», «Вода», «Земля», «Воздух», «Светлая», она же целительская магия, «Тёмная», преимущественно боевая, «Ментальная» – магия сознания – моё направление.

Восьмая персона - заведующая кафедры не магических предметов.

Десятый человек был мне не знаком. Но его брошь своей золотой оправой и серым камнем в центре свидетельствовала о статусе преподавателя и принадлежности к кафедре «не магических».

Молодой мужчина примерно моего возраста. Кажется смутно знакомым. Брюнет, стройный, глаза тёмные, почти чёрные. Лицо очень «правильное» - почти без асимметрии, но я бы сказала, что слегка длинное. Одежда с иголочки и вся чёрная. Даже платок в нагрудном кармане. Он в трауре или просто весь такой «мрачный-загадочный»?

Не совсем в моём вкусе, но знаю, что многим бы понравился.

Я оправила высокий воротник строгого пыльно-розового платья.

- Здравствуйте.

- Добрый день, мисс. Вы Луна Солена? – ректор указал мне на стул, отставленный и от ряда педагогов и от его стола.

Для тех, кто боится быть в центре внимания, это сиденье стало бы колодцем в Долину Страданий. Но я же вроде как иду преподавать, придётся потерпеть.

- Да, - я изящно опустилась на трон всеобщего обозрения и скрестила лодыжки, как предполагали какие-то странные правила идеальной леди, внедрённые в моё воспитание матерью «на всякий случай». Они бывали полезны на подобных официальных мероприятиях, хотя в повседневности мною старательно игнорировались.

- Мы взяли Вас по рекомендации профессора Королевского Научного Общества Эдмунда Рио, на должность преподавателя родного языка и литературы, на кафедру «Немагические дисциплины».

- Да.

- Вы проходили дополнительные курсы по педагогике на пятом курсе академии… - ректор разглядывал моё личное дело. Вдруг нахмурился. – Вы были приняты на учёбу только с третьего курса?

- Да.

Он прищурился, поглядев на меня, но ничего не сказал. Интересно, почему он так удивлён? Когда брал меня на работу и собирал личное дело, не читал что собирает? Или может, его принёс какой-нибудь секретарь или ответственный за работу с персоналом?

- А так же, как практикующий инженер Королевского Научного Общества, Вы хотите вести факультатив по артифакторике для старших курсов …

- Да.

- …с возможностью для студентов после окончания академии получить работу в сети больниц «Крапивник» профессора Рио.

- Да.

- Хорошо. Вы подписывали договор неделю назад у секретаря?

Главы 8, 9, 10.

…

Глава 8. Пацифика.

…

- Эд! Иди обедать!

В ответ тишина. Только сверху доносится какой-то писк или чириканье. Видимо, Эдмунд тестирует очередной странный артефакт. Ну почему опять дома? У него же есть лаборатория…

Я подождала минуту, расставляя на стеле тарелки и чашки. Отсутствие работы позволяло регулярно готовить что-нибудь эдакое на обед. Сегодня в кастрюле бурлил густой тыквенный суп по новому рецепту с печёными фруктами и острым перцем. Странный рецепт, Эду может не оценить, но, на мой вкус, вполне прилично, а значит и близнецам должно понравится. Не уверена только насчёт Моргана, он, конечно, привередливый, на половник его уговорить можно.

Где их, кстати, носит? Час назад ушли к соседским детям играть. Я ведь сказала им вернуться к обеду. Неужели придётся за ними идти? Видимо да. Но сначала посажу обедать старшего.

- Эд! Ты есть идёшь?

Убирая, толстенную тетрадь с рецептами, прислушивалась – всё ещё тихо.

- Эдмунд! Ты меня слышишь вообще? – я направилась наверх. Опять заработался.

Дверь в кабинет муж запирал только в том, случае, если оставлял без присмотра что-то, способное навредить мальчикам, поэтому я беспрепятственно оказалась внутри.

- О, Создатель, что тут твориться?!

Эдмунд, закинув ноги на стол, развалился на стуле. На левой руке, лежащей на животе, блестело кольцо, возвращающее магию.

Перед столом валялась собака с крыльями, всё помещение заросло крапивой и розами, а у противоположной от Эда стены два крылатых льва с хвостами скорпионов и уродливыми человекоподобными лицами раскачивали маятник из растений.

За чириканье, которое слышала, были ответственны стройные ряды различных птиц, исполняющих мелодию под руководством хозяина. Просто отвратительную, в силу отсутствия у Эдмунда музыкального слуха.

- М? Ничего, - меланхолично отозвался супруг.

- Ничего?! Львы-мутанты и сад в кабинете – это ничего?

- Это мантикоры, - поправил супруг.

- Мне сейчас показалось, или ты сказал это обиженным тоном? Эд, что ты творишь?

- Магию.

Передо мной расступились стебли крапивы, а розы постелились в алую дорожку.

- Моя леди ко мне присоединится?

Я прошла к его рабочему столу, за которым из цветов и веток сформировался алый трон. Стоило сесть, цветов вокруг стало больше, а на волосы мне опустилась диадема из цветущих побегов яблони.

- Мадам, - Эд взял мою руку и поцеловал с особо серьёзным лицом. – Вы заставляете мой мир цвести.

- С годами у тебя стали получаться романтические комплементы. Правда, обычно, когда ты пьян. Ты пьян?

- Нет, - покачал головой.

Я надёргала мелких полевых цветов возле своего трона – хотела сплести венок.

- А теперь будь добр, дорогой мой профессор, объяснить, какого чёрта ты проводишь эксперименты прямо дома? Всего второй раз надевая кольцо, - орать на него я не стану, но смотреть с испепеляющим осуждением буду. - Так в нём уверен?

- Глупо, согласен, - не стал отпираться. – Но да, я в нём уверен.

- Не делай так больше.

- Понял. Принял.

- Умница, - уняв осуждающий тон, вернулась к изначальной цели визита. - Там обед стынет. Я тебя трижды позвала.

В последней фразе обида снова проскользнула и Эд это заметил.

- Прости, не слышал, - снова взял за руку и прижал к губам тыльную сторону ладони. - Птицы орут. Сейчас пойдём.

Эд поглядел под стол, собираясь что-то сказать собаке под ним, но лай Фамильяра волной белой энергии разрушил всё созданное. В кабинете стало тихо и чисто. Не исчезло только моё кресло и цветы вокруг него.

- О-па, - Эд потянулся к карандашу. – Выполняет желания хозяина без прямого приказа. Цифи, полминутки… я это запишу.

- Ты про Фамильяра? – уточнила я, рассматривая собаку.

- Да.

Оторвала последний лютик возле своего трона и поднялась на ноги. Растения за мной исчезли.

– Пошли. Суп уже давно стоит.

Эд тоже встал. Из-под стола к нам выбрался Фамильяр. Обнюхал подол моего платья.

- Славный пёсик, - почесала его за ухом. – Надо и его покормить?

- Не думаю. Признаков голода или каких-то прочих потребностей он не подаёт, - задумчиво поглядев на пса, Эд пробормотал. – Интересно, а есть ли у него вообще органы?

- Не смей резать собаку!

- Я и не собирался. Хочу просветить его плетением, - с ужасом вскинул руки Эд. – Боже, Циф, когда я дал повод так про меня думать?

Я промолчала, делая очередной узел на цветах, пока Эд убирал бумаги на места.

Стянув кольцо с пальца, Эд заставил Фамильяра растаять в воздухе. Мне показалось, после исчезновения облака белой энергии в воздухе какое-то время витали золотые искры.

- Кстати, птицы пели так себе, - заметила я, всё ещё думая о собаке с крыльями. - Это преступление против музыки – так исполнять классику.

- Преступление? Отлично! Девушкам же нравятся плохие парни? - Эд засмеялся. – Даже девушкам постарше.

- Плохие парни и преступники – это всё-таки очень разные вещи, - в тон отозвалась я. – А если серьёзно, Эд, что происходит? Что это за балаган?

Вздохнув, помедлил с ответом:

- Мне скучно, Циф.

- А смотреть на маятник с мантикорами – весело?

- Нет. Но работы нет, пацаны ушли гулять, помогать на кухне ты не зовёшь.

- Все тебя обидели и бросили? – с наигранным сочувствием покачала головой.

- Все меня обидели и бросили, - расплываясь в улыбке подтвердил Эд. Он прекрасно слышал мой шуточный тон. – Бедный, несчастный я.

- Нытик ты, - ласково улыбнулась и, закончив венок, возложила его на мягкие кудри. - Ну-ка, дай я тебя короную... А обед давно готов. Пойдём, поедим, потом придумаешь, чем заняться.

Лучи солнца плясали в тёмно-серых глазах, заставляя радужку блестеть графитом и создавая белые искры бликов.

Эд улыбался, обнажая ровные жемчужно-белые зубы.

Впрочем, если внимательно приглядываться, они размещены на челюсти очень плотно – ровно, но без единого зазора – возможно, они слегка крупноваты.

Главы 11, 12.

…

Глава 11. Луна.

…

По небу ползали тяжёлые серые тучи, полностью закрывая его. Ветер раскачивал макушки деревьев. Прохладно, приятно, стрекочут в траве насекомые. Собирался дождь.

Прогуляться бы по этой погоде.

Я отвела взгляд от окна.

В парадном зале академии собралась толпа студентов и преподавателей.

Ректор читал приветственную речь. Дети болтали. Учителя прислушивались к их разговорам от скуки. Даже сам ректор выглядел незаинтересованным, рассказывая, какая «честь для него быть проводником в мир знаний для юного поколения магов».

Это торжество уже ничто не спасёт. Дети это понимают и просто общаются.

В этом вообще большая проблема образования - не интересно никому.

Есть, конечно, исключения, и среди студентов, и среди преподавателей. Есть заучки, есть любители новых знаний. Есть люди которые успевают за всеми молодёжными веяньями, и те, кто просто харизматичен и притягателен. Это понятно, но в общей массе...

Старики, которые через силу отрабатывают "последний год" и всё равно остаются ещё на десять, и малолетние лоботрясы, которые через силу высиживают учебные часы ради дипломов. Понять можно и тех и других, но при этом и тех и других осудить.

Я помню своих учителей и могу попытаться исправить их ошибки. Может, тогда и дети на моих уроках будут слушать?

Ректор уже заканчивал речь. Сейчас первокурсникам раздадут значки академии с обозначением курса и направления. Дети разбредутся кто куда.

Некоторая часть студентов останется на бал, организованный в честь начала года. В первую очередь его учредили для первокурсников. Чтобы они могли познакомиться. Хорошая идея. В моё время такого, кажется, не было. Но я на первом курсе не училась в академии – не знаю. Во времена родителей этого точно не было – тогда ребята сами организовывали себе встречи и прогулки.

Одновременно радует и огорчает тот факт, что меня включили в список тех преподавателей, которые будут присутствовать на этом балу в целях поддержания порядка.

…

Глава 12. Автор.

…

- Отвратительный день, - тихо пробормотал Джастин, вжимаясь лопатками в постамент одной из статуй и то и дело отгоняя комаров.

Бал проходил в огромном парке на территории академии под специальным навесом. Он представлял собой конструкцию из древних колон, удерживающих тончайшую полупрозрачную ткань, зачарованую на защиту от шумящего снаружи дождя.

Некоторые из мраморных колонн были заменены статуями. Великие деятели прошлого по четыре - пять метров в высоту на массивных постаментах. Было лишь два исключения.

Король, правивший в конце Второй и в начале Третей Эпох Мира, и Создатель.

Правитель был представлен шестиметровым жутким на вид гигантом. Во времена его правления началось исследование магии, а люди, научились управлять этой силой.

Наивысшая из фигур – Создатель – образ божества, представленный серым истуканом в плаще с капюшоном.

Бога высекли из серой каменной глыбы. Даже не из мрамора – из обычного камня, найденного где-то тут же, в лесу, когда взялись строить академию. Однако на ладони ему водрузили шарообразные куски хрусталя. Чёрным шар – как символ разрушения - на правую. Белый – как символ созидания - на левую. Ему поклонялись от зари первой эпохи и по сей день – до три тысячи сто тридцать третьего года Третьей эпохи.

Задумавшись об этом, Джастин усмехнулся. Было бы особенно красиво, если бы был три тысячи трёхсотый год и третье мая - третье число третьего месяца. И, желательно, среда.

Мимо прошествовала компания девочек, над чем-то смеясь.

Джастин проводил их взглядом. Почему девушки всегда так странно смеются? Так до мерзкого неестественно. Как будто только имитируют веселье.

- Ха, ха, ха, - тихонько, смакуя каждый звук, Джастин попытался повторить этот смех, но вместо звука, напоминавшего разом кашель, визг и писк крысы получились какие-то стоны при одышке.

Это просто невозможно. Как у них так получается? Ещё и с этими приветственными объятиями, которые выглядят так вымучено, будто девушкам противно друг за друга браться, но какой-то тайный кодекс их к этому принуждает.

Джастин отхлебнул сок, из тонкого стеклянного бокала и покосился на часы в конце павильона, врезанные в грудь Создателя. Как и всё вокруг они были увешаны гирляндами цветов и светильников.

Осталось около часа этой пытки и дети разойдутся. Наконец-то!

Что самое худшее в работе учителя? Наличие учеников.

Сам процесс пересказа знаний у Джастина отторжения не вызывал, но вот эти мелкие…

Маги.

Которые просто приходят перетерпеть лекции и занятия, даже не осознавая, какое сокровище им доступно!

Юноше захотелось швырнуть бокалом в голову ближайшему студенту.

Какой отвратительный мальчишка! Стоит тут, улыбается, ржёт, как конь, демонстрирует новым знакомым умение призывать энергию. Сунуть бы ему что-нибудь в рот, чтоб заткнуть. Носок с камнями, например.

И ведь наверняка у этого мальчишки и не особо-то выдающиеся способности. Стандартный источник от половины до полутора объёмов сердца. Считай ничего!

Вот у Джастина из-за особой аномалии развития источник был объёмом двадцать сердец! Какая карьера могла бы его ждать!

В нескольких метрах от Джастина группа богато одетых детей покупали алкоголь у второкурсника, известного равнодушием к дисциплине.

Парень не собирался вмешиваться. Вероятно, они аристократы – в их среде к вину особое отношение.

Новая коллега, заметив это, поспешила туда. Джастин не слышал, что она говорила, но видел мимику пойманных подростков.

Юная аристократия не ожидала, что им попытаются помешать напиться. Они переглядывались с растерянными лицами. «Продавец» пытался оправдываться, но Луна забрала у него бутылку и, оглядевшись, выцепила из толпы Джастина.

Направилась к нему с бутылкой. Контрабандист последовал за ней, продолжая говорить. Она что-то отвечала, иногда посмеиваясь.