Красавица и Нарцисс: психологический роман

Глава 1. Первая встреча

Часть 1. Идеализация (Фаза "Любовной бомбардировки")

Глава 1. Первая встреча

Повозка с громким скрипом остановилась на центральной площади деревни. Белль откинула со лба прядь каштановых волос и осмотрелась. Перед ней раскинулась типичная французская деревушка — аккуратные домики с черепичными крышами, пахнущий свежим хлебом булочник, стайка девушек у фонтана, которые тут же замолчали, заметив её.

— Не волнуйся, — прошептал Морис, помогая дочери сойти. — В маленьких деревнях все новенькие вызывают любопытство.

Белль кивнула, поправляя складки своего простого дорожного платья. Она уже собиралась помочь отцу разгружать вещи, когда толпа у трактира внезапно расступилась.

— Незнакомцы в Шатонефе! Какая редкость!

Голос прозвучал громко, бархатисто, с лёгкой театральной интонацией. Белль подняла глаза и увидела высокого мужчину, уверенно шагающего к ним. Его синий камзол идеально сидел на широких плечах, а тёмные волосы были уложены с непринуждённой элегантностью.

— Гастон Легюм, к вашим услугам, — представился он, делая изящный поклон. Его карие глаза с золотистыми искрами внимательно изучали Белль. — Вы, должно быть, мадемуазель...?

— Белль, — ответила она, чувствуя, как неожиданно теплеют щёки.

— Белль, — повторил он, и её имя в его устах звучало как поэтический комплимент. — Как прекрасно. Надеюсь, ваше путешествие не было слишком утомительным?

Он ловко подхватил книгу, которую Белль случайно уронила, и его брови удивлённо поднялись.

— Овидий? В наших краях редко встретишь ценителей античной поэзии.

— Вы... читали "Метаморфозы"? — не скрыла удивления Белль.

Гастон рассмеялся, и его смех был тёплым и заразительным.

— Мадемуазель, вы недооцениваете провинциального дворянина. Хотя, — он бросил взгляд на девушек у фонтана, которые тут же захихикали, — признаюсь, в Шатонефе я, пожалуй, единственный, кто способен оценить ваши литературные вкусы.

Он предложил руку, чтобы помочь ей сойти с повозки. Его ладонь была тёплой и уверенной.

— Позвольте организовать вам достойный приём. Жан! — Гастон щёлкнул пальцами, и к повозке тут же подбежал мальчишка. — Помоги месье с вещами. А вам, мадемуазель, я бы предложил освежиться после дороги.

С этими словами он ловко взял со столика кафе два бокала лимонада и протянул один Белль.

— Добро пожаловать в Шатонеф. Надеюсь, вам у нас понравится.

Белль приняла бокал, неожиданно тронутая такой заботой. В его глазах читалось искреннее дружелюбие, а манера держаться сочеталась с подлинным обаянием. На мгновение она почувствовала себя особенной — единственной, кто заслужил такое внимание среди всех деревенских жителей.

— Спасибо, месье Легюм. Вы очень любезны.

— Гастон, пожалуйста, — поправил он с обворожительной улыбкой. — А завтра, если позволите, я с удовольствием покажу вам нашу деревню. Уверен, вам есть что открыть в Шатонефе.

Белль кивнула, впервые с момента отъезда из Парижа почувствовав, что здесь может быть не так уж плохо. А Гастон тем временем уже организовывал переноску их вещей, и деревенские слушались его с таким почтением, будто перед ними был не просто местный аристократ, а настоящий принц.

Глава 2. Очарование

Утреннее солнце золотило пыльные витрины лавки Мориса, когда дверной колокольчик звонко возвестил о посетителе. Белль, стоявшая на стремянке и расставлявшая книги по философии на верхней полке, обернулась и чуть не уронила фолиант.

— Какое восхитительное зрелище! — Гастон замер у входа, держа в руках изящную плетеную корзинку, из которой выглядывали спелые малиновые ягоды. — Прекрасная дева среди мудрости веков. Я направлялся к мэру, но увидел свет в вашем окне и не смог устоять.

Он легко взял из ее рук книгу, которую она едва не уронила, и его пальцы на мгновение задержались на её ладони.

— "Рассуждение о методе" Декарта? — Его брови изумленно взлетели вверх. — В наших краях даже мужчины редко осмеливаются браться за такие труды. Большинство предпочитает... — он бросил презрительный взгляд на стопку популярных романов у входа, — менее требовательное чтение.

Белль почувствовала, как по её щекам разливается тепло. В Париже её любовь к философии вызывала лишь снисходительные улыбки, а здесь...

— Отец всегда поощрял мои интеллектуальные интересы, — сказала она, спускаясь со стремянки.

— Ваш отец, — Гастон снисходительно улыбнулся, ставя корзинку на прилавок, — милейший человек, конечно. Но вчера он чуть не спалил себе брови, пытаясь починить простейший часовой механизм. К счастью, я оказался рядом.

Он ловко подхватил следующую книгу из её рук — томик Вольтера в потертом переплете.

— "Кандид"! — Его смех заполнил лавку. — Когда я цитировал Вольтера на последнем званом ужине у графа, местный священник покраснел, как рак, а мэр вообще не понял ни слова!

Гастон, не дожидаясь приглашения, устроился в кресле у камина, развалившись с непринужденной грацией.

— Кстати, о графе... На прошлой неделе я спас его сына от верной гибели. Тот неудачно упал с лошади во время охоты, — он многозначительно понизил голос, — а его свита просто стояла и орала как стадо испуганных овец. Пришлось мне одному вытаскивать беднягу из оврага.

Белль невольно придвинулась ближе, завороженно слушая. Его рассказы были такими... живыми.

— Это действительно впечатляет, — искренне сказала она.

— Пустяки! — Гастон махнул рукой, и золотой перстень на его пальце сверкнул в солнечном луче. — В прошлом месяце я один остановил тройку разбойников, напавших на карету герцогини. Её охрана, — он презрительно скривил губы, — разбежалась при первых же выстрелах.

Звон колокольчика прервал его рассказ. В лавку вошли Сюзанна, дочь мэра, и её подруга Луиз, обе в нарядных летних платьях.

— Гастон! — Сюзанна вспыхнула, увидев его, но его лицо осталось холодным.

— Мадемуазель, — он едва кивнул, затем повернулся к Белль: — Вы ведь читали "Гамлета"? Вчера я перечитывал монолог "Быть или не быть" и...

Через десять минут, когда девушки ушли, так и не удостоившись внимания, Белль не выдержала:

— Вы были с ними... довольно резки.

Гастон вздохнул, как мученик.

— Бедная Сюзанна уже два года преследует меня, как навязчивый щенок. А её подружки... — Он покачал головой, и тень разочарования скользнула по его лицу. — Иногда мне кажется, что в этом захолустье кроме вас, дорогая Белль, нет ни одной женщины, достойной интеллектуальной беседы.

Его слова вызвали странное чувство — смесь неприязни и тайного удовольствия.

— Они просто...

— Обыкновенны? — Гастон снисходительно улыбнулся. — О, я разочаровался в людях куда раньше. Но вы... — его голос стал теплее, — вы другая. У вас есть ум, характер... огонь.

Он взял её руку, и его пальцы были удивительно мягкими для мужчины, привыкшего к оружию.

— Кстати, завтра я охочусь с графом де Вержи. Составите нам компанию? Я уверен, вы будете единственной дамой в округе, способной поддержать беседу о литературе за охотничьим столом.

Белль колебалось:

— Я не очень хорошо стреляю...

— Пустяки! — Гастон вскочил с энергичностью молодого льва. — Я научил стрелять десяток неумех! В прошлом месяце, например, я...

Его новый рассказ о собственных педагогических подвигах лился рекой, когда дверь лавки открыл вернувшийся Морис.

— А, месье Легюм! — лицо отца Белль озарилось улыбкой. — Как раз хотел поблагодарить за помощь с механизмом.

Гастон великодушно кивнул:

— Не стоит благодарности. Хотя, — он многозначительно посмотрел на Белль, — вашей дочери действительно повезло с отцом. Большинство здешних мужчин не способны даже гвоздь вбить без моих указаний.

Когда он ушёл, оставив после себя тонкий шлейф дорогого сандалового парфюма и недоеденные ягоды, Белль задумалась, протирая пыль с прилавка.

Его высокомерие по отношению к другим было очевидным. Но разве не естественно, что человек его ума и воспитания разочарован в простых деревенских жителях? А его комплименты... Они были такими искренними, такими направленными именно на неё, на её ум, на её характер, а не просто на внешность, как у других мужчин.

Она поймала себя на том, что улыбается, разглядывая оставленную им корзинку. Ягоды в ней были отборными, каждая — как на картине старых мастеров. Такие внимательные детали...

За окном послышался смех — Сюзанна и её подруги проходили мимо, бросая любопытные взгляды в витрину. Белль невольно выпрямила спину, чувствуя странное превосходство. Он был прав — они действительно были другими. Она — и эти деревенские девушки. Гастон это видел. Гастон это понимал.

А в глубине души, совсем тихо, шевелилось смутное чувство, будто она только что сделала первый шаг по тонкому льду прекрасного, но замерзшего озера.

Глава 3. Первые тревожные звоночки

Белль сидела в саду за домом, устроившись в тени старой яблони. В руках она держала новую книгу — подарок отца, найденную им на парижском книжном рынке специально для нее. "Приключения барона Мюнхгаузена" — легкомысленное чтение, но именно то, что ей сейчас было нужно после недели, проведенной за философскими трактатами.

Солнце ласково грело ее плечи, а ветерок шевелил страницы, когда внезапно тень закрыла свет.

— Опять читаешь?

Гастон стоял перед ней, заслонив собой солнце. В его руках была небольшая коробочка, перевязанная шелковой лентой.

— Я стучусь уже десять минут, — сказал он, и в его голосе прозвучала легкая укоризна.

Белль поспешно закрыла книгу.

— Прости, я не слышала...

— Ничего, — он махнул рукой, садясь рядом на скамью так близко, что его плечо коснулось ее. — Хотя, признаться, я ожидал более теплого приема после двух дней разлуки.

Он протянул ей коробочку.

— Для тебя.

Белль развязала ленту. Внутри лежали изящные перчатки — тончайшая лайкра, вышитая серебряными нитями.

— Гастон, это слишком...

— Ничего не слишком для тебя, — перебил он, беря ее руки в свои. — Хотя... — его пальцы провели по ее ладоням, — небольшая неприятность. Видишь, как огрубели твои руки от этих бесконечных книг?

Белль невольно сжала пальцы.

— Я...

— Не переживай, — он улыбнулся, но глаза оставались холодными. — Перчатки скроют это. И потом... — он взял книгу, которую она держала, и, не глядя, отложил в сторону, — разве не лучше проводить время более... полезно?

— Чтение полезно, — робко возразила Белль.

— Для мужчин — да, — Гастон поправил складку своего безупречного камзола. — Но женщине, особенно такой прекрасной, как ты, стоит думать о других вещах.

Он достал из кармана маленькую книжицу — "Искусство светской беседы".

— Вот что тебе стоит почитать.

Белль взяла книгу, чувствуя странное сжатие в груди.

— Спасибо, — прошептала она.

— И еще... — Гастон вдруг нахмурился, заметив ее платье — простое, серо-голубое, без украшений. — Ты же могла бы выглядеть как настоящая королева. Почему не носишь то красное платье, что я тебе подарил?

— Оно слишком... нарядное для обычного дня.

— Вздор! — Он рассмеялся, но в его глазах не было веселья. — Ты должна блистать всегда. Особенно когда я рядом.

В этот момент из дома вышел Морис, неся поднос с чаем.

— А, Гастон! — отец улыбнулся. — Как раз к чаю.

Гастон едва кивнул.

— Белль, — он повернулся к ней, игнорируя Мориса, — завтра я приду за тобой в полдень. Надень те перчатки, и покажем деревне, как должна выглядеть настоящая леди.

Когда он ушел, оставив после себя тяжелый шлейф дорогих духов, Белль вздохнула.

— Что это было? — спросил Морис, наливая чай.

— Ничего, папа. Он просто... заботится.

Отец посмотрел на нее долгим взглядом, но ничего не сказал.

А Белль сидела, глядя на перчатки, лежащие рядом с отвергнутой книгой, и думала о том, почему его забота вдруг стала такой... удушающей.