Краски чужого мира

Первый день. Первые проблемы

К искомой точке они вышли со значительным отклонением от графика, но это не было их виной. Это всё пилот вертолёта. А что? Ему минута лёту туда или сюда немного значит, а тут попробуй ещё проберись эти два-три километра. Когда под ногами жижа почти до пояса, а вокруг – чащоба непролазная. Какой тут, к чёрту, график?

Сержант всю дорогу шёл первым, автомат из рук не выпускал ни на минуту. Он слишком хорошо знаком был с коварством и хитростью местных, потому и ждал чего угодно: одиночного выстрела из-за дерева или даже засады.

Они ещё не могли ничего различить среди зелени, но запах дыма, а значит, и жилья почувствовали и забеспокоились.

 – Рядом, да? – нетерпеливо выдохнул Ласли, нарушая порядок движения и протискиваясь вперёд. В любой другой момент сержант бы, наверное, треснул его по башке, но сейчас только руку правую вскинул – сигнал «стоять на месте» – и сам замер, вглядываясь вперёд.

Ничего там не было видно, хоть как смотри. И на сенсорных экранчиках браслетов не отражалось ничего дельного. Ни движения кого бы то ни было, ни присутствия крупных теплокровных объектов.

 – Тихо за мной и чтоб ни звука! – громким шёпотом приказал сержант, даже не глянул себе за спину, двинулся всё так же первым, расталкивая телом ярко-зелёную пузырящуюся ряску.

Медленно, так, чтоб даже вода не плескалась, они прошли ещё немного, а потом сержант снова дал сигнал «стоп». Стерев рукавом с лица пот и капли чуть подсохшей грязи, сказал всё тем же шёпотом:

 – На разведку идут Ренделф и Шемпс. И без стрельбы там, понятно? А ты, Мони, сверься по навигатору. Чтоб все координаты были точно.

Толстые деревья здесь, на болоте, стояли намного реже, и всё равно кронами и ветками касались друг друга. Бороды зелено-коричневого мха и лианы свешивались вниз, а листва плотной сеткой заслоняла бледное небо. Лучи вечернего и потому неопасного солнца еле пробивались через зелень. Пятна света дробились на мелкие кругляшки, скользили по нечистой воде болота. В падающих солнечных лучах плясали безостановочно рои крошечного кровососущего гнуса. Запах репеллента не позволял насекомым садиться на открытые участки кожи, но постоянное мельтешение сильно раздражало глаза.

Ждать пришлось довольно долго, и все, кто остались, спокойно, молча, ждали, только Ласли перетаптывался нетерпеливо, отфыркивался и отдувался, отгоняя от себя насекомых, и вообще создавал слишком много дополнительной суеты и шума. Сержант не выдержал, в конце концов, предупредил:

 – Если ты не перестанешь дрыгаться, я тебя здесь же утоплю. И сообщу твоей мамаше – сам нахлебался.

Мони, копаясь в навигаторе с умным видом, гыгыкнул в ответ на слова.

Дентон, ещё один в их команде (его добавили в группу перед самым вылетом), отозвался коротким смешком.

Ласли больше реакция товарищей разозлила, чем слова самого сержанта.

 – А чего я сделал? Я, как и все... Сказали, ждать, я и жду. Чего скажете, то и буду делать. Да и то, вон...

Ласли не договорил – сержант взмахом руки остановил его бубнёж, и тогда они все смогли расслышать и тяжёлый плеск воды, и громкие голоса.

Шемпс и Ренделф возвращались назад, позабыв о всякой осторожности. Хорошо ещё, хоть автоматы не убрали за спину, остолопы. Возбуждённо переговаривались между собой о чём-то, громко, на весь лес, даже птицы по веткам примолкли.

Шемпс чуть отставал от напарника, он тащил за собой молодую женщину. Из местных. Точно, из местных. Другой здесь попросту неоткуда было взяться.

 – Это как понимать вообще?! Что за хрень? – накинулся сержант, даже не дал им отдышаться. – Вы посёлок видели? Чего там?

 – Нет там ничего, – не сразу ответил Ренделф. – Ну, в смысле, никого.

 – Это как так? – Тут уж не только сержант удивился, но и все, кто ждать оставался.

 – Ушли они, – добавил уже от себя Шемпс. Стянутой со лба кепкой утёрся, а автомат через локоть на ремне подвесил. –  Никого там нету. Пусто кругом.

 – А это тогда что? – Сержант глаза перевёл на женщину. Та растерянно и с испугом смотрела в лица военным. С одного на другого переводила взгляд тёмных, с необычным разрезом глаз.

 – Ну, типа, «язык», – Шемпс со смехом толкнул свою добычу вперёд, к командиру поближе. – Допрашивать сейчас будем...

Женщина еле на ногах удержалась, испуганно вскрикнула. Длинные, свободно распущенные волосы закрыли лицо.

Почему воинственные дикари бросили её одну? Одну из своих. Почему? Они даже во время боя своих погибших стараются уносить с собой, а тут?

 – Может быть, они услышали нас? – спросил вдруг Дентон, и все посмотрели на него.

Сержант продолжал молчать. Привыкший действовать строго по приказу сверху, сейчас он заметно растерялся. Нахмурив чёрные брови, задумчиво покусывал губы.

 – Пойдём, посмотрим на месте! – решил за всех и рванул по воде напролом. – И бабу с собой берите. И чтоб не сбежала.

Посёлок располагался на небольшом острове. Твёрдая земля под ногами была как нельзя кстати. Лёгкие домишки из прутьев, крытые листвой, стояли то там, то тут без всякой видимой логики.

Второй день. Первая потеря

Утром они все проснулись от громкого яростного вопля сержанта:

 – Вста-а-ать!!!

Они все проспали. Наглым непростительным образом проспали. Вот это да. Одним словом, расслабились.

Мони тоже дрых, как и все. Только Ласли куда-то делся, и место его – сложенное одеяло и рюкзак у изголовья – оставалось свободным.

Сержант прошёл к догоревшему костру и тут громко растерянно выругался:

 – Твою ж мать!.. Что за хренотень?!

Ласли лежал на земле ничком совсем рядом с потухшим костром.

 – Сэмми... – прошептал Ренделф потерянно, бросился к другу. Упал на колени грузно, будто суставы разом отказали. – Как же это так, Сэм... Как же так?..

Он дотронуться до него никак не мог себя заставить. Он и поверить не мог, что товарища его боевого и друга убить могли.

Мони не выдержал, тоже подошёл, проверил пульс на запястье.

 – Мёртвый, да? – спросил сержант, хотя и сам всё видел и всё понял.

 – Коченеть уже начал... – Мони нахмурил брови, разглядывая следы зубов на руке Ласли.

 – Он с тобой смениться должен был. Твоя смена была последняя... – Сержант и остальные смотрели на Мони сверху, а тот не понял сразу, чего от него хотят, осматривая тело, отмахнулся небрежно:

 – Ну да... Он не толкнул, а я часы не стал ставить... Какой смысл? Он же разбудить должен был, как обычно...

 – Ну, нормально! А если б и нас вместе с Ласом... Сонненьких и тёпленьких... – Шемпс с сержантом переглянулись.

 – Да это не дикари. На нём, вон, ни следа крови. Он от другого чего-то помер. – Мони поднялся, растерянно пожимая плечами, повторил: – Не дикари это вовсе. Нет никаких следов на теле... Укус только... от зубов...

 – А баба где? – вспомнил тут сержант, и они все заозирались по сторонам. – Сбежала?!

Среди разнообразных звуков просыпающегося перед рассветом болота хорошо слышно было, как громко плеснулась вода.

Шемпс бросился на звук первым. Как был, даже без оружия, с одним ножом в руке. Вернулся на удивление быстро и вернулся не один: тащил по земле уже знакомую всем ильранку за намотанные на кулак волосы.

 – Царапается, сучка... – Толкнул сержанту под ноги.

 – Это она его убила! – крикнул Ренделф, поднимаясь на ноги. – Она – больше некому!

Все посмотрели на девчонку с бо́льшим интересом, и только Дентон произнёс с сомнением:

 – Такого бугая? И чем? Голыми руками?

Опустился перед ней на корточки, так, чтоб видеть лицо. Ильранка так резко отшатнулась, что спиной толкнулась сержанту в колени. Верёвку она уже как-то умудрилась распутать и теперь одной рукой удерживала ворот разорванного платья, а другой – закрывалась, будто всё время ждала удара.

Ссадины на лице и руках, заплаканное лицо и разорванная одежда – тут и так всё ясно было без слов. Вот почему Ласли выпроводил его раньше времени. Так торопился остаться с ней один на один.

 – Лаисс, – позвал осторожно. – Это ты с ним что-то сделала? Он обидел тебя, и ты что-то сделала...

 – Что толку спрашивать? – возмутился Ренделф. – Пристрелить – и никакой мороки! Я даже сам могу, если все другие стесняются.

 – Не надо. Пристрелить – всегда успеется, – отклонил предложение сержант.

 – А зачем она нам тогда? – Дентон выпрямился, и так получилось, что они с сержантом оказались как раз напротив друг друга. Каких-то две-три секунды смотрели друг другу в глаза, а потом сержант отвернулся и приказал:

 – Ладно, собираемся. Мони, приготовь сигнальные вешки. И проверь датчики перед установкой. Чтоб всё работало... А Дентон пройдёт и проставит. – Перевёл глаза на него, точно ждал протеста. – В десяти метрах от края острова, и закрепи получше.

 – И что, прям сейчас идти? – Дентон нахмурил брови, смотрел не на сержанта, а немного в сторону.

 – Да, прямо сейчас. Мони поможет тебе собрать всё необходимое.

Идти, конечно же, никуда не хотелось. Ни идти одному, ни, тем более, снова в воду соваться.

 – А ты чего, на языке местных балакать умеешь? – спросил уже немного попозже Мони, когда они вдвоём отбирали вешки, перепроверяли датчики и батареи.

 – Да так, немного, – отмахнулся Дентон.

Пошёл он налегке, с собой взял только сумку с вешками и специальный пистолет для их крепления.

Ничего сложного тут, собственно, не было, сложнее выбрать подходящее место. Нужные десять метров отмерял при помощи своего «персональника», а потом, примерившись, стрелял в ближайшее дерево. А тут ещё была своя тонкость.

Для бесперебойной работы датчика нужно, чтоб батарея могла аккумулировать излучение солнца, а вот как раз с солнечным светом в лесу да с такой густой листвой и была проблема.

Сколько их из двадцати ещё работать будет через пять-шесть стандартных часов подачи? А если бомбардировщик вообще отправят только завтра или послезавтра?

Вообще-то с таким делом тянуть не будут. С уничтожением местного населения в этой части континента медлить опасно. Ильраны как будто знают, что их перемещение отслеживают сверху, потому, наверное, и мигрируют постоянно, на одном месте дольше двух-трёх дней не задерживаются.

Их потому в своё время для изучения всё никак поймать не удавалось. Пока спутники привлекать не начали. Но густой лес и тут помеха. А на открытой местности ильраны не живут, может, тоже боятся солнечного излучения. Они поэтому, видимо, из фильтрационных лагерей и бегут постоянно.

А может, сержант эту девчонку для лабораторных исследований приберечь решил? Говорили же, что за живых дикарей полагается премия и недельный отпуск в столицу.

Второй день. Огонь с неба

Места едва хватило, чтоб поставить носилки и разместиться самим. Шемпс рухнул, как подстреленный, спиной привалился к корням единственного на острове дерева, воду из фляжки хлебал долго огромными шумными глотками. Выглядел уставшим сильнее других. Мони его вид тоже не понравился:

 – Чего это ты, Ден? Ничем не траванулся?

 – Сожрал что-то не то? – добавил сержант своим хриплым резким голосом.

 – Да чего я, дурак, что ли? – Шемпс обиделся. – Ничего я не траванулся. Хреново просто, да и всё! Мало ли от чего? Кругом болото...

Мони, заметив на его руке царапины, спросил:

 – А это откуда?

 – Вон, эта дрянь, – Шемпс подбородком дёрнул в сторону ильранки, – пометила.

 – Обработать надо...

 – Да ну! – Шемпс отмахнулся. – Ерунда это всё!

Но Мони не успокоился, пока не нарыл в собственной аптечке антибиотик и не убедил Шемпса проглотить одну из капсул.

Пока отдыхали, сержант сумел связаться с самой базой. Начал доклад издалека, но его перебили довольно резко. Выслушивая какие-то очередные указания, сержант аж рот приоткрыл удивлённо.

 – Ну, мы расставили вешки... В десяти метрах от края посёлка... Как так недостаточно? Все, что имелись! Ну, да! – Бросил в сторону Дентона испепеляющий взгляд, а в микрофоне голос продолжал бубнеть что-то, неслышимое остальным. – Да, мы сменили место... Что? Вылетел уже? А мы? Нет, постойте... И-15 всего на четверых рассчитан. Нас шестеро! Шестеро, говорю! Да, и ещё негабарит... Ну, да, покойник... Погибший, говорю у нас! Нужна посадка будет... Ну, да, я же сказал уже, что...

Сержант не договорил – его голос заглушила вдруг короткая трескучая очередь.

Все на месте подскочили. Кто от страха, кто от неожиданности. А Шемпс хохотал, как чёрт.

 – Я подстрелил его, падлу! Вы видели? Видели, как он грохнулся?! Теперь не уйдёшь...

Очередь прошла аккурат над головой сержанта, все смотрели на него, пока он говорил по рации, но увидеть что-то за его спиной удалось лишь Шемпсу.

 – Ты придурок, ты понял!! – раскричался сержант. С таким трудом пойманная волна снова пропала. Когда ещё теперь удастся наладить связь хоть с кем-то из своих?

 – Они наблюдают за нами, я точно видел. – Шемпс смотрел на командира группы снизу без всякого страха, он действительно уверен был, что видел кого-то из местных.

 – Это глюк, Ден! – своим невозмутимым голосом констатировал Ренделф. – Ты на себя посмотри. В таком состоянии и Дева Мария явится...

 – Да был там один из этих! Богом клянусь! Был! Я что, наркуша, чтобы глюки ловить?

 – Ты меня чуть не подстрелил, придурок! – Сержант глянул на Шемпса таким взглядом, что тот голову опустил. И всё равно повторил упрямо:

 – Был там один... И я подстрелил его, точно!

Никто ему не мог поверить, но сержант распорядился вдруг:

 – Ладно. Дентон, сходи, посмотри, чего там... Осторожно только.

Опять Дентон. Конечно же, кто ещё? Вешки растыкивать – Дентон. Глюки у Шемпса проверять – снова Дентон.

Приказ сержанта быть осторожнее пропустил мимо ушей. Автомат так и оставил висеть на плече, только повернул горизонтально, придерживая снизу за цевьё одной рукой.

А чего, собственно, бояться? Посёлок остался далеко позади, если ильраны и надумают вернуться, то они уже все там. Хотя говорят, что в дома, где побывали люди, они не возвращаются. Знают уже, видать, что это опасно. Потом обычно бывает либо большой бум, либо море огня.

А птицы на деревьях примолкли, и лягушки вокруг. Лес притих. Жарко и ни намёка на ветерочек. Хоть чуть-чуть прохлады бы.

Немного впереди, расталкивая ряску плоской мордой, проплыл ящер, похожий на варана. Пикозавр, не иначе. На охоту выбрался, а может, это его очередь Шемпса спугнула.

Чёрт, спросить надо было у Шемпса, на каком расстоянии был объект. Разберись тут попробуй. Кругом вода и ряска. И ещё эти деревья толстенные. А вон, на одном дереве как раз след от пули: ямка хорошая такая, глубокая, и кусочки сбитой коры на воде.

Значит, где-то тут, не дальше.

Ну, и что? И ничего вокруг, ничего приметного. Ничего и никого.

Дентон потоптался на месте, оглядываясь кругом. Вязкое дно с прогретой грязью противно так засасывало ноги выше ботинок. Поганое дело. Долго стоять на одном месте вообще опасно. Одним словом, болото. И гнус этот проклятый, никуда от него не денешься.

Ветки ближайшего дерева широко раскинулись, кожаные раскрытые пятерни листьев спускались низко, к самому лицу, заслоняли солнце.

 – Эй, ну и чего ты там? – крикнул сержант.

 – Да ничего! – Дентон себе под нос в ответ огрызнулся. Да и что тут может быть? Галлюцинация отравившегося человека?

Сделал шаг в сторону своих, отодвинул от лица низко склонившуюся ветку – и тут только заметил на листе растёкшиеся капли ещё совсем свежей крови.

Он всё-таки подстрелил кого-то, и это не было глюком.

Дентон осторожно попятился, и автомат в руках переложил поудобнее, с глухим щелчком снял его с предохранителя, перевёл на стрельбу короткими очередями.

И опять то же чувство повторилось, как тогда, когда расставлял вешки. Ощущение, когда следит за тобой кто-то со стороны, за каждым движением, за каждым шагом. Так и ждёшь бесшумного выстрела из-за дерева, исподтишка.

Хотелось развернуться и бежать. Бежать! К своим. Под защиту их оружия. Но тогда уж точно выстрелят. Стрелой в открытую спину.

Путь назад до островка вечностью показался. Пятился осторожными почти неслышимыми шажками, без единого всплеска. Глазами водил вправо-влево, всё ждал движения из-за каждого дерева, но только солнечные зайчики мельтешили по болотной воде, перелетали бабочки, и с умиротворяющим шуршанием шелестели блестящие листья деревьев.