Красная помада и последствия

Глава 1.

Под равномерный перестук колёс поезда спится очень хорошо. А когда животик радует сытым побулькиванием, то вообще великолепно. Я с грустью смотрела на последний пирожок с яблоком и решала задачу всемирного масштаба: доесть или оставить на утро? Есть, как таковое, уже не хотелось. Четыре румяных пирожка размером с ладонь взрослого мужчины уже благополучно уместились в желудке, и пятому как бы и места не хватает. Но он так аппетитно пах и заманчиво поблёскивал румяным бочком! Бабуля всегда смазывала сладкую выпечку крутой сахарной водичкой, от этого корочка получалась очень красивой и хрустящей. Бабули уже как год нет, а наука осталась со мной навсегда. И вот лежит этот продукт с научной степенью, призывно пахнет сладкими прошлогодними яблочками из погреба, манит золотисто-коричневой сладкой корочкой… Как можно оставить лежать такое кулинарное чудо в одиночестве до самого утра? Но ведь ему уже некуда поместиться…

Дверь купе отворилась и впустила высокую стройную блондинку в ярком спортивном костюме.

– Привет! – сказала она и плюхнула на свободное место увесистый баул. – Фух! Еле успела! Заскочила в последний вагон! – радостно заявила девица. – Пока с проводницей поругалась, пока через полсостава до своего вагона доползла, думала сдохну!

Действительно, поезд минут двадцать как отбыл от последней станции, где стоял всего две минутки.

– Я – Ольга! А ты? – по-простому представилась блондинка, падая рядом с баулом.

– Полина, – ответила я.

– Я до Москвы, а ты?

– И я.

Сказать по правде, я немного обрадовалась. Прошлые соседи – пожилая семейная пара и их малолетний внук, ехали в этом купе от самого Нижневартовска, и за двое суток напрочь отбили у меня желание заиметь маленького карапуза. А ведь в последнее время я частенько задумывалась, чтобы родить. Хоть для себя, так как с замужеством, если быть честной, не складывалось. Не потому, что я была очень некрасивая, скорее, просто неказистой, и этой неказистости было слишком много на один кубический сантиметр объёма: светло-рыжие волосы густыми волнами падали на покатые плечи, чувственные пухлые губы и ярко-голубые глаза. Чем не невеста? Всё хорошо, но … Сто килограмм веса при росте сто пятьдесят пять сантиметров почему-то снижали невестин рейтинг почти до нуля. Стыдно сказать – у меня даже не было его. Первого раза.

Вот так и дожила до двадцати шести лет смиренной девственницей. Не сказать, что это сильно расстраивало – нет парня и не надо. Значит, не встретила ещё того единственного. После окончания школы, я поступила в кулинарный техникум на повара-кондитера. Готовить я любила. Это у нас семейное, и мне передалось от бабушки. Та тоже была кухонной феей, как звал её в шутку дедушка, уписывая за обе щеки очередной шедевр из духовки. Бабушка меня с детства к плите приучила. Вот так и зародилась в сердце любовь к готовке, и отдавалась я кулинарному творчеству со всей душой. Возможно, поэтому на курсе и была лучшей. Это заметил хозяин придорожного кафе, где я проходила практику, и после окончания техникума взял работать туда поваром. Женский коллектив принял новую повариху поначалу настороженно, но мне удалось быстро освоиться и найти со всеми общий язык.

Кафе находилось в нескольких километрах от Нижневартовска и работало круглосуточно, но с дорогой на работу проблем не было – всех сотрудников развозила по домам добротная ГАЗелька с усатым водителем Петровичем. С первого дня меня поставили на салаты и заливные. «Заливные» – это так называли различные виды холодца: от рыбного, до свиного. Потом выпало подменять всех поварих по очереди на время отпусков. Мои борщи и солянки имели особенный успех у посетителей. Но больше всего мне нравилось работать с тестом. Татьяна Семёновна – главный повар, – это заметила, переговорила с хозяином и тогда меня «посадили на пельмени». Ух, как же я развернулась! Какие только пельмешки не выходили из-под моих пухлых пальчиков!

Бабуля часто вздыхала:

– Полюшка, у вас в кафе так много водителей бывает, неужели никто не приглянулся?

– Ба! – удивлялась я в ответ. – Так я же в зал не выхожу. Я на кухне.

Всё переживала бабушка, что её любимая внучка замуж никак не выйдет. А года бегут…

– Ты в Москву по делу или как? – полюбопытствовала соседка, между делом выуживая из баула пакет с едой. – Голодная, как сто сусликов! – пояснила она.

– По делу, – кивнула я. – На конкурс еду.

– На какой? – в глазах блондинки зажёгся интерес. Шутка ли, на московский конкурс девица едет!

– На конкурс красоты, – я перекинула огненную косу на спину.

Ольга недоверчиво покосилась на пышные формы соседки, пожала плечами – мало ли, какой конкурс красоты! Может, среди толстушек. Потом всё же не выдержала:

– А что за конкурс? Красота чего?

– Вот! – я с готовностью достала красивый сиреневый конверт, который любовно положила в прозрачный файлик, чтобы не потёрся, не дай бог, и сохранил свою хрустящесть. – Мне и вызов пришёл! – аккуратно вынув из конверта такой же сиреневый бланк, на котором красивым шрифтом был напечатан текст, а внизу под круглой печатью стояла размашистая подпись, я продемонстрировала приглашение.

Ольга с интересом пробежала глазами по строчкам.

– Полька, какой конкурс? Здесь же написано «Марафон»! – воскликнула она, ткнув пальцем в верхнюю часть бланка. – Ты чего – читать не умеешь?

– Да какая разница? Конкурс или марафон, – фыркнула я и теперь уже сама провела по строчкам: – Тут написано, что трём лучшим участницам предложат работу в модельных агентствах. Если будут выбирать лучших, значит – конкурс.

– Ну, тогда – да, – вынуждена была согласиться девушка. И принялась дальше читать.

– Надо же, – пробормотала она, когда глаза остановились на последнем слове. – И работу гарантируют всем конкурсанткам! А жить где?

– На первое время – в общежитии при агентстве, – я заботливо сложила листок-приглашение в конверт и убрала тот в сумочку.

Глава 2.

До Москвы оставалось немного. Всего лишь ночь пути, а утром – здравствуй столица! За ночь мы успели подружиться. Ольга рассказала, что приехала в Москву поступать «на артистку», но не сложилось.

– Провалилась на первом этапе. И чего им, этим преподам надо? – недоумевала она. – Я красивая, натуральная блондинка, и всё при мне, – с этими словами девушка провела рукой по телу. – И кожа, и всё такое. Ну и что, что у меня дикции нет и говор не столичный? На то они и просажены здесь, чтоб учить. А! – отмахнулась она от прошлого. – Теперь я хочу в гостиничный бизнес попасть. Знаешь, там какие бабки крутятся?

– Имею представление, – важно кивнула я. – Я ж в кафе на трассе работала, у нас там и гостиница на втором этаже для транзитников, а на первом – обеденный зал и кухня.

– Тю-ю-ю, сравнила! – Ольга заливисто рассмеялась. – Кафешку и гостиницу! Там и рестораны, и бары, и всякие развлечения типа сауны и игровых комплексов. Этим всем уметь управлять нужно, чтобы бабосики капали! Иначе в трубу вылетишь. Тут такая конкуренция! У-у-у-у! Тебе и не снилось!

Я равнодушно пожала плечами: ну, не снилось и ладно. И вообще, лично меня эта движуха не прельщала. То ли дело готовка. На кухне поваров не так много, а в уголке, который был выделен для работы с тестом, и совсем почти никого. Мне нравилось наблюдать за суетой в основном зале. Там задорно стучали по разделочным доскам ножи, тарахтели крышки на кастрюлях, пыхали жаром мармиты. В кухонную какофонию органично вписывался зычный голос Семёновны, подгонявший девчонок-поваров. Иногда, когда открывалась дверь из маленькой «холодной», где готовили закуски и салаты, кто-то из женщин покрикивал, чтоб закрывали быстрее, а то, мол, надует «чегось». Тогда кухня взрывалась дружным хохотом. В распоряжении у меня был небольшой морозильный шкаф, куда помещались на подносах слепленные пельмешки, а уже замерзшие я складывала в контейнеры и переносила в морозильный ларь. Руки ловко лепили не только пельмени, но и чебуреки, беляши. Правда, они тут же уходили на сковородку, где жарились в кипящем масле.

– Слушай, – прервала воспоминания о прошлой жизни соседка по купе. – А как ты добираться будешь? Адрес-то хоть знаешь?

– В приглашении есть адрес агентства. Но я же не одна сегодня приеду. Ещё девушки приедут. Нас будет встречать менеджер. Соберёт всех сегодняшних, а потом отвезёт в общежитие. А конкурс начинается через два дня. Надо ещё какие-то бумаги перед началом подписать, пройти предварительный отбор.

– А, если не пройдёшь этот отбор, куда потом? Назад?

– Не знаю. Наверное, нет. Назад не поеду. Я ж всем рассказала, что на конкурс еду.

– Ну, да, – Ольга согласно кивнула. – Стрёмно назад, если что.

– Я уверена, что пройду отбор. И даже, если не победю, то останусь работать. Обещали же работу!

– Ох, Полька, «победю»! – передразнила Ольга. – Деревня!

Я насупилась. Можно подумать! Давно ли сама москвичкой стала?

– Ну, в институтах не обучалась. Мы всё больше в поварёшках и сковородках разбираемся.

– Да, ладно, не обижайся. Я тоже так разговаривала год назад. А сейчас ничего, пообтёрлась.

Мы ещё долго болтали под весёлый перестук колёс, пока дремота не уговорила обеих и не разогнала по спальным местам.

***

Москва встретила приезжих мелким моросящим весенним дождём. Прохладный влажный воздух радушно обнимал каждого пассажира, заставляя взбодриться после ночи. Солнца видно не было. То ли оно не могло пробиться сквозь навес над платформами, то ли ещё купалось в дождевых облаках. Так или иначе, перрон освещали яркие фонари. Под одним из них стоял молодой человек в светлой ветровке и держал небольшой рекламный щит, на котором сияли крупные буквы, образующие слово «Нефертити». Их-то я и заметила, спустившись на перрон.

– О! – я радостно ткнула пальцем на щит. – Видишь? Нас встречают! – обращаясь к попутчице, я кивнула на парня.

Ольга с сомнением посмотрела в сторону встречающего, и подозрительно прищурилась.

– Как-то не вызывает он у меня доверия. Ну, вот хоть режь! – буркнула Ольга.

– Полька, – она остановила меня, когда я уже готова была идти к столбу. – Ты телефон мой точно записала?

– Точно. Я ж тебе вчера дозвон кинула.

– Ты, если чё, звони.

– Ага! – я нетерпеливо кивнула и спустилась на перрон.

Мы попрощались. Ольга пошла на выход в город, ая поспешила к парню, что уныло подпирал фонарный столб. Приблизившись, постаралась улыбнуться как можно бодрее. Очень уж жалко стало парня. Такая рань, а он уже стоит, встречает конкурсанток.

– Доброе утро! Я Полина Громова!

Парень заметно оживился.

– Привет! Пошли быстрее в здание, а то я уже продрог. Я – Николай.

Я тихонько повела плечами: прохладно, но очень комфортно. Да у нас в Нижневартовске в такое время иногда ещё и снег лежит где-нибудь в тенёчке. Перечить не стала и торопливо посеменила за парнем внутрь вокзала. Шла и радовалась, что купила чемодан на колёсиках. Так удобно! Тащить не надо, бери за ручку и кати! Перрон ровный, колёсики катятся гладко, только перестук раздаётся, когда они перекатываются с плитки на плитку.

В зале ожидания, несмотря на ранний час, народу было много. Еле удалось найти свободное местечко.

– Вот тут обожди! – Николай усадил меня недалеко от выхода. Там как раз одно место было. – А я сейчас ещё одну встречу, и тогда поедем.

– Нас только двое? – удивилась я. – Думала, тут целая толпа.

А, может, и к лучшему. Не будет большой конкуренции. Наверное, немногие толстушки осмелятся заявить о себе на всю страну: обещали же, что конкурс будут показывать по телевидению.

– Думала она, – недовольно буркнул парень. – Это на этом поезде ты одна, и сейчас ещё прибывает, там тоже одна. А потом вечером три штуки приедут. Предлагаешь до вечера тут сидеть?

Теперь я покраснела: вот дурочка! Конечно же, такой конкурс! Тут со всех уголков России могут приехать!

– Нет, просто…

Глава 3.

Я неприятно удивилась количеству народа на автобусной остановке. В такую рань, думала, что все нормальные москвичи ещё только под душем стоят, а не по автобусам шастают. Ан нет. Вот они, стоят под зонтиками. Ну, тоже своего рода душ. Природный. С небушка.

Автобус, правда, подошёл быстро. Часть пассажиров дружно ринулась в тёплое нутро, спасаясь от промозглого дождя. Я заскочила уже самой последней. Кстати, совсем не огорчилась. Получилось – ближе к водителю, всё равно собиралась спросить, когда мне выходить.

– А до улицы Пафнутьева далеко ещё? – спросила я усатого мужчину, крутившего баранку. Чем-то он напомнил Петровича. Усами, наверное. Такие же облезлые.

– Далеко, – внимательно глядя на дорогу, ответил тот. – Почти на самой конечной, – мельком глянул в мою сторону и добавил: – Сиди. Я скажу, когда твоя остановка будет.

Пришлось протискиваться обратно в салон. А то была вероятность, что на следующей остановке мой чемоданчик превратится в большой плоский редикюль от напора новых пассажиров. Сначала висела над какой-то бабулькой – и не сидится им дома в такую рань! – затем сама уселась около окна и почти задремала.

– Эй! Девушка! – раздалось прямо над ухом. – Сейчас твой остановка будет, водила сказал, – меня тряс за плечо коренастый парень азиатской наружности. – Совсем выходи.

– Чуть не проспала! – спросонья заявила я, схватила чемодан и понеслась к выходу.

Салон автобуса радовал свободными местами и редкими оставшимися пассажирами.

На улице дождь усилился. Теперь сверху капала не нудная мелкая морось, а самый настоящий дождь. А я без зонтика.

Подожду на остановке. Не до самого же вечера он будет ляпотеть. А пока можно и позавтракать более существенно, чем пирожное.

Усевшись на скамейку, я достала свёрток фольги, развернула и с наслаждением откусила кусок от лепёшки. Хорошо, что додумалась заморозить! Лепёшка, конечно, потеряла во вкусе, но я сейчас такая голодная!

К обеду распогодилось немного. Дождь опять перешёл в мелкую морось, и я решила дойти до агентства. Там же и общежитие рядом. Думаю, если поднажать, то не промокну наухнарь. Так, слегка намочусь. Подумано – сделано. Подхватила выживший и сохранивший свои размеры чемодан и понеслась по тротуару.

Блин! Совсем из головы вылетело, что это Москва, а не наш маленький городок. Автобусная остановка была на улице Весёлая, и до улицы Пафнутьева надо было квартал бежать и там ещё до номера 13 топать. А кварталы в столице нашей родины отличаются размахом. Вот, и пока я добежала до адреса, вымокла как цуцик. Только что это? Я растерянно хлопала ресницами, во все глаза пялясь на жёлтое двухэтажное здание с облупившейся местами штукатуркой. Не похоже, что здесь агентство модельное располагается. Да и остальные дома какие-то… зачуханные. Я вытащила бумажку с адресом, что дал Николай, ещё раз прочитала: улица Пафнутьева, дом 13. Сверилась с металлической табличкой на углу жёлтого двухэтажного дома – там тоже было написано «улица Пафнутьева, 13». Странно. О! Надо вход найти. Над входом всегда вывески есть, а там указано, что в здании работает. Я поспешила дальше. Не очень приятно мокрой на улице шлёндрать. Хотелось поскорее внутрь, в тепло и сухость. И чаю горячего. Лепёшка всухомятку не задержалась. Проскользнула транзитом.

Где-то примерно в середине здания вход обнаружился. И что я вижу? Да, вывеска-табличка имелась. Но на ней мрачно было выбито «Городской кожно-венерологический диспансер». И змея, чахнущая над рюмкой. Да, ну нафиг! Это шутка такая, что ли? Не может быть! Да, точно. Наверное, есть ещё одна улица Пафнутьева, только в другом районе. Это ж Москва! Воодушевлённая открытием, и немного огорчённая отодвигающейся возможностью обсохнуть и поесть, я бросилась к первому попавшемуся прохожему с криком: «Здрасьте!»

Не повезло. Прохожий оказался шустрее, чем я думала. Отскочив от меня стрипиздиком ( это так бабуля кузнечиков называла, прикольно!), этот молодой недокузнечик поскакал вперёд, аж пятки засверкали. Недоброжелательный он какой-то. Ладно. Попробую вон у той бабульки с котом на поводке.

– Бабушка! – бросилась ей наперерез. Уж точно эта не отскочит! И не давая благообразной старушке опомниться, спросила: – А где здесь ещё есть улица Пафнутьева?

Кот, с перепугу, зашипел, вскарабкался по хозяйской юбке и повис на поясе, вертя хвостом для устойчивости. Бабка же ловко подхватила его под объёмистый живот, – небось с утра набил вкусняшками! – посмотрела на меня, как на умалишённую и проскрипела:

– Ну и молодёжь пошла. Читать, что ль не умеешь? – она ткнула клюкой, на которую только что опиралась, в табличку. – Вишь, что написано?

– Вижу, – я не растерялась и продолжила: – Поэтому и спрашиваю, есть ли в Москве ещё улица Пафнутьева.

– А тебе зачем?

Бабке, наверное, скучно одной, с котом-то особо не поговоришь, вот она и зацепилась со мной языком.

– Мне нужно на улицу Пафнутьева, дом тринадцать, – скороговоркой выдала я и поёжилась. Ветерок, хоть и небольшой, но холодил мокрую одежду и волосы. – Меня туда вызвали.

Посмотрев на мой чемодан, бабка сложила что-то в уме и опасливо принялась от меня отодвигаться.

– Больная, что ль?

– Да нет же! – Я уже начала нервничать. Хорошо ей лясы точить, сама в дождевике, кот в каком-то лапсердаке, а я в мокром платье! – Там модельное агентство, я на конкурс приехала!

– Ещё одна? – ядовито спросила другая бабка, правда без кота. Она просто с авоськой была, мимо шла и остановилась погреть уши. Бабки – они везде бабки. – Вчерась тут дамочка такой же упитанности истерила на всю окрестность.

– Да? – первая бабка шустро обернулась. – А я пропустила! – вселенски огорчилась она и бросила кота на тротуар. Животина глянула на меня, как на врага народа, села и демонстративно отвернула морду. – А чего она хотела?

– А шут её знает, – вторая бабка пожала плечами. – Тоже вопила про подставу, потом схватила свои манатки и убежала. И ты тоже, – обратила она ко мне своё внимание, – иди отсель. Нет тут никакого агентства модельного.

Глава 4.

Мы поднялись на последний пятый этаж. Ольга прошла на площадку, на ходу доставая ключи.

– Заходи, – тихо сказала она. – Сейчас с хозяйкой знакомить буду.

Я с наслаждением скинула туфли и потопталась на прохладном паркете. Вот угораздило их надеть! Куда лучше было бы топать в кроссах, но в них Москву не покоришь. А я ж побеждать на конкурс приехала, поэтому – вот, надень, Полька, каблуки и получи мозоли на все ноги.

С любопытством огляделась. Дом старой постройки, снаружи немного обветшалый, а внутри квартира очень хорошая – высокие потолки, паркетный пол. Интересно, сколько здесь комнат?

– Роза Марковна! – крикнула Ольга. – Я с подружкой пришла! Можно, она у нас поживёт немного?

Из дверей напротив выплыла царица под два метра ростом, в атласном халате, с котом в руках – везёт мне сегодня на тёток с котами! – и сигаретой в зубах. Тёмные волосы с лёгкой проседью были уложены в высокую причёску, явно наращенные ногти сверкали свежим лаком ядовито-красного цвета. Она прошлась по мне взглядом и первым делом спросила:

– Котов уважаешь?

– Здрасьте, – я растянула улыбку до ушей и закивала: – Очень уважаю! Я очень хорошо к ним отношусь!

– Плохо в школе училась, детка, – цыкнула тётка. – Коты относятся к классу кошачьих. А мы, – двуногие человекообразные, у которых немного работает мозг, – относимся к классу хомо сапиенс. Тебя как зовут?

– Поля, – проблеяла я. Страх, что меня сейчас выкинут в ночь, сжал горло твёрдой беспощадной лапой.

– Хм, Олэчка, деточка, ты уверэна, шо она таки не причинит неудобств моей мэбели?

Это она на мою комплекцию намекает? Так и хотелось огрызнуться: «На себя посмотри, китообразное!» Но закусила губу и смолчала.

– Ой, тётя Роза, а я ей на полу постелю! – нашлась Ольга.

– Ну, пол-то как раз выдержит, – изрекла дама и пустила в нашу сторону колечко дыма. – А она не храпит?

– Полька, ты храпишь? – шёпотом спросила блондинка.

Плюнув на то, как меня воспитывала бабушка, я вышла вперёд, сложила руки на животе и протараторила:

– Я не храплю, сплю тихо, аллергии на животных нет, котов люблю, питаюсь три раза в день, к туалету приучена!

Сзади хрюкнула Ольга. В глазах у дамы отразился интерес.

– Олэчка, я всегда за похохотать, но это чудо с пятым размером достопримечательностей верхнего тела явно знает в этом толк. Я согласна. Пусть остаётся. Но жить будет в твоей комнате. Марсику нужна отдельная жилплощадь!

Кот, услышав своё имя, оживился, принялся принюхиваться, а затем и вовсе плотоядно облизнулся. А у меня сработал рефлекс – желудок, посмотрев глазами на голове, издал жалобный вопль голодающего.

– Тётя Роза, а ещё Полина в кафе работала! – сообщила Ольга, надеясь добавить очко в мою пользу. – Она очень вкусно готовит!

– И шо, такое сокровище до сих пор не поймало в свои сети того, кто чётко выговаривает слово ЗАГС? – тонкая нарисованная ниточка одной брови с удивлением поползла вверх.

– Сети попадались с большими дырками, – вставила и я свои пять рублей. – Ускользали, поганцы.

– О! – дама подмигнула. – Олэчка, она таки и поговорить может!

– А я мойву купила! – Ольга потрясла пакетом. О, так вот к чему принюхивалась усатая морда! Он учуял запах рыбы. – Сейчас мы её пожарим! – и красноречиво посмотрела на меня.

А я что? Мойва, так мойва. Да я её сейчас так приготовлю, что за уши не оттащишь. Лучше всяких ресторанных деликатесов. Ольга отнесла пакет на кухню, а потом под строгим оком квартирной хозяйки повела меня в свою комнату.

– Давай, быстро переодевайся и на кухню, – скомандовала она. – Повезло, что тётя Роза уважает хорошо покушать и выпить. Если удастся угодить, считай, ты в шоколаде. Я сама пробилась в её квадратные метры с бутылкой домашнего грузинского вина десятилетней выдержки.

Ясно. Начну покорять Москву с желудка тёти Розы.

– Она давно из Одессы?

Уж одесский говор во всём мире известный, ни с чем не спутаешь.

– Давно, – прошипела Ольга, влезая в домашний спортивный костюм. – И смотри! У неё муж был профессор медицины. Хирург. Какой-то там шишковитый. Она им очень гордится. Имей в виду.

– Ага.

Костюма у меня не было, только халат. Его я и надела.

Кухня поражала своей функциональностью. Столько всяких прибамбасов! Вот, что значит, иметь мужа профессора! Сам кухонный гарнитур растянулся вдоль стен широкими столешницами, на которых уютно устроились кофемашина, микроволновка, мультиварка, хлебопечка и сэндвичница. Сквозь стеклянные двери навесных шкафов проглядывались миксер, комбайн, и ещё какие-то аппараты. Это мой намётанный глаз сразу просёк. Ну, ладно. В настоящий момент меня больше интересуют сковородки. Ольга показала на один из шкафов. Я его открыла и чуть в обморок от счастья не упала – столько сковородок! От маленькой блинной до глубокого казана. Держись, тётя Роза! Если не выгонишь, я тебе такой плов сварганю, словно из богатых баранами степей Узбекистана привезли! Выбрала глубокую сковородку с толстым дном.

– А крышки? – тут я немного растерялась. Мне позарез нужна крышка на эту сковородку! Иначе всю квартиру наполнит рыбный дух, который потом фиг выветрится.

– Наверху, в ящике, – ответила Ольга. Она с любопытством наблюдала за мной и одновременно вытаскивала рыбу из пакета.

За закрытой дверью орал дурнинушкой кот. Я покосилась на звук.

– Не вздумай! – замахала руками Ольга. – Этому проглоту сырую рыбу нельзя! Никакой наполнитель туалетный не поможет. Дрыстать будет дальше, чем хвост оттопырит.

Кото, конечно, жалко, но раз нельзя – значит, нельзя.

И я приступила к готовке. Первым делом сунула нос в холодильник и с радостью обнаружила там бутылочку с лимонным соком. Знаете, продают такие маленькие пластиковые бутылки в виде лимона, а внутри сок лимонный. Пишут, что натуральный. А там – кто их разберёт, этих производителей. Но пахнет, как натуральный. Вот эту бутылочку я и сцапала. Пока Оля мыла и разбирала саму мойву, настрогала укропа, который купился к мойве в комплект, выложила чистую рыбку в миску, сбрызнула лимонным соком и посыпала укропом. Пусть полежит минут несколько, лучше, конечно двадцать, но тут как получится. Кот за дверью был близок к голодному обмороку. Жаль животинку.

Глава 5.

Утром я проснулась от ощущения непонятной тяжести на груди. Сквозь слегка приоткрытые шторы робко просачивались рассветные лучи солнца. Легли мы довольно поздно, поэтому столь ранний подъём вызывал у меня только отрицательные эмоции. Да и голова болела. Хоть я вчера и не наклюкалась так, как Ольга, но всё же с непривычки даже три рюмки коньяка перебор. А меньше трёх нельзя было выпить. Роза Марковна, насмешливо подняв брови, воскликнула, когда я пыталась отнекаться:

– Риба моя, за любовь выпить – это святое!

Пришлось выпить. Положа руку на сердце, надо признать – коньяк хороший. И дело не в том, что я его первый раз в жизни пробовала, но вкусовые ощущения, так сказать, профессионального повара, со мной с рождения.

Да, вернёмся к причине моего пробуждения. Что ж так давит на грудь?

Оказалось до банального просто: на груди сидел хозяйский кот и пристально смотрел в моё лицо наглыми рыжими глазами. Увидев, что я проснулась, это пушистое чудовище скрипуче затянуло:

– Мря-я-я-я-я!

А затем требовательно мацнуло лапой по одеялу, как бы стягивая его с меня.

– Марсик, падла, заткнись! – прошипела Ольга, кинув в источник звука подушкой.

Наверное, это было не в первый раз. Кот, уже опытный в таких делах, при первых же словах блондинки лыганул под кресло, а вся мощь ядра с синтетическим наполнителем досталась мне. Кинула обратно.

– Блин! – испуганно взвизгнула Ольга, подскочив резвой козочкой на своём когда-то шикарном диване. – Фу-у-ух, – увидела меня и обмякла. – Я уж чего только не подумала. А это оказалась ты.

Я не утерпела и поинтересовалась:

– И чего ж ты подумала? Бабайка напал?

– Что-то в этом роде, – проворчала соседка. – Ну, уж кот-то никак не мог швырнуть подушку обратно!

Вынуждена была согласиться. Котов, швыряющихся подушками, природа ещё не додумалась создать. Или, возможно, посчитала это лишним. Ведь и среди людей чокнутых хватает. Зачем перегружать планету?

– Чего тебе, чудовище? – грозно вопросила Ольга, адресуя вопрос пространству под креслом.

– Мря-я-я, – обиженно раздалось оттуда.

– Понятно, – зевнула девушка. – Жрать хочет. Мадам ещё почивает, а холопки должны встать и накормить любимое золотце. А тебя, – хмыкнула она в мою сторону, – он избрал главной по питанию. Видать, понравился вчерашний ужин. Меня он так деликатно не будил ещё ни разу.

– А как он тебя будил?

Я встала с импровизированного лежбища, сооружённого на полу из надувного матраца и одеяла, и принялась одеваться.

– Прыгнет, зараза, на постель и начинает гопцать. А ты не смотри, что он не такой уж и толстый, как лапами начнёт бить, кажется, как палками колотит. Поневоле приходится вставать и кормить его. Хорошо, что сегодня выходной. У-у-у, ирод хвостатый! – погрозила она коту, который в данное время выполз из своего убежища и сидел в дверях, готовый смыться уже из самой комнаты в случае чего.

На кухню мы приплелись полусонные, с головной болью. Очень хотелось кофе. Но я не знала, можно ли пользоваться кофемашиной. Оказалось – можно, только в присутствии хозяйки.

– А мне она выделила с барского плеча кофеварку, – сообщила Ольга и выудила из крайнего шкафа гейзерную кофеварку. – Здесь моя посуда и припасы, если что. Пользуйся, пока своими не разживёшься.

Я и воспользовалась. Кофе у соседки тоже был. Молотый. Отмерив на две порции, кофеварка больше и не вмещала, я налила в нижнее отделение воды, заправила кофеприёмник, прикрутила верхнюю часть и поставила на медленный огонь. Ольга поморщилась.

– Так до вечера будем ждать, пока закипит.

И направилась к плите, чтобы сделать огонь посильнее.

– Не вздумай! – я успела её остановить. – Подождём на пару минут дольше, зато удовольствия получим больше.

Блондинка скептически хмыкнув, задумалась:

– А что же на завтрак? После вчерашнего возлияния, даже ума не приложу.

– Мря-я-я! – требовательно мяукнул кот.

– Ты ещё, – вздохнула Ольга. Потом потянулась к верхнему шкафчику, где стояли коробки с кормом. – Это чудовище по утрам нужно кормить влажным кормом, – продолжала она знакомить меня с распорядками этого дома. – В обед можно сухого корма и мясной фарш или паштет. А вечером он обычно жрёт творог со сметаной. И не абы какой, а жирненькой. Это вчера у него праздник брюха был. Кстати, у нас тоже. Щас Марковна проснётся, жизни начнёт учить. Надо бы на завтрак что-нибудь сытненькое и вкусненькое сварганить. Чтоб она поела, разомлела и досыпать пошла.

Ольга выдавила из пакетика кошачий корм в миску и поставила её на подстилку.

– Лопай, чудовище.

– Оль, ну какое он чудовище, – вяло возмутилась я. – Он просто котик, который любит покушать и соблюдает режим питания. Правда, Марсик? Зато какая у Марсика шерсть шикарная! Вот, что значит правильное сбалансированное питание! – засюсюкала я с котом.

Он благосклонно принял мои восторги, даже посмотрел с благодарностью и важно принялся завтракать.

– Ну его, – отмахнулась соседка. – Голова болит жутко. Чтобы приготовить на скорую руку?

– А что есть из продуктов? Давай, я приготовлю.

– Посмотри в шкафах, – выдохнула она, явно довольная, что спихнула тяжкий груз готовки со своих плеч.

Я полезла с инспекцией в шкафы и в холодильник. Продуктов было завались. Видимо, Роза Марковна не экономит на себе, любимой. А мне и на руку. Не надо голову ломать, как из ничего конфетку сделать. Тем более, голова и у меня болит. Не мешало бы таблетку выпить, но на голодный желудок не рискую. Потом голова пройдёт, а желудок примет эстафету, ещё с удвоенной силой. Я все таблетки пью после еды или во время еды.

– Ну, что, определилась? – поинтересовалась блондинка с отстранённым выражением лица, которое было очень обманчивым. Горящие любопытством глаза выдавали крайнюю заинтересованность.

– Ага, – я вытащила из шкафа муку, а из холодильника молоко и яйца. – Сейчас быстренько блинчиков нажарю.

– О-о-ой, это долго, – поморщилась она.

Глава 6.

Максим Ветров.

Утро началось, как обычно, с кошачьих воплей.

– Буська, – простонал я, одним глазом глянув на часы. Часовая стрелка замерла около пяти, а минутная нерешительно застыла на положении «12». – Такая рань!

Но кошка была неумолима. Она требовала свою положенную утреннюю пайку. Эта хвостатая зараза каждый день будила меня в пять утра. По ней можно было сверять часы.

Я сполз с кровати, волоча одеяло, и поплёлся на кухню. Буська уже сидела возле пустой миски, демонстративно передвигая её лапой по полу, тем самым создавая громкое тарахтение. Стоило мне войти, как кошка тут же уставилась голодными глазами. Я молча насыпал ей корм и вернулся в постель с надеждой подремать ещё немного. Ага. Не тут-то было. Кошка, схрумкав свой завтрак, запрыгнула на кровать и принялась топтаться и мурлыкать, выражая свою благодарность.

– Ладно, – пробормотал я, сдаваясь. В конце концов, работу никто не отменял. Я поднялся, заварил себе кофе и устроился на высоком барном стуле, наслаждаясь крепким напитком. Буська восседала на соседнем стуле и не сводила с меня внимательных голубых глаз, наблюдая за каждым моим движением. Это был наш своеобразный утренний ритуал.

В такие моменты я часто задумывался, кто же в доме хозяин. Она точно знала, что может мной манипулировать. Иногда она, сев у двери гостиной, громко мяукала. Я думал, что кошке нужно выйти. Но она игнорировала открытую дверь и продолжала орать, красноречиво глядя в мою сторону. И тогда я понимал, что это не ей нужно выйти. Это она меня выгоняет из комнаты, чтобы насладиться одиночеством в единственном мягком кресле. Я злился, конечно. Но в то же время восхищался её наглостью. Это был верх кошачьего эгоизма, доведённый до абсолюта. И я, как дрессированный домашний двуногий, послушно освобождал территорию, уступая пушистой манипуляторше трофейное кресло. При этом она удостаивала меня лишь мимолётным взглядом, полным снисходительности и уверенности в своей неотразимости.

Позже, когда я робко возвращался в гостиную, она, вальяжно развалившись в кресле, могла даже позволить мне почесать себя за ушком. Это была награда за хорошее поведение, – моё, конечно же, – за безоговорочное подчинение кошачьей воле. В такие минуты, принимая ее благосклонность, я чувствовал себя счастливым.

В конечном итоге, кто в доме хозяин, было очевидно всем, кроме меня самого. Я лишь выполнял роль обслуживающего персонала, обеспечивающего комфорт и удовлетворение потребностей пушистого деспота. И, честно говоря, меня это вполне устраивало. Нам было хорошо вдвоём.

Но это не устраивало моих родителей.

– Когда ты женишься? – вопрошала мама каждый раз, когда приезжала «почистить сыну перья».

Она забивала морозилку полуфабрикатами, чтобы я «питался нормальной едой, а не химией».

– Сколько мать будет к тебе мотаться? – бурчал отец. – Я в твои годы уже давно и безнадёжно женат был.

Я отшучивался, как мог, но шутки с каждым годом становились все более натянутыми. В глубине души я понимал их беспокойство. Часы тикали, друзья один за другим обзаводились семьями, а я все еще жил в своей холостяцкой берлоге, поглощенный работой и мимолетными романами. И только кошка составляла мне компанию. К слову сказать, она на дух не переносила всех моих подружек, и с каждым разом с особым удовольствием мстила им за своё поруганное превосходство в «своей» квартире.

Очередной приезд мамы был назначен на следующую неделю. Я заранее вздрагивал от предвкушения допросов и упреков. Может, стоит придумать себе несуществующую невесту? Или, еще лучше, сбежать на пару недель в глушь, где нет связи и, соответственно, нет маминых звонков.

Кого я обманываю? Знаю, что не сбегу. Не могу я причинить им боль. Их тревога продиктована любовью, пусть и такой навязчивой. И потом, может быть, они в чем-то правы. Может, пора задуматься о чем-то большем, чем карьера и свобода. Может, пора и мне обзавестись семьей.

Но я с каждым разом с ужасом гнал такие мысли из своей головы. Зачем оно мне? Тут я сам себе хозяин. Ну, практически. С кошкой всё-таки договориться легче, да и финансово она меня не сильно напрягает.

Звонок в дверь заставил меня накинуть халат. Так рано могла прийти только тётя Таня, соседка по площадке. Они два раза в неделю убирала квартиру и была моим ангелом-хранителем. Но только у тёти Тани были свои ключи. Звонок прозвучал вновь. Я почесал затылок. Забыл, что ли, ключ в замке? Прошлёпав босыми ногами до двери, открыл и с удивлением воззрился на молодого парня.

– Я Алексей, – представился он. – Сын соседки, – добавил, видя, что его имя мне ни о чём не говорит. – Мать ногу сломала, так что временно не сможет вам помогать. Держите ключи.

Расстроенно глядя на ключи в ладони, я всё же догадался спросить:

– А как она?

– В больнице сейчас. Вот еду забирать её к себе. Ну, бывайте, – отсалютовал Алексей и сбежал по лестнице.

Мда-а-а, засада. Мама должна приехать в следующую субботу, и я с ужасом представил, какой свинарник будет в квартире к этому времени.

– А всё ты, – укоризненно глядя в голубые обманчиво-преданные кошачьи глаза, попенял я Бусе. – Вот ты можешь не трусить шерстью?

Мадам Бусинка вздёрнула пушистый хвост и гордо удалилась в комнату досыпать. А я, горестно вздохнув, поплёлся в душ. Работу никто не отменял.

Офис встретил меня жужжанием и суетой, за этой суетой как-то забылись утренние неприятности с уборкой по дому. Вспомнил я о них в обед, когда с другом Дэном пошли в кафешку на первом этаже делового центра.

– Ума не приложу, что делать, – пожаловался я ему.

– А я давно говорил – женись! – уколол это гад, сам давно женатый и ожидавший пополнения в семье. – Проблем бы не было. И чисто, и накормлен и в постель не надо никого заманивать. Хотя, про «заманивать» это я хватанул, – он покрутил головой. – На тебя девки сами вешаются. Тогда другой ракурс – не надо отбиваться от навязчивых девиц.

Глава 7.

Полина Громова.

Воскресенье пролетело быстро. Роза Марковна, откушав борща с пирожками, милостиво разрешила мне пожить у неё в квартире. Более того, вечером на импровизированные роллы из омлета, рыбы и огурца, заглянула тётя Сима и торжественно вручила мне бумаженцию с адресом и телефоном фирмы «Жена на час».

– Поезжай, деточка, с самого утра. Софочка обещала взять тебя на работу даже без собеседования и испытательного срока. Я ей расписала за твои кулинарные способности. Благодарить не нужно, я ж по-соседски.

Название фирмы ввело меня сначала в ступор, а затем захлестнуло возмущением: я не какая-нибудь легкомысленная девица! Я телом не торгую! Лучше с голоду буду пухнуть, но зарабатывать ТАКИМ образом – никогда! О чём и высказала сердобольной соседке и квартирной хозяйке, оказавшейся рядом.

Как же они ржали… По звукам, которые извлекали из себя эти дамы глубоко бальзаковского возраста, можно было подумать, что у нас тут рота бравых молодых солдат веселится.

– Ойц, насмешила, – вытирая кружевным платочком уголки глаз, простонала Роза Марковна. – Риба моя, я думала, ты культурная девочка, а ты, бог знает шо, себе удумала!

– Это вы тут культурные, а я нормальная, – вяло огрызнулась я, начиная понимать, что где-то тут есть двойное дно.

– Таки запомни себе своими ушами, – тётя Сима успокоилась и принялась воспитывать «очередную провинциальную лохушку». – Москва принимает по одёже, а прописывает таки по уму.

– Да, – поддакнула Роза Марковна. – Если есть ум в мозгах, то и на одёжку заработаешь, и квадратные метры получишь тем местом, которое между ушами, а не тем, шо ты подумала.

Короче, оказалось, что это, действительно, не то, что я себе вообразила. На самом деле под таким фривольным названием «Жена на час» работала самая обыкновенная фирма по домработницам. Только они не на целый день и не на постоянное место, а типа приходящие для работы небольшого объёма. Так сказать, специалисты широкого профиля. Ну и самые настоящие домработницы в штате тоже имелись. Я было пригорюнилась, но Ольга подмигнула:

– Ничего, подруга. Москва не сразу строилась. Вот я в этом году поступлю в институт на вечернее отделение, – на два года я уже денег насобирала, – закончу хотя бы пару курсов, выйду замуж за денежного мешочка и он купит мне отель. И я возьму тебя туда шеф поваром в ресторан! Только ты к этому времени должна все деликатесные блюда выучить, – она погрозила наманикюренным пальчиком. – Не борщом же миллионеров кормить!

Рассмеявшись, представила себя в белоснежном колпаке, орудующую поварёшкой над каким-нибудь фуа-гра. Куда уж мне до миллионеров, я всё больше по расстегаям, пельменям, да чебурекам с мантами. Ещё моя соседка по кухне научила готовить бёрики. Это пельмени такие калмыцкие. И вообще, много чего я переняла у весёлой калмычки в нашем кафе. Эх, увёз её заезжий башкир! Писала потом, что приняли её неплохо, звала в гости.

Мысль о работе шеф-поваром заставила сердце забиться чаще. В конце концов, кулинария – это искусство, а у меня всегда была тяга к прекрасному. Я одних пельменей могу налепить разных видов больше десятка!

– Ладно, горе-миллионеры, держитесь! Борща не обещаю, но что-нибудь эдакое придумаю, – ответила я, стараясь скрыть волнение. Ольга знала, как поднять настроение. Она вообще создала у меня впечатление человека-энергии: всегда с наполеоновскими планами и верой в светлое будущее.

– Это за каких таких миллионэров из отелей вы тут себе кудахчете? – грозно уперев руки в боки в дверях нашей комнаты стояла Роза Марковна. И сама себе ответила: –Красивую женщину всегда украшает удачно подобранный музчина. И подбирать его надо не на остановке общественного транспорта, и не в луже около пивного ларька. И потом, Олэчка, детка, шо ты с ним будешь делать? У них у всех краники либо закупорены, либо без прокладки, либо повёрнут на другую сторону. И возраст, рибы мои! К ним ко всем моразм в очередь стоит! Оно вас не будет украшать.

– Роза Марковна, – Ольга показушно выпятила грудь и отклячила попу, – красивой женщине всё к лицу, даже маленький, лысенький миллионер!

Лежа на диване, это выглядело довольно комично.

– Вот! – женщина хмыкнула. – Полэчка, не слушай за это. Миллионы заработать – мозг в верхней голове нужен, таки потому нижняя голова у них постэпэнно приходит в негодность. Зачем нам надо старый и лысый конь? Таки надо молодого, здорового жерэбца, шобы успевал одной сосиской на два базара.

Мы ещё долго на ночь глядя хихикали вместе с хозяйкой «за музчин».

***

Работа в фирме "Жена на час" оказалась не такой уж и страшной. Конечно, до миллионеров далековато, но зато стабильный заработок и свободный график. А главное – время на самообразование. Кто знает, может, и правда когда-нибудь стану шеф-поваром в дорогом ресторане.

Прошла неделя. Больших заказов мне не перепадало, но это особо не расстраивало. Деньги ещё оставались, так как за комнату с меня не требовали. Договорились, что готовка и уборка на мне, а Ольга будет покупать продукты. Марсик перебрался из своей комнаты ко мне на кресло. Да-да, Роза Марковна от щедрот душевных выделила мне кресло-кровать. Не сказать, что очень удобно, но не в моём положении выпендриваться. Теперь каждое утро начиналось с того, что мы с котом крадучись, чтобы не разбудить Ольгу, пока она спала, если работала во вторую смену, шли на кухню вдвоём. Там я варила себе кофе, а кот уплетал свой корм из пакетика. А потом мы с ним принимались готовить завтрак. Я готовила руками, а он поддерживал меня морально, демонстрируя себя во всей шерстяной красе. За это получал вкусняшки в виде кусочков сыра, мяса или птицы. Ну, смотря что у нас было по плану, который утверждала хозяйка. Такое питание пушистого гурмана очень устраивало. Вот сегодня утром он даже позволил себя расчесать. Мол, ладно, так и быть, соизволяю прикоснуться к прекрасному.

Тренькнул оставленный на столе телефон. Это пришло ежеутреннее сообщение в мессенджере с распределением заказов на сегодня. Я пробежала глазами график и хмыкнула. Сегодня у меня по плану генеральная уборка в сталинке. Такие заказы наши менеджеры всегда красным выделяют. Что ж, придётся экипироваться по полной программе, то есть обмундирование плюс химия и рабочие инструменты. И тащиться с ними на другой конец города. Вот, что этим хозяевам не заказать уборщицу где-нибудь поближе? Хотя, судя по ФИО заказчицы, это будет весьма почтенная дама, по возрасту старше самого дома. Следом пришло сообщение в личку. Там менеджер сообщала детали, а так же, что заказчица очень требовательная (читай, вредная) интеллигентная старушка, и чтобы я очень трепетно отнеслась к коллекции её фарфоровых слоников.