Красный Клевер

Пролог

«Военнослужащий или иной гражданин, пропавший без вести в связи с военными действиями, может быть объявлен судом умершим не ранее чем по истечении двух лет со дня окончания военных действий» гласило свидетельство о смерти.

Каждый месяц, начиная с десяти лет, Аура возвращалась к старому дому, просто, чтобы постоять у калитки, просто, чтобы подождать, может в один из этих дней мама или папа выдут на крыльцо и наконец обнимут. Пару недель назад суд поставил точку в её метаниях, объявив об их смерти официально.

Но этот день стал особенным, двери синего седана были на распашку открытыми, калитку подпёрли небольшим кирпичом, чтобы она не закрывалась, а за открытой двери дома доносились голоса. Девочка моментально сорвалась с места, ворвавшись в дом, и как только из кухни она услышала отголосок женского голоса, рванула туда.

Женщина с тёмными волосами стояла спиной к Ауре, раскладывая посуду из коробок по шкафам. И даже не посмотрев по сторонам, девочка врезалась в спину женщины, обняв так крепко насколько было сил.

- Я знала… знала. – Вторила Аура, уже заливаясь слезами.

- Что происходит? – Раздался незнакомый, мужской голос сбоку, привлекая внимание девочки.

Женщина тоже начала оборачиваться. Застыв с жемчужинами слёз в уголках глаз, она продолжала изучать черты лица, которые совсем не были похожи на мамины, цвет глаз, который был темнее ночи, а не как у мамы, светло-серыми. Это не она, вертелось в голове Ауры. Рой мыслей заполонили голову, что она ошиблась, горячая волна прошлась от пяток до макушки головы, и слёзы перестали течь ровно в тот момент, когда сердце начало стучать медленнее.

- Привет. – Присела женщина на корточки перед Аурой. – Я Кристина, переехала сюда. А ты? – Протянула она руку для рукопожатия. – Ты живёшь где-то рядом? – Неловко убрала она руку.

- Я жила тут. – Плечи девочки тяжело опустились, как и взгляд.

Пару мгновений Аура пыталась осознать собственный стыд, совершенно не слыша о чём заговорила пара, и развернувшись на каблучках босоножек, убежала прочь.

Оказавшись дома, она моментально захлопнула входную дверь и побежала в сторону кухни, где тётя Ольга предпочитала проводить выходные, за созданием очередных пирожков.

- Привет. – Легко посмотрела она на племянницу, продолжая месить тесто. – Где Макс и Дима, ты же с ними пошла гулять?

- Ты продала дом родителей?

Ольга моментально остановилась, и небрежно вытерев руки о фартук, присела на стул у стены.

- Да. – Выдохнула женщина, протянув руку к Ауре. – Иди сюда. – Подавшись на уговоры, Ольга мягко обняла девочку, поцеловав в лоб. – Пришло время, исполнить завещание родителей, Аля. Они хотели, чтобы ты жила как можно дальше от вампиров. – Аура не собиралась оборачиваться, но всё же оглянулась, всё ещё дуя губы. – Они верили, что в стране, где вампиры водятся по минимуму, ты сможешь вырасти нормально.

- И куда мы переедем? – Вздохнув глубже, едва подавляя хныканье, подняла она голову.

- Портленд. Идём, я покажу, где это.

Глава 1. Тень смерти

Тусклый свет лампад размывает тени в углах коридора, которые на первый взгляд кажутся силуэтами. Сегодня моя очередь делать обход, кто же знал, что мать-настоятельница всё же вспомнит. Глаза слипаются, что приходится зажать пальцами переносицу, ноги гудят от дневной суеты, и лучшим решением на данный момент оказалось снять туфельки.

Стиснув в руке обувь вместе с фонариком, провожу рукой по каменной стене, пытаясь хоть как-то удержатся в реальности. Ещё два коридора и смогу пойти спать. Обход самая обычная рутина, которую я могу делать с закрытыми глазами, и сейчас хочется именно это сделать. Закрыть глаза, спустится на каменный пол и прикорнуть хотя бы на полчаса.

Так, вдох-выдох! Пару раз бью себя по щекам и стараюсь более энергично идти дальше, даже немного припрыгивая, чтобы задать темп. Но это работает недолго. Спустя жалкие пару футов меня снова клонит в сон, а передо мной уже высокая лестница, ведающая на четвёртый коридор. Ещё немного, ещё два этажа и пойду спать. Медленно поднимаясь, случайно роняю одну туфельку. С таким усилием я ни разу ещё не поднималась на ноги.

Оказавшись на втором этаже, прохожу мимо аудитории, в которой мы временами делали уроки и лишь на мгновение прислушиваюсь.

Вечерняя жара от начала лета должна была уже спасть к этому часу, но нет, даже в полночь приходится немного отодвигать липкую рясу от груди и подуть холодным воздухом. Вот бы нам сюда вентилятор. Но вдруг меня остановило странное шуршание за дверью библиотеки. Показалось, ведь все окна настежь открыты, вот и шум леса за пределами монастыря.

Решив пойти дальше уже более громко что-то ударилось об деревянный пол библиотеки. Нет, ну там точно кто-то есть. Устало вздохнув, медленно пробираюсь к двери. Очередная морока, придётся отчитывать монахиню, или того хуже, послушницу за то, что не в постели в столь поздний час, да ещё и после отбоя. Опять бумажная волокита и очередное наказание, куратором которого придётся быть мне.

Нет уж, если на этот раз всего лишь послушница, то просто отправлю назад, предварительно взяв клятву больше не нарушать комендантский час. Нет у меня сейчас настроения будить мать-настоятельницу, а-то она сразу после сна всё равно, что тасманский дьявол.

Крепко ухватившись за железную ручку, нарочито медленно опускаю её, позволяя монахине, ну или послушнице, вдоволь насладится страхом того, что её поймали. Нет ничего лучше, чем показательный урок. На глаза попалась юная послушница, которая месяц как стала монахиней. Зажимая подмышкой толстенную книгу, которую ни раз хотелось изучить, на мгновение оглядывается на меня и тут же раскрыла окно библиотеки сиганув со всего разгона.

Мгновенно подбегаю к подоконнику, осветив фонарём её путь вниз. Цепляясь за ветви дерева и выпустив книгу из рук, она кое-как приземлилась. Бог ты мой!

Нет времени терять на удивление! Сорвавшись с места, я тут же повторила свой путь на второй этаж. Ступени казались бесконечными, я уже была уверена, что монахиня сбежала, открыла ворота и исчезла. Как же ярко я представила скрип петель, которые мы должны завтра смазать.

Я одно не могу понять, Зоуи в «Правой Руке» чуть больше года, зачем нужно пятнать свою репутацию таким вероломством? А может это всегда был её план, а мы просто не знали? Оказавшись у дверей входа, налетаю на сестру Лидию, которая возвращалась из западного крыла.

- Там… там... – с трудом повторяла я, пытаясь говорить внятно.

- Втяни воздух и объясни нормально. – Крепко схватила она меня за предплечья.

- Сестра Зоуи украла книгу! – Наконец удалось проговорить.

- Лови её, я позову мать Агнес.

Выбравшись на улице, воздух моментально стал спёртым, будто я не ночью ищу беглянку, а снова в заброшенном крыле монастыря. Пришлось моментально выключить фонарь и наугад бежать в сторону ворот, пытаясь привыкнуть к темноте. Нащупав под платьем кинжал, моментально вытаскиваю его и метко кидаю в ногу белой тени.

Зоуи покатилась по земле, споткнувшись о собственную ногу, в которую я попала, но при этом, продолжая удерживать книгу. Пока я стремительно к ней приближалась, она уже успела вынуть кинжал и бросить обратно в меня. Чудом мне удалось вильнуть влево, и избежать удара. Зоуи всегда славилась силой метания ножей.

Оказавшись совсем близка, пока Зоуи пыталась встать, тут же меняю направление, метя коленом ей в живот. Но она успела поднять ногу, блокируя удар голенью, и ответила стремительным апперкотом. Удар прошёлся вскользь, но заставил меня отступить.

- Зачем? – Сорвалось с моих губ. – Ты наша сестра, почему ты обкрадываешь нас?

- Сестра? – Едко брызнула она смехом, прижав книгу сильнее к груди. – Ты и тебе подобные издевались надо мной первые несколько месяцев. – Хромая, она всё же метнулась вперёд, нанося серию молниеносных ударов локтями.

- Я никогда так себя не вела! – Уклонялась я от каждого удара. – И только потому, что Кассия и другие не умеют себя вести ты обкрадываешь нас?! – Стоило мне приблизится сильнее, как она делает неуверенный шаг в сторону, снова оступившись.

Это оказалось моим шансом, снова рванув вперёд и попытавшись выбить из неё дух. Но вдруг Зоуи откинула книгу, начиная драться серьёзнее и направляя локоть прямо мне в плечо.

- Зоуи, пожалуйста, остановись! – Взмолилась я, понимая, что, если сейчас ударю её по раненой ноге, она потеряет всё своё преимущество.

- За эту книгу готовы много запла… – и тут же она начала кашлять, выбившись из темпа драки и упав на колени.

Я не успела остановить собственный удар, приходясь локтем ей в шею. Зоуи моментально полетела на землю, продолжая кашлять и задыхаться.

- Зоуи? – Я тут же подошла ближе, прикоснувшись к её спине. – Зоуи, что с тобой? – Но сестра стремительно оттолкнула меня, снова потянувшись к книге.

- Я… должна, – в перерыве между кашлем повторяла она. – Должна.

Стремительные и ритмичные шаги приближались, пока Зоуи на последним издыхании тянулась к книге и замерла. Затаив дыхание к приходу матери-настоятельницы, я не могла отвести глаз от застывшей сестры. Как? Неужели рука Бога её настигла, при чём так внезапно и жестоко?

Глава 2. Призраки прошлого: Нежданный гость

Солнце тускло освещала лужайку заднего двора на закате, высокое дерево слегка прикрывала девочек тенью от кроны, колыхающаяся на ветру. Обычно, в случае каких-нибудь тренировок, которые мать-настоятельница часто проводила, послушницы уходили глубоко под землёй монастыря, но сегодня был особый случай. Как и все три дня до этого. Вместо того чтобы вести их на занятия, она обучала всех десятерых девочек на свежем воздухе.

- Осмотр! – Громогласный голос настоятельница заставил в тот же миг нагнуться над оружием и начать делать всё по его указке. – Что нужно проверить? – Прошла она вдоль шеренги из таких же девочек, как и Аура, остановившись напротив неё.

- Плечи, кулачки, тетиву и… – на мгновение она запнулась, и настоятельница это тоже заметил.

- Ну, – ободряюще наблюдал она, пока Аура указывала на разные части арбалета. – Тр…

- Тросы! – Оживилась она, поймав начало нужного слова.

- Хорошо. Следующий шаг.

Сложив арбалеты, все побежали в сторону стола под деревом, рядом с которым они тренировались, взяв защитные очки и так же юрко надев их. Аура уловила ухмылку на губах настоятельницы, наверное, она рада, что девочки запомнили все нужные детали. И как же она хотела и мечтала, чтобы ею гордились.

Поместив середину тетивы в верхний паз лука, девочка замерла, проверяя натяжение. Установила спусковые крючки на тетиву с обеих сторон ствола, слегка потянула за верёвки, чтобы рукоятки была на одном уровне, что гарантировало правильное натяжение одновременно. И пока другие девочки уже выпустили стрелы, Аура только оттянула тетиву назад одним сильным и плавным движением, поместив один болт в канавку ствола.

Она много раз уже спотыкаясь об этот самый болт, очень часто забывая его вставить, только месяц в этом монастыре, когда ещё обучатся такому, если дома родители всегда избегали тему оружия. Они упорно огораживали девочку от этой жизни. Но мать-настоятельницы заставляла заниматься всякими видами оружия, и на каждое своё особенное отношение. И каждый раз одно и то же оправдание: вы должны уметь защищаться от вампиров и защищать других. Например, один арбалет, уже на второй день тренировки с ним, Аура испортила, из-за того, что болт был неправильно наложен на тетиву.

Сняв арбалет с предохранителя и найдя яблочко, выпустила стрелу. Обычно, подобное оружие используется с помощью прицелов, но настоятельница продолжал повторять одно и тоже: когда прижмут, время на прицеливания не будет. С того момента девочка и начала тренироваться без прицела. Выпущенная стрела воткнулась рядом с яблочком, с разницей в нескольких дюймах. Тогда же она и увидела разочарование на её лице. Не только Аура промахнулась, больше половины это не удалось.

- Смажьте арбалет воском. – Подошла она к столу под деревом, начиная собирать всё обратно в сумку. – Это гарантирует, что тетива не высохнет, и не оборвётся.

Аура просто хотела, чтобы ею гордились. Но этого не будет, особенно, потому что её быстро забывали.

- Настоятельница. – Подошла к ней одна из девочек чьи длинные рыжие волосы проступали сквозь вуаль. Она старше остальных девочек на четыре года, благодаря чему и выступала невольным лидером. – Мы сделали что-то не так? – Положив арбалет на стол, начинает она натирать его воском, пытаясь не поднимать на настоятельницу голову.

- Всё так, не беспокойся. – Выдохнул он, повернувшись ко всем и положив тяжёлую руку на плечо девочки. – Всё хорошо, Рут.

- Это не так! – Выпалила девочка. – Вы в обиде?

Вдруг она замер, смотря куда-то перед собой, часто и прерывиста дыша. Рут воспользовалась этой заминкой, взяла со стола карманный пистолет, на котором послушницы тренировались прошедшую неделю и вернулась на свою позицию, где до этого стояла с арбалетом.

Настоятельница успела её остановить лишь тогда, когда три патрона точно попал в цель. Она вырвала оружие из рук, но после этого решил проверить как девочка выстрелила.

- Мы умеем стрелять. – Безвыходно протянула Рут, разведя руками в стороны. – Просто арбалет слишком тяжёлый, и нам с ним непривычно. Сколько дней мы с ним тренируемся? Четыре?

- Ты чему их учишь? – Раздался низкий, слегка хрипловатый, мужской голос со стороны дерева.

Настоятельница моментально подлетел к девочкам, скрывая почти всех девочек за своей спиной. Но ведь Аура была не в меру любопытным ребёнком, особенно учитывая, насколько быстро о ней забывали, всё норовила начать разглядывать незнакомца.

- Тебе здесь не рады. – Тяжело и резко произнесла настоятельница.

- Я и не жду от тебя восторга. – Аура высунула голову за ногой настоятельницы, отметив для себя неестественно чёрные глаза, определённо привлекающие внимание. – Мать-настоятельница подумала над нашим предложением?

Незнакомец взял со стола маленький арбалет, расправив плечи и с искренним удивлением разглядывал его детали, ожидая ответа настоятельницы.

- Нет. Ей нужно обсудить всё с советом. – Незнакомец резко опустил взгляд на Ауру, ухмыльнувшись и подмигнув. По телу пробежала волна дрожи, вперемешку с жаркими волнами. В тот же миг она приросла к земле не в силах сдвинуться. Торопливо скрывшись за настоятельницей, Аура ещё долгое время ощущала жар на щеках. – Дай нам пару лет.

- Ты ведь понимаешь, что оттягивать неминуемое не получится. Ваш монастырь один из главных столпов общества, и нам нужно ваше согласие.

- Если наше согласие даст волю разгуливать вампирам по нашим улицам, то я отвечу за мать Агнес, мы категорически против.

- Не разгуливать. – Иронично насмехался незнакомец. – Мы хотим лишь изменить страну в правильное русло. Совместное правление куда эффективнее, раздельного.

- Такие, как вы… – Настоятельница вдруг замолкла, что заставило Ауру снова выглянуть и застать нахмуренные брови и странного вида прищур, явно чем-то недовольного мужчины. – Богу не угодно, что бы его домом управляли создания ночи.

- Покажи, где это написано.

- Я сказала нет, и уходи.

Глава 3. Запомни меня, если сможешь

Поймав не в меру любопытный взгляд акробата, ремень на бедре заныл, и я стремительно схватила Рут за кисть, направляясь к выходу. Она продолжала противиться, хотела остаться ещё на какое-то время и посмотреть выступление, ведь раз такое тут происходит, что могло бы произойти дальше? Но я не могла отделаться от чувства, что мы всё делаем неправильное, подбираясь всё ближе к машине.

- Рут. – Остановилась я у самой двери, выпустив руку сестры. – Если мы снова опоздаем на ужин, скоро нам не видать выход в город. Пожалуйста, давай вернёмся пока есть время.

До ужина оставалось меньше часа, так что Рут начала гнать машину так, как не гнала раньше. Она никогда не превышала скорость больше допустимой, но сейчас я в действительности боялась, обеими руками держась за поручень над головой. Я даже не успевала насладиться красотами города, но всё же обрадовалась, когда мы успели вовремя.

Припарковав машину, мы торопливо направились в трапезную, место, которое знаю до последнего камня, до последнего солнечного блика на старых деревянных столах. За последние двенадцать лет он стал неотъемлемой частью моего мира, чем-то неизменным, как молитвы или звон колоколов. В этой неизменности есть своё утешение.

Пока мы с Рут искали место куда присесть, я заострила внимание на старую, местами потемневшую от времени штукатурку на стенах. Как бы нас не заставили выскоблить всё и придать залу более презентабельный вид. Через небольшие окна, высоко под потолком, спускался свет закатного солнца, этот свет никогда не бывает ярким, даже летом он смягчается, будто проходя через невидимый фильтр. Главное не заострять внимание на пустующий стул Зоуи.

Присев на твёрдые скамьи, за тяжёлым, тёмным столом нас уже ждала еда. В центре стола всегда стояла ваза с цветами, сегодня кажется ромашки, собранные в монастырском саду. Их простой аромат слегка ощутим, даже на расстоянии, запах лета, запах молитвенного труда, запах жизни, которая продолжается здесь, за этими стенами.

Когда этот зал пуст, тишина в нём особенная. Глубокая, как вода в колодце. Но когда мы собираемся за трапезой, она наполняется шелестом одежды, тихим стуком посуды, ровным чтением Писания, которое льётся откуда-то из центра зала, как нежный ручей.

Этот зал видел меня во все мои дни: когда впервые робко вошла сюда, сжимая край платья, когда училась прятать слёзы от других сестёр, когда радовалась впервые за долгое время. Он знает меня лучше, чем я сама.

Ужин всегда скромнее обеда. Тарелка овощного супа, где крупные кусочки картофеля, моркови и сельдерея плавают в прозрачном бульоне, с небольшим куском чёрного хлеба, грубого, но такого ароматного. Чашка тёплого травяного отвара, в котором чувствовался лёгкий аромат ромашки и мелиссы.

Через пару дней нас всё же отправили в город с поручением от ключницы Пенелопы, она отвечает за хозяйство и запасы монастыря, неудивительно, что нас отправили именно на рынок. Помимо меня и Рут, Лидия вызвалась как наша защитница, и ещё одна послушница, Мира. Она в монастыре два месяца, и неудивительно, что ей так скоро позволили с нами поехать. Если мне впервые разрешили покинуть монастырь в возрасте пятнадцати лет, Мира отличалась тем, что ей уже исполнилось шестнадцать.

Ну а я, так как была уверена, что не буду участвовать в этой суете и сторожить машину, взяла с собой книгу, которую прятала как зеницу ока ещё с прошлой недели. Ведь это не какой-нибудь томик священного писания, а обычный роман, из городской библиотеки. «Джейн Эйр», даже библиотекарь признался, что это классика.

Но, монастырь нуждается в тканях, воске, лекарственных травах, которые у нас не растут, вот мы и разделились, кто в травяную лавку, кто на рынок, так что я даже не успела раскрыть сумку с книгой, как меня схватили за руку и потащили вглубь города. Нас редко отпускают по таким поручениям, так что все решили вдоволь насытится городом, пока нам это позволено. Я редко выходила за пределами монастыря, просто не видела в этом нужды, из-за чего и постоянно прижималась к Рут от неуверенности среди городской суеты.

Рынок обрушивается лавиной звуков, запахов и движений, как будто я ступила на чужую планету. Люди снуют туда-сюда, будто муравьи в гигантском разломе. Они кричат, торгуются, смеются, голоса сплетаются в гулкий поток, который эхом отдаётся в голове. Пахнет специями, свежим хлебом, горячими яблоками, и эта смесь давит на грудь, лишая воздуха. Меня толкают в бок, мимо проносится женщина с огромным пакетом, задевая локтем. Не успеваю извиниться, слова застревают в горле.

Солнце жжёт лицо, но ладони холодные и липкие. Голова кружится от шума, от мелькающих лиц и цветов. Пестрые ткани на прилавках, зелень овощей, отблеск меди, всё сливается в одно сплошное пятно. Хватаюсь за край ближайшего прилавка, чтобы не упасть. Становится слишком жарко. Пытаюсь дышать, но воздух такой горячий, словно я нахожусь в парилке. От этого становится хуже, колени предательски подгибаются. Злюсь на себя, пытаюсь вспомнить, как дышать, как идти, но всё сливается в одну тревожную жужжащую массу.

Толпа, как река, несёт меня куда-то вперёд. Не могу понять, куда идти, ноги двигаются скорее по инерции, не следуя за разумом. Крики торговцев, звуки шагов, резкие запахи жареного мяса и пряных трав, смешиваясь в воздухе, делают его удушающе тяжёлым. Хочу сделать шаг, но теряю ориентацию. Окружающие лица мелькают, слишком близко, слишком ярко, и я не могу сосредоточиться на них, а слова, что тянутся к губам, превращаются в бессмысленные звуки.

Пытаюсь найти хоть одну знакомую фигуру из нашей группы, но толпа жадно поглощает всё, что у неё н пути. Кажется, я стою на месте, а мир продолжает кружиться и вращается как карусель. Сердце стучит где-то в горле, дыхание рвётся, будто воздуха здесь нет вовсе.

- Простите, – бормочу я, пытаясь пробиться вперёд, но слова будто вянут в горле. Никто меня не слышит. Я останавливаюсь из-за ватных ног, руки дрожат.

Где сёстры? Сердце гулко бьётся в ушах. Горло сжимается, как от холодной петли, ноги подкашиваются. Почему я их не вижу? Почему я вообще согласилась выйти из монастыря? Нужно было остаться! Нужно было сторожить машину! Они забудут обо мне! Оставят меня тут одну…

Глава 4. Грешные цепи

Как бы красиво не было выступление, находится в главном шатре я долго не могла. И выйдя на улицу, я стала вдыхать глубокий запах приближающихся сумерек. Даже несмотря на то, что в этом месте мы провели большую часть дня, шатёр всё ещё кажется чужим миром. Воздух тягучий, пропитанный потом, пряностями и чем-то, что я не могу назвать, но чувствую всем телом. Лампы отбрасывают длинные тени на ткань стен, будто каждый мой шаг вписан в эту странную картину. В этой атмосфере я бы смогла ещё немного почитать. Главное не задерживаться слишком долго.

Девушка подходит ко мне, тихо, почти неслышно, но я всё равно вздрагиваю. Эту молодую актрису я и раньше видела у нас в монастыре, просто не придавала этому значения. Особенно когда на ней было больше одежды, чем сейчас.

Пока она тихо шепчет, я успела вернуть книгу в сумку, голос как сухая ветка, скрывающаяся в шуме толпы. Свет ловит золотистую искру её прядей, а тень обрисовывает изящные черты лица.

- Сестра, можем ли мы... поговорить? – Она смотрит на меня снизу вверх, голос дрожит, как паутинка на ветру.

Я киваю, хотя внутренняя тяжесть смешивается с необъяснимым чувством тревоги. Мы отходим в сторону, туда, где звуки цирка становятся тише, усаживаясь на свободные ящики. Её пальцы стискивают края яркой ткани костюма, и я подмечаю, как они дрожат.

- Я не знаю, что делать, – слова льются, как поток воды, слишком быстрый, чтобы успеть понять. – Я не могу найти покой. Всё, что я делаю, кажется пустым.

В голосе такая смесь боли и отчаяния, которое я слышала раньше, но здесь, под этими огнями, оно кажется почти осязаемым. Взгляд опускается вниз, плечи подрагивают. Она тонкая, словно её вот-вот сломает этот мир. Но я продолжаю слушать, как учила мать-настоятельница, сдерживая свои мысли, позволяя выговориться. Ладони её сжаты, ногти впиваются в кожу. Не говорю ничего лишнего, только касаюсь её плеча, чтобы дать понять, я здесь.

Она поднимает голову, глаза блестят, но где-то внутри неё пустота.

- Я думала может, монастырь? Там тихо. Там… – она запинается и затихает.

Утешаю её, как могу, предлагаю молитву, говорю о том, что Бог всегда рядом. Слова звучат спокойно, но внутри всё иначе. В какой-то момент я замолкаю, чувствуя, как окружение меняется.

Холодный пот пробегает по спине. Это ни звук, ни движение, скорее ощущение. Словно тёплый свет стал вдруг слишком жгучим.

Не оглядываюсь, но знаю, что там настойчивый, тяжёлый взгляд. Он проникает сквозь толщу воздуха, находит нас среди теней и света. Сердце забилось сильнее прежнего, и я почти теряю нить разговора.

- Простите, – шепчу я, стараясь не выдать растерянность, и смотрю на девушку, хотя мысли упорно возвращаются к тому горячему, обжигающему ощущению, словно прожигают ткань платья.

- Ничего, – смахивает она слезу, глубоко вздыхает и выпрямляется. Улыбка на её лице кажется неожиданной, почти неуместной. – Я правда думаю о монастыре. Вера всё, что у меня осталось.

- Ну, Лорана, неужели всё? – Раздаётся голос за нашими спинами, и я вздрагиваю, ледяной ком страха тяжелеет в груди.

Мы оборачиваемся почти одновременно. Покачиваясь и слегка прихрамывая, к нам приближался тот самый акробат. Походка неспешная, как у кота, поймавшего мышь, будто он знает того, чего не знали мы. Его фигура кажется тёмным пятном на фоне освещённого шатра.

- Как делишки? – Тянет он, склонив голову набок, упираясь рукой в один из близлежащих ящиков.

- Это конфиденциальный разговор, – начинала я, спрыгнув с ящика и нахмурив брови. Стараюсь держать строгую мину, не показывать лишних эмоция, но от чего-то жар поднимается к щекам. – Попрошу вас уйти.

Он рассмеялся, тихо, но с таким сарказмом, что звук отозвался во всём теле.

- Конфиденциальный? – Насмешливо вскинул он брови, растягивая слово. – На открытом воздухе? Да ладно, сестра, тут все стены с ушами. Или ты думала, что твой Бог держит их закрытыми? – Он выпрямляется, шарит в кармане и вытаскивает что-то на ладони. – Может, хочешь конфетку? – Предлагает он невозмутимо, протягивая карамель, завёрнутую в красно-золотую бумажку.

Я хмурюсь.

- Вы раздаёте сладости незнакомым девушкам?

- Разве я похож на доброго самаритянина? – Поворачивает запястье, не дожидаясь ответа, и подбрасывает конфету в воздух, ловя её пальцами. – Уже проще спихнуть их на кого-то другого, – бурчит он, – чем смотреть, как они валяются у меня в карманах

- Прошу вас, – повторяю дрожащим голосом.

Подходит ближе, шаг за шагом, будто нарочно проверяя терпение. Его взгляд скользит по мне, задерживается дольше, чем нужно. Сердце бьётся слишком быстро, а его ухмылка становится шире.

- Смотри-ка, – говорит он тихо, почти шёпотом, – кажется, твоя вера не такая уж непоколебимая, монашка. Губы дрожат, взгляд прячешь. Это что, святой стыд?

- Бог защитит меня и тех, кто верен Ему, – слова звучат слишком слабо для верующей.

- Бог? – Натужный смех прозвучал низко, грубо, проникая под кожу, лаская каждую косточку. – Думаешь, он сейчас смотрит на тебя? Думаешь, он слушает?

Жестокие, и острые слова вскрывают то, что я даже перед собой не готова признать. Сгибаю и разгибаю вспотевшие пальцы.

- Уходите, – повторяю я, но даже мне самой слышно, насколько беспомощно это звучит.

- Хорошо, хорошо, – поднимает он руки, отступая, но в его виде всё ещё пляшет насмешка. – Я уйду, не беспокойся. Только вот, знаешь, иногда тьма не приходит извне. Иногда она уже внутри.

Обходит нас и уходит, исчезая в тени шатров. Стою неподвижно, чувствуя, как ноги будто приросли к земле.

- Не обижайтесь на него, – подходит Лорана, нарушая тишину. Её голос возвращает меня в реальность. – Жизнь потрепала его, вот он и разуверился в Боге.

- Может… – глухо начинаю я, но взгляд всё ещё обращён в ту сторону, где исчез этот человек. – Может быть, ему просто нужно исповедаться?

Лорана смеётся, печально и немного устало.

- Не получится. Он ни монахинь, ни священников на дух не переносит.

Глава 5. Лес знает его имя

Кое-как разлепив мокрые веки, я смогла прийти в себя. Последние несколько часов для меня в тумане, трудно даже осознать от куда на моём запястье яркий, фиолетовый синяк, и бедро ныло не переставая. Свет включился и пару минут приходилось привыкать к новой яркости, а вскоре мне удалось заметить потрёпанную кровать с порванными простынями, круглый стол, и шатающийся стул, на котором я сидела. Даже свет луны едва ли пробивается через треснутые окна. Стены покрыты облезлой краской, от дверей веет сыростью, а воздух пахнет давно забытыми тайнами.

Тяжёлые шаги приближались, и я машинально встала на ноги, опираясь на стол и дожидаясь гостя. Колени дрожат, трудно понять от чего сильнее, то ли от страха, то ли от злости. Как только в проёме двери я смогла разглядеть того самого акробата в обычной одежде, я тут же попыталась сорваться с места, но из-за ноющей ноги, споткнулась о стул и упала через стол, свалившись вместе с ним.

Теперь ясно откуда эти синяки. Видимо каждая моя попытка сбежать от него оставляла на теле какую-нибудь отметину, из чего можно сделать вывод, что я ужасно неуклюжая и чертовски невезучая.

- Спокойно. – Раздался его низкий голос, и я снова сорвалась с места, забившись в угол комнаты с большими окнами. – Пришла в себя?

- Все эти убийства, – тихо начала я дрожащей губой, – всё это время вы…

- Опять. – Провёл он рукой по лицу, словно смывая остатки усталости. – Знала бы ты как бесит то, до какой степени вам мозги промыли.

- Нам мозги не промывают! – Сорвалась я на крик. Но тут же, моментально, он возник в паре шагов от меня.

- Как ещё ты собираешься обвинить меня, монашка? – Его голос настолько низкий, что наполняет комнату неуместной лёгкостью.

Поднимаю на него голову, пытаясь сохранить остатки достоинства.

- По твоим пятам следует смерть. – Прошипела я, пока он медленно всё сильнее приближался. – Это… это…

- Грех? Преступление? – Его фигура окутана полумраком, как будто тени сами ползут за ним, подчиняясь. – Ты понятия не имеешь, кто я, но всё равно продолжаешь обвинять.

- Ты чудовище.

Он громко и искренне смеется, как будто я только что рассказала ему лучшую шутку дня.

- Как же оригинально. – Отошёл он, открывая мне путь. – Я уже сбился со счёта сколько раз это слышал. – Он слегка наклонился, холодный воздух, пропитанный его присутствием, касается моего лица. – И все как один, произносившие эти слова, такие правильные. Почти святые. Пока не начинали молить о милости.

- Не собираюсь молить о том, чего ты мне не дашь. Моё тело принадлежит Господу, и тебе меня не сломать…

- Хотел бы я сломать тебя, – перебивает он, а в голосе всё ещё таится горечь, – то уже сделал бы.

Его движения слишком быстры. В одну секунду он стоит напротив, насмехаясь, а в следующую исчезает из виду, оставляя после себя порыв ледяного ветра. Паника сдавливает грудь, и я делаю единственное, что приходит в голову, единственное, что меня наверняка спасёт, единственное, что я видела, бросаюсь к окну, разбивая его в дребезги.

Стекло рассыпается, как хрустальный дождь, впиваясь в кожу. Воздух мгновенно вырывается из легких, когда я лечу вниз, время замирает, а мир превращается в бездонную пропасть.

Ветки деревьев вырастают передо мной словно судьи, готовые вынести приговор. Из последних сил хватаюсь за первую ветку, что попадается под руки, но порез на ладони тут же даёт о себе знать, особенно когда ветка подламывается с треском, бросая меня дальше. Ладони горят, охваченные огнём, а острые осколки впиваются в пальцы.

Пытаюсь снова, судорожно цепляясь за следующую ветку. Она держит меня лишь на миг, прежде чем сдаться под моим весом. Сердце бьется так громко, что кажется, будто я слышу его даже в ушах.

- Господи... помоги! – Шепчу я, успевая ухватится за очередной выступ.

Ветка оказывается крепче. Теперь срываюсь вниз медленнее, хватаюсь за следующую, пока не скольжу по стволу, обдирая кожу до агонии.

Сквозь листву мелькает земля, всё ближе и ближе. Последняя ветка врезается в ребра, но я успеваю обвить её руками и ногами, задерживаясь на ней на одну мучительную секунду. Она скрипит, угрожая сломаться, но этого хватает, чтобы я соскользнула с неё на корни дерева.

Падаю уже не с той же высоты, а скорее скатываюсь, обессиленно ударяясь о землю. Боль отзывается в каждой клетке тела, но ноги целы, и я всё ещё могу дышать.

Тихий звук шуршания листвы раздается сверху. Поднимаю голову и вижу, как он стоит в том же разбитом окне, силуэт затмевает лунный свет.

- Отличное приземление, монашка. – Голос доносится до меня сквозь пелену агонии. – У тебя определенно талант выживать.

Он исчезает из виду, но страх не отпускает. Перевожу дух, но ноги уже готовы бежать, даже если весь воздух кажется огнем в легких.

Я всё ещё жива. И теперь точно спасена. Он забудет о моём существовании сразу как окажусь достаточно далеко.

Густой, хвойный лес в ночи кажется ещё темнее, но я продолжаю бежать. Переступая с ноги на ногу, пульсация усиливается, но я смогу добежать! Смогу вырваться к свету!

На мгновение. Всего лишь на маленькое мгновение жмурюсь, чтобы сморгнуть слёзы, но этого достаточно чтобы я со всей скорости врезалась в ветвь и распласталась на холодной траве, истерически усмехнувшись и прикрыв лицо руками.

- Кто тут? – Незнакомый голос тут же заставил подняться на ноги и спрятаться за ствол дерева. – Здесь кто-то есть? – Из тьмы деревьев начали показываться свет фонарей, и вскоре на небольшую поляну вышел статный мужчина.

- Госп... – Я тут же сорвалась к нему, и меня моментально прижали к крепкой груди, мягко поглаживая израненное и ноющее плечо.

- Сестра Аура? – Мне удалось расслышать замешательство в голосе, но вскоре меня оттолкнули, начиная разглядывать лицо. – Вы же сестра Аурелия?

- Да, – сглотнула я, кивая. – Я… меня… – голос совершенно охрип и оглядываясь на темнеющий лес за спиной меня вновь бросило в дрожь.

Глава 6. Призраки прошлого: Расплата

Город встретил послушниц шумом, который, казалось, исходил от самой земли. Люди кружились вокруг, как ярмарочный хоровод, а запахи… о, эти запахи! Жареные орехи, свежеиспечённый хлеб, дымящееся мясо с пряностями. Аура пыталась вобрать всё сразу, боясь упустить хоть одну деталь.

Казалось, стены монастыря, сдерживавшие внутренний мир девушки, рухнули, открыв двери в новую вселенную. Небо казалось выше, дома больше, а над всеми этим витал дух свободы, от которого немного кружилась голова. Почти три года она не покидала пределы монастыря, и этот день стал самым счастливым в её жизни за последнее время. Нет, не только в её, для всех день определённо был особенным. Аура всё время цеплялась за Рут, пока она указывала на разные направления уже намереваясь куда-то убежать, но настоятельница ловила девушек и возвращала ко всей группе.

Когда им купили мороженое, Аура взяла стаканчик обеими руками, будто это был драгоценный дар. Белоснежная масса таяла от тепла, липкими ручейками стекая по пальцам. Она лизнула первый кусочек и ощутила, как мягкий, обжигающий холод растёкся по языку, наполняя рот сладостью. Это был вкус, который невозможно сравнить ни с чем в монастыре.

Девочки рядом радостно переговаривались, смеялись, указывая на витрины с украшениями, цветы, разноцветные машины. Всё казалось таким ярким, таким живым. В каждом жесте продавца, в каждом взгляде прохожего была энергия, о которой Аура могла только мечтать.

Шаги эхом отбивались по булыжникам мостовой, а ветер доносил обрывки мелодий уличных музыкантов. Один играл на скрипке так, что сердце замирало, а другой пел хриплым голосом, словно рассказывал историю своей жизни.

В какой-то момент Аура обернулась на сестру Рут и встретилась с её понимающим взглядом. Она улыбнулась, чуть кивнула, словно говоря: «Наслаждайся, Аура, пока есть время».

И она наслаждалась. До самых кончиков пальцев. Пока не поняла, что такой день просто так устроить для послушниц как минимум странно.

Возвращаясь, у самых ворот их встретила ключница Пенелопа, она что-то забрала у настоятельницы. А подходя к дверям монастыря, девочки невольно застыли. Мать-настоятельница поджимала губы и держала руки за спиной. Рут подтолкнула дальше, но от чего-то Ауре всё равно постоянно казалось, что что-то тут не так. Вдруг из монастыря вышел священник в сопровождении двух мужчин в спортивных костюмах, и у каждого на бедре была повязка, на которой крепилась кобура от пистолета, и сам пистолет.

Мать-настоятельница без радости, скорее наигранно растянула губы при священнике. Священник аккуратно присел на корточки перед послушницами, оказавшись на одном уровне и мягко расплылся в улыбке, протянув руку для рукопожатия к каждой из них, пока настоятельница куда-то ушла, оставляя девочек перед ним.

- Так это новое поколение? – Интригующей произнёс мужчина, но вопрос был адресован не девочкам, из-за чего Аура прижалась сильнее к Рут.

- Они давно не новенькие, отец Юстас. – Громко выплюнула слова мать-настоятельница, словно боялся, что больше не решится на это, заставив священника подняться и стать ближе. – Они тут уже пару лет.

- И чья была гениальная идея держать это в тайне? – Твёрдо произнёс он, явно будучи готов в тот же миг ударить мать-настоятельницу.

- Мы ничего не держали в тайне. – Вырвалась вперёд как раз подоспевшая ключница. – Всего лишь вы редко заходите, учитывая вашу связь с Ассоциацией.

- Как жаль. Мы потеряли два года.

- Всё это время мы обучали их нужным знаниям, так что мы ничего не потеряли. – Мать-настоятельница продолжала быть твёрдой в своих словах, и осанка стала куда горделивее прежнего.

- И чему вы могли их обучить? – Насмехаясь проговорил священник. – Основам вышивки?

Пенни вцепляется в локоть священника, как будто собирается свернуть ему шею. Напряжение разряжается в миг, охранники, всё равно, что марионетки на одной верёвке, выхватывают пистолеты, направляя их на послушниц и на Пенни.

С гулким стуком босых ног по каменному тротуару все шесть послушниц бросаются вперёд. Мгновения превращаются во вспышки движения, удары локтем, захват запястья, звук вырываемого из рук оружия. Охранники не успели и моргнуть.

Аура выхватила пистолет у сестры, прыгнув на спину священника, как кошка, обхватываю его шею ногами. Металл дула касается его виска.

- Отойдите! – Голос Рут звенит, как раскалённая сталь.

Мужчины отступают, медленно поднимая руки. Ещё миг и тишина нарушается хриплым, злорадным смехом священника. Смотря на него сверху вниз, пальцы Ауры только крепче сжимали оружие. Уловив лёгкий кивок настоятельницы, которая дала понять: вы справились, девочки медленно стали отступать, но всё будучи наготове.

- Обучила всему, значит? – Ухмылка священника будто разрезала воздух. – Попрошу оружие. – Протяну священник руку к Рут, но она порывисто спрятала пистолет за спиной.

- Оружие вы получите после конца процедуры. – Раздался довольный голос матери-настоятельницы. – Раз не умеете вести себя в присутствие послушниц.

Вот почему им устроили этот день веселья, послушниц впервые поведут в Чертог Смирения. До этого этот зал могли посещать только монахини, им как послушницам ещё не полагалось ступать на тот пол, а значит сегодня они будут тренироваться не физически, а духовно. Другие монахини говорили, что в Чертоге они оставались наедине со своими мыслями, размышляли над своими намерениями и искушениями.

Воздух в Чертоге был до ужаса тягучем, навевая разные мысли и ощущения полной слабости. Тишина, и даже скрип половиц тут был неприемлем. Однако внешний вид до простого аскетичным, деревянные скамьи, свечи на стенах, небольшой алтарь или образ для молитвы.

Один из охранников подал священнику большую сумку, и пока он вытаскивал оттуда чёрные, продолговатые коробочки, Аура просто села рядом с сёстрами, заламывая пальцы, то и делая, что почёсывала затылок, вглядывалась то в один предмет на деревянном столе этого священника, то на другой, так и не найдя себе место. И пока охранник писал в большой тетради, второй вместе со священником вытаскивали из коробочек ампулы и длинные шприцы.

Глава 7. Разум в плену

Тишина в зале давит, заполняя всё пространство между сводчатыми потолками и длинными деревянными скамьями. Свет утреннего солнца льётся через узкие витражные окна, раскладываясь на мраморных плитах пола разноцветными пятнами. Мелодичный шелест страниц вплетается в дыхание молитвы. Сижу за длинным столом, передо мной раскрыта толстая книга с писаниями, но мысли блуждают где-то вдали, за пределами этой комнаты, за пределами монастырских стен.

Слова обещания, клятвы звучат в голове эхом, пока я бездумно перебираю чётки. Всего пару дней прошло с той ночи, когда я поклялась перед Господом. Докажу, сказала я. Найду в сердце тьмы искру света. Но что, если я ошиблась? Если клятва была только голосом страха, паники? Ведь писания предостерегают нас от слабости души. Да он, наверное, и забыл обо всём.

Украдкой оглядываюсь на других сестёр. Они сосредоточены, склонены над страницами, их руки двигаются медленно, с благоговением. Чувствую себя чужой в этом идеальном порядке. Клятва обжигает изнутри, и теперь она кажется непосильной. Может, я не должна была давать её? Может...

И стоило лишь об этом подумать, как мне по голове прилетел шлепок.

Боль ели ощутима, но я вздрагиваю. На стол падает свёрнутая бумага, от удара об дерево она слегка разворачивается. Строгий и внимательный взгляд настоятельницы Кендры пронзает насквозь.

- В каких облаках витаем, сестра Аура?

Её голос тихий, но он звучит так, будто обрушивается с высоты самого неба. Щёки начинают гореть и машинально опускаю голову.

- Простите. – Голос выходит шепчущим. Руки сами собой складываются на страницах.

В голове мелькает мысль: а вдруг это была рука Господа? Удар, чтобы напомнить, чтобы встряхнуть и показать, что мои мысли идут не туда?

Точно. Я дала обещание, священную клятву, и нарушать её нельзя.

*

Туман густым молоком застилает дорогу. Холод пробирает до самых костей, я вся обледенела, а ряса рваная, грязная, мокрая от росы и пропитанная потом, только усиливает ощущение, что я совершенно беззащитна. Усталость гулким эхом отдавалась в каждой мышце, а ноги, будто налитые свинцом, едва поднимались с каждым шагом. Тристан исчез всего пару шагов назад, но без него стало так холодно.

На самой окраине леса мелькнуло движение, огни фонарей и силуэты людей. Сердце сжалось в комок, и на мгновение кажется, что я просто упаду. Но они уже заметили меня. Чьи-то крики раздаются сквозь шум ветра, а затем несколько мужчин направились ко мне.

Руки сильные, но осторожные, подхватили как хрупкую куклу и завернув в чьё-то пальто, кто-то пытался спрашивать, что произошло, но язык прилипал к нёбу, и я только кивала, показывая, что со мной всё относительно хорошо, несмотря на руки в крови и следах от осколков стекла.

Монастырь встречает тишиной. Тёплый свет лампад на фоне строгих теней колонн казался почти нереальным. Оказавшись в комнате матери-настоятельницы, упала перед ней на колени, пальцы скрючены в подоле рясы. Она смотрела на меня сверху вниз, и в ней столько заметного облегчения, что я боялась поднять голову.

- Простите меня, мать, – голос чуть слышно хрипел. – Я нарушила запрет и осталась после полуночи за пределами монастыря.

Она подняла меня на ноги, но удержаться на ногах было трудно, слёзы накатывали. Становилось тяжело дышать, воспоминания накрывали с головой. Мужские руки, холодные глаза, хриплый шёпот над ухом.

- В лесу… – начала я, и голос дрожит, – были мужчины. Они пытались меня...

Я не смогла договорить, слова застревали в горле. Настоятельница крепко обняла, и её тепло единственным, что удерживало от того, чтобы просто упасть.

- Всё кончено, дитя. Главное, ты жива. – Гладила по голове, как маленькую девочка. – Больше этого не произойдёт. Тебя похитили те люди? – Не имею представления, что было в моей голове, когда я совершенно покорно кивнула, умолчав о встрече с вампиром. – Тебе крупно повезло, что ты не встретила других тварей. – Как сказать, мать-настоятельница. Как сказать… – Ты должна знать, – голос стал серьёзным, – в том же лесу, нашли ещё одну жертву. Девушку.

Сердце на мгновение застыло, пока мать-настоятельница отодвигала меня от своей груди.

- У неё на теле следы укусов. Как у тех, кого убивают вампиры.

Лицо тех уродов всплывало передо мной, его искажённая ухмылка, их руки, тянущиеся к моему телу, шёпот признания в том, что они делали.

- Это были люди. Не вампиры. – Мягко касалась мать-настоятельница моих щёк и заправляла прядь за ухо.

- Аура, я знаю, что ты хочешь верить в лучшее. Но следы укусов… – Я упрямо качала головой, хотя слова уже звучат слабее.

- Они признались. Это были они.

Настоятельница замолчала. Я видела, как в ней борется сомнение и сожаление. И я снова чувствовала, как весь мой мир, не успевший заново стать целым, начал трещать по швам.

- Разберёмся и с этим, теперь иди отдыхать. – Мягко оттолкнула она, разворачивая и направляя к двери.

- Постойте. – Застыла я, повернувшись в пол-оборота. – Как? Как вы вспомнили?

- Ну ты же у нас не первый день. – Искренне улыбнулась она, глубоко вздыхая.

*

Кто поверит глупой монашке, когда у неё даже доказательств нет? Нужно было рассказать всё матери-настоятельницы, она бы поняла зачем я дала клятву. Она бы поняла, что я всего лишь пыталась спастись, она бы… она ни за что не приняла бы это. Меня скорее заклеймят и выгонят из монастыря за такую клятву.

Даже если я ошиблась, и дала клятву самому жестокому существу на земле, зачем ему было спасать меня от насильников? Как ему удалось меня запомнить? Какими ещё силами обладают вампиры? Но ведь на теле жертвы нашли следы укусов.

За ужином в трапезной, окружённая тихим гулом голосов, я всё так же сидела с пустым видом, так ни с кем и не поговорив. А с кем бы я могла поделиться своими мыслями? С Рут? Она самая правильная монахиня, и ни за что не оставила бы меня в покое. Она, конечно, благородно умалчивает, не решась спросить, что произошло в лесу, и меня всё страшнее пугает её правильность. Не хочу, чтобы Рут становилось моим компасом совести. Впрочем, она и так негласно выполняет эту функцию.