Красотка для мажора. Она будет моей

Пролог

Только со мной могло случиться что-то подобное!

Оказалась в чужой квартире без ведома ее владельцев и спряталась в ванной, когда они внезапно вернулись домой ‒ более дурацкой ситуации и придумать невозможно. Теперь мне оставалось только надеяться, что никому из них в ближайшее время не захочется в туалет. А такое очень даже легко могло произойти.

И почему я не спряталась в шкаф, как все нормальные домушники?

Заглянув в небольшую щелочку между дверью и косяком, вздохнула с облегчением. Это были не его родители ‒ и на том спасибо. Слава Богу! Хотя… родителям я просто могла бы сказать, что он сам пригласил меня сюда, а потом ненадолго отлучился. А чем закончится моя встреча с этой шайкой, мне и подумать было страшно.

Все та же теплая компашка ненавистных одноклассников…

―Девчонок жаль не было, ―послышалось из-за двери. ―Перед ними я всегда играю еще лучше.

―Кстати насчет девчонок. Эй, Дохлый, ты вроде говорил, что новенькая ‒ твоя сводная сестра?

Я узнала голос Сашки ‒ когда-то он был моим соседом по парте и единственный никогда издевался надо мной, не обижал и не задирал. Неужели и он меня не узнал? Я думала, парень забыл о нашей дружбе, решил не возобновлять знакомство ‒ столько лет прошло, мы все изменились. А выходит, и он просто такой же слепой, как и все остальные.

―Ну, и?.. ―недовольно отозвался мой так называемый «брат».

―Не замолвишь за меня словечко? Скажи ей, что я спортсмен и даже почти отличник. Или нет… просто дай мне ее номер, я ей сам все скажу.

―На кой черт тебе ее номер? Почему в классе не подойдешь?

―Да она же такая… красотка, сам понимаешь. Не знаешь, куда и смотреть: губы, глаза, талия, ноги. Боже, какие ноги! Один взгляд на нее ‒ и я убит. Как вижу, сразу язык костенеет. Не будь гадом, дай номер!

Выходит, не такой уж Сашка и слепой! Это было безумно приятно слышать. Неужели при виде меня кто-то мог лишиться дара речи?

Да и не было ничего удивительного в том, что меня не узнал даже друг детства. В начальной школе я была круглой, как колобок, щекастой, как хомяк. Носила брекеты и жуткие очки, раза в два уменьшавшие мне глаза. Просто ходячее клише из фильмов про уродин. А еще мама заплетала мне два гигантских пышных банта, убирая волосы от лица, что тоже отнюдь не украшало мою внешность.

К тому же после развода она сменила мне фамилию на свою девичью, а заодно поменяла имя, чтобы меня больше не звали как ее ненавистную свекровь.

Была я Вероника Тучина, стала Ника Ларина.

Что ни говори, мама у меня со своими тараканами. И почему она не позволила мне пойти в какую-нибудь другую школу? Начала бы все с чистого листа. А теперь я словно дом на вулкане пытаюсь построить и все жду, что вот-вот рванет…

―Обойдешься, ―фыркнул Коля.

Почему моему сводному брату дали кличку «Дохлый» можно было понять, только сравнив его по габаритам с остальными членами его баскетбольной команды.

―Как друга прошу!

―Отвали, Перов.

―Что, сам на нее запал? ―в голосе Сашки послышалась недобрая усмешка.

―Вот еще. Она не в моем вкусе.

―Мальчиков предпочитаешь? Знали бы, давно бы выперли из команды.

―Хлебало завали.

―Ну, раз уж этот бесподобный длинноногий идеал не в твоем вкусе… Хотя, куда тебе до нее! Она таких, как ты, небось, пачками отшивает.

―Хотел бы, быстрее тебя ее заполучил.

―На что спорим?

Дохлый только еще раз фыркнул.

―Правильно. Не рискуешь – не продуешь.

―Я с тобой поспорю. Твой мяч, подписанный Каримом Абдул-Джаббаром на мою приставку ‒ она будет моей, ―внезапно раздался голос, полный надменной уверенности в себе.

Этот голос…

Голос, при звуке которого меня за мгновение накрыло волной ненависти.

Давид Третьяков. Кошмар моего детства.

Да если бы только детства!

Наполовину итальянец, настоящий красавчик, мечта любой девушки. Высокий, черноволосый, тренированный, сильный… самовлюбленный и наглый настолько, что это казалось невозможным.

«Ну, удачи тебе, парень», насмешливо улыбнулась я.

Он никогда не выиграл бы этот спор, даже если бы я о нем не узнала, о чем говорить теперь?

Внезапно послышалось жужжание ‒ зазвонил мой телефон. И хоть я догадалась отключить звонок… звук был громким. Слишком громким! Я поспешила нажать на отбой, молясь про себя, чтобы эти парни в соседней комнате ничего не услышали.

Но тут совсем рядом с моей дверью раздались чьи-то шаги.

О Боже… Я пропала!..

Глава 1. Смотри и учись

Давид

Проверил телефон, хоть обещал себе не делать этого так часто ‒ мать так и не перезвонила. Стиснул зубы и постарался выкинуть это все из головы. Ну и что, что скоро выпускной? Конечно, она не приедет. Плевать. Вечно одно и то же. Неужели я все еще на что-то надеюсь? Как говорится, обмани меня раз…

Парни громко заржали; я поднял голову и сразу понял, что их так развеселило. Дохлый вернулся ни с чем, проиграл пари и теперь обязан был выполнить любой наш приказ, даже самый постыдный и унизительный. Поцеловать училку в губы, нырнуть головой в унитаз, кинуть ключи от дома в канализацию ‒ все, что нам, придуркам, придет в голову ему загадать.

―Ну, ты и лох! ―ухмыльнулся Тим, наш центровой, здоровенный, как дом, задиристый, но в целом, добродушный парень.

―Да тут изначально было без шансов, ―пожал плечами Санек. ―Это же Заумова, она два года встречается с тем пацаном из сто восьмой школы. Просто не повезло!

―Да, ну, везение тут ни при чем, ―поспорил я. ―Если с девушками говорить умеешь, возьмешь номер и у Заумовой, да и у кого угодно.

И то, как выглядит Колян, тоже ни при чем ‒ я и с его внешностью сумел бы уломать любую девчонку. Просто харизмы в нем, как в покойнике. И еще видок этот хмурый, и манера бросать отрывистые оборонительные фразы ‒ чему удивляться, что одноклассницы его в упор не видят?

―Твоя очередь, Третьяков. Продемонстрируй нам свое умение, ―презрительно скривил губы Дохлый.

Я только усмехнулся. Мне не было смысла никому ничего доказывать.

―Смотри и учись.

Но следующей во двор нашей школы вошла ученица из параллельного 11«А». Лицо было знакомое, но я даже не знал, как ее зовут ‒ уж больно она была невзрачной. Как мышь. Невысокая, тощая, бледная. Большой нос, маленькие глаза. Серо-русые волосы заплетены в косу. На сумке-портфеле брелок «Хеллоу Китти».

Нет уж, такую клеить было просто ниже моего достоинства!

―На следующей покажу.

―Против правил! ―возразил Санек. ―Должен взять номер у первой, кто войдет.

―Страхолюдины не в счет. Слишком просто. Возьму номер у первой симпатичной, ―усмехнулся я.

И в эту же секунду в ворота прошла другая девушка.

Очень, очень красивая девушка. Раньше я ее здесь не видел.

Густые блестящие светло-каштановые волосы, завитые в локоны на концах. Фигура идеальные «песочные часы». Длинные, просто нескончаемые ноги совершенно офигенной формы, выглядывающие из-под короткой черной юбки. Точеные плечи, хрупкие запястья. И главное, третий размер груди.

Но что сильнее всего бросалось в глаза, даже с такого расстояния ‒ это ее походка. Девушка двигалась легко и грациозно, соблазнительно покачивая бедрами, но при этом держа строгую осанку. И этим она напомнила мне всех моих временных мачех, в огромном количестве прошедших через мою жизнь и мою квартиру за эти годы.

Пассии отца с каждым разом становились все моложе и моложе. Он предпочитал моделей.

Внутри меня поднялось знакомое гадливое раздражение ‒ своих мачех я терпеть не мог. Единственным удовольствием от знакомства с этими девицами, было наблюдать, как наигравшись, отец вышвыривал очередную на улицу без гроша в кармане. Всегда ненавидел таких, как они. Ничего, кроме внешней красоты, гонора, самомнения и завышенных ожиданий от жизни. Да, и эта, небось, точно такая же.

Девушка неспешно шла через двор, аккуратно переступая через лужи и островки так и не растаявшего весеннего снега. Ее глаза были устремлены в смартфон, который она только что взяла в свои изящные наманикюренные ручки, достав его из кармана.

А вот и повод для знакомства!

За мгновение сократив расстояние между нами, толкнул девицу плечом, так, что этот телефон упал в лужу к ее ногам, обутым в модные ботильоны на высоком каблуке. Красотка вздрогнула от неожиданности.

За ее смартфоном мы потянулись одновременно.

―Прости, случайно получилось, ―успев схватить его раньше, выпрямился, посмотрел ей в глаза. ―И как я умудрился тебя не заметить? ―проговорил с особым значением, придавая голосу и взгляду выражение, от которого девчонки обычно так и таяли.

Вблизи девушка оказалась еще красивее, намного красивее, чем я мог даже предположить: пухлые, яркие, четко очерченные губы (даже если искусственно увеличенные, это совсем не было заметно), точеные скулы, большие выразительные светло-карие глаза.

В мозгу шевельнулось что-то вроде узнавания ‒ когда-то мне уже встречались похожие глаза цвета молочного шоколада, в которых словно заблудились золотистые искорки, да только где их видел, у кого и при каких обстоятельствах, я вспомнить так и не смог.

При одном взгляде на нее, моим телом завладел вихрь противоположных чувств и ощущений. Сердце забилось быстрее, в крови закипел адреналин, и стало намного теснее в брюках. Но одновременно по моим нервам прошло сильнейшее раздражение, даже бешенство, а отчего, я и сам не смог бы сказать.

Может, дело было в этом тщательно наложенном макияже, придающем ей немного фальшивый, искусственный вид. Или в том, что она была слишком уж красива, и это мгновенно пробудило во мне желание поставить ее на место, показать, что она такая же, как все, ничуть не лучше и не достойна особого отношения. Но скорее всего, в том, какое выражение появилось на ее лице, как только мы столкнулись взглядами…

Я ожидал увидеть удивленное восхищение, как на лицах всех девчонок, впервые увидевших меня, возможно, смущение, некую скованность, вызванную близостью такого парня, как я, или же наоборот, радость, кокетливую улыбку, что-то вроде того. Но эта девица отнюдь не была польщена моим вниманием.

В первую секунду ее глаза пораженно расширились, затем сузились… как будто с неприязнью. Уголки губ опустились вниз, небольшой носик чуть сморщился.

―Можно? ―протянула ладонь за своим смартфоном.

―Конечно, ―рукавом вытер воду с ее несчастного гаджета, но отдать ей даже не подумал. ―Прости еще раз. Могу я как-нибудь загладить свою вину? ―улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок, чуть склонив голову на бок.

Глава 2. Вроде как новенькая

Ника

Красивый. Красивый и чертовски обаятельный, сволочь. Всегда был именно таким, но теперь, в одиннадцатом классе, после всех этих лет, проведенных в баскетбольной команде… для девичьих сердец он стал в миллион раз опаснее!

Высокий, широкоплечий, тренированный. Оливковая кожа, густые волосы цвета воронова крыла, модная стрижка, серо-зеленые глаза.

Перед моим внутренним взглядом снова возникла эта самоуверенная улыбка на слишком привлекательном лице… и по моему телу пробежала дрожь. Потерев руку в том месте, где Третьяков коснулся ее, я встряхнула головой, пытаясь избавиться от любых следов этих чувств и ощущений.

Неужели действительно не узнал?

Сама я узнала его за мгновение. Весь вечер вчера просматривала старые фотоальбомы и странички бывших одноклассников в соцсетях. Морально готовилась… Безуспешно. Стоило мне только приблизиться к этой школе, как на меня нахлынули неприятные ассоциации, воспоминания обо всех тех ужасных днях, которые я здесь провела.

Конечно, я уже давно не та, совсем не та неловкая полная девочка, которой была в детстве ‒ мне казалось, я смогла навсегда похоронить ее в себе, оставить все это за спиной как страшный сон, как что-то, что происходило с кем-то другим…

Но видно, неглубоко похоронила.

В детстве мальчики смеялись, подкалывали друг друга мол, «Ты любишь Тучу!», «Нет, ты любишь Тучу!», пародировали меня, косолапо переваливаясь, словно под тяжестью большой массы тела, поправляя воображаемые очки на носу. А я в слезах возвращалась домой, смотрела на себя в зеркало, мечтая быть кем угодно, но только не собой…

Именно он и придумал эту нехитрую кличку. Туча. Вроде как сокращение от фамилии, которую я тогда носила. По крайней мере, я в детстве пыталась себя в этом убедить.

В нашем классе он всегда был главным задирой и одновременно негласным лидером. Мальчики равнялись на него. Девочки расписывали свои дневники его именем в окружении поцелуйчиков и сердечек.

И что бы он ни делал, одноклассники мгновенно перенимали все его привычки. Купил себе йо-йо, и остальные ребята тут же сделали то же самое. Начал осваивать карточные фокусы – это стало у всех увлечением номер один. Занялся баскетболом, и половина нашей параллели тут же ломанула пробоваться в команду.

Именно Давид Третьяков «ввел в моду» издевательства надо мной. Он это начал. Сделал мое существование невыносимым!

А теперь имел наглость попросить номер моего телефона? Думала, у меня не получится скрыть свои эмоции.

Войдя в просторный школьный вестибюль, больше похожий на холл какого-нибудь театра, современный, но пышный, сдала в гардеробную замшевую куртку. Краем глаза увидела свое отражение в одном из зеркал, охватывающих по периметру высокую колонну, и недолго им полюбовалась с гордостью и чувством удовлетворения от проделанной работы ‒ прямо как художник шедевром. Я, и правда, уже совсем не та, что раньше.

В создание своего образа я вложила столько сил и средств, что и сказать невозможно.

Конечно, за модой следят все ухоженные девушки, и все простые, не слишком обеспеченные девушки вынуждены работать или заводить богатых парней, чтобы этой моде следовать. Диеты, утренние пробежки, йога. Маски для волос и лица, биологические добавки, ну, и конечно, здоровый сон. Обычные составляющие образа жизни таких, как мы.

А я пошла чуть дальше. Сделала немного больше.

Отбелила зубы, сделала небольшую ринопластику, удалила комочки Биша, а так же увеличила губы гиалуронкой.

И результат поражает!

С самого начала я дала себе одну важную установку, «Не переборщи с этим, Ника, не превратись в силиконовую куклу». И я не переборщила. Изменила немногое, сделала ровно то, что нужно было сделать, чтобы довести свой образ до совершенства.

Нос стал лишь чуть-чуть меньше. Губам я дала время прийти в естественную форму, не побежала за новой добавкой гиалуронки, как только сошел отек. Но самой крутой моей идеей оказалась операция по удалению этих несчастных комочков, благодаря которой мои скулы стали настоящим произведением искусства ‒ до этого я была похожа на хомяка, ибо щеки мои ни в какую не хотели худеть, что бы я ни делала.

И теперь, ловя на себе восхищенные взгляды парней, я не могу не прийти к однозначному выводу ‒ это того стоило.

Но дело тут, конечно, не в парнях и не в их внимании… точнее, не только в нем. У меня есть мечта, ради осуществления которой я готова пойти на что угодно.

Мечта… Далекая труднодостижимая цель. Возможно, вы уже догадались, о чем я говорю?

Бросив последний взгляд на отражение, я мысленно сравнила свое лицо его с тем, другим. Нет, не думаю, что меня невозможно узнать. Может, и Третьяков только притворился, что не понимает, кто я такая? В моем воображении возникла занятная картинка ‒ мажор записывает мой номер, а затем разрывает бумажку на куски и с ухмылкой подмигивает мне, «Купилась? Туча, на кой черт мне сдался твой телефон? Что с тебя взять? Даже на один раз не пригодишься».

От одной мысли об этом меня затошнило от злости ‒ образ был очень ярким, а главное, отлично соответствовал моему представлению об этом человеке.

Впрочем, такое вряд ли могло произойти. Уж в чем я была уверена, так это в том, что ни один парень не отказался бы затащить меня в постель. Правда, ничего особо лестного я в этом не видела. Как я всегда говорила, если парни тебя хотят, это не значит, что они хотят с тобой встречаться.

Сменив ботильоны на симпатичные туфли, я со вздохом отправилась искать свой старый новый класс.

На том, чтобы я снова вернулась в эту гребаную школу, упрямо настаивала моя мама (она так активно вмешивалась в мою жизнь, словно мне было не восемнадцать, а десять). И все потому, что школьное здание находилось на территории закрытого элитного комплекса, в один из домов которого мы недавно переехали.

В общем, настаивала на этом вроде как из соображений удобства и безопасности, явно не подумав о моем душевном спокойствии.

Глава 2.1

Старшеклассники болтали, сидя за партами или стоя в проходах между рядами. В дальней части класса две девчонки запускали и ловили бумажные самолетики, а совсем близко от меня стояли два парня, которых я сразу узнала.

Артем Щербаков и Миша Лаптев. Один как-то раз запустил куском льда мне в лицо, разбив очки и чуть не сломав при этом нос, второй наотрез отказался танцевать со мной в паре на детском утреннике, назвав «этой стремной бегемотицей».

Мама, ну за что ты меня так ненавидишь?.. Неужели не поняла, как нелегко мне здесь придется?

Артем перехватил мой взгляд:

―Ты не заблудилась?

―Это 11«Б»? ―спросила, будто еще сама этого не поняла.

―Он самый, ―мне ответил Лаптев. ―Ты что-то хотела?

―Да, ―я улыбнулась. ―Найти свободную парту. Теперь буду учиться вместе с вами.

Парни переглянулись с какими-то удивленно-обрадованными выражениями на лицах. Я поймала на себе несколько заинтересованных взглядов ‒ наш разговор явно привлек повышенное внимание остальных ребят.

―Перевелась в выпускном классе в самом конце года? Не повезло, так не повезло! ―Миша сочувственно покачал головой.

―Да ладно, ―философски пожала плечами, ―осталось всего лишь сдать ЕГЭ и получить аттестат. Это ведь где угодно можно сделать.

На самом деле я была далеко не так оптимистично настроена ‒ с учебой у меня и так были серьезные проблемы, а тут еще и переезд, и стресс, и одноклассники, от одного вида которых я снова начинала чувствовать себя Тучей.

Еще раз мысленно «поблагодарила» маму ‒ и себя за то, что пошла у нее на поводу.

―А как тебя зовут?

Снова этот вопрос…

―Ника, ―ответила, поколебавшись мгновение.

Парни тоже представились мне.

Выходит, и эти двое меня не узнали? Хм… Может, сказать им, что я училась вместе с ними в начальной школе?

Но почему-то мне совсем не хотелось говорить об этом.

И казалось бы, почему? Я давно не бегемотица, очков не ношу, а благодаря тем брекетам моя улыбка только красивее стала.

Но мне и раньше было неприятно говорить о своем детстве ‒ просто вспоминать о нем, и то не хотелось. Я даже самым близким подругам не рассказывала, что надо мной раньше издевались ‒ хотя именно они-то сумели бы отлично меня понять, учитывая, что с ними и самими происходило что-то похожее, причем с обеими. Ева страдала от серьезной социофобии, Элиза до девятого класса была полной, как и я.

―Можешь сесть за первую парту, ―Щербаков кивнул в сторону нужного стола, ―рядом с Наташей Цай никто не сидит.

Наташа Цай? Что-то я не помнила такой девочки. Видимо, новенькая.

―Спасибо!

Прежде, чем направиться к своему новому месту, успела увидеть, как Артем с Мишей еще раз переглянулись и один из них беззвучно сказал другому «Вау!..», выразительно округлив глаза. Это неплохо меня приободрило.

Сев рядом с черноволосой девушкой азиатской наружности, сразу представилась ей:

―Привет, я Ника!

―Наташа, ―улыбнулась в ответ с каким-то странным видом, не то мрачным, не то нервным.

В целом, Наташа показалась мне довольно обычной. Стройная, хоть не особо фигуристая, черты лица грубоватые, но нормальные, вполне приятные. Но сидела в одиночестве она, видимо, потому что считалась странноватой ‒ лично у меня такие люди, наоборот, сразу вызывали симпатию и желание помочь.

Так в свое время я и подружилась с Евой, одной из своих самых близких подруг ‒ умной, красивой девчонкой с какими-то совершенно необъяснимыми проблемами с общением. Я пыталась давать ей советы, но если честно, и сама не могла до конца понять, что мешало подруге нормально говорить с людьми ‒ уж у нее-то с внешностью всегда был полный порядок.

―Давно учишься в этом классе?

―Два года.

Наташа оказалась наполовину китаянкой, дочерью управляющего филиалом крупной китайской фирмы по производству бытовой техники. Ее мама была русской. Мы довольно быстро нашли общий язык ‒ она была вполне общительной, и вроде, очень неглупой.

―Будешь? Мне бабушка из Китая прислала, ―протянула мне пакет белых ирисок в бумажках, расписанных иероглифами.

―О… нет, спасибо.

Лишний сахар мне точно был ни к чему. Диета была моим образом жизни.

В этот момент что-то заставило меня повернуться к двери… и я снова увидела его. Высокого черноволосого красавчика, так и притягивавшего к себе все взгляды.

И то, чем он был занят в этот момент, не могло меня не взбесить…

Глава 3. Таинственный хулиган

На меня парень не смотрел, и тех мажоров рядом с ним тоже не было. Он стоял у стены, наклонившись к какой-то девчонке, высокой, красивой обладательнице длинных темно-рыжих волос, и что-то шептал ей на ухо с той же самовлюбленной улыбкой на лице. Девушка краснела, волновалась и явно никак не могла с собой справиться.

Внутри меня поднялся настоящий ураган странных, сбивающих с толку эмоций.

Вот же ж… кобелина!

―Заметила. Все замечают, ―произнесла Наташа с ухмылкой.

Я снова обернулась к ней.

―Что заметила?

―Давида Третьякова, нашу сияющую звезду, ―ответила девушка, слегка скривившись.

Прозвучало так, словно она не то недолюбливала его (за что я не стала бы ее винить), не то наоборот, была в него влюблена, а с помощью желчного вида оборонялась, пыталась скрыть свои настоящие чувства. Интересно, что из этого правда?

―А почему он звезда?

―Потому что благодаря нему наша школа побеждает в баскетболе, команда даже ездит на областные и общероссийские соревнования. Все в этом парне души не чают, ―она сморщила нос, словно от отвращения. ―Теперь, видимо, решил приударить за королевой красоты ‒ хоть это и странно, он никогда не скрывал, что терпеть ее не может.

Я снова повернула голову в сторону малоприятной парочки… и тут встретилась взглядом с Третьяковым. Он чуть прищурил глаза, нагловато усмехнулся, затем шепнул что-то той девушке, и они вместе вышли из класса в коридор.

С трудом сдержав дрожь, я с силой сжала зубы от злости.

―А почему ты назвала ее королевой красоты?

―Потому что Румянцева в прошлом году выиграла общешкольный конкурс красоты.

Хм… это может быть интересно!

―А в этом году его кто выиграл?

―Его пока не провели. Если будешь участвовать, сходи в кабинет директора, запишись. Может, и выиграешь. Лучше ты, чем эта Румянцева, ―фыркнула девушка. ―Посмотри на нее ‒ так и расплылась от его внимания. Наверное, что-то прошептал ей по-итальянски ‒ на девушек его слова действуют, как какие-то заклинания. А ведь совсем недавно он ее прилюдно чуть ли не обзывал! Одна моя знакомая, которая знает этот язык, сказала, будто слышала, как Третьяков какой-то девице всякие грязные пошлости говорил, с таким видом, словно романтическую поэму декламирует, а та слушала, как завороженная, ―Наташа криво усмехнулась. ―Не знаю, кем нужно быть, чтобы повестись на треп этого парня. Это я тебя так, предупреждаю. Наверняка и к тебе рано или поздно подкатит.

―Спасибо за это предупреждение, ―искренне сказала я.

То, что Давид ‒ наполовину итальянец, и очень хорошо говорит на этом языке, я знала. В детстве он все лето проводил в Италии у бабушки по материнской линии, а когда приезжал обратно, рассказывал, какая это замечательная страна, как ему не хотелось возвращаться в эту мерзкую Россию, какое тут все серое, унылое и ужасное.

Конечно, я могла его понять, и все равно после таких слов мне хотелось оглушить мажора учебником потяжелее и отправить бандеролью обратно в милую его сердцу Италию, в какой-нибудь криминальный район на юге этой замечательной страны.

Прозвенел звонок, и в класс вошла учительница алгебры. Все встали.

Третьяков и Румянцева так и не пришли на урок… и о том, где они и что делают, я постаралась не думать даже крошечным краем своего сознания.

***

После третьего урока все отправились в столовую, и я присоединилась к компании девочек, которых знала еще со времен начальной школы. Их звали Диана, Света и Марина. В то время мы, конечно, не общались, и относились они ко мне с явным пренебрежением, но хотя бы не издевались, и за это я их даже тогда немного уважала.

―Ника, а ты из какого города к нам приехала?

―Из Питера, ―вздохнула я. ―Не хотела переезжать, но мама снова вышла замуж ‒ обычная история.

―Сочувствую, ―мягко улыбнулась Марина. ―У меня родители тоже развелись, это нелегко пережить.

―Спасибо! Но развелись-то они давным-давно, я успела свыкнуться с этой мыслью. Теперь привыкнуть бы к новому семейству, ―чуть сморщила нос.

Сводный брат, угрюмый хамоватый чувак по имени Коля. Отчим, от одного вида которого меня воротит ‒ понятия не имею, почему, со мной он всегда сама доброта.

Как же не хочется возвращаться домой! Я подавила вздох.

При входе в столовую, первое, что мне бросилось в глаза ‒ это огромная надпись во всю стену, сделанная красной краской, емкое слово, которое приличные девушки вслух не произносят. Несколько человек, вооружившись тряпками и распылителями моющего средства, тщетно пытались его оттереть.

―А это еще что такое? ―хихикнула я.

―Наш школьный Вандал постарался. Мы зовем его Вандал, но на самом деле непонятно, один это человек или целая банда. Ни полиция, ни школьная администрация никак не могут вычислить, кто это.

―Забавно!

Таинственный хулиган решил слегка оживить местный пейзаж ‒ не такая уж плохая идея!

―Ничего забавного, ―покачала головой Диана Исмаилова, староста класса, девушка с темными волосами и очень красивыми изящными черными бровями.

Ясно, эта девочка – зануда.

―Да, нет, ты права, ―улыбнулась Света, задорная старшеклассница с каштановыми кудрями и ярким румянцем на лице. ―Надпись ‒ это довольно весело. Просто это еще цветочки, одна из самых невинных «шалостей» хулигана.

―А что еще он сделал?

Подойдя к буфету, мы встали в общую очередь за едой.

―Ну, из такого же забавного и невинного ‒ подмешал слабительное в общий чан с компотом. Можешь представить, что из этого получилось!

Я засмеялась. Да уж, не хотелось бы мне отведать этого компота!

―В школу даже приехала сан инспекция, они решили, что это вспышка кишечной палочки. И только потом поняли, что к чему. Хорошо, что я не люблю компот! ―Света тоже засмеялась.

―А я люблю… но не поэтому не считаю Вандала весельчаком, ―нахмурилась Диана. ―Он сделал много такого, что выходит за всякие границы дозволенного. Человек или целая банда ‒ они настоящие социопаты.

Глава 3.1

―Не так давно столкнул учительницу с лестницы, так, что она сломала бедро. Другой в ящик стола подложил самодельное взрывное устройство, которое обожгло ей лицо и руки чуть ли не до костей. Над входом в библиотеку расположил резервуар с концентрированным уксусом ‒ он пролился на уборщицу, которая приходила утром мыть полы. Кислота разъела ей кожу и попала в глаза. Это не шалости. Настоящий терроризм. Страшно подумать, что еще он может сделать! Как-то сразу вспоминаются те случаи, когда ученики приносили в школу автоматы и расстреливали одноклассников.

―Господи!.. ―я прижала ладонь ко рту.

Смеяться мне резко расхотелось. Этот Вандал явно был способен на что угодно…

―У вас есть подозрения, кто это может быть?

―В том-то и дело, что подозрений слишком много! ―покачала головой Диана. ―Мы все думаем, гадаем, играем в детективов, а он тем временем продолжает творить свое черное дело. Это не просто подростковое бунтарство ‒ тут чувствуется жестокость, гнев, причем не яростный, несдержанный, а холодный и расчетливый. В ком-то из школьников скрывается настоящий психопат. И мы все надеемся, что не станем его следующими жертвами.

―Только надеяться и остается, потому что он неуловим… И хитер, как змея!

Кстати, о хитрецах.

―А вам не кажется, что это может быть… Давид Третьяков?

На лицах девчонок тут же возникли самые разные выражения.

―Да, нет! ―расплывшись в улыбке, Марина встряхнула головой. ―Это точно не он! Знаю, про него чего только не говорят…

―Ну, да, только не твой милаш! ―засмеялась Света. ―Правда, мне тоже не кажется, что это может быть Давид. У него на уме только спорт, спорт и погоня за юбками. Ни на что другое у него просто энергии не хватит! К тому же он не привык скрывать свои мысли и чувства.

―Не скажи, ―староста снова покачала головой, ―мне всегда казалось, что в нем-то как раз скрыта какая-то глубинная озлобленность. Мне он, наоборот, кажется закрытым человеком, который близко никого к себе не подпускает. Я бы не стала сбрасывать его со счетов. Кто знает, может это и Давид?

―Третьяков всю свою агрессию выплескивает на спортивной площадке, зачем ему еще и хобби в виде терроризма?

―Ну, так можно всех баскетболистов вычеркнуть из списка подозреваемых! Это может быть кто угодно, что гадать?

Так, продолжая строить теории, мы купили по небольшой пицце и отправились искать свободный стол в этом переполненном зале. Оглянувшись, я спросила себя, кто из этих ребят мог бы скрывать внутри себя психопата…

Кто угодно. Абсолютно кто угодно.

Вот я, например, так никому и не рассказала, что уже когда-то училась в этой школе ‒ просто не захотела об этом говорить. Ну, а кто-то не спешит открывать другую сторону своей души.

Чужая душа потемки. Секреты, маленькие или большие так или иначе есть у всех.

***

Выйдя из школы в конце учебного дня, полной грудью вдохнула свежайший весенний воздух, наполненный запахом талого снега, улыбнулась и мысленно поздравила себя с тем, как он прошел ‒ а прошел-то на удивление неплохо!

Наташа Цай оказалась отличницей, у которой было очень удобно списывать. Девочки ‒ хорошей, веселой компанией. Остальные одноклассники ‒ самыми обычными ребятами (если не считать той шайки мажоров, конечно).

Нужно было позвонить подруге, поделиться этим с ней ‒ как раз осталось время.

Отойдя в сторону от крыльца, встала возле забора под раскидистым кленом и нашла нужный контакт в своем телефоне.

―Привет, Ева! Не занята?

Что ни говори, а слушать она умеет. Я принялась в красках описывать свой день, умалчивая, впрочем, о том, что скрыла от новых одноклассников свою истинную личность ‒ Еве-то я тоже об этом не рассказывала.

―Ну, а как у тебя дела? ―в конце концов, спросила, рассматривая шеллак на своих ногтях.

―Да вот, все с мамой воюю, ―вздохнула девушка.

А, точно, помню, в чем там было дело!

―Да, да, да! О, как мне это знакомо! Вместо гиалуронки нужно было потратить эти деньги на съемную квартиру. Так не хочется идти домой, сказать невозможно! ―я снова принялась вещать, возмущенно жестикулируя и горячась. ―Но у тебя такая мирная, интеллигентная мама, ―наконец, вспомнила, о чем говорила подруга, ―у вас и войны это не войны, а так. Все еще запрещает тебе с ним встречаться?

―Да… Я тысячу раз говорила, что Макар ни в чем не виноват. Но она как составила свое мнение о нем, и все! Ничего не хочет слушать.

―Ну, после всего, что она пережила за тот месяц… Да и все мы пережили, Ева! Не вини ее ни в чем.

Видела по новостям, что отца ее парня посадили в тюрьму. Внезапно вскрылись все его махинации, все темные делишки и ужасные преступления. Репортеры задавались двумя вопросами ‒ как его не посадили раньше, и если это благодаря тем покровителям в правительстве, то куда они делись и почему перестали его защищать. Видимо, наступил кому-то на хвост и сразу растерял все свое влияние.

Я бы на месте ее мамы тоже запретила ей встречаться с этим парнем. Правда кто и когда слушался родителей? Наоборот, запретить дочери встречаться с мальчиком-плохишом ‒ это верный способ укрепить ее в своем решении. Ее мама прямо как маленькая.

Сама я все еще недоумевала, как социофобка Ева вообще умудрилась заполучить такого поклонника. Раньше она и говорить-то толком с парнями не могла. Чудеса, да и только.

Наконец, увидев курьера в форменной одежде, вошедшего в школьные ворота, торопливо попрощалась с подругой и нажала на отбой. Показала ему паспорт, получила объемный конверт… который тут же кто-то выхватил из моих рук.

Обернувшись, я увидела Давида Третьякова с сигаретой в руках [1], одетого в длинное дорогое черное пальто. Увидела его самоуверенную улыбку и нахальный взгляд серо-зеленых глаз.

―Ну-ка, что у тебя тут?

Я попросила курьера подойти к школе, потому что мне не хотелось, чтобы передачу посылки увидела моя мама…

Я не успела его остановить. Вообще ничего не успела сделать.

Глава 4. Мой худший кошмар

Вытащив тонкий иллюстрированный альбом, парень пролистал несколько страниц.

―Господи! ―удивленно рассмеялся он. ―И ты туда же! Блин… Неужели другого занятия себе не нашла? В модели подалась! Что вам там всем, медом намазано?

―Тебя забыла спросить, чем мне заниматься! Отдай!

Я попыталась выхватить из его рук свое портфолио, но Третьяков поднял его так, что я мне стало не достать. Затянувшись в последний раз, парень выкинул бычок и присмотрелся к своей добыче повнимательнее. Его глаза расширились, он присвистнул.

―Зачетная фотка!

Продемонстрировал один из первых кадров, где я была изображена полуобнаженной ‒ ничего вульгарного, все очень эстетично (работа известного фотографа).

―Грудь настоящая? ―окинул меня пренебрежительно-насмешливым взглядом. ―Спасибо, Ларина, будет мне сегодня вместо порнухи!

И засунул альбом в свой портфель.

У меня приоткрылся рот. Мне все еще не верилось, что все это происходило наяву…

Мажор развернулся, было, чтобы уйти, и я в панике вцепилась в его руку. Я понятия не имела, как заставить его отдать мне портфолио, но самое главное ‒ драгоценную флешку со всеми фотографиями, которая так и осталась лежать в том конверте.

―Давид, пожалуйста, отдай! ―попыталась попросить спокойным голосом.

―Не в этой жизни, Ника! ―усмехнулся Третьяков, повторив мою утреннюю фразу.

От злости у меня все поплыло перед глазами. Я с трудом сдержалась от того, чтобы не расцарапать ногтями эту самовлюбленную физиономию.

Медленно выдохнула воздух, чтобы хотя бы попытаться успокоиться.

―Можешь забрать альбом. Делай с ним, что хочешь, ―меня передернуло. ―Отдай флешку, на ней все мои фотографии!

―Вот как?

Вытащив конверт, вытряхнул из него маленький пластиковый аксессуар, сжал его между пальцами.

―Значит, очень хочешь получить обратно? ―прищурил глаза.

Я хранила фотографии на флешке, потому что у меня не было личного компьютера, и я боялась, что на них наткнется моя не в меру любопытная мама, не одобрявшая мой выбор профессии. Но теперь вдруг поняла, как глупо было не сохранить их в облаке ‒ послала бы на собственную почту, дело заняло бы пять секунд.

А теперь мое будущее оказалось в руках у… Давида Третьякова?!

―Что бы такого у тебя за нее потребовать? ―задумчиво протянул парень.

Его взгляд остановился на моих губах…

«Потребует его поцеловать?», промелькнуло в голове.

При мысли об этом у меня появилась постыдная слабость в ногах. Он стоял так близко от меня ‒ мне было хорошо видно его рот, красивый, возбуждающий, с острой ложбинкой лука купидона и полной нижней губой. До меня доходил аромат его дорогого парфюма в смеси с легкой ноткой табачного дыма.

Сглотнула… постаралась восстановить дыхание.

Я не хотела хотеть его поцелуев ‒ ведь этот парень бесил меня сильнее, чем это было возможно. Но… ладно, это я как-нибудь переживу. Лишь бы отдал мою несчастную флешку!

―Ну что, Ника, будешь послушной девочкой? ―улыбнулся Давид.

Сжала зубы от злости. Может, попробовать отобрать ее силой? Нет, это дохлый номер, однозначно ‒ парень намного сильнее меня, выше, и куда более ловкий, одним словом ‒ тренированный спортсмен. А я на каблуках…

―Не слышу тебя, ―улыбнулся шире.

―Да, ―пробормотала, чувствуя, как к моим щекам приливает кровь.

―Чуть погромче!

―Да, мать твою! ―выкрикнула со злостью.

Третьяков спрятал мою флешку во внутренний карман своего пальто.

―Ну, и отлично. То-то же. Итак… во-первых, ты дашь мне номер своего телефона ‒ терпеть не могу проигрывать пари, ―окинул меня еще одним пренебрежительным взглядом.

Значит, он не просто решил попросить мой номер… Пари? Так это было пари?..

На секунду я задохнулась от ненависти, острой, зашкаливающей, невыносимой.

―Диктуй, Ларина, ―вытащил свой смартфон, ―но имей в виду ‒ если окажется фальшивым или ты не ответишь на звонок, когда позвоню (если позвоню), я смою твою флешку в унитаз.

Через силу выдавила из себя нужные цифры.

―Сразу бы так! Ты тут новенькая, и еще не поняла, что к чему. Заруби себе на носу ‒ я всегда получаю то, что хочу. Увидимся завтра, послушная девочка!

И развернувшись, мажор направился обратно к школьному крыльцу, а я осталась смотреть ему вслед… смотреть, мечтая о том, чтобы на его дурную голову упал метеорит, чтобы его поразила молния, чтобы он провалился в открытый канализационный люк. Чтобы произошло хоть что-нибудь, что сбило бы спесь с этого наглого избалованного ублюдка.

Меня трясло.

Подожди, Третьяков… Может не сегодня и не завтра, но я заставлю тебя заплатить за все. Я нанесу тебе такой удар, что ты дышать от боли не сможешь. Подожди, наглый мажор…

Ты свое еще обязательно получишь.

***

Поднявшись в свою новую квартиру на одиннадцатом этаже элитной высотки, богато декорированной арками, колоннами и облицованной искусственным мрамором, я столкнулась в коридоре с мамой.

―Почему задержалась? Урок закончился больше часа назад!

―Ты это серьезно? ―провела ладонью по лбу. ―Мне сколько лет, по-твоему ‒ пять, десять?

Как же я устала, просто сил уже не хватает!..

―Живешь под моей крышей, будь добра делать, что я говорю! Ты должна была прийти час назад и присмотреть за братом!

―Это не твоя крыша, а Рахметова.

―Язык придержи! Ты с матерью разговариваешь!

Я разговариваю с той, что шесть лет жила припеваючи за счет алиментов, которые ей переводил мой папа. Мне исполнилось восемнадцать, и денежный поток иссяк ‒ что-то мне подсказывало, что именно это сподвигло ее снова выйти замуж, и не за кого-нибудь, а за бывшего соседа по квартире. С чего бы ей ждать столько времени? Жена Рахметова умерла четыре года назад. Любила бы мама его хотя бы немного ‒ давным-давно была бы замужем.

―Я ухожу. Рома в своей комнате ‒ проснется, дай ему несладкий йогурт и яблоко. Конфеты не давай, даже если будет умолять.

Глава 4.1

Конечно, успешной мою «карьеру» назвать пока было нельзя. Платили мне когда как, снималась я в основном для каталогов и интернет-каталогов, для низкобюджетных рекламных плакатов, журналов, выходящих малым тиражом. Если срочно нужны были деньги, подрабатывала «красоткой» там, где требовалось живое присутствие модели ‒ в торговых центрах, на открытии автосалонов и т.д.

И конечно, постоянно участвовала в различных кастингах, стучалась в серьезные модельные агентства, сотрудничающие с мировыми брендами, но все как-то мимо.

Не то чтобы я не была талантлива… скорее, я была среднеталантлива, можно так сказать. Наверное, моя ситуация знакома многим творческим людям ‒ авторам, пишущим не гениальные, шедевральные, а «хорошие» книги, художникам, продающим свои картины, результат многодневного и многомесячного труда на улице за три копейки, актерам второго плана и многим другим.

Там, где большая слава и большие деньги, и конкуренция столь же велика. И просто «хорошо» может быть недостаточно. Ты стараешься изо всех сил, оттачиваешь навыки, выкладываешься по полной, наблюдая при этом за успехами даже менее талантливых людей, чем ты, которым просто чуть больше повезло… И все без толку. А часы тем временем тикают и тикают ‒ ведь мне уже восемнадцать, успех, если мне было суждено его добиться, должен был прийти еще несколько лет назад.

Мое сердце сжалось от знакомой смеси отчаяния, чувства неудовлетворенности и зависти (что уж скрывать), но душа наполнилась упрямой решимостью идти до конца.

Знаю… я знаю, что рано или поздно стану настоящей моделью ‒ пройду по подиуму во время московской недели моды под восхищенными взглядами тысячи зрителей, буду путешествовать, стану лицом какой-нибудь дорогой туалетной воды, и мое фото напечатают в «Vogue»!

Ника Ларина, известная русская модель… Даже супермодель.

Звучит!

Звучит, если честно, намного лучше, чем «Вероника Тучина», но, пожалуй, маму я все равно за это благодарить не буду. Мне всегда казалось, что папа переменился по отношению ко мне, когда она сменила мою фамилию ‒ как будто я ему уже не дочь.

Хотела, было, постучаться в дверь сводного брата, попросить его присмотреть за Ромой ‒ на сегодня у меня был запланирован очередной кастинг в серьезное модельное агентство… но потом вспомнила, что Третьяков украл мое новое портфолио, избавив меня от необходимости куда-то идти. Гребаный мажор!..

Вернувшись в свою комнату, с трудом сдержала желание со всей силы хлопнуть дверью.

Мой взгляд сразу обратился на кровать. На одной из подушек свернулась клубком моя кошечка расцветки «маркиза» по кличке Кеша ‒ да, это девочка, не удивляйтесь.

Так… а где все это время была Фича, моя собачка, дворняжка, внешне напоминающая Джек-Рассел-терьера? Почему она не встретила меня на пороге?

Выйдя из комнаты, свистнула и несколько раз назвала ее по имени.

―Фича! Фича!

Со стороны встроенного шкафа раздался скулеж. Я раскрыла створку, и ко мне выбежала моя собака, дрожащая и расстроенная.

Какого…

Взяв ее на руки, прижав к сердцу, вихрем ворвалась в комнату своего так называемого «брата».

―Какого черта моя собака сидела в шкафу?!

―Какого черта ты делаешь в моей комнате? Пошла на х** отсюда!

Коля Рахметов, смуглый темноволосый худощавый парень с вечно хмурым малосимпатичным лицом, валялся на кровати, вперившись взглядом в свой новенький ноутбук.

Я знала, что это он посадил Фичу в шкаф ‒ в прошлый раз обнаружила Кешу в стиральной машине ‒ она орала истошным голосом, пока я не вытащила ее оттуда. Не знаю, бунт это против нашего переезда, отголоски давней душевной травмы после смерти матери, или он просто долбанутый, но у меня не осталось по отношению к нему ни доброты, ни терпения.

―Ты больной!!! Не трогай моих животных!

―Них*я я им не сделал. И вообще, держи всех вонючих и блохастых в своей комнате, ―презрительно сморщил свой немалых размеров нос.

―Если еще раз вытворишь что-то подобное, я вылью тебе на кровать содержимое лотка моей кошки ‒ узнаешь, что такое вонь. Я тебя предупредила!

Выбежав в коридор, не удержалась и со всей силы хлопнула за собой дверью. Но как только из соседней комнаты вышел заспанный Рома, разбуженный моими криками, тут же пожалела о своем поступке.

―Привет, Ника. Уже пришла из школы? ―протер слипающиеся глаза.

―Пришла, зайчик. Идем, перекусим!

Пройдя на кухню, порезала кубиками пару яблок и сверху залила их несладким йогуртом ‒ это было одно из моих любимых диетических блюд. В свою тарелку еще обезжиренного творога добавила. Так было намного вкуснее, чем есть все это по отдельности. Тем более, творогом давиться.

Ну, и денек! Покачала головой. А я еще радовалась тому, как он прошел.

Нет, нет и еще раз, нет. Как только заработаю хоть что-то, не стану тратить деньги на косметику, шмотки или очередной тюнинг своей внешности.

Отсюда нужно валить так быстро, как это возможно! Нервы мне, пожалуй, еще пригодятся.

***

На следующий день в школу мне хотелось идти еще меньше, чем в самый первый.

Что этот мажор задумал, что потребует с меня за возвращение моих фотографий? Мне даже думать об этом не хотелось.

Не знала, даже не представляла, что можно ненавидеть сильнее, чем я ненавидела его в детстве. Не знала, что это вообще возможно.

Давид Третьяков. Мальчик, который придумал для меня обидное прозвище, который сделал меня изгоем, неприкасаемой для остальных одноклассников.

Мальчик, в которого вопреки всему… я была влюблена.

Моя первая любовь.

Я никому и никогда об этом не говорила (да я и себе едва могла в этом признаться), но Давид Третьяков был моей первой любовью. Да и другой за всю жизнь у меня так и не случилось.

Это чувство было таким мучительным, болезненным, что я постаралась вырвать из своего сердца даже малейшие воспоминания о нем. Ведь я была влюблена в того, кто презирал меня, ни во что не ставил.

Глава 5. Игра без правил

Он так и не ответил на мой вопрос.

―Пойдем в класс, ―обхватив мою талию, парень потянул меня за собой по коридору.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоить нервы и привести сердце в порядок. Сейчас самое главное было ‒ не поддаваться эмоциям. Эти фотографии были слишком важны для меня. В конце концов, Давид наиграется и вернет их мне. Дождусь этого момента… и тогда уже настанет моя очередь играть!

Вместе мы шли через школу, Третьяков так же продолжал обнимать меня, словно мы были парой. Я поймала несколько заинтересованных взглядов, обращенных в нашу сторону, и тут же попробовала вырваться из этого захвата.

―Я бы предпочла, чтобы нас не видели вместе!

Меньше всего на свете мне хотелось сойти за очередную телку этого Казановы местного разлива!

―Не повезло тебе, потому что именно это мне и нужно. Сегодня ты мой эскорт, послушная девочка.

Хочет вызвать у всех впечатление, будто между нами что-то есть?

―Зачем тебе это? ―я удивленно фыркнула.

―Есть причины.

―Это из-за того пари? Из-за того, что я тебе номер не дала?

―Точно, малышка, ―наклонившись ниже, поцеловал меня в висок, от чего мою кожу словно ужалило огнем. ―Ты же модель, а значит, немного актриса. Сегодня сыграешь девочку, от которой мне кое-что перепало. Как думаешь, справишься?

―Нет! ―выпалила, задохнувшись от возмущения.

―Я в тебя верю! И убери это кислое выражение с лица.

Как только мы вошли в класс, Третьяков сжал меня еще крепче, запечатлел поцелуй в уголке моих губ и прошелся ладонью по пятой точке, попутно больно ущипнув меня за ягодицу.

Одноклассники так и уставились на нас двоих: лица мажоров расплылись в улыбках, девчонки тут же принялись шушукаться между собой.

Я нацепила на лицо уверенное выражение, словно все это происходило по нашему обоюдному желанию. Словно не я была его трофеем, а он моим.

―Не многовато ли внимания моим переделанным прелестям со стороны такой крутой шишки, как ты? ―насмешливо выгнула бровь.

―В самый раз, Ларина, ―ухмыльнулся Третьяков. ―Попа у тебя ведь настоящая?

Отпустив мою талию, нанес короткий звонкий шлепок по моей заднице.

Да у меня, вроде как, и грудь настоящая. Тело – результат диет и тренировок. Да и лицо не так уж изменилось. Увеличивать губы меня все подруги отговаривали, говорили, что с ними и так все в порядке. Но мне хотелось посмотреть, как получится. Получилось эффектно и естественно, и я стала делать так регулярно. Щеки ‒ вот единственное значительное изменение в моей внешности. К слову, точно такую же операцию сделали очень и очень многие известные модели и актрисы.

И вовсе я не считала себя «переделанной». В этом смысле меня вдохновлял пример Мэрилин Монро, моего кумира. На что она только не готова была пойти ради карьеры ‒ и пластические операции делала, и с нужными влиятельными людьми спала, брала многочисленные уроки актерского мастерства, пахала как лошадь, работала над созданием собственного оригинального образа, и в результате добилась большего, чем многие ее куда более талантливые коллеги.

И не Давиду Третьякову говорить мне, что я могу или не могу делать со своей внешностью!

Парень присоединился к своим друзьям, и все вместе они явно принялись обсуждать меня. Мажоры хлопали Давида по плечу с широкими улыбками на лицах, подмигивали, задавали вопросы. Во мне снова поднялось нешуточное возмущение. Что он наговорил им обо мне?

Тут я встретилась взглядом с Сашкой Перовым, своим бывшим соседом по парте.

Я была удивлена увидеть его в той крутой компашке отъявленных мажоров ‒ в те далекие времена ему не было особого дела до популярности. Но, наверное, как и мой сводный брат, он присоединился к ней, потому что состоял в баскетбольной команде. Высокий, широкоплечий, как и Давид. Светло-русые волосы, серые глаза.

Раньше мы с ним неплохо ладили, общались, как нормальные дети ‒ в его отношении ко мне не было ни жалости, ни презрения. Я даже пыталась убедить себя, что влюблена в него… Но нет, мое сердце уже тогда принадлежало главному задире нашего класса.

Подойдя к своей парте, вытащила учебники и тетради, положила их с краю стола, не особо надеясь чему-то научиться за время занятия. Подняв голову, увидела выражение лица Наташи Цай ‒ удивленно-презрительное, желчное.

Хм… неприязнь к одной из «телок» Давида Третьякова или банальная ревность?

Я не стала пытаться оправдаться перед ней. В конце концов, ничего такого тут нет ‒ ну, небольшая интрижка с главным сердцеедом школы, имею право. Да это и не ее дело.

Но волком на меня смотрела не только соседка по парте ‒ Румянцева, эта королева красоты, тоже не пришла в восторг от того, что ей так быстро нашлась замена.

―Ника, а что у вас с Третьяковым? ―спросила Света сразу, как я подошла к компании девчонок.

―Да, ничего, легкий флирт, ―пожала плечами.

Мне не хотелось пускаться в долгие объяснения, рассказывать им про проигранное пари и желание Давида реабилитировать репутацию, про шантаж и прочие малоприятные моменты этой истории.

Намного проще и легче было просто соврать, как обычно.

***

На следующей перемене не успела я подготовиться к занятиям, выложить учебники, как сзади меня обхватили чьи-то руки.

―Не надейся, что так легко отделаешься, послушная девочка, ―послышался ехидный шепот возле самого уха.

Резко развернулась… и тут же увидела его губы, совсем близко от моих. Сердце сразу забилось в тысячу раз быстрее…

Да что мое сердце вообще нашло в этом наглом парне?!

Глава 5.1

―Давид, ―убрала от себя его ладони, ―мне все это надоело. Я позволила тебе облапать себя на глазах у всего класса ‒ ты уже мой должник. Отдавай мои вещи!

Хотела, было, сказать, что иначе пожалуюсь на него директору ‒ но мне действительно не хотелось предавать эту историю огласке. Ведь если бы о портфолио узнала моя мама… К тому же, в случае чего, он просто выкинул бы эту флешку, и было бы мое слово против слова звезды баскетбола, всеми любимого мальчика.

―Ничего ты мне не позволила, ―Третьяков дотронулся до моего рта большим пальцем руки. ―Я говорил тебе, что всегда получаю то, что хочу. Так вот теперь я хочу попробовать на вкус твои переделанные губы! Странное желание, правда? Наверное, я извращенец, ―усмехнулся, не отрывая от меня пристального взгляда.

Я снова с трудом сдержала желание впиться ногтями в лицо этого самовлюбленного мажора. Но моим телом уже завладела знакомая горячая слабость.

Его поцелуй был несбывшейся мечтой моего детства… и новым искушением, уже какое-то время неслабо меня тревожившим.

―Один поцелуй ‒ и ты отдашь флешку и портфолио?

―Да, отдам-отдам, Ларина, идем уже, ―потянул меня за собой к выходу из класса.

Через малолюдный коридор вместе мы прошли в один из пустых кабинетов, и здесь Давид снова прижал меня к стене. Провел руками по моей талии снизу вверх…

Его ладони задрожали. Зрачки серо-зеленых глаз расширились.

Его тело упиралось в мое, я ощущала исходящее от него тепло; до меня доходил легкий флер сигаретного дыма и другой запах, будоражащий, возбуждающий. Мы стояли так близко, что я могла пересчитать каждую его ресницу. У меня пропало дыхание.

Эти полные губы приблизилась к моим… с силой прижались к ним. Прижались еще крепче, так, что наши зубы соприкоснулись. Тут я ощутила прикосновение его языка к своему языку, его возбуждающее движение… и мое тело словно поразило молнией. В глубине живота вспыхнул яркий огонь. Я с большим трудом сдержала стон.

Руки Третьякова проникли под мой свитер, под юбку, начали гладить обнаженную кожу моей спины, живота и бедер. Я чувствовала на себе его губы, мягкие и горячие, ласку его языка у меня во рту. Поцелуй был жадным, развязным и любопытным. Мы исследовали друг друга и словно хотели съесть целиком.

Целоваться с парнем, к которому испытываешь такие эмоции… в этом, и правда, было что-то почти извращенное. Потому что я все еще терпеть его не могла. Все еще ненавидела, не выносила. И при этом каким-то образом… любила…

Прозвенел звонок.

Я оторвалась от него и только теперь поняла, что все это время крепко прижималась к его телу.

―Все, ―попыталась восстановить дыхание, ―ты получил, что хотел ‒ даже больше. Теперь…

―Что, теперь, Ларина? ―усмехнулся. ―Ты еще не заслужила!

На несколько мгновений я обескураженно застыла на месте.

―Что?.. Мать твою, Третьяков! ―в шоке оттолкнула его от себя. ―Ты и не собирался выполнять обещание?

―Все по-честному. Отдам… рано или поздно. Когда заслужишь, ―окинул меня взглядом, в котором читался настоящий голод.

Выставил меня полной дурой! Заставил унижаться перед ним, а сам…

Я влепила ему пощечину, изо всех сил заехала ладонью по этому смазливому итальянскому лицу и быстрым шагом вышла из кабинета. Меня трясло от злости.

Как я могла позволить целовать и трогать себя этому самовлюбленному нахалу, говорившему гадости прямо мне в глаза?

Вернувшись в класс, извинилась за опоздание, села за свою парту.

―У тебя помада размазалась, ―Наташа посмотрела на меня своим фирменным странновато-мрачноватым взглядом.

Я вытащила из портфеля зеркальце и влажную салфетку.

«Не знаю, кем нужно быть, чтобы повестись на треп этого парня», сказала тогда одноклассница, делая мне, как я считала, совершенно ненужное предупреждение.

Кем нужно было быть, чтобы повестись на треп Давида Третьякова? Влюбленной наивной идиоткой, которой не терпелось поверить его словам.

Вот и весь ответ.

***

По пути на физкультуру до меня долетел любопытный диалог.

―Так что, Давид, ―спросил Сашка Перов, ―серьезно у тебя с этой новенькой?

―Ты че, издеваешься?

―Просто хотел уточнить.

В переодевалке я прошла в самый дальний угол, ни с кем не разговаривая, и так же молча повесила одежду на крючок.

Внезапно что-то в моей сумке обратило на себя мое внимание ‒ я обнаружила в ней симпатичную коробочку полированного дерева, она была мне незнакома. Открыв ее, увидела серебряный браслет, модную брендовую штучку, и записку:

«С твоей красотой он не сравнится, но буду счастлив увидеть его на тебе. Восхищенный В.»

Очень мило. И кто, интересно, его мне подложил? Восхищенный В… Я должна была догадаться, кто это?

На браслете было две подвески ‒ сердце, инкрустированное перламутром, и круглый медальон с моим именем на нем. Я не была уверена, что надену его когда-нибудь, но в этот момент такой знак внимания был именно тем, что было нужно, чтобы подбодрить меня.

Тайный поклонник подкинул мне одну идею ‒ дождаться, пока большинство парней оденется и покинет раздевалку, и обыскать вещи Давида Третьякова. Если флешку он носит с собой… может, мне и удастся незаметно вытащить ее и спокойно уйти с невозмутимым видом?

Почему бы и нет? Обыщу его вещи. Не буду его послушной игрушкой!

Он не оставил мне выбора.

Придется мне нарушить правила этой игры.