Крепостная актриса для князя.

Глава 1.

Я всегда была словно огонь. Яркая, быстрая и больно обжигающая. Видимо поэтому была награждена рыжими волосами. Я крутила веревки из окружающих, а еще с самого детства обожала выступать для публики и начиналось все стишками на табуретке перед гостями родителей. Поэтому, когда выросла, то поступила в театральный.

А потом случилось то, что случилось. Меня без проблем взяли в столичный театр, я блистала несколько лет на сцене, но была жутко одинока.

Родители давно ушли из этого мира, любви я так и не встретила, а мне ведь хотелось чтобы это было такое чувство, как в наших спектаклях или книгах. Поэтому я воротила свой носик от всяких назойливых поклонников. Хотя были разные от мажоров до стариков, от хлюпиков до богатырей. Но я не сдавалась и верила что-то где-то там есть мой суженый.

В марте мы отправились на гастроли в провинциальный городок. Скучный и серый, но с необыкновенно красивым театром. Построили его несколько сотен лет назад, как крепостной театр графа.

Это величественное здание расположенное в тихом уголке городка окруженное парком со старыми липами. Это когда-то был усадебный парк, но само здание усадьбы не сохранилось и было полностью разрушено, зато вот театр удалось отстоять. Все это рассказала мне встречающая нас старушка. Она мечтательно рассуждала о князе, бывшем владельце усадьбы и словно сама переносилась в то время увлекая меня за собой.

Проводив нас в здание театра она испарилась, словно ее и не было.

В театре мне выделили отдельную гримерку со старинной мебелью, огромным туалетным столиком и несколькими креслами обитыми полосатой тканью. Я быстро переоделась и отправилась на репетицию. Зал был выше всяких похвал, казалось выходя на сцену я переношусь в прошлое и вот-вот вместо современных расфуфыренных зрителей на креслах я увижу дам в пышных платьях и их кавалеров во фраках. Они будут аплодировать мне и я с достоинством сделаю книксен и удалюсь со сцены. Тряхнула головой отгоняя видение, на сцене я осталась одна.

Вернувшись в гримерку переоделась и отправилась в гостиницу, нужно было выспаться, ведь завтра предстояло сыграть в первом спектакле.

Утром все пошло не так. Я проспала и собиралась в жуткой спешке, странно, что меня никто не разбудил. Хотя театр и находился буквально через дорогу стоило поторопиться. И когда выбежала на улице не смотря ни на кого бросилась через дорогу и на середине проезжей части бросила взгляд направо, прямо на меня неслась тройка лошадей запряженных в карету, я отпрянула в сторону и кучер немного натянув поводья смог обогнуть меня. Размышлять о том, откуда здесь взялась карета времени не было. Ввалилась в гримерку и быстро переодевшись принялась накладывать грим. Затем натянула парик и убедившись, что все в порядке побежала за кулисы.

У самой сцены меня поймал какой-то старичок.

— Аннет, Вы опаздываете, это непозволительная роскошь в наше время. Немедленно на сцену! — слишком грубо произнес он.

Буквально вытолкнул меня на середину и в этот момент занавес начал подниматься.

Я слегка прищурилась от яркого света, но быстро взяла себя в руки. Оркестр уже вовсю играл и подойдя к самому краю я начала свой монолог. По мере того как звучала моя речь зрители в зале становились все более различимыми. Глаза привыкали к освещению.

Я стараюсь не смотреть в зал когда играю на сцене, но тут мой взгляд зацепился за даму в первом ряду. Платье было действительно пышным, но рассмотреть его не представлялось возможным, а вот перо на ее шляпе было очень даже видимым. Серьезно, перо? Я мазнула взглядом дальше. Все зрители были какими-то странными, словно исполнилась моя мечта и меня перенесло в прошлое во времени. Я конечно знала, что в глубинке своя мода, но не настолько же. Кажется они застряли лет на двести назад. Странно, что вчера я этого не заметила.

Я картинно заламывала руки и рассказывала о своей несчастной любви, а потом мне предстояло петь. Спектакль наш был смешение оперы и обычных монологов. Так вот когда я запела, то почувствовала на себе пронзительный взгляд, но подняв голову чуть выше лишь поняла, что смотрят на меня из главной ложи, но кто там, я не могла увидеть, как ни напрягала зрение. И это ощущение словно меня пожирают глазами я чувствовала на протяжении всего спектакля.

Да еще и партнера моего заменили на какого-то неизвестного актера, но мне не приходилось выбирать, не могу же я прямо на сцене отказаться играть. Хотя он довольно хорошо знал свою роль и мне даже показался довольно профессиональным. Но еще больше меня удивило, что на сцену так никто и не вышел из моей труппы. Все сплошь были незнакомыми людьми. Даже подумала, что сплю и ущипнула себя тайком за тыльную сторону ладони, но нет я почувствовала боль. Ладно, доиграю и разберусь потом.

Как только спектакль закончился и зрители еще хлопали нам на сцену вышел мужчина лет шестидесяти в сюртуке и с причудливо завязанным шарфом на шее, в бархатных бриджах и белоснежной сорочке, нелепых туфлях и белых гольфах. У нас так одевали знатных князей и графов для участия в спектакле. Точнее одевали актеров для исполнения таких ролей.

Он подошел ко мне вплотную и мне стало мерзко от одного его взгляда, сальные глазки так и шарили по моему телу, хотелось прикрыть слишком большое декольте я даже протянула руку чтобы это сделать, но он не позволили и схватив мою кисть принялся целовать ее. До тех пор, пока я не выдернула ее. Зато смогла рассмотреть лысину, прикрытую зализанными набок волосами, которые то ли были смазанные чем-то жирным, то ли просто слиплись от пота. А затем он резко повернулся и вновь схватив меня за руку поволок к раю сцены.

Глава 2.

Когда я захотела переодеться предварительно, закрывшись в гримерке, то не обнаружила ни своей одежды, ни обуви. Ну не идти же мне теперь в платье со спектакля.

Поозиравшись заметила висевшее на вешалке простое темно-синее бархатное платье в пол. Интересно это тоже из реквизита местной костюмерной?

Повертела его вроде бы чистое надену ка я его. Надеюсь меня не посадят за кражу. Пальто и обуви так же не было. Вместо этого рядом с креслом стояли невысокие ботиночки на небольшом каблучке и короткое пальтишко, отороченное мехом, а еще тончайшая белоснежная шаль. С удовольствием расстегнула ожерелье и бросила его на столик. Оно словно душило меня.

Когда я переоделась и набросила платок на голову очень даже ничего получилось. Надеюсь в городе меня не примут за местную сумасшедшую. Хотя если вспомнить их наряды в театре.

Выходила я из здания, когда на улице совсем стемнело. Отчего-то мне было страшно вновь наткнуться на одного из мужчин, посещавших меня в гримерке и вообще было неуютно. В коридорах горели тусклые светильники и присмотревшись я поняла, что это масляные лампы, они были настолько приглушены, что я едва различала очертания.

Казалось меня окружают тени и вот-вот одна из них бросится мне под ноги или вообще нападет на меня. Я вздрагивала от каждого звука стараясь как можно скорее покинуть это мрачное помещение. К счастью по дороге из здания я никого не встретила.

Открыв дверь я с удовольствием втянула сырой свежий воздух. Весна уже пришла и на улице наконец-то можно было ходить, не боясь поскользнуться, но лужи и грязь все еще не высыхали. Я отправилась привычным маршрутом. Но что-то было не так.

Подняв голову, я не увидела гостиницы, повернулась вокруг своей оси, но кроме темнеющего окнами театра других построек не было, лишь широкая мощеная булыжником аллея с ровными рядами лип и дубов по краям кое-где освещенная фонарями. Я шагнула на нее и посмотрев внимательнее по сторонам вышла на середину. Позади послышалось ржание лошади. Я обернулась и увидела несущегося на меня всадника. Страх сковал меня я почувствовала, как подо мной дрожит земля от тяжелой поступи жеребца. Зажмурилась и не смела открыть глаза сжавшись в жалкий комок, еще секунда и я лишусь чувств. Надо же дважды за день меня пытаются сбить на лошади. Мне показалось, что я ощутила легкий сквозняк и лошадь издала какой-то потусторонний звук. Почему-то вспомнились фильмы ужасов про средневековье. Там такое ржание ничего хорошего не предвещало.

— Долго так будешь стоять? — раздался надо мной знакомый голос.

Я приоткрыла один глаз. Рядом со мной гарцуя на вороном жеребце топтался тот самый молодой человек, который ворвался в мою гримерку за своим отцом.

Видимо он все же успел остановить лошадь, несущуюся на меня. Я попятилась в сторону здания театр, и когда только я успела отойти от него так далеко.

— Эй, ты куда? — мужчина резво соскочил с лошади и быстрым шагом направился ко мне.

— Яяя… , — только и смогла проблеять.

— Почему ночью разгуливаешь, а, крепостная? Или думаешь у отца в фаворитках так все можно? Ну ничего, матушка знаешь сколько таких как ты извела. Стыд то у тебя есть с женатым мужиком шашни крутить, да деньги с него тянуть? Радуйся, если просто в деревню назад сошлют, а то выпороть велят. Ты же знаешь, что хозяева твои церемонится не будут, — он схватил меня за локоть и притянул к себе.

От него так одуряюще пахло немного алкоголем и табаком, но сквозь эти запахи пробивался какой-то нереальный морской аромат с капелькой хвои. Я не понимал, о чем он вообще говорит и возможно меня просто с кем-то перепутали. У них тут видимо садистские игрища в почете. Но я все равно не торопилась вырывать его руку. А он вдруг наклонился ниже и провел носом по моей скуле, словно обнюхивая.

— А ты красивая, надо признать у отца есть вкус. Приходи сегодня ко мне в спальню, --- голос его стал низким и хриплым.

Вот тут меня немного отрезвили его слова и я, рыкнув: «Пусти», выдернула свою руку из его хватки.

— Ах ты девка продажная, ко мне да на ты? — он вдруг схватил со своего пояса хлыст и уже занес руку чтобы ударить. Но лишь рассек воздух возле меня и щелкнул по брусчатке.

Мне нестерпимо захотелось поскорее убраться из этого города и вернуться в свою маленькую столичную квартиру. Укрыться головой с одеялом и забыть обо всем произошедшем здесь, как страшный сон.

— Ты будешь называть меня князь Огарев или Дмитрий Федорович, ты поняла меня, поперешница? А то косу на руку намотаю и высеку прямо здесь.

Сил моих больше не осталось, я подняла на него взгляд, глаза его горели, нет, полыхали голубым огнем ярости, на скулах играли желваки и не выдержав этого напора силы я перевела глаза на хлыст. Он сжимал его с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.

— Я не та, за кого Вы меня принимаете, — попыталась хоть немного сгладить ситуацию.

— Да, хочешь сказать, что тебя зовут не Анна Ступина, --- выплюнул он мне в лицо.

Это удивило меня еще больше, и я вновь посмотрела в его глаза. Откуда он знает мое имя? Но в этот момент мой организм видимо не выдержал нервного напряжения и в глазах начало темнеть. Лишь где-то в дали я еще какое-то время различала голубое пламя.

Дорогие читатели, если Вам понравилась книга поставьте ей звездочку и добавьте в библиотеку чтобы не пропустить обновления. А еще можно оставить комментарий и подписаться на автора.

Глава 3.

Когда я открыла глаза то увидела прямо перед собой какую-то штору. Отдернув ее, я попробовала сесть. Кровать, на которой я лежала была довольно узкой и высокой, ногами я даже не доставала до пола, чтобы встать придется прыгнуть. Кроме кровати в комнате оказался грубый стол и лавка. Сколоченный как будто наспех из неотесанного дерева. Поверх лавки лежал какой-то коврик, а стол прикрывала вязаная салфетка. Масляная лампа, стоящая посередине не горела, но в комнате было достаточно светло, значит уже утро.

Стены комнаты были из отесанного камня. Я словно попала в подвал бабушкиного дома в деревне.

У самой двери стоял колченогий сундук видимо выполнявший роль шкафа. В комнате было холодно и как-то пусто, словно до меня здесь никто не жил. Из ничем не занавешенных окон нещадно дуло, а полы показались ледяными после того, как я решилась спрыгнуть с кровати.

На мне была лишь одна тонкая сорочка и я была без белья.

Поэтому изо всех сил напрягала память чтобы вспомнить, что вчера было. Но чем старательнее я это делала, тем сильнее у меня начинала болеть голова.

В дверь грубо и громко постучали и не дожидаясь моего ответа ее распахнули.

— Все дрыхнешь, барышня? — в комнату ввалилась, а точнее вкатилась женщина лет пятидесяти.

В руках у нее был таз и кувшин с водой, а через плечо перекинуто полотенце, было оно по всей видимости не первой свежести.

— Доброе утро! — попыталась я быть дружелюбной.

— Добреть она вздумала, окстись или ты забыла кто я? — она недобро сощурилась и бухнула таз на стол, — Совсем ополоумела. Я конечно знала, что ты блажная какая-то. Да актрисульки только такими и могут быть, но что ты еще и божедурья.

— Не такая я уж и блажная, на вертолете вон не боялась летать, — хотя тут я конечно приврала, полеты хоть на вертолете, хоть на самолете я терпеть не могла и жутко трусила. Но вертолет мне всегда казался опаснее поэтому я про него и ляпнула. Хотела еще про высшее образование и знание языков ляпнуть, но увидя лицо женщины после слов о вертолете прикусила язык, что-то с ними со всеми было не так.

— На чем, на чем ты летала? Только если на ступе бабы-яги, да и то во сне. Умываться иди, а то и так тебе одной завтрак накрывают, остальные давно уже поели. Шевелись давай. То же мне помело.

Я подошла ближе к женщине опасаясь, что она еще и рукоприкладством может заняться, а мы были явно в разных весовых категориях. Остановившись напротив я замерла, не зная, как быть дальше.

Она смотрела прямо в мои глаза. Мы бы, наверное, долго так простояли, если бы она не заговорила вновь.

— Девка, ты вчера головой сильно что ли приложилась?

— Да, видимо, — простодушно ответила я, надеясь, что-теперь-то она мне что-то расскажет из прошлого вечера.

Женщина вздохнула, словно я взвалила непосильную ношу прямо на ее плечи. Она уложила полотенце на дно тазика.

— Руки подставляй, — с какой-то обреченностью сказала она.

Покорно сложила ладони лодочкой и в них полилась вода. Я умыла лицо и не зная, как быть дальше вновь замерла.

— Ой, гульня, как с молодым князем вчера таскаться, так она все свои таланты и умения наружу небось выпятила, а как умыться, так не умеет.

Женщина схватила полотенце и выжав его в таз бесцеремонно задрала мою рубашку и принялась обтирать меня. Я отбрыкивалась как могла. В конце концов отскочив от нее.

— Дайте, я сама могу. Просто растерялась.

Выхватив полотенце, я принялась тереть им тело. Да, ванной здесь видимо не видать. Как бы мне узнать где я нахожусь. Тут дверь вновь распахнулась и на пороге появился мой вчерашний мучитель.

Я уже успевшая совсем снять рубашку, взвизгнула и спряталась за стоявшую рядом с тазом женщину и испуганно подглядывала из-за ее плеча.

Князь отчего-то покраснел и так же быстро, как и вошел вышел прочь.

А моя помощница вдруг расхохоталась, да так задорно, что я не удержалась и тоже прыснула от смеха.

— Ой, не могу, смутила ты Дмитрия Федоровича не на шутку. Он то не из пугливых, я первый раз вижу, чтобы он покраснел от смущения, — она вытерла рукавом слезы, выступившие в уголках глаз, — Ладно, платье тебе сейчас чистое принесу, а ты пока простынкой прикройся, а то не ровен час оправится от испуга и вернется князь-то.

Я поспешно стащила простынь с кровати и намотав ее на себя на манер греческой богини принялась ждать свою одежду. В комнату к счастью никто больше не вошел.

Платье мне принесли быстро, такое же пышное и нарядное, как и вчерашний костюм для спектакля. Я скептически посмотрела на него. Как в таком вообще можно целыми днями ходить.

— А у Вас нет одежды попроще?

Женщина вновь посмотрела на меня как на умалишенную.

— А чего ты мне выкаешь, отродясь меня никто так не называл, Прося я всю жизнь, так ею и зови, а то Вы да Вы. Странная ты сегодня. Голова-то после вчерашнего не болит?

— А что вчера было? — наконец-то у меня появился повод расспросить об этом.

— А что было, что было. Молодой князь на руках тебя приволок, до самой кровати сам нес, лакею не дал помочь. Велел мне тебя раздеть, да приглядеть. Вроде чувств ты лишилась. Только вот где он тебя такую бесчувственную подобрал не сказал. А ты небось в кабаке с ним была, да перебрала малость, вот и упала. Только знаешь, что я тебе скажу, — вдруг перешла на шепот она, — Старому князю это ой как не понравится, если он узнает. Засечет до смерти. Так что ты язык за зубами держи.

Глава 4.

— Никуда я и ни с кем не ходила, задержалась в театре просто пока переодевалась и грим снимала, а потом еще и одежду мою кто-то прихватил, еле нашла во что переодеться, не идти же в театральном платье, — тараторила я не замолкая.

Хоть и не была я в кабаке, но все равно отчего-то было стыдно. Не хотелось быть и высеченной. Да и домой уже очень хотелось.

Только вот что-то мне подсказывало, что я здесь надолго.

Прося помимо платья принесла и балетки, из алого шелка. Идеально подошли под мой размер.

— Идем, завтракать пора, — Прося больше ничего мне не сказала и вышла за дверь, а я поторопилась за ней, так как есть хотелось, а куда идти я понятия не имела.

Мы шли какими-то темными коридорами иногда спускаясь или поднимаясь по лестницам. Дорогу отсюда и до комнаты, в которую мне отвели я явно не найду.

Когда я уже даже перестала запоминать и считать повороты и лестницы мы наконец-то оказались в небольшой столовой.

Приятная нужно сказать комната огромный овальный дубовый стол в центре, за которым поместится не менее пятидесяти человек. Слуга в ливрее учтиво отодвинул мне стул. Здесь было намного теплее и светлее, чем в моей комнате. Поэтому я принялась озираться по сторонам.

Вдоль стен тянулись посудные шкафы, иногда прерываемые гобеленами или небольшими диванчиками, стоящими между ними. У окон стояло несколько кадок с пальмами. Надо же, видимо здесь топили на порядок лучше, чем у меня в спальне. Там бы пальмы точно загнулись.

В комнату вошла женщина, видимо еще одна служанка. В идеально белом и тщательно накрахмаленном переднике. Она принесла поднос, на котором стояла фарфоровая супница с голубыми и розовыми акварельными цветами. Такой же набор тарелок стоял передо мной, видимо сервиз.

Как только девушка открыла крышку комнату наполнил аромат свежезаваренного бульона мой желудок заурчал, и я покраснела. Через секунду передо мной стояла тарелка полная приятно пахнущих жирных и наваристых щей. Положив ложку сметаны и схватив хлеб я с удовольствием принялась за свою трапезу. Казалось не ела пару лет.

Но тут я почувствовала чужой взгляд на себе и обернувшись увидела молодого князя.

Чуть не поперхнувшись заставила себя проглотить суп и отложила ложку в сторону. Спина моя тут же выпрямилась, и я замерла, стараясь даже дышать реже.

А князь обошел стол и уселся напротив меня. Махнул лакею:

— Гришка, вели и мне супа принести, я сегодня еще не ел.

Слуга кивнул и удалился.

— Приятного аппетита, — ехидно проговорил мужчина.

— Спасибо, — я промокнула губы салфеткой и планировала уже уйти из столовой, как мою руку накрыла его ладонь.

— Останься со мной, я не люблю есть в одиночестве.

Я не посмела ослушаться. Подумав о том, что и за это тоже могут полагаться розги. Но руку все же выдернула и прижала к груди.

Как только девушка внесла супницу он велел ей поставить ее на стол и удалиться.

— Аннушка, не будешь ли ты так любезна, поухаживать за мной? Налей мне супа.

Я встала и обошла стол, открыв крышку трясущимися руками набрала полный половник и вылила в тарелку. Князь опустил руку мне на талию, я замерла.

— Подлей добавочки, я слишком голоден.

Это прозвучало так двусмысленно.

Я вновь набрала половник, но теперь мне так не повезло, и я слишком переволновалась пролила половину на колени мужчине. Бросив половник на стол, я прикрыла рот руками.

— Что замерла, растяпа, вытирай, — самодовольно ухмыльнулся князь.

Я схватила салфетку и опустившись на колени принялась тереть ткань его бриджей. пока не натолкнулась взглядом на внушительный бугор выпирающий у него в штанах.

Я покраснела и быстро вскочив на ноги и швырнув салфетку на пол топнула ногой.

— Это возмутительно, да как вы смеете! Если я Ваша крепостная, то это не значит, что я буду вставать перед Вами на колени по первому зову.

Он вдруг захохотал. Так громко и раскатисто. А потом его смех резко оборвался. Он заглянул в мои глаза и произнес:

— Ты будешь делать все, что я тебе прикажу, по моему первому зову. И не только стоять на коленях, но и на четвереньках если понадобится. Ты здесь никто, запомни это. И цени свое положение актрисульки. Ты можешь сидеть со мной за одним столом. Это все, что тебе дозволено в этом доме. А если ты еще раз откроешь свой ротик с оскорблениями в мой адрес, я найду чем его занять. А теперь села напротив меня и ждешь пока я поем, мы потом чай с тобой будем пить.

Мне захотелось расплакаться и убежать прочь, но розги меня пугали сильнее, чем князь и поэтому я присел за стол опустив глаза и изредка всхлипывая, и вытирая горькие слезы со щек.

Князь к счастью молчал все это время. Пока я не услышала звук отодвигаемой тарелки.

— Чай налей, да и себе тоже.

Я послушно наполнила две чашки и села на свое место, но не тут-то было. Мужчина взял свою чашку и обойдя стол кругом уселся рядом со мной.

Глава 5.

— Отец? Да вот решил научить наглую девку манерам, если тебе недосуг. Развел в доме бардак. Позаселил актеришками, а они и за столом себя вести не могут, ни манер, ни такта. Так не долго того, что хозяевами себя здесь будут чувствовать, — усмехнулся он, глядя на меня.

— Ах ты щенок, а ну пошел прочь, не смей больше и на пушечный выстрел приближаться к Анечке. Театр мой также, как и дом, а ты скоро уедешь отсюда и наконец-то отлипнешь от мамкиной юбки, надеюсь ты все понял? — продолжал визжать старый князь.

А мне от этого ультразвука захотелось зажать уши.

Но тут в комнату в столовой появилась еще одна женщина. Можно сказать, что когда-то она была красива, я сразу поняла, что это хозяйка дома. Уж слишком разительное сходство с сыном. Высокая, блондинка с голубыми льдистыми глазами. Которые так и жалили насквозь своими иглами. В темно-синем наглухо закрытым платье. Она казалась выходцем с того света. Ей только некромантией заниматься в таком облике. Некогда приятное лицо сейчас было испещрено морщинами, а кожа словно обтягивала голые кости. Зрелище так себе.

Я не знала, что мне делать и можно ли уйти. Поэтому потихоньку начала пятиться назад. Пока не наткнулась спиной на столик с вазой. Она опасно задребезжала, и я резко обернулась чтобы подхватить ее, но к счастью не пришлось. Ваза устояла.

Я облегченно вздохнула, но спиной почувствовала, как на меня уставились три пары глаз. Вот и ушла незамеченной.

Я медленно повернулась.

— Твоя новая игрушка? — спросила женщина.

Непонятно было к кому она обращалась к мужу или к сыну.

Щеки мои вспыхнули румянцем и я забыв обо всех предупреждениях Проси я вдруг громко произнесла:

— Я человек, а не игрушка, как Вы соизволили выразиться. У меня есть честь и достоинство и попрошу уважительно отнестись ко мне и не говорить обо мне так, словно меня нет в комнате, — я даже сама испугалась своей речи.

Брови княгини и старого князя взмыли вверх, я всерьез испугалась, что они сейчас просто соскочат со лба. А вот Дмитрий прыснул со смеху и пробурчал:

— Ну попала ты девка.

— Дмитрий, — теперь визжала княгиня.

Чтож у них у всех голоса такие писклявые, словно комара раздавили.

— Матушка, ну не злись, девушка вчера головой знатно приложилась, не гневайся, — молодой князь заискивающе обратился к матери.

— Не гневайся, да что она себе позволяет, нищета, голь перекатная. Ее в дом взяли, а она о достоинстве говорит. Ну сейчас посмотрим, как ты достойно примешь десять ударов плетью! Григорий на двор ее.

Я опешила, какая плеть в наше время. Но Григорий был неумолим, он схватил меня за руки и потащил меня брыкающуюся и визжащую через коридор ко входной двери, которую перед ним услужливо распахнул другой лакей.

Меня в одном платье, практически босую, так как одну балетку я потеряла по дороге выволокли во двор. Морозец был еще не сильный, но я сразу продрогла. Видимо это был задний двор, потому что под ногами хлюпала грязь и кое-где стояли сарайчики и несколько телег с запряженными в них лошадьми, да ее сновали какие-то люди в грязно-серых тулупчиках. Но и они замерли, как только меня вытащили на улицу. В центре двора стоял помост, вот тут меня передернуло, и я перестала кричать, но не вырываться, хотя теперь к первому лакею присоединился второй, и они удерживали меня вместе.

Затащив по ступеням на деревянный настил, они выдвинули в его середину широкую лавку.

А потом один из них отпустив меня разодрал своими ручищами платье надвое, так легко, словно листик напополам порвал. Хорошо, что на мне была рубашка. Мне отчего-то стало стыдно, и я обняла себя руками стараясь закрыться от взглядов этого сброда. Потом они силой уложили меня на лавку на живот и привязали руки и ноги. Сил сопротивляться у меня уже не было. Да и крепко привязанной к лавке делать это стало в разы труднее. Я повернула голову ко входу. Оттуда выплыла княгиня в короткой шубке, старый князь и Дмитрий. Я умоляюще посмотрела в его глаза, но ничего кроме сожаления в них не заметила. В зубы мне сунули какую-то палку.

— Приступайте, — вновь взвизгнула княгиня, — Выбейте из нее всю гордость, а потом в подвал ее бросьте, пусть пару дней на хлебе и воде посидит. Тот самый лакей, что стоял у дверей оскалился и схватив плеть как следует размахнулся ей, первый удар обжег мою спину и боль от него пронеслась от головы до кончиков пальцев, каждый следующий обжигал все сильнее. Я сжала палку в зубах так крепко, что казалось вот-вот перегрызу ее. На третьем ударе я не выдержала и издала стон.

Не знаю, это ли меня спасло или что-то еще. Но Дмитрий вдруг бросился вперед и перехватив руку лакея, остановил его.

— Дальше я сам, --- он сбросил камзол и закатав рукава белой рубашки выхватил плеть у слуги.

И собственноручно нанес мне еще семь ударов, они были не такими жгучими, но все же ощутимыми. Слезы лились из моих глаз, боль разрывала тело на части, казалось плеть входит глубоко в плоть, и я не сомневалась, что кожа моя рассечена. Постепенно сознание покидало меня. Я словно видела себя со стороны. Жалкое вздрагивающее и извивающееся тело в окровавленной рубахе. На десятом ударе я потеряла сознание с мечтой больше в него не приходить.

Дорогие читатели, если Вам понравилась книга поставьте ей звездочку и добавьте в библиотеку чтобы не пропустить обновления. А еще можно оставить комментарий и подписаться на автора.

Глава 6.

Я просыпаюсь оттого что мне холодно. Точнее, сознание возвращается ко мне, но я не могу никак разлепить веки. Постепенно ко мне приходит и боль с воспоминаниями о произошедшем. Кое как мне все же удается немного приоткрыть глаза. Я лежу на животе, подо мной твердая поверхность, не пойму никак где я.

Кажется, я на полу, на ужасно ледяном каменном полу. Пытаюсь перевернуться, о от этого боль только усиливается. Вдруг мимо меня пробегает мышь, я вскрикиваю и резко сажусь. В глазах тут же темнеет от пронзившей меня муки. Слезы брызнули из глаз. Как я могла так влипнуть?

не знаю сколько я провела на холодном и грязном полу, в настоящей клетке. Время для меня текло слишком медленно и мучительно. Спина саднила словно меня освежевали. Запястья и щиколотки кровоточили натертые веревкой, которой я была привязана к лавке. Хотелось пить и есть. Я попала в плен к настоящим садистам.

Меня трясло от холода и боли. Я слышала в углу, где была навалена куча соломы мышиный писк и не решалась даже подстелить себе хотя бы ее. Наконец-то послышались шаги, они эхом отдавались от высоких каменных сводов. Чем ближе они становились, тем медленнее человек шел. Я приготовилась к тому, что меня вновь накажут или наконец-то выпустят.

Но к моему удивлению перед камерой остановился Дмитрий. Он смотрел сквозь прутья с каким-то сожалением. Мне даже показалось, что ему жаль, но потом я вспомнила, как он наносил мне удары плетью и мне вмиг расхотелось на него смотреть. Я отвернулась и уставилась в стену.

— Тебе это не поможет, — спокойно проговорил он.

Я опешила:

— Что не поможет? — вновь посмотрела на него.

— Твоя гордость и обида на меня, если бы я не взял плеть, твое остывшее тело скорее всего закапывали бы на заднем дворе. Они могли тебя убить. Я всего лишь оказал тебе милость. Шрамы конечно останутся, но зато ты жива. Так что не советую обижаться на меня.

Я молчала и с ужасом думала о том, что он только что мне сказал. Они ведь и вправду могли меня убить, Дмитрий не шутит. но неужели нельзя было их просто остановить.

— Тебе еще повезло, что матушка не догадалась, что отец неравнодушен к тебе, иначе точно бы запороли до смерти и я бы ничего не смог сделать. Она страшна в гневе, — в его словах не было ни страха, ни упрека.

Для них это было обычным делом.

— Ну спасибо князь, что раскроили мне всю спину, — я хотела было встать, но вновь шевельнувшись почувствовала новый прилив боли, так, что в глазах потемнело. Я опустил голову и уткнулась лбом в колени, чтобы хоть как-то сдержать крик. Но слезы все равно предательски вновь брызнули из глаз.

Дмитрий постоял еще несколько секунд, а потом молча ушел. Только тогда я осмелилась поднять голову и разреветься в голос. Никто меня не спасет и не поможет. Меня просто убьют здесь и прикопаю где-нибудь в саду.

Через некоторое время вновь послышались шаги. Торопливые и немного шаркающие. К моему облегчению это была Прося. Она вытащила откуда-то из складок своей юбки краюшку хлеба и небольшую бутыль с молоком. Просунула сквозь решетку и прошептала:

— Пейте скорее, Анечка, а то они Вас тут голодом заморят.

Я торопливо подползла к решетке и схватила еду. Приложилась к бутылке и показалось даже, что боль немного отступила.

Прося тихонько плакала, глядя на меня и вытирала слезы уголком платка, повязанного на голове.

— Как же так, барышня, как же так, — тихонько запричитала она, пока я жевала хлеб.

Закончив с едой, я почувствовала себя немного лучше, но озноб так и не отпускал меня, я вся дрожала и казалось даже зубы выбивают странную дробь.

— Прося, ты иди, вдруг тебя здесь застанут, думаю тебя тогда тоже будет ждать наказание.

Она будто только что очнулась заозиралась по сторонам и схватив бутылку почти бегом скрылась в проходе. Вскоре вновь все стихло и лишь возня мышей напоминала мне о том, что я не одна в этом мире. Могла ли я еще месяц назад подумать, что окажусь в такой чудовищной ситуации, среди страшных и жестоких людей. Перенесусь на много лет назад.

Одиночество сводило с ума похлеще, чем ноющая боль в спине. Похоже у меня жар. Я обнимала себя руками, но это мало помогало. Потом проваливалась в какой-то беспокойный и мрачный сон без сновидений. В камере окончательно стало темно и в маленьком окошке под потолком загорелись звезды.

Я улеглась набок больше не в состоянии сидеть. Силы постепенно покидали меня, как и последние частички тепла. Я уже не чувствовала своего тела. Сознание мое помутилось, я видела вокруг какие-то мрачные тени, казалось они притаились по углам и ждут чтобы наброситься на меня и разорвать, как только я прикрою глаза.

Я то выныривала из забытья как из липкого болота, то вновь погружалась в него.

Пока не почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня и прижимают к горячей груди. Казалось жар от обнявшего меня человека окутывает меня с ног до головы. Но внезапно вернулась боль. Я застонала, но открыть глаза так и не смогла. Да и мне было по большому счету все равно кто и куда меня несет, лишь бы согреться, лишь бы подольше не отпускал.

Я чувствую дыхание на своем виске и шепот:

— Только тихо, не кричи пожалуйста, я помогу тебе, только молчи. Скоро боль закончится.

Глава 7.

Когда я прихожу в себя, то уже нет ужасной камеры, холодного пола и кучи соломы с мышами. Я лежу на огромной кровати застеленной белоснежными простынями на которых виднеются следы уже бурой и подсохшей крови. Лежу на животе, а чьи-то заботливые руки наносят мазь на мою спину. Это не очень приятно, но терпимо. Да и потом мазь видимо какой-то целебной, потому что после нанесения кожа охлаждается и боль немного отступает, это как обезболивающее.

Каково стало мое удивление, когда я поворачиваю голову и вижу около себя старуху. На первый взгляд она кажется мне настолько дряхлой, что я всерьез пугаюсь как бы она не рассыпалась в прах. Но присмотревшись я понимаю, что она еще довольно крепкая женщина, а глаза вообще могли бы принадлежать молодой девушке. Я даже замираю на несколько секунд, никогда не видела такого оттенка. Аметист, точно, у меня в прошлой жизни были серьги с камешками такого цвета. От бабушки остались. Он мне их на совершеннолетие подарила.

«Прошлая жизнь» эти слова словно возвращают меня в реальность. Спина заныла, а замершая старушка оживает. Она вновь наклоняется надо мной и водит пальцами по рубцам. Я буквально ощущаю, как ее пальцы касаются краев разошедшейся кожи.

Я стараюсь сосредоточится на чем-то постороннем, только бы не думать о том, что моя спина теперь превратилась в кровавое месиво. Перевожу взгляд на письменный стол, он стоит сбоку, ярко освещен светом, льющимся из незашторенного окна. Сосредоточиваю все свое внимание на нем. Огромный, почти трехметровой длины, покрытый зеленым сукном. Резные ножки, оканчивающиеся львиными головами, подпирают его с четырех сторон. А по бокам расположились две тумбы с ящиками. На столешнице небрежно разбросанные бумаги и перо в чернильнице. Кто-то видимо писал, когда ему помешали и строки на бумаге обрывались посередине листа. А еще вдоль дальнего края стоят и лежат какие-то причудливые инструменты. Я никогда таких не видела, но к сожалению мое положение не позволяло их рассмотреть более подробно. На самом углу немного дымит трубка.

Я настолько погружаюсь в свои мысли, что не замечаю, как вошел Дмитрий. Старуха зыркает на него, а он, не обращая внимания на гнев в ее глазах подходит ближе.

— Как она? — равнодушно, словно я зверушка какая-то.

— Жить будет, ночью кризис был. Хорошо, что позвал меня, да и ее вытащил с того света. Но…, — хочет было что-то еще сказать старушка.

— Давай без, но, ты помогла, я щедро отплачу. Не переживай, — кажется он готов ее вытолкать за дверь прямо сейчас лишь бы она молчала.

— Нет, я скажу. Ты сек ее? — Дмитрий молчит, — Вижу ты, рука твоя. Спасти хотел? Она….

— Молчи, старая, не накликай беду на свою и мою голову, —- Дмитрий вновь перебивает ее, — Иди восвояси, я сам приду расплатиться, когда время наступит.

Старушка молча собирает какие-то узелки в большую холщовую сумку. Ставит на стол небольшой горшочек:

— Спину мазать будешь дважды в день, не вставать с кровати две недели.

Тут уже не выдержала я:

— Как не вставать? Я не смогу здесь, это же Дмитрия спальня.

Дмитрий хохочет:

— Кровать большая и вдвоем влезем, или ты стесняешься?

Я покраснела до кончиков волос. Мне вовсе не хотелось оставаться наедине с этим чудовищем. Спас он меня, как же. Располосовал мне всю спину.

— Не бойся, я могу спать на диване, если ты его не заметила.

Я проследила за его взглядом и действительно заметила диван у противоположной стены.

— Я провожу старушку, а ты пока полежи. Скоро обед будет.

Они выходят, а я только сейчас поняла, что даже не поблагодарила бедную женщину.

Я положила ладошки на подушку и уткнулась в них лбом. Все время лежать на животе не так уж и удобно. Да и шевелиться в целом я почти не могу. А туалет? Черт, столько вопросов без ответа. Хорошо хоть додумались рубашку на мне оставить и просто вырезали на спине дыру.

Дмитрия долго не было, и я уже начала дремать.

—Аня, Ань, не спи, тебе нужно поесть. Придется сесть. Я тебе помогу. Давай аккуратно.

Он подсунул руку под мои колени и ловко перевернув второй рукой удержал под шею, чтобы моя спина не коснулась простыни. Сама не поняла, как это у него получилось, но вот я уже сижу.

— Так я на кухне бульон попросил, они конечно удивились, но сварили, он так пахнет, я пока нес чуть слюной не подавился.

Он придвигает к кровати небольшой круглый столик и ставит на него тарелку с бульоном и ложку. В желудке предательски урчит.

Я пытаюсь поднять руку и взять ложку, но острая боль тут же пронзает все тело. Роняю кисть обратно и из глаз текут предательский слезы.

— Ты чего? — обеспокоенно спрашивает Дмитрий.

— Рука болит, я не смогу поесть, извините, — шепчу я себе под нос.

— И что? Сильно больно?

Я киваю, а он берет ложку и усаживается напротив меня на стул.

— Ну открывай ротик, так и быть не дам умереть тебе с голода.

Я растерявшись открываю рот чтобы возразить ему, но тут же в меня пихают полную ложку бульона и мне приходится глотать. Так что я даже не замечаю, как следом за первой в меня попадает вторая и третья. И так пока я не съела все.

Глава 8.

Лежать и ничего не делать оказывается ужасно скучное занятие. А когда еще и шевелиться особенно не можешь. Через пару часов мне настолько это надоело, что я попыталась встать. С третьей попытки и сквозь слезы у меня это вышло. Чтоб эту княгиню! Надеюсь больше никогда не увижу ее. Лучше пусть в деревню сошлет, чем терпеть такие муки.

Прошлась по комнате, стоять было совсем не больно поэтому от скуки я наклонилась над столом и принялась рассматривать диковинные штуки, что лежали на нем.

Меня привлекла деревянная шкатулка. Откинув крышку, я увидела на алом бархате золотые часы, как подумалось мне вначале. Но это было что-то другое. Круг из серебра с множеством делений и обозначений со странной стрелкой в центре. Я покрутила странный предмет в руках. Красивая игрушка. Но для чего она так и не поняла.

Следующим в поле зрения мне попала странная колба, наполненная водой и запаянная со всех сторон. У него тут что алхимическая лаборатория. Я старалась класть вещи обратно точно также как они и лежали.

Рассмотрев их все, я двинулась к книжному шкафу. сверху на нем были навалены какие-то рулоны бумаг, но до них я со своей спиной точно не дотянусь. Поэтому я обратила свое внимание на полки.

Книги здесь конечно заслуживали особого внимания. Самая большая оказалась сборником карт всех известных на тот момент земель, как гласила надпись на обложке. Кожаный переплет так и манил прикоснуться к нему. Я открыла первую страницу. Заодно и посмотрю где я оказалась. Хотя географически я осталась в усадьбе, которая раньше находилась в городе где мы гастролировали. А вот временной промежуток мне был неизвестен, лишь примерно.

Карты были нарисованы от руки, но очень искусно. Даже разными цветами были выделены области обозначающие леса и реки, моря и озера, даже горы. А крупные города обозначались крепостями или замками. Карта немного отличалась от обычной виденной мною в прошлом. Но это и не удивительно. Какие-то города исчезали, какие-то появлялись.

От рассматривания атласа меня отвлек звук поворачивающейся дверной ручки. Я замерла, позабыв о том, что Дмитрий закрыл меня на замок. Когда дверь не поддалась в нее легонько постучали, а затем женский голос зашептал:

— Дмитрий, это я Мария. Вы там, откройте дверь, мне очень нужно поговорить с Вами, — мне показалось, что она всхлипывает.

Я шагнула от стола желая где-то спрятаться и ничего лучше, чем портьера у окна в голову мне не пришло. Но это было ошибкой потому что половица под моей ногой скрипнула, а девица за дверью вдруг перестала издавать какие-либо звуки и видимо затаилась.

— Митенька, я слышу, что ты в комнате, открой мне душа моя. Мне без тебя так плохо, а еще у меня новость для тебя есть, — она вновь подергала ручку, но дверь естественно не открылась, — Если ты сейчас же не откроешь, я пойду к твоим родителям и все им расскажу. Ты пожалеешь, что не впустил меня.

Я закатила глаза. Только любовных разборок мне не хватало. Митенька у нас оказывается дамский угодник. Всех служанок в доме по перепортил. Интересно он такой в папеньку?

В дверь стукнули и уже по всей видимости кулаком. Девица явно теряла терпение. Я вновь засуетилась испугавшись, что у нее может быть ключ. И решив все же спрятаться за штору я зацепила рукой раскрытый атлас, и он с грохотом плюхнулся на пол.

— Вот же зараза, — выругалась я себе под нос.

Теперь ручка двери дергалась как сумасшедшая.

— Сейчас же открой, чертов мужлан. Я все слышу, не будь трусом и не прячься. Иначе я пойду за ключом, и сама открою эту дверь.

Серьезные угрозы. похоже и портьера меня не спасет от гнева этой девицы. Да она меня убьет застав в спальне своего любовника, да еще в таком виде. Что делать-то?

Спас меня как ни странно Федор Иванович, отец Дмитрия. Ручка вдруг замерла, а я услышала у самой двери знакомый писклявый голосок:

— Марьюшка, ты что здесь делаешь? — фу, меня сейчас вырвет от его интонаций, старый хрыч.

— Да вот хотела вам отвар для ног принести. Вы после него как молодой скачете. Да Дмитрий Федорович попросил у него воду убрать, разлил как умывался. А теперь вот не открывает, — глупей отговорки придумать нельзя было.

— Да нет Димитрия то дома, уехал он давно и еще не возвращался, — за дверью послышалась какая-то возня.

— Я шум в комнате слышала, — перешла на шепот Мария.

— Да окно небось не закрыл, кошка драная какая-нибудь туда запрыгнула. Забудь об этом Марьюшка, идем лучше ножки мне помассируешь. Я по-твоему массажику знаешь, как соскучился.

Дальше послышались смешки Марии и писклявые хохотки старого князя. А потом раздался шлепок, такой звонкий и Мария взвизгнув побежала прочь, судя по шагам князь двинулся за ней за своей порцией массажа.

Они тут все попере…, попереспали друг с другом. Какой кошмар. Интересно мать Дмитрия тоже крутит шашни с каким-нибудь конюхом?

Только я вздохнула с облегчением в замке повернулся ключ и в комнату вошел молодой князь собственной персоной.

— Кошка значит драная в комнату заскочила? — насмешливо поинтересовался он, — Зачем ты встала, тебе же лежать нужно.

Я хотела возмутиться на кошку, но потом вспомнила, что он тайно принес меня сюда, чтобы я не скончалась в этой камере. И стыдливо опустила глаза в пол. Мне казалось во времена где я оказалась так было принято у стыдливых девиц. Но видимо получилось у меня так себе.

Глава 9.

Я, зажмурившись так и стояла у окна ожидая чего угодно от этого дикаря. но спокойно раздевшись до штанов принялся намываться в тазике. Умывшись потер свой голый торс и вытеревшись полотенцем наконец-то посмотрел на меня. Выглядела я в его глазах как идиотка, стоя с одним открытым, а вторым зажмуренным глазом.

Нужно признать он хорош собой, в моем мире чтобы заиметь такие мускулы нужно было бы не вылезать из спортзала.

Он замер напротив меня.

— Ты будешь умываться, я попрошу теплой воды.

Я покраснела до кончиков волос, когда вспомнила свое первое купание здесь. Я не могла раздеться при нем, но и не обтереться водой хотя бы немного я тоже не могла. Нужно было что-то решать.

— А ты можешь выйти, пока я буду мыться? — попытка не пытка, я должна была это сказать.

— Нет, это моя комната и я не собираюсь стоять под дверью пока ты моешься. А еще как ты с такой спиной собралась делать это самостоятельно?

Я и вправду об этом не подумала, поднимать немного я могла только левую руку.

— Не знаю, но я не могу мыться при мужчине. Тем более тебе, то есть при Вас.

Он улыбнулся, так по-мальчишески и я словно увидела в нем совсем другого человека. Не злого и беспринципного богача, а мужчину, который может защитить и помочь. Но этот образ не вязался с чудовищем, которое нанесло мне семь ударов плетью.

— Я принесу воду и помогу тебе немного помыться, можешь не снимать сорочку, обойдусь, — и он вышел из комнаты при этом забыв запереть дверь.

Я юркнула за портьеру, чтобы наверняка меня никто не заметил. И как оказалось не зря. Через пару минут в комнату кто-то вошел и это явно был не Дмитрий.

Потом послышался шорох одежды и вновь открылась дверь, вот теперь это точно был он.

— Я принес теплой воды…, — тут голос его оборвался, чтобы возобновиться уже с раздраженными нотками, — Маша, какого черта ты здесь делаешь.

Я боялась дышать. Если она меня заметит, то тогда меня точно высекут еще раз, но я этого уже не переживу.

— Немедленно оденься, бессовестная девка, — вновь какой-то шум. Похоже он бросил в нее платье.

Она взвизгнула, а потом вдруг заплакала.

— Дмитрий Федорович, как Вы можете, я ведь люблю Вас. А Вы со мной как со шлюхой. Я ведь только с Вами. Ну конечно происхождением не вышла, но Вы же сами ко мне пришли. Тогда, когда Вам плохо было. И сказали, что папенька с маменькой не указ Вам и мы поженимся и уедем, — прочитала она сквозь всхлипы.

Возмутительно, она наверняка спит и с его отцом, а тут вся такая правильная и неужели Дмитрий настолько глуп, чтобы быть с ней, да еще и в любви признаваться.

— Маша, — рявкнул он, прерывая ее речь, — Я в тот вечер был настолько пьян, что просто вошел не в ту дверь, перепутав и крыло дома, и мою спальню с твоей. И даже в состоянии такого опьянения я сомневаюсь, что мог сказать эти слова тебе. И что-то мне подсказывает, что и в кровать, и в штаны ко мне ты залезла сама и по своей воле. И оденься уже в конце концов.

Казалось он в своем гневе совсем забыл о моем существовании, и даже не удивился, что меня в комнате нет.

— У нас будет ребенок, я рожу тебе сына, слышишь ты, бесчувственный чурбан? — раздался хлопок, похоже она дала ему пощечину. Я даже хотела было выглянуть из своего укрытия.

Но грозный рык, что последовал за этим напугал и меня.

— Если ты сейчас же не оденешься, я выкину тебя в коридор в таком виде, и ты сама будешь объясняться с моей матушкой почему ходишь так по дому, а если это увидит еще и батюшка, быть тебе битой.

— Да как ты можешь, — похоже она все же решила одеться, — Я же ношу твоего ребенка.

— А моего ли или Федора Ивановича, а может нашего конюха или лакея? Ты думаешь я не знаю, что ты с ними шашни крутишь. У нас было всего раз и тот я не помню, не удивлюсь, если и не было ничего. И прекрати таскаться сюда. Найди себе уже новую жертву, а меня оставь в покое.

Через минуту раздался сильный хлопок двери от которого я вздрогнула, но наконец-то смогла спокойно вздохнуть.

— Выходи, – устало позвал Дмитрий меня, — Ты так сопишь, что штора раздувается, удивительно, что, Маша не заметила тебя.

Я обиженно выглянула из-за портьеры.

— Мне может понравилось здесь стоять, это лучше, чем сверкать перед тобой в одной сорочке, — глупость конечно, и он наверняка понял, что я там просто спряталась от незваной гостьи.

Но делать нечего нужно выходить.

Вода и так долго стоит наверняка теперь остыла.

— Иди сюда, а то я передумаю тебе помогать.

Дмитрий запер дверь на ключ, наполнил таз водой и велел мне стать ногами в другой пустой. Интересно у них здесь есть ванна. Или они все так и моются в тазике.

Дмитрий аккуратно полил ковшиком на мое лицо, стараясь чтобы потоки не назад. Так постепенно он намочил меня всю, исключая спину. У него отчего-то выходило так хорошо заботиться обо мне.

— О, я забыл, что твоя сорочка одна и ты не собиралась ее снимать. Она намокла.

Глава 10.

Я замерла, его губы были приятными и пахло от него немного каким-то алкоголем и табаком. Меня конечно целовали мужчины, но в этом поцелуе были какие-то непривычные для меня чувства. Желание и боль, какой-то надрыв. Словно он что-то хотел мне сказать этим действием.

Я так и не ответила на него, но и не оттолкнула. Дмитрий отстранился сам.

— Извини, — прошептал он, — Не знаю, что на меня нашло. Давай закончим с мытьем и я принесу тебе ужин.

Я лишь кивнула в ответ. Он больше не смотрел в мои глаза, но движения его стали бережнее и он явно не торопился. Я же старалась в свою очередь не смотреть на него и его руки, но иногда против воли взгляд скользил по мускулистым предплечьям и пальцам, что сжимали полотенце отжимая из него воду. Иногда он касался меня ими, нечаянно задевая. Тогда мне казалось что меня бьет током. Я остро ощущала, где он дотрагивался до меня тканью, а где кожей.

Полотенце было жестким и казалось может поцарапать кожу, но к счастью я наконец-то была чистой. Он вытащил из кармана какой-то пузырек и налив из него немного жидкости на руку принялся втирать ее в мою кожу. По комнате разлился приятный аромат леса после дождливого дня, мокрого мха и хвои.

— Что это? — спросила я.

— Старая ведьма сказала, что нужно наносить на кожу чтобы не было пролежней.

— Ясно, — по моему телу разливался жар, грудь потяжелела, соски приподнялись. А я все стояла и не могла пошевелиться или прикрыться. Но в голове пыталась расценить это как визит к врачу. Убеждала себя, что это необходимые процедуры ради выздоровления.

— Я закончил, пойдем помогу лечь и обработаю спину, а то точно останемся без ужина.

Кровать была застелена чистой простыню, а я даже не заметила, как он успел это сделать. Аккуратно опустившись коленями на матрас я медленно опустилась и улеглась на живот.

Дмитрий поправил мои волосы и поднял их наверх.

— Твоей прической тоже придется заняться мне видимо. Освою все премудрости работы служанок.

Я почему-то представила его в бальном платье делающего книксен и расхохоталась, но тут же меня всю пронзила боль. И на глазах выступили слезы и смех сменился всхлипом.

— Тише, тебе нельзя так резко дергаться, успокойся, будешь соблюдать все советы ведьмы и через пару недель выздоровеешь, — он аккуратно стер слезы с моих щек.

Он открыл горшочек с мазью и принялся обрабатывать мои раны. Было больно, но я терпела изо всех сил, иногда впиваясь зубами в подушку.

— Знаешь, моя нянька всегда дула на мои ранки, когда смазывала их мазью, мне в детстве казалось, что так меньше щиплет, а потом укладывала меня спать и рассказывала сказки, — словно ребенка уговаривал он меня, — А теперь я пойду за ужином, мазь как раз впитается.

Довольно быстро Дмитрий вернулся с подносом на котором дымилась тарелка с супом и небольшая чашка с тушеными овощами и мясом. Он поставил все это на столик у кровати. Потом вытащил еще одну простынь и помог мне сесть. Завязал ее у меня на шее оставив открытой спину и руки. Теперь я почти не смущалась своего вида.

— Я напоминаю себе греческую богиню, такого сценического костюма у меня еще не было, — попыталась пошутить я.

— Ты знаешь о греческих богах? — в его взгляде читалось искреннее удивление.

— Да и о Римских тоже.

— Странно, отец не так давно забрал тебя из деревни, как крестьянская девчонка могла узнать о них. Ты еще скажи, что умеешь читать.

— Конечно умею, а как бы я роли учила? — что за глупости.

Я совсем забыла в каком я теперь веке.

— Вам читает их Степан, он обучен грамоте, а вы запоминаете на слух.

— Ну а я вот научилась читать, — отпираться теперь не было смысла.

— Покажи, — он встает и поднимает тот самый атлас с пола.

Держит книгу передо мной. И открыв на первой странице произносит:

— Читай.

Я всматриваюсь в строки и читаю:

— Атлас мира, здесь содержатся подробные описания всех известных земель..., — через несколько минут он останавливает меня.

— И много книг ты прочла?

— Не знаю, я не считала.

— А где ты их брала, ведь это очень дорого, за одну такую можно купить целую деревню в которой ты жила.

Ну почему я всегда думаю, прежде, чем сказать. Как мне выкрутиться из этой ситуации? Дурацкий язык, дурацкая ситуация. Я молча опускаю взгляд и не знаю как это объяснить.

— Послушай, это конечно прозвучит странно, но я из будущего. Понимаешь я играла в Вашем театре, в двухтысячных годах, мы на гастроли туда приехали, а потом как-то оказалась в прошлом.

Он расхохотался.

— Больше такого никому не говори. А то сожгут как ведьму на костре.

В дверь постучали, а его смех вдруг оборвался.

— Дмитрий, открой немедленно, мне нужно поговорить с тобой, — голос его матушки и она точно слышала его смех.

— Только не это, — он вскакивает со стула и бросив атлас на стол уже громче произносит, — Сейчас, я сейчас открою, — и вновь шепотом, — Вставай, спрячешься за портьерой, матушка не обладает хорошим зрением, будем надеяться, что она не разглядит тебя.

Глава 11.

— Я уже достаточно взрослый и самостоятельный, чтобы принимать такие решения. Если я вытащил ее оттуда, то значит я так хотел.

— Дмитрий, не забывайся, что я твоя мать и если я посадила ее туда, то хотела такого наказания. Ты должен был поговорить со мной прежде чем выпускать ее! И где она теперь? — повышая голос почти до ультразвука спросила она его.

— Я отправил ее в деревню, залечит раны и вернется в театр. Убийство я не позволю совершить. Если ты помнишь я и наказал ее собственноручно, — ничуть не поколебавшись отвечает он.

Я замерла за шторой. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Дерзкий сопляк. Больше так не поступай.

И она вышла, хлопнув дверью. Дмитрий тут же запер ее на ключ. А я бочком вышла из своего укрытия.

— Кажется не заметила.

— Да, матушка в гневе ничего не видит вокруг себя. Давай уже поужинаем. Я так устал.

— А почему здесь все на одного? — только сейчас заметила это.

— Потому что я не голоден и поужинал в другом месте, — Дмитрий зачерпнул первую ложку супа и подув отправил ее в мой рот.

Я очень быстро утолила свой голод и овощи уже не хотелось есть. но чтобы не обижать Дмитрия пришлось и их скушать. Потом я улеглась набок и ждала возвращения моего палача и спасителя в одном лице.

Когда он потушил лампу в комнате стало темно, и я почувствовала себя немного смелее. Вскоре кровать немного скрипнула, и Дмитрий опустился рядом.

— Я не хочу спать, можно я полежу здесь. От дивана у меня жутко болит спина.

— Конечно, если хочешь на диване могу спать я.

— Нет, это не обсуждается.

— Расскажи мне о себе, ты любишь читать? — окончательно осмелев спросила я.

— Я люблю читать, а вот рассказывать о себе нет, — слегка грубо ответил он мне.

— Тогда давай поговорим на другие темы. Что за штуковина лежит на твоем столе в деревянной шкатулке?

Дмитрий рассмеялся.

— Ты ведь не успокоишься, любопытная девчонка?

— Нет, — отчего-то мне захотелось улыбнуться ему в ответ.

— Это астролябия, я отдал за нее целое состояние, — гордо заявляет он. Видимо эта штука была ему очень нужна.

— Астролябия? Интересное слово, а что с ее помощью делают?

— Измеряют углы, определяют широты, долготы. Да что я тебе рассказываю, все равно не поймешь.

— Почему? Я знаю, что такое широта и долгота, — опять ляпнула не подумав.

— Да ладно, еще одно новое знание о тебе, и я поверю в твое волшебное появление в мире, — хмыкнул он.

— Ладно, давай спать.

Он ничего на это не ответил, и когда я уже начала засыпать вдруг произнес:

— Я мечтал стать моряком и увидеть другие земли.

Я зевнула:

— И почему не стал?

— Давай спать, — теперь он прекратил разговор и повернувшись ко мне спиной уснул.

Только утром я поняла, что он так и не ушел на диван, а вчера после разговора я и забыла о том, что он обещал мне спать не на кровати.

Ночью я просыпалась и поворачивалась на живот, а теперь чувствовала, как рука Дмитрия покоится ниже моей поясницы. Будить его не хотелось, но и оставить все как есть я не могла. Поерзав и так ничего и не добившись, я тяжело вздохнула и повернув лицо в его сторону хотела его разбудить, но этот гад приоткрыл сначала один, а потом второй глаз.

— Ты не спишь? Как давно? — возмутилась я.

— Как только ты ерзать начала, — он убрал руку, а я отчего-то покраснела.

— Мог бы и сразу убрать руку и вообще ей там не место.

— Прости, не удержался, ты очень красивая и это самое место у тебя очень аппетитно выглядит.

—- В тебе проснулся романтик?

— А еще когда ты спишь ты спокойная и не рычишь в ответ.

— Дожили, ты бы еще собакой меня обозвал.

— Ну-ну, — и он, натянув штаны вышел из комнаты.

Вернулся спустя час и протянул мне пирожок и стакан молока.

— Больше ничего не было. Мария заболела, да и кухарка тоже. Так что ели то, что осталось с вечера. Ты сильно голодна?

— Нет, меня вполне устроит такой завтрак.

— Давай покормлю? — он уселся на кровать.

— Я попробую сама, руки уже вроде бы не сильно болят.

Он вложил в мою руку стакан, и я к счастью смогла справиться с молоком и пирожком.

— Мне нужно уйти на целый день, так что обед придется пропустить.

— Жаль, мне будет скучно.

— Почитай книгу, уверен ты таких никогда не видела.

Я кивнула и продолжила наблюдать, как он одевается. Ну что тут скажешь хорош, наверное, встреть я его в нашем мире не устояла бы.

Глава 12

Дмитрий пришел уже поздно ночью. Неимоверно грязный и странно пахнущий. Вошел он в комнату неся большой поднос, заполненный до отказа едой. Мясная нарезка, сыры, свежие овощи и фрукты. Несколько тарелок наполненных чем-то непонятным и даже небольшая бутылка вина.

— Извини, что так долго. Моя подружка никак не хотела меня отпускать, а потом немного поваляла в грязи. Я сейчас искупаюсь и примчусь разделить с тобой ужин. Замори пока червячка виноградиком или яблочком, — он казался уставшим, но глаза его горели каким-то азартом.

Я демонстративно молчала. Он пожал плечами и вышел, прихватив с собой смену чистой одежды.

как только ключ в замке повернулся я отложила книгу и медленно поднявшись опустилась на стул у столика с едой. Аккуратно подняв руку взяла небольшое яблоко и поднесла к носу втянув аромат. От него пахло летом, сейчас же за окном была слякотная осень. А так хотелось, чтобы всю эту грязь уже прикрыло снегом.

Засмотрелась на старый сад за домом, там как раз росли яблони и даже не расслышала, как вернулся Дмитрий. Он вытянул яблоко из моих рук и откусил от него огромный кусок.

На нем были надеты лишь светлые кальсоны. А волосы все еще были влажными.

— Давай зажжем камин, в комнате прохладно.

— Да, — отстраненно ответила я.

Он вновь покинул комнату и вернулся с охапкой дров. Принялся разводить огонь. Нужно признать у него это ловко получалось. Когда камин весело затрещал пожираемыми огнем поленьями в комнате сразу стало теплее.

Он перенес столик ближе к огню и меня вместе с креслом даже не спрашивая об этом. Потом достал из-под горшочка две чистые тарелки положил нам какое-то блюдо из первой глубокой миски.

Оказалось, эта густая субстанция рассольником. Я даже застонала от наслаждения, таким он был вкусным, но покраснела увидя, как Дмитрий, так и не донеся ложку до рта смотрит на меня.

— Что? — спросила я у него.

— Ничего, кушай-кушай. Смотрю ты и сама неплохо справляешься?

— Да, скоро выкинешь меня с чистой совестью и будешь бегать к своей подружке сколько влезет.

— Ну допустим я не хочу тебя выкидывать, но и оставить в комнате надолго не смогу. В первую очередь это ударит по твоей репутации, во-вторых батюшка прогневается на тебя,если узнает и сошлет в деревню. На полях работать, да скотину выращивать. А мне бы не хотелось этого. Я хочу чтобы ты по прежнему играла в театре, у тебя это неплохо выходит, — он даже отложил в сторону ложку, чтобы сказать все это.

— Ладно, ешь, а то остынет, — мне было приятно слышать, что он не хочет меня позорить. Поэтому чтобы не наговорить глупостей я принялась за еду.

Быстро справившись со вторым блюдом, оказавшимся гусем под квашенной капустой я думала, что в меня ничего больше не влезет. но все же съела то самое яблоко.

— Вина? — спросил Дмитрий, как только я закончила им хрустеть.

Я бросила взгляд на столик, тарелка с бужениной, колбасами и сырами так и манила меня.

— Да, давай.

Красная, густая жидкость заполнила красивый бокал. Я пригубила и отставила его в сторону. Взяла кусочек сыра и с удовольствием отправила его в рот. Дивный вкус, следующий я обмакнула в мед.

— Ты не устала? — Дмитрий накрыл мою ладошку своей рукой.

По телу разлилось тепло, я молча уставилась на его пальцы, словно видела их впервые. Длинные и красивые, с большой серебряной печаткой на пальце. Никогда не рассматривала мужские руки. Даже не знаю, чем меня привлекла именно его кисть. Мне нестерпимо захотелось коснуться кольца. Я протянула вторую руку и накрыла его ладонь. Так и сидела, держа его кисть.

Пока глаза мои не начали слипаться. Мы молчали и даже не двигались, думая каждый о своем и боясь спугнуть это мгновение.

— Идем, ты уже носом клюешь.

Дмитрий помог мне подняться. А потом мы вновь замерли друг напротив друга. Поленья в камине почти прогорели и лишь иногда вспыхивали яркими всполохами освещая наши лица. от этого комната казалась нереальной и два человека стоящие в ней тоже. Я словно увидела нас со стороны.

Девушка, завернутая в простыню и почти обнаженный мужчина. Я несмело подняла руку и коснулась скулы Дмитрий. он словно мое отражение отзеркалили это действие, но потом переместил руку в мои волосы на затылке и притянув к себе поцеловал. Я тут же ответила ему. Наши языки исследовали губы другого, мы танцевали с их помощью самый страстный танец, который только может быть ночью у двух влюбленных. Но все когда-то заканчивается, так и эта близость прекратилась, когда мне перестало хватать воздуха. Это было безумство. Но продолжить мы не могли и вообще не стоило этого никогда повторять. Мы из разных миров, не только там, но и здесь. И вообще это чудо, что две параллельные пересеклись. Я слегка оттолкнулась руками от груди Дмитрия и повернувшись пошла к кровати. Улеглась на бок и в абсолютной тишине попыталась успокоиться. Дмитрий же устроился на диване, подсунув подушку под голову. Даже сквозь темноту ночи я чувствовала, что он не спит. Мне казалось, что я вижу блеск его глаз. Еще долго мы молча всматривались во мрак, ловя отголоски чувств, что вспыхнули между нами в мгновение поцелуя. А потом он сказал:

— Я не жалею, а ты?