Крик

И она кричала, надрываясь. Солнце дрогнуло и лопнуло в боку – кипящая лава потекла из своей окружности. Горы трескались и рассыпались в песок. Деревья вырывало из земли и уносило в небо – изуродованное черным смогом.
Люди глядели на нее – богиню – глазами, полными страха. И сердца их самих наливались кровью. Но тогда на землю спустился ангел. Белые его крылья опалялись о пламя Вивьен.

– Возьми это. – Ангел протянул богине белый кувшин. – Испей из него – и ты забудешь, и боль притупится.
Соленые слезы Вивьен текли и наполняли моря. В голубых глазах сверкало отчаяние.
– На же, возьми кувшин. И живи, пожалуйста. И пусть они живут.
И богиня сделала глоток – горький. Опустошенное тело свалилось на землю. Вивьен бы и дальше кричала, но силы иссякли. И она провалилась в сон.

Черные тучи рассеялись. Гром и пламя угасли. И ангелы там, на небесах, латали солнце, а черти здесь, на земле, лепили заново горы.
Пробрезжил холодный рассвет, и богиня пробудилась в тенистом болоте, вытащила из него свои завязшие ноги.

Туманом покрывало весь мир, словно небо желало скрыть все те погромы, что богиня натворила. И пошла Вивьен в путь. День, два идет, год, столетие, тысячелетие. Мир пестрит яркими красками, люди встречают ее, как родную. И она улыбается им в ответ, а внутри ее зародышем дремлет погибель всего – гнилая боль, невыплеснувшийся крик. И день проходит, два, тысячелетие. К людям приходит весна, цветы расцветают. И они, эти люди, купаются в страсти любви. И только богине это чувство не знакомо. Сердце закаменело, а тупая тоска застилает разум.

В тот день били колокола и маленькие гробики несли на плечах мужчины. Ни слезинки они не проронили. Только души их иссохли и одеревенели. Следом за мужьями шли их жены – черными признаками. Все на кладбище. Богиня увидела их еще издали и проводила до месте.
Могильщики рыли могилы. Родители глядели на гробы. Вивьен стояла рядом.

– Моя крошка, – одна из матерей бросилась к могиле и закричала.

И ее крик воем размножился у каждой могилы. Люди падали с ног, ногтями рыли землю, сдирали кожу, рвали волосы.

Слезы иссохли на глазах раздавленной матери. Она взглянула на Вивьен и сказала:
– Она всегда будет со мной, моя малышка. Она никогда меня не оставит. И будет встречать меня с печальной улыбкой: «Привет, мама». Но только всё это в моих воспоминаниях.

И окаменелый зародыш разбился, вновь глаза и нос опухли. И богиня, вспомнив о той свершившейся смерти, закричала. Волной звука снесло все это кладбище. Скорбящие родители обратили в пепел. Земля пошли волнами. Ангелы снова полетели к Вивьен но сгорели в ее муке. Солнце взорвалось и огненным дождем полилось на землю. Мир рушился, планета сгорала. А сама она кричала и не могла остановиться, потому что ее крошки, ее любви, больше нет, и ничто ее не вернет. И тело самой богини начало сыпаться, но она не замолкала до тех пор, пока не превратилась в прах.

Холодным рассветом осветило мертвую землю. Снег витал в небе. И только новый зародыш жизни дремал где-то глубоко-глубоко под землей.