Крошка моя! - 2

Глава 1

Это вторая часть дилогии. Если вы не читали первую, то рекомендую начать с нее https://litnet.com/shrt/FguM

Стив

С утра настроение было приподнятым, но увидев Аделу, которая что-то сжимала в руках, как-то сникло, хоть я морально и готовился.

― Что там у тебя? – спрашиваю, как только она залезает в машину.

― Сюрпри-и-из, – улыбается, безмолвно демонстрируя свои, очевидно, новые туфли. ― Едем, мистер Адамс.

Щелкаю ключом зажигания, а потом глушу мотор:

― Показывай свой сюрприз, иначе не сдвинусь с места. У меня терпение не резиновое.

― Я хотела, чтобы это было романтично, проезжая гавань.

― Мне кажется самое романтичное место – это возле твоего дома и прямо сейчас.

― Правда, так думаешь? – киваю, внутренне настраиваясь увидеть морского волчонка на черно-белой фотокарточке с УЗИ.

Адела разжимает ладони и… я вижу красную бархатную коробочку для кольца. Смяла фотокарточку и запихнула в коробку? Не особо-то и романтично.

― Что это?

― Согласна! – раскрывает коробку, там красуется кольцо с камнем раза в два больше того, что я предлагал.

― Ты сказала, что это срочно.

― Я нашла твою страничку на сайте знакомств. И там написано: «Ищу фиктивную жену. Срочно».

― Если была на сайте, то значит знакомилась с кем-то? – пытаюсь понять есть ли у Аделы ухажер.

― Нет. В группе университета в соцсетях позавчера вышла статья про тебя, – вопросительно изгибаю бровь и даже две…

― Да?.. И о чем? – не нравится мне, куда она клонит.

― Статья называется… Подожди... - достает из сумочки телефон и зачитывает: ― «Куратор факультета Естественных наук Стивен Адамс занят обустройством личной жизни на ближайший год. Не беспокойте по пустякам.». И ссылочка на твою страничку на сайте знакомств.

― И кто автор статьи? – кому зубы пересчитать?

― Автор не указан был.

― И ты повелась на эту провокацию? Это явно недруг написал.

― Решила, что ты кандидатку так и не нашел, а я дурочка – отказала. Боялась не успеть, вот и написала тебе про срочную встречу.

― Ясно. А это зачем? – указываю на кольцо.

― Ну, так я… приготовилась, чтобы ты мне колечко на пальчик надел. А что нет? – смотрит на меня и хлопает ресницами.

― Нет. Прости.

― Значит, если бы не решил, что я беременная, то не приехал бы?

― А ты не…?

― Могла бы быть, тем более, за год. Был бы у нас фиктивный ребенок, – смеется, берет из коробки кольцо и надевает на свой палец. ― Ну, красиво же, – крутит рукой, поблескивая камнем на свету.

― Очень, но…

― У тебя уже есть другая фиктивная жена? – смотрит так, будто дыру прожигает.

― Пока еще не жена, но кандидатка надежная, – говорю уверенно. Адела надувает губы и делает щенячьи глаза. ― Вот только этого не надо.

― Мне просто нужно было время подумать. Сейчас я полностью ручаюсь за свои слова.

― В тот день, – ловлю ее руку, снимаю с пальца кольцо и кладу обратно в коробку, ― ты сделала правильный выбор!

― Дай, сюда! – выхватывает у меня из рук коробку и гордо задрав голову, практически вылетает из машины, хлопнув дверцей.

― А вот это лишнее!

Отъезжаю метров сто и сразу же звоню Роланде – администратору университетских соцсетей, чтобы она убрала статью из общего доступа. Отношения у нас хорошие, поэтому она выполнит мою просьбу. А еще попросил узнать, что за аноним эту информацию разместил. Надеюсь, что Нола всего этого не видела. И По – тоже! Ну, последняя точно не видела, иначе бы скандировала с плакатом «Женись на мне!» возле моего дома с позавчера. Я слишком много о ней думаю, и очередной раз ловлю себя на масли, что она так изменилась с тех пор, что не узнать даже…

Сейчас стою возле машины и жду свою Птичку. Вот-вот должна выйти, уже мне звонила. И опять звонит. Неужели не получится сегодня увидеться?.. Вынимаю телефон из кармана пиджака – я по такому случаю даже костюм надел. Абонент – «Ливи»:

― Да.

― Стивен, здравствуй! Я тут с твоей мамой встретилась и она говорит, что свою невесту ты представишь после парусной гонки. Но мы же собирались объявить о помолвке, как только выйдешь из больницы, м...?

― Собирались, но обстоятельства изменились. Сначала регата – потом все остальное.

― Ну, ладно. И, кстати, можешь убрать статью о себе из университетской группы. Мы ведь все обсудили.

― Ты решила, что я сам про себя статью написал? – абсурд какой-то.

― А почему нет? Все средства хороши, когда хочешь получить желаемое, – тут не поспоришь. ― Ладно, я все поняла. Твоя мама зовет, до встречи.

― Погоди! А где вы с моей мамой встретились?

― У тебя дома… Все пока.

Офигеть просто. Не терплю, когда вмешиваются в мою жизнь, а когда используют близких людей, чтобы подобраться поближе – это вообще за гранью терпения.

Стою дальше и уже несколько девчонок, которых я и не видел раньше, кокетливо машут мне рукой, улыбаются, смеются. Я люблю популярность, но такого плана мне не нравится. Предпочел бы увидеть это после гонки, когда придем первыми к победе. Неужели всем так хочется стать женой на один год? Или просто я неотразим?

Все мысли испаряются, когда вижу Нолу, выходящую из дверей универа: хрупкая, нежная... моя!

Эту ночь я почти не спал, готовил для нее сюрприз. На мой взгляд, получилось – супер! Чтобы все устроить пришлось подключать парней из команды. Криса дергать не стал, а Редж и Брайан охотно согласились помочь.

Не хочу никакой фальши в наших с ней отношениях. Вновь ощущаю перекатные волны внутри и предвкушаю сегодняшний вечер. Надеюсь, что сюрприз ей понравится.

Глава 2

― Привет! – выпрямляюсь грот-мачтой, как только Нола подходит ближе. Все тело напряжено в предвкушении. Нужно расслабиться, а с ней сложно это сделать. Особенно когда она так смотрит. Как-то осторожно, что ли, словно изучает:

― Привет! – говорит быстро и старается проскользнуть мимо меня.

Только «привет» и все? Ловлю ее за руку и притягиваю к себе:

― Мне кажется, что мы на стадии, когда здороваются по-другому.

Птичка смотрит с удивлением, а я вновь и вновь пропадаю в ее глазах. Наклоняюсь и пытаюсь поймать губы, а она уворачивается:

― Не сейчас.

― Ты боишься, что кто-то увидит? – меня мгновенно накрывает волна ревности. ― Питерс, ботан? Кто, Нола? – сжимаю ее руку чуть сильнее.

― Да мне без разницы, что кто-то увидит, – смотрит, пытаясь выглядеть спокойной, но ее явно что-то беспокоит. Только вот что? ― Это другое.

― Скажи, что не так.

― Все в порядке. Поехали.

Все же ловко высвобождает свою руку и быстро садится в машину. Даже дверь ей открыть не успел. Может, она видела статью? Нужно как-то ненавязчиво это узнать.

― Я что-то не так сделал? – выезжаем из кампуса.

― А сделал? – глядит с прищуром, а что в глазах не разобрать, на дорогу нужно смотреть. Но в голосе явно оттенок недовольства.

― Ничего, чтобы тебя могло задеть.

― Ну, значит, все хорошо, – складывает руки на груди и явно дуется. Возможно, статью видела, но почему тогда не налетела на меня фурией, что я мерзавец, к примеру?

― Я понять не могу, ты рада, что у нас свидание?

― А у нас свидание? – голос смягчился, жаль в глаза не посмотреть.

― Конечно. Мы же вчера обо всем договорились.

― Поэтому ты сегодня такой красивый?

Не могу сдержать улыбку. Эта девушка способна лишь одной своей фразой, интонацией, взглядом заставить перекатываться те самые волны:

― Не только поэтому.

― Почему еще? – разворачивается в мою сторону и улыбается.

У меня начинает звонить телефон. Кто же это так не вовремя?

― Алло.

― Мистер Адамс все готово.

― Да, хорошо.

Чтобы сделать сюрприз для моей Птички, понадобилась помощь не только Реджа и Брайана.

― Кто это звонил?

― Неважно, – что-то дорога на подъезде к гавани очень оживленная.

― Ну, конечно же…

Опять надулась и отвернулась к окну. А что мне сказать? Я хочу, чтобы она увидела своими глазами – никакие слова с этим не сравнятся.

Наконец-то приехали. У меня самого, сердце замирает – очень хочу, чтобы ей понравилось. Оказывается, какой-то грузовик перегородил дорогу, поэтому и пробка образовалась.

― Что там? – Птичка всматривается, я тоже. А когда понимаю, что за грузовик, резко разворачиваю машину.

― Что случилось? – говорит испуганно.

― Извини, тут просто парковочное место освободилось, – ляпаю первое, что пришло в голову.

А вот когда встаю на то самое парковочное место, понимаю, что облажался: справа и слева полно свободных. Кошусь на Нолу, она оглядывается, затем вопросительно смотрит: без слов, но с явным укором.

― Всегда это место занимаю.

― Даже когда парковка почти свободная?

― У меня прям пунктик на нем. Понимаешь, отсюда хороший вид на… – слева поодаль – стена, справа – пристань и пост охраны, а прямо… ― Чаек тут смотрю. – Нола всматривается вперед, а там три чайки… две… одна… улетели. ― Бывает целая стая, такие необычные, знаешь… такие... Вот-вот-вот… – Птичка продолжает смотреть вперед, высматривая несуществующих чаек, а я кручу головой, чтобы убедиться, что грузовик уехал. ― Можем идти!

― А чайки?

― Какие чайки? А! Так, не денутся никуда. Идем, идем! – опять не успеваю добежать до пассажирской двери – Нола уже вылезла. ― Ты можешь подождать и позволить мне открывать тебе двери?

― Слишком долго идешь, – задирает свой маленький нос и топает в сторону яхт. Вот ведь неугомонная!

Настигаю в три шага:

― Далеко собралась?

― Вперед к Бьянке.

Она произносит имя Бьянки, будто это ее подруга. А все относились как к обычному паруснику. Как так можно вообще? Много плюсов в пользу Нолы.

Сейчас еще светло, поэтому не все, что я сегодня приготовил видно сразу. Вот и хорошо, выйдет как задумано.

Запрыгиваю на Бьянку и подаю Ноле руку. Ну слава богу, она не запрыгнула вперед меня, попрекнув, что я медлительный.

― Красивая! У Альфи тоже парусная яхта, но с Бьянкой не сравнится, – крутит головой: налево-направо, вверх-вниз.

А у меня экстаз: ну наконец-то хоть кто-то разглядел красоту, которую вижу я. Ощущаю себя счастливым двоеженцем, где любимые женщины отлично ладят друг с другом, и не испытывают неуместной ревности.

― А она полностью твоя? – Птичка проводит ладонью по грот-мачте, гику.

― Полностью моя, да, – подхожу ближе. И точно знаю, что говорю эти слова не только о Бьянке.

― Научишь меня яхтой управлять?

― А разве ты не умеешь? Ходила же под парусом.

― Ходила с другом папы. А управлять могу обычной яхтой, не парусной. А я бы…

После слов про друга папы, с которым она под парусом ходила, мой мозг уже особо информацию не воспринимал:

― Что, значит, ты была на яхте с другом папы?

― Ревнуешь? – смотрит на меня кокетливым взглядом. Надеюсь, на друга папы она так не смотрела. Я рукой показываю, что совсем малость, и кривлю лицом. На самом-то деле лопнуть готов от ревности. ― Папа тоже был с нами, не переживай.

Выдыхаю и, наверное, слишком шумно, потому что Нола начинает звонко смеяться. И напоминает мне крошку По. Вот уж с кем поведешься. Смотрю на нее внимательно, она на меня, потом закрывает рот ладонью.

― Ты напомнила свою подругу.

― Это плохо?

― Да никак это.

Нола отходит в сторону сдвижного люка, и я понимаю, что пора:

― Давай, спустимся в салон.

― Для чего? – то смеется, то грустит. Пока я Птичку не могу понять полностью.

― Там первый сюрприз для тебя.

― Первый? – глаза расширяются, как у ребенка, увидевшего целую коробку конфет. ― Будет еще один?

Глава 3

Сегодня весь день на Бьянке работала кейтеринговая компания и оформители. Ничего особенного, но для нас приготовили изысканные блюда, накрыли стол и еще кое-что. По салону раскиданы лепестки красных и белых роз и это лишь прелюдия к основному действу.

― Ты это все для меня сделал? – Птичка проходит в салон и сразу же обращает внимание на камбуз, где стоят накрытые тарелки с блюдами, шампанское в ведерке со льдом, белое и красное вино, вермут. Начинает нюхать яства и напоминает мне маленького кролика. Потом подходит к штурманскому столу, на котором тоже раскиданы лепестки и лежит скрученная и обвязанная лентой карта. Я хочу ей рассказать про остров, который собираюсь найти. Желаю посвятить ее в свои интересы, эту сторону меня она и не знает почти.

― Нравится? – видеть на ее личике удовольствие это тот еще экстаз.

― Да, не то слово! Божечки, Стивк… Стивен, – бросается мне на шею и крепко-крепко обнимает. ― Никто для меня такого не делал. И не сделает, наверное.

Утыкается мне в грудь и плачет:

― Эй, ты чего? Хочешь, каждый день так буду делать?

Крутит головой «нет» и трется своим носиком о мою рубашку.

― Даже не представляешь, что это значит для меня.

― Ты еще и половины всего не видела, что я для тебя приготовил.

Отстраняется и смотрит взволнованным взглядом:

― Я боюсь.

― Чего? Я же здесь, рядом с тобой, – вытираю пальцами слезинки в уголках глаз.

― Боюсь, это будет сном, потому что для меня… – описывает рукой салон. ― Это все из нереального.

― Считай, что со мной ты попала в сказку, где все мечты сбываются. Хорошо? Ну же, не плачь, пожалуйста.

Прижимаю Нолу к себе и возникает ощущение, что мы с ней знакомы очень-очень долго. Доктор Си Адамс всем постоянно говорит, что если с человеком возникли такие чувства, то его не следует больше отпускать.

― Никак не могу успокоиться, но рядом с тобой, – берет мое лицо в ладошки, ― слез быть не может, только это, – и укрывает губы нежным поцелуем.

Я и сам с ней как в сказке.

Не знаю, сколько бы мы еще с ней простояли так, но урчание в животе Птички расставило все по местам – нужно скорее приступать к трапезе. Понять не могу, почему она брала с каждого блюда лишь по чуть-чуть, при ее комплекции можно есть намного больше.

― Ты очень выгодный член экипажа – тебе одного бутерброда хватит на целый день.

Улыбается:

― Я не хочу наедаться, поэтому.

― Хорошо. А пить что будешь?

― Зачем столько всего?

― Не знал, что ты больше любишь.

― Я как ты – вермут.

― Отлично, – поднимаюсь за бутылкой и возникает вопрос, пока наливаю. ― Откуда знаешь, что я люблю? – протягиваю бокал, предварительно снабдив напиток тройкой оливок на шпажке.

Нола дожевывала салатный лист, а после моего вопроса закашлялась:

― Ты мне сам говорил.

― Разве?

― Конечно! Откуда я еще могу знать?.. Ниоткуда, – берет шпажку и отправляет в рот все содержимое.

Может и говорил…

― Выпьем на брудершафт? – поднимаю бокал.

― До сих пор не верится, что это происходит со мной, – Нола оглядывается. ― Выпью с удовольствием.

Перекрещиваем руки и пьем по маленьким глоткам, не сводя глаз друг с друга. Вермут быстро не выпьешь, поэтому на очередном глотке взаимно смеемся, я забираю бокал из рук Птички и отставляю свой. Она улыбается, взгляд игривый и я, как обычно, пропадаю в нем… Укрываю губы поцелуем. Хочется обладать ей полностью и без остатка здесь и сейчас. Но до какой степени позволит? Веду рукой от плеча по спине к талии и ниже. Притягиваю к себе ближе. Чувствую, как Птичка ерзает, но я ее не отпускаю и не сбавляю усилия. И тут она начинает смеяться прямо мне в губы и отстраняется, продолжая хихикать:

― Что не так? – глаза стали еще более игривые, но поведение не понимаю.

― Ты что же решил меня накормить, напоить и спать уложить?

― Н-нет. Забылся просто.

― Забылся с кем находишься или что у нас первое нормальное свидание? – насмешливо выгибает бровь, а я прям беснуюсь от ее дерзости и это меня еще больше распаляет, но и руки связывает. Так, я не могу.

― Давай лучше еще поедим и… выпьем.

― Считаешь, что повысив градус в моей крови – добьешься желаемого? – несмотря на отрицания словами, она со мной флиртует. И делает это, ммм… Я опять в экстазе от ее взгляда и речей.

― Нет. Просто сменим тему.

― Хорошо.

Отодвигается, хоть и не далеко и начинает накладывать в тарелку овощи, цветную капусту – в общем-то гарнир.

― Ты можешь есть побольше? Для кого я тут старался? Попробуй хоть их с жирным соусом.

― Не… – говорит с набитым ртом. Пережевывает долго – конечно, затолкала туда целую зеленую грядку.

― Ну, ты хоть попробуй, – беру ложку соуса. ― Открывай рот я приправлю блюдо.

― Дафайв, – задирает голову, открывает рот, и я вливаю туда белоснежную нежнятину, предварительно зачерпнув больше, чем показывал.

Нола начинает урчать довольной кошкой.

― Вкусно?

― Беллиссимо! – целует кончики пальцев, как настоящий гурман.

― Ну, я же дело говорю. Почему ты тогда мало ешь? Еда потрясающая! – закидываю в себе очередную порцию жюльена.

― Фигуру берегу.

― У тебя шикарная фигура, – на эти слова Нола хмурится, и я опять не понимаю почему. Женщинам ведь нравятся такие комплименты...

― Спасибо! Но она потому и шикарная, что я ее берегу, – расправляет руками платье на животе. Что она еще под платьем бережет и бережет ли? Опять меня не туда понесло.

Птичка встает, окидывает накрытый стол задумчивым взглядом, отходит к камбузу и наливает себе воду.

― А ты знаешь, – поднимаюсь за ней и подхожу близко, ― что секс – отличный способ сжечь лишние калории, – опять несет. Да, чтоб меня… Скажет еще, что у меня только одна мысль «как затащить девушку в постель». Неправда – ни одна – их целый рой. Я свихнулся на Птичке… Не припомню, чтобы я так желал какую-нибудь женщину. И я не хочу с ней исключительно секса, просто хочется сделать ее как можно ближе к себе и не отпускать. А секс – отличный вариант.

Глава 4

― Что это?

Подталкиваю Птичку в каюту, но она встала на пороге, словно на кровати что-то непонятное, а это ведь:

― Платье, красного цвета, материал – атлас, размер…

― Я вижу, но зачем такое?

― Ну… Так, и будешь в дверях стоять? Пройти не хочешь?

Обхватив за талию, все же удается Птичку продвинуть. Она подходит и проводит рукой по красной ткани:

― Это же платье для танцев.

― Платье для моей тангеры.

― Красивое, – погрустнела. ― Постой-ка! Ты что танго танцуешь?

― Да… так, любительствую. Считай хобби, – я, конечно, чуть преуменьшаю свой интерес к танцу, но это чтобы Птичку не спугнуть. Надеюсь, она-то правду сказала, что только учится…

Нола поворачивается, подходит ко мне и смотрит, словно исследует – опять этот взгляд:

― Поверить не могу, что ты танцуешь танго.

― Докажу тебе в процессе.

― Я долго выбирала для себя танец, разные смотрела и только этот захватил меня своей экспрессией и возможностью сказать, что чувствуешь без слов… Но то, что его танцует мой… – смотрю вопросительно, ожидая продолжение, Нола сбивается, отводит глаза, но старается все перевести в подступивший кашель: ― Что ты его танцуешь – подобно чуду. Как, впрочем, – оглядывается, ― все, что ты для меня сделал сегодня.

― Да мелочи все это, но делал я действительно для тебя.

― Часто такие свидания устраиваешь своим девушкам? – в глазах заискрилась ревность, но я рад, что она считает себя моей.

― Ни разу не делал.

― Я тебе не верю. Слишком все красиво.

― Так, может, – подхожу к Ноле и беру ее за руку, ― поэтому все и получилось, потому как впервые и искренне?

― Я боюсь тебе поверить и…

― И что?

― Снова обжечься.

Неприятно, конечно, но, видимо, у Нолы уже были серьезные отношения:

― И долго вы встречались с тем, кто разбил тебе сердце?

Смотрит в глаза, желая что-то сказать, но молчит:

― Мы не встречались.

― Как так? Как можно разбить другому сердце не встречаясь?

Моя Птичка глубоко и печально вздыхает. Неужели кто-то ее так сильно ранил?

― Можно одним взглядом перечеркнуть, что было хорошего «до».

― Со мной будет по-другому, поверь. Все люди разные, все мужчины разные. И я уверен, что мы с тем идиотом, который посмел тебя обидеть – совершенно разные.

Нола грустно смеется и смотрит на меня с какой-то тоской. Может, мы внешне с идиотом похожи? Вполне возможно. Продолжает на меня смотреть бесконечно красивыми глазами грозового неба, на котором появился дождь…

― Ладно, Стив, – утирает ладонью слезинку, которая успела соскользнуть к губам, ― не хочу портить вечер неприятными воспоминаниями. Расскажи мне лучше про свою тангеру.

― Рассказать? – Птичка кивает. ― Хм… ну хорошо. Моя тангера очень красивая, хрупкая, нежная, – любуюсь Нолой, а вот она грустнеет с каждым моим словом. ― Знаешь, когда смотрю в ее глаза, то будто попадаю в…

― Хватит! – неожиданно. ― Я только не понимаю, зачем тогда все вот это ты сделал? – импульсивно размахивает руками, пыхтит от злости, а я въехать не могу, что с ней происходит. ― Я тебе говорю, что боюсь опять разочароваться в…, а ты описываешь свою тангеру, как любимую женщину. Я хочу уйти, – разворачивается к выходу.

Серьезно? Вроде на родном ей языке изъяснялся. Как же женщины любят все перевернуть в надуманную ими сторону:

― Нола! Ты серьезно сейчас? – в один шаг нагоняю и разворачиваю к себе за руку. ― Ты хоть понимаешь, кто такая «тангера»? – повышаю голос, да потому что начинаю закипать от абсурда ситуации.

― Та, кто танцует танго, партнерша. Отпусти, больно, – чуть ослабеваю хватку, но, естественно, не собираюсь отпускать.

― Ты понимаешь, что все, о чем я говорил это о тебе? – смотрю в глаза пристально, а она хлопает ресницами, будто я ей сейчас на китайском сказал.

― Но ведь платье… Ты купил для меня платье? – в искреннем недоумении садится на кровать.

― Господи, ну до чего же с женщинами бывает трудно. Я пригласил тебя на свидание, устроил красивый ужин и… И ты считаешь, что я купил платье какой-то своей партнерше, и говорю ей комплименты в твоем присутствии?

Птичка продолжает хлопать глазами, смотря на меня снизу вверх. Такая хрупкая, милая – не могу на нее долго злиться.

― Откуда ты знаешь мой размер?

Присаживаюсь перед ней на корточки:

― Это все, что тебя волнует? – она отрицательно мотает головой. ― Тогда что?

― Ужин-то для меня сверх того, что я могла ожидать, а это… Ущипни меня, чтобы я поняла, что не сплю.

― Кусну тебя за коленку, – касаюсь зубами коленной чашечки и чуть надавливаю. ― Ну как, поняла, что это реальность? – я-то сам понял, потому как тело бурно отреагировало на такого вида прикосновение к ней.

― Ты самый лучший из всех мужчин! Да, в принципе из людей, – моя Птичка снова плачет.

― Кто же тебя так обидел все же? – целую в обе коленки.

― Это неважно, – одной рукой утирает нос, а другой гладит меня по голове. ― Уже неважно.

― Тогда, предлагаю перейти к следующему сюрпризу, но для этого ты должна надеть платье и подняться на палубу. Да! Туфли тоже имеются, но их я взял напрокат и, если честно, то не уверен, что они подойдут по размеру, – достаю из-за двери пару туфель. ― Если не подойдут, то будем танцевать босиком.

― Мы на первых уроках так танцевали, – всхлипывает. ― Так вот почему ты такой красивый сегодня…

― Я обычный, но твои глаза делают меня лучше, – целую руку. Давай, переодевайся, я буду ждать тебя наверху.

Птичка кивает, а я выхожу на палубу и завершаю образ нарядной Бьянки, врубив иллюминацию.

Глава 5

Нола

Такого платья у меня не было. Я танцую на занятиях в красивых, но не настолько роскошных. А здесь цвет, ткань, фасон, полуоткрытая спина... Вновь провожу рукой по материалу и кайфую от ощущений.

Откуда он узнал мой размер? Кто помогал ему выбирать платье? Наверняка постоянная партнерша по танцам… Почему он танцует танго? Зачем мы с ним так похожи? А сегодняшнее свидание – это волшебнее любой сказки. Может, он правда изменился и теперешний обошелся бы с крошкой По иначе? Не смеялся бы над ее чувствами?

Надеваю платье и кручусь в нем, как на балу. Туфли великоваты, но удобные, а платье село идеально. Жаль, нет большого зеркала, но зато в телефоне могу на себя посмотреть, хоть и видно не очень хорошо. Еще немного кручусь, рассматривая, как поблескивает ткань, а, набрав в руку лепестков роз, посыпаю ими голову и взвизгиваю от радости. Неожиданно трелью начинает звенеть телефон – «Стив Адамс, океан»:

― Да.

― С тобой все в порядке?

― Да, конечно.

― Платье не подошло? Или туфли?

― Нет, нет, все хорошо, – с чего столько вопросов?

― Тогда почему так долго? Я замерз уже.

― Прости, пожалуйста! Но ведь тепло на улице.

— Да, шучу я. Просто хочу увидеть тебя поскорее.

— Иду!

Отключаю телефон и прижимаю к груди. Вдруг ты на самом деле мой принц, как из сказки?..

Нужно узнать, для чего он ищет фиктивную жену и… если ответ меня удовлетворит, то я буду стараться забыть прошлое, и пытаться строить наши отношения заново. Прости, крошка По, но, кажется, я люблю его и он меня тоже!

По пути к выходу на палубу еще раз окидываю взглядом всю красоту, которую приготовил для меня Стивка: лепестки роз, ужин, вкуснейшие блюда, лист бумаги свернутый в рулон с ленточкой (очень любопытно, что это) и, конечно же, платье, туфли и то, что захотел стать моим тангеро. Ничего лучше и ожидать нельзя.

От волнения в очередной раз расправляю платье по талии и бедрам. Лишнего веса у меня сейчас почти нет, но фигура без одежды далеко не совершенна и всегда кажется, что это увидят окружающие, а особенно он. Но я искренне надеюсь, что Стив больше не обидит, несмотря на недостатки моего тела.

Сдвижной люк закрыт, я поднимаюсь по ступенькам, начинаю открывать и зависаю, пытаясь понять, откуда свет. Открываю до конца и выхожу наверх. Божечки! Кручу головой – такой красоты я никогда не видела. Паруса Бьянки подняты и украшены, как и мачта, огоньками, по леерам растянуты такие же огоньки. Сейчас уже стемнело и если смотреть наверх – там, где соединяются паруса Бьянки и небо – ощущение, что яхта украшена звездами. Подхожу к правому борту и провожу ладонью по огонькам – они начинают мерцать в моих руках, создавая неслышную музыку.

― Мисс Нола, – оборачиваюсь на любимый голос. Стивен стоит уже одетый в пиджак, а в кармане виднеется красный платок, такого же цвета, как и мое платье. Подходит ближе, не отрывая от меня глаз. А я теряюсь, у меня от его взгляда ноги подкашиваются. Я столько слышала о таком, но всегда считала, что это преувеличено, а теперь понимаю – нет. Улыбается, берет меня за руку и кивком приглашает на танец, а я почти забыла, как дышать. Делаю шаг и… спотыкаюсь:

― Вот, черт.

― Осторожнее, пожалуйста. Ты в порядке? – киваю «да». ― Тогда продолжим, – снова берет меня за руку и ведет за собой, а я сопротивляюсь, отрицательно мотая головой.

― Стой, стой, стой!

― Ну, что опять не так? Это же танго, здесь не должно быть слов, только разговор глазами и телом, – вновь кивает – приглашая.

― Я не могу.

― Почему? – Стивка в недоумении, я осознаю, что порчу такой романтичный момент, но…

― Я уверена, что ты не просто «любительствуешь» в танго, а танцуешь очень хорошо. Ведь все за что берешься, ты доводишь до победы, иначе бы и не начинал.

― Иногда мне кажется, что мы знакомы намного больше, чем несколько недель. Да, была парочка выступлений…

― Тогда точно нет, я не могу, – высвобождаю свою руку и пячусь назад. ― Ты уже давно танцуешь, я уверена, что у тебя были потрясающие партнерши, – чем дольше говорю, тем сильнее дрожит голос. На мои слова Стив вопросительно выгибает бровь и даже две…

― Какая разница, сколько я танцую и с кем? Скажи мне правду, – киваю… частично, конечно, готова… ― Ты на самом деле учишься танцевать танго или соврала? – прищуривает один глаз.

― Нет, правда, учусь! Но полгода всего, а иногда пропускаю и… и… – смотрит на меня, что коленки трясутся.

― Тогда – что не так?

― Боюсь, – опять так бровями делает – классно… ― Я боюсь, что не получится. Ты разочаруешься во мне… Смотри, сколько всего сделал, – описываю руками всю Бьянку. ― А я… я… – не могу же признаться, что у меня не было партнеров по танцу. Я танцевала только со стареньким учителем, больше ни один мужчина в такой близости ко мне не прикасался. Я не готова, несмотря на то, что рядом со мной мужчина мечты.

― Иди сюда, – вновь берет меня за руку и за вторую тоже. ― Основное правило танго, – пятится назад, увлекая за собой, ― в том, что в нем не бывает ошибок. Танец просто есть сам по себе, – ставит одну мою руку в исходную позицию – прямо, а вторую кладет себе на плечо, обнимая меня за спину. И говорит голосом опьяняющим: ― Он существует вне нашего разума, – делает шаг вперед – я назад, ― В нем есть только искренние чувства, – теперь шаг вправо и я ему вторю, ― которые находят тропинку через взгляд и тело. Здесь нет ошибок, – чуть отдаляет меня и возвращает вновь, ― Есть мы, а танец – это наши чувства друг к другу, – наклоняется к моему уху: ― Лишь ты и я…

Не понимаю, как, но начинает звучать танго – причем самая любимая композиция. Как он узнал? Не можем же мы быть настолько похожими? Крепче обнимаю Стива за шею и прижимаюсь грудью. Ноги и правда сами по себе и с каждой нотой я все меньше их ощущаю, просто отдаюсь своему любимому человеку. «Я люблю тебя» – эти слова я говорю в танце. Люблю сильнее, чем думала.

Да, я ошибаюсь и встречаю на это лишь доброжелательную улыбку и взгляд, который говорит, что все хорошо и в его руках я под надежной защитой…

Глава 6

После трех композиций аргентинского танго я была словно пьяная, и нет это не бокал вермута – это от переполняющих чувств любви. Мелодии стихли, оставив нас наедине с шумом волн и еле слышных голосов с соседних яхт.

― Зря говорила, что плохо танцуешь – ты потрясающая тангера… – берет мое лицо в теплые ладони, заглядывая в глаза словно проникая вглубь, и я опять забываю дышать – он будто владеет мной на каком-то особенном уровне, впрочем, так всегда было…

― Просто ты самый лучший партнер, – на мои слова Стив довольно улыбается. Похвала для него – лакомый кусочек. Сейчас подходящее время, чтобы задать свой вопрос, касательно фиктивной жены на один год. Иначе растворюсь в нем полностью и… и… хотя, возможно, поздно, но все же… Нола не отступай! ― Послушай, я хочу…

Стив отрицательно мотает головой и прикладывает палец к моим губам, а потом… божечки я от такого окончательно с ума сойду – он начинает петь своим бархатным голосом, от которого у меня мурашек становится еще больше:

― Нола, ты душа моя,

Птичка, которая прыгает вольно по ветвям.

Я заберу тебя в море, сделаю своей.

Твои волосы будет ласкать ветер, а океаном ты умоешь свое лицо.

Я не выпущу тебя из объятий. Никогда. Ни за что.

Ты навечно моя – птичка, прыгающая по ветвям…

― Стив, я…

Но ничего сказать не удается. Самые желанные губы укрывают мои поцелуем. Казалось, игра наших языков – это не что иное, как продолжение аргентинского танго: сближение, шаг назад – вперед, разлука, полукруг и вновь сближение, еще более страстное и дерзкое…

― Я хочу тебе кое-что показать, – после долгого и ошеломительного поцелуя Стивен может продолжать разговор и берет меня за руки. А у меня все тело трепещет, словно я цветок на песчаном морском берегу. Такого не бывает, вот и я до сих пор поверить не могу, что Стивка целует и ласкает меня, как любимую женщину.

― Постой, постой! – у меня есть еще один вопрос: ― Зачем все это? – поднимаю глаза на паруса Бьянки, а затем озираюсь по светящимся леерам, и дух захватывает от избытка радости и счастья.

― Вот за этим, – смотрит на меня, а я не понимаю, о чем он и развожу руками в недоумении. ― Чтобы видеть, как ты улыбаешься, – кладет ладонь мне на щеку, и проводит большим пальцем по губам. Я, действительно, стою и улыбаюсь, как дурочка. ― Идем!

Послушно соглашаюсь, решив, что свой вопрос задам чуточку позже. Заходим в салон, все также держась за руки. У Стивки звонит телефон, он запускает руку в карман брюк, а я начинаю хохотать от пришедшей в голову пошлой мысли. Мне бы заранее не спалиться, поэтому держу контроль над завершающим этапом своего смеха – «хрюком». Сколько не пыталась избавиться – не получается, поэтому нужно не забыться.

― Почему ты смеешься? – телефон из кармана не достает. С одной стороны – это меня смешит еще больше, а с другой – напрягает. Неужели не хочет с кем-то говорить в моем присутствии? Либо звонящий успокаивается, либо Стив ловко сбрасывает вызов. ― Так почему засмеялась?

― Кто тебе звонит? – если раньше мое тело трепетало от удовольствия, то сейчас я покрываюсь болючей корочкой ревности.

― Не обращай внимания, это неуместный звонок… по работе, – растирает шею ладонью – значит, нервничает.

Знаю, что правильнее ревновать… Ну так бы поступило большинство взрослых женщин, но это же Стивка, поэтому я вновь смеюсь от той самой мысли, даже его жест смешит.

― Я не понимаю, что смешного.

― Никто не любит быть смешным – да, Стивен Адамс? – это уже за крошку По я вредничаю. Но нужно придерживаться выбранной дороги и постараться все забыть, чтобы выстраивать отношения заново и быть счастливой.

― Без разницы. Но я не понимаю, чем вызван такой смех.

― Не буду говорить, а то скажешь, что я испорчена и неисправима. Твои же слова?

― Мои… Но раз начала эту тему, – обхватывает меня рукой за талию и резко притягивает к себе, ― так заканчивай.

Смотрит то в глаза, то на губы. Я их непроизвольно облизываю, и он прижимается ко мне еще ближе. Где была моя голова? И где сейчас? Я словно нахожусь в невесомости… даже кружится. Его рука скользит чуть выше и касается оголенной спины.

― Отпусти. Так близко не могу говорить.

― А ты попробуй, – смотрит на меня хищником. Приятно, конечно, но немного страшно, я не готова к близости с ним. Не сейчас. Пытаюсь высвободиться, но у него хватка стальная – такого Стива я не знаю.

― Пусти меня, – упираюсь ладонями в грудь.

― Не-а. Раз уж назвалась «испорченной и неисправимой» – соответствуй.

Не рука, а тиски какие-то. Я его только раззадорила – кто ж меня тянул за язык? Кручу головой – «нет». А он становится ближе к моему лицу, и сейчас смотрит, как незнакомый мужчина, а не мой Стивка, с которым я могу хоть в огонь, хоть в воду. Этого я не знаю и боюсь, хотя меня сложно чем-то напугать… Ощущаю, как его вторая рука ложится мне на бедро и скользит вверх и назад, задирая платье. Дыхание становится более шумным и частым. Вход в салон закрыт – меня и не услышит никто. Рука скользит вновь, и платье задирается еще выше. А пальцы второй руки вжимаются в спину, он будто хочет стянуть бретели с моих плеч. Но не станет же он переходить черту? Пытаюсь вывернуться – тщетно. Одна моя часть боится происходящего, другая жаждет продолжения, а третья прикидывает, смогу ли я прицельно вдарить обидчику промеж ног. Но так не может быть! Смотрю на Стива умоляющими глазами. Ведь ты меня не обидишь, не станешь же? А он смотрит на меня так тщательно, въедливо – словно пытается что-то разглядеть. На мгновение закрывает глаза, а после касается губами моего лба. Узнал?

Глава 7

Стив ослабляет хватку и отстраняется. Слежу за его движениями желая считать по лицу, понял ли он, кто я. Но не говоря ни слова, он снимает с себя пиджак и отдает мне.

― Здесь не холодно. Зачем?

― Просто надень.

Забираю одежду и укутываюсь, продев руки в рукава. Пиджак пропитан любимым ароматом мужских духов с нотками сандала.

Какое-то время он еще внимательно смотрит на меня, а потом улыбается и говорит как ни в чем не бывало:

― Садись сюда, – указывает на штурманский стол. ― Покажу то, что хотел.

Если бы узнал, сказал бы сразу, я в этом уверена. Сажусь. Он снимает ленту и начинает разворачивать свернутый в рулон лист бумаги, а потом резко сворачивает его обратно:

― Нет, подожди, не так.

Берет меня за руки, заставляя подняться. То, что нервничает, любой сможет увидеть. А я и не знаю, что сказать, жду признания или порицания, что скрыла от него правду. Или что? Почему так смотрит? Не могу же я спросить, узнал ли он меня. Опять тело млеет от его взгляда – того чужого, который мне неизвестен, но творит со мной что-то небывалое. Делаю шаг назад, пытаясь высвободить руки.

― Нет, пожалуйста. Прости меня.

― За что? – может, решил извиниться за насмешки четырехлетней давности?

― За то, что было… – как он начнет говорить, что узнал меня? Как теперь ко мне отнесется? Сейчас волнуюсь я.

― Мне было очень обидно, я же…

― Обидно? Ты разве хотела продолжения?

― После того, что ты сделал – нет.

― Понимаю, поэтому и прошу прощения.

― А почему ты так поступил тогда? Что я такого сделала или не сделала? – та злополучная ночь до сих пор стоит у меня в горле комом горечи, а потом и те фото…

― Все из-за того, как ты выглядишь, – а говорил, ему важно, что внутри, а не снаружи. Обманщик!

― Это настолько важно?

― Ты слишком красивая, – смотрит в упор, желваки снуют туда-сюда и сглатывает. Что? Красивая? ― вся эта атмосфера, танец, твой запах… Я просто потерял голову, а не должен был. Прости.

― Так ты о том, что сейчас произошло? – чувствую облегчение и в то же время грустно.

― А ты о чем? – вопросительно изгибает бровь… даже две и хитро прищуривается.

― О том же.

― Вот и хорошо. Так ты меня за все простила? – о чем он сейчас? За все не простила, потому что уйма вопросов.

― Наверное…

― «Наверное»…

Повторяет и, кажется, вижу сожаление на его лице. Начинаю снимать пиджак, ведь в салоне тепло, но он останавливает:

― Не нужно. Садись. Покажу что хотел.

Разворачивает лист и расстилает передо мной карту океана с одной большой красной точкой и нескольким пунктирными линиями. Красная точка – это предполагаемое место нахождения острова, который нашел его дедушка, а пунктирные дорожки – морские тропы, по которым можно до него доплыть. Таких дорожек – пять, хотя нет их теперь на две больше – значит, узнает новые пути и указывает их на карте:

― Ты так и не отступился от своей мечты?

― Я разве о ней уже рассказывал? Не забыла? – опять смотрит, словно изучает.

― Упоминал.

Конечно, я все помню. А он задает вопрос кому: мне или По? Я не могу понять. И спросить не могу.

― Ну, значит, расскажу подробнее. Да?

Киваю. А почему спрашивает? На мое согласие Стив улыбается и начинает говорить про дедушку. Я помню всю историю, хотя какие-то детали он тогда не рассказывал. Поэтому в большей степени я смотрю на своего Стивку. Когда он увлечен, то ничего вокруг не замечает и меня в том числе, так всегда было и буд…

― Ты за картой будешь следить или на меня смотреть?

Божечки! Говорит так неожиданно и резко поднимает глаза. Тушуюсь, опуская свои:

― Я слежу.

― Оно и видно, – прищуривает один глаз и едва заметно улыбается, пытаясь казаться серьезным. ― Тебе хоть интересно, о чем я говорю?

― Конечно. Если хочешь, повторю каждый маршрут, – ну почти, ― и все, что ты говорил о дедушке… кроме последнего – про девушку, которую он любил. Ты не рассказ… только что начал, поэтому. Опять так смотрит: ― Почему? Почему ты так смотришь на меня?

― Тебя это удивляет?

― Нервирует.

― Может, выпьешь чего-нибудь или съешь? – на последнем слове делает акцент.

― Нет, спасибо, – издевается надо мной?

― Значит, так и продолжишь колупать кромку стола?

― Ой… – даже не заметила. ― А тебе жалко, что ли?

― У меня Бьянка несколько месяцев всего.

― Заботливый какой!

Нашел юную деву. Стив злится и меня несет в сторону ссоры. Хочу ли я этого? Если он вспомнил, кто я и не говорит, желая поиздеваться, то да. А если…

― Я не хочу ссориться, тем более сегодня, – смотрит серьезно, глазами полными… не знаю чего… Интерес? Симпатия? Любовь? Но уж точно не издевка.

― И я не хочу.

― Тогда, – протягивает мне руку, ― мир?

― Мир.

Пожимаем друг другу руки. Стив улыбается, я отвечаю. И кажется, что сейчас передо мной не тот Стив, который был четыре года назад и не тот, что был здесь совсем недавно, а какой-то новый. Сколько же в тебе непознанного для меня.

― Вернемся к карте или перейдем к чему-то более интересному?

― Конечно, к карте! Ты мне историю про девушку дедушки так и не рассказал.

Теперь он смотрит так, будто я чудо какое-то. И все, потому что проявляю интерес к его мечте? А разве может быть иначе, когда любишь?

― Сама напросилась, теперь слушай, – киваю. Стивка улыбается, а мне хорошо и тепло на душе. ― Про девушку деда я знаю только, что она была у него еще в молодости до того, как он встретил мою бабушку. В нашей семье эта тема не обсуждается, только говорится, что дед ее потерял, но что именно произошло, даже сам дед мне не рассказывал. Да я и узнал об этой истории от мамы несколько лет назад. Мне казалось, что ее родители жили мирно, но получается, даже не были женаты, хотя свою дочь он очень любил. Дед «всегда пропадал в море» – это как расхожая фраза у нас в доме с негативным окрасом. А тебя не напрягает, что я хочу уйти в кругосветку и отыскать остров?

Глава 8

Стив

Нервничаю, как школьник, хотя никогда и не волновался так. Разве что в детском саду, когда в четыре года влюбился в свою воспитательницу и преподнес ей на день рождения – мышь в подарочной коробке. Отец всегда посмеивался и говорил, что женщины бурно на них реагируют, а я воспринял буквально. Стоял в коридоре и переминался с ноги на ногу в ожидании ее реакции. Она была вне себя от гнева – мышка оказалась прыткой и запрыгнула ей в прическу, а у нее фотосессия была в этот день. В общем, мой первый и последний до сегодняшнего дня опыт делать сюрпризы был крайне неудачным. В довершение всего я обоссался на ее глазах, потому что кричала она на меня очень громко.

Протягиваю Ноле коробку с кольцом. Конечно же, купил новое, с камнем под цвет ее глаз – серый жемчуг, который зарождается только на морской глубине и является такой же редкостью. Да и судя по браслету, который так похож на мой – необычные камни ей дороже, чем драгоценные.

Пульс зашкаливает, ведь я делаю то, отчего открещивался всю жизнь, но это же моя Птичка, с которой все по-иному, хоть и наперекосяк. Она смотрит на меня, но вместо ожидаемой реакции радости я вижу разочарование…

― Так вот для чего все это, да, Стив? Чтобы предложить роль жены. Я не ожидала такого. Верила, что твои слова о чувствах это по-настоящему. Хотя я опять сама придумала то, чего нет, ты даже ни разу не сказал про любовь.

Нола продолжает нести какую-то чушь, а я ошарашен, и как последний идиот, так и стою перед ней на одном колене даже движение не сделать, ни слова не произнести. Застыл как статуя, только и успел захлопнуть коробку с кольцом.

― Тебе даже сказать нечего, да? Конечно. Прости, что испортила твои планы. Со мной не выйдет. Я правда решила, что все это искренне: ужин, танго, красивые слова. А ты…

Что я? Я молча встаю, убираю треклятую коробку, обратно в карман. И в упор смотрю на девушку, которой предложил самое ценное – стать частью своей мечты.

― Нечего сказать? Ну, конечно, ты не ожидал. А я вот все знаю про твои поиски фиктивной жены на один год. Так что можешь не утруждаться, все правильно делаешь.

Через завесу какого-то дрянного чувства, которое сейчас меня полностью затопило, я слышу про фиктивную жену, и это возвращает меня в реальность:

― Я не собирался так делать, – чеканю каждое слово, по-другому говорить не получается.

― Поставил бы меня перед фактом спустя двенадцать месяцев? Что ж, браво, Стивен Адамс! Видеть тебя не хочу! – толкает меня в грудь ладонью и делает шаг, чтобы уйти.

Перехватываю тонкое запястье:

― Ты все неправильно поняла, – скверное чувство сменяется гневом.

― Ой, нет, Стив! Это со мной не пройдет! Вешай лапшу, каким-нибудь другим дурочкам. А у меня ее и так сполна. Хватит! – отдергивает руку и быстрым шагом уходит.

― Нола, стой!

― Да, пошел ты, Стив Адамс, океан…

Смотрю вслед, идти за ней не собираюсь. Она сходит с яхты: получается несмело, но она упрямая, поэтому справляется. Туфли ей, по-видимому, велики – бежит словно на лыжах. Или ремень расстегнулся, и она может упасть споткнувшись. Надеюсь, что нет…

Черт… Растираю лицо ладонями, все еще не веря, что облажался, как последний кретин. Нола скрывается из виду, ну и хорошо. Пусть уходит! Сайонара!

Вырубаю иллюминацию, потому что свет режет глаза по живому, как и она. Не выслушала, ничего, только свои доводы. А оно и хорошо, что так вышло. Если сейчас друг друга не понимаем, то в море нам единым фронтом делать нечего – парусник либо сядет на мель, либо не выдержит первого же шторма. Место морской волчицы не предусмотрено. Каноны неизбежны. Отворачиваюсь в сторону воды, опираясь на леер. Под руками мешается гирлянда – сжимаю кулаки и пытаюсь разорвать провода. Черт, не выходит! Просто срываю их вниз одним движением, и они поддаются, падая на пол – хлипкие, как и отношения…

Волны, накатывающиеся на препятствие в виде Бьянки, откатываются назад, затормаживая свой путь, но все же успокаивают, как и единичные крики чаек. Становится прохладно, но я продолжаю стоять, всматриваясь в размытый горизонт.

Чем дольше стою, тем сильнее ощущение, что кто-то прожигает дыру на моей спине, в довершение слышу шмыганье носом. Оборачиваюсь. Птичка стоит и растирает ладонями плечи, хоть и осталась в моем пиджаке, туфли в руках, ноги босые:

― Ты чего в таком виде? Зачем вернулась? – я по-прежнему зол на нее, но на улице похолодало, так и простыть недолго.

― Я забыла свой рюкзак, телефон, обувь, свою одежду, – делает акцент на последних словах, давая понять: все, что на ней – чужое.

― Иди одевайся, – указываю ей на вход в салон.

Задирает голову и спускается внутрь. Подхожу к входу и наблюдаю за ее действиями. Стягивает с себя платье, оставаясь в нижнем белье, и начинает натягивать джинсы. Она, конечно, стоит ко мне спиной, но этого достаточно, чтобы полюбоваться ее телом. Черт, лучше б не смотрел.

Заставляю себя отвернуться, но не хочу. Поэтому стою и нагло пялюсь, как она втискивает свою попку в узкие джинсы, как тонкая кофта покрывает ее спину, скрывая, кажется, идеальные лопатки и позвоночник. Разворачивается, чтобы надеть обувь и, встретившись с моим взглядом, вспыхивает заметным румянцем. А я ее как раздевал мысленно, так и продолжаю.

― Давно тут стоишь? – говорит уверенно, хотя взгляд так и остался смущенным.

― Достаточно, чтобы увидеть все что нужно.

Птичка, взвизгнув поросенком от негодования, без слов, но со всего маху, закрывает дверь в каюту.

― Прекрати ломать Бьянку!

На мою реплику она ударяет в дверь, возможно, даже ногой. Однопроцентница, блин…

Выходит из каюты, сексуально расправляя по плечам распущенные волосы. Это она меня так допечь решила? Вот, стервочка.

Проходит мимо стола и останавливается взглядом на вазе с фруктами.

― Яблочко хоть возьми.

― Обойдусь без твоих угощений.

― Ну, как хочешь.

― Где мой рюкзак?

Глава 9

― Стив, не надо. Отпусти!

Она меня то боится, то ненавидит. Никаких перспектив. Чуть придавливаю собой:

― Почему ты вместо того, чтобы выслушать, веришь непонятно чему?

― Потому как все, что ты теперь скажешь, будет ложью. Я верю своим глазам, а не твоим словам.

― Очень жаль, – отстраняюсь от Птички, вызывая ее непонимание. ― Уходи. Если мы не понимаем друг друга, и ты мне не веришь – нам вместе делать нечего.

― Вот видишь! Я не согласилась стать частью твоего плана, и ты меня вычеркиваешь из жизни. Напрасно я повелась на твою мечту. Ты прокладываешь дорожки к острову, а лучше бы считался с чувствами других людей! Найти никому не известный остров, и ориентироваться лишь на слова чуднóго дедушки – это самая дурацкая идея, про которую я когда-либо слышала. С таким отношением ко всему ничего у тебя не выйдет!

Эти слова ударяют прямо под дых. Как же я зря во все ее посветил:

― Больше не желаю тебя видеть.

― Я тоже! Верни мой рюкзак, и я наконец-то избавлюсь от тебя.

― Повторюсь: сними с себя шоры!

Подхожу к столу и ногой выпинываю из-под него рюкзак.

― Мне уже давно нужно было снять себя шоры и не быть влюбленной дурой! Идиот! – хватает его и, фыркнув мне в лицо, выбегает на палубу.

― Идиотка!

Меня прямо штормит и накрывает от гнева. Хотел швырнуть кольцо с жемчугом в море, но ни фига – лучше сдам обратно – деньги мне пригодятся! Она считает, что у меня ничего не выйдет – да пошла она со своими выводами. Маленькая, дрянная пигалица! Взрываюсь выкриком в небо, и потихоньку отпускает.

С удовольствием бы вышел в открытое море и заночевал на Бьянке, но не в таком бредовом антураже, который я сотворил. Звоню оформителям и прошу, чтобы они к чертям убрали все, что сегодня сделали на паруснике. Хочу прийти завтра и увидеть его в прежнем состоянии. Забыть, все как сон: пигалицу, свои чувства и унижение, которое она заставила испытать.

Приходится задержаться, чтобы убрать паруса. Невольно память откидывает в момент танца и хочется взвыть волком, оттого что все закончилось. Ударяю ладонью по мачте, потом еще раз и еще несколько, пока не выбиваю то самое дрянное чувство изнутри, упираюсь головой, задыхаюсь, но меня ничему не сломить, тем более такой пигалице… Закрываю входной люк в салон и предупреждаю охранника о приезде клининговой службы.

Сажусь в машину и завожу двигатель. В салоне пахнет ее духами. Ударяю ладонью по рулю. Не сломить! Открываю окна полностью и срываюсь с места на большой скорости. Дороги Виктории сейчас почти свободны, поэтому мне удается, практически не сбавляя темп, намотать несколько кругов по городу. В таком состоянии даже к другу не могу поехать, мне нужно тупо давить педаль газа и на автомате наблюдать мелькающие картинки города.

Будучи на очередном круге, слышу телефонный звонок. И первая мысль, посетившая мою дурную голову: «Она? Одумалась?». Как законченный идиот, вынимаю телефон на полном ходу в надежде увидеть ее имя, хотя, конечно же, я прочту длинную нотацию, но все же… Разворачиваю к себе экран, следя за дорогой вполглаза: абонент «Оливия»… Черт, снова она:

― Да, Оливия.

― Стивен, ты почему не отвечаешь, я несколько раз звонила.

― Я был занят.

― А почему не перезвонил?

― Чего ты от меня хочешь? – притормаживаю на светофоре.

― Опять не в настроении, да… – не спрашивает, а констатирует факт, продолжая говорить свое: ― Хотела пригласить к себе. Мы давно не были вместе, я соскучилась.

Как только показывается зеленый сигнал, давлю на газ:

― Извини, нет.

― М… поговорили бы о браке... фиктивном, конечно же, браке. Как мы этот год будем с тобой жить. Давай запланируем…

― Ливи, послушай! – перехватываю рукой, которой держу телефон, руль, пытаясь сманеврировать между машинами. Справившись с ситуацией, продолжаю разговор: ― Не будет никакого фиктивного брака, ни на год, ни на полдня. Извини, что втянул тебя в это.

― Но мы с твоей мамой…

― Хочешь дружить с матерью, я не против. На меня видов больше не имей.

― Стивен, а что я такого сделала?

― Ты – ничего. Это я один кругом виноватый. Больше не могу говорить.

Сбрасываю звонок и кидаю телефон на сидение рядом, впереди зеленый сигнал, набираю скорость, чтобы успеть, но проскакиваю светофор на мигающий желтый. А в следующую же секунду со всей силой ударяю по тормозам, потому что какой-то недоумок выскакивает прямо передо мной.

Едва не тараню впереди остановившуюся машину. Какое-то время сижу, приходя в себя. Черт! Ни разу такого со мной не было. Автомобилей позади нет, а из корыта недоумка никто не выходит. «Корыто» – потому что машина маленькая, хоть и из новых моделей. Выхожу я, включив «аварийку». Машина кажется мне знакомой, а за рулем, очевидно, парень, но сидит неподвижно как истукан. Может, случилось чего?.. Подбегаю к водительской двери, дергаю ручку – открывается. Парень перевязан ремнями безопасности крест-накрест. Впервые вижу такое:

― Ты цел?

Ничего не говоря он поворачивается, и я понимаю, где видел эту машину – передо мной очкастый ботан. Хлопает одной из пар глаз, так ничего и не говоря. Начинаю его тормошить за плечи, полагая, что паренек может быть в шоке.

― Пвошу, товько не бей, – зажмуривается, вжимая голову в плечи.

― С чего ты решил, что я буду тебя бить?

Пожимает плечами, не открывая глаз. Ищу кнопку «аварийки» на приборной панели – стоим ведь посреди дороги. Изредка проезжающие автомобили нас пока просто объезжают. Но кнопка с красно-белыми треугольниками заклеена орущей рожицей – только ботан мог до такого додуматься. Да у него все переклеено на пиктограммы. Жуть просто.

― Давай-ка, заводи машину, нужно встать на обочину и тебе, и мне.

Ботан начинает активно мотать головой «нет»:

― Я к вувю бовьше не пвикоснусь.

― Господи, за что ж ты свалился на мою голову?! – ботан смотрит взглядом нашкодившего щенка и вновь пожимает плечами. ― Это был риторический вопрос.

Глава 10

Забираю свою машину и до нужного мне места еду медленно: вдруг день абсурда не закончился и по городу в ночи ездят еще такие же «ботаны».

У Дэвиса горит свет, значит, дома и не спит – великолепно, не придется будить. Вот он дружеский остров, который мне повезло заиметь на берегу.

Паркуюсь у входа и звонюсь в дверь. Крис – уже полгода живет один, как настоящий мужик, а я все еще не могу вылететь из родительского гнезда. Конечно же, преимуществ проживания в большом семейном доме множество, но не жил бы я так, отец не смог бы на меня давить. И я бы сам рассчитывал средства и платил бы за себя сам, и не было бы всей этой ерунды с фиктивной женой… Но всему рано или поздно приходит конец – и этому тоже. Осталось найти деньги на жилье.

Не открывает. Снова звоню. Начинаю ногой колотить в дверь. На толчке, что ли, застрял?

Наконец-то слышу шаги и открывание замка.

― Ты чего так долго идешь? – собираюсь ступить внутрь и замечаю, что Дэвис в банном халате: ― Из душа тебя выдернул?

― Да я это… – мнется и оглядывается на лестницу.

― У тебя, что женщина в доме? Брат, прости, но ты же не приводишь в дом женщин.

― Она совсем другое.

― Ах вот какая женщина у тебя поселилась! – наконец понимаю, что Крис говорит о медянке, не про кого иного он бы таких слов не сказал. ― Прости, правда, – вскидываю руки вверх, ― Ухожу, ухожу! Перед медянкой тоже извинись за меня, – разворачиваюсь, чтобы уйти, Крис окликает.

― Брат, стой! Как у тебя с Птичкой прошло? Почему вообще ты здесь в такой день?

― А никак не прошло.

― В каком смысле? – удивление Криса понятно, друг знал обо всем, что я для нее приготовил.

― Она мне отказала.

― Опа… Пошли в дом, все расскажешь.

― Не, не, брат. Не хочу тебе мешать.

― Я твой отказ не приму.

Ржет и хлопает по плечу. Это и правда смешно, если б не было, так тошно.

Снимаю ботинки и слышу знакомый голосок:

― Крис, кто это? Ой, привет.

На лестнице стоит медянка, тоже в халате и смущенно закладывает волосы за ухо.

― Мэли, иди в комнату, нам с другом поговорить нужно.

― Ребят, мне правда неудобно. Я лучше пойду.

― Адамс! Мы с тобой, как братья, какое там «неудобно». Мы будем на кухне.

― Конечно, конечно. Стив, а разве Нола не с тобой?

Теперь все будут знать, что она мне отказала, да и ладно. Кручу головой – «нет». Крис показывает медянке, чтобы не задавала вопросов, она кивает и уходит наверх. Вот почему все женщины не могут быть такими сговорчивыми? Да, потому что я идиот и выбираю пигалиц…

― По пиву?

― Налей, чего-нибудь покрепче.

― Вискарь?

Поднимаю большой палец вверх и усаживаюсь в кресло. Отпиваю терпкий напиток, и он продирает горло – то, что нужно. Сделав несколько увесистых глотков, начинаю говорить:

― Стоял перед ней, как последний идиот – на одном колене. Представляешь?

― Почему она отказала?

― Видимо, успела прочесть статью, что я занят поисками фиктивной жены. Решила, что ей предлагаю такой вариант.

― Ну ты же объяснил?

― Даже слушать не стала. Закатила скандал. Знаешь, я впихнул в это свидание все, вложил всего себя, а в ответ получил, что найти остров деда – это «самая дурацкая идея, про которую она когда-либо слышала». Вообще, я рад, что все так вышло. Узнал на берегу, что ей мои действия побоку, что она мне не верит, что… – отпиваю очередной глоток.

― Не видно по тебе, что рад.

Хорошо, что есть человек, кому можно говорить о своих слабостях:

― Брат, я полностью раздавлен. Не думал, что она имеет для меня такое значение. Я ведь располосовал ради нее свою жизнь. У меня была четкая цель, к которой я шел целых двенадцать лет: шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Но появляется пигалица и все меняется. Я меняюсь, понимаешь? – Крис кивает, ― Она предъявила, что я ни разу ни сказал ей про любовь. Просит слова, но слепа к моим действиям, – янтарный напиток начинает теплом растекаться по телу, развязывая язык. ― Когда я перед ней на одном колене стоял, а она орала на меня – я себя таким посмешищем ощущал… Но есть плюс – штаны остались сухими.

Начинаем ржать. Крис знает историю про мышь и обоссанного Стива – рядом стоял.

― Я рад, что ты юморишь.

― Ну не плакать же мне по ней, – опустошаю стакан и ставлю на стол.

― Еще налить?

― Нет, брат, достаточно.

― Что теперь делать будешь с ультиматумом отца? Кого выберешь на роль фиктивной жены – Оливию?

Скрещиваю руки иксом:

― Никого. Я поговорю с деканом Сандерсом, он нормальный мужик, может, что посоветует. В общем, буду просить отсрочку по оплате. А если не получится, возьму академку и вернусь на следующий год с нужной суммой. Надоело, что мной манипулируют, как ребенком.

― Можешь рассчитывать на меня. У меня накоплений немного, но придумаем что-нибудь.

― Спасибо, брат! – встаю и хлопаю Криса по плечу. ― Кэмпбелл заплатит, но позже нужного срока. Выкручусь, как-нибудь.

― Я не сомневаюсь.

― И знаешь, я хочу подыскать себе отдельную берлогу. Не желаю жить под пристальным надзором четы Адамс. Не такую объемную, как у тебя, но чтобы крыша была. Жил бы на Бьянке, но все же мне нужно больше пространства. Подумываю после работы с Кэмбеллом взять еще несколько заказов, чтобы денег скопить и уже не быть ни от кого зависимым.

― Я завтра позвоню риелтору, которая помогала мне с этим домом, и попрошу начать поиски.

― Супер! Еще раз извини, что прервал твое свидание с медянкой и спасибо, что не выгнул.

― Да, что ты, брат!

Обнимаемся, хлопая друг другу по спине.

― Я наконец-то оставляю вас наедине.

― А куда ты сейчас? Может, переночуешь здесь?

― Нет, брат, но машина пусть стоит до завтра. Утром заберу и поеду на несколько дней в дом Кэмпбелла, чтобы полностью погрузиться в работу и не думать о… ни о чем не думать. Скажи нашим, что я на проекте занят.

― Хорошо. Стив, только осторожнее у Кэмпбелла, сам же говорил, что особняк трещит по швам.

Глава 11

― Что у тебя опять стряслось? – братец напоминает счастливую квокку, а значит, работать доктору Си Адамсу особо не придется. И это хорошо. Я устал.

― Она согласилась!

Открывает дверь в мою комнату и первым делом заваливается на кровать. Вообще-то, я тоже так хотел: лечь, уснуть и забыть весь этот кошмарный день.

― На что ты подбил бедную девушку, что она согласилась? – иронизирую, но что поделать, я не в настроении.

― У нее такие глаза! Она вообще нереальная! – пялится в потолок, видать, представляя свою девушку. ― И голос такой, пробирающий меня до… не знаю даже, как объяснить.

А я вот знаю, до чего может пробирать голос женщины, которая тебе очень нравится: либо до желания побыстрее слиться с ней в едином оргазме, либо до кондрашки – со мной сегодня случилось второе.

― Ну, и? На что согласилась-то? – присаживаюсь на край стола, смотря прямо на Гленна.

― Пойти со мной на свидание! Я написал ей сегодня «как дела? Не хочешь ли завтра прогуляться?», и она сразу же ответила «да». До сих пор не верится. Раньше, как-то увиливала, мне кажется.

― Я за тебя рад, чесслово. А помощь-то тебе, зачем понадобилась?

Вскакивает с кровати и садится напротив меня. Опять этот щенячий взгляд. Впору, действительно, оборудовать щенячий приют…

― Наставить на путь истинный и все такое. Ну, чтобы я не налажал как обычно. Есть у доктора Си Адамса волшебный совет?

― Мы же это с тобой обсуждали. Я прямо по пунктам тебе говорил, чего делать не надо. Ну?

― Мне нужно снова и снова повторять. Ты же знаешь, я все делаю не так.

― Брат, думаю, ко мне нет смысла прислушиваться. Я сегодня так облажался, что тебе и не снилось. Так что доктору пора закрывать свой кабинет: его советы – туфта. Ты меня извини, но я, правда, сегодня плохой советчик.

― А что у тебя случилось? – верю, брат искренне интересуется, но вот улыбку с лица все равно не стереть.

― Твоя девушка согласилась, а моя отказала.

― Тебе? А в чем отказала?

― Я ей брак предложил, но, видимо, не котируюсь у нее как кандидат, – пересаживаюсь на кровать, рядом с Гленном.

― Фиктивный брак?

Мотаю головой «нет»:

― Самый настоящий.

― Ты предложил настоящий брак девушке, и она тебе отказала? – теперь Гленн усаживается на край стола. ― Ты ли это? Дай хоть посмотрю.

― Очень смешно, но представь себе, да, – пожимаю плечами.

― И как ты?

Пусть младшего брата я и не посвящаю во все свои дела, мысли и переживания, но даже он прекрасно знает, что я не видел настоящий брак ни при каких обстоятельствах своей жизни.

― Хреново.

Садится рядом:

― И что намерен делать?

― Забыть. Для этого на несколько дней уеду из города в особняк Кэмпбелла и полностью погружусь в работу. Только об этом никто не должен знать.

― Не вопрос. Стив, если тебе нужна помощь в проекте, только скажи, я все сделаю.

― Даже отменишь свое долгожданное свидание? – прищуриваюсь.

― Ради брата – запросто. А нужно?

― Нет, конечно, – хлопаю Гленна по спине. ― Но спасибо, мне сейчас поддержка не помешает, – смотрю на карту океана: ― Она сказала, что идея с островом дурацкая и ничего у меня не выйдет.

Нола задела за живое, даже Гленну жалуюсь, но так тошно внутри. Брат тормошит за плечо:

― Стив, а может, ну ее, эту девушку? Если она тебя на берегу не поддержала, то в море вам двоим делать нечего.

― Мудро. Моя школа.

― А чья ж, еще. Извини, что налетел со своими глупостями и даже не спросил как ты. Наверное, неприятно было мой довольный трындеж слушать.

― Нет, я за тебя рад. Пусть хоть у одного из нас будет счастливая личная жизнь.

― Брат, мне кажется, что под влиянием этой девушки ты стал другим. Жаль, что у вас ничего не вышло.

― Мне тоже…

Какое-то время сидим с Гленном неподвижно, наверняка каждый в своих мыслях.

― Стив, а что родителям сказать: куда ты уехал?

― Думаешь, спохватятся?

― Отец не знаю, мама – да.

― Скажи, что я уехал по работе, но, куда ни говори. Хорошо?

― Конечно.

Гленн ушел, а я еще долго не мог уснуть. Вспоминал сегодняшний день. А ведь и братец прав, с тех пор как пигалица прочно поселилась у меня в груди – я, правда, изменился. Вся прежняя жизнь кажется мне какой-то ограниченной, что ли. Я никогда не откажусь от своей мечты, кто бы что не говорил, но мне действительно хотелось, чтобы Птичка стала ее частью. Уехали бы с ней ото всех на тот самый остров. Она любит океан, как и я. Или врала, чтобы понравиться? А ведь добилась своего. Как же паскудно внутри… Но ничего неделя – две – месяц и станет полегче.

Глава 12

Нола

Уже три дня прошло с того умопомрачительно-отвратительного вечера, а я Стива ни разу не видела в университете. Криса видела, а его нет.

Но почему все сложилось так? Я много раз представляла, что мы встретимся, у нас будет свидание, но оно и близко не стояло с тем, какое Стив для меня приготовил. Поднял меня до небес и все лишь для того, чтобы сделать женой на один год. За что он так со мной? До сих пор сложно поверить… Неужели я для него всего лишь ничего не значащий проходной вариант? А может, он меня узнал и, конечно же, я не вызываю ничего кроме омерзительных чувств. Я как была непривлекательной толстушкой, так и осталась. Но мне казалось, что он влюблен, как и я. А все это было наиграно…

И все же не было ни одного дня, чтобы я не вспоминала, как его обидела. Хотелось ужалить побольнее, и я била в самое ценное для него – мечту найти остров. Я, конечно же, желаю Стиву отыскать его. И верю, что у него все получится.

Проходят дни, и я все больше скучаю по Стивке, хотя очень зла… и мое сердце разбито. Теперь я его и не соберу больше. Не зачем, не для кого…

― Худышка, не грусти, – сидим с Бет в университетском кафе на обеде. ― Ты свой «супчик» уже столько раз помешала, что он взбился. Кто ж знал, что Адамс все же, как был придурком, так и остался?..

― Самое плохое, что я его забыть не смогу, теперь точно.

― Ребенка у вас общего нет, так что… давай-ка походи с кем-нибудь на свидания и выветришь Стивена Адамса из головы.

― Я уже перебрала лимит по бестолковым свиданиям, только хуже делаю. Расскажи, как у тебя с Брайаном?

― Он классный! Я его предупредила, чтобы никому ничего не рассказывал, под предлогом сохранить наши отношения втайне. В этом есть что-то запретное, сладкое. Он меня поддержал, так что придурок не узнает.

― А сейчас это уже бессмысленно. Кажется, что, сказав ту ерунду про дедушку и остров, я ему отомстила троекратно.

― Он заслужил! Не жалей его, не развалится.

― Что мне делать? Я его любила – это придавало сил, хотела отомстить – тоже придавало. А теперь? Толком и не знаю, мое ли желание здесь учится? И что делать, когда захочется съесть огромную пиццу? Раньше я вспоминала, для чего стала стройной: чтобы вскружить голову Стиву, влюбить в себя. Но я ему не нужна: ни толстая, ни худая…

Слезы накатывают, я отодвигаю тарелку с «супчиком» и, положив ладони на стол, опираюсь лбом. Ощущаю, как Бет гладит по волосам и спине, а я так и продолжаю плакать. Мне правда непонятно, зачем я себе такая, какая есть сейчас.

Сегодня вечером заседание клуба, но у меня совсем нет настроения. Уже позвонила Альфи и попросила, чтобы меня подменил – он расстроился. Понимаю, ему не очень комфортно говорить на аудиторию, но у меня, правда, нет настроения и желания.

Погода весь день хмурится. Застегиваю молнию на куртке и выхожу из университета. Невзирая на накрапывающий дождь иду на стоянку, посмотреть нет ли машины Стива. Нет. Вот где он все эти дни? А если что-то случилось? Могу это узнать, только у одного человека. Лезу в рюкзак за телефоном, но меня опережают звонком. Это Мелани, принимаю вызов:

― Нола, привет! Я опаздываю на нашу встречу, смогу только к завершению. Ты меня дождись, хорошо?

― Мелашка, я сегодня не иду туда, неважно себя чувствую, – и вообще, хочу домой к телевизору со слезливой мелодрамой и попкорном, мороженым, чипсами…

― Нола! Ты слышишь меня?

Размечталась…

― Конечно, извини.

― Мне очень нужно тебя увидеть и поговорить.

― У тебя что-то случилось?

― Не у меня. При встрече все расскажу. Только дождись меня.

― Ладно, – сегодня явно не мой день… как и все четыре предыдущих, ― я в библиотеке буду.

― Хотя… Ты знаешь, где живет Кристиан?

― Нет.

― Тогда записывай адрес и приезжай к нам.

― К вам? – неожиданно.

― Об этом тоже расскажу. Я тебя жду.

Всю дорогу в такси я крутила браслет, который мне вернул Стив. Двоякое чувство: хотелось выкинуть и все забыть, и очень хотелось поместить внутрь себя, чтобы чувствовать его энергетику как можно ближе и чаще.

Снова захожу на сайт знакомств, где у Стива была страничка. Вбиваю в поиск его имя и снова нулевой результат. Свою анкету он не вернул, наверняка выбрал кандидатку из других имеющихся. Например, грудастую деваху, которая сидела на нем в больнице. Как только вспоминаю ту сцену – злюсь неимоверно. Приоткрываю окно и высовываю дорогую сердцу вещь – возможно, если я выброшу его, то… Порыв ветра грубо выдергивает браслет из моих рук, только и успеваю крепко сжать ладонь. Мгновенно возвращаю руку в салон и прижимаю к груди. Нет, нет, нет, пусть он всегда будет со мной. Я ведь могу положить его куда-нибудь подальше… под кровать, например. Улыбаюсь, вспомнив, какой пыльный Стивка вылез оттуда. Господи, ну почему я влюбилась в человека, для которого ничего не значу, но который все в моей жизни? Убираю браслет в рюкзак и плотно закрываю молнию кармана, где все еще лежит та фотокарточка с моего дня рождения.

Подъезжаю к небольшому дому, расплачиваюсь и выхожу. Вижу, как в окне Мелани машет мне рукой. Пока дохожу до входной двери, она уже открывает:

― Привет! – целую в щеку, отметив про себя, что она в домашнем халате.

― Нола, проходи, проходи.

Зовет меня в просторную комнату – вероятно, гостиную.

― Мелашка, вы с Кристианом что уже живете вместе?

― Ах, Нола, – закусывает нижнюю губу и кивает, ― вчера я перебралась к нему с вещами.

― Ого, как все быстро, – казалось, мы и состоим в клубе «НЕДО», потому что в том числе недотроги, но, в действительности, совсем не так.

― Знаю, что это очень поспешно. И вам ничего не рассказывала. Ты только меня не осуждай, ладно?

― Тебе с ним хорошо?

― Очень.

― Значит, все верно сделала. И кто я такая, чтобы чужие решения подвергать сомнению.

― Мне важна твоя поддержка. Спасибо! – подходит и обнимает меня. ― Это как-то само собой получилось. Я в него влюбилась без памяти, Крис говорит, что тоже. И я верю – потому что он такой нежный со мной. Даже Стив говорил, что рядом со мной Крис совсем другой. А он все же его лучший друг.

Глава 13

― Нола? А ты что здесь делаешь?

Это Крис и голос у него недовольный. Поворачиваюсь. Удержаться от улыбки сложно, но я честно стараюсь. В руках здоровенного парня четыре огромных плюшевых кота и на шее еще один длинный, взъерошенный котяра. Прическа у Криса подстать котяре – «дорогая, я помыл улицу: честно хотел шваброй с водой, но получилось собой»... У Мелани целая коллекция кошачьих в разных вариациях, а на улице дождь и ветрено.

― Спасибо большое! – Мелашка подлетает к нему, обнимает и целует, встав на цыпочки. ― Ты весь мокрый. Дождь усилился? – Крис ничего не говорит, просто стоит и прожигает меня взглядом. ― Это я позвала, – забирает свои игрушки, берет Криса за руку и подводит ко мне: ― Ты должен ей все рассказать.

Зря я повелась на печеньки, не нужно было оставаться. Все-таки Крис меня не ждал. Не знаю, о чем Мелашка говорит, но:

― Мне лучше уйти, – встаю с дивана, бросив взгляд на печенье – даже не до них сейчас.

― Пожалуй, – кидает Крис, оглядывая меня с ног до головы.

― Нет, ну ты чего, Кристиан?

Прохожу мимо Мелашки и смотрю с укоризной, хотя понимаю, она хотела помочь, но лучше бы предупредила, что я не желанный гость. Ну этого и следовало ожидать. А перед Крисом гордо поднимаю голову, еще не хватало, чтобы он рассказал Стиву, что я полностью раздавлена его поступком.

― Не ожидал от тебя такого, Нола.

Промолчать и уйти или…

― А чего ты ожидал? – я всегда выбираю «или», потом мне все аукнется сторицей. ― Что соглашусь? Вы все мужчины из одного теста.

― Чего я ожидал? Что чувства моего друга взаимные, вот чего я ожидал.

― Ну, уж простите! Нет! Это у меня не взаимно! – чеканю каждое слово. Пусть своему другу передаст.

Хватаюсь за ручку двери, пытаясь открыть, Мелашка останавливает:

― Нола, не уходи. Вам с Крисом нужно поговорить. Кристиан, а ты куда?

― Это твоя подруга, ты с ней и разговаривай. Я буду на кухне.

― Нет, стойте! Нола, Нола, – захлопывает дверь и становится к ней спиной, ― вот скажи, почему ты не согласилась на предложение Стива?

― Мелашка, я тебе уже говорила, что не хочу с ним жить в фиктивном браке – год! Зачем ты делаешь мне больно? Я хочу домой. Отпусти.

― А разве Стив говорил о браке на год? – не ушел еще.

― Фух! – произносит звонко и отходит к Кристиану, освобождая выход. ― Вот поэтому вам нужно поговорить.

― Мелани, о чем говорить? – слезы на глаза накатываются, а я не хочу предстать в уязвленном положении, поэтому отвечаю, не оборачиваясь: ― Пожалуйста, не нужно сводить меня с вашим общим другом, – конечно, Мелани живет с Крисом и попала под его влияние. Открываю дверь и выхожу на улицу – дождь усилился, поэтому я сразу становлюсь мокрой. Еще заболеть не хватало. Сейчас вызову такси и уеду домой – под одеяло в обнимку с подушкой-плакушкой. Есть у меня такая с тринадцати лет – та, что ощущала все мои слезы по Стиву. Достаю телефон. Как же неудобно – пальцы скользят. Тыкаю в экран, и неожиданно дождь прекращается, а небо становится темнее. Поднимаю глаза – надо мной черный зонт:

― Нола, вернись в дом. Нужно поговорить.

― О чем? – поворачиваюсь. Крис держит зонт надо мной, а сам мокнет под дождем.

― Так и будешь на меня смотреть? Идем, – берет меня под руку, я отдергиваю. ― Ну, вот почему моему другу досталась такая взбалмошная девушка?..

― Я ему не досталась!

Решила не двигаться с места, но лихо подхватившая крепкая мужская рука, затащила меня в дом. Дурацкие парусные гонки – у этих парней силы немерено.

― Ты, правда, решила, что Стив предлагает тебе фиктивный брак?

Затащил в дом, поставил посередине гостиной, как нашкодившего котенка и смотрит будто я нелепость какая та:

― Я за него ничего не решала, он сам все сделал.

― Стивен, разве хоть слово сказал про такой брак?

― Статья и страничка на сайте знакомств были красноречивые, ему и не нужно было говорить.

― Нола, ну ты же умная девушка.

― Надеюсь, утверждаешь, а не спрашиваешь, – язвлю.

― Все зависит от твоего ответа, – усмехается.

― Смешно, конечно, до жути. Два друга: два сапога – пара.

― Крис, давай к делу. Что ты Нолу мучаешь?!

― Она сама напрашивается.

― Крис! – а, Мелашка не промах, девчонка. Дружок Адамса сразу принимает серьезный вид. Надо тоже на Стива прикрикивать, глядишь, шелковый будет. Хотя уже незачем… ― Нола, Стив сделал тебе самое настоящее предложение, – Мелашка подходит и берет меня за плечи.

― Это правда? – поворачиваюсь к Крису. Он кивает. ― Но ведь ему нужна была фиктивная жена на год, – Крис качает головой, так и читаю «ну, дура дурой».

― Нужна была, но ты все изменила, – Мелашка гладит по плечам, приводя меня в чувства. Все еще не могу собрать предыдущие события и сказанное сейчас воедино.

― Я? – опускаюсь, на рядом стоящее кресло.

― Крис, ну не молчи! Расскажи все как есть, ты же его лучший друг.

― Поэтому и молчу Мэли. Не знаю, одобрит ли, наш поступок Стив.

― Но ты бы ведь хотел, чтобы наши друзья помогли нам, – Мелани отходит к Крису.

А я вспоминаю тот вечер: как Стив встал на одно колено и преподнес мне кольцо и… как я жестоко поступила с ним. Пытаюсь сдержаться, но не выходит: по щекам текут слезы:

― Я очень его обидела.

― Даже не представляешь насколько! – Крису лишь бы упрекнуть меня, но он прав Стив – друг детства, а я… ― Ты просто одним махом перечеркнула его жизнь, – да именно такая, он прав…

― И что мне теперь делать? – умоляюще смотрю на Мелашку и Криса, будто они смогут помочь.

― Не знаю, Нола. Стив не заслужил такого, он всей душой к тебе. Да друг, вообще, изменился за последние недели, – вновь укоризненно качает головой.

― Что значит «не знаешь»? – я рада, что Мелашка такая бойкая, пусть в ее жизни будет много-много счастья. Вытираю пальцами очередную покатившуюся слезу. ― Отвези Нолу к Стиву, не вижу проблемы.

― А я вижу! – Крис настроен против меня, все правильно – по заслугам. ― У вас все так просто: поссорились, помирились… – встает и опирается на стол, глядя на меня в упор. ― Нола, ты извини, но я не уверен в твоих чувствах к Стиву. Мы с ним как братья и я не хочу, чтобы мой лучший друг страдал.

Глава 14

Как только выезжаю за пределы города, дождь усиливается. Вот именно этого и не хватало. Мне до особняка минут тридцать – сорок с такой скоростью, а выше разгоняться не рискую.

Спокойно, Нола! Все получится! Ты справишься!

Проезжающих навстречу автомобилей практически не осталось. Дождь мешает смотреть впереди себя. Надеюсь, что трудный участок я проскочила, лес ведь уже начался. На поворотах стараюсь еще замедлиться, и это отлично помогает их преодолевать.

― Ай!

Совсем близко сверкает молния, и я невольно сжимаюсь всем телом. А после того как над головой раздается раскат грома, я решительно прибавляю скорость. Должна справиться! Я бывала на бездорожьях.

― О божечки!

Меня буквально парализуют раскаты и сверкание молний над головой, хочется плакать и прижаться к кому-нибудь, потому что страшно до жути… Вспоминаю ночь на мое пятнадцатилетие, буквально ныряю в омут ужаса и душевной боли, которые тогда испытала…

А в следующее же мгновение ощущаю, как начинает заносить в сторону переднее колесо, а потом заднее… Пытаюсь удержаться на дороге: сбрасываю скорость; выравниваю байк, как могу; и начинаю поочередно жать на тормоза. Кажется, что у меня получается, сознание словно отключается от внешних факторов и четко фокусируется на дороге. Наконец-то стабилизирую ситуацию. Выдыхаю. Понемногу прибавляю скорость. Но впереди ударяет разряд молнии и я резко отклоняюсь назад, теряя контроль, а сразу после – равновесие. Мотоцикл накреняется вправо, и я падаю: группируюсь, прижимая руки к голове, и стараюсь скользить спиной, как этому учат в мотошколе, в надежде остаться с меньшими повреждениями. Я не попадала в аварии, это первая…

Очередной раскат грома быстро приводит в чувства. Поочередно шевелю пальцами рук и ног, шеей, плечами – цела. На улице стало еще темнее, а дождь усилился. Стараюсь встать, тело немного трясет, но потихоньку поднимаюсь. Снимаю шлем и иду к мотоциклу, слегка прихрамывая из-за боли в пятой точке. Проскользила я не только спиной, но и попой тоже. Но это не проблема…

― Ай-й-й, – поскальзываюсь. ― А вот это проблема.

Дохожу до мотика словно цапля – осторожно вступаю в грязь. Наверняка об этом участке Кристиан и говорил. Мой железный друг лежит на обочине и мигает задней фарой, оповещая, что ему нужна помощь.

― Ты мой хороший.

Надо оттащить мотоцикл подальше от дороги. Машин не видно ни в одну, ни в другую сторону. Оттащить получается недалеко, потому что ноги все время скользят, хотя в какой-то степени это позволяет прилагать меньшие усилия. Теперь нужно попытаться его поднять и… сил совсем не осталось. Гроза не прекращается, но раскаты стали более отдаленными, а молнии вообще не видно – ну хоть какой-то просвет.

― Так, нужен план Б. Но у меня и А не было. Было одно – приехать к Стиву.

Снова пытаюсь поднять мотоцикл, поскальзываюсь сильнее и падаю на и так пострадавшую попу. Странный звук подо мной привлекает внимание – я угодила в грязевую лужу. Господи… Хоть мотоэкипировка и непромокаемая, все равно мокро и теперь я вся в грязи.

― Так, еще раз: план Б! План Б!

Надеваю шлем обратно на голову, потому что даже думать холодно. Плана нет. Есть один вариант – позвонить Стиву и надеяться, что он возьмет трубку.

Снимаю перчатки, расстегиваю куртку и достаю из нагрудного кармана телефон, набираю Стиву, прикладываю телефон к… шлему.

― Вот, черт!

Сбрасываю вызов, снимаю шлем – опять мокро и холодно… Шмыгаю носом, вытираю сопли, понимаю, что руки грязные… Не везет, так не везет! Вновь набираю Стиву, в трубке гудки, гудки, гудки… А потом еще одни только другие. Смотрю на телефон – «заряд батареи – 13%». Ну, ведь куда хуже-то? Снова набираю Стиву – гудки… Буду звонить, пока не ответит. Звоню, звоню, звоню… ничего… не берет. «Заряд батареи – 8%».

Попробую еще раз. Начинаю набирать. И надо мной сверкает молния. Вздрагиваю, телефон выскальзывает из рук, делает практически сальто над моей головой и падает позади меня громким шлепком в лужу.

― Нет, нет, нет…

Разворачиваюсь, телефона не видно, хотя экран был включен. Шарю руками в глубокой луже – не найти. Слышу что-то напоминающее птичек. Наверняка Стивка перезванивает. Но телефон никак не нащупать.

― Стив, подожди, я скоро!

Хоть ныряй. Лужа глубокая по локоть. Кажется, отыскала! Ай-ай, нет… потеряла, и птички затихли. Продолжаю искать телефон и наконец-то нахожу!

― Иди ко мне, малыш.

Протираю экран, «заряд батареи – 2%». На экране загорается входящий вызов «Стив Адамс, океан». Замершими пальцами нажимаю принять, и в этот самый момент экран телефона гаснет…

― Сти-и-ив! Помоги! Не бросай меня!

Глава 15

Стив

Вновь набираю номер Нолы – «абонент недоступен»... Зачем так много раз звонила?

Я работал в другой части дома, телефон не слышал. Может, пигалица перебрала с выпивкой и решила позвонить «бывшему», чтобы добить окончательно? Сегодня пятница, так что вполне возможно… Интересно для чего она ошивалась у аудиторий с моей группой? Может, поняла насколько ее выводы были абсурдными? Да, какая разница. Бить в самое уязвимое место может враг, но никак не возлюбленная, так что черт с ней. Завтра проспится, будет сожалеть о звонках. Да и мне нужно выспаться хорошенько. Всю неделю здесь восстанавливают особняк, согласно моим расчетам и планировке – пока все идет отлично. Но вот вставать приходилось рано. Зато, когда заваливаюсь спать, отрубаюсь тут же. Я оборудовал для себя зону работы и отдыха, теперь в одной из комнат на втором этаже есть кровать, душ, а на первом – функционирующая кухня, а значит, на выходные спокойно можно приезжать сюда и продолжать работать, подальше от всех.

Еще раз набираю пигалицу – также вне доступа. Погода сегодня скверная, радуюсь весь день, что успели починить крышу и вставить два треснутых окна.

― Зачем же ты звонила, Нола Мэйси?

Объяснений не нахожу, поэтому иду спать. Подхожу к окну и всматриваюсь в темноту. Что пытаюсь там разглядеть – не знаю, но на душе какое-то странное чувство – тревога, что ли? Только вот за кого? Завтра позвоню Гленну, чтобы убедиться, что дома все в порядке.

Дохожу до кровати и заваливаюсь лицом в подушку – да, последние деньки по напряженности, дадут фору всему предыдущему году.

Мгновенно проваливаюсь в сон и вновь раздается телефонный звонок. Неужели пигалица проснулась и решила снова «бывшего» подоставать? В данном раскладе «бывшим» быть паршиво, тем более я привык смотреть в будущее. Шарю рукой по тумбочке, отыскиваю телефон, лениво щурюсь в экран: «Кристиан», перевожу взгляд на время – почти десять вечера. Странно…

― Да, Крис?

― Брат, Нола уже к тебе приехала?

― Нет, а должна была?

Вскакиваю с кровати, вспоминая ее звонки, и сон моментально пропадает.

― Да, эта упрямая шмакодявка отправилась к тебе около полутора часов назад. Я ей четко сказал, что поедем завтра, но она, похоже, упрямее тебя. Поехала в такую погоду. Скинула на телефон Мэли эсэмэску, а мы ее только что увидели.

― Черт, – начинаю натягивать штаны и футболку, ― она мне звонила несколько раз, я не слышал. А теперь дозвониться до нее не могу, – надеваю ботинки, беру куртку, ключи и буквально слетаю вниз по лестнице. ― Я еду ее искать.

― Мне выехать к тебе?

― Пока не нужно. Прога, определяющая местоположения телефона, у меня осталась, сейчас буду пробовать вычислить ее. Если что я тебе позвоню.

― Хорошо. Держи нас в курсе.

― Обязательно.

На улице ливень стеной. Сажусь в машину и завожу двигатель, одновременно подключаясь к поиску телефонного сигнала – не находит. Предсказуемо, если у нее сел телефон. Настраиваю на поиск места, где был зафиксирован последний сигнал. Пока на экране идет загрузка, выворачиваю на машине от особняка к дороге.

Включаю дальний свет, дабы был обзор лучше, но этого все равно недостаточно, чтобы хорошо видеть вокруг. Еду медленно, высматривая обочины. На чем она поехала – на такси? Но не на мотоцикле же?.. Усмехаюсь, потому что по такой погоде ехать на нем за город это равносильно стопроцентной аварии. А потом вспоминаю эмблему «1%» и тревога возрастает. Пигалица ведь могла так сделать. Черт, черт, черт! Зачем она вообще сунулась сюда поздним вечером в непогоду?..

Пиликает телефон. Наконец-то есть ответ: последний сигнал абонента зафиксирован в двадцати километрах от меня. Как раз на участке дороги, которую размывает в дождь. С ней могло, что угодно там произойти. Набираю скорость. Попутно обдумываю звонить в «Службу спасения» сейчас или все же самому убедиться, что нужна помощь? Решаю приехать первым и разобраться, потому что в данном случае может спасти только вертолет с медиками, обычная «скорая» застрянет еще до места назначения.

За километр до сигнала вновь еду на минималке, присматриваясь к обочинам и рядом стоящему лесу. А еще на саму дорогу, боясь разглядеть на асфальте следы аварии. Наконец-то слева от себя замечаю еле различимый свет чуть вглубь леса. Разворачиваюсь и торможу, съехав с дороги. Ощущаю, как внедорожник попадает в грязевую яму, но с легкостью преодолевает ее.

Выхожу, освещая себе путь фонарем. Кажется, что дождь усилился и вокруг больше ничего не слышно. Осматриваю место остановки – похоже, что грязь месили десяток бойцов – все истоптано. Опасаюсь, что спасатели тут уже были, единственное, придает оптимизм – нет следов ав… Черт, под ногами валяется разбитое мотоциклетное зеркало и с этого места видно, что кто-то что-то тащил. Сердце начинает стучать чаще. Но надежда не отпускает, и я иду в сторону света. Неожиданно он гаснет. Вот же ж…

― Нола! Нола!

Глава 16

Нола

Мой план «Б» только что перестал существовать, оставив меня выдумывать план «В»… Кроме прочих мелочей, у меня всегда с собой походный фонарь и дождевик – из последнего я соорудила что-то наподобие палатки с единственной разницей: в моей есть только крыша и одна стена, которая закрывает от косого дождя. Второй стеной служит мой железный друг, который изрядно пострадал и напоминает мне одноухого осла. Хотя главный осел сегодня я – ехать на мотоцикле загород в такую погоду, была очень-очень-очень плохая идея. Но посыпать голову пеплом не мой вариант, тем более, когда на ней любимый тепленький шлем. Иногда открываю визор проветриться, а так дышу внутрь, чтобы было теплее. На руках перчатки. Вместо сидения у меня пихтовые ветки, которых в этом лесу много.

И несмотря на мой «дом» я замерла до чертиков и периодически проваливаюсь в сон. Знаю, что лучше не засыпать, поэтому поначалу пела и растирала тело руками. Ног я совсем не чувствую, пошевелила бы, вытянула, но боюсь, что окончательно замерзну. А еще болит левое плечо и лопатка. Скользить спиной при аварии методика проверенная, но с нюансами…

Божечки! Что без света делать-то? Бояться я не хочу, а уже становится страшновато… Что мне грозит в такой ливень? Серый голодный волк или голодно-холодная смерть? Ни один вариант мне не нравится. Как только дождь закончится, я пойду в сторону особняка. Единственная проблема… Нет, их две. Первая – у дождя совсем другие планы и заканчиваться он явно не собирается, и вторая – я теперь не знаю в какую сторону особняк. Буду ждать утра и проезжающих машин. У меня с собой нож есть, если что… только бы не заснуть, иначе сто процентов замерзну…

«Нола»

Божечки, у меня галлюцинации начались. Кажется, что меня зовут. Вероятно, я все же заснула. Проснись, Нола! Мысленно хлопаю себя по щекам.

«Нола»

Голос приближается. А вдруг Стив снова услышал меня, как тогда на Бьянке? Нет, такого не может быть…

Кто-то сдергивает мою крышу и стену в сторону. Хочу увидеть кто, а визор запотел: давно не проветривалась. Руки замерзли и все тело тоже – я, оказывается, ничем пошевелить не могу, только думаю. Но ведь этот кто-то знает мое имя, может Кристиан с Мелашкой? Не сплю же я или все-таки сплю?

Кто-то стучит по шлему и начинает тормошить за плечи. Ой-ой, у меня болит плечо. Не надо, не надо!

― Нола, ты слышишь меня? – кажется, что голос Стива, но в шлеме очень плохая слышимость. ― Нола, – наконец-то этот кто-то открывает визор. Стивка… ― Слава богу, ты в порядке!

Прижимает меня к себе, а я начинаю рыдать взахлеб. На самом деле мне было очень страшно и больно, и я безумно рада видеть Стива.

― Маленькая моя, Птичка, – снимает с меня шлем – холодно, но он рядом и теперь все будет хорошо. ― Почему ты молчишь?

― З-замерзла, – еле выдавливаю из себя и зубами от холода стучу. ― З-забери меня с собой. Не оставляй з-здесь.

― Ну, что ты. Что ты… Сейчас же поедем в особняк, там согреешься. Поднимайся.

― Я ни ног, ни тела не чувствую. Не могу шевелиться. Никак.

― Так, жди здесь. Я быстро.

Снимает с себя куртку и укрывает мне голову и плечи.

― Нет, не уходи. Не бросай меня, Стив, – плачу.

― Я сейчас приду. Слышишь? – киваю, но не хочу его отпускать.

Уходит, а точнее, убегает. Не от меня ведь: он же не понял еще, что я, и есть крошка По?.. Обещал вернуться, значит, так и сделает, потому что он лучший мужчина на свете. Я верю, я тебе верю.

Вижу, как бежит обратно. Спасибо! Садится на колени, весь мокрый, в одной футболке.

― Открывай шире рот и пей, – откручивает крышку на бутылке и подносит к моему рту, в нос ударяет запах крепкого алкоголя.

― Зачем? Не хочу, – отворачиваюсь, но он не дает, следуя рукой с бутылкой за моим ртом.

― Пей, кому сказал!

Удерживает мою голову одной рукой, а второй заливает алкоголь в рот, давая дышать между глотками.

― Пять – хватит с тебя. А то если с шампанского ты улетаешь, с вермута готова меня убить, боюсь представить, что будет с виски.

― Зачем-м-м?.. – голову сразу начало вести и я будто во сне... в приятном таком сне.

― Теперь пробуй встать.

Неожиданно для себя начинаю двигаться. Хватаюсь за Стива, он поднимает. Я наконец-то ощущаю свое тело, которое вдруг стало таким легким и невесомым.

― Не, не, не, Стивка! Мы не можем бросить моего друга, – тянусь рукой к мотику, а Стив упрямо тащит меня куда-то.

― Никто его не бросит. Я посажу тебя в машину и вернусь.

― Ему тут страшно одному будет. Ну ты чего? – весело оказывается висеть на Стивке под дождем.

― Он крепкий мужик, справится. Вот как алкоголь может так влиять?

― Стивка, Стивка, стой! Мои вещички надо все взять.

― Заберем. Иди вперед.

― И, давай, веточки с собой возьмем теплые. И… эй, ты чего удумал-то?

Вскидывает меня на плечо и тащит. Меня бы вытошнило, но нечем… Так висеть на Стивке совсем невесело… Наконец-то ставит меня в грязищу.

― Так, будь здесь, – открывает дверь своей большо-о-ой машины и заталкивает меня на сидение.

― Я тебе не сумка с продуктами. У тебя ничего покушать нет? – икаю, и во рту появляется привкус виски. Фе-е-е…

― Нет. Приедем в особняк, там поешь. Все сиди здесь, – закрывает мою дверь и уходит.

― Эй, не бросай меня тут, – открываю дверь, хочу выйти, запинаюсь ногой о порожек и падаю прямо в грязь.

― Нола! Господи, ну почему с тобой так много проблем? – поднимает меня, пытается отряхнуть, а потом отмахивается и снова запихивает в машину.

― Я упала, а ты ругаешься, – начинаю хныкать, чтобы пожалели.

Стив смотрит на меня, я делаю глаза, как у щеночка и жду обнимашек. На что он цокает, качает головой и захлопывает дверь. И сразу слышу, как щелкают замки. ― Э-эй, так нечестно, – дергаю ручку, но не могу открыть: запер меня…

Глава 17

Стив

Ну вот почему меня угораздило влюбиться в такую… такую… Да, даже слов не могу подобрать.

Дождь хлещет нещадно. Один плюс: вода – это всегда вода, поэтому мне не особо не привыкать – что под водой, то под дождем. Хотя в последнем варианте холоднее.

Подхожу к «шалашу» пигалицы: мотоцикл, разорванный дождевик, шлем, куча пихтовых веток. Про какие еще «вещички» она говорила? Если что-нибудь забуду, будет ныть всю дорогу.

Так, вот валяется мешок в ветках. Открываю: ножик маленький складной, нож побольше в ножнах, пустой контейнер (наверняка «орешки» ее тут были), шишка, два желудя, три гриба и ветки с ягодами.

― Она жить здесь собралась, что ли?

Забираю все. Свечу фонарем, чтобы ничего не оставить. Ну вообще, для путешественника у нее неплохие навыки. Жаль, что мы с ней все-таки разные.

Все «вещички» собираю в непонятно почему разорванный дождевик, кладу все на мотоцикл. Начинаю его двигать, но ничего не выходит, словно врос. Может, шины лопнули? Осматриваю. Мэйси вкопала колеса в землю… Ну как это понять, а? Сбиваю ботинками и вытаскиваю мотоцикл.

Волоку ее «мотик» к своей машине. Даже отсюда слышу музыку. Дискотеку решила устроить? И свет зачем-то в салоне включила. Нет, ей однозначно нельзя пить. Запихиваю мотоцикл и «вещички» в багажник. Музыка бьет по ушам, в салоне жара – это она, видимо, подогреться надумала. Сейчас ей выскажу, как следует вести себя в чужой машине. Открываю водительскую дверь, готовлюсь уже к серьезному разговору, но когда вижу ее, то по лицу расползается улыбка. Не знаю, как она так умудрилась, но буквально свернулась калачиком на пассажирском сидении, и носом уткнулась в мою куртку. Какое-то время просто смотрю на нее, забыв о музыке, жаре, дожде. А потом решаюсь отправить Птичку на заднее сидение, все же там поудобнее будет. Выключаю музыку и настраиваю адекватную температуру. Обхожу машину и открываю ее дверь:

― Нола! – даже не шелохнется. ― Нола Мэйси! – прищуривает один глаз, смотрит на меня и улыбается. ― Давай, переходи назад, там поспишь. Правда, выйти придется, но быстр… – не успеваю договорить, Птичка разворачивается и перелезает на задние сидения, не задев ничего вокруг себя. Умело. ― Да, так тоже вариант.

Наконец-то сажусь в машину. Так-то хорошо, что она воздух прогрела, на улице дубак.

Собираюсь трогаться, сзади раздается шум. Оборачиваюсь. Нола чуть ли не на половину перевесилась в багажный отсек:

― Ты все мои вещички забрал? – копошится.

― Все. Сядь нормально, – но она продолжает рыться. ― Забрал даже шишку и три гриба. Успокойся.

― М?.. Честно?

― Клянусь.

― Стивка! – моментально разворачивается и припечатывается к моему сидению сзади, обнимая за шею руками. ― Спасибо! Ты лучший!

Поспорил бы я, приводя в пример разговор на Бьянке, но что толку препираться с пьяной девушкой. Даже начинать неохота.

― Давай-ка, поспи лучше.

Отлипает от меня и ложится на сидения. Пока едем, вдали сверкает молния. Похоже, непогода на целый день завтра или вообще на все выходные. Почти на подъезде к особняку опять за спиной шебуршение началось. Оборачиваюсь. Картина маслом – только она в пьяном виде может так делать: высунула за окно ладонь, а потом выпила с нее дождевую воду.

― Ты чего творишь?

― Сушняк. Пить очень хочется.

― Ну, какой сушняк? Ты выпила меньше часа назад несколько глотков алкоголя.

― У меня быстрый, – повторяет действия.

― Нормальную воду нельзя было попросить?

― А у тебя есть вода?

― Нет.

― Так я и знала.

― До особняка метров семьсот – там напьешься.

― Жажда замучила.

И за что мне такое «счастье»?

Как подъехали к особняку, понял, что непогода только разгулялась: ко всему прочему поднялся ветер.

― Мы на месте, – говорю, подъезжая поближе к зданию, чтобы Птичке меньше шагов делать до теплого места. Почему я продолжаю о ней заботиться после того, как она мне в душу плюнула? Но ведь почему-то она здесь?.. ― Нола! – оборачиваюсь – спит в любимой позе.

Подхожу и открываю заднюю дверь. Такая милая даже будить не хочется. Так, Адамс, возьми себя в руки! Оставить здесь не вариант, значит…

― Нола, поднимайся, – тереблю за лодыжки, она отбрыкивается и глубже зарывается носом в мою куртку. Дождь с ветром – скверное сочетание – продувает насквозь, и с погружением в воду уже ни в какую рядом не встает. Тяну за ноги, пигалица начинает ворчать, но я не отступаюсь.

― Не хочу, – смотрит на меня чудно-сонными глазами.

― А надо! Вставай, давай! До дома пять метров, придется еще раз вымокнуть.

Медленно и лениво поднимается, протирая глаза пальцами, как трехлетний ребенок. Делаю шаг назад, чтобы освободить проход. Над нами ударяет гром и сверкает молния:

― А-а-а! Стив, Стив, не бросай меня. Не уходи!

Мигом выскакивает из машины и обхватывает меня руками за спину, вжимаясь в грудь. Я аж еле удерживаюсь на ногах.

― Ну, ты чего?

― Не уходи!

Расцепить ее руки невозможно, сделать шаг тоже. А дождь лупит нещадно.

― Отцепись.

Крутит головой «нет», но все же ослабляет хватку. А с новым раскатом грома вновь вцепляется, что дышать трудно. Делать нечего, кое-как закрываю дверцу машины и тащусь с пугливой ношей в дом.

Наконец-то заходим внутрь, и я закрываю дверь. Расцепляю руки Птички, ставлю недалеко от окна и скидываю с себя промокшую обувь и футболку. Снимаю с нее свою куртку, упирается. Похоже, она все еще под действием алкоголя. Когда провожу рукой, снимая одежду с левой стороны, вскрикивает:

― Вроде я плечо вывихнула. Больно.

― Это из-за падения с мотоцикла?

― Да… – шевелит пальцами, а я осторожно завожу ее руку за спину.

― Так болит?

― Несильно.

― Значит, не вывих. Давай, раздевайся, гляну, что с твоей рукой, – никакой реакции, просто стоит и смотрит на меня, словно хочет что-то сделать, но не решается. А я на нее смотрю: свет от лампы падает на лицо, высвечивая очерченные скулы и пухлые губы. То, что не решалась сделать она, делаю я: убираю с ее лица мокрые пряди волос, провожу ладонью по щеке, и большим пальцем по губам – она вновь увлекает меня в силки своих глаз. Так и стоим, разглядывая друг друга словно впервые. Наклоняюсь к губам. Ее дыхание учащается, и я понимаю, что она хочет этого не меньше моего. В окне сверкает молния, и раздается раскат грома. Птичка взвизгивает и подскакивает на месте, а дальше упирается лбом мне в грудь, также крепко прижимаясь:

Глава 18

Нола

Я несколько раз говорила Стиву, что до ужаса боюсь грозы. Неужели не помнит?

― Ну, чего ты нахмурилась?

― Ничего, – отхожу от него подальше. Как так можно? Крошка По его совсем не интересовала. Жаль… Он стоит в непонимании и смущает меня своим красивым накаченным телом, на которое я никак не могу налюбоваться. А запах его пленит – я бы не отходила ни на шаг.

― Ладно, мне тебя не понять. Оставим все как есть.

Поднимает с пола футболку и недовольно встряхивает, показывая всем своим видом, что в этом я виновата.

― Оставим.

Растираю ладонями плечи и начинаю дрожать – холодно:

― Апчхи… – шмыгаю носом, ― Кажется, я заболела.

― Головой нужно думать, – рявкает на меня и куда-то уходит.

А мне до слез обидно, даже не знаю почему, начинаю плакать. Сажусь на пол и реву, как маленькая. Я же чуть не угробила себя, чтобы только извиниться, а он… Нахожу на полу, какой-то лист бумаги, комкаю, чтобы помягче был и высмаркиваюсь.

Осматриваю особняк изнутри: почти не узнать. Мы зашли с главного входа и холл, в котором мебель была покрыта белыми тканями: пустой, пол, где я сижу – прочный и красивый. Как быстро здесь ведутся работы. Помню, что Ричард выделил крупную сумму на реставрацию. Но меня больше впечатляет не это, а то что проект выполняет Стив и у него получается превратить дом в шедевр. Мои ножки хорошо помнят, как провалились подпол… Стив всегда говорил, что не склонен к архитектурной реставрации, но я готова доказать на спор – он талантлив. Встаю и заглядываю во второй холл, который поменьше: уже возведен красивый камин. Хоть на полу и разбросаны строительные листы и стоят коробки, выглядит впечатляюще. С удовольствием погрелась бы у огня, кажется, стало еще холоднее, а завывающий ветер за окном, только дрожи добавляет. Хорошо хоть молния больше не сверкает.

― Мэйси! – слышу голос Стива. С кем он так громко разговаривает? Этот «мэйси» оглох, что ли? ― Нола Мэйси, ты оглохла, что ли? – божечки, это он ко мне ведь обращается… ― Вроде нет на тебе шлема. Или вода в уши залилась? – спускается по лестнице. Уже надел на себя другую одежду, а я тут дрожу от холода.

За что он так издевается надо мной?

― Почему ты такой… такой…

― Ну, какой? – преодолевая холл в два шага, становится ко мне очень близко, и пристально смотрит, замираю и сглатываю.

― Колючий, – снова шмыгаю носом, а на глаза предательски наворачиваются слезы.

― «Колючий»? – усмехается. ― Детский сад какой-то… Ладно. Поднимайся наверх. Комната там одна сделана, так что мимо не пройдешь. Я скоро подойду.

С удовольствием уехала бы домой прямо сейчас. Только как? У меня ни телефона, ни средства передвижения. Я здесь заперта с колючим Стивом.

Лестница уже не скрипит под ногами. Поднимаюсь на второй этаж, третья дверь слева открыта.

― Ого!

В комнате широкое окно, кровать, шкаф, один светильник на полу, другой на большом столе с кучей чертежных листов и папок, ноутбук. На стене карта океана – та, что Стив мне показывал на Бьянке. Становится вновь стыдно за слова, которые я наговорила.

― Несмотря на твои пожелания неудачи, я от своей мечты отказываться не собираюсь, – слышу позади и вздрагиваю.

― Стив, прости меня, – говорю, пялясь на карту, но не поворачиваясь, потому что совестно посмотреть в глаза.

― На замену твоей одежды есть только моя. Подойдет?

Он не мог не услышать мои слова. Почему игнорирует? Оборачиваюсь. Стивка держит спортивный брючный костюм белого цвета.

― Апчхи… Конечно, подойдет. Выйди, пожалуйста, я переоденусь, – кажется, что я дрожу уже на самом деле. И это не только от холода.

― Так, не пойдет, – смотрит на меня с прищуром.

― Обалдел, что ли? Я не буду переодеваться, когда ты рядом, уж лучше замерзнуть, – показательно скрещиваю руки на груди. Ишь, чего удумал…

Он подходит, поворачивает меня вправо и куда-то подталкивает. Открывает впереди дверь и заводит в ванную комнату. Хотя вернее назвать – комнату с душевой кабиной и туалетом. Здесь тепло, будто кто-то воздух прогрел.

― Сначала сюда.

Разворачиваюсь и делаю шаг назад:

― Хочешь сказать, что я слишком грязная, чтобы ходить по твоему свежесделанному проекту?

― Хочу сказать, – снимает с крючка махровое полотенце и кладет на раковину, ― что ты вымокла насквозь, дрожишь и чихаешь, и до лихорадки наверняка осталось недолго. Так что самый верный способ прогреться – это горячий душ. Я бы дал тебе выпить еще виски, но проблем не оберусь, – язвит. ― Поэтому выход у тебя только один, – указывает на кабинку.

― Раздеваться перед тобой не стану.

― Да, больно ты мне нужна.

Уходит, громко стукнув дверью. Ищу защелку, чтобы закрыться, но ее нет:

― Я не согласна так, – говорю и открываю дверь. В комнате никого. Ушел. Вот и хорошо.

Пододвигаю к двери в ванную стул – если решит войти, я услышу. Наконец-то снимаю с себя мокрую одежду. Когда задеваю левое плечо и часть спины – больно. Становится еще холоднее. Радуюсь, что здесь все же теплее, чем во всем доме. Неужели Стив прогрел для меня ванную?

Вода в душе – прекрасна! Не знаю, сколько я времени стояла под горячими струями, но чувствовать себя стала намного лучше. Приоткрываю дверь кабинки и выглядываю – никого. Вытираюсь и понимаю, что костюм Стива я не взяла, а значит, придется выйти, лишь обернувшись полотенцем. Надеюсь, в комнате его нет. Прислушиваюсь – тихо. Выхожу – никого. Костюм на кровати. Быстро надеваю на себя брюки. Они мне велики, поэтому я начинаю затягивать шнурки на поясе. Полотенце падает…

Слышу за спиной неодобрительный свист:

― Кошмар просто!

Глава 19

Из всех слов, которые я слышала за все свои годы, эти ранят больнее остальных. Да, мое тело неидеальное. Да, мне нужно больше уделять внимание коже. Но не настолько ведь оно ужасно… Стою, замерев на месте. Потом все же нахожу в себе силы, поднимаю полотенце и закутываюсь. Почему я люблю такого жестокого человека? Он нисколько не изменился.

― Зачем ты вообще сюда ехала? – слышу, как начинает ходить и открывать какие-то ящики. Я ему настолько противна, что он бы предпочел не видеть? ― Ну, как так можно, а? Где была твоя голова? – подходит и нажимает на левую лопатку, я вскрикиваю. ― Ты свою спину видела? Здесь же здоровенный синяк и отек уже есть.

Так, он про это говорит?.. Прижимаю полотенце к груди и оборачиваюсь. У Стива обеспокоенный вид, а я улыбаюсь, как дурочка:

― Пройдет.

― Без последствий не пройдет. Ну, чего ты улыбаешься? – его голос стал мягче. Стою и не могу налюбоваться на свой «океан». И он смотрит. Так, что я дышать перестаю, и в теле снова бабочки летают.

За окном сверкает молния и раздается раскат грома, я прижимаюсь к Стиву ушибленным боком. И сейчас он меня обнимает крепко, гладит пальцем по коже плеча и целует в голову. Прижимает сильнее, мне больно, но находится с ним в такой близости и касаться оголенной кожи его тела, делает боль невыраженной, беззвучной. И все же я тихонько вскрикиваю, когда пытаюсь повернуться удобнее, чтобы стать ближе.

― Не стоит бояться грозы: если ты в защищенном месте и приняла все меры безопасности. Но что я тебе это говорю, – легонечко постукивает по моей голове, ― если ты в мотоциклетном шлеме, – недовольно цокает и отстраняется. ― Давай, на кровать ложись.

― Зачем это? – я и так еле полотенце удерживаю на себе. У меня не было мужчин, но когда рядом Стив, хочется познать, что это такое, когда твое тело целует любимый мужчина. Опять отлавливаю себя, что смотрю на Стивку, чуть ли не с открытым ртом и отворачиваюсь.

― Намажу тебе спину специальной мазью от ушибов. Давай, давай. Ты, кстати, согрелась? Ну, хотя по румянцу на твоем лице, вижу, что да, – улыбается гад, видит же – я такая от смущения, потому что он рядом.

― Не нужно, завтра буду дома и сама себя намажу. Так что не утруждайся.

― А ты не заблуждайся, Нола. При таких погодных условиях о своем доме на эти выходные точно можешь забыть.

― В смысле «на выходные»? Я так не хочу.

― Хочешь не хочешь, а придется. Я тоже не в восторге от твоей компании. И что мне делать? Сам приехала непонятно зачем, так что терпи теперь.

― Я… я приехала, чтобы…

Божечки, опять молния и так близко, что я закрываю лицо ладонями и отворачиваюсь. А потом взвизгиваю, оттого что руку неловко повернула.

― Все хватит! – подходит ко мне и подхватив одной рукой за талию, тянет на кровать. Силищи-то сколько. Меня это возмущает и приводит в восторг одновременно, но проявление второго чувства фиг он от меня дождется.

― Э-эй! – надо возмущаться убедительно, а то улыбка с лица не сходит.

― Ложись, говорю! – буквально укладывает меня на кровать. Остается только подчиниться и надеяться, что Стив не видит мое довольное лицо, я же возмущенно кряхчу. Укладывает на живот. ― И полотенце сними, оно тебе ни к чему, – сдергивает с меня махровую ткань вверх быстрым движением руки.

― Ну, ты совсем оборзел Океан?! – сейчас, правда, возмущена. Да, я к нему спиной, но даже прикрыться нечем. Вжимаюсь в одеяло, прижимая руки поближе к телу.

― Как ты меня назвала? – наклоняется ко мне слишком близко и ставит руку возле моего лица. По голосу слышу, что эта ситуация его веселит. Беспардонный тип!

― Неважно как назвала! Перестань нависать надо мной! – я его дыхание шеей ощущаю. Приподнимаюсь, стону внутри себя, опираясь на больное плечо, просовываю под собой руку и начинаю бить по его несравненно красивым пальцам. Я их давно заценила и даже на вкус пробовала вместе с вареньем… Позорище-то какое! Но я насмотрелась фильмов для взрослых, и мне показалось это вполне действенной стратегией... я очень ошиблась. Злюсь на него за прошлое и начинаю колотить сильнее.

― Может, хочешь выдать мне увесистого леща? – говорит, практически касаясь губами шеи.

― О да! Очень хочу!

― Валяй, я готов.

Сейчас точно влеплю леща. Уже начинаю разворачиваться, вижу свою обнаженную грудь и понимаю в каком ракурсе окажусь, если повернусь полностью.

― Ах, ты ж гад, Стивен Адамс!

Признав поражение, утыкаюсь лбом в подушку, кладу локти поближе к телу, и слышу вообще ничем не прикрытый смех Океана. Да какой океан, так маленькое озерцо…

― Ну вот и отлично: руки по швам, не будешь брыкаться и рыпаться. Теперь можно приступить.

Касается горячими пальцами моей поясницы и чуть стягивает брюки вниз.

― Э-эй! А это зачем? У меня плечо болит, а не попа, – хотя ей тоже досталось, но в этом я признаться не могу.

― Да? – замолкает.

― Ты что делаешь?

― Оцениваю пострадала ли твоя попа.

― Перестань пялиться на меня! Я тебе запрещаю!

― Ну уж нет! Это я буду делать, даже не сомневайся. Твоя попа выглядит отлично, жаль на ней безразмерные брюки, но… – начинаю ерзать попой и ногами, типа сбиваю с себя взгляд. Я правда его кожей ощущаю, по телу разливается горячая волна, как только представлю, как он смотрит. ― Не вынуждай отшлепать тебя по твоей прекрасной попке. Лежи спокойно.

Смиряюсь. А что еще делать? Каким бы Стив ни казался родным, мы с ним не родственники и совсем одни в доме…

Щелкает крышка, видимо, от мази, Стив намазывает ладони – каждое движение слышу, потому что замерла, одновременно, желая и боясь его прикосновений. Он очень бережно начинает намазывать мне плечо. Будто я какой-то редкий и ценный сосуд и он реставрирует меня своими божественно нежно-сильными руками.

― Не больно?

― Не-е-ет, – вообще-то, крышесносно, но этого я сказать тоже не могу.

И конечно же, он – океан… мировой… Мой мировой океан!

Глава 20

Стив

― Теперь можешь одеваться, – хотя я бы предпочел совсем другое.

― Может, ты выйдешь?

― А «спасибо»? – встаю с кровати и окидываю взглядом Птичку – без одежды она кажется еще более хрупкой.

― Так и будешь стоять и смотреть на меня?

Но остается такой же дерзкой. И черт возьми – по-прежнему желанной. Так, что мне лучше побыстрее отсюда ретироваться:

― Ухожу, ухожу. Никаких манер приличия, – шмакодявка что-то фыркает в мою сторону. Она безнадежна… ― Жду тебя внизу на кухне.

― А где она? Дом большой.

― Найдешь.

Приготовил чай, пожарил тосты, намазал сыром и джемом. Уже прошло полчаса, а я все сижу и жду. Неужели и правда заблудилась? Поднимаюсь со стула и слышу странное шарканье. Наконец-то заходит. Мой костюм на ней сидит отвратительно – скрывает все, что можно, чуть ли не с головой. Хотя птичка явно пыталась сделать его по размеру: рукава закатаны, брючины – тоже. Обращаю внимание на ноги – она в моих кроссовках сорок четвертого размера, а у нее от силы – тридцать семь.

― Что это? – указываю вниз.

― Моя обувь промокла.

― Понятно. А долго почему так?

― Развешивала свою одежду, чтобы высыхала.

«Развешивала»? Да, там вешать негде. Хотя крючки для полотенец все же есть.

― Садись, попьем чай.

― Стив, подожди.

Идет ко мне. Ну как идет? Вернее – топает, шнурки тянутся за ней. Никакой техники безопасности в ее голове.

― Ты бы хоть…

― Спасибо! – прижимается к груди и обнимает за спину. Почему же на Бьянке ты наговорила столько гадостей?

― Меньше болит? – обнимаю в ответ и опять ощущаю перекатные волны внутри. Она кивает, но не отстраняется. Это делаю я: ― Садись, выпей горячего чаю, – еще одну бомбежку упреками мне переживать не хочется, уж лучше подальше от нее до выяснения причин. А еще к ней серьезный разговор.

С большим аппетитом ест тосты и запивает чаем, периодически шмыгая носом и покашливая.

― Перекусила? – кивает и облизывает с губ остатки джема. Держись, Адамс! Ты не умиляться ей должен, а кое-что другое. Выдвигаю стул и сажусь прямо напротив нее. ― А теперь расскажи мне, где была твоя голова, когда ты загород в грозу отправилась на мотоцикле? – значительно повышаю голос и говорю абсолютно серьезно.

― К тебе поехала, – снова щенячьи глаза, другого и не ожидал.

― Я тебя не спрашиваю, куда ты ехала. Я спрашиваю, о чем ты думала? – легонько стучу ей по голове.

― Эй! Не делай так! – отмахивается рукой и тут же всхлипывает – видимо, от боли в плече. ― По какому праву ты вообще на меня кричишь? – собирается встать, я усаживаю обратно и кладу руку на ее ногу, чтобы даже не мечтала уйти от разговора.

― Ну, одно из прав – то, что я твой куратор, если не забыла. Ты вообще соображала, что шлем – это отличный магнит для разряда молнии?

― Знаю побольше твоего, – язвит и кривляется.

― Ну так ответь тогда!

― Не хочу разговаривать в такой манере. Оставь свое «я твой куратор», мы не в стенах университета. Я хочу разговаривать с другом, а не с куратором, – на последнем слове рисует в воздухе кавычки.

― Нет проблем, буду другом. Где была твоя голова, когда ты сюда ехала? – смотрю, не спуская глаз, и говорю даже жестче, чем изначально.

Нола протестующе надувает щеки и шумно выдыхает, скрещивая руки на груди. Потом поднимает на меня свои чудные глаза:

― А возлюбленным, можешь? – смотрит ожидающим взглядом.

Усмехаюсь:

― У тебя все так просто, Нола Мэйси, – отхожу к окну и встаю к нему спиной. ― Меньше недели назад ты практически послала меня подальше из личной жизни. Разве не так? – очень надеюсь, что она не играет ни моими, ни своими чувствами.

― Кристиан мне все объяснил.

― Крис? Так ты поэтому ошивалась у наших аудиторий? Друга моего высматривала? А мне позвонить? – начинаю на нее злиться. Все негативные эмоции, что слегка улеглись за эти дни, вновь накрыли волной. А брат тоже хорош, зачем было обо мне что-то говорить?

― Я тебя искала. Честно.

― Зачем?

― Не знаю. Мне просто нужно было тебя увидеть и понять, что с тобой все в порядке.

― Ну вот смотри – со мной все в порядке. А ты решила, что я убиваться по тебе стану: уйду в запой или на корм рыбам?

― Да нет же, Стивка, нет.

― И перестань обращаться ко мне этим именем. Один человек меня только так называл, и ее в моей жизни по горло, – делаю показательный жест.

― За что ты так не любишь Полианну? – вытирает сопли рукавом.

― Мы сейчас не о ней говорим. А о нас с тобой! Точнее, о тебе и обо мне по раздельности. Зачем сюда приехала? Зачем просила, чтобы Крис тебя привез? Ты мне все предельно ясно дала понять в тот вечер на Бьянке. Я не дурак, мне повторять не нужно.

― Нет, нет! – встает и идет ко мне. И вместо того, чтобы нормально продолжать злится, я слежу, как бы не запуталась в шнурках. ― Я приехала, чтобы извиниться. Прости меня, – ее слова словно заливают разбушевавшейся огонь. ― Я ведь знаю, насколько ценна для тебя мечта об острове, поэтому и била туда.

― Благодарю за признание! Завтра же я отвезу тебя домой. На внедорожнике проскочим. Не желаю быть с тобой под одной крышей.

Вижу, как по ее щекам слезы текут, но поступок даже хуже вражеского.

― Знаю, я заслужила. Но я… я думала, что ты со мной только из-за фиктивного брака, а не потому, что я тебе по-настоящему нужна, – начинает плакать.

― Ты даже не захотела меня выслушать, потому что не веришь. Давай закончим.

Совсем рядом с особняком ударяет молния, и раздается раскат грома.

― Стив! Отойди, не стой так! – не знаю, что на Нолу нашло, но она всерьез начала двигать меня от окна. ― Ты мне очень нужен! Я без тебя не могу, не хочу быть! Не стой так! – рыдает в голос и продолжает тянуть меня к двери.

Глава 21

― Успокойся, успокойся! – даже не знаю, как реагировать на ее слова: расплыться блинным тестом или держать дистанцию и списать повышенную чувствительность на стресс и алкоголь?

― Стив, ты мне, правда, нужен. Я же не могу и дня прожить, чтобы о тебе не думать. Утром просыпаюсь – думаю, – считает, загибая пальцы на руке, ― в университете ищу тебя глазами, желая увидеть, и перед сном тоже вспоминаю. Любое твое отвержение делает мне больно. Но знаешь, проходит немного времени, и я снова думаю о тебе, как о самом дорогом в моей жизни.

Оттянула от окна сантиметров на десять и, очевидно, выдохлась. Сейчас стоит, всхлипывает носом и все еще плачет. Целую в висок и теперь понимаю, на что списать излишнюю эмоциональность – у нее температура.

― Не хотел я этого делать. Ох, не хотел, – качаю головой, прикидывая размер возможной катастрофы.

― Чего не хотел? – утирает сопли рукавом.

Беру из шкафчика граненый стакан, откручиваю крышку на бутылке с виски, которую предусмотрительно взял с собой из машины, и наливаю чуть больше половины.

― Пей! Только маленькими глотками.

― Уверен? – смотрит на меня взглядом, от которого как раз и ощущаю себя блинным тестом. Держись, Адамс!

― Вообще, ни капли. Но у меня нет жаропонижающих таблеток, а это проверенное средство.

― Я, наверное, отрублюсь от такого количества.

― Вот и хорошо! – видимо, сказал это излишне оптимистично, потому что вздох Птички был очень красноречивым.

― Давай. Раз уж я тебе так надоела.

― Не надоела, но ты температуришь.

― Конечно же… – берет стакан, набирает воздух в легкие, потом резко выдыхает, и я даже не успеваю слово сказать, начинает пить залпом.

Отобрать? Да, не стоит. Пусть лучше спит.

― Ну как ты?

Птичка крутит глазами, выставляет вперед большой палец в жесте «со мной полный порядок» и падает прямо на меня. Ну вот почему со шмакодявкой столько проблем? Беру ее на руки, скидывая с ног свои кроссовки – не могу смотреть на это. Она вздыхает так, что у меня неуместные волны по телу, а потом и вовсе утыкается носом в шею, опаляя своим горячим дыханием. Что б тебя, Нола Мэйси!

Поднимаюсь по лестнице, открываю дверь в комнату и резко останавливаюсь. Вот что у нее значит «развешивать одежду» – это в прямом смысле завешено все, вплоть до открытой двери шкафа: стул, спинка кровати, она даже каким-то образом умудрилась на окно подвесить полотенце. Хорошо хоть нижнее белье здесь не висит – я б взвыл, правда, по другому поводу. Укладываю Нолу на кровать и укрываю одеялом по самый подбородок. Все-таки неплохо, что на ней мой безразмерный костюм. Забираю ноутбук и несколько чертежей. По-хорошему бы лечь спать, но у меня качественная бессонница с вереницей мыслей от недавнего события и услышанных слов. Лучший способ успокоиться – это поработать с расчетами, требующими скрупулезности. Набрал Криса, отчитался, что с Птичкой все в порядке и она спит, как пьяный флибустьер, потому как уже дважды из комнаты раздавался храп, после которого я ржал в голос. Ну и, конечно, отчитал брата за то, что решил нас помирить, не спросив меня, в ответ он сделал то же самое, потому что я, видите ли, закрываюсь от очевидных вещей.

Даже не понял, как вырубился, но аж подскочил от визга и грохота, доносящегося из соседнего зала. Бегу туда, никого нет. Вижу, как у камина стоит большая коробка, которой там не было, а из нее доносится шебуршение. В особняке нет ни крыс, ни котов, тем более таких, которые двигают коробки. В нем, кроме меня, есть только один человек, способный сделать это… Подхожу и заглядываю внутрь. Птичка сидит по-турецки и плотно скручивает белые листы. Очевидно, стащила с моего стола, хорошо, хоть не с чертежами.

― Ты что делаешь?

― Скручиваю листочки в трубочки, – говорит, даже на меня не смотрит, как лунатик, чесслово.

― Зачем? – присаживаюсь на корточки и негромко спрашиваю.

― Холодно. Я тут искала, искала и наконец-то нашла, – шарит рукой по карману, достает спичку с коробком и тут же собирается зажечь.

― Ты чего творишь? – мигом отбираю и понимаю, если бы спал, то она б весь дом спалила. Не птичка, а кракозябра какая-то.

― Стив, отдай! Холодно. Я хотела камин разжечь, – говорит адекватные вещи, вроде. ― Хотя, – начинает хохотать и похрюкивать в конце, ― вначале я хотела побыть Сантой и попробовать, как он залезает в трубу, но выше пары метров не получилось взобраться.

А нет, адекватностью тут и не пахнет. Потирает рукой правую ногу. Вот, значит, от какого шума я проснулся.

― Я же уложил тебя под одеяло. В комнате тепло.

Отрицательно мотает головой:

― Холодно там. Если бы ты был в кровати, точно было бы теплее.

― Жарко бы было, не сомневайся.

― Вот я тоже так думаю, – трет пальцы друг о друга, и дует на них.

Это она меня так соблазняет или как обычно, лишь бы сказать? Трогаю пальцы – действительно, холодные. Прикладываю руку ко лбу – вроде как нет температуры.

― Ты, как всегда, горячий, – хватается за мою руку и прижимает к груди. ― Грелочка моя. Стивка? – смотрю с укором – сказал же, чтобы так меня не называла, но ей вообще фиолетово, ничего не понимает в тонких намеках. ― Давай, камин разожжем, а? Гляди, что у меня есть.

Засовывает руку во второй карман и достает еще один коробок. Она, прям как бочка с порохом – нужен глаз да глаз. Откуда она вообще спички взяла?

― Он еще не готов. Дай, сюда, – отбираю коробок.

― Эй… Но там же угольки были.

― Нет там ничего. После того как его испытали – все вычистили.

― А я говорю были уголечки в уголочке. Точно знаю, смотри, – открывает широко рот и высовывает язык. А он черный весь. В помещении хоть и темновато, но увидеть можно.

― Господи! Забудь о существовании алкоголя, насовсем, – демонстрирую жестом черту – означающую «конец».

― Да, ты чего! Знаешь, как это вкусно? – вновь лезет в карман. ― У меня осталось несколько кусочков. Попробуй, – сует мне в рот кусок бывшего дерева. ― Ну же давай, Стив, смелее.

Глава 22

Нола

― А давай!

Наконец-то узнаю истинное отношение Стива к крошке По, и почему он в ту ночь так жестоко со мной поступил… Огонечек красивый такой... Мне трудно удерживать сознание на происходящем, но я стараюсь.

― Только усложним задачу, согласна?

― Господи, Стив, я еле на попе сижу, не заваливаюсь, а ты хочешь задачу усложнить? Давай, легкий вариант.

― Я не понял, ты «однопроцентница» или как? Неужели сложностей боишься?

― Не боюсь, но ты лишил меня коробки, вдруг лишишь и…

Ой, не туда меня несет, но чем дольше мы с ним в одном доме, тем чаще я об этом думаю. Стивка садится совсем рядом:

― Чего я могу тебя еще лишить? – смотрит так, что всего может, одним только взглядом. Сглатываю и отворачиваюсь к окну. Главное от его глаз подальше. А он берет меня за подбородок и разворачивает к себе. ― Ну так ты согласна?

― Да! – кидаю вызов. ― И как мы задачу усложним? – я теперь комок внимания, не хватало еще прослушать правила, а потом расхлебывать. Соберись, Нола, соберись! Парочка увесистых оплеух мне… от самой себя… мысленно.

― Вот в принципе и вся сложность. Принимаешь?

Прослушала! А-а-а…

― Повтори, пожалуйста, я отвлеклась.

― Ты же в упор на меня смотрела.

― Повтори. Мне сложно сосредоточиться.

Стив щурится с порицанием. Я не виновата, что на меня так алкоголь действует. И так голову напрягла до боли, лишь бы не упустить ничего.

― Ты опять меня не слушаешь. Повторяю в последний раз, потом пеняй на себя.

Сосредоточься, Нола!

― Говори! – а ты Нола молчи! Цыц… цыц!

― Когда ты говоришь «правду», кладешь руку на грудь, – пробуя правила в действии, кладу руку на правую грудь. ― На сердце, Нола, на сердце!

Неудобно-то, как получилось…

― Так бы и сказал.

― Это же очевидно.

― Для девушек – нет.

У Стива лицо словно видит перед собой существо неразумное…

― «Нет» только для тех, кто в шлеме, – опять легонько стучит мне по голове.

Ну, надоел, а! Отмахиваюсь и презрительно фыркаю.

― И часто ты играешь со своими девушками в «положи руку на грудь»?

― Это уже твой вопрос? – прищуривает оба глаза.

― А ты будешь соблюдать это правило?

― Почему нет. Буду, конечно.

― Что выбираешь «правду» или «желание»?

― Правду.

― Тогда… – всегда хотела это узнать. ― Сколько у тебя было женщин? Всего.

― Пф-ф-ф… я же не считаю их. И с чего вдруг такой интерес?

― Ты отвечаешь на вопросы, а не я. Давай, давай! – беру его руку и кладу на грудь. На его грудь, не на свою! Как бы не перепутать-то.

― Хорошо… – слегка загибает пальцы на руках: один, два, три, семь, десять… пошел по второму кругу. ― Ну, одиннадцать, тринадцать… До пятнадцати – в общем-то, немного.

Что я могу дать Стиву с моим нулем? Хочется еще выпить.

― Налей мне еще пол… четверть… пару глотков плесни, – трясу рукой, будто стаканом.

― Ага, щаз… И не мечтай Мэйси, больше ни глотка. Хочешь, чтобы я играл сам с собой, а ты вылезла в трубу и отрубилась на крыше? Решительно нет. И вообще, моя очередь сейчас. Что ты выбираешь: правду или желание?

― Правду, – показательно кладу руку на левую грудь. Ой, дурная я, когда пьяная.

― У меня аналогичный вопрос. Сколько у тебя было мужчин?

― А можно изменить на «желание»?

― Не-а. Отвечай, давай.

Начинаю загибать пальцы на руке и наблюдаю, как довольная улыбка Стива сползает с лица. Потом поднимаю глаза кверху, как бы вспоминая и считая в уме:

― Сбилась, – недовольно выдыхаю.

― Тебе всего восемнадцать!

― Девятнадцать исполнилось в конце лета, – ой, хоть бы не вспомнил про день рождения По.

― Да, без разницы, – злится, а мне смешно. Ревнует меня к многочисленным мужчинам. ― Ну, хоть приблизительно скажи, – прям взорваться готов.

Прелесть какая, решительно игра мне нравится! Радуюсь, а потом вспоминаю, что условия мы усложнили – и моя рука на сердце:

― Обещай, что не будешь осуждать.

― Пф-ф-ф… – шумно выдыхает и проходится пальцами по волосам. ― Обещаю. Ну, неужели у тебя мужчин было больше, чем у меня женщин? – все еще кипит.

― Ты обещал! Готов?

― Говори уже. Готов, – смотрит на меня в упор, желваки снуют туда-сюда, а в глазах то ли разочарование, то ли злость, то ли все вместе…

― Ноль.

― А впереди, какая цифра?

― Ноль.

― Как может быть ноль и ноль?.. – запинается, а потом начинает улыбаться, дошло наконец-таки. ― Не было никого?

― А разве тебе есть до этого дело? – теперь будет считать меня маленькой и слабой.

― Мне – есть, да, – касается ладонью моей щеки и заглядывает в глаза, словно в сердце. ― Ты же правду говоришь?

― Если бы врала, то хотя бы «штучки три» сказала.

― Хорошо, что не врала, – Стив подсаживается еще ближе и уже мое лицо в его ладонях, а губы…

Он укрывает их своим поцелуем… страстным и нежным. От губ скользит по скуле к виску и обратно, плавно переходит к шее, я подставляюсь его поцелуям. Ощущаю, как одной рукой он обнимает меня со спины и укладывает на пледы. Я буквально таю в его руках…

Глава 23

Но потом…

― Стив, подожди, – шепчу, оттого что голос затерялся во вздохах. ― Я хочу…

Но он не слышит, продолжает целовать, ловко расстегнув молнию костюма до середины, что я и не заметила. Но я все же хочу, поэтому более настойчиво отталкиваю его от себя.

― В чем дело? – целует губы. ― Что не так? – не останавливается, а мне очень надо.

― Я писать хочу.

Целует, целует. Я от каждого прикосновения теряю всяческий контроль, поэтому мне срочно. Отталкиваю сильнее.

― Скажи, что ты пошутила, – улыбается и вновь целует подбородок.

― Нет, мне прям очень надо.

Стив замирает, и я слышу шумный выдох в шею:

― Только с тобой могло такое случиться…

Отстраняется. Я быстренько вылезаю из объятий Стивки, попутно замечая, какой он весь напряженный. Ничего не могу поделать.

Писать я действительно хотела, а теперь вот сижу на кровати в комнате уже минут двадцать и не желаю спускаться на первый этаж. Я ведь мечтала быть со Стивом во всех смыслах, а сейчас у меня словно другая программа включилась – я боюсь. Вообще-то, я не из робкого десятка, смелая, но здесь меня, как подменили. Даже сама не понимаю, чего я так испугалась. Задаюсь этим вопросом вновь и вновь и не нахожу ответ.

Слышу шаги на лестнице, быстренько забираюсь под одеяло и ложусь, притворяясь спящей. Это лучшее, что я могу сделать.

― Нола, – приоткрывает дверь. ― Нола, – подходит и теребит за плечо. Не проси, не отвечу. Проводит рукой по моим волосам, убирая прядь со щеки. Тяжело вздыхает. ― Доброй ночи. Точнее, доброго утра.

Забирает вторую подушку и уходит. Наверное… Потому что я не слышала, как хлопнула дверь. Переворачиваюсь, изображая, что во сне, приоткрываю глаз: его нет, дверь закрыта, значит, сделал это тихо, чтобы не разбудить. Прости меня, Стивка, но я бы не смогла. Не сейчас.

В итоге я по-настоящему заснула и очнулась от громкого разговора Стива. Вскакиваю и подбегаю к двери:

― Не делай ты из этого интригу, говори, что случилось? Братец, тебе какой раз повторить, что я застрял в особняке на все выходные?! Почему с кем-то? Я один и работаю. Все не хочешь говорить сейчас, тогда жди до понедельника, в лучшем случае.

В лучшем случае?

― Что значит «в лучшем случае»? – выбегаю из комнаты, Стив внизу лестницы стоит. ― Я хочу домой.

― На улицу посмотри.

Опять Стивка колючий… Оборачиваюсь. За окном ливень стеной. Что ж так не везет-то мне?..

― Как ты спал сегодня? – даже не знаю, что еще спросить.

― Превосходно, – кивает в сторону зала с камином. На пледах, где мы вчера чуть не занялись… Чем? Сексом? Любовью? Временным сексом пока за окном дождь? В общем, там лежит подушка, а Стив потирает рукой шею и его слова – это сарказм.

― Перестань быть колючим, пожалуйста.

На это Стив раздраженно закатывает глаза и уходит. Так не пойдет, стою какое-то время, а потом следую за ним. Он поднимает коробки, заглядывает по углам – явно ищет что-то. Но меня другое интересует:

― Значит, я с тобой не переспала и опять стала плохая?

Смотрит на меня молча исподлобья, а потом вновь начинает свои поиски:

― Черт, ну где же он?

― Что ты ищешь?

Снова этот взгляд без ответа. Шуршит листами с чертежами, ищет. А я чувствую себя лишней. Ну и не надо мне его внимания. Я жутко голодная и пить хочу. Поворачиваюсь влево, вправо – я забыла, где кухня. Я вчера шла, шла. А куда шла, не помню…

― Стив, я пить хочу, – подхожу ближе, а он так и продолжает игнорить. ― Сти-и-ив! Я пить хочу и есть, но совсем чуть-чуть.

― Я тебе, что нянька? – вырастает передо мной глыбой негодования. ― То пить, то писать! Ты взрослый человек – разбирайся сама!

Уходит. А мне что делать? Он терпеть не мог По из-за ее навязчивости, но извините, придется смириться, я так просто не сдаюсь!

― Стив Адамс, вернись! – говорю громко и жду… минуту, две, три… Не идет. Ну и фиг с тобой, я кушать хочу.

Кухня оказалась за поворотом, поэтому я с удовольствием опустошила два стакана воды и съела, то, что стояло в кастрюле на столе. Какой-то ароматный супчик с лапшичкой. Увидела и решила, что Стив для меня приготовил, а когда доедала последнюю ложку, поняла, что, наверное, для себя. А не надо мне дерзить, тогда и голодным не останешься.

Теперь я сытая, хотя и недовольная, но иду к Стиву. Он все еще копошится в бумагах.

― Я могу помочь? Что ты ищешь?

― Не можешь. Ищу расчеты, которые вчера днем сделал. Казалось, что оставил их на окне у главного входа.

― Ой… – кажется, я понимаю, о чем он.

― Что еще? – недовольно оборачивается. ― Где туалет ты знаешь, туалетной бумаги достаточно, если твои потребности выросли.

― Стив, перестань надо мной издеваться! И смотри в глаза, когда я с тобой говорю! – для пущей серьезности топаю ногой.

― Ну, чего ты от меня хочешь? – отвечает негрубо, а смотрит так, будто я ему никто, так пустое место… или нет?

― Почему ты злишься на меня? – он усмехается и качает головой. ― Ну, что же твои эти… «до пятнадцати» женщин никогда в туалет не ходили? Я тебя разочарую – все одинаковые.

― Дело не в этом, Нола! Я все могу понять и принять, но если ты изначально не хотела со мной близости, зачем был весь этот фарс? Зачем приехала? Зачем дала ложные надежды?

― Ну, я честно захотела в туалет, – ощущение, что я кричу в лесу, а меня не слышат.

― А потом? Я уже не удивляюсь, что ты хочешь писать в самый неподходящий момент, но после ты даже не спустилась ко мне, а улеглась спать. Мне это как прикажешь расценивать?

Вот почему Стив такой колючий.

― Я испугалась.

― Чего? – вот сейчас он значительно повышает голос. ― Я что-то не так сделал, сказал?

― Ну я же призналась тебе, что у меня никого не было. Как мне нужно было себя вести?

Вздыхает:

― Иди ко мне, – подходит сам и обнимает. ― Ты ведь могла мне об этом сказать. Я себе весь мозг сломал тем, что сделал не так, – целует в голову.