Кровавое наследие

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава 1 Китэрия

Драгоценные мои, Кровавое наследие - это заключительная книга в серии Грани миров. Книги следует читать по порядку, это непрерывная история.

Порядок книг:

Пленница тирана.

Новые законы.

Темные воды.

Печати на заветах.

Смутное время.

Огонь правды.

Кровавое наследие.

Глупо было поддаваться на безрассудный порыв.

«Чем я только думала?! – сокрушалась Китэрия, с трудом приходя в себя и морщась от резких запахов лекарственных смесей. – Как я не распознала в случайной благодетельнице княжескую жену?! Куда глядели мои глаза?!»

Конечно, лилулай понимала, что стенания и самобичевания бессмысленны, так же она помнила и то, что состояние её к моменту встречи с Рамией (которую прежде она видела лишь в образе ребёнка) было уже очень и очень скверным. Её тёмные воды нетерпения так сильно затопили рассудок, что она и Таймара бы не узнала, явись он под другой личиной. Да и желание узнать правду, вернуть потерянный год жизни и понять наконец, что же связывало их с князем раньше, было столь велико, что усыпило бы бдительность и в здравом уме.

Впрочем, о здравом уме Китэрии, как она теперь знала, говорить вообще не приходилось. Обладая воспоминания двухлетней давности, она понимала, что больна уже давно. Что её первый приступ чуть было не сделал из неё безвольную куклу, не способную управлять собственным телом, и что цена за выздоровление оказалась высока не только дня неё, но и для Таймара.

– Таймар-р-р-р, – со злостью прохрипела лилулай, мечтая вцепиться в его лицо и расцарапать глаза. – Что ты с нами сделал?!

Китэрия мечтала возненавидеть его, она страстно желала этого, но собственно сердце предало её и довольно давно. Оно билось лишь в унисон княжескому, оно жило лишь для него и вопреки её воли желало воссоединения с любимым.

Лилулай изнемогала от противоречивых чувств. То она воображала, как набрасывается на Таймара с упрёками, то вдруг представляла, как он закрывает ей рот поцелуем и берёт наконец то, за что сражался с Ниолаем – берёт вопреки её протестам и оскорблениям.

Она ярко и остро видела их борьбу. Она чувствовал на своём теле его фантомные касания и даже выгибалась дугой навстречу своему видению. Китэрия и негодовала от возмущения, и трепетала от княжеских прикосновений. Но подобные грёзы она могла позволить себе лишь в бреду. Стоило ей открыть глаза, как стыд снедал все краски радости и вожделения, и лилулай вновь погружалась в пучины самокритики. Правда, и в них она утопала не долго.

Как только она открывала глаза, у её лица начинали маячить тёмные пятна чьих-то лиц. Люди разговаривали, о чём-то спорили, а потом Китэрия снова погружалась в забытье, чтобы вновь вступить в схватку со своими чувствами и снова проиграть желанию быть с князем.

Китэрия не знала, как долго продолжалась эта агония – час, день или неделю. Она много раз пробуждалась ото сна, силилась открыть опухшие глаза, но если ей это и удавалось, то видела она лишь тёмные силуэты людских фигур. Проклятые тёмные воды всё ещё туманили её взор, как и разум. Злость на Таймара была так сильна, что затмевала любовь. Да, во сне она рвалась к нему навстречу, она гнула спину и разводила в стороны бёдра, она даже стона, кажется, от наслаждения. Но стоило владыке сновидений покинуть лилулай, она оставалась один на один со своими обидами.

Китэрия не могла ни понять, ни оправдывать последнего княжеского поступка, который разлучил их год назад. Она не представляла, как он мог прогнать её, после всего, что между ними было, да ещё и воспоминаний лишить. То, что это был именно он, Китэрия знала наверняка. Она хоть и была в бреду в свой последний день в Роглуаре, а помнила, как Таймар провожал её. В обновлённой памяти лилулай особенно ярко проступало прощание с князем, ведь именно в его объятьях оборвались все нити прошлого, связывающие её с мрачным кругом. И вот теперь эти нити снова соединили прошлое с настоящим, и её всеобъемлющая страсть к грубому тирану помножилась на дни проведённые с ним в Роглуаре.

Бедное сердце обессилившей девушки возмущённо ухало в груди филином, оно стучало в набат, оповещая о гибели. И действительно, в момент очередного пробуждения лилулай поняла, что оно не выдержит и лопнет, как переполненный соком плод. Её сердце наводнила тоска и горечь, которые вымещались наружу, но ещё больше там было любви к Таймару. Прежде оно набухало от этой любви подобно розовому бутону, сейчас же для неё не находилось места в слабом теле. Чувство это стало настолько всеобъемлющим, что готово было выйти за пределы хрупкой оболочки.

Китэрия не могла противиться этому чувству, ведь она была его атрибутом в людских кругах. Но ей не хотелось умирать, а ведь именно это и должно было случиться сразу после того, как сдастся слабая плоть.

– Нет, – стонала она во сне, – не надо. Пожалуйста замолчи, не надо так стучать. Не надо, прошу.

– У неё силишком учащённое сердцебиение, – раздалось где-то у её изголовья. – Даже чёрное зерно не способно сдерживать ритм.

– Вижу, – глухо прогудел низкий, похожий на княжеский голос.

– Вы должны решить, что нам делать дальше. Если мы продолжим пичкать её чёрным зерном, то…

Глава 2 Таймар

Они стояли посреди её кельи и снедали друг друга взглядами: Китэрия – гневным, Таймар – молящим. Но долго изображать из себя виноватого Таймар не мог. Знал это и он сам, и лилулай.

Да, он понимал чувства Китэрии, осознавал подлость своего поступка годичной давности, но так же князь надеялся и на то, что загладил вину, вызволив Китэрию с Грани. Правда, сама лилулай, похоже, так не считала. Она сверлила его мрачным взглядом уже пять минут. Она делала так всегда, когда он приходил, чтобы помириться. А приходил он часто – почти каждый день на протяжении недели, хотя это сильно отвлекало его от приготовлений к предстоящей битве. Но он всё равно делал попытки сблизиться, невзирая на то, что все предыдущие не дали никаких результат.

Каждый из прошлых визитов был похож один на другой. Таймар прилетал в Тива-Яо, отыскивал лилулай и просил прощение, а она молча угнетала его гневным взглядом. Впрочем, иногда он был вовсе не гневным, пару раз Таймар увидел в нём нечто вроде мольбы. Толи Китэрия хотела, чтобы он что-то сделал, то ли просила оставить её в покое.

Всё что Таймар мог сделать – это выпустить на волю свои желания и, схватив её в охапку, повалить на мягкий мох, а там будь что будет. Пару раз он даже порывался отдаться чувствам. Он приближался к ней вплотную и протягивал руку, но в последний момент одёргивал, напоминая себе, что он не насильник и достаточно неволил Китэрию в прошлом.

Сейчас Таймар хотел, чтобы она сама позволила ему взять обещанное, чтобы предложила себя как дар. Прежде, князь не задумываясь получил бы то, за что дрался с соперникам, но слёзы валамарской мудрости и печальный опыт Ниолая кое чему научили его, и он сделался терпеливей. Правда, не был уверен, что терпения хватит надолго.

При одном только виде её влажных глаз и часто вздымающейся от волнения груди, князя бросало в пот. Его мышцы каменели, а глаза затуманивало желание. Однажды он даже не смог скрыть от лилулай своего вожделения. Его трудно было утаить в узких кожаных шорсах, и Китэрия залилась краской, когда заметила его недвусмысленный интерес. Так смутил её треск наткнувшийся кожи, что она унеслась прочь и не отзывалась на окрик, пока Таймар не нагнал её.

Тогда лилулай потребовала, чтобы он оставил её. Это были её первые слова со дня битвы за её невинность. Не таких возгласов князь от неё ждал, но это было начало. Лилулай хотя бы открыла рот и пошла на контакт.

Если бы пару лет назад Таймару сказали, что он будет бегать за женщиной, чью невинность выиграл в сражении, то он расквасил бы наглецу морду. Сейчас его поведение не казалось такой уж дикостью, хотя начинало выводить из себя.

«Нет, моя дорога, долго я так за тобой ходить не буду», – мысленно стращал он Китэрию, не зная впрочем, что именно сделает, когда всё это ему надоест – возьмёт обещанное силой или же плюнет и отправиться громить вэригов раньше срока и в одиночку.

Первый вариант казался Таймару унизительным, в первую очередь для самого себя. Второй излишне безрассудным. А посему он смирно стоял подле спесивой валамарки и тайно надеялся, что её чуткое сердце распознает тот опасный момент, за которым в бездну невозврата ухнут его надежды вместе со здравомыслием.

Так и произошло. Лилулай уловила терпкие нотки нарастающего раздражения в груди Таймара и наконец-то следа шаг навстречу. Китэрия заговорила первой. Конечно, это был упрёк, но ничего другого князь и не ждал.

– Ты лишил меня воспоминаний о нас! – тихо, но гневно прошипела она.

– Да, – не стал отпираться Таймар. – Но себя я лишил большего. Ты обо мне и не помнила, а вот я каждый день думал о тебе, зная, что ты забыла о самом моём существовании.

– Неисправимый эгоист! Даже в этой ситуации ты думал о том, чего лишился сама, а не что отнял у меня!

– Да, я эгоист и всегда думал лишь о себе. Пока не встретил тебя, – горько добавил он. – Теперь я думаю лишь о тебе, Тэри, и это, демоны меня возьми, становиться невыносимо!

Китэрия шумно выдохнула, будто хотела исторгнуть из себя злость. Конечно, она ведь ожидала его извинений, а наткнулась на нетерпение. Его в сущности, можно было предугадать, вспомнив о кипучем нраве Таймара. Он не отличался выдержкой, когда дела касались их взаимоотношений, и часто выходил из себя, если не получал желаемого. Но сейчас и Китэрия с трудом сдерживала пыл, рискуя начать скандал.

– Ага! – воскликнула она, не выдержав. – Думаешь ты обо мне – как о своей собственности!

– Тебе не все воспоминания вернули? – включаясь в перепалку, прогудел Таймар. – Я сделал тебя свободной!

Китэрия насупилась, уперев в бока маленькие кулачки.

– Я не думаю о тебе как о собственности, Тэри! Я люблю тебя, будь проклята Авадитта! – вскричал Таймар, пламенея от бешенства.

– Любишь?! – выплюнула Китэрия, не замечая княжеского отчаяния. – Да ты же отдал Рамии мои воспоминания в качестве свадебного подарка!

– Боги требуют самое ценное за право зваться их союзниками, – чуть смягчившись сказал Таймар, когда понял, что на самом деле так оскорбило его ранимую девочку.

– Видимо, не настолько ценны были для тебя мои воспоминания, чтобы отказаться ради них от новой жены, – горько прошептала лилулай. – Признай уже, что она дорога тебе!

– Естественно она дорога мне! Она моя Богиня. Как и твоя, между прочим, – желчно напомнил Таймар, но потом взял себя в руки и, тяжело вздохнув, приблизился к лилулай.