Кровавый вкус победы

Пролог

На Саладере принято вести отсчёт лет с Великого Раскола. Старинные предания гласят, что в тот незапамятный год богами был уничтожен Первый Император, жестокий властелин демонов, и наш мир наконец пришёл в равновесие. Кто знает, может быть, полторы тысячи лет назад у нас действительно ещё были боги. Теперь же они скрылись на недосягаемых Небесах, взирая на своё творение с холодным равнодушием. И пусть священникам до сих пор как-то удаётся творить свою особенную магию, обычно называемую божьим даром, всё меньше и меньше людей действительно верят, что создателям мы не безразличны. И пусть регулярно находятся те, кто в любом несчастье видит постоянное злокозненное присутствие демонов, нам всем давно пора признать, что всё зло, равно как и добро, в этом мире исходит от населяющих его разумных, и только от них.

1512 год. Срединные горы — обширная гряда, разделяющая восточную и западную части материка. Кажется, не осталось в них ни единой тропинки, не изъезженной торговцами, путешественниками или лихими людьми, но в таких местах всегда найдутся тёмные углы, готовые дать приют зарождающемуся злу. Молодой и амбициозный маг кости, жаждущий могущества и бессмертия, готовый переступить ради этого через само понятие человечности, отвергнутый собственным орденом за подобные идеи, воздвиг в недрах Срединных гор свою цитадель. Он назвал себя некромантом — «провидящим смерть». В окружении слуг и учеников он всего за каких-то двадцать лет создал силу достаточно могущественную, чтобы объявить войну всему миру.

Я был на этой войне. Но моя печаль и моя история не о том, что мы потеряли, а о том, что осталось...

Глава 1. Обречённый на смерть

Мерно покачиваясь в седле, я ехал сквозь старинный город, пронизанный ослепительными лучами полуденного солнца. В балладах не раз восхвалялось торжественное величие Леондоры, её широкие проспекты и тенистые парки, пышные здания, в изобилии украшенные изящными скульптурами, и витиеватые ограды, похожие на железное кружево, но в тот день она была особенно прекрасна. Столица Вэлифара казалась обворожительной невестой, нарядившейся к долгожданному возвращению любимого. Лёгким шлейфом ложились под копыта лошадей тысячи цветов, почти скрывших под собой начищенную до блеска мостовую. Счастливые лица людей, что в едином порыве высыпали на улицы встречать свою победоносную армию, сияли ярче драгоценных самоцветов. Как в последний раз я любовался этим контрастом с всепоглощающей серой безысходностью, что окружала и преследовала меня последние шесть лет.

Сначала пришёл туман. Тяжёлый, липкий, с привкусом горечи и пепла, он стекал со Срединных гор гнилостной рекой, до поры укрывая бесчисленные орды внушающих ужас и отвращение тварей из костей и плоти. Которые обрушились на мирные земли Вэлифара, оставляя после себя лишь разорённые поселения и груды мёртвых тел. Что мы, живые люди, могли противопоставить монстрам, не ведающим ни боли, ни страха? Но каждый сражался с отчаянной обречённостью, понимая, что если не справимся мы — не справится никто. Многие не вернулись с тех полей. И память о павших во имя мира и самой жизни навеки останется в наших сердцах.

Но время скорбеть об утрате ещё придёт, а сейчас можно с головой окунуться во всеобщее ликование и позволить себе насладиться заслуженным триумфом.

— Слава генералу Дель Аркуа! Слава спасителю Вэлифара! — нестройные возгласы толпы, выкрикивающей моё имя, стали для меня одновременно самой сладкой музыкой и самой желанной наградой. Я не хотел пропустить ни единой минуты, которые подобно мелким песчинкам в песочных часах утекали в небытие, и всей душою надеялся, что никто не заметит моей печали, скрытой за безукоризненной улыбкой.

Потому что жить мне оставалось всего три дня.

И это казалось настолько глупым и по-детски обидным, что я не находил в себе сил, чтобы, смирившись с судьбой, достойно уйти в Небесные Чертоги, как это подобает воину. Я готов был умереть среди крови и дыма, от шальной стрелы или зазубренного меча, от разряда нечестивой магии или от когтей чудовищ. Но не от яда, медленно разъедающего тело, наполняющего его тошнотворной слабостью. Только не так.

— Господин генерал, — робко окликнул меня мелодичный голосок откуда-то справа. Я повернул голову, и совсем молоденькая девушка ловко бросила мне букетик полевых цветов. Благодарно кивнув, я напоказ прикрепил его к кителю. Если уж суждено мне закончить земной путь на самом пике своей известности и славы, то пусть меня хотя бы запомнят милым и весёлым!

И стоило мне прийти к этому решению, как обречённость отступила, а вместе с ней — и жадное внимание к каждой детали, мгновению, блику света, скользящему по кромке крыш...

Всё, что было после, я запомнил очень плохо. В памяти остались лишь какие-то обрывочные картины, яркие, беспечные, хмельные.

Бутылка вина, выпитая наполовину и заботливо заткнутая носовым платочком...

Лихой танец, в который втянули меня две очаровательные девы...

Чьи-то пальцы заплетают мои светлые волосы в косу, перевитую незабудками...

Стук кружек с дешёвым пивом, выпиваемых на спор сразу с двумя офицерами...

Столы, сундуки, стулья, как по волшебству обретающие способность перебегать с места на место...

О, демоны...

Демон приснился мне ночью. Он выглядел как исключительно типичный представитель своего нечестивого народа, что священники так любят изображать на стенах храмов и монастырей для устрашения паствы: тёмная, почти чёрная, кожа, мощный торс, расчерченный ярко-алыми татуировками, засаленные волосы до плеч. Голову демона венчали могучие рога, в остроте сравнимые с неплохим клинком. Сначала я видел лишь смутный образ среди непроницаемого рыжеватого тумана, но затем видение начало изменяться, и вот я уже стоял посреди алой пустынной равнины, и передо мной проносились картины, полные непередаваемой муки: демон подвергался самым изощрённым пыткам, какие только способно вообразить человеческое сознание.

На миг его глаза встретились с моими:

— Помоги мне! — в этом взгляде была отчаянная мольба.

Я проснулся в холодном поту. Меня била дрожь, а взгляд демона огненным клеймом отпечатался в моём разуме. Я с ужасом осознал, что, прежде чем умереть, я должен его спасти...

— Господин генерал! — слуга робко переступил порог. — Там вас, это... генерал Дель Руто ждёт.

— Проклятье, — процедил я сквозь зубы, с сожалением сбрасывая одеяло. — Выспаться спасителю королевства не дают...

На самом деле я слегка кривил душой — заснуть мне в ту ночь больше не удалось. Просто если бы положение не обязывало, я бы предпочёл ни сейчас, ни впредь не пересекаться с Дель Руто. Во время войны мне приходилось прилагать немало усилий, чтобы не показывать своей неприязни к этому человеку, в условиях боевых действий разлад в командовании — роскошь непозволительная. Но трусоватый карьерист, предпочитающий отсиживаться в надёжно укреплённых штабах, неспособный быстро принимать решения, и при этом каким-то образом ставший первым кандидатом на должность главнокомандующего армией Вэлифара после гибели генерала Дель Барго, не вызывал во мне иных чувств, кроме отвращения. И хотя моё назначение его, должно быть, изрядно разочаровало, сам Дель Руто с тех пор проявлял ко мне повышенное притворно-благожелательное внимание.

Я наскоро умылся и потянулся к парадному мундиру, что примерно за неделю до торжественного марша привёз в мою ставку специальный королевский курьер. С некой мальчишеской гордостью отметил, что вчерашние увеселения прошли для него почти бесследно: на белоснежной материи не было ни пятнышка, лишь китель помялся немного. Думаю, никто не заметит.

Глава 2. Последнее желание

Многие из тех, кто бывал в королевском дворце Леондоры, утверждали, что роскошью он затмит и Небесные Чертоги богов. Не знаю, как насчёт божьих чертогов, но в землях Вэлифара и правда не встречалось ничего подобного.

Шагая по изысканным коридорам, я вспоминал, как оказался на королевском балу в первый раз. В год моего восемнадцатилетия отец, как велит традиция, привёз меня в Леондору «представить ко двору». Слепящий блеск фамильных бриллиантов, звон шпор, вельможи и придворные дамы, старающиеся перещеголять друг друга в вычурности туалетов, сотни и тысячи огней, отражающихся от хрустальных люстр — всё это произвело на меня, юного провинциального графа, неизгладимое впечатление. Забыв о правилах этикета, с детства внушаемых пожилой гувернанткой, я, разинув рот, рассматривал окружающее великолепие. Глядя на меня, помпезные господа усмехались себе под нос, а дамы хихикали, прячась за веерами — вид простофили из глубинки доставлял им немалое удовольствие. Помнил я и как робко пригласил на первый танец девушку в голубой накидке из перьев, как она протянула мне руку с таким видом, будто делала величайшее одолжение...

Когда же это было? Лет восемь назад? А кажется — что целую вечность.

Дворец как будто остался прежним — всё те же люстры и занавески, всё те же пышные юбки и высокие воротники придворных, расшитые драгоценными камнями. И всё же для меня что-то неуловимо изменилось. Приближенные к трону герцоги и бароны больше не смотрели на меня, как на забавную зверушку, лишь по чьей-то прихоти допущенную в святая святых. Их взгляды были наполнены неподдельным уважением — как к равному. Увы, теперь я не мог ответить им взаимностью. В блаженные юные годы мы с сестрой мечтали, что однажды будем блистать в самом высшем свете. А с каким восторгом милая Элиз слушала мои рассказы о нарядах и интерьерах! Но началась война — и мой мир перевернулся. И сейчас я видел перед собой не высокородную элиту Вэлифара — я видел тыловых крыс, которые, посылая своих солдат на поля сражений, должны были скакать в бой рядом с ними, но не сделали этого. Какая-то, вероятно, рациональная, часть меня возражала, что каждый хорош на своём месте, и можно сделать много полезного, не подставляя шею под вражеский меч, но... голос боевого командира, всё ещё живущего битвой, безжалостно обрывал все доводы разума. Он должен был утихнуть со временем... но именно времени у меня и не было. И я не собирался тратить немногие отведённые мне часы на угрызения совести за некультурные мысли. А потому с обступившими меня со всех сторон благородными дамами и господами я был вежлив, но холоден. Я улыбался шуткам и поддерживал пустословные разговоры — ровно настолько, чтобы не прослыть человеком невоспитанным и нелюдимым. В какой-то момент я отстранённо подумал, что этикет чем-то напоминает военный устав — делай, как должно, и никогда не окажешься не к месту.

Взвыли фанфары, и под их торжественный рёв высокие двери на противоположном конце бального зала распахнулись, и в сопровождении верных гвардейцев вошла королева. Все гости, как один, согнулись в церемониальном поклоне. Одарив подданных великодушной улыбкой, её величество прошествовала к трону, но не села, а подняла вверх правую руку, требуя внимания:

— То, что я хочу сейчас сказать, наполняет моё сердце радостью и гордостью за наш народ. Ужасная война закончена! Солдаты Вэлифара и наши верные союзники из Кальшехрана, — Гвендолейн чуть повернула голову в ту сторону, где стоял архимаг Улунбей в окружении учеников, — совершили невероятный подвиг, остановив опасных захватчиков. Каждый, я повторяю — каждый из вас заслуживает неувядающего уважения и почёта! А сейчас я с искренней благодарностью хочу наградить тех, чей вклад в победу трудно переоценить.

Она подала знак герольду, и тот, выжав из трубы очередной помпезный звук, выкрикнул, надрывая связки:

— Генерал Дель Аркуа, главнокомандующий войсками Вэлифара!

Толпа вокруг расступилась, пропуская меня на пурпурную ковровую дорожку, рассекающую зал на две равные части и ведущую к подножью трона.

Я незаметно поправил воротник мундира и зашагал по ней, стараясь не глядеть по сторонам. Получалось с переменным успехом: Дель Руто, что-то с восторгом рассказывающего двум манерно смеющимся девушкам, я заметил, и едва смог удержаться от недовольной гримасы, коей сейчас, под сотней взглядов и доносящимся со всех сторон встревоженным шёпотом, было совсем не место.

Ковровая дорожка, наконец, закончилась, и я исполнил приличествующий случаю придворный поклон:

— Ваше величество...

Королева сделала несколько шагов мне навстречу. Впервые я видел правительницу своей страны так близко. Гвендолейн выглядела очень молодо, если бы не корона и властная осанка, её можно было принять за совсем юную девушку, хотя я знал, что королеве за тридцать. По полу шелестел длинный шлейф платья, как будто сотканного из зелёных весенних листьев. Был ли это символ торжества жизни над смертью, а, может, просто оригинальный ход королевских портных, кто знает?

— Генерал Лест, я счастлива приветствовать вас в Леондоре.

Она ослепительно улыбнулась, не выходя, впрочем, за рамки этикета.

— И от лица всего нашего королевства я с благодарностью награждаю вас Орденом Короны, — королева чуть заметным жестом подозвала лакея, держащего в руках неглубокий ларец. Изящно открыв крышку, она надела мне на шею украшенный многочисленными драгоценными камнями орден с золочёным гербом Вэлифара — высшую боевую награду.

— Я благодарю вас, ваше величество. Защищать свою родину — это мой долг, — согласно этикету, я вновь учтиво поклонился, а потом — видимо, ощущение, что нечего терять, толкает людей на безумства — без разрешения поцеловал королеве руку. Этикет затрещал по швам.

Придворные зашевелились — подобного нахальства они ещё не встречали. Что ж, им будет о чём посплетничать ближайший месяц. Хотя нет, скоро они будут обсуждать известие о моей смерти....

Гвендолейн опешила на несколько секунд, но быстро нашлась:

Глава 3. Дорога в Бездну

«Бурый волк», я полагаю, был самой дешёвой и дрянной таверной во всей Леондоре. Проходя по центральным улицам, трудно поверить, что в этом городе вообще могут существовать такие трущобы, где в глаза бросаются ободранные стены лачуг, а крысы без стеснения шныряют по мостовой. Но зато здесь никто не задаёт вопросов, на которые не хочется знать ответ — замотанный в неряшливые тряпки нищий, у которого я спросил дорогу, лишь сверкнул глазами из-под низко надвинутых лохмотьев и махнул рукой, указывая на узкий переулок.

Висевшая на одной петле дверь таверны отворилась со страшным скрипом. Хмурый хозяин, увидев меня, лишь молча показал на шаткую лестницу, по которой я поднялся на второй этаж.

Менкар ждал меня в тёмной и неуютной комнате, в которой вся мебель была неаккуратно сдвинута в угол, а по центру начерчена многоугольная фигура, окружённая загадочными надписями. Сам маг избавился от своей яркой мантии и сейчас был одет в видавшую виды походную робу. Скрестив руки на груди, он оценивающим взглядом созерцал своё творение.

На мой вопрос:

— Интересно, как ты узнал об этой дыре? — Менкар чуть заметно вздрогнул, возвращаясь из своих мыслей в реальный мир. Сперва он попытался отшутиться:

— Язык до чего угодно доведёт, а не только до захудалой таверны, — но потом не удержался от ехидства: — И вообще, почему я, чужеземец, ориентируюсь в ваших городах лучше, чем коренные велифарцы?

— Может, потому что не все готовы посвятить жизнь превращению в справочник по всему на свете? — не остался я в долгу.

— Хватит изображать наставника Улунбея, — поморщился чародей. — А то того гляди борода вырастет.

— Я не доживу, — опрометчиво пошутил я. Менкар сразу помрачнел и вновь уставился в пол:

— Знаешь, у нас в Алишере один северянин преподаёт боевое прорицание. И хотя живёт он там уже много лет, иногда наставник впадает в ностальгию и начинает рассказывать, что нет для воина большей доблести, чем погибнуть в бою с могучим противником. Я такого подхода никогда не понимал, но думал, что мало ли — острова, суровый климат, ледяные ветра... Но ты-то, вроде бы гражданин цивилизованной страны, — и тоже поддерживаешь какие-то совершенно варварские обычаи?

Я ненадолго задумался, подбирая слова, но вскоре ответ пришёл сам собой:

— Вот ещё, я вовсе не собираюсь там помирать. Скажи мне, сколько человек в истории вернулось живыми из Бездны? Трое? Пятеро?..

— Четверо, — буркнул, перебив, чародей. — И, согласно легендам, это было в те времена, когда сами боги бродили по Саладере.

Я пожал плечами:

— Самое время пойти по стопам древних. И вообще, зачем ты рисовал все эти знаки, если всерьёз собирался меня отговорить?

— Потому что без малого пять лет наблюдаю за твоим бараньим упрямством.

Менкар безнадёжно вздохнул и бросил в медную чашу пахучей травы и начал петь что-то тягучее и неприятное. В который раз я поразился, откуда маги взяли столько непонятных слов, не встречающихся ни в одном известном языке Саладеры, и главное — как умудряются их выучивать. Рисунок на полу засветился. Он разгорался всё ярче, струйки огня тянулись в центр, образуя шар из чистого пламени.

— Прошу вас, генерал, — голос мага исказился до неузнаваемости.

Я зажмурился и сделал шаг...

С ног до головы окутанный огнём, я перенёсся на бескрайнюю серо-коричневую равнину. Последний раз полыхнув, портал исчез, оставив меня на растрескавшейся от сухого жара земле, усыпанной чёрным пеплом. Здесь не было ни деревьев, ни кустарников, лишь бесконечные нагромождения камней и одиноко возвышающиеся каменные глыбы. Редкие местные растения, уродливые и колючие, имели нездоровый тёмно-красный или коричневый цвет и не вызывали у меня доверия, потому как шевелили стеблями без помощи ветра и с крайне зловредным видом. Небо же вообще при первом взгляде казалось потолком гигантской пещеры, при втором — ярко алой пародией на небеса мира людей, исчерченной рваными облаками, при третьем — вновь пещерой и так до бесконечности. И на всём этом лежала печать безысходности, той усталой покорности судьбе, когда уже ничего нельзя изменить. Само нахождение здесь угнетало, хотелось сесть, облокотившись на ближайший камень, и застыть, бессмысленными глазами уставившись в странную, неподвижно-изменчивую высь.

Борясь с наваждением, я провёл пальцами по рукояти верного меча: хоть я и избавился от генеральских регалий, предпочтя для своей авантюры лёгкий, но прочный, кожаный доспех без знаков отличия, я не нашёл в себе сил расстаться с клинком, даже зная, что в случае провала он достанется нечисти. Значит, я просто не имел права на провал.

Моё внимание привлёк тихий, на грани восприятия звук — как будто шорох маленьких коготков по камням. Я обернулся - быстро, но не резко, чтобы не спровоцировать нападения. Мелкая тварь песочного цвета с длинным крысиным хвостом, огромными свиными ушами и двумя рядами мелких, но по виду очень острых зубов осторожно выглянула из-за большого камня, принюхалась и пристально уставилась на меня. Зверюшка подошла поближе, потрогала меня своей тоненькой когтистой лапой, отпрыгнула на пару шагов.... Я уже понадеялся, что меня понюхают и уберутся восвояси, поднять как можно меньше шума было моим главным шансом на успех, но тут тварь решила попробовать меня на вкус и вцепилась в нижнюю кромку доспеха. Этого я уже не выдержал, сработали рефлексы, и она отлетела, получив удар кулаком в челюсть. Беспомощно подрыгала лапами в воздухе и пронзительно заверещала. Я со всей возможной скоростью шмыгнул за ближайший камень. И вовремя. Потому как на поляне, если её можно так назвать, появился ещё один монстр. Похож на первого с той только разницей, что был раза в четыре больше. Что-то недовольно прошипев, обошёл поляну принюхиваясь. Мне очень захотелось чихнуть, но я собрал все внутренние силы, чтобы сдержаться. К счастью, большим умом, да похоже и чутьём, твари не страдали, тот, который побольше, сердито тявкнул, подцепил мелкого зубами и неторопливо отправился в противоположную от меня сторону.

Глава 4. Советник по работе с мёртвыми душами

Я открыл глаза и увидел Антинаэля, с озабоченным видом склонившегося надо мной. Демон по-прежнему выглядел крайне истощённым, но всё-таки вполне живым.

— Что? — я чуть приподнялся на локтях.

— Хватит спать, нам нельзя надолго оставаться на одном месте.

— Подумаешь, задремал на пять минут... — невпопад брякнул я. Голова всё ещё кружилась, но уже в пределах допустимого.

— Я пытался разбудить тебя час, — невозмутимо поправил демон, чем окончательно вывел меня из оцепенения.

— Час?! — я резко вскочил на ноги, но тут же вынужден был опереться о стену, камни опять начали раздваиваться. — И нас ещё не поймали?!

— Это был случайный портал, таких в Провалах великое множество. Он никогда не ведёт в одно место два раза подряд. Когда мы создавали этот мир, мы были настолько обижены на богов, что попытались сделать всё в противовес принятому ими порядку, скорее подражая первородному Хаосу. Довольно неплохо получилось, не находишь? — с усмешкой пояснил Антинаэль. — Тем не менее, удача — госпожа ветренная, поэтому давай попытаемся смыться отсюда раньше, чем она повернётся к нам филейной частью.

Пока он рассказывал об истории становления Бездонных Провалов, демон успел осмотреться и найти парочку ему одному понятных ориентиров. Смерил меня скептическим взглядом и, подумав, подставил локоть, на который я, чуть замешкавшись оперся. Головокружение отступило, но я будто бы чувствовал, что вернуться оно может в любой момент. Как же некстати отрава дала о себе знать! Ничего не скажешь, хороша подобралась команда — измождённый и умирающий. Тем не менее, мы пошли вперёд, чуть пошатываясь и поддерживая друг друга.

Коридор сменил направление раз, наверное, тридцать. Я старательно гнал от себя мысль, что мы просто наматываем круги. В конце концов, демон должен знать, что делает. Пару раз где-то в глубине тоннелей мелькали огни, и я тогда непроизвольно вздрагивал.

— Ты был здесь раньше? — всё-таки спросил я, в очередной раз пройдя мимо приметной мраморной пирамиды.

— И да, и нет. Сеть тоннелей между секторами сделана таким образом, что меняет расположение комнат и проходов случайным образом, неизменными остаются только точки входа-выхода. Это сделано, чтобы существа, не приобщённые к Хаосу, заблудились после первой же развилки. Но я знаю, как искать выход, если ты об этом.

По какой-то непонятной причине это заверение меня не слишком обнадёжило. Пока я тщетно пытался вернуть себе оптимизм, некоторое время мы шли в молчании. Наконец демон остановился, принюхался:

— Через сотню шагов дверь.

Он указал на какой-то узкий проход, где вдвоём было не пройти, да и одному пришлось бы идти боком. Антинаэль первым нырнул в дыру, я сделал шаг, собираясь последовать за ним, но не успел. Потому что между мной и демоном образовалась стена. Не возникла с лёгким потрескиванием, не с грохотом выдвинулась из пола — просто возникла и всё, как будто стояла тут уже целую вечность. А я ведь отошёл от него не более чем на пару шагов! Мне стало немного не по себе, когда я представил, что означенная стена могла появиться прямо на том месте, где стоял я. Ничего не скажешь — «приятно» оказаться застрявшим внутри камня. Лёгкий страх сменился уже откровенной паникой — я таинственным демоническим чутьём не обладал, и посему шансы без проводника выйти из катакомб были неприятно близки к нулю. Оставалось только в очередной раз положиться на удачу, что я, быстро совладав с собой, и сделал.

Теперь в пределах видимости коридор был абсолютно прямой. Однако, через сотню шагов на открывшейся развилке я свернул направо, потом два раза налево, выбрал крайнюю дорожку из четырёх.... Прошёл мимо всё той же печально знакомой пирамиды. Их тут несколько или только мне на неё так везёт? На следующем перекрёстке я столкнулся с демоном. Он был в чёрных доспехах, при мече, а на поводке держал тварь, отдалённо напоминающую собаку, только красную, лысую и рогатую. Демон растерялся не меньше меня: мы молча уставились друг на друга, лихорадочно соображая, что делать. А вот «собака» сразу разразилась противным лаем, больше напоминающим смесь рычания и бульканья. Тварь рванула поводок, целясь в не прикрытый наручем локоть. Демон встрепенулся. Численное превосходство было не на моей стороне, поэтому я не стал вытаскивать меч, а просто развернулся и побежал. За моей спиной раздавался скрежет когтей о камень — демон спустил «пса» с поводка. Я старался почаще сворачивать — на прямой «собака» была несоизмеримо быстрее, но вот на поворотах её заносило. Последний проход оказался возмутительно прямым, никаких развилок я не увидел. Чудище приближалось, и я уже в красках представлял на своей ноге капкан его желтоватых клыков, как вдруг лабиринт внезапно проникся ко мне сочувствием, и между мной и псиной возникла стена. Краем уха я услышал обиженное тявканье, и в тот же миг передо мной оказалась дверь. Добротная, деревянная, аккуратно покрашенная чёрной краской. Не веря своему счастью, я потянул за ручку.

С той стороны меня ждало всё то же пещерно-алое небо и бурая земля. И только немыслимый город, окружённый тёмно-серой, усыпанной шипами стеной дал мне понять, что нахожусь я уже не в Пустошах. Домен, так, кажется, называл это место Антинаэль. Интересно, где он сейчас? Всё ещё бродит по тёмным переходам?

Я устало привалился к скале, в которой был высечен лабиринт. Следовало решить, что делать дальше. Демона я потерял и до конца не уверен, что он захочет меня искать. Значит, придётся выбираться самостоятельно.

— Изумительно, как же ты далеко забрался, — удивлённо протянул кто-то. Голос был приятный, глубокий, разве что с необычным рычащим акцентом. Я резко обернулся, да так и застыл, не веря своим глазам.

На Саладере ходило множество легенд о женщинах-демонах, зачастую весьма фривольного содержания, но ни одна из них не могла в полной мере описать то, что я увидел. Сказать, что демоница была красива — не сказать ничего. Она ослепляла, завораживала, притягивала... Странная красновато-персиковая кожа даже издалека казалась нежной и мягкой, а совершенство фигуры лишь подчёркивал облегающий кожаный корсет и короткие... брюки? Юбка? Широкий ремень?