Кровавый запрет

~Знакомство с Автором~

~„Вы когда-нибудь ловили себя на мысли, в самый неожиданный для себя момент, что этот миг, происходящий сейчас с Вами, — больше никогда в этой жизни не повториться, и маленький, пока что неизвестный и вроде незначительный выбор, который Вы скоро совершите, может изменить в корне всё в будущем?“~

Быстрое движение спички о заскорузлую стенку коробка, и в далекой, всепоглощающей тьме читального зала зародился золотистый огонёк. Его тёплый, приятный взору свет разливался по всему помещению набирающими силу волнами, заставляя лоснящиеся фольгированные буквы на скруглённых корешках мемуаров чудно танцевать, меняя свой шрифт и форму каждый миг. Из этих странных букв в свою очередь складывались ещё более причудливые, неподдающиеся логике и здравому смыслу слова, каждый раз вспыхивавшие в приливе света в новом «обличье». Покрытые сверкающим лаком деревянные стеллажи бросали на заставленные огромными стопками книг столы светлые тени, отдалённо похожие на людей, будто расхаживающих по комнате взад и вперёд. Незнакомец в капюшоне, стоявший полу боком к читателю, со спокойной и приятной улыбкой наблюдал за тем, как медленно разгорающееся пламя набирает силу, будто боязливо, как зверёк, спускаясь вниз по тонкому стволу спички, поедая сантиметр за сантиметром. Еле слышный треск сгорающей древесины и тонкая изящная струйка дыма, беспрерывно вьющаяся от бледных пальцев незнакомца к высокому потолку, погружали в лёгкую дремоту…

~„Чудо, не правда ли? А ведь можно подумать, что для его зарождения понадобился лишь простейший, мимолётный миг…“~

В мелодичном голосе неизвестного, помимо ярких смешливых нот юношеской беззаботности и наивности, также присутствовало нечто по-мудрому старческое, рассудительное, с явной расстановкой и паузами, будто опечаленное горьким опытом. Эта радость в голосе, словно отражающая обыкновенную детскую тягу к ежесекундным фантазиям и шалостям, и эта грусть речей, погружающая в далёкие молчаливые размышления, - неописуемое смешение двух противоположностей, образующее нечто вневременное, бездонное в своей философии…

Это нечто настолько тонко и незаметно проскальзывало в тёмном образе юноши. Но в то же время - проникновенно и тягостно зарывалось в сознание, незримо довлея. По ощущениям, это было что-то вроде чувства всевластия и немощности, нашедшее частичное отражение в голосе и уверенном внешнем виде неизвестного: прямая спина, непринуждённая добрая усмешка, хорошо сидящий жилет от классического костюма-тройки и смелые речи на устах… Казалось, тому человеку, что хоть раз его испытывал за отмеренный ему период, может быть подвластно всё и одновременно: и жизнь, и смерть, и глубокомысленное, даже прозорливое созерцание хрупкого существования, - но дозволено в той же мере абсолютное ничего…

Чувство, когда хочешь и можешь разными способами осуществить желанное и не раз обдуманное тобой, но тебя самого к этому не допускают, а лишь сдерживают уговорами, угрозами и правилами.

~“Как бы ни был жалок и немощен на первый взгляд огонёк,“-резко нарушая тишину, продолжает свой монолог безликий, поворачивая тлеющую спичку в руках и заинтересованно разглядывая уже потухающее с каждой секундой пламя, чуть поворачивая и наклоняя голову,-„стоит им только пренебречь, приняв его за что-то незначительное, до жалости мелкое, и бросить под ноги, он возымеет над сотнями жизней власть колоссальной силы. И в итоге…“~

Блеснули причудливой ослепительно-жёлтой искоркой глаза в ночи. Искрой безумия, вдохновенной фантазии и детского любопытства одновременно. И одним непринуждённым движением загадочный юноша в капюшоне бросил лучину в зияющую дыру камина. На мимолётную и почти неощутимую секунду воцарилось напряжённое спокойствие, словно пред подбирающейся бурей или скорым ударом подошедшей молнии.

И ранее далёкий «светлячок» в глазах читателя стремительным пламенным вихрем небесно-синего оттенка с треском вырывается из мглы очага, с закладывавшим уши гулом проносясь прямо над Вашей головой. Его огненные ленты пестрили ярко переливающимися между собой красками зарева и звёздами отбрасываемых в стороны бликов, напоминая разноцветный обрывок сумеречного небесного полотна. Стоило только в забытьи дотронуться до него — как пальцы слабо обжигало, оставляя на месте касания странное красноватое свечение, и, подобно ниспадающим кометам, изумрудные искорки снопами отпрыгивали от «холста» в разные стороны.

Ловко приземлившись позади, ураган, несколько раз огибая центр комнаты непроглядной полукруглой стеной, возвращается обратно на наказанное место, со звериным рокотом оборачиваясь в нечто. В нечто, похожее на волка.

Вытягивая свою косматую шею далеко вперёд, за пределы решётки, оно тихо рычит, изредка скалясь на читателя. Его вздыбившаяся шерсть и заострённые уши огненными языками судорожно тянутся кверху, безостановочно извивая свои бесформенные чресла. А глаза зверя, словно звёзды-маяки, горят глубинным нежно-голубым светом.

~“Не успеваешь и глазом моргнуть, а тебя уже окружает бескрайний простор угрюмого «пепелища» и жалкие остаточные воспоминания о былом величии прошедшей жизни…“~

Смиренный, явственно отдающий эхом голос незнакомца уже доносился за спинкой кресла, а взору открылась кошмарная картина: пустота.

Бескрайняя пустота, что словно, захлёбываясь, хрипло дышала переполняющим её недры сгустком загробной тишины, медленно заполняя уши и лёгкие любого ступившего сюда своими чернилами; пустота, что, углубляясь, всё дальше и дальше уходила в темноту, в различных её направлениях и будто с открытыми настежь глазами безостановочно наблюдала со дна, со всевозможных сторон…

Пустота, не имевшая ни конца, ни края…

«Преданный зритель одинокого действа».

И больше ничего, кроме читателя и огненного силуэта волка.

Вдруг существо, горделиво подняв морду вверх, умиротворённо прикрыв глаза-искорки и с силой, но неощутимо и легко оттолкнувшись от невидимой поверхности двумя передними лапами, взлетело к самому чернеющему в вышине потолку. На мгновение широко открыв зубастую пасть со сверкающими, как всполохи пламени, клыками, оно залилось протяжным симфонический воем. И переливы пения, исходя из недр натуры существа, плавными волнами уходили в бесконечные дали, проходя мимо читателя, теряясь в пустоте позади него и более никогда не возвращаясь. Словно состоя из маленьких звёзд, их яркие разноцветные гребни, всё более закручиваясь, игриво сверкали насыщенными оттенками сине-голубого и сиреневого цветов. В конечном итоге некоторые волны доходили до читателя и при столкновении с ним внезапно вспыхивали, застилая взор непроглядным потоком света.