Кровь Эдема: Проклятие змея

Пролог

Каменная пыль стояла в воздухе густым туманом, смешиваясь с едким запахом гнили и веками запертого праха. Гул обрушившегося подо мной пола еще звенел в ушах, сменившись оглушительной, гробовой тишиной, которую нарушало лишь эхо моих стонов, да шорох мелких камушков, глухо отражавшихся от массивных стен. Я лежала плашмя на чем-то невероятно твердом и холодном, как ледник под тропическим солнцем. Боль, оглушительная и всепоглощающая, смешалась с тошнотворным верчением зала. Я пыталась вдохнуть, но в легких будто застрял ком пыли, отдаваясь острой болью в бок. Рука инстинктивно потянулась к ране. Теплая, липкая кровь стекала по пальцам.

— Черт, не двигайся... Сначала оцени ущерб... – пронеслось в сознании, но мысли путались, как пьяные мухи.

С трудом подняв голову, я увидела лишь расплывчатые очертания мрачных, испещренных трещинами и полустертыми фресками каменных стен, уходящих ввысь к затерянным в темноте готическим сводам. В луче света, что лился из образовавшейся дыры обрушившегося пола гробницы, кружились мириады пылинок, словно золотой песок времени. И где-то там, на краю пропасти виднелся расплывчатый силуэт.

Подо мной – каменная, покрытая замысловатой древней резьбой поверхность, изображавшей спирали солнц и змеиные узлы. Саркофаг. Огромный, монолитный, пугающий в своей первобытной массивности, и немом величии забытой эпохи. Крышка, на которой я распласталась, была треснута, вероятно, не только от моего падения , но и от многовековой ветхости камня. Её острый осколок торчал у меня из живота. Теплая струйка крови сочившееся с раненого бока, стремительно стекала прямо на каменную плиту, расползаясь багровыми узорами, заполняя углубления резных рун, проникая через трещины. Сбоку, словно безмолвный страж вечности, нависала статуя, высеченная из белого мрамора, ангела, раскрывшего свои крылья, словно укрывая и защищая ими саркофаг, выражение его лика было не умиротворенным, а скорбным и предостерегающим. Весь дух вышибло из легких, когда я разглядела в нем знакомые черты… лицо с древних фресок, лицо, что стало моей одержимостью, лицо которое месяцами преследовало меня во снах и старых свитках – персонаж дневника, который и привел нас всех сюда.

— Я нашла тебя…

Эхо моего голоса зашипело в темных углах, словно пробудив что-то древнее.

Головокружение накатило новой, сокрушительной волной. Темнота сгустилась по краям зрения, сжимаясь в тоннель. Последнее, что я почувствовала, прежде чем сознание ускользнуло – странную, пульсацию, исходившую от камня под моей щекой.