Кровь и кристаллы

Часть первая

Граница леса встретила его шепотом.

"Опять этот шепот. Всегда этот проклятый шепот..." - мысленно скривился Каэль. Его пальцы непроизвольно сжали рукоять кинжала - старого друга, единственного, кому он доверял.

За спиной Каэля расстилались выжженные солнцем равнины Виндерланда — жёлтые, пыльные, с редкими остовами мёртвых деревьев. Но перед ним... Перед ним стояла стена из древних исполинов, чьи стволы, покрытые чёрной смолой, пульсировали, как жилы. Воздух над тропой колыхался, будто над раскалённым камнем, хотя вокруг витал ледяной холод.

Каэль остановился, сжимая рукоять кинжала. Перед ним вздымались исполинские деревья, кора которых поблёскивала, словно мокрая кожа. Воздух дрожал от неслышного гула — будто под землёй спало что-то огромное. Лес Тысячи Шёпотов. Последнее место, где ещё оставались эльфы. Или то, что от них осталось.

— Ты уверен, что хочешь войти? — спросил голос в его голове.

"Когда я последний раз был в чем-то уверен? Может, в семь лет, до того как..." Мысль оборвалась сама собой. Он шагнул вперед, в зеленый полумрак.

Это была не Тьма. Это был он сам.

Каэль шагнул вперёд.

Зелёный полумрак леса был неестественным — свет здесь не рассеивался, а застревал в воздухе, превращаясь в висящие капли изумрудного тумана. Каждый шаг под ногами хрустел — не листьями, а крошечными косточками, белыми, как зубья. Ветви деревьев сплетались в арки, образуя тоннели, и где-то в их глубине мерцали огоньки — то ли светлячки, то ли чьи-то глаза.

Тропа исчезла через двадцать шагов.

Ветви смыкались над головой, превращая день в зелёные сумерки. Корни выпирали из земли, как рёбра мертвецов. И шепот… Он шёл со всех сторон:

«Предатель» — касалось уха.

"Да, предатель. Но кого? Матери? Отца? Или самого себя?" - пронеслось в голове, пока его эльфийская кровь заставляла глаза гореть фиолетовым.

«Осквернивший кровь» — царапало затылок.

Каэль стиснул зубы. Фиолетовые искры в его глазах вспыхнули ярче — эльфийская часть крови реагировала на древнюю магию.

— Я не эльф, — прошипел он.

Лес рассмеялся.

Из тумана выступили тени.

Первым появился он — паладин-новобранец.

"Этот мальчишка... Я ведь мог пощадить его. Должен был. Но тогда..."

Мальчишка в слишком большом доспехе, с горлом, распоротым от уха до уха. Каэль помнил этот момент: лезвие его кинжала, скользящее по коже, тёплую кровь на пальцах. «Нет» хотел он крикнуть, но призрак уже качал головой:

— Ты сделал выбор.

За ним — мать.

Её лицо скрывал капюшон, но он знал эти тонкие пальцы, сжимающие жертвенный нож.

— Ты бежишь, сын мой, — прошептала она. — Но куда?

Каэль отшатнулся.

— Я не твой!

"Ты всегда знала, во что превратишь меня! Зачем тогда притворялась любящей?" - кричало внутри, в то время как губы лишь шептали: "Я не твой!"

Тьма внутри него взметнулась, как чёрное пламя.

Когда видения рассеялись, вокруг лежали трупы.

Нет, не трупы — что-то их имитировавшее. Разорванные грибы, истлевшие листья, скелеты зверей, сложенные в подобие человеческих фигур. Лес играл с ним.

Каэль тяжело дышал. Его левая рука горела — спиральный шрам пульсировал, будто живой.

— Доволен? — бросил он в пустоту.

В ответ ветер донёс запах гниющих цветов.

И смех.

***

Лачуга стояла на островке посреди чёрного болота.

Болото вокруг лачуги было чёрным и густым, как деготь. Пузыри, лопающиеся на поверхности, оставляли в воздухе запах тухлых яиц и меди. Стены хижины, сложенные из костей, светились в темноте бледным фосфорным сиянием — эльфийские руны, вырезанные на них, медленно ползли, меняя форму. Даже земля под ногами Каэля дышала — при каждом шаге из неё сочилась тёмная жидкость, вязкая, как кровь.

Старуха приоткрыла дверь, и тёплый запах сушёных трав ударил Каэлю в лицо.

— Входи, дитя Тьмы. — Её голос скрипел, как ржавые петли. — Ты же не боишься старой женщины?

Каэль не двинулся с места.

— Ты знаешь моё имя.

— Имя? — Она склонила голову, и тень скрыла её лицо. — Ты думаешь, оно всё ещё твоё?

Она показала на его шрам:

— Они поставили на тебя печать. Думали, смогут контролировать. Но печать — это дверь. И она уже приоткрыта.

Каэль почувствовал, как что-то пошевелилось у него в груди.

— Я пришёл за правдой, — сказал он. — Как остановить Пожирателя?

Старуха склонила голову:

— Ты спрашиваешь не о том.