Кровь и пепел

Глава 1.

– Итак, мы дошли до 1917 года, когда царь Дмитрий II Великодушный был жестоко убит тем, кому доверял, – графом Александром Лазаревым. После цареубийства Российская Империя была охвачена пламенем восстаний и стычек. Наследника по прямой линии у трона не было: обе дочери царя на момент убийства были замужем. Единственным, кто имел хоть какое-то право на то, чтобы зваться следующим царем-батюшкой, был троюродный племянник Его Величества – Владислав Волынский. Однако его разгульный образ жизни не нашел поддержки большинства среди придворных дворян. В результате интриг и новых политических веяний империя оказалась в водовороте темных дней на девять лет, пока… – профессор сделал паузу, услышав топот ног в коридоре. Он ждал, когда в дверь постучат. Студенты с замиранием ждали того, кто опоздал. Если это снова Влад, то их ждет наказание.

Дверь отварилась без стука. В дверном проеме, широко улыбаясь и переводя дыхание, стоял Влад. Его статная и могучая фигура заслоняла коридор за его спиной. Быстрым движением руки молодой человек поправил свои белоснежные кудрявые волосы и пуговицы на рубашке. Светло-серые глаза сверкнули и сделались темными, улыбка исчезла с лица. Громко, чтобы каждый в лекционном зале слышал его, он обратился к профессору:

– Здравствуйте, Александр Лаврентьевич. Прошу прощение за опоздание. Разрешите войти?

Профессор окинул его холодным взглядом:

– Здравствуйте, Владислав. Как раз говорили о вашем теске – Владиславе Волынском, хотя я сомневаюсь в том, что это имя вам известно. По какой причине опоздали на сей раз? Хотя, буду с вами честен, мне это не интересно.

Влад сделал неуверенную попытку перешагнуть порог лекционного зала.

– Куда это вы собрались? – Остановил его профессор. – На этот раз я не разрешу вам посетить лекцию. Будьте столь любезны и закройте дверь с обратной стороны.

– Александр Лаврентьевич, позвольте… – попытался оправдаться Влад, подражая манере речи профессора.

– Владислав, разговор окончен. Я не склонен считать, что если мужчина блондин, спортсмен и писаный красавец, то не отличается умом, однако в случае с вами, похоже, придется в это поверить. Вход на мои лекции для вас закрыт до конца учебного года. Жду встречи исключительно на экзамене.

Спорить с профессором было бесполезно: даже ректор не пытался этого сделать. Профессор истории Александр Лаврентьевич был не только одним из лучших преподавателей, но и свидетелем того, как творилась история на протяжении двух веков. Владу ничего не оставалось, кроме как послушно, словно провинившийся щенок, покинуть лекционный зал. Он закрыл дверь с обратной стороны.

– Итак, уважаемые слушатели, – профессор обратился к студентам, – у нас с вами был уговор. Если вы не сможете влиянием большинства изменить поведение вашего сокурсника, то вам вместе с ним придется ответить за его бесконечные опоздания. Сегодня на семинаре – зачет по истории Российской Империи с 1589 по 1897 годы.

По лекционному залу прошелся синхронно тяжелый вздох.

– Лето в этом году восхитительное. Сегодня очередной температурный рекорд, а нам придется торчать тут из-за Влада, – тихо возмутились девушка.

– Были планы? – Тихо спросила подруга.

– Лана, ты чего? Сегодня вечеринка в клубе на Кузнецом. Танцуют до самого утра.

– Тишина в зале, – потребовал внимания профессор, – мы продолжим там, где остановились. В 1926 году, когда наконец…

Лето в Москве выдалось удивительно жарким. Июнь оставил после себя солнечные ожоги, тепловые удары и пожары в области. Казалось, июль хотел перещеголять старшего брата, дабы остаться в памяти москвичей и гостей столицы как самый жаркий месяц. Температура в ночные часы уверенно держалась +28°С. Однако ожоги и обезвоживание не пугали москвичей. На улицах – в парках, у фонтанов, на городских пляжах – тысячи людей подставляли себя солнечным лучам. Долгие и шумные вечеринки под открытым небом, на крышах и в клубах захлестнули Москву.

Одно из таких мероприятий проходило в здании некогда Московского международного торгового банка на Кузнецком мосту, куда и отправился Влад после того, как профессор не пустил его на лекцию. Здание в стиле классицизма на протяжении веков было свидетелем многих знаковых событий. Однако на протяжении последних пятидесяти лет оно превратилось из свидетеля в соучастника. Соучастника тихих и изысканных свиданий для влюбленных. Соучастника деловых встреч и переговоров. Соучастника шумных и безудержных вечеринок особого класса москвичей и гостей столицы – вампиров, оборотней и ведьм. На территории бывшего банка действовало несколько правил, нарушение которых жестко наказывалось. Первое правило гласило: ни один человек не должен пострадать от рук вампиров, оборотней или ведьм ни на территории здания, ни в округе ближайших пяти километром. Второе правило запрещало любые формы споров и ссор. Третье, и последнее, правило утверждало: все, что происходит на территории клуба, остается в его стенах. Происходящее запрещалось обсуждать везде, где могут быть люди. Наказание ждало не только тех, кто нарушил правило, но и семьи провинившихся.

Когда Влад зашел в клуб, занимавший весь третий этаж бывшего банка, веселье только начиналось.

– Ну, здравствуй, волчонок, – обратилась к Владу девушка за барной стойкой.

Она протянула ему руку в знак приветствия. Влад накрыл ее изящную ладонь поцелуем. Может быть, он и был безответственным студентом, однако с представительницами прекрасного пола всегда соблюдал правила приличия.

– Дорогая моему сердцу Натали, рад застать тебя здесь.

– Ах, как же сладко ты воркуешь. Сегодня ты рано. И один. Где друзья?

Влад широко улыбнулся и подмигнул девушке. Ему нужно было подобрать слова, чтобы признаться: профессор не пустил его на лекцию из-за очередного опоздания. Завтра на эту тему будут судачить во всех лучших домах, словно нет ничего хуже, чем провиниться перед Александром Лаврентьевичем. Пока не наступило завтра, у Влада есть время, чтобы побыть героем в глазах красивой ведьмы.

Глава 2.

Начиналась заря. Сквозь не зашторенные окна первые лучи нового дня проникали в комнату Ланы, касаясь нежно-розовым светом паркета, стен и мебели. Под окном какая-то неугомонная птичка щебетала о своем. Вернувшись домой, Лана так и не смогла сомкнуть глаз до самого рассвета. Ее тревожили чувства, названия которым она так и не нашла. Сев на край кровати, она решила, что ожидание – худший вариант. «Надо что-то сделать», – велела себе Лана. Через пятнадцать минут она уже бежала вокруг Патриарших, через сорок минут – в парке, что раскинулся за Красной площадью. Через час безостановочного бега Лана поняла, что народная мудрость глаголит истину: дурная голова не дает ногам покоя. Переводя дыхание, Лане пришлось признать тот факт, что сегодня убежать от самой себя не получилось.

Когда Лана вернулась домой, мама и старший брат Илларион завтракали.

– Иоланта, – обратилась мама к дочери, – приводи себя в порядок и скорее садись завтракать. Еще столько всего нужно сделать до ужина. Будь любезна, сегодня улыбайся всем широко и лучезарно.

– Да, мама, – закатила глаза Лана.

– Иоланта, сколько тебе можно повторять? Не закатывай глаза, когда с тобой говорит мать.

– Мама, сколько можно просить тебя называть меня Ланой, а не вот этим витиеватым именем?

– Я, – начала строго мать, – родила тебя Иолантой. И до тех пор, пока жива твоя мать, ты будешь Иолантой. Нравится тебе или нет. После моей смерти Илларион может называть тебя хоть Иолантой, хоть Александрой.

– Мама, ты даже не можешь произнести мое имя.

– Твое имя – Иоланта! – Мать бросила на белую скатерть нож для масла, что до сих пор держала в руках. Жирное пятно опорочило белизну скатерти. – Не знаю, о чем думал ваш покойный отец, когда назвал тебя этим дурацким именем, но он явно не думал о моих чувствах.

Иоланта – имя, которое девушка получила при рождении. Среди ведьм существовала традиция: давать детям два имени. Одно – настоящее, о нем знают только члены семьи. Второе – для всех остальных. Двойное имя должно было оберегать от наведения порчи и темной магии. Иолантой называли ее только мама и брат. Для всех остальных она – Лана. Это имя выбрал для нее отец. Так звали его любимую героиню книги. Он всегда называл ее ласково: «Лана, солнышко мое лучистое».

В обеденной комнате повисла тишина. Старший брат никогда не вмешивался в споры между матерью и сестрой с тех самых пор, как не стало отца. «Это квартира всегда была слишком огромной для нашей семьи. После смерти папы… она стало еще больше», – внезапно заметила Лана.

– Сегодня все будет безупречно, мама. Буду улыбаться так, как ты захочешь, – с этими словами дочь ушла к себе в комнату. Там она могла вновь остаться наедине с тишиной без материнских упрёков и эха одиночества опустевших комнат.

Лана быстро приняла душ, чтобы смыть с кожи следы бессонной ночи и изнурительной пробежки. Через два часа она была во всей красе готова сразиться на равных с благотворительным ужином и всеми хлопотами, что были с ним связаны.

Было около часа по полудни, когда Лана вошла под резные своды вестибюля особняка на Спиридоновке. Жемчужина модерна на тихой улочке Москвы принадлежала древнему роду могущественных ведьм – семье Ланы. Особняк, построенный в 1878 году, стал невольным хранителем тайн особого рода москвичей. Сегодня ему вновь предстояло раскрыть свои двери для гостей – богатых и влиятельных, знаменитых и могущественных.

В течение нескольких часов Лана делала то, что больше всего не любила: отдавала приказы и следила за их выполнением. Какие цветы лучше подойдут к Красному и Синему залам. Где расположить рояль. Какие стулья и кресла лучше расставить в кабинетах для игр в шахматы и покер.

Ближе к пяти часам девушка улучила несколько минут для себя, чтобы поправить макияж и прическу. Стоя напротив зеркала, Лана разглядывала свое отражение: каштановые волосы, собранные в прическу, тиара и сережки, украшенные бриллиантами и сапфирами. Платье было выбрано чуть более откровенным, чем то позволяли строгие традиции званных ужинов. Но ровно настолько, насколько этот вызов устоям можно было принять за изысканный ход молодости. Плотный корсет обнимал талию, собирая в единую струну её хрупкость, гордость и силу. Иссиня-черная ткань, цвета глубокой безлунной ночи, сияла отблесками искусственного освещения на изгибах тела. Открытые плечи казались беззащитными. Стоило молодой ведьме выпрямить спину, как линия ключиц превращалась в острое напоминание о могущественной силе, что принадлежит ей по наследству. Вместо драгоценностей Лана накинула на шею шарф – тонкий, полупрозрачный, похожий на утренний туман, который кто-то осторожно поймал для нее одной. Он падал мягкими линиями вниз по спине, легонько развиваясь при каждом шаге. Отражение в зеркале казалось Лане почти безупречным. Было идеально все, кроме одного: ее миндалевидных глаз зеленого цвета. В ее глазах таилась угроза для врагов. Как бы Лана не старалась, ей не удавалось сделать свой взгляд мягче.

К восьми часам вечера в готическом холле, украшенном натуральным деревом, на центральной лестнице ожидали гостей хозяева вечера – Аврора Викторовна, ее сын Илларион, второе имя которого было Игорь, и дочь Лана. Музыка тонко струилась с верхних этажей по колоннам, переливалась в хрустальных люстрах и растворялась между стрельчатыми окнами.

В восемь часов вечера тяжелые двери парадного холла распахнулись перед первыми гостями. Более двух сотен приглашенных на званный ужин благотворительного фонда Авроры Викторовны. Среди гостей присутствовал также профессор Александр Лаврентьевич, чему Лана было очень рада. Она не смогла сдержать улыбку, когда встретилась с ним взглядами.

– Кому ты там улыбаешься? – Тихо, но требовательно спросила мать.

– Профессору. Рада, что он смог найти время.

– Конечно, – самодовольно прошептала Аврора Викторовна, – званные ужины в наше время – редкость. Для них можно найти время.

– Для них нужно найти время, если цель ужина – благой поступок, – обратился профессор к хозяйке вечера. Слух вампиров превосходил слух ведьм и оборотней. – Добрый вечер, Аврора Виктора, Игорь, Лана. Буду рад внести свою лепту в виде скромного пожертвования.

Глава 3.

Лана смотрела на телефон, лежащий на кровати. Не хватало храбрости прикоснуться к нему. Казалось, он живой, тяжело дышит вместе с ней в темноте. Ее пальцы дрожали. Она не решалась прикоснуться к нему. Лана хотела только одного – ошибиться в своих догадках. Не найдя в себе сил взять телефон в руки, Лана наконец набрала номер Влада. Гудок. Еще один. Еще. «Прошу тебя, ответь», – мысленно молила Лана. Экран телефона загорелся. Мелодия звонка разорвала на сотни мелких осколков удушающую тишину комнаты. Звонок «Малышка Лана». «Влад исчез», – осознание произошедшего больно вонзилось в затылок, разлилось по телу свинцовым грузом. По щеке скатилась слеза. Холод ледяными пальцами прошелся по каждому ее позвонку.

Лана схватила телефон с кровати и собиралась выбежать из комнаты, но внезапно из темноты перед ней возник Дмитрий. Она не слышала, как он вошел. Он стоял так близко к ней, что Лана едва не врезалась в него. Летний воздух вокруг них сделался густым и липким.

– Кажется, Влада похитили, – на одном дыхании выпалила Лана.

– Да. Похоже на то, – спокойно согласился Дмитрий.

Его ровный тон вонзился острием клинка под ребра Лане. Она сделала шаг назад и попыталась обойти Дмитрия, но у молодого оборотня были крайне быстрые рефлексы. Он остановил Лану за запястье и ловким движением руки забрал телефон брата. Молодой оборотень бросил на Лану взгляд, который как будто говорил: «Ничего личного. Всего лишь ловкость рук».

– Верни, – потребовала Лана, но он не ответил.

Дмитрий медленно подошел к двери спальни и закрыл ее. Щелк. Звук, который прозвучал как выстрел. Словно в комнате не было никого другого, он подошел к раскрытому окну и закрыл его. Поправил шторы. Лана чувствовала, как пространство вокруг них сжалось. Ей стало тяжелее дышать. Корсет вонзил ребра в легкие.

Прислонившись к подоконнику, Дмитрий заговорил театральным шепотом:

– Вы легко ведетесь на провокацию, сударыня.

Лане захотелось испилить его, но здравый смысл быстро взял вверх. «Он – брат Влада», – напомнила она себе. Молодой оборотень, видя, как быстро в ее глазах мысли сменяют друг друга, продолжил:

– Влада похитили. Это так. Однако, тот, кто подбросил телефон в твою спальню, рассчитывал, что ты сорвешься: побежишь вниз и расскажешь всем о находке. И завтра все забудут об ужине, только и будут трубить о моем брате.

Дмитрий не спускал глаз с Ланы. Он изучал ее. Ее реакцию. Пытался прочесть ход ее мыслей. Он заметил, как напряженно вздымалась ее грудная клетка, а затем дыхание стало ровным. «Она мне доверилась», – с облегчением заключил он.

– Осмелюсь предположить, что похищение Влада – часть игры. Подкинуть телефон во время званного ужина – отличный способ для наведения суеты и паники.

– Что ты предлагаешь?

Дмитрий положил телефон младшего брата в карман. Сложив руки на груди, он посмотрел на улицу через плечо. В темноте его лицо казалось вырезанным из благородного и холодного мрамора. Что он там надеялся увидеть, Лана не знала.

– Ничего. Сегодня ничего, – ответил он, вглядываясь в летнюю ночь за стеклом.

Лана закатила глаза и повернулась к двери, не желая слушать дальше. Дмитрий настиг Лану всего за два шага. Она обернулась и, не успев отскочить, уткнулась в него.

– Завтра я начну охоту, – прошептал Дмитрий тихо, словно опасался, что стены их подслушивают, – а пока тебе нужно сделать вид, что все в порядке.

Лана отпрянула от него, словно между ними прошел разряд электрического тока.

– Видишь ли, – бескомпромиссно начала Лана, – особняк защищен магией рода. Ведьмы, оборотни или вампиры не могут войти сюда без приглашения. Некоторые комнаты, включая мою спальню, дополнительно запечатаны защитной магией.

– Тот, кто оставил телефон Влада, владеет магией вашего рода? – Мягко, почти нежно, перебил Дмитрий.

Лану пронзили стальные уколы стыда. Ее щеки запылали пламенем. Машинально отвернувшись, Лана увела взгляд на персидский ковер, что лежал под ногами. «Сейчас он скажет это», – решила Лана, готовясь услышать худшее.

– Ты же не думаешь, – медленно, взвешивая каждое слово, спросил Дмитрий, – что я стану обвинять вашу семью в похищении моего брата?

– Все выглядит именно так, – поникла Лана.

– Именно. Все выглядит так, – все так же медленно говорил Дмитрий. Он мягко, почти ласково, коснулся макушки Ланы. – Повторюсь: вы легко ведетесь на провокацию, сударыня. Кто-то хочет, чтобы наши семьи поссорились. И я выясню, кто за этим стоит…и верну Влада домой, – бросил он напоследок и вышел из комнаты, оставив Лану в окружении темноты и тишины.

Придя в себя, Лана последовала за ним, но не успела – его спина скрылась за поворотом коридора. Он шел так спокойно, словно этот особняк – его родовое гнездо, его владения.

– Дмитрий, – обратилась к нему мама, едва завидев – милый, где твой брат? Он не отвечает на звонки. Допустим, материнское сердце готово понять, почему он не ночевал дома, но как он мог пропустить ужин у Ланы?

– Он позвонил с другого телефона. Просил забрать его, – легко солгал Дмитрий. Молодой оборотень обернулся, услышав шаги за спиной. Увидев Лану, он метнул на нее быстрый взгляд, который предупреждал: «Молчи».

– Как? Где он? – Мама вскинула брови, голос ее на короткое мгновение задрожал. Материнское сердце предчувствовало то, что позже безжалостно вонзится острым клинком.

– За городом, – вновь солгал он. Взглянув на отца, Дмитрий придал голосу уверенный тон. – Поезжайте домой. Отдохните. Я заберу Влада. Мы приедем как раз к завтраку, – ни один мускул не дрогнул на лице Дмитрия. Старший сын был настолько убедителен, что отец не стал задавать вопросов.

Лана не сводила с него глаз: ложь разрывала на части ее сердце. Но еще большую боль ей причиняло ее же бездействие. Дмитрию было не легче: тяжелым, почти обжигающим грузом лежал телефон Влада в кармане его брюк.

Ночь незаметно уступила бразды правления новому дню. Лана, лежа в кровати, наблюдала, как зарождается заря. Прошлой ночью она не спала. Снова. «Человек может выдержать три дня без сна. Интересно, сколько дней может выдержать ведьма?», – философски рассуждала Лана.

Глава 4.

«И не лезь, куда тебя не просят…», – повторила рассеянно Лана, стоя посреди полупустой парковки. Она пыталась примирить внутри себя здравый голос разума, отчаяние из-за исчезновения Влада, и силу, что просит действий. Здравый голос твердил, что нужно немного выждать, позволить Дмитрию действовать самому. Отчаяние шептало: «Прошу тебя, Влад, продержись». Сила, что была соткана из магии и воли, требовала поисков и справедливого мщения.

В глухой, загадочно звенящей тишине московской ночи Лана нашла способ, как примирить противоборствующие стороны. Выбрав вектор направления, она отправилась туда, где последний раз видела своего друга. Чем ближе Лана подходила к Кузнецкому мосту, тем сильнее воспоминания обвивались вокруг ее сердца подобно тяжелым железным цепям. Голос разума повторял, что Влад жив и незачем искать утешения, но отчаяние предательски воскрешало один за другим отрывки из прошлого…

… по школе прошелся слух, что в седьмом классе – новый ученик. Высокий не по годам. Красивый словно с обложки журнала. Блондин словно ангел. Новенький в четвертой четверти будоражил не только воображение учениц, но и любопытство учеников. К концу недели по школе множились слухи о богатеньком мальчике, хулигане, проигравшем спортсмене, разведенных родителях и брате-близнеце. К концу второй недели Лана уже не могла игнорировать восхищенные возгласы подруг, ревность одноклассников и запах, витавший в воздухе. Запах оборотня. Поддавшись любопытству, Лана вместе с подругой отправилась посмотреть на тренировку дзюдоистов в физкультурном зале. Среди белых кимоно найти новенького не составило труда: он отличался не только красотой и осанкой, но и веселым нравом. Его добродушный смех заполнял собой спортивный зал. Лана не смогла сдержать улыбку, глядя на него.

– Влюбилась? – Радостно спросила Катя.

– Нет. Конечно, нет, – засмеялась Лана.

– Почему тогда светишься?

– Он похож на щенка лабрадора – беззаботный и веселый.

Катя прыснула смехом. Обе подруги засмеялись так, как могут смеяться только дети – легко и свободно.

… казалось, чем больше Лана пыталась игнорировать присутствие оборотня в школе, тем упорнее жизнь сводила их. Случайные встречи ждали повсюду. Юная ведьма упорно отрицала возможную дружбу между ними – юный оборотень изо всех сил искал десятки поводов, чтобы начать разговор. Чем очевиднее Лана избегала его, тем печальнее становилось на душе Влада. «И, когда я наконец решил сдаться, гроза в начале мая решила вмешаться в наши судьбы», – поделился он однажды.

После уроков юный оборотень часто исчезал за гаражами у школы, что не могло остаться не замеченным Ланой. В тот день, в начале мая, разразилась гроза. Свинцовые облака заволокли московское небо. Деревья под натиском ветра наклонились до земли. Гулко прогремели раскаты грома. Молнии, грозно сверкавшие среди облаков, вонзились в землю электрическими стрелами. Дождь безжалостно обрушился на землю крупными каплями. Вместо того, чтобы переждать грозу в школе, Влад вновь исчез за гаражами. Вместо того, чтобы переждать грозу в безопасности, Лана отправилась за ним. Какого же было ее удивление, когда она нашла его, укрывающим своим зонтом коробку. Подойдя ближе, она услышала писки. Щенячьи писки.

– Ты же промокнешь! – Крикнула Лана сквозь шум проливного дождя.

– Ничего, – тихо ответил Влад. – Им зонт нужнее.

– Им не поможет твой зонт! – Упорно продолжила Лана. Она боялась грозы. Ей хотелось скорее спрятаться. – Он их никак не защитит!

– Что ты предлагаешь? – Спросил Влад, обратив на нее свои серые, словно сотканные из дыма и тумана, глаза. Его взгляд говорил громче криков Ланы – он умолял помочь.

«Во что я ввязываюсь?», – подумала Лана, но ответила:

– Бери коробку. На время грозы отвезем их… – раскат грома застал ее врасплох, не дав договорить. От испуга она уронила зонт и, крепко зажмурив глаза, закрыла руками уши. Она дрожала. И хотя Влад промок до нитки и не знал, как нужно поступить, в тот самый миг он почувствовал, что другого шанса завоевать ее дружбу у него не будет. Взяв подмышку коробку с щенками, он поднял с земли ее зонт и подошел к ней.

– Мне тоже страшно, – тихо, но уверенно сказал Влад, – хватайся за меня. Пошли.

…на выпускной школьный вечер Лана собиралась пойти без пары – в ее классе на двенадцать учениц приходилось девять учеников. Когда об этом узнал Влад, он лишь широко улыбнулся и дал ей обещание на мизинчиках:

– Тебя ждет отпадный вечер! Обещаю. Доверься мне.

– Откуда тебе знать? – Закатила глаза Лана, но все-таки приняла его обещание, протянув мизинец.

В тот вечер в огромном концертном зале среди сотен незнакомых лиц Лана чувствовала себя потерянной и одинокой. Даже одноклассники казались чужими. Праздник жизни проходил мимо нее. Не зная, куда себя деть, Лана отправилась в ресторан на верхнем этаже. Просидев там около получаса, она наконец решилась позвонить папе. Но ее решимость столкнулась с сообщением от Влада: «Так и знал, что найду тебя здесь». Лана машинально обернулась и огляделась. Наконец, когда ее взгляд наткнулся на него, она не смогла сдержать улыбку. Он был похож на главного героя киноленты. Кудрявые белоснежные локоны были идеально причесаны. Атлетическую фигуру юного оборотня подчеркивал темно-синий смокинг. Бабочка изящно обхватывала его широкую шею. Пояс гармонично дополнял образ, подчеркивая его стать. Пока девушки не сводили глаз с Влада, он шел к столику Ланы, не глядя ни на кого, кроме нее.

– Добрый вечер, сударыня. Позволите присесть? – Чуть понизив голос, обратился Влад. Движением руки он расстегнул пуговицу смокинга и сел напротив подруги.

Лана не смогла сдержаться и засмеялась:

– Как ты сюда проник? Как ты нашел меня?

– Джентльмены не выдают свои тайны, – подмигнул Влад. – Помнишь, я обещал тебе, что этот вечер будет отпадным? Пошли!

…когда не стала отца, Лана не знала, куда себя деть, чем помочь маме и старшему брату, что сказать в ответ на соболезнования или как жить дальше. Она подолгу смотрела на белоснежный потолок своей спальни и не думала ни о чем. Сантиметр за сантиметром пустота брала в плен ее тело и душу. Она не сопротивлялась. Вдруг телефон завибрировал. Снова. Снова. И снова. «Влад», – поняла Лана. Она не охотно взяла телефон в руки и прочитала уведомления. «Лана». «Не занята?». «Выходи». «Жду на улице». Она не ответила ни на одно из сообщений. Телефон снова завибрировал. «Все еще жду». Лана устала выдохнула и отправила короткое сообщение: «Ok». Влад терпеливо ждал с бумажными стаканами в руках напротив ее дома в Гранатном переулке. Наконец Лана вышла. Он пришел пригласить ее погулять, но, увидев подругу, понял, что недооценил масштабы ее бедствия. Он молча протянул ей один из стаканов и подмигнул.