Крыло бабочки 1

Пролог

Посвящается всем, кто любит фантастику, приключения,

и попаданцев во времени.

Ещё пять минут назад Полина Михайловна вместе с приёмными детьми, Лизой и Ильёй, сидела возле костра на туристической стоянке в лесу. Мальчика поздравляли с десятилетием, болтали о пустяках и, предвкушая самый лучший отдых, планировали на завтра маршрут сплава по Днепру на катамаране.

А сейчас вокруг творилось нечто странное, пугающее до дрожи даже прагматичную женщину, три года назад разменявшую четвёртый десяток, не говоря уже о впечатлительной двадцатилетней девушке и застывшем с открытым от ужаса ртом мальчишке.

Сквозь густой полог хвойного леса было видно странное свечение неба. Оно словно взбесившееся северное сияние расцвечивало небосвод то сине-зелёным, то розовым, сменяясь жёлто-золотым. За редким исключением уханья филина, спокойные звуки ночного леса сменились нарастающим басовитым гулом. Воздух тоже изменился. Он словно загустел. Запахло озоном, как после сильной грозы. — Спрячьтесь в палатке! — успела крикнуть женщина до безобразия напуганным детям. Ей пришлось встряхнуть Лизу за плечо, чтобы та поняла, что от неё хотят. А Илюшу она сама вздёрнула за подмышки, поднимая с бревна и, подталкивая в спину, заставила передвигать ногами.

Дети успели скрыться за пологом палатки.

«Не надёжная защита…» — пронеслось в мыслях Полины Михайловны. Это было последнее, что она запомнила, перед тем, как земля под ногами основательно так дрогнула. Не удержавшись, молодая женщина рухнула, как подкошенная, больно ударившись локтем о бревно, служившее лавкой, а головой об утоптанную землю.

Звуки резко стихли. Зловещая тишина воцарилась на поляне. Даже поленья костра перестали потрескивать. Огонь застыл, как на кадре киноленты, поставленной на паузу. По ночному июльскому небу в последний раз прошла светящаяся волна, и всё закончилось. Набежавшие ниоткуда облака затянули звёздное небо, погружая мир во тьму.

Полина Михайловна Джур шевельнулась…

Глава 1. Планы на семейный отдых

Двенадцать часов назад

Несколько лет назад при строительстве Большой кольцевой автомобильной дороги под Киевом нашли три стоянки древних людей, датируемые десятью тысячами лет назад. И студенты нашего университета в рамках летней полевой практики после первого курса уже второй год подряд принимают участие в их раскопках.

Ребята обожают это время. Вроде бы и учатся, и в то же время присутствует романтика туристического похода со всеми атрибутами: костёр, палатки, река рядом, еда на огне, песни под гитару. Сплошное удовольствие!

Я тоже люблю активный отдых. Поэтому и согласилась помочь коллегам с кафедры «Истории и археологии» в плане надзора за лагерем. Да и мои первокурсники с кафедры «Экологии и природопользования» с удовольствием ездят волонтёрами на раскопки. За студентами глаз да глаз нужен, даром, что считают себя взрослыми.

Июнь пролетел незаметно. Раскопки завершились, и теперь все возвращались в город. Все, кроме меня. На июль у меня были грандиозные планы. Во-первых, интересно провести время вместе с моими приёмными детьми — Лизой и Илюшей. Во-вторых, выполнить данное моему Илюшке обещание — взять его в серьёзный турпоход. И, в-третьих, спуститься вниз по Днепру от Киева до Канева на катамаране.

— Полина Михайловна! Пока-а-а!!!

Бодрый, практический хоровой ор студентов, высунувшихся из окон автобуса, вызвал у меня улыбку. На прощание я энергично помахала им в ответ.

— Давайте, ребята! Не балуйтесь! Слушайтесь Максима Игоревича! — смешливо выкрикнула напутствие.

Максим Игоревич был любимым преподавателем студентов и в моей протекции не нуждался. Сам он был моим ровесником — тридцать три года, уверенный в своей неотразимости и с бешеной харизмой. Но вот почему-то в нашей паре он вёл себя, как капризный ребёнок. Мне хватало Илюшки, чтобы ещё нянчить эго взрослого мужчины. Поэтому вчера я безболезненно для себя разорвала наши отношения. А у Максима будет целых два месяца до первого сентября, чтобы принять случившийся факт.

— Встретимся первого сентября! — крикнула вдогонку. Студенты вели себя не лучше моего непоседливого десятилетнего мальчика.

Какое-то время я так и стояла, глядя вслед транспортному средству. Потом потянулась рукой почесать воспалённые из-за аллергии глаза и сама себя же одёрнула. Ещё инфекцию для полного счастья не хватает занести. Капли остались в палатке. Вернусь — закапаю. В условиях удаленности от цивилизации симптомы уменьшались. Природа помогала мне, а я старалась платить ей той же монетой. Много лет занимаюсь проблемами экологии. Что-то удается поправить, но чаще, увы, нет.

Автобус через двести метров скрылся за крутым поворотом, и моё внимание всецело переключилось на тех, кто остался стоять чуть в стороне: моих приёмных детей — брата и сестру Ким. Они приехали тем же автобусом, на котором уехали студенты.

Елизавета уже совсем взрослая стала — двадцать лет. Илье завтра десять исполнится. Знакомы мы были по-соседски два года, когда от заболевания умерла их мать. Отец пропал с радаров сразу после рождения второго ребёнка — нашёл своё счастье на стороне. Мерзкий человек… Да не мне его судить. Других родственников, чтобы позаботиться о сиротах, не нашлось. А я не смогла позволить детям попасть в жернова системы под названием «детский дом». Сама через него прошла. Поговорив с осиротевшими, напуганными детьми, я предложила им стать семьёй. Пять лет мы живём вместе в их двухкомнатной квартире, а мою однокомнатную квартиру, подарок государства на восемнадцатилетие после детского дома, сдаём в аренду — неплохой нам пассивный доход. Зарплата доцента хорошая, но для троих, чтобы ни в чём себе не отказывать, маловата. Пенсию детей по утрате кормильца я откладываю им на два счета, на будущее. Пусть сами потом распорядятся деньгами, как посчитают нужным.

Лиза спокойно стояла у открытых дверей старенькой «ауди», а Илья в нетерпении притопывал на месте. Даже если вскользь посмотреть на этих двоих, не ошибёшься — брат и сестра. Выдают родство чёрные, глянцевые, густые волосы, высокая линия скул, шоколадные, по-азиатски суженные глаза, доставшиеся от папы полу-корейца.

Пока я прощалась, дети загрузили в нашу машину все привезённые вещи и теперь ждали моих дальнейших указаний.

— Тётя Полина, ну когда мы уже пойдём в поход?! — Илюха не утерпел, бросился сам навстречу и повис на мне, как маленькая обезьянка. Не такая уж маленькая, отметила про себя. В этом году он хорошо подрос. Вон уже макушкой до моего подбородка достаёт!

— Илюшка! Подрос как! Так сейчас уже поедем!

— Ага, подрос, — фыркнула Лиза. — Пришлось всю новую одежду для похода купить. Лишние траты. Всё равно следующим летом будет мало.

— Не будь бякой, — улыбнулась девушке. Знаю, что она просто дразнит младшего братишку, сама ведь любит его.

Илюха показал сестре язык, а мне похвастался:

— А у меня теперь не кроссовки, а берцы!

Вид он имел весьма довольный и просто фонтанировал положительными эмоциями.

Улыбка не сходила с моего лица. А как иначе смотреть на этого непоседу? Поддавшись порыву, я обняла Илюшку и поцеловала в завитушку на макушке коротко остриженных волос. Мальчик пах каким-то морским мужским ароматом шампуня или геля для тела. От этого запаха у меня засвербело в носу, и я чихнула, еле успев прикрыться локтём.

Глава 2. Тихая ночь становится адом

Протоптанная студентами тропа сначала вывела нас к месту раскопок.

— Тётя Поля, а кто тут жил? Неандертальцы? — Илюша, как гусёнок вытягивал шею, рассматривая раскопанное, поделённое колышками поле на участки размером метр на метр для топографии находок. Во время работы студентов между колышками ещё была натянута верёвка, но сейчас её сняли.

— Нет. Десять тысяч лет назад здесь жил «человек разумный». Homo sapiens на латыни. После отступления ледников, в позднем палеолите, началось заселение территорий от Британии до Верхнего Днепра. Вот здесь мы раскопали стоянку первобытных охотников. Они выживали благодаря охоте на оленей, быков, кабанов, и обустраивали временные стоянки на путях миграции животных.

— А золотые монеты нашли? — азартно спросил мальчик.

— Нет, мой дорогой, — я улыбнулась, увидев разочарование на его лице. — В то время золото для людей ещё не имело значения. Торговли не было. Денежный расчёт был не нужен. Обменивались нужными вещами при необходимости. Зато мы выяснили, что те люди жили в чумах и нашли каменные инструменты: топоры, наконечники копий, скребки для выделки кожи.

Илюша мечтал когда-нибудь найти клад, чтобы купить нам джип. Пока я его не переубеждала. Пусть мечтает о кладе. Придёт время для осознания: хочешь что-то иметь — заработай. Пока ему достаточно хорошо учиться, соблюдать личную гигиену и выполнять немудрёные обязанности по дому: помыть за собой посуду, протереть пыль, пропылесосить, заправить свою кровать. Из-за моей аллергии детям самим приходилось через день проводить влажную уборку в квартире. На мне была готовка, уборка кухни, ванной и туалета. Чтобы все успевать и держать в порядке, я пользовалась системой уборки «fly lady», придуманной американской домохозяйкой: пятнадцать минут ежедневно, и результат не заставит разочароваться.

— Понятно, — протянул мальчик. — Они ещё не развитые были.

— Если сравнивать с нами, то да. У современных людей накопилось больше опыта. Освоенные технологии: гончарство, столярное, кузнечное дело, ткачество. Это всё дало толчок развития современного человека. Но если сравнивать тех охотников с их предшественниками, то они были очень разумны. Я тебе больше скажу, если поместить меня в то время, то шансов выжить у меня будет меньше, чем у женщины племени.

— Полина Михайловна, но вы же умная и смелая, — Лиза внимательно слушала, о чём мы с Илюхой разговариваем.

— Помните сказку Киплинга «Маугли»? — дети заинтересованно кивнули. — Ребёнок выжил в джунглях потому что с маленького возраста оказался среди диких зверей и перенял их поведение. Учился вместе с волчатами. А если взрослого человека из города поместить на место Маугли. Он скорее всего погибнет. Само по себе знание, что в джунглях водятся страшные хищники, не поможет. Ведь он не будет знать, как избежать встречи, замаскировать свой запах, какой тропой идти, а куда лучше не соваться. А представьте, если Маугли окажется в городе? Дать ему в руки твой компьютер, Илья. Ну, что будет?

— Он испугается! Не будет знать, как смотреть мультики и играть по сети с пацанами! — Илюша радостно засмеялся. — Я бы его научил, — по-доброму продолжил он.

Переубеждать его я не стала. Никогда бы Маугли не смог освоиться в городе, если бы он был настоящим мальчиком, а не выдумкой.

— А вы на следующий год опять сюда на раскопки поедете? — спросила Лиза, когда мы уже вышли к лагерю.

— К сожалению, на этом месте учебные раскопки проводились последний год. Археологическую ценность этого места посчитали незначительной. Всё что могли найти исторически ценного — нашли. Господин Соболев, хозяин земельного участка, отказался продлевать договор с университетом.

Воспоминания об этом господине лично у меня вызывали изжогу. Наглый, беспринципный тип.

Конфликт с Соболевым Александром Александровичем, местным крупным предпринимателем, был давним, со времён моей бытности в должности помощника депутата от партии «Зелёная планета». Тогда моими стараниями его обязали заменить производственную линию на одном из заводов с учётом требований менеджмента качества и установить современные фильтры по очистке сточных вод на фабрике. Модернизация влетела Соболеву в копеечку. И он еле избежал тюрьмы.

— Пришли! — Илья побежал вперёд и выскочил на расчищенную поляну, где был разбит лагерь.

Сейчас на месте большого палаточного лагеря было тихо. Студенты разъехались. От этого мне становилось немножечко грустно. Я любила шумные студенческие компании, смех ребят, посиделки у ночного костра, под мелодичный перебор гитары. Теперь только одинокая десятиместная палатка сиротливо стояла между соснами. Под тентом в зоне кухни никто не смеялся, перебрасываясь почищенной картошкой, не пахло подгоревшей на костре пшеничной кашей с тушёнкой.

По-хозяйски я показала умывальник-рукомойник, удобства (сколоченный туалет из досок) и тропинку к реке.

— Сначала на пляж?

Упарившиеся в дороге Лиза с Ильёй сразу согласились. Сгрузив вещи в палатке, мы переоделись в пляжную одежду и спустилась на песчаный пляж, прихватив полотенца, подстилку и нехитрый перекус: бутерброды, вареные яйца и свеженькие огурчики. Лиза с собой брала еду в дорогу, но всё осталось нетронутым в походной сумке-холодильнике.

Дно возле пляжа было уже изучено. Я без опасения разрешила детям забежать в воду, поплавать, понырять. Сама я тоже с удовольствием поплавала, разминая мышцы. С Ильёй мы поиграли в догонялки. Лиза отказалась составить нам компанию. Сказала, что она уже взрослая для детских забав. Но мы ей это припомнили, когда она нагрелась на солнышке, лёжа на подстилке. Окатили водой. А потом дружно с Илюшкой убегали от неё. Бегали, пока не попадали на песок. Пришлось снова всем дружно лезть в воду.

Глава 3. Потерпевшие крушение

Тело почему-то ощущалось неповоротливым, словно изменилась сила тяжести Земли. Ноги налились свинцовой тяжестью. А в голове всё ещё был туман. Выругавшись себе под нос, встряхнула головой, надеясь таким образом вернуться к нормальному состоянию. На удивление сработало. Мысли стали яснее, да и в целом двигаться стало легче. Автоматически посмотрела на часы: четыре утра. Но обдумать не успела. Одновременно с этим я услышала крики людей, доносившиеся с пляжа.

— Слышишь? — Лиза сзади больно схватила меня за руку, впиваясь в кожу острыми ноготками. — Кто это?

Оглянувшись, я увидела расширенные от страха глаза девушки. Её лицо осветила полная луна, вдруг показавшаяся из-за тучи. Илья испуганно прижимался к сестре, крепко вцепившись в неё двумя руками.

— Побудьте тут, — распорядилась строгим голосом. — Я схожу, проверю. Илья за старшего.

Мои слова немного уменьшили напряжение в позе ребёнка. Илюша кивнул и отошёл от сестры на шаг. Но всё равно крепко взял её за руку. Лиза фыркнула, но тоже согласно кивнула.

Геройствовать никто не собирался. Но мне пришлось взять на себя ответственность и выяснить: что происходит?

Оставшуюся часть тропинки я прошла быстрее. Чем ближе подходила к пляжу, тем разборчивее слышала плач, стоны и причитания людей. Без сомнения, им требовалась помощь.

На пляже и на воде всё хорошо просматривалось. И уже было понятно, что на реке произошла какая-то катастрофа. Хоть на воде не было видно остова перевёрнутого судна, версия с крушением прогулочной яхты или теплохода была правдоподобной. Ну не с неба же люди попадали в воду!

Часть людей уже выбралась на берег, часть ещё барахталась в реке. Не раздеваясь, я бросилась помогать тем, кто ещё был в воде. В первый же момент от ледяной воды болью свело мышцы ног. Дальше больше, ровное ещё вчерашним вечером дно реки в пределах акватории пляжа в двух метрах от берега резко обрывалось. От неожиданности я сначала ушла с головой под воду, но, нащупав дно, встала в полный рост. Вода доставала мне до груди, а раньше в этом месте доходила до колен.

Если вспомнить, что во время «светопреставления» землю хорошо встряхнуло, можно было подумать о землетрясении. Но неужели такой слабый толчок так изменил рельеф дна реки и ширину русла? Река явно стала уже. Противоположный правый берег визуально стал выше и ближе. Но на рассуждения не было времени. Стоило сконцентрировать внимание на тонущих.

Чувство твёрдой поверхности под ногами быстро заставило меня собраться. Испуг ещё давал о себе знать бешеным биением сердца, но я уже могла адекватно смотреть по сторонам, выискивая взглядом нуждающихся в немедленной помощи.

В двух метрах от меня всплыл мужчина вниз лицом. Он не шевелился. Ухватив его за ворот футболки, подтянула в сторону берега, одновременно переворачивая в воде лицом вверх. Пока его тело оставалось в воде, тянуть было легко, а вот на берегу пришлось повозиться. Спину тянуло от напряжения, когда я оттягивала его здоровенную тушу от кромки воды. Мужчина дышал самостоятельно. От него сильно разило спиртным.

Вглядевшись в лицо спасённого, смачно ругнулась.

— Александр Александрович, вы ли это? — это был тот самый Соболев, хозяин заводов, газет, пароходов.

Мужчина открыл глаза. Сфокусировал взгляд на мне и, пробормотав одно единственное слово «стерва», отключился. Думала, сознание потерял, но уже через минуту поняла, что Соболев просто заснул. Ещё и захрапел, зараза!

Ещё нескольким обессилившим людям я помогла выйти из воды, придерживая за пояс, и положив руку себе на плечо. Очень быстро в воде никого не осталось.

Теперь я искала кого-то адекватного с кем можно поговорить. Оглянулась по сторонам в поисках человека, кто заставит спасшихся людей слушать себя и действовать им же во благо.

На пляж вышли мои дети. Не дождавшись меня, сами пришли. Лиза подбежала ко мне. Девушка растеряно спросила, что делать дальше. Илюха крутился рядом, испытывая смешанные чувства: и страшно, и жутко интересно.

— Во-первых, умойтесь оба, только осторожно. Вода холодная, и рельеф дна круто изменился. В воду не заходите, только с берега. Что дальше, поймёшь по ходу дела.

На пляже тем временем началось какое-то броуновское движение. Кто-то из мужчин ходил взад-вперёд. Женщины в основном плакали сидя на песке. Напряжение и пережитый ужас катастрофы явственно чувствовались в воздухе.

— Внимание! — громко выкрикнула я. — В ста метрах есть лагерь. Там вы сможете обсохнуть возле костра. Выпить горячего чая. Кто на ногах, тот помогает тем, кто не может передвигаться. Никого на берегу не оставляем. Есть тут кто-нибудь, кто может сказать, всех ли выловили? Или ещё искать нужно?

Крупный мужчина поднялся с корточек, отделившись от группы из трёх сбившихся в кучу женщин.

— Я могу, — уверенно произнес.

Он приблизился ко мне и остановился на расстоянии вытянутой руки. Уже рассвело. Рассмотреть собеседника стало легко.

Узнавание пришло не сразу. Никита Соболев. В сердце болезненно кольнуло. Мы не общались двадцать лет. Но я промолчала, не призналась, что узнала его. Просто слушала глубокий голос, внимательно рассматривая мужчину. Он тоже не дал понять, что узнал меня. Хотя сразу стал общаться на "ты". Но может это его обычный стиль общения и ко мне никакого отношения не имеет.

Глава 4. Воспоминания

Никите было пятнадцать, когда умерла его мама. За три года до этого его отец развёлся с матерью и не слишком жаждал поддерживать отношения с сыном. Александр Соболев был занят другим: развивал свой бизнес, приумножал капитал. И вторая жена Виктория, из-за которой он, собственно говоря, и развёлся, очень ему в этом помогала. Связями отца-генерала, да и сама она была хваткая и умная. От второго брака родилась дочь Анна. Сейчас ей двадцать три.

Со смертью матери домашний мальчик вдруг стал сиротой.

Органы опеки не сразу отыскали Соболева-старшего — он как раз жил в это время за границей. Так на целых девять месяцев Никита оказался в детском доме, где воспитывалась я.

У местной детворы был свой кодекс. И набить морду вновь прибывшему, тем более такому чистенькому, правильному мальчику, было непреложным правилом. А иначе как дать понять, кто тут главный? А пришлый должен знать своё место. Здесь — это вам не там. Своя иерархия!

Вот на «тёплой» встрече Никиты с нашими главными задирами мы и познакомились.

Моя биография отличалась от Соболева. В дом малютки я попала из роддома. Мать родила меня и сразу написала отказную. В отличие от большинства наших детдомовских, я никогда не хотела её отыскать. Может потому, что в моей жизни был человек, которого я считала своей семьёй. Наш директор Михаил Дмитриевич был мне как отец. Своё отчество я выбрала сама. Взяла от имени директора. У меня даже прозвище было «княжна».

Как-то с малых лет я поняла, что моё будущее зависит только от меня. Научилась я читать очень рано. Училась на «отлично» с первого класса. И стала звездой нашего детского дома. Меня посылали на все олимпиады и конкурсы. И без призовых мест я не возвращалась. Из-за этого ко мне было особенное отношение воспитателей и учителей. Мне позволялось больше, чем другим.

Удивительно, но зависти у ребят это не вызвало. Я стала будто бы над системой. Может быть потому, что не была ботанкой. Жизнь меня научила защищаться не только словами, но и кулаками. Драться я умела. Да и аргумент в виде дрына всегда оказывался весомым.

Момент встречи с Никитой навсегда врезался в память. Обритые налысо пацаны, как свора диких собак, обступили лежащего на земле подростка. Нет, без боя он не дался. Только их было больше.

Не знаю, что заставило меня вступиться. Мне хватило взгляда на блондина, чтобы принять решение. Действия не разошлись с мыслями. Под рукой оказалась лопата (как раз по осени обкапывали деревья, чтобы их хорошо полить перед зимой). Пару самых свирепых драчунов получили черенком по хребту. Остальных ребят просто растолкала и присела на корточки возле Никиты, с интересом энтомолога рассматривая новичка. Никто не полез давать мне сдачи. Уважение я среди наших головорезов имела.

— Он со мной, — вынесла я своё «княжеское» решение. И, слегка пнув Никиту ногой, скомандовала: — Поднимайся, чего развалился? У меня времени не так много, чтобы с тобой нянчиться.

Пока мы не скрылись из поля зрения ребят, я держала лицо, не оглядывалась на новичка. Но в душе впервые не было равнодушия к чужой боли. Его раны воспринимались, как свои. Моё обычное высокомерие не коснулось блондина. Нет, я не причитала, не сюсюкала с ним, как обычно это делали девчонки. Но я сделала то, что помогло в его реальном состоянии. Отвела в медпункт — обработала раны. Познакомила с кухаркой — накормила обедом. Пожалуй, самое важное знакомство в нашем закрытом мирке. И отправилась в библиотеку за очередной дополнительной книгой. Он пошёл за мной хвостом.

Так Никита и продержался девять месяцев. Учился лучше, чем дома. Он сам признался в этом. В детском доме увлёкся единоборствами. Наш директор вёл секцию каратэ. Каждый раз Никита становился в пару со мной. И ему совсем не зазорно было получить по носу от девчонки.

Время в его компании пролетало быстро и весело. Я впервые влюбилась и поцеловалась именно с ним. Мне казалось, что чувства взаимны. А наша любовь вечна!

А потом сказка закончилась. Нашёлся его отец.

День отъезда моего парня стал для меня чёрным днём.

— Никита, за тобой приехал отец?

Я лежала на нагретой солнцем крыше учебного корпуса и рассматривала лицо Никиты, стараясь запомнить даже мельчайшую чёрточку и родинку на его лице.

— Да. Поля, я тебе буду писать каждый месяц, — ломающимся голосом обещал он. Никита был взбудоражен предстоящим отъездом и напряжён, как струна. Словно оказался на перепутье и не мог решить, куда двигаться дальше. Но понимал: от этого зависит жизнь.

Как же мне хотелось, чтобы мой Никита не уезжал! Но ведь в семью… А для таких брошенных детей, как я, наличие семьи считалось чем-то сродни чуду. За семью нужно бороться!

На его предложение я ответила отказом:

— Не надо, — горло перехватывало от волнения. Смотреть в любимые голубые глаза становилось невыносимо. Я отвернулась. Не хотела, чтобы он видел подступающие слёзы. Я ведь «княжна»! Несгибаемая. Решительная. И всё могу преодолеть! — Напишешь через год — сделаешь мне подарок на день рождения. Расскажешь, как ты там устроился в большом мире.

— Хорошо, — тихо согласился Никита и, обняв меня за плечи, подтянул к себе и коснулся обветренными губами нежным, прощальным поцелуем.

Это был целомудренный поцелуй. Мы тогда были ещё детьми. Да, рано повзрослевшими, но всё же детьми.

Глава 5. Шаг вперёд

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

На эмоциях я несколько раз со всей силы стукнула кулаком по торпеде машины. Боль немного отрезвила. В следующую секунду, испугавшись, что меня услышат, я зажала ладонью рот, а второй вцепилась в волосы, больно потянув за них. Вдруг приду в себя, и перед глазами развиднеется. Мираж или галлюцинация исчезнут. Ну, не может быть правдой эта отпечатавшаяся на сетчатке картинка. Она, словно пойманный яркий солнечный зайчик, стояла передо мной даже под закрытыми веками.

«Откуда здесь мамонты?! — продолжала орать мысленно, а в ладонь только глухо мычала. Сердце заходилось бешеным стаккато. В ушах пульсировала кровь. — Этого просто быть не может! Куда, чёрт побери, нас занесло?!»

Бинокль упал на колени, и небольшое стадо мамонтов из пяти особей у скал, которых ещё вчера не было, виднелось смутными тёмными силуэтами.

Когда прошла первая волна паники, и я смогла уже думать, а не просто дышать загнанной лошадью и тупо отрицать действительность, то снова подняла бинокль и поднесла к глазам.

Определённо, это были мамонты: хобот, бивни, коричневая шерсть — всё присутствовало. Я не могла с точностью сказать, какого они роста, но звери были большими. Особенно выделялся один. Видимо, это был самец, а остальные самки. Маленьких детёнышей не было.

Немного дальше паслось большое стадо каких-то крупных рогатых парнокопытных. С моего места я не могла рассмотреть, что это за животные. Тем более что их кто-то спугнул. Было видно, как быстро они убегают дальше по степи, ещё больше увеличивая расстояние между нами.

— Что за хищник вас спугнул? — прошептала себе под нос и опустила бинокль. Он выпал из безвольной руки. Всё внутри мелко дрожало от первобытного ужаса.

«Кто из хищников жил во времена мамонтов? Пещерные кошки, шакалы, медведи, волки? И все они были крупнее своих современников, сильнее, проворнее, злее. Ещё не пуганные людьми. Верхушка пищевой цепи».

Какое-то время я тихо сидела в салоне машины. Металлический корпус автомобиля давал мнимое ощущение безопасности. Прикрыв глаза, я думала и анализировала. Такое положение позволило взять себя в руки и успокоиться. Включились внутренние установки, заложенные с момента рождения.

Выжить! Любой ценой!

Когда я мысленно собрала воедино все события последних двенадцати часов и то, что мне удалось разведать, вывод получился неутешительный: каким-то невероятным образом мы с детьми переместились во времени назад. Как далеко назад? Шерстистые мамонты жили на Земле в период от пяти миллионов до четырёх тысяч лет назад. В какой период попали мы?

Если нас переместило только во времени, но в ту самую точку на Земле, то, вероятно, закинуло больше, чем на десять тысяч лет назад. Стоянки охотников, которую мы раскапывали, в этом времени нет. А высота нашего «острова» — это наслоение грунта за ряд лет. Один сантиметр почвы образуется в течение двухсот-трёхсот лет, а двадцать сантиметров — в течение примерно четырёх-шести тысяч лет. Если высота «острова» около метра, то занесло нас на двадцать-тридцать тысяч лет назад?

Но на Земле ли мы? Факт нахождения нас на Земле ещё стоило подтвердить или опровергнуть. Если да, то плюс в том, что хоть приблизительно, но понятно, кто жил в это время, что росло и где что находилось географически, какой климат. Это уже немало для планирования стратегии выживания.

А если мы не на Земле? Что тогда? Придётся осваивать новый мир. Ха! Всего-то! Есть отличное высказывание: не можешь повлиять на ситуацию, отпусти её!

Версию с попаданием в прошлое я решила пока оставить основной. Появятся другие доказательства, тогда и выводы будут соответствующие.

Чем дольше я думала, тем больше видела новые проблемы, с которыми столкнусь уже через полчаса.

Основная проблема… Нет, не хищники. Люди! Те самые, которых я привела в наш лагерь. Такие же попавшие в прошлое, как и мы с детьми.

Меня тревожило несколько больших минусов. Они заставляли задуматься: а не бросить ли всех к чёртовой бабушке и, не посвящая народ, в какой дыре они оказались, тихо сплавиться по реке вместе с детьми. Пусть сами барахтаются.

Я неплохо разбиралась в психологии людей. И могла предугадать, по какому сценарию начнут развиваться дальнейшие события, стоит только всем узнать, что они попали в дикий первобытный мир.

Первый минус: люди попались из разных социальных слоёв общества. Соболев, Панкратов привыкли отдавать приказы. Смогут ли они заняться физическим трудом наравне со всеми? Их избалованные жёны, любовницы, дети? Сколько конфликтов возникнет из-за этого, прежде чем они вольются в жизнь группы?

В отсутствие даже элементарных удобств, в режиме постоянной опасности со стороны враждебного окружающего мира нервная система не выдержит у всех без исключения. Истерики, хроническая усталость, голод, страх быть сожранным... А если кто-то травмируется или заболеет? Врача не найдёшь. Лекарств в моей аптечке мизер. Конфликты неизбежны!

Второй минус: очень быстро запас еды закончится, если кормить ещё восемнадцать ртов. Наступит голод. Вряд ли у кого-то есть опыт охоты с копьём. Даже если у некоторых охранников сохранилось оружие, то патронов надолго не хватит. Оружие в таком месте скорее начнут использовать, как рычаг для устрашения остальной группы. Чтобы принудить работать остальных на себя.

Глава 6. Первая безумная ласточка

Дорога назад в лагерь в компании Соболева и Марго заняла много времени.

Новость оказалась неподъёмной для психики женщины, и нам с Никитой пришлось её очень долго успокаивать. Но сначала отлавливать.

О! Как я злилась в этот момент на слетевшую с катушек Маргариту. После моей проникновенной речи эта дурында с воплем побежала прочь от мамонтов. Нам с Никитой пришлось ловить в степи этого быстроногого зайца. Петляла она, как этот зверёк, уворачиваясь от наших рук.

Часть пути Никите пришлось тащить блондинку почти на себе. При этом он зажимал ей рот, чтобы приглушить вопли, а она брыкалась, отталкиваясь от земли и перебирая ногами в воздухе.

Я взяла на себя роль охранника. Высматривала по сторонам опасность, держась вблизи от идущего впереди Соболева.

Дотянув её до автомобиля, Никита подсадил девушку наверх. Она воспользовалась свободой и рванула к дверям авто. Рывком открыла дверь и запрыгнула на переднее сидение. Не знаю, что в её голове переклинило, но она вцепилась в руль, и выковырять её из машины стало невозможно. Блондинка кусалась и отбрыкивалась.

«Первая безумная ласточка! А в лагере ещё толпа ничего не подозревающих людей» — вздыхала я мысленно, но была уверена — такая гиперреакция на новость будет у единиц. Остальные должны отреагировать более адекватно. Кто-то замкнётся в себе. Такие люди, как правило, очень опасны. Могут начудить.

Никита среагировал сдержанно, но, думаю, во многом благодаря тому, что пришлось побегать за блондинкой. Выпустил пар таким способом.

— Соболев, не дёргай её. Пусть сидит. Далеко не уедет, ключей в зажигании нет, — пошутила, усмехаясь. — Хочешь воды?

Мужчина кивнул. Взял в руки флягу, открутил крышку, подержал, хмуро рассматривая что-то под ногами, снова закрутил крышку. Потом вспомнил, зачем брал ёмкость в руки, и наконец-то глотнул воды. Его кадык от этого дёрнулся. И я рефлекторно сглотнула сухим горлом.

— Никита, ты как? — тронула его за предплечье, с беспокойством заглядывая в лицо. Кожа у него была холодная. Соболев был в летней белой футболке поло и спортивных штанах. На ногах сохранился полный комплект обуви — лёгкие белые летние кроссовки. Наверняка до конца не высохшие.

Моего вопроса он не понял. Поднял на меня недоумевающий взгляд. Спросил:

— Это ведь правда? Не сон? Обычно ты мне снишься, если грядёт какой-нибудь песец. Предупреждаешь об опасности.

В изумлении я приподняла брови. Интересное откровение. И в тоже время меня оно почему-то разозлило. Снюсь я ему!

— Реальность, Соболев. Вот, лично пришла предупредить. Песец пришёл! — фыркнула и отвернулась от мужчины. Мне не нравился его взгляд. Словно он пытался меня в чём-то уличить.

Марго в машине притихла. Заглянув через стекло, я увидела, что она сидит со стеклянным взглядом, обращённым в пустоту. Осторожно я открыла дверь и тронула женщину за руку.

— Маргарита, идём, я тебя кофе угощу. Заварю в турке на песке. Аромат божественный!

Она моргнула и заторможенно кивнула. Я продолжила нести чушь про всякие повседневные привычные мелочи, как турок учил меня правильно заваривать кофе, про правила дегустации и дальше, дальше… Никита закрыл от девушки вид на скалы и постепенно оттеснил на тропу через лес. Высокие деревья вдоль тропы сверху переплетались ветками, создавая уютный полог.

Я сняла с себя тёплую кофту и накинула на плечи заледеневшей девушке. Ещё и за талию её приобняла. Она оказалась на полголовы выше меня. И получилось, что я подставила ей плечо для опоры.

Сама я осталась в термобелье с длинным рукавом. Конечно, мне стало холоднее, чем было, но гораздо теплее, чем блондинке в летней майке и шортах-юбке. На ногах у неё были знакомой расцветки кроксы — мои или Лизы.

Сейчас я уже не злилась на девушку. Сама три часа назад прошла через истерику. А всегда считала себя стресоустойчивой.

Теперь меня беспокоила реакция моих детей. Какие слова подобрать, чтобы не слишком напугать?

Да и в целом, утром я мало с кем познакомилась. Не видела в этом необходимости. Приютила, оказала помощь — этого достаточно. Я видела этих людей впервые в жизни и дальше не планировала с ними поддерживать знакомство. И всё так резко изменилось за несколько часов.

Уже перед самым лагерем Маргарита вдруг спросила:

— А мы здесь надолго?

Я оглянулась на Никиту, ища поддержки. Тот понял всё правильно.

— Рит, нужно разобраться. Сейчас мы все не понимаем, что делать дальше.

Вот неправильные подобрал слова! Дурак! Ну, кто так успокаивает?! Недобро зыркнув в его сторону, сама взялась объяснять.

— Рита, всё будет хорошо. Мы вместе, а это главное. У меня есть план, что делать дальше. Обсудим со всеми, и с тобой тоже, ты только поспи немного. Ночь ведь не спала? Да? Вот видишь. Утро вечера мудренее.

В лагере было как-то тихо. На кухне никого не было. У большого костра на одном разложенном спальном мешке спали двое. Два мешка куда-то пропали.

В палатку, куда я завела Марго после того, как напоила сладким чаем, оставшимся на дне котелка на кухне, в одной комнате спала Лиза с Алиной, в другой остальные женщины. Илюши нигде не было. Как мне не хотелось будить Елизавету, но я тронула её за плечо и тихо спросила про брата.

Глава 7. Первая потеря

Оживление после удачной рыбалки передалось всем, кто был на пляже. Громко смеясь и пересказывая историю, мужчины ушли вперед по узкой тропинке от реки к лагерю. Я немного задержалась, ожидая Илюшу. Соболев-старший шёл с ребёнком позади всех, помогая нести мальчику рыбацкий чемоданчик со снастями.

Где-то на половине пути из лагеря донесся жуткий крик и прозвучал выстрел. Лес огласил рев большого зверя. Один выстрел… И сразу второй.

«— Лиза!» — Грудь сдавило от страха. Вдруг с моей девочкой случилось беда?!

В лагере кричали. Высокие женские голоса смешивались с мужскими криками.

Реакция тела оказалась молниеносной. Я с силой толкнула Андрея назад, выкрикивая на ходу:

— Защити Илью! Спрячьтесь в кустах!

Молодой парень хотел возразить, открыл рот, но захлопнул его без звука, и только кивнул. Краем глаза я видела испуганный взгляд моего мальчика. И жест Соболева-старшего. Наверное, такой же неосознанный, на рефлексах, как и мой. Он притянул Илюшу за плечи к себе и потащил в сторону, под защиту густо разросшегося кустарника.

Сама я бросилась вперёд. Но здравого ума хватило не выскакивать сразу на открытое пространство, а приостановиться и осторожно выглянуть из-за дерева.

В лагере царил хаос. Но непосредственной опасности я не увидела. И только после вышла и бросилась к Лизе.

Её трясло в беззвучной истерике возле заваленной палатки. От приступа паники она начала задыхаться. Хватала воздух ртом, но вдохнуть не могла.

— Лиза! Лиза, смотри на меня! Только на меня, - я крепко взяла ее плечи, заставляя слушать мой голос.

Мне приходилось сдерживать себя, говорить твёрдо, но спокойно. Сама удивлялась, как у меня получается. Внутри все вибрировало от всплеска адреналина. Лизу я развернула спиной, а сама оказалась лицом к месту происшествия.

На краю лагеря столпились мужчины, обступив кого-то лежащего на земле. Никита стоял на коленях вместе с каким-то парнем и что-то делали. С моего места подробности не просматривались, но слышно было отлично. Оттуда слышались пробирающие до печёнок стоны раненого.

— Принесите полотенце… Что-нибудь! Чтобы перевязать рану.

Голос Никиты держал моё внимание сильнее, чем Лиза рядом. Встряхнув головой, я вновь посмотрела на девушку.

— Лиза, иди за мной. Смотри на меня. Нам нужно к Илюше. Он ждёт нас на берегу вместе с Андреем. Тебе же понравился Андрей? Ты в безопасности. Всё хорошо.

Я чётко проговаривала слова и заставляла Лизу передвигать ногами.

— По-полина, он жив? — заикаясь, выдавила она из себя. Обычно Лиза меня уважительно называла по имени отчеству, а сейчас только по имени. Не к месту стало приятно. Будто так мы стали ещё ближе, роднее. Девушка дальше сыпала вопросами. — Этот мужчина там? Это был тигр? Откуда он здесь?

— Лиза, я не видела, что произошло. Но обещаю, я со всем разберусь. Ты же мне веришь?

— Ве-верю.

Мне приходилось отступать спиной в сторону реки, удерживая зрительный контакт с Елизаветой. Это было неудобно, но метод действовал. Лиза уже не так дрожала, и взгляд стал осознанным.

Конечно, я сразу поняла что произошло. Но сказать сейчас ей правду просто невозможно! Необходимо, чтобы она успокоилась. Иначе неизвестно, как её психика это воспримет.

— Тётя Полина! Что случилось? — по-детски звонкий голос Ильи раздался рядом. — Лиза, что с тобой? Ты ранена?

Мальчик подбежал к сестре и повис на её руке, требовательно заглядывая в глаза. Лиза крепко обняла брата, вздохнула судорожно и расплакалась. В этот раз слёзы несли ей облегчение. Брат с сестрой так и осели на землю. Илюша по-детски неумело, но искренне успокаивал сестрёнку, а у самого голос дрожал, будто бы сам собрался плакать. В их тандем я не вмешивалась. Отступила и наткнулась на требовательный взгляд Александра Соболева.

Жестом я показала отойти от детей.

— Что случилось? — резко спросил он. Андрей тоже подошёл к нам и стал так, что прикрыл спиной меня от Лизы с Ильёй.

Говорить я старалась тихо.

— Мы не дома…

— Это и ежу понятно, что мы не дома, — терпением Соболев-старший не отличался, а ещё умением слушать других.

— Вы не поняли, Александр Александрович. Мы не в своём времени. И я не даю гарантии, что мы на Земле. За этим лесом пасутся мамонты. А на лагерь напал хищник. Лиза назвала его тигром, но вероятнее это его какой-то дальний предок. Пещерный лев, саблезубый тигр или кто-то в этом роде.

— Ты совсем дура? — Соболев-старший брезгливо скривился, смотря на меня, как на полоумную. Я только усмехнулась. Реакция мужчины была естественной. Если бы я собственными глазами не видела подтверждения своих слов, то тоже не верила бы никому. Слишком сложно принять на веру то, что кажется невозможным, за гранью здравого смысла!

— Мне нужно вернуться в лагерь, - продолжила, не реагируя на оскорбление. - Андрей, я попрошу вас ещё присмотреть за детьми. У вас позже будет время убедиться в моих словах. Дети не в курсе новости. Поэтому ни о чём их не спрашивайте. Побудьте вместе тут немного.

Дождавшись согласия парня, я попросила детей остаться возле катамарана. Заодно проверить его целостность. Он был привязан на небольшом пяточке, густо поросшем кустарниками. Получалась естественная защита со стороны леса. Вода отступила от берега, и катамаран полностью лежал на светло-жёлтом песке. Это позволяло заметить змею раньше, если вдруг та выползет из леса или воды.

ИМЕНА ВСЕХ ГЕРОЕВ

НА момент попадания в этом мире оказалось 14 мужчин, 6 женщин и 1 мальчик.

Полина Михайловна Джур - от лица этой героини идёт рассказ. 33 года

Елизавета Ким, 20 лет и Илья Ким, 10 лет - брат с сестрой. Приемные дети Полины.

Лев Аркадиевич - капитан затонувшей яхты "Вольный ветер". 57 лет. Заядлый рыбак и любитель моделирования старинных кораблей.

Алина - дочь капитана - 22 года. Работала стюардом на яхте.

Егор и Андрей - матросы. 24 года. Реконструкторы.

Соболев Александр Александрович - глава семейства, очень состоятельный человек. 56 лет. Хобби - рыбалка.

Никита - сын от первого брака. 36 лет.

С Полиной был знаком в детстве, даже были влюблены в друг друга, но позже каждый жил своей жизнью. Кадровый военный. Лидер группы.

Анна - дочь от второго брака. 24 года. Студентка художественной академии. Очень папина дочка.

Илона - третья жена Соболева-старшего. 29 лет. Любит йогу и себя.

Геннадий, Матвей, Тимур, Сергей - охранники Соболева-старшего. Сослуживцы и друзья Никиты. 36-38 лет.

Сергей погиб от лап пещерного льва.

Панкратов Денис Степанович - бизнес-партнёр и друг Соболева-старшего. 45 лет. Любит охоту.

Маргарита - по сведениям желтой прессы последние три года официальная любовница Панкратова. 29 лет. Дизайнер одежды.

Алексей, Артем, Максим, Павел - охранники Панкратова. 40- 36 лет. Бывшие военные.

Глава 8. Как жить дальше?

Так бывает: вы из-за чего-то сильно нервничаете, надумываете себе разные страхи, а на деле всё оказывается намного проще.

Вот и дети восприняли новость о попадании в далёкое прошлое совсем не так, как я ожидала.

Лиза умная девушка. Она сумела сложить воедино все странности, нападение зверя, считать мою нервозность и сделать выводы. Ей только не хватало услышать подтверждение от меня.

— Это точно? — нервно теребя край кофты, спросила Елизавета.

— Никаких сомнений, — вздохнула я и посмотрела на Илью.

У мальчика дрожали губы, а глазки наполнились слезами. Я тут же бросилась обнимать его. Он неразборчиво бормотал какие-то слова.

— Илюша, маленький мой, испугался?

— Нет! Тётя Поля, это я виноват! — захныкал ребёнок. Его трясло. А я могла только крепче прижимать его к себе и гладить по голове. Как-то обещать, что всё будет хорошо, язык не поворачивался.

— Илюша, в чём ты виноват?

— Ты просила не открывать игру, а я её открыл! Теперь мы все оказались здесь!

С трудом до меня дошло, о какой игре говорит мальчик. Какие глупости порой приходят на ум в критической ситуации! Одно стало понятно: простыми отговорками не обойдёшься. Стоило разложить ситуацию по полочкам и доказать Илюшке, что его вины точно нет!

— Постой, ты говоришь о той игре, что подарила тебе Лиза?

— Джуманджи, — с надрывом провыл мальчик.

— А когда ты её открыл?

— Сегодня утром, когда проснулся.

— А! Тогда это точно не ты виноват. Помнишь, как ночью небо светилось?

— Да, — кивнул он, прислушиваясь к моим словам.

— Вот то свечение и закинуло нас в прошлое. Дядя Никита рассказал, что видел стену синего света, когда они оказались в воде после крушения яхты.

— Илюшка, я тоже его видел, — вклинился в разговор Соболев-старший. Я даже забыла, что он рядом, пока разговаривала с детьми. — И чего ты сопли распустил? Это же приключение! Ты ведь не один. Сестра рядом. Тётя Полина тоже. Мы с тобой порыбачили на славу! А я тебе ещё расскажу, как ловушки ставить на раков. Ты же хотел в поход? Вот тебе поход! И пора уже нашу белугу жарить, а то протухнет.

Последнее предложение явно предназначалось мне. Но я не рассердилась. В этот момент я была искренне благодарна Соболеву за Илью. Мальчик внимательно слушал мужчину. Даже слёзы высохли. Глазки заблестели от интереса. А главное, никакого страха не осталось!

***

Дети и Соболев-старший отправились на кухню разделывать и жарить на решётке белугу. Мужчина оказался заядлым рыбаком и много знал о рыбалке, разделке и способах заготовки улова.

— Илюша, вот ты знаешь, что осётром можно отравиться, если его неправильно разделать? — Соболев вовлекал в беседу мальчика легко. Я видела, как ребёнок тянется к мужскому обществу. Ему его крайне не хватало. — Лиза, нам нужна горячая вода.

— У него есть ядовитая железа, как у рыбы фуги? — спросила Лиза, ставя небольшой котелок на треногу.

В костре ещё тлели горячие угли, и распалить его сухими щепками и поленцами было легко. Но запасы дров быстро заканчивались, как и питьевой воды в шестилитровых пластиковых бутылях. Наш запас не был предназначен для такого количества людей.

На кухню пришла помочь Алина. Остальные женщины не проявили интереса. Остались сидеть у большого костра. Уже никто из них не истерил. Скорее, потому что устали, а не оттого, что приняли ситуацию.

— У осетровых есть визига. Она быстрее портится. Вот её и нужно удалять. Желательно, чем раньше, тем лучше. У этих рыб вместо позвоночника идёт хрящевидная трубка, внутри которой находится хрящ помягче.

Слова господин Соболев сопровождал действиями.

Рыба была такой большой, что не влезла бы в стандартную ванну. Поэтому её решили разделывать на земле. Расстелили кусок клеёнки, которая заменяла скатерть, и дружно закатили белугу на неё.

— Вот сейчас вода хорошо подогреется, и я полью ею рыбу от хвоста до головы. Горячая вода поможет избавиться от слизи и размягчит жёсткие бляшки на спине.

Я дождалась, когда мужчина сделал всё, о чём говорил, убрал жабры, глаза, аккуратно распотрошил брюхо, деликатно удаляя жёлчный пузырь, и радостно объявил, что Илюха поймал самца. Толстые тяжи молок наполовину заполнили поданное Алиной ведро. И после Соболев сделал в верхней части туши два разреза: у хвоста и возле головы. Он подцепил вилкой толстый белый тяж и осторожно стал тянуть.

Видя, что мои дети увлечены и под присмотром, я решила заняться чем-то другим.

Уже отойдя, я услышала, что раньше на Руси визигу использовали для начинки пирогов.

Для оставшихся в живых попаданцев жизнь продолжалась.

Палатку уже кто-то заново установил. Я видела, как несколько мужчин зашли в неё поспать. Часовые бдили на своих постах. В стороне раздавался стук топоров — рубили дрова.

Пещерного льва на месте не оказалось. Видимо, пока я с детьми была на берегу возле катамарана, Никита организовал снятие шкуры со зверя на пляже ниже по течению. У воды делать это оказалось удобнее и чище.

Глава 9. Совещание

На ужин ели уху и жаренную на решётке для барбекю белугу.

Чтобы переработать огромную рыбину, потратили уйму времени. Большую часть нажарили с учётом будущего завтрака, оставшуюся сырую рыбу отварили в самом большом пятнадцати литровом казане, добавив туда только соль, чёрный молотый перец и лавровый лист. А в самом конце Соболев сунул в казан горящее полено. Этот рыбный бульон он назвал ухой.

В поход я брала два котла поменьше: на шесть и три литра. На такое количество людей нам бы в них пришлось готовить в несколько заходов. Так что с большим котлом нам повезло. Он был чугунный с крышкой-сковородой. Его вчера не забрали, потому что дежурные в суматохе сборов сразу его не помыли от плова. А когда вспомнили, было поздно. Я предложила его вымыть, а Максим забрал бы его со всем инвентарём, оставшимся в лагере. Имущество в виде большой брезентовой палатки, тента, инструментов для раскопок, котёл находились на балансе кафедры археологии.

Ушица из редкой для нашего времени рыбы получилась необыкновенно вкусная. Но чтобы дождаться своей порции, пришлось подождать очередь.

Посуды катастрофически не хватало. В поход мы с детьми взяли три комплекта: из тонкой нержавейки глубокие миски, мелкие тарелки; ложки, вилки; термо-кружки, миску для салата среднего размера. От студентов осталась на кухне кое-какая посуда. Но даже если всё посчитать, то за раз можно было накормить первым блюдом одиннадцать человек. А нас теперь осталось двадцать.

Ужин прошёл даже оживлённо. Делились правильными рецептами походной ухи.

— Мы, между прочим, сейчас едим самую вкусную уху! — нахваливал своё блюдо Соболев-старший. Было отчего. Аромат и вкус оказались просто умопомрачительные. — Только посмотрите на цвет! Чистый янтарь! Такую уху ещё называют красной. Она получается из лосося, севрюги, нельмы либо осётра. А вот если бы мы сварили из окуня, судака или ерша, то получилась бы белая похлёбка.

Меня никогда не привлекала кулинария. Готовила только потому, что нужно кормить детей не только бутербродами или макаронами с сыром. Даже в походах не часто помогала на кухне. Не тянуло. В отличие от Лизы. Ту ещё мама учила борщ варить, пирожки духовые печь, блинчики тонкие жарить. И девушке это не надоедало. Она вообще росла домашним, спокойным ребёнком даже в период подросткового гормонального взрыва.

Ужинали поздно. И после не разошлись спать.

Хищники привлечённые нашими запахами, близко закружили вокруг лагеря. Зверьё явно не боялось людей. Только огонь сдерживал атаку на нас.

Пришлось в спешном порядке рубить ближайшие деревья и разводить дополнительные костры по периметру. Чтобы избежать ненужных жертв, дежурные не выходили за круг света.

Из темноты зловещим красным светом светились глаза волков или шакалов, кошачьи глаза мелькали среди деревьев зелёными и жёлтыми огнями. Рыки, мурлыканье, жуткий смех, рёв — звуки пугали всех без исключения.

Большой костёр в центре лагеря полыхал этой ночью особенно ярко.

Никто не спал этой ночью в палатке. Все предпочли оставаться возле огня.

— Нам нужно оградить периметр, — разговор о планах на будущее начался сразу, как развели костры. — Такой большой периметр мы не перекроем быстро в случае нападения.

Никита морщась, повернул руки ладонями вверх. Огонь выхватил из тени кровавые мозоли от топора. Он был не один с такими повреждениями. Ещё двое парней осторожно шевелили руками. Все они сегодня рубили деревья для погребального костра и нужд лагеря.

Раны на руках мужчин необходимо было обработать. Если они загонятся, всё может закончиться заражением крови.

Мне пришлось пересилить собственный страх и сходить в палатку. Мозоли часто появляются у новичков во время работы веслом без перчаток. Мозоли от топора ничем от них не отличаются. Для их обработки всё необходимое лежало в аптечке в одном из сложенных гермомешков. На обратном пути на кухне я взяла начатый бутыль с чистой водой.

Стоило мне подняться, как меня окликнул Никита. Саму меня в палатку не отпустили. Послали со мной одного из отдыхавших от дежурства охранников. Я не отказалась от сопровождения.

Вернувшись, я занялась делом, пока молча слушая, о чём говорят мужчины.

Женщины после сытного ужина выглядели лучше. В глазах уже не было пустоты.

Марго, Илона держались рядом со своими мужчинами. Но почему-то я не видела тёплой близости между ними.

Я думала, что в такой пугающей неординарной ситуации мужчины просто обязаны успокоить своих женщин. Но я не видела даже простых объятий между Панкратовым и его любовницей. Марго сидела, ссутулившись, зажав руки между колен.

А ей бы не помешала поддержка любовника. В моей памяти ещё свежо воспоминание, как мы с Никитой успокаивали её истерику.

Илона скорее выглядела обиженной, чем подавленной или напуганной. Соболев-старший обнимал за плечи дочь с одной стороны и Илью с другой. Чтобы освободить место я даже позвала моего мальчика помочь мне с перевязками. Но освободившееся место не исправило ситуации. Соболев почему-то игнорировал свою жену.

Алина с Лизой сидели рядом с остатками команды «Вольного ветра» и чувствовали себя спокойно. Я видела, как девчонки о чём-то шепчутся, словно закадычные подружки.

С обработкой мне пришлось повозиться. Большинство мозолей оказались уже с сорванной кожицей. Лечить их надо как открытые раны. Тщательно промыв водой, поверхность я обработала антисептиком и намазала мазью с антибиотиком. Раневая поверхность у всех оказалась большой. Заклеить пластырем не получалось, поэтому перевязала бинтом.