Крылья

Артём

Мы все потеряли что-то

На этой безумной войне,

Кстати, где твои крылья,

Которые нравились мне?

Наутилус Помпилиус «Крылья»

I

Артём.

Февральским утром выйду слишком рано,
Вчерашний вечер остается смутным.
В конце концов, зачем об этом думать,
Найдется кто-то, кто мне все расскажет.
Горсть жемчуга в ладонях -
Вот путь, который я оставлю тайной.
Благодарю тебя за этот дар:
Уменье спать и видеть сны -
Сны о чем-то большем...

Аквариум «Сны о чём-то большем»

…бззззз… бззззз…

Артём оторвал лицо от подушки, в которую зарылся носом, пока спал, и попробовал разлепить глаза, но тут же снова бессильно уронил себя на постель.

…поднимите мне веки…

…бззззз…

Он перекатился на спину и закрыл лицо руками.

…бззззз…

…ммммм…

…бззззз…

…кому неймётся-то…?!

Рука Артёма свесилась с низкой кровати и пошарила по полу.

…да где ж эта пакость…?!

…бззззз…

…вылезай, а то разломаю…!

Нащупать телефон не получается. Придётся всё-таки встать.

Он с трудом сел на постели и провёл рукой по торчащим во все стороны волосам. Утро Роберта Смита. Взгляд выхватил в раскачивающейся, как плот, комнате табло электронного будильника и простой одинокий час на нём. Уже не утро.

… моя голова…

…бззззз… бззззз… бззззз…

Телефон на секунду замолчал, а потом завибрировал снова. Артём наклонился и заглянул под кровать.

…вот ты где…!

- На проводе.

- Ещё раз так долго будешь подходить к телефону – получишь атата!

- Ты это… убавь громкость… и так погано…

Артём коснулся своего лба. Голова… дубасит, как отбойным молотком в телефонной будке, а в рот как будто напихали… мягко говоря, несвежих носков.

- Что хотел?

…давай покороче…

- Ты само дружелюбие.

… я тебя тоже люблю…

- Сорок первый отключился и ни в какую не желает выходить на связь.

…таблеток мне… и поскорее…

- А я тут причём?

- Достань его.

…или чего покрепче… «просто аспирин» уже не прокатит…

- Я ему нянька, что ли? Он уже большой мальчик! И кстати… а почему именно я?

- Потому что вы уже пересекались и связаны.

- Невелико удовольствие быть с кем-то связанным. Особенно с этим отмороженным. Я об этом не просил.

- Не упрямься.

- Буду упрямиться!

- Это, кстати, и тебе полезно. В последнее время ты работаешь из рук вон плохо.

- Ты вечно ко мне придираешься!

Артём зажал телефонную трубку между щекой и плечом и яростно потёр своё лицо.

…что-то… никак…

Тёмные глаза моргнули и снова широко раскрылись, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то.

- Вовсе нет. Скажи, а скольких ты потерял за последний год? А, двадцать второй?

- Эээээ… четверых?

- А если честно?

- Ладно… восемь!

- Восьмерых подряд. Не много ли?

Голос в трубке сама нежность. Так вкрадчиво ворковать может только маньяк, терзающий в безлунную ночь в подворотне свою жертву.

- Возразить нечего?

…изверг…!

- А, двадцать второй?

Он смакует слова, как дорогое коллекционное вино, и только что не облизывает, причмокивая, пальцы.

- Много…

- Что? Не слышу!

- Я сказал: много.

- Правильно. Это много. Ты ведь помнишь, что делают с теми, кто плохо делает свою работу?

…ещё бы мне не помнить…

Вращающийся серебристый диск пилы и вылетающие из-под него испачканные чем-то красным клочья перьев… и ещё глаза… серые водянистые, полные недоумения – редкая ночь обходится у Артёма без этого сна.

- Окей. Я тебя услышал.

- Сделаешь? Только ты можешь с этим справиться.

… ну да… кому же ещё…

Голос в трубке помолчал и добавил:

- Пожалуйста.

- Ладно, - сказал со вздохом Артём.

- Лааааадно, - передразнил голос. - И это… привёл бы ты себя в порядок. Смотреть уже тошно. И не только мне.

А вот это подлость!

- Чем тебя не устраивает мой креатив?!

- Это никакой не креатив, это полный… - голос произнёс короткое нецензурное слово.

- С каких это пор ты ругаешься матом?

Артём начал хрипло смеяться и тут же осёкся.

…голова…

- С тех самых, как ты начал закладывать за воротник.

В трубке послышалось дыхание собеседника.

Кай

II

Кай.

Притворяйся комильфо.
Техно, порно и вино.
Жги напрасные слова, жги дни.
Жди... Жди... Жди, жди, жди…

Mujuice «Жди»

- Ничего не хочешь мне сказать?

- А что ты хочешь услышать? – тёмные глаза Кая с вызовом посмотрели прямо в отцовские, а тонкие губы так сильно сжались, что почти совсем исчезли.

- Это уже не в первый раз…

- И, видимо, не в последний.

- Сколько ещё это будет продолжаться?

Кай пожал плечами.

— Это весь твой ответ?

…тц…

Кай закатил глаза и нетерпеливо качнулся с пятки на носок.

…говори… говори… всё это безумно неинтересно…

- Ты просился на этот твой тайский бокс, и я пошёл тебе навстречу. Но мы не договаривались, что ты станешь применять свою силу на друзьях.

- Они не друзья, а одноклассники. Это разные вещи, - поправил Кай.

- Хорошо… на одноклассниках… Спустить одного из них с лестничного пролёта… О чём ты только думал?!

- По-твоему я должен был позволить себя избить?

- В следующий раз ты можешь толкнуть чуть сильнее… и тогда это закончится весьма печально!

- Но я же никого не толкнул чуть сильнее?

…говори… говори… вы, взрослые, только это и умеете: говорить! Вас слишком много…

Кай посмотрел на носки своих кроссовок.

Рука Григория Александровича Маслинского сняла очки, прикоснулась к глазам и устало их потёрла. Ну что за день! Важный отчёт горит из-за какого-то недоумка, работающего без году-неделя, а тут ещё звонят из школы и заявляют, что его сын чуть не покалечил другого ученика. Маслинский-старший посмотрел на Кая. Тёмные брови снова с вызовом приподнялись. Волчонок, да и только. Тронь – непременно укусит.

Ты ведь ещё недавно таким не был. Когда же и каким образом мы это упустили?

- Что?

- Нет, ничего. Значит, ничего не скажешь?

- Мне нечего тебе сказать.

Кай снова качнулся с пятки на носок.

- Может, пойдём уже?

- Ладно…

Лифт с лязгом распахнул свои двери. Кай вошёл первым и встал, широко расставив ноги и спрятав руки за спину – поза «диалог окончен».

Глаза устало прикрылись и снова широко распахнулись. Кай потёр веки. В последнее время он почти не спит, вернее, очень мало, часов пять – не больше. И постоянно дёргается, когда у кого-то начинает звонить телефон или срабатывает сигнал входящего сообщения…

…бззззз…

…потому что… если такой звонок или СМС поступят на его телефон…

…бззззз…

…начнётся его личный Ад.

…бззззз… бззззз…

В кармане серых «капповских» штанов Кая завибрировало, и его глаза широко раскрылись.

…нет…

…бззззз…

…нет-нет…

К горлу подступил липкий комок с металлическим привкусом.

…бззззз…

…почему сейчас…?!

Рука скользнула в карман и нащупала гаджет и кнопку на правой стороне корпуса.

…бззззз… бззззз…

…привет… мы тут… мы всё равно от тебя не отстанем…

Кай на секунду заколебался.

Но ведь… одно нажатие – и нет никакой проблемы?

Всё так.

Тогда чего же ты ждёшь?

…бззззз…

Телефон обиженно булькнул и отключился.

Услышав звук открывающихся дверей лифта, в соседней квартире подала голос собака.

Как же я ненавижу эту псину! Будь моя воля – пристрелил бы… хотя нет. Ружьё – это слишком громко и грубо. Я бы лучше отравил по-тихому.

Щёлк.

Щёлк.

Ключ дважды повернулся в замке.

- Входи. Что стоишь?

- Это вы, ребята?

- Мы, конечно.

Мать ходит по кухне взад и вперёд, чем-то звеня, и на плите что-то аппетитно скворчит.

- Раздевайтесь скорее и мойте руки.

- Мам, я не голоден, - сказал Кай в сторону кухни.

- Не дури.

… Ага… растущий организм и всё такое… знаем…!

- Правда не хочу.

Нагибаться – лениво, и он стащил кроссовки, наступив мыском на задник.

Одна.

Вторая.

- Ладно, я у себя.

Хлоп.

Щёлк.

Щёлк.

Кай швырнул рюкзак на кровать и стянул через голову свитер. Первым делом – компьютер. Палец ткнул в спасительную кнопку. Зашумел набирающий обороты системник.

Стук.

Стук.

Стук.

Пароль введён верно. Никому и в голову не придёт, что это «манул», то самое животное, что смотрит с заставки у него на рабочем столе. Уголок рта дёрнулся в странном подобии улыбки, и Кай потянулся за наушниками.

Щёлк.

Щёлк.

Надо выпустить пар. Вот это, пожалуй. Их зовут Морено, Карпентер, Каннингем и Чи Ченг. “Teething” с раритетной демки девяносто третьего года, а всего они выпустили восемь студийников, последние три из которых – уже с другим бас-гитаристом. Жаль, китаец сыграл в ящик. Он был самым прикольным из них.

Связь

III

Связь.

Был бы белым,
Но все же был бы чистым.
Пусть холодным,
Но все же с ясным взором.
Но кто-то решил, что война,
И покрыл меня черным…

Наутилус Помпилиус «Шар Цвета Хаки»

…бззззз…

…ммммм…

Кай слабо пошевелился во сне.

…бззззз…

Что-то вибрирует рядом с его лицом…

…бззззз…

…поворачиваясь в одну и в другую сторону.

… я же тебя выключил…?!

Правая рука расслабилась и соскользнула с «мышки». Он ещё глубже провалился в сон.

Ему приснилась ванная с тускло горящей над мутным зеркалом лампой и обнажённый по пояс человек, стоящий к нему спиной, а лицом – к стене.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

Человек с каким-то остервенением бросает отстриженные пряди в раковину и на пол.

Щёлк.

Щёлк.

И это не кто-то незнакомый. Кай его, к сожалению, помнит и очень хорошо.

Щёлк.

Человек прервал своё занятие. Ресницы взметнулись, и тёмные глаза в зеркале посмотрели на Кая.

- Какого мандалая ты не берёшь трубку?!

Глаза полны ярости. Он зол… очень зол…

- Как ты меня нашёл?

- Ты не выходишь на связь. Ты отказываешься выполнять свою работу. Естественно, они послали узнать, что у тебя за проблемы. Это… трубку взял уже!

- Да пошёл ты!

…бззззз… бззззз…

…это сон… просто сон…

- Я тебе сейчас так «пойду» - забудешь, как звали!

Чернота скользнула по этим злым глазам, на мгновение поглотив белки, радужку и зрачки, и пропала. Они снова нормальные, человеческие. Рот человека плотно сжался.

Щёлк.

Срезанная прядь отвалилась и упала на коврик.

Ещё один мёртвый солдат.

Щёлк.

Человек продолжает вымещать злобу на своей шевелюре.

Ёлки-палки, мужик, расслабься! Если тебя заставили остричь твои лохмы – я-то тут причём? Это всего лишь волосы!

…бззззз…

Заткнись! Я тебя выключил!

- Я смотрю, ты всё такой же наивный ребёнок…

От его странной улыбки мороз по коже, и Кай поёжился.

- Если они захотят – они всё равно до тебя доберутся, как ты ни хитри.

Звяк.

Человек бросил ножницы и провёл всей пятернёй по волосам.

- Мне, между прочим, тоже досталось! Посмотри!

- Да вижу я.

- И хоть бы кто посочувствовал.

- Не дождёшься.

Его рот снова сжался.

- Мне как будто заняться больше нечем, кроме как гоняться за тобой по всей Москве! У меня своих проблем хватает!

- А ты не бегай!

Человек покачал головой.

- Ты же знаешь правила… и что они могут сделать… Лучше договориться по-хорошему.

Глаза больше не злятся. Теперь они… просят?

- Давай… не упрямься…

- Я в этом больше не участвую!

- Нет, парень! – глаза стали похожи на треснувший под ногой лёд, из-под которого показалась холодная чёрная вода. –Мы оба в этом дерьме по самые уши - хочешь ты или нет!

- Этот трэш… видеть больше не могу!

- Можешь…

- Нет.

Руки Кая прикоснулись к глазам, задержались на них и скользнули дальше по длинным вьющимся волосам.

- Подумай… время есть…

Экзекуция.

- Тебя когда-нибудь наказывали? Это действительно такая… жесть?

Кивок.

- Поверь, разумнее до этого не доводить. Адрес я оставил. Ладно… бывай.

До Кая не сразу дошло, что зеркало – это чёрный «уснувший» экран монитора, а лицо в нём – его собственное. Кай выпрямился на своём кресле и расправил затёкшие конечности.

Ауч.

Пальцы потёрли лодыжку. Судорога не есть хорошо.

На мерно тикающих часах 16:25. Он спал около сорока минут.

Что ж так вырубает-то? Надо выпить кофе и садиться уже за чёртову алгебру.

Фууух…

Руки Кая скользнули от щёк к волосам.

…Подумай… время есть… адрес я оставил…

Надо хотя бы посмотреть, сколько ему дали на раздумья и куда надо ломиться в случае согласия.

Нет, я ещё не согласился! Мне просто интересно!

Кай пошевелил мышкой.

Одно входящее сообщение.

Щёлк.

Кусок карты и отмеченное красным отдельно стоящее здание. Кай увеличил изображение и приблизил лицо к экрану.

…хммм… это совсем рядом… допрыгать можно за пару минут…

Короткое сообщение.

«23:00. Сегодня».