Крылья ангела

Глава 1. Он был согласен со всеми обвинениями

Прогладь, если крылья помнут,

Пришей, если вдруг оторвут,

А если преграды стеной —

Крылья расправь за спиной!

Розбицкая Наталья

Он не спеша шел по темному переулку. На плечах рюкзак со спортивной формой и боксерскими перчатками. Задержался, потому что это была последняя тренировка перед республиканскими соревнованиями. Они были для него важны. Как и все остальное, чем он занимался. Впрочем, ничего особого он не делал. На работе появлялся изредка. Зарплату получал исправно. Завод, за которым он был закреплен, гордился своими спортсменами и достижениями.

Звали его Иван. Обычный парень Иван Бессонов. Всю сознательную жизнь прожил в детском доме номер один. Замечательный человек, учитель физкультуры, отвел его в городскую секцию, где заметили его способности. Так он и стал боксером. В свои двадцать три года он больше ничего не умел.

Жил в небольшой комнатушке в коммунальной квартире, которую выделило государство. Места ему хватало, потому что он редко бывал дома. То сборы, то соревнования. То в армии служил. Вернулся. И все началось опять.

И вот теперь он шел и размышлял о том, что пора бы заканчивать свою карьеру. "До олимпийской сборной так и не добрался. Куда уж мне, выпускнику детдома?" — думал Иван.

Вокруг творилось много несправедливости. Но толку с ней бороться в одиночку. Результат предсказуем. Победителем всегда будет тот, у кого больше в кошельке. А у него ничего не было, кроме маленькой тесной квартирки и небольшого счета в банке. Копил на автомобиль. Это была его мечта...

Какие-то крики из темной подворотни привлекли его внимание. Иван повернул голову вправо.

"Помогите! Помогите..." — звал женский голос.

Там, в глубине, при свете тусклого фонаря он различил несколько мужских фигур, стоявших полукругом. В центре находилась девушка. Лиц ни одного из этих людей он не видел. Было далеко и темно.

"Не ищи приключений на одно место..." — умолял какой-то незнакомый доселе голос в его голове. Но разве мог он, Ванька Бессонов, с самого детства защитник всех животных и слабых, пройти мимо?

"Цыц!" — рявкнул кто-то другой. И он решительно свернул в этот переулок. Шел медленно, стараясь не привлекать внимания. Со стороны казалось, что большой черный дикий кот вышел на охоту. Он был готов к прыжку в любую минуту.

Но нападать исподтишка не привык, поэтому окликнул:

— Эй, пацаны, а что здесь происходит? — четыре головы моментально повернулись в его сторону. И только девушка смотрела на него умоляющими глазами, прижимаясь к стене.

— Слышь, мужик, шел бы ты своей дорогой, пока не поздно. — он не разглядел того, кто, скорее всего, был главным. Но отступать не собирался. Было жаль девчонку. Все, что с ней сегодня происходило было по меньшей мере несправедливо. "Неправильно..." — стучали молоточки в его мозгу.

Оставалось еще несколько шагов и он разорвал этот круг своим присутствием.

— Ну, ты влип... — вперед выступил говоривший. Иван сбросил на землю рюкзак и стал двигаться влево, подальше от девчонки. Он знал, что в этом городе ему нет равных. На ринге... А этот, видимо, где-то тренировался.

Иван усмехнулся, подумав, что это хорошее завершение сегодняшней тренировки. Но когда ему надоело кружить, он сделал то, чего никто от него не ожидал: удар слева. Тот упал... И не двигался.

Именно в этот момент раздалось завывание сирены полицейской машины. И подворотня осветилась фарами подъехавшего автомобиля.

Иван похолодел. Он уже понял, что произошло. Он сел под стеной, на которой по нелепости каким-то художником были нарисованы крылья. То были крылья ангела. Видимо, их здесь нарисовали с единственной целью: чтобы сделать красивые фотки и выложить в сеть.

Он никуда не убегал. Сидел и обреченно ждал своей участи. Нет. Он не гордился собой. Только сожалел, что не смог контролировать свою левую.

К его удивлению девушка не убежала. Смелая. С разметавшимися по плечам темными волосами, она, отчаянно жестикулируя, размахивала руками, пытаясь рассказать, как все произошло. Молоденький полицейский записывал ее показания. А он сидел в машине, наблюдая за всеми действиями как бы со стороны. Через окошко. Будто это все касалось не его вовсе, а другого человека.

Следствие длилось долго. Слов этой девчонки было недостаточно по видимому. Трое дружков утверждали, что он напал первым. Просто так. А они проходили мимо, гуляли.

Но оказалось, что даже самой темной ночью есть свидетели. И темные окна — не показатель того, что все люди спят. Наталье Трофимовне в эту ночь не спалось. Впрочем, как всегда. Ей было за восемьдесят. Ломило спину. Она сидела на кухне и смотрела в окно. Свет не зажигала. И все, что происходило во дворе видела.

Даже тогда, когда к ней пришел оперативник, говорила, что крепко спала. И только к концу следствия, после того, как к ней пришла девушка по имени Аленка Глазкова, согласилась дать показания. Ей стало жаль и девочку, попавшую в такую ситуацию, и парня, который не побоялся дать отпор четырем не го дяям.

На заседании звучали слова "непредумышленное", "по неосторожности"... Иван смотрел на все, словно это касалось не его. Вердикт: три года...

"Три года..."

Много это или мало Иван пока не знал. Но какая разница? Если он уже осудил себя сам. Он был профессиональным спортсменом. Не смог себя контролировать. Пострадал человек. Значит, он виновен.

"Вот и пришел конец моей спортивной карьере. Без медалей. Без славы. Без рукоплесканий поклонников. Был Ванька Бессонов — спортсмен, боксер... И нет его". — и он дал себе слово больше никогда не выходить на ринг.

А там он оказался героем. Весть о его поступке добралась сюда впереди него. Там тоже были люди. И не все любили, когда обижают детей, девушек и слабых.

Глава 2 Он уходил, не успев сказать главного

Аленка Глазкова возвращаясь от очередного клиента. Подрабатывала массажисткой. Закончив работу, решила зайти в гости к своей подружке Рите Масленниковой, с которой училась в медицинском колледже несколько лет назад. Это была ее единственная подруга. Они изредка встречались, в основном перезванивались.

Но в этот вечер Алена была в районе, где жила Маргарита. Почему бы и не встретиться? Тем более, что подружка недавно вышла замуж. Слово за словом и подружки засиделись допоздна. Олег, муж Маргариты, жарил на кухне яичницу с сосисками, пока девушки шептались, варил кофе. Так и задержалась.

На улице была темная ночь. До дома уже было недалеко. И Аленка почти бежала, молясь о том, чтобы поскорее пройти через эту неосвещенную улочку.

Они появились неожиданно. Выросли, будто из ниоткуда. Перегородили дорогу. Окружили, и она, дрожа, стояла, прижавшись к стене спиной.

"Ну, все, Аленка, допрыгалась... Говорил же Олег оставаться у них с ночевкой... Говорил..."

К ней потянулась рука в черной кожаной куртке. Еще одна. Стало так страшно. Даже не хотелось представлять, что сейчас произойдет. И, набрав в легкие побольше воздуха, она закричала: "Помогите! Помогите!" Просто кричала, не сильно рассчитывая на чью-то помощь.

Она его увидела издалека. И смотрела во все глаза на того, от которого сейчас зависела не только ее честь, но, возможно, и жизнь.

Аленка его узнала сразу. Каждый день пересекались и в школе, и в детском доме, где выросли. Просто он был старше на целый год.

Все девчонки были влюблены в красавчика Ваньку Бессонова. И она в том числе. Темноволосый. С голубыми глазами. Мечта любой старшеклассницы.

В общем-то он никому не отдавал предпочтений. Потому что ему было некогда. Постоянные тренировки. Сборы. Соревнования. У него были другие цели.

Потом они выпустились. Ей выделили маленькую однокомнатную квартиру в старом доме. Поступила в колледж. Старалась учиться хорошо, чтобы получать стипендию. После окончания стала работать медсестрой в поликлинике. И подрабатывала массажем, посещая людей в разных концах города.

И Алена потеряла его из вида на некоторое время. Только читала о его победах в районной газете.

Она его узнала сразу. Все произошло слишком быстро. И один из тех подонков остался лежать. Полиция приехала без задержек. Аленка пыталась объяснить этому непонятливому полицейскому, что Ваня ни в чем не виноват. Что он ее защищал, спасал. Тот кивал, быстро заполняя протокол.

Ей хотелось помочь. Ведь он был ее спасителем. Аленка сама лично нашла ту старушку, сидевшую у окна. Долго рассказывала об их жизни. И в конце концов пожилая женщина дала показания. Но и это не помогло.

Они встретились в зале суда. И ни на минуту не отрывали друг от друга взглядов. Алене казалось, что ему все равно, что происходит вокруг. Она подбежала, когда все закончилось. Бросилась ему на грудь и, рыдая, прошептала: "Прости, Ванечка... Прости..."

"Не плачь. Скоро встретимся".

"Я буду ждать..."

Каждый месяц она носила передачи. Иногда разрешали свидания. Они с нетерпением ждали времени, когда закончатся для обоих эти три долгих года.

***

Иван Бессонов не выполнил своего обещания.

Там он много раз выходил на ринг. Этого желали все. И сидевшие, и начальство. На него ставили ставки.

"Ладно, только здесь. Но на воле никогда больше..." — думал Иван, перебирая двигатель машины начальника. Премудростям этой профессии его учил старый сиделец по кличке Беркут.

"Учись, Ванька, жизнь длинная. Пригодится". — говорил он.

И Иван Бессонов, двадцати шести лет от роду, верил ему, мечтая о встрече с той, которая не забывала его все три года.

Он вышел за высокие железные ворота, по-дружески пожав руку охраннику. Закинув рюкзак на плечо, Иван даже не оглянулся. Он медленно пошел по обочине дороги, голосуя.

Его никто не встречал, хотя Аленка очень хотела. А он запретил. Встреча должна была состояться в назначенном месте через два часа. Он успевал. Даже оставалось немного времени.

Чтобы прийти в себя. Чтобы вдохнуть воздух свободы. Чтобы расправить крылья для нового полета, решив начать все с чистого листа.

"Главное, верить и все получится", — думал Иван, сидя в кафе и разглядывая спешащих людей. Никому из них не было до него дела. Кроме одной невезучей девчонки с красивым именем Аленка.

Глянув на часы, Иван расплатился, встал со своего места и оглянулся посмотреть не забыл ли что-нибудь. Потом усмехнулся мыслям: "Что я мог здесь забыть, если у меня ничего нет, кроме этого рюкзака за плечами?"

Иван увидел ее на другой стороне улицы. Между ними была дорога, по которой сновали машины.Взад-вперед, взад-вперед... Несколько шагов всего. В тот момент, когда Аленка ступила на проезжую часть, ей пришла СМСка. Вытащив телефон, она продолжала идти, не глядя по сторонам. Отвечая на сообщение.

А он смотрел на нее... Такую беззаботную. С улыбкой на лице. С развевающимися волосами.

Справа на огромной скорости двигался автомобиль. "Не успеет... — подумал Бессонов. Три прыжка и он оттолкнул ее на тротуар. А сам не успел...

Аленка упала, больно ударившись об асфальт. В месте, где должна была находиться она, лежал он. Она вскочила и подбежала... Упала на колени и закричала опять, как в прошлый раз: "Помогите! Помогите!"

Время будто остановилось. Сквозь толпу пробрался врач Скорой помощи. Наклонился над пострадавшим... Проверил пульс.

Аленка цеплялась обеими руками за его белый халат: "Пожалуйста, сделайте что-нибудь... Он будет жить?"

— Простите, девушка, я бессилен... — сказал доктор.

— Этого не может быть! Несправедливо... Опять я виновата... Как же так? — она растерянно смотрела на людей.

Как жить теперь?

***

Иван почувствовал сильный удар. Такой сильный, что его сердце в последний раз громко стукнуло и остановилось.

Глава 3. Родственник твой я, Ваня

Свет был таким ярким, что слепил глаза. От этого Иван ничего не видел перед собой. Постоянно хотелось жмуриться. Но он уже сделал первый шаг. Ступил на ступеньку лестницы. И теперь обратной дороги не было. Но он все равно с сожалением оглянулся.

Где-то там внизу виднелась сгорбленная фигурка девушки по имени Аленка Глазкова. "Только бы не забыть... Запомнить... — он медленно поднимался вверх, с трудом переставляя ноги. — Хорошо, что вверх..."

А свет затягивал. Правда идти было трудно. Впереди яркое пятно и голубое небо. По сторонам что-то похожее на белые облака. Под ногами лестница невидимая, сплошь покрытая белой ватой.

Постепенно пятнышко света стало уменьшаться. И неожиданно Иван оказался в поле. Оно было таким пронзительно зеленым... До рези в глазах. И на краю этого поля стоял домик. Один-единственный домик. Но очень старый. С крышей, покрытой соломой. Со ставнями на одной петле.

Иван обрадовался, что удастся хоть с кем-нибудь поговорить.

"Должен же я узнать дорогу. И вообще, что я здесь делаю..." — подумал Ваня Бессонов, бодро шагая вперед.

"Только вперед. И ни шагу назад..." — скандировал, словно речовку, он.

— Это ты правильно мыслишь, внучок...

Иван остановился. И удивленно посмотрел вправо. Там, на скамейке под серым покосившимся забором, сидел дедушка. И он был очень доволен. Улыбался, щурясь от солнечных лучей. На голове кепка. А на пиджаке множество орденов и медалей.

— Что не признал меня? Родственник я твой? Ваня.

— Здравствуйте, дедушка. Откуда ж мне знать? Детдомовский я... Иван Бессонов. — Ваня протянул пожилому мужчине руку. Неожиданно рукопожатие старика оказалось крепким.

— Сержант Захар Силантьевич Бессонов, так сказать... Прапрадед твой я, Ваня...

"Все интереснее и интереснее..." — подумал Иван.

— Значит, не зря я сюда попал. Родственника вот встретил. А там бы и не узнал никогда.

Они помолчали. По дороге шли люди. И все в одну сторону. Мужчины. Женщины. Дети. Разного возраста. И никто даже не повернул голову в их сторону и не поздоровался.

Быстро мелькали другие. В белых балахонах с капюшоном. Эти двигались куда-то с определенной целью, тоже не замечая их.

— Послушай, дед Захар, так получается, что я умер? — осознание этого факта расстроило молодого человека. — Жаль... Не успел сказать Аленке самых важных слов. Теперь она будет всю жизнь винить себя за то, что случилось со мной.

— Скорее всего... В том есть и часть ее вины. Не нужно было бегать по темным улицам... И на дороге следовало быть внимательнее. Да, она виновата... — рассуждал Захар Силантьевич вслух, ожидая что скажет внук.

— Ну, дед, я бы поспорил с тобой по поводу первого случая... И второго тоже... — возразил Иван, желая оправдать девушку. — Жаль только мечты разрушены. Она ведь три года меня ждала.

— Да. Верная... Совсем как моя Кристина. Жена моя. Она ведь долго меня ждала. Вырастила сыновей. Так и не вышла больше замуж. — слезинка покатилась по морщинистому лицу.

— Дед, а почему ты тогда здесь один? Где все наши предки? — поинтересовался осторожно.

— Кристина, жена моя любимая, видать, поднялась на другой уровень. — дед показал пальцем на медали. — Они даны мне не просто так. За мужество и отвагу. Я так соскучился по родному дому... Попросил и мне не отказали. Здесь хорошо. Не надо никуда спешить. Не ощущаешь, как течет время...

— Это точно... — Иван поднял руку, чтобы посмотреть на часы, но вдруг обнаружил, что их нет. И рюкзак исчез куда-то. И боксерские перчатки.

— Еще никто не забрал с собой того, что нажил на земле... — сказал старик. — А я тобой горжусь, внук. Не посрамил честь нашего рода.

— Но ведь из-за меня пострадал человек... — пытался возразить Иван. — Не хотелось бы с ним встретиться.

— Этого и не случится. А у тебя свое предназначение...

— Какое, дед Захар?

— Откуда ж мне знать. Не я здесь главный. И путь сюда открыт только избранным. Ваня, ты много думаешь. Может быть, стоит просто принять все, что с тобой случилось и двигаться дальше.

— А я бы с тобой остался. Спокойное место. Нет суеты.

— А где ты похоронен?

— Под Федосеевкой N-ского района. Я там не один... Ох, и жарко было. Неба не видно сквозь дым и огонь.

Бессонову нечего было сказать героическому деду. Да и не нужно. Скорее всего тот и так знал всю его недолгую жизнь.

Впервые Иван в полной мере ощутил свободу. Дышалось легко. И никаких тебе обязательств. Ни перед кем. Захотелось остаться здесь, с дедом, которого никогда не знал.

— Ты не можешь. Не должен. Передохнул маленько и иди своей дорогой. Разве не чувствуешь, как тебя зовут.

Иван кивнул, сожалея, что так мало пообщался с Захаром Силантьевичем. Других родственников он не знал. Но пора было прощаться. Они обнялись так, словно знали друг друга давно. Дед прослезился и перекрестил внука на дорожку. И тот пошел не оглядываясь...

— Ваня, об Аленке не беспокойся. За ней приглядят. Попрошу рядового Василия Тетеркина. Он ангелом подрабатывает... Она будет ждать... Только ты долго не задерживайся...

Иван не замечал, как долго находился в пути. Остановился, наткнувшись на спину мужчины. Это была живая очередь из тех, кто проходил мимо него и деда Захара. Люди просто стояли и мирно беседовали.

Каждый старался поведать свою историю. Иван прислушивался.

Тот, кто стоял впереди него, долго болел. Ему удалось дожить до старости. И теперь он ни о чем не беспокоился. Увидел все, что хотел.

Женщина плакала, потому что не увидела своего первого внука.

Мальчонка лет пяти улыбался, глядя в синее небо над головой. Несколько лет он провел не выходя на улицу из больничной палаты...

Продолжение следует

Глава 4. Зарегистрировался. Но это ничего не значит

Аленка Глазкова, вся в слезах, присела на скамейку. Ивана увезла Скорая, а ее даже не взяли. Потому что она для него была чужим человеком. Но врач точно сказал, что больше ничем не может помочь. Поэтому теперь девушка точно знала куда его отвезут.

Идти она не могла. Ноги не держали. Какая-то женщина повела ее домой. Поила чаем с ромашкой и мятой. Потом уложила в постель, вызвав к ней врача. Врач появилась через три часа. Измерила давление, что-то выписала и посоветовала не выходить из дому. Несколько дней Алена металась в бреду между сном и реальностью.

***

Очередь впереди продвигалась медленно. Так и хотелось хоть одним глазком посмотреть, что там, внизу происходит. Но это его не обрадовало.

Он лежал на столе. Какая-то женщина ходила вокруг...

Галина Серафимовна работала здесь недавно. Ее уважали все. Сотрудники, в смысле. А тем, кто попадал к ней , было все равно. Раньше женщина была медсестрой терапевтического отделения больницы. Но когда стали трястись руки и ей исполнилось семьдесят, попросили вежливо уйти на заслуженный отдых. Так и оказалась она здесь.

Она долго смотрела на этого красивого парня. Слезы потекли по морщинистому лицу. "Что же жизнь к тебе так несправедлива? Даже некому достойно проводить..." — подумала женщина, просмотрев справку об освобождении и остальные документы.

На следующее утро Галина Серафимовна пришла на работу с целым баулом. Они с помощником обрядили тело Вани в черный костюм, который некогда принадлежал ее сыну. В белую рубашку. Все как положено. На пиджак прицепили букетик, предположив, что он не был женат.

Женщина даже вызвалась сопроводить его в последний путь, купив пару самых дешевых цветков. А когда в небольшой холмик воткнули табличку "Иван Бессонов", долго стояла, скорбно склонив голову. Никого у нее не осталось. Ни мужа, ни сына. Потом повернулась и молча ушла, оставив две белые гвоздики после себя.

"Спасибо, мать..." — прошептал Иван.

***

Иван заметил, что сквозь него уже прошли несколько человек, пока он разглядывал свой последний день на земле. И поспешил дальше. Смысла оставаться на этой лестнице он не видел. Поэтому оказался в огромной белой комнате. На входе его встретил мужчина и сказал:

— Вам в комнату №3.

Комната была огромной. Стены, потолок, пол — все было белого цвета. Только таблички на дверях резко бросались в глаза. Цифры на них были черными. "Ладно... Пойду узнаю, что там..." — решил Иван и без стука толкнул дверь.

За столом сидела красивая девушка с идеальной внешностью. В строгом стильном костюме. Гладко зачесанные назад волосы, собранные в хвост. Очки. Она внимательно смотрела Ивану прямо в глаза. Будто чего-то ожидая.

"Хорошо. Могу и пообщаться. Хуже точно не будет, чем есть".

— Здравствуйте, милая девушка. Меня зовут Иван Бессонов. — она молча кивнула и застучала по клавиатуре. На столе стоял компьютер. И теперь он понял, что его занесли в какую-то базу данных.

— А как вас зовут? — спросил, на что она пожала плечами.

— Двести тридцать восьмой. Это моя работа, молодой человек.

"Работа? Так здесь тоже люди работают? И кем же я буду, если ничего не умею? Бокс. Вряд ли этим людям нужны зрелища..." — подумал Иван.

— Не волнуйтесь, раз вы сюда попали, значит, заслужили это. Вам обязательно что-нибудь подберут. — Бессонов кивнул. Он стоял в растерянности, не желая покидать эту комнату. Думал, что бы такое спросить, чтобы подольше задержаться.

— Девушка, я видел, как мальчик вошел в комнату №1. Что там?

— Так он ведь дитя невинное... Отмучился на земле, и теперь станет ангелом. Или скорее всего возродится в новом теле. Ему подберут родителей, которые ждут своей очереди... — легкая улыбка промелькнула на лице двести тридцать восьмого и исчезла. И Иван вдруг понял, что перед ним может быть и мужчина. Души, наверное, могут принимать любой облик.

Девушка вытащила из под стопки бумаг зеленую бирку, положила ее перед собой и записала номер. Он почувствовал, что его пребывание в этой комнате подходит к концу.

"Все Ванька, ты теперь не человек, бесплотный дух с номером..."

— А скажите, взрослые могут возродиться в новом теле? — поинтересовался осторожно.

— Конечно. — она с недоумением смотрела на него. — Вы что ничего не слышали о реинкарнации?

— Да слышал, слышал... Об этом пишут и говорят. Но ведь никто не знает в точности, что здесь происходит. Так, одни слухи... А если я не хочу становиться опять младенцем? Как тогда быть?

— Мужчина, там очередь. Каждый ждет своего часа. А вы тут рассусоливаете... Это не я решаю. Я — обыкновенный регистратор. Позвольте мне выполнить свою работу?

Она поднялась, подошла к нему, сняла с пиджака букетик и прицепила на его место бирку с номером. 66237... Он хотел ее сорвать, но не получалось. Она словно приклеилась навсегда.

"Зарегистрировался. Но это ничего не значит..."

— Так. Мне срочно нужно поговорить с кем-то... Кто у вас здесь главный? Я не согласен с таким положением вещей. Я буду жаловаться...

Он выскочил в коридор. Белый свет ослепил его. И с одной, и с другой стороны были двери. Он бежал. Цифры мелькали перед глазами.

А на этой двери не было номера. Немного постоял, пытаясь отдышаться.

Он вдруг понял, что возможность вернуться обратно есть. И обрадовался: "Я не сдамся никогда. Буду искать, как вернуться. Потому что должен. Дед Захар говорил, что Аленка будет ждать. А раз так, значит, еще не все потеряно".

Она широко распахнулась сама, будто приглашая войти. Ожидал увидеть еще одну особу, но оказался перед мужчиной.

— 66237-ой, у тебя есть последний шанс побывать в том мире.

— Но почему? — Иван испугался, что исчезнет навсегда.

— Это твой сороковой день... Можешь подать весточку, что у тебя все в порядке.

Глава 5. Сороковой день

Глава 5 Сороковой день

Иван падал вниз. "Я разобьюсь... Разобьюсь". А потом он засмеялся. Пришло осознание того, что больше ничего плохого с ним не может случиться. Ничего. Потому что все уже произошло.

Это его сороковой день. И ему позволили вернуться на землю и дать знать, что у него все в порядке. Настроение поднялось. И он силой своей мысли замедлил падение и теперь неспешно планировал вниз. Как дельтаплан. С огромными крыльями по бокам. Расстроился, оглядев себя. Никаких крыльев у него не было. Ни больших, ни маленьких.

"А куда я лечу? — думал Бессонов Ваня. — Никого у меня там нет. Аленка только. Но я не знаю даже где она живет".

Его внимание привлек какой-то знакомый шум и грохот. И он свернул. Посмотреть, не ошибся ли. Нет. Не ошибся. "Развлекаются, салаги..." — он подумал, что это идут учения. Сам служил не так давно.

Внизу клубилась земля. И ничего не было видно из-за пыли. В траншее лежал молодой парнишка. Товарищи рядом. Им было уже все равно. "Неужели это все происходит на самом деле? — подумал Иван. — Сорок третий? Или наше время?" Этого он не мог знать.

Лейтенант Алексей Гром ждал помощи. Вот-вот должна подоспеть. Но когда это еще будет... И Иван прилег рядом, взял валявшийся неподалеку автомат. Теперь их стало двое. Они выстояли. Не сдали позиции. Подмога подоспела чуть задержавшись. Алексей повернул голову и долго разглядывал своего напарника. Иван молчал.

— Спасибо, брат... Без тебя я бы не справился.

— Живи, друг... За меня. За них...

— Как звать тебя?

— Иваном.

— Сына назову твоим именем...

Алексей Гром удивленно посмотрел вокруг и потер глаза: "Померещится же такое... Или было?"

Иван сделал интересный вывод для себя, что он может все-таки материализоваться в этом мире. Но еще не понимал по собственному ли желанию. Или кто-то поспособствовал, дал добро.

"Тот мужик сказал, что у меня всего пятнадцать минут". — ощущения течения времени не было.

Иван решил заглянуть в квартиру, где он жил раньше. Это была коммуналка. Там были все те же люди. Петрович приютил кота, которого он подобрал на улице. Черный с пронзительными зелеными глазами, который отзывался на кличку Черныш, замер. Он сидел неподвижно и глядел в угол. После того, как кот мяукнул, Петрович спросил:

— Черныш, куда ты смотришь?

Больше ему здесь нечего было делать. Найти Аленку в огромном городе не представлялось возможным. И он решил побывать там, где его тело нашло свой последний приют.

Удивительным было то, что это место на кладбище нашел сразу же.

Две женские фигурки стояли у холмика, склонив голову. Аленку он узнал сразу: "И как она меня нашла?" Рядом с ней была Галина Серафимовна. Два скромных букетика.

— Я думала у него никого нет... — заговорила Галина.

— Не знаю насчет родных... Мы выросли в детском доме. Алена я. Глазкова. Из-за меня он здесь. Всю жизнь буду себя винить... — Аленка горько заплакала.

— Нет в том твоей вины. Таков был его срок в этой жизни. А ты просто помни. Сегодня сороковой день. Может такое быть, что он подаст нам весточку. Смотри... — Галина толкнула девушку в бок.

На деревянную табличку с именем села маленькая пичужка и весело защебетала на все лады. Не обращая внимания на людей.

— Это его душа прилетела с нами попрощаться. Весело поет. Знать у нашего Ванечки все хорошо. — Алена зачарованно смотрела на птичку, стараясь не шелохнуться, чтобы не спугнуть ее.

А потом она почувствовала, словно легкий ветерок подул на нее, шевельнув волосы. Погода стояла безветренная. И Алена не выдержала:

— Ванечка, это ты? — еще одно дуновение. После этого она начала говорить торопясь. Боялась не успеть рассказать, как ждала его. Как скучает. Как любит.

Но Иван ее уже не слышал... Неведомая сила вырвала его и перенесла обратно в комнату. Его время пребывания на земле вышло.

Он крутанулся несколько раз вокруг себя. Но ничего не изменилось. Мужик с добрыми глазами изучал его с особым вниманием. Иван хотел поинтересоваться, как его зовут. Но тот сказал, прочитав мысли:

— Пятый... Я пятый... И нет здесь имен. И ты скоро забудешь.

— А если я не хочу забывать? Что же ты за бездушное существо, Пятый? Я, можно сказать, был на первом свидании с девушкой. А ты взял и вырвал меня оттуда. Испортил все. Эх...

Пятый смеялся. Так его еще никто не называл.

— Я и есть душа. Или дух. Как тебе больше нравится. Просто могу принимать разные облики. Многим я нравлюсь вот в таком образе. Абсолютно положительный мужчина средних лет.

— Так ты здесь главный? От тебя зависит какова будет дальнейшая моя судьба? Или участь? Так вот. Пятый, я не сдамся. Хочу вернуться обратно. Там меня ждет Аленка. И мама Галя. — Иван даже не понял, в какой момент стал эту женщину называть своей матерью. Именно она не оставила его...

— Слушай, 66237, а ты шустрый... И упертый. И заслуг у тебя хоть отбавляй. Вот и сегодня помог Грому. Хороший человек, в общем, ты, Ваня. А здесь хорошие люди тоже нужны. Без них никак.

— Толку мне от этого?

— Не скажи, Ваня... Все имеет значение. Абсолютно все. Давай договоримся с тобой вот о чем: приходи завтра. Пойдем на Совет, который и будет решать, что с тобой делать дальше.

— Премного благодарен за оказанное доверие... — Бессонов театрально поклонился.

Пятый исчез. Иван только сейчас заметил, что этот кабинет совершенно не был похож на ту комнату, где его регистрировали. Здесь был и стол, и кресло, и картины на стенах. А за огромным окном простиралось зеленое поле. Вдалеке виднелся лес. Он даже услышал доносившееся оттуда пение птиц.

"Нет, Пятый, ты от меня просто так не избавишься. Я не только упертый. Я еще и целеустремленный. И не удастся вам стереть мне память..."