Кто в доме хозяин?

Предыстория. 1.Начало

Дорогие друзья, это почти правдивая история. Почти: потому что я добавил лишь самую малость к истинной истрии моих друзей.

Роман выведен из ознакомительного фрагмента для его редакции и публикации. После завершения работы книга поступит в продажу.

Роксана вздохнула. Совсем Андрюшка от рук отбился. Что же делать-то? Ещё этот развод.

Переросла она мужа. Он как был рабочим, так и остался. А она: выучилась, фирму свою создала, пусть небольшой, но свой бизнес имеет. Они давно уже на разных языках разговаривают. Развод назревал не вчера. Всё за детей держались. А потом внезапно поняли, что для детей же лучше будет, если разъедутся. По крайней мере, ругаться перестанут. А ведь как красиво начиналось.

Предыстория

1. Начало

Роксана — самая привлекательная девочка в классе. Мальчики табунами ходили: и одноклассники, и старшеклассники. Мало того что яркая, так ещё и круглая отличница. А здесь он из армии вернулся. Крис. Она всё над ним прикалывалась: «А у детей отчество будет Крысовичи?»

– Ладно, посмотрим, какое отчество у твоих детей будет. — усмехнулся про себя.

Красивый, высокий, под два метра ростом. Косая сажень в плечах. Ему ничего и делать не надо было, чтобы девчонки западали на него. Стоило Крису на улице появиться, как стайки девушек тут же начинали стекаться, как ручейки весной. От него веяло уверенностью и харизмой.

– Не на такую напал! Ты бы лучше техникум, что ли, закончил, а там поговорим.— и вздёрнула свой курносый носик, золотистым хвостом махнула и пошла. Нет, не пошла, поплыла. Гордо. А за ней мальчишки, словно пажи следовали.

Вот так и ходили: гордая и неприступная хохотушка-красавица Роксана по одной стороне улицы и статный богатырь-красавец, которому палец в рот не клади, Крис по другой. Может, так бы и фланировали по разные стороны дороги, если бы однажды их пути не пересеклись.

– Тебе бы учится. Такая золотая голова, да без диплома. – Роксана с порога услышала, как отец с кем-то разговаривает.

Александр, её папа, владел небольшим мебельным бизнесом. Миллионы не зарабатывал, но жили в достатке. В доме всё было сделано его руками. Сначала у него это было как хобби, потом стал на себя работать, а со временем начал работников набирать. Можно было, конечно, расширятся. Но… Александру всё надо было под контролем держать. А как проверишь каждую стяжку, если большое производство.

Девушка вошла на кухню и обнаружила там Криса.

– Доброго здоровьица вам, Рокшанек… - Крис улыбнулся.- А ты знаешь, что Александр Македонский Роксаной называл свою персидскую жену Рокшанек, а она его Искандером?

- Привет! И что дальше? Ты же не Македонский. - Роксана сморщилась, показала Крису язык, поцеловала отца в щеку. - Па, что есть перекусить? Мы с девчонками в кино побежали…

- Дочка моя!— с гордостью произнёс Александр.

- Да знакомы уже, — улыбнулся Крис. — Ну спасибо, я побежал…

С того дня Крис стал частым гостем в доме. Александру нравился этот парень: в меру серьёзный, в меру сообразительный. Хоть и приходил Крис к отцу, но не без подарочков для Роксаны: то шоколадку принесёт, то цветочек полевой…

- Ты, Крис, смотри, дочка у меня красивая да умная. Ты на неё не заглядывайся. Ей ещё надо в университет поступить. Да и тебе учиться не помешает. Если попортишь мне девчонку, я тебе голову собственными руками откручу и скажу, что так и было… — говаривал Александр, но в душе был не прочь иметь такого зятя.

У него самого за спиной только училище. Сам свой бизнес создал, сам и работал. Бухгалтера да юриста приглашал, когда нужны были. А паренёк ему сразу приглянулся. Только одно было плохо: девчонки за парнем волочились. Ну и он, разумеется, в евнухах не ходил, от лиц женского пола не прятался.

Роксана окончила школу с золотой медалью. То-то же была радость родителям. Отец-то, как мы уже говорили, из простых рабочих был, а мать-то, Полина, вообще из села. У неё только десятилетка. Работала уборщицей в школе. А куда ещё пойдёшь, когда и речь-то малограмотная. Да, и такое у нас бывает. А вы, как думали? Мать-то старшая была в семье. Семья многодетная. Отец погиб рано: то ли по пьяни, то ли по случаю. На селе всякое болтали. В общем, пока Полина сама школу закончила, потом младших матери своей помогала поднимать, все женихи жёнами обзавелись. Так и сидела бы в девках, если бы тем летом не приехал в гости к соседям Александр. Он разглядел в скромной деревенской девушке шикарную красавицу. Женился. Забрал в город. Красавица-то красавицей, да не профессия красота-то. Родилась у пары сначала Роксана, а потом Женя.

Роксана… Отец пророкотал это имя, подержал на языке. Оно ему песней казалось. Когда дочка-то родилась, он твёрдо сказал: «Роксана!» Полина удивлённо посмотрела на мужа: «Это откудова такое-то. Мы величать как её будем?»

- Роксаной и будем…

Так и повелось, что родители величали полным именем, а друзья сократили сначала на Саню, а потом на Сашу переименовали.

И вот, их гордость и первая красавица школы в университет поехала учиться. На экономиста! Вот оно как бывает! Отец с гордостью поднял палец вверх! Экономист будет! А что, звучит: «Роксана Акатьева, экономист!»

У Криса история другая. Мать его воспитывала одна. Женщина была интеллигентная, работала библиотекарем. Но денег, чтобы парень выглядел стильным, не хватало. Мать хотела видеть его отличником, а посему прессовала. Он же этого совсем не жаждал. Рос красивым мальчиком, но в подростковом возрасте, когда полезли прыщи и стали нарастать мускулы, он вдруг понял, что уступает ровесникам в количестве мышечной массы. Таким образом, с чистой совестью он сменил учебники на тренажёрный зал, к концу школы скатился на тройки и был счастлив свалить в армию.

И вот по воле случая красавица и отличница Роксана и брутальный троечник Крис встретились для того, чтобы прикалываться друг над другом.

Говорят, что от любви до ненависти один шаг.

2.Андрюшка

- Ты чего здесь делаешь? - Крис с удивлением посмотрел на девушку, которая стояла на пороге его квартиры. - Что случилось?

- Крис, — плечи Роксаны затряслись. — Крис, я… я…

- Беременная. Этого нам ещё не хватало… — в коридоре появилась мать парня, Василиса.

- Мама, с чего ты взяла. Может у неё горе какое. Какая беременность? Откуда? — он недовольно посмотрел на мать. Потом снял шубку с Роксаны и провёл в комнату.

А роковая красавица рыдала, уткнув лицо в ладони:

- Кто? Кто вам сказал? — всхлипывала она.

- А с какой ещё новостью может заявиться к моему сыну плачущая красавица? Что делать думаешь? - Василиса явно не собиралась становиться бабушкой.

- Аборт… наверное… Только я боюсь. Крис, ты пойдёшь со мной? — девушка взяла стакан воды из рук Василисы.

- А что твои родители говорят? — спросила женщина, не заботясь о чувствах девушки.

- Мама,— Крис попытался остановить мать.

- Что мама? Я поднимала тебя одна и знаю, что это такое, когда остаёшься один на один с ребёнком на руках, который потом тебе и спасибо не скажет. Так что отец твой сказал?

Александр был известным человеком в городе. Так же как и все знали, что Полина перечить мужу не решалась.

- Они не знают… Крис? А? — девушка подняла глаза на молодого человека.

- Нет! — бросил как кость собаке парень.

В комнате воцарилась тишина. Роксана взяла себя в руки. Успокоилась. Прекратила истерику. Недаром имя носит жены самого́ Александра Македонского! Поднялась, поставила стакан на стол. Гордо вскинула голову:

- Ну и сама обойдусь! Забудь дорогу ко мне! Если кому проболтаешься, пожалеешь. Я пошла! — и направилась под уничтожающими взглядами Василисы и Криса к двери.

- Стой, дура! — крикнул будущий отец.

- Крис, где ты таких слов нахватался? — раздался голос Василисы.

- А кто она? Дура и есть! На аборт пошла! А меня спросила? Это не только её ребёнок, но ещё и мой! И я достаточно зарабатываю, чтобы содержать жену и ребёнка и без вашего университета! — и Крис показал язык своей остолбеневшей матери.

Вот так Андрюшка поженил родителей.

Жили всяко. Поначалу Крис чуть ли не на руках её носил. Роксана учёбу не бросала. Пришлось молодому мужу переехать в город, к жене. Родители девушки нельзя сказать, что счастливы были: молода больно. Только-только девятнадцать исполнилось, ещё бы погулять, а уже ребёнком обзавелась. Но Крис повёл себя как истинный мужчина: жене во всём помогал. Александр купил им квартиру в городе. Полина приехала, сидела днями с внуком, когда Роксана лекции посещала. Полина-то по жизни тихая да незаметная была. Жила у молодых на кухне: там её диванчик стоял. А как только Андрюша отказался от груди, забрала его и уехала к Александру.

Но недолго молодые радовались свободе, как поджидала их Алёнка.

Крис как мог так и крутился. Зарабатывал везде, где можно было. Попытался даже филиал открыть, да бизнесмен из него никакой оказался. Александру пришлось управлять сразу двумя конторами. А на курсе третьем уже Роксана взяла бразды правления в свои руки. И стал Крис у неё в подмастерьях.

Вот так и жили: Роксана училась и руководила фирмой, Крис командовал работниками, сам вкалывал, Андрюша и Алёнка то у бабушки с дедушкой, то в детский сад ходили. Отдыхать было некогда.

Но вот дети повзрослели, стали сами в школу бегать, сами уроки делать. Маленькую квартирку сменили на большую. И вдруг однажды остановилась Роксана…

3. У зеркала

Роксана с удивлением рассматривала стоя́щую по ту сторону стекла женщину. «Неужели это я?»

И в самом деле: неужели эта бледнолицая особа с впавшими серо-зелёными глазами и усталым взглядом и есть та красавица Роксана? Разве всё это: и Роксана обвела глазами коридор, ведущий в четыре комнаты обставленной квартиры,— стоило её молодости и красоты. Молодая женщина поправила причёску. Её рыжие волосы по-прежнему отливали золотом. И морщины ещё не покрыли высокое белое чело, но взгляд… Она устала. Она устала быть и директором фирмы, и строгой, но любящей матерью и примерной хозяйкой. Кажется, она смогла почти всё соединить, прям как в выражении, что настоящая женщина – это королева в обществе, хозяйка на кухне, шлюха в постели. Удалось почти всё, кроме последнего. Нет, не потому, что пуританка, просто сил уже не было ни на что. И сейчас из зеркала на неё смотрела селянка, вернувшаяся с полевых работ под полуденным солнцем, усталая, и имеющая одно единственное желание: дайте отдохнуть.

Роксана подумала, что каждый раз под словом «отдых» в лучшем случае подразумевалась поездка в семейный отель в Турцию, где всё включено. А в худшем — в деревню на родину матери. Там, конечно, и свежий воздух, и парное молоко, но лениться деревенские не умели. Вот и городским сразу приходилось впрягаться в работу.

А здесь ещё свекровь песню завела: «Роксана, ты смотри, Крис красивый мужик. Его не только борщом кормить надо...»

Крис, да, вот уж кто-кто, а он лоска не потерял. Заматерел. Теперь уже не молоденькие девушки, а женщины на него смотрят, глаз не отводят.

Сняла с ног туфли на высоком каблуке. Села прямо здесь, в прихожей. Поплакать бы, да с чего? Ну что у неё не так? Бизнес по накатанной плывёт. Правда, конкуренция появилась в виде больших гигантов мебели: Икея там всякая. Можно в несколько раз дешевле купить. Да, серийка и что? Народ в советские времена вообще всё как под копирку приобретал. И выжил. Появились другие мастера-краснодеревщики опять-таки, у них фабрики. Хоть и индивидуально, да объёмы не чета Роксаниным. Говорила Крису, что надо расширяться и ему переходить в правление, так ведь он и слышать не хотел. И учиться так и не выучился. Ходит, на работников покрикивает. Вот последний раз со стажёром поругался. Практикант — то по делу высказался. А Криса это задело.

Роксана вздохнула. Пошла на кухню. Надо приготовить поесть. Скоро Андрюша с Алёнкой прибегут. Хоть и обедают в школьной столовой, а домой всё равно голодные прибегают. Покормить детей, себя, и обратно на фирму.

Телефонный звонок с неизвестного номера стряхнул усталость.

- Слушаю вас. — произнесла Роксана и улыбнулась, как будто с клиентом говорила не по телефону, а tête à tête.

- Роксана Александровна? Добрый день, это вас из больницы беспокоят. У вашего отца сердечный приступ…

Роксана тут же набрала номер матери, тот не отвечал. Набрала Крису — тоже молчал. Звонкая трель дверного звонка объявила о приходе детей.

- Значит так, Андрей и Алёна! Я к дедушке в больницу. Папе скажите, что я уехала. Целую. — чмокнула в макушку, выбежала из подъезда, вскочила в свою Мазду и нажала на педаль.

Александр лежал в кардиологическом отделении. Увидев дочь, он улыбнулся:

- Только матери ничего не говори. А то беспокойная она. Всю родню из села сюда притащит. Будут куры по коридору ходить.— пошутил тихонечко.

- А где мама?

- Мама-то в село поехала. Утром ещё. Там у племянницы юбилей намечается, так она помогать туда поехала. — сказал, а сам глаза отвёл.

- Папа, что-то случилось? - Роксана слишком хорошо знала своего отца.

- Нет, дочка, всё в порядке. Устал я. Ты поезжай домой. У тебя свои дела… — и опять отвёл взгляд.

- Хорошо, па.— поцеловала в щеку и вышла из палаты.

Но домой не поехала, захотелось остаться в городе детства. Не спеша пошла по весенней улице. Яблони только набирали цвет, ещё не раскрылись. Но уже ощущался праздник пробуждения жизни. Роксана с улыбкой посмотрела на парочки, мимо проходящие. Девчонки хихикали, парни хорохорились. Купидон летал над головами и наугад стрелял своими стрелами направо и налево. То в одного попадёт, то в другого. Забавлялся парнишка.

Женщина купила эскимо, села на лавочку. Засмотрелась на прохожих.

Прыщавый юнец пытается выбить портфель из руки высокой красавицы. Наверно, не знает, как признаться. А, может, ещё сам не понял, что влюбился. А те девушки паренька в краску вгоняют. А вон там озорная девчушка, ну совсем как Роксана когда-то, надсмехается над юношей, как она над Крисом. Годы идут, лица меняются, но события, слова и чувства остаются прежними. У Купидона одно и то же развлечение, и как ему не надоело из года в год смотреть один и тот же фильм…

В кармане запела мелодия «Папа может...»

- Крис, у папы сердечный приступ. Он в больнице. Я сегодня здесь останусь…

Прикольно прозвучало «здесь», как будто Крис был рядом с ней.

Встала. Надо бы где-то перекусить. И к свекрови забежать. Нельзя сказать, что уж сильно любили друг друга, но ладили. Жизнь не портили и кровь не пили.

Свекровь встретила насторожённо. Провела на кухню.

- Василиса Васильевна, что-то случилось? — спросила Роксана, а сама подумала «Мне ещё новых проблем не хватает...»

- Нет, я думала, что у вас… Что вы… Чай будешь? Хочешь кушать? — а глаза так и бегают по кухне, как будто пытаются спрятаться.

- От чая не откажусь, а есть не хочу, спасибо. Я в кафе поужинала. Папа в больнице. Сердце. А мама в деревне… — задумчиво проговорила молодая женщина.

- Выпьем вишнёвой? — и, не дожидаясь ответа, достала наливку и поставила на стол.

Следом на столе появилось подкопчённое сало, бородинский хлеб, перо свежего лука…

- Василиса Васильевна, это же закуска под водку. — натянуто засмеялась Роксана.

- Я могу и водку достать. Только ты же не любитель водки…

После первой рюмки напряжение, царившее на кухне начало отступать. Вторая рюмка привела печальку, ну а третья развязала язык.

4. К кредиторам

Она точно знала, что скажет кредиторам.

Но для начала надо было пойти домой, чтобы посмотреть бумаги отца. Как получилось, что некогда процветающий бизнесмен местного пошиба вдруг обанкротился? Отец всегда аккуратно вёл свои дела. Старался не залезать в долги. Откладывал, деньгами не сорил.

Голова гудела как колокол, о который с громким звоном ударялись цифры. Надо бы пойти к отцу и спросить, что произошло. Но не в таком же виде…

Роксана посмотрела на своё полутрезвое отражение. Скорчила рожицу. Выпила аспирин, легла на диван. Часом раньше, часом позже погоду не сделает…

- Роксана, ну ты когда приедешь? — надрывался в трубку Крис. - Алёнка без тебя вчера уснуть не могла.

- А ты, между прочим, мог бы поинтересоваться, как мой отец. — отфутболила его супруга. - Или к своей Зубейде или как там её, если торопишься? Кто хоть у моих детей: братик или сестрёнка? — зло спросила. Не хотела злиться, да не сдержалась. Ударило по самолюбию. Её бросили, можно сказать, не она. Не успела на опережение.

- Мать сказала?— вместо ответа спросил Крис. - Мальчик… Ты не переживай, я не уйду.

- Да иди ты… — и положила трубку.

Не уйдёт. Куда там! Побежит. Выпнет. Не сможет жить с ним на одной жилплощади и знать, что он на сторону бегает. Квартиру придётся разменять. Вздохнула. Развод можно и сейчас оформить, а с жильём потом решить. Не горит. Если горит, сам пусть варианты ищет. Детей не отдаст. Её дети. Улыбнулась. Какие парни за ней бегали, а она на Криса повелась, на его красоту и мощь. Крис и сейчас за собой следит, как манекен: в спортзал ходит, качается, парикмахерскую регулярно посещает, массажный салон. Одевается тоже ни во что попало, а со вкусом. Это Роксана себя совсем запустила. Ей бы тоже не мешало спортом позаниматься, да куда там: дети и фирма занимали всё свободное время. А получала ненамного больше, чем её подруги, которые работали на корпорацию. Зато времени у них на себя было больше: от звонка до звонка, и никаких нервотрёпок с налоговыми, банками, поставщиками.

Да и времена пришли тяжёлые: с одной стороны, напирали гиганты, с другой стороны, хорошее дерево сильно подорожало. Клиентов стало меньше, конкурентов больше.

Отец выглядел лучше. Врач сказал, что он поистине обладает богатырским здоровьем.

- Па, давай выкладывай, что там у тебя с фирмой…

Отец и дочь долго разбирались, складывали, делили, умножали, вычитали. Лазили по сайтам.

- Вот что, па, я продаю свой бизнес. Вырученными средствами погасим твой долг. — выдохнула и вдруг поняла, что она действительно это сделает. И сделает без сожаления. Захотелось пожить для себя и для детей.

- Дочка, а как же ты? - Александр посмотрел на неё виновато, как будто подарил ей куклу, а сейчас хочет забрать.

- Па, я развожусь с Крисом. Куда мне и бизнес тянуть и детей. Нет уж. Я пойду работать в корпорацию «Свет». Узнавала, у них есть вакансия. Сегодня утром разговаривала с начальником отдела, куда требуется специалист. Меня берут. Должность хорошая, ну денег поменьше, зато время появится с детьми проводить. А то я не вижу, как растут. Узнала, что можно продать. Оборудование хорошее, есть запас дерева. И покупатель есть. Правда, сначала я хочу переговорить с кредиторами. Если согласятся отозвать иск и не насчитывать проценты, то получат, что мы им должны. А не согласятся, сами себя накажут.

Александр посмотрел на свою взрослую дочь. Сначала он её оберегал, потом муж, а теперь она его поддерживает, а мужа бортанула. Сам виноват. Нечего по бабам было шастать. Все знали, что это не первая после брака пассия у Криса. Да молчал, не хотел дочь расстраивать. Гулял Крис, не мог мимо симпатичной мордашки пройти. И ругался Александр с ним, и грозился, да всё без толку.

Слова про развод обрушились на Криса как снег на голову посередине лета. Ну гулял, ну нагулял, и что? Он первый, что ли? Сама виновата. То голова у неё болит, то отчёт подбить надо, то платье к празднику Алёнке сделать. А он мужик здоровый, ему не только борща хочется. Нашла повод для развода. Он же её не бьёт, водку не пьёт, из дома не таскает. Подумаешь, любовница и ребёнок на стороне.

Но Роксана пригрозила: «По-хорошему не захочешь, полюбовнице расскажу, как ты по бабам бегаешь и что врёшь ей, будто я тебя держу. Будет скандал!» А скандал будет точно, ибо его новая не такая гордая, как Роксана. Скандалы Крис не любил.

Андрюша и Алёнка неделю с родителями не разговаривали. Надулись, как мыши на крупу. Оно и понятно: им-то оба родители дороги. Новость, что у них появился маленький братец, радости не добавило.

- Папа, ты теперь его любишь? Да? Мы тебе не нужны. — вроде уже большие: Андрюше одиннадцать, Алёнке десять, а ведут себя как маленькие.

- Ну что вы, дорогие мои. - Крис обнял детей. В прихожей стоял чемодан с вещами. Всё ждал, что Роксана скажет: «Ну и чёрт с ним, оставайся».

- Крис, ты давай, отсюда, а то нам ужинать пора. - Роксана помахала рукой, мол: «Да, свали уже, что ли...». - Андрюша, Алёна, папа любит вас, он меня не любит. Вы будете с ним видеться столько, сколько захотите. Я с папой разошлась, а не вы. Он был и останется вашим папой. Всё понятно? - Роксана строго посмотрела на детей. - А теперь папе пора идти. Крис, давай уже, у нас на столе стынет.

Потом этот немой упрёк в глазах детей ей долго снился. Может, надо было по-другому? Ради детей… А ради себя? Она же не лишила их отца совсем…

Дети не стали ужинать. Повернулись и ушли. Да и у самой аппетита не было. Выключила свет. Подошла к окну и смотрела, как удаляется от подъезда Крис. Вот обернулся, поднял голову, неуверенно махнул на прощание. Так, на всякий случай. И пошёл в темноту.

Вроде всё правильно, но слёзы катились по щекам. Не так просто рвать с прошлым, даже если в душе понимаешь, что так и надо, что это правильно. Вспомнилась фраза из любимой книги юности «Унесённые ветром» – «Я об этом подумаю завтра».

Зашла в душ. Горячая как кипяток вода и кокосовый аромат геля облегчили страдание души. Вышла, завернулась в большое махровое полотенце… Стряхнула капли с рыжих локонов. Засунула ноги в мягкие тапки с кошачьей мордочкой… Зашла в комнату дочери, поправила одеяло. Заглянула к сыну. Тот не соизволил оторваться от книги. Прошаркала в спальню. Крис согласился отложить на потом вопрос о квартире. Новая пассия жила одна с малышом в трёхкомнатной.

Новая история. 5. С чистого листа

Первый день новой жизни начался с торопливого детского шёпота:

- Алёнка, ну давай быстрее жарь яйца.

Потом что-то упало. Алёнка вскрикнула. Андрюша ойкнул.

Перед глазами Роксаны предстала дивная картина: Андрюша пытался ложкой «поймать» яйцо, которое «бегало» по столешнице, норовясь скатиться к краю. На полу валялась сковорода, с неё стекало масло…

- Вы чего? - Роксана улыбнулась, — Молодцы, что завтрак себе готовите. Давайте вместе… Алёна, поднимай сковороду. Андрей, вытри масло с пола, а я пока яйца взобью. Сделаем омлет.

Дети, поглядывая на мать уже не так сурово, как это было вечером, принялись выполнять её поручения. Роксана же сделала вид, что ничего не произошло. И лишь перед тем, как выйти на лестничную площадку, уже будучи одетыми, тихо сказала, глядя им в глаза:

- Мои дорогие и любимые. Мне тоже больно. Но иногда надо сделать больно, чтобы потом всем было хорошо. Мы уже сказали, что и я, и папа вас любим. Из-за того, что мы с папой расстались, ни он, ни я не стали хуже.

- Мама, — вдруг подняла Алёнка на неё свои глаза, полные слёз: — А папа ушёл, потому что у него теперь есть другая лялечка, а ты не можешь её иметь?

Как же сложно объяснить. Растолковать так, чтобы дети не ожесточились. Чтобы приняли расставание как жизненную необходимость, без ненависти.

- Алёна, Андрюша, к сожалению, так бывает в жизни. Папа будет с вами встречаться. И братика вы тоже полюбите. Но он маленький пока, понимаете. — «Но почему я должна объяснять детям, что папа просто неудачно сходил налево…» — подумала Роксана. А вслух произнесла: — Значит так, Андрей, ты, как всегда, доводишь Алёну…

- Чего её доводить? Она всего-то на год меня младше. — буркнул сын.

- Ладно, это вы сами. Сварите картошку себе с сосисками. А я… я первый раз иду на новую работу и домой приду в шесть вечера. Больше не буду по ночам сидеть над бумагами и даже смогу сегодня вам почитать перед сном.

- Мама, ты чего? - Андрей посмотрел на мать.- Мы, вообще-то, уже сами читаем.

Начальница окинула взглядом новенькую. От её строгого взора не укрылось ни шикарные рыжие локоны, убранные в хвост, ни тени под глазами, ни уверенный дерзкий взгляд.

- Вы, Роксана Александровна, имели свой бизнес. Я не буду скрывать, просмотрела финансовые отчёты, выложенные в интернете. Ваше предприятие держалось на плаву достаточно стабильно. Что же заставило вас его бросить и наняться к нам в корпорацию? — стальные глаза сканировали, тонкие губы сжаты в ниточку, выложенную в вежливую вынужденную улыбку, руки спокойно лежат на столе. Ногти… Роксана даже залюбовалась таким произведением искусств: на мизинце и среднем пальце ногти у основания тёмно-серые, на кончиках серебристые. На остальных пальцах ногти были насыщенно-розовыми у основания и отсвечивали топазовым блеском на кончиках.

Роксана сидела, держа спину прямо, подбородок гордо поднят:

- Да, вы правы, Милана Сергеевна. Я продала бизнес, чтобы вложить деньги в семейное предприятие своих родителей, а сама решила, что мне не мешает получить опыт в другой сфере деятельности. — уверенная улыбка.

- Ну что же. Добро пожаловать к нам. Я хочу сразу предупредить, что я требовательная. И прошу вас не забывать, что вы больше не шеф вашего предприятия. Поэтому, если где-то вам покажется, что я неправа, не стоит качать права. Надеюсь, что мы сработаемся…

Коллектив, в который попала Роксана, состоял в основном из молодёжи. Молодая дама хорошо и быстро вписалась. Правда, в первые дни женская часть встретила насторожённо: гордая красавица — всегда потенциальная угроза.

Она сидела за рабочим столом и вглядывалась в экран компьютера.

- Привет, не хочешь после работы вместе поужинать? — лицо с обворожительной улыбкой появилось перед глазами женщины. Это известный на всю корпорацию Казанова: лез на всё, что шевелится. Высокий, красивый нарцисс.

- У меня на лбу написано, что мне нечем заняться вечером? — Роксана глянула на мужчину исподлобья.

Встала, чтобы поставить папку. Рука мужчины коснулась её попки. Звонкая громкая пощёчина прекратила всякие разговоры. Все дружно повернули головы в сторону Роксаны и обидчика. В этот момент отворилась дверь, и появилась Милана Сергеевна.

- Значит так, говорю один раз и сразу всем! Я не встречаюсь, не хожу по ресторанам, не ищу себе ни спутника жизни, ни развлечение на вечер. Ясно? Ещё одна попытка, и я скажу бывшему мужу. Он хоть и бывший, но порвёт. Советую поверить на слово.

- Кх, кх… Роксана Александровна, что происходит? — начальница, громко стуча каблучками, подошла к столу женщины.

- Ничего, небольшое недоразумение. Комар на щеке товарища сидел. — и красноречиво посмотрела на мужчину, который залился краской.

- Ничего, ещё будет встреча…— пробурчал он себе под нос.

- Роксана Александровна, зайдите ко мне. — и начальница процокала в другую сторону.

Приглашённая последовала под одобрительные взгляды женской части и удивлённые мужской. Зашла в кабинет и прикрыла за собой дверь.

- Вы у нас человек новый, — начальница говорила спокойно, но взглядом, казалось, пыталась ослепить подчинённую. - Вы, наверно, не знаете, что Николай Михайлович приходится племянником главе корпорации.

- Не знаю. А как это обстоятельство может повлиять на его отношение ко мне? Я устраивалась работать по специальности, а он меня явно пытается понизить в должности. У меня не входит в должностные обязанности ублажать похоть племянника корпорации. — и Роксана приподняла одну бровь. - Мне писать заявление на увольнение? — внутри клокотал огонь. Несправедливость. Неужели всем мужикам надо под юбку залезть?

Милана Сергеевна прошла по кабинету туда обратно. Посмотрела на женщину, отметила безукоризненный стиль подчинённой: элегантный костюм цвета шампанского, состоящий из кружевной блузки с рукавами длиной две трети. По полочкам от середины плеча до линии талии шли тонкие рюши в тон, на планке на равном расстоянии друг от друга располагались жемчужные пуговицы в цвет блузки. Прямая юбка в тон блузке и из того же материала, что и воротничок кофточки, доходила ровно до середины колена. Пояс слева оформлен бантом. Из-под банта к правому колену по переднему полотну шёл шов, который не доходил до низа сантиметров пять, создавая видимость раскрытия полотнищ. На ногах простая классика на высоком тонком каблуке.

6. Восьмое марта

Корпоративная вечеринка, посвящённая самому прекрасному празднику в году (есть такие, кто не согласен?) состоялась в ресторане при шикарном отеле, принадлежащем самой корпорации. Ресторан закрыли на спецобслуживание: нечего смотреть, как напиваются сотрудники одного из богатейших предприятий города. За неделю уже не подселяли никого на одиннадцатый этаж, который также был зарезервирован для сотрудников. Кто знает, вдруг некоторые наберутся так, что до дома не в силах будет добраться. Ну а кто-то может захочет уединиться. Так уж лучше в номере, чем в туалете зажиматься.

Ресторан Роксане был известен хорошей кухней. Здесь можно было отведать и солянку и буйабес, правда, цены, в отличие от выбора не были столь разнообразны: с пустым кошельком делать здесь нечего. Она любила его уютную обстановку, возможность посидеть в тишине на мягком диванчике в каком-нибудь скрытом ширмами уголке.

Но сегодня… пройдя через рамку металлоискателя, она замерла на месте… Зал украшен воздушными шарами оранжевого и сиреневого цвета — цвета корпорации. Под потолком крутились светящиеся диски. На вновь сооружённом постаменте стояли музыкальные инструменты. Расставлены и уже накрыты столы, и цветы… Много цветов. А вверху напротив входа висел плакат: «Нам 25!»

Роксана вспомнила, что корпорации в этом году исполняется двадцать пять лет и именно сегодня, седьмого марта было закончено оформление регистрации предприятия. И она уже почти целый год трудится на её благо и ещё ни разу не пожалела, что устроилась сюда. И даже с деньгами оказалось намного лучше, чем предполагала. Зарплата стабильная, плюс премии и всякие плюшки.

- Роксана, давай к нам! — кричали откуда-то слева.

Повернула голову на зов. Её отдел в расширенном составе: с мужьями, жёнами, подругами и друзьями — уже сидел за длинным столом. Во главе находилась сама Милана Сергеевна.

Провела рукой по уложенным в парикмахерской огненным прядям, слегка поправила стального цвета платье без рукавов с глубоким V образным вырезом и запахом на левую сторону. Талия подчёркивалась широким поясом, украшенным камнями и бусинами. Длина юбки позволяла увидеть крепкие накаченные икры. На ногах туфельки в цвет платья с бусиной впереди. Обворожительная, как всегда.

- Ты одна? — спросила начальница. - Садись тогда рядом. Думала, что сын придёт на праздник, а он, стервец такой, с молодёжью решил за город на шашлыки уехать. С ума эта молодёжь сошла, ещё снег везде, а им шашлыки…— о сыне она отзывалась особенно тепло.

- Большой он у вас?— спросила Роксана, заняв место.

- Да, только университет окончил. То ли физик, то ли программист. В общем, не знаю. — и Милана махнула рукой. - А у тебя двое?

- Да, Андрюша, ему двенадцать лет, и Алёна, ей скоро одиннадцать будет. Погодки. Андрюша себя ведёт по отношению к сестре, будто лет на десять её старше. — и Роксана улыбнулась.

- Настоящий мужчина! - Милана глянула на сидящих за столом. - Ну давайте же выпьем.

Народ поднял бокалы, чокнулись, поздравили ещё раз друг друга с праздником. Милана Сергеевна вернулась к разговору с Роксаной:

- А как твой бывший? Не скучаешь? Ты ещё в самом начале заявила, что он за тебя порвёт на части. — и с интересом посмотрела на собеседницу.

- Нет, не скучаю. У него другая семья. — взгляд стал задумчивым, но не грустным. - Наш брак пришёл к логическому завершению. Мы остались друзьями. А у вашего сына девушка есть?

- Была одна, вертихвостка, — и Милана махнула рукой. - Была да сплыла. Пока холост и одинок!

- Милана Сергеевна, так давайте его к нам! Мигом женим, — раздался смех с другой стороны.

- Не захотел. Говорит, что лучше с друзьями на морозе, чем в дом престарелых… Это он нас так называет. — и засмеялась.

В этот момент ведущий дал слово генеральному. Анатолий Николаевич поздравил всех и с Восьмым марта и днём рождения корпорации, сказал много тёплых слов, а в конце поблагодарил за поддержку и понимание свою супругу и при всех пригласил её на танец.

Милана Сергеевна кокетливо прошла к мужу. «Слон и Моська» — захихикали за столом. А Роксана подумала, что они очень красиво смотрятся: он огромный как гора в сером костюме, и она, доходившая ему едва до груди в розовом пиджачке с юбкой. Она казалась хрупкой по сравнению с мужем великаном. Ей вдруг в голову пришла мысль, что пока Крис не открыл бы рот, он тоже не остался бы без женского внимания. Нет, глупым он не был. Он был просто необразованным. Его любимые темы для общения: футбол, машины и сорта пива. Если кино, то боевики. Если чтение: то футбольное обозрение.

- Роксана Александровна, разрешите вас пригласить на танец, — раздался над ухом бархатный баритон.

Женщина почему-то вздрогнула. Подняла голову. Ну, конечно же, Казанова собственной персоной. После той звонкой оплеухи они не пересекались. Николай Михайлович, хотя он по возрасту больше подходил бы на просто Коля, уже взял её руку. Рука его, тёплая, мягкая, холеная, не то что у Криса или отца — краснодеревщиков. Хотела отказать, но не получилось. Внутри какой-то бесёнок прямо выпнул её со стула. Поднялась.

- Ах, какая женщина, какая женщина…— в ухо нашёптывал мужчина.

Роксана слегка увела голову в сторону. Дуновения в уши её раздражали.

- Николай Михайлович, приятная неожиданность. Я думала, что вы никогда не решитесь меня пригласить. — прервала свои ушные мучения.

- Я тогда не подумавши… — мужчина усмехнулся.

Роксана посмотрела в его синие как летнее небо глаза, скрывавшиеся за завесой длинных пушистых ресниц. Красавец, ничего не скажешь, красавец. Себе цену знает. С таким не стыдно на людях показаться. Жить с ним вряд ли хорошо, ибо будет больше в зеркало смотреться да марафет наводить, а для выхода пойдёт…

Танцевать с Казановой было приятно. Лёгкий аромат древесно-пряный с привкусом сладкого табака ощущался на кончике языка. Напряжение, царившее в начале танца, отступило. Николай не наглел: одна рука на талии, вторая на спине.

7. Все начинается с любви!

Между полом и дверью есть секретный пассаж. С его помощью в спальню протискивается запах жареного хлеба, альт Алёнки, тенор Андрюшки и звон тарелок. Прекрасная музыка утра для превосходного настроения.

Роксана улыбнулась. Сладко потянулась. Каждая мышца тела с удовольствием напряглась. На ночном столике стоял огромный букет ярко-красных роз. Крис. Он всегда дарил ей на Восьмое марта такие розы. Вот и сейчас не забыл. Почему-то о бывшем муже подумалось с теплотой. Всё-таки не плохой он мужик, но гулящий…

Встала, посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на неё глядело счастливое лицо с сияющими глазами.

-Как хорошо, хорошо, хорошо! — и она от удовольствия взъерошила на голове волосы.

Накинула халат. Тапочки надевать не стала, чтобы не засекли. На цыпочках пошла на кухню. В коридоре к ручкам, полочкам, гвоздикам были привязаны разноцветные воздушные шары. Она сама привила такую привычку детям: каждый праздник встречать с воздушными шарами. Обычными, не гелиевыми, которые надували сами.

Но появиться неожиданно на кухне не удалось. Андрюша первый увидел её:

- С Восьмым марта, мамочка! — радостно крикнул он. - Мы с Алёнкой и папой вчера тебе торт испекли, вот, попробуй! — его так и распирало от гордости.

На столе стоял симпатичный тортик, политый жидким шоколадом.

- Это на завтрак? — спросила женщина и обняла своих детей. - Какие вы у меня уже большие. Я скоро совсем обленюсь, вы всё делать будете…

Они сидели втроём на уютной кухне, пили терпкий чай, заваренный Алёнкой. Она не пожалела заварки, чтобы вкуснее было. Андрюша, как единственный представитель мужского пола, ничего не позволял своим женщинам делать. В итоге у каждой из них в тарелке оказалось по огромному куску торта.

- Ну что, куда-нибудь пойдём сегодня? — спросила она детей.

- Мам, — Андрюша потупил глаза.- Ты не обижайся, но мы с мальчишками из класса решили нашим девчонкам концерт устроить, а потом все вместе в кино… Мы все у Вани собираемся. Не обидишься?

Андрею повезло с классом: подобрались дружные ребята, которые были как мушкетёры «Один за всех и все за одного» и на проделки и на добрые дела.

- Иди, не обижусь… Андрюша, честно-честно не обижусь. Я тоже была девочкой, и мне тоже нравилось, когда мальчики нам показывали концерт… А ты, Алёнка? Со мной или тоже с подружками?

- С подружками, можно? — дочка хитренько улыбнулась.

- Можно, ну тогда и я тётю Риту приглашу в гости к нам, буду хвастать вашим тортиком.

Посмотрела в окно, как бегут по улице Андрюша и Алёнка: один налево, второй направо. Выйти — не выйти. Позвонила Рите, договорились, что сначала у Роксаны посидят, а потом сходят куда-нибудь. Звякнул телефон. СМС прилетело с незнакомого номера «Спасибо за вчерашний вечер. Не прихожу, потому что не приглашаешь...» и смайлик задумчивый, мол: «Ну так что же, приглашаешь?»

Улыбнулась, но откликаться не стала. Она номера не давала, взаимностью не отвечала. Да и что было-то вчера?

Николай, как обещал, усадил даму в кресло. Открыл шампанское, устроился у её ног и стал декламировать сначала Пушкина «Я вас любил», потом Высоцкого «Когда вода всемирного потопа...», перешёл на Рождественского «Всё начинается с любви...» Правда, когда он перешёл к Рождественскому, то встал, выставил ногу вперёд, выкинул руку и начал читать, слегка растягивая слова.

- Я и не знала, что ты классику любишь. — это было неожиданно услышать от тридцатилетнего мужчины стихи прошлых лет.

- Да я в лицее в литературный кружок ходил. Даже лучшим чтецом был.

Николай не раз уже в душе поблагодарил бабушку, представительницу русской классической интеллигенции, что она буквально шантажом заставляла внука заниматься в этом кружке. Красивый и холеный, он покорял женские сердца своей начитанностью, умением рассуждать о литературе. А уж когда читал стихи, то даже самые стойкие сдавали баррикады.

Он снова присел на ковёр к её ногам.

- Идёт бычок, качается… — подражая ребёнку, произносил мужчина, «шагая» указательным и средним пальцем по ноге от щиколотки вверх.

Когда его пальцы достигли колена и попытались «заглянуть» под юбку, рука Роксаны их накрыла:

- Теперь бычок может идти в обратную сторону. — и она встала.- С тобой замечательно, но хорошего помаленьку. Прости, мне надо к детям домой.

- Неужели я недостоин самого маленького поцелуйчика в качестве вознаграждения? — он потупил глаза.

Вид его был до такой степени уморительный, что женщина весело рассмеялась. А потом, как это делала в школе, приложила к своим губам палец, а потом этим пальцем коснулась его губ. Её женская интуиция подсказывала, что если она задержится, то закончится это не так, как планировала изначально. Желание попыталось снова давить на подсознание, но интуиция резко рявкнула. Желание заткнулось, но пообещало отомстить…

Не заметить любопытные взгляды было невозможно. Тем более что Николай при выходе из лифта попытался приобнять Роксану.

- Ты была с ним? — спросила Олечка, маленькая как кнопочка, голубоглазая стройняшка.

Роксана посмотрела задумчиво. Начинать отнекиваться? Пойдут слухи. Сказать правду? Тоже пойдут слухи… Какая разница, в конце концов. Она разведена, взрослая самодостаточная женщина.

- Была. Он классно читает стихи. — и улыбнулась.

- Стихи? Какие стихи? — недоумевала Олечка.

- Как какие? О любви. Рождественского. Я даже не подозревала, что он знает такие стихи…

- Кого? Кого? — понятно, с Олечкой разговаривать не о чем.

Воспоминания прервала очередная Смска и звонок в дверь. Роксана побежала открывать. На пороге стояла её подружка с детства Рита и…

- Роксана, вот, оказалось, что он тоже к тебе… Я не вовремя? — и Рита собралась сделать шаг назад.

- Рита, ты вовремя, а вот Николай Михайлович… Понимаешь, у нас сегодня мужчины с работы ездят по женщинам и дарят всем цветы. — и тут же переключилась на Николая, — Ой, Николай Михайлович, это было так любезно с вашей стороны, большое вам спасибо. — она протянула руку, выхватила цветы, и захлопнула дверь.

8. И тут Остапа понесло...

Первый после праздничный рабочий день начался как обычно: дамы сменили сапоги на туфли; спрятали тёплые штаны, оставшись в тоненьких колготочках; намарафетились; напшикались духами, причём каждая своими; полили цветы; вытерли влажной салфеткой столы; достали крУжки. Мужчины в этом время собрались в уголке, именуемом комнатой отдыха, где ждали, когда очаровательная офис-менеджер Катюша приведёт в готовность кофемашину, наполнит сахарницу, нарежет лимончик на тонкие пластинки. Между собой они обсуждали последний футбольный матч, или обновлённую версию видеоигры, или советовали товарищу, как прочистить фильтр в автомобиле. Здесь же вспоминались курьёзные случаи про машины, сцены из разбитной студенческой жизни или… Впрочем, это неважно. Должны же быть у мужчин свои мужские секреты.

Красивые и благоухающие представительницы женского пола дружно, разбившись по группкам, потянулись к кофемашине, чтобы перекинуться парой слов по работе с коллегами мужского пола, покрыться румянцем от непотребной шутки, потупить глазки от комплиментов… А также обсудить, куда сегодня сходить пообедать. В общем, трудовой коллектив морально готовился к началу дня.

Все эти незначительные мелочи создавали рабочий настрой. Обсудив пару самых свежих сплетен (да, да, мужчины ещё те сплетники) народ стал разбредаться по своим рабочим местам, где уже экраны мониторов от бездействия успели погаснуть. Пару щелчков по клавишам и каждый с серьёзным видом стал просматривать рабочую и личную почту, одноклассников, ВКонтакте и прочие необходимые атрибуты повседневной жизни. Примерно к десяти часам всё-таки в подсознание стала закрадываться мысль, что вроде как это не то, за что они получают свои кровно заработанные непосильным трудом.

Роксана до конца ещё не отошла от того времени, когда была руководителем своей фирмы, сплетничать у кофемашины не любила. К тому же она не знала и половины тех, кого обычно обсуждали. А зря. Иначе бы много интересного послушала в этот день и про себя, и про Николая. Понятно, что канделябры никто не держал, советов не давал, но почему бы не пофантазировать.

Настроение в неё было отличное. Девятое марта, который также был выходным днём, она провела с детьми: они сходили в театр на детский спектакль, потом посидели в кафе, где пообедали, полакомились десертом. А в завершение две женщины: Роксана и Алёнка пошли по магазинам «Шопинговаться», как они выразились. Андрей побежал домой, чтобы в тишине поиграть в видеоприставку. Вечером, перед ужином, достали Монополию. И перед сном поставили добрый старый детский фильм «Приключения Электроника». Немного поспорили по поводу породы собак. Алёнка просила эрдельтерьера, Андрей немецкую овчарку, а сама Роксана была бы не против какой-нибудь маленькой, типа длинношёрстной таксы или йорка. В общем, ничего такого не происходило, чтобы могло испортить праздник.

Итак, время приближалось к обеду. Коллеги, которые успели не только потрещать на разные темы, одним глазом пялились в рабочие программы, а другим - на часы, чтобы как по команде, ровно в двенадцать тридцать рвануть на обед. Животы потихоньку подвывали. Уши начинали сворачиваться от табачного воздержания…

Нет, не надо думать, что такая расслабленная обстановка в отделе была постоянно. Просто Милана Сергеевна отсутствовала. Контролировать некому. Срочной работы не наблюдалась.

Экран телефона загорелся и тут же погас, что говорило о поступившем сообщении. Роксана коснулась пальцами экрана. «Пообедаем?» — пришло с уже знакомого ей номера, который она так и не внесла в контакты. Отвечать не стала, но на душе потеплело. Улыбнулась. Экран снова сверкнул: «Жду тебя в Алатыре». Было приятно читать сообщения, где соблюдались правила: Алатырь с большой буквы, в конце предложения — точка. «Ну и жди». — мысленно подумала она.

Раздалась песня Dance monkey. Высветилась фотография Риты.

- Привет, ты чего звонишь? — спросила наша героиня.

- Пообедаем вместе? Я сейчас в вашем районе. — ответила подруга.

- Вы, что, сговорились, что ли?

- С кем?

- Сама знаешь, с кем. Ладно, давай сходим в «Красную хату». — ответила Роксана.

- Давай лучше в «Хаш». Я уже сижу здесь. Жду… — и Рита отсоединилась.

Интуиция зашевелилась, но голодный желудок перебил её слабый голосок своим жалобным урчанием. А тут ещё сосавшее всё утро под ложечкой желание заскребло. И сколько разум не пытался заглушить нестройный хор подзуживающих голосов, ничего из этого не вышло.

Роксана, натянув на ноги сапожки, надев модное длинное чёрное пальто, накинув на рыжие локоны капюшон, отороченный мехом, уже спешила навстречу подруге и приключениям.

Кафе встречало ароматом жареного мяса, негромкой мелодией мужского хора, зеленью напольных кадок и журчанием искусственного водопада.

Сдала на входе пальто, осмотрела критическим взглядом себя и уверенно вошла в зал. Первым, кого она увидела, был Николай. Он сидел спиной к входу. Её взгляд больно ударил его в затылок, он вздрогнул, повернул голову и улыбнулся. Роксана же перевела глаза на Риту и, казалось, хотела её сжечь на месте.

Весь обед Рита поглядывала на подругу как нашкодивший котёнок. Наша героиня не могла не заметить ни новой причёски подружки, ни наложенного профессиональным визажистом макияжа, ни наращённых красивых ногтей. Вечно серая мышка сияла как начищенный сапог и выглядела сногсшибательно. Велика сила мужского внимания способна из замухрышки создать королеву!

«Хаш» ресторан качественной грузинской кухни. Официанты – не молоденькие мальчики и девочки, а тридцати-сорокалетние мужчины, одетые в национальные костюмы, выглядели импозантно. И никому бы в голову не могло небрежно кинуть: «Эй, официант...» Они важно подходили к клиентам, внимательно слушали, давали дельные советы. Говорят, что их специально отбирали и обучали. Ещё Эмиль Золя сказал, что, привлекая женщин, привлекаешь деньги города. Видимо, это правило хорошо усвоил директор ресторана, ибо дамы действительно шли сюда не только за едой, но и чтобы перекинуться парой слов со статным, накаченным, уверенным мужчиной. Леди любят, когда за ними ухаживают. А эти официанты не прислуживали, а именно ухаживали за своими клиентами, дарили комплименты, рассыпали улыбки.

9. А я не хочу, не хочу по расчету…

Секретарь Николая Михайловича вопреки всем ожиданиям была дамой в возрасте. Казалось, что она родилась на этой должности: у неё всё было в идеальном порядке. Она не забывала и не упускала ни единой мелочи. Пунктуальная до секунды, она требовала этого и от других. Её любили и боялись, ненавидели и восхищались. Она умела с полувзгляда определить, зачем визитёр пришёл к шефу. Таких секретарей ценят, как специалистов, на них молятся как на икону. Нонна Павловна перевидала всяких на посту начальника департамента. Она сама могла бы давно им стать, ибо в делах разбиралась не хуже, а порой и лучше. Именно она печатала все деловые письма, не под диктовку. Николая Михайловича внерабочей обстановки она называла по-родственному: «Николенька». Никогда не лезла к нему в постель и не обсуждала его похождения. Но иногда предостерегала, как, например, это было с Марианной. Создавалось впечатление, что Нонна Ивановна сканировала лиц женского пола на предмет соотношения ума и притязаний. У неё был ещё один ценный дар: в её голове уместилась картотека всех личных дел сотрудников центрального здания холдинга.

То, что про Николая стали поговаривать, что он пытается поухаживать за Роксаной, она знала. И даже сама лично выбирала букет, которые он вручил рыжеволосой красавице на Восьмое марта. Роксана была ему не по зубам, это она тоже понимала, и ей было жаль «мальчика», которому эта рыжая бестия обязательно разобьёт сердце. Ей не жалко было дурочек, которые, польстившись на его внешность и родственные связи, сами прыгали к нему в постель, но эта лиса была совсем из другого леса.

Поэтому когда Роксана зашла в приёмную, Нонна Ивановна бросила на неё неодобрительный взгляд.

- Добрый день, мне передали, что Николай Михайлович ждёт отчёт. - Роксана держалась свободно, однако лёгкое волнение охватило её. Это не укрылось от профессионального взгляда Нонны Ивановны.

- Добрый день, Роксана Александровна. Николая Михайловича срочно вызвали наверх. Оставьте отчёт, я передам. — не осталось незамеченным и облегчённый вздох рыжеволосой красавицы. Нет, зря Николенька завёл игру с ней. Сам же и попадётся в сети этой плутовки.

Роксана положила пакет на стойку и собралась уходить, но Нонна Ивановна, которая в это время с кем-то разговаривала по телефону, показала ей глазами, чтобы та осталась.

- Роксана Александровна, — обратилась Нонна Ивановна после того, как закончила разговаривать, — вас просят подняться к Смирнову.

Просят так просят. Алексей Александрович Смирнов был заместителем начальника корпорации, папа той самой незабвенной Марианны.

- А вы не спрашиваете зачем?— остановил Роксану вопрос секретаря.

- А вы знаете? — повернулась женщина.

- Знаю. Вернее, предполагаю. Я здесь да-а-авно работаю. У нас в департаменте освобождается место начальника отдела, думаю, его хотят предложить вам.— и замерла, наблюдая за реакцией «лисы».

Роксана неожиданно для себя вспыхнула:

- Логистики? — усмехнулась.

- Нет, не логистики. Видимо, вам уже успели насплетничать. Сертификации готовой экспортной продукции. Ну идите, вас ждёт начальство. Не надо его заставлять нервничать. - Нонна Ивановна улыбнулась. Её удовлетворила реакция женщины. Она не ошиблась. Эта не станет плясать под дудочку Николаши. - Роксана Александровна, соглашайтесь. Вы сможете. — и женщина ободряюще кивнула.

В большом, просторном кабинете кроме его владельца: поджарого мужчины средних лет, сидели Милана Сергеевна и Николай Михайлович. Роксана заняла место рядом с начальницей.

Как и предполагала секретарь, нашей героине был предложен пост руководителя отдела Сертификации. А это означало, что теперь она должна будет подчиняться Николаю Михайловичу непосредственно. Роксана не то чтобы совсем была против поста начальника, но вот находится в прямом подчинении у мужчины, который на тебя имеет виды… Ну как-то уж совсем не хочется.

- Роксана Александровна. Я понимаю, что для вас это неожиданно. Но мне некого ставить. Милана Сергеевна сказала, что вы очень хороший работник. Тем более что у вас есть опыт руководства, фирма ваша процветала. Не говорите сразу «Нет», я предлагаю вам компромисс: три месяца в качестве исполняющего обязанности. А потом решим. Получится, значит, утвердим. Не получится, вернётесь в отдел Миланы Сергеевны или в другое место. - Смирнов улыбнулся. И в этой улыбке было что-то мягкое, приятное и ободряющее. Видя, что женщина не отвечает, он решил брать быка за рога: — Вот и прекрасно. Завтра можете приступать к своим обязанностям. Милана Сергеевна, вы сейчас примите дела у Акатьевой и на сегодня можете отпускать домой.

Весть о назначении летела впереди самой Роксаны. Поэтому когда она пришла в свой отдел и стала собирать вещи, к ней подошла Олечка и самым невинным голоском спросила:

- Что, к Николаше поближе?

- Нет, от тебя подальше. — парировала Роксана. Обидно, стало очень обидно. Говорят, что честь женщины зависит не от количества мужчин, побывавших в её постели, а от длины сплетен. - Завидуешь? Завидуй молча.

- Вот ещё. — хмыкнула Олечка. - Только надоешь ты ему быстро. Казанова у нас ветреный: поматросит да и бросит.

- Ну и бросит, зато я при должности останусь, а ты при своих домыслах…

Перепалку прервала Милана Сергеевна, которая появилась неожиданно в офисе. Она пригласила Роксану к себе в кабинет.

Дела сданы, стол освобождён, личные вещи сложены в коробку. Она заберёт их завтра. Роксана печальным взглядом окинула своё бывшее рабочее место. С девчонками она так и не сдружилась. Но и не ссорилась. Была со всеми ровной. Она знала точно, что обратно не вернётся ни при каких обстоятельствах. Ещё не хватало себя брошенкой выставлять.

«Папа у Васи силён в математике...» — запел телефон.

- Да, Крис. Сейчас иду. - Роксана подхватила сумочку. - Всем пока. Как обустроюсь на новом месте, заходите в гости… — и вышла вон.

На крыльце столкнулась с Николаем Михайловичем, который стоял вместе с Олечкой и Катюшей.

10. Вот ты и начальница….

Она плохо спала эту ночь. Если это вообще можно назвать сном. Один кошмар сменялся другим: то к ней являлся Николай Михайлович и делал непристойные предложения, то выползал Смирнов и скалил зубы, которые почему-то были гнилыми, потом вдруг появлялась Милана Сергеевна и хохотала голосом Николая.

Роксана встала. Прошла на кухню. Сделала себе горячий «молочный улан». Положила три куска сахара, как будто хотела подсластить кошмар. Три часа ночи… Ещё четыре часа мучений. Заглянула к Алёнке.

По бортику кроватки, в которой сладко спала дочка, были растянуты разноцветные фонарики. Это придумал Крис. Алёнка боялась засыпать в темноте. Роксана сначала была против: надо научиться спать как все. Но Крис сказал, что если дочке так будет комфортнее, то лично он проблемы не видит. Упираться «рогом» Роксана не стала, и теперь комната Алёнки утопала в сумерках, подсвеченных разноцветными фонариками. Выключила. Она знала, что до утра дочка не проснётся. А если и проснётся, то выключатель прямо под рукой. Так Крис позаботился.

Крис… Она улыбнулась. Девочка спит так же, как и он: по диагонали, цепляясь ногами за край кровати. Вздохнула. Он хороший отец, заботливый. Да и её любил, по-своему, но любил. Вот подруги не понимают: «Такой мужик! А ты его бросила! Надёжный!». Наверно ещё не пришло то время, когда хочется только надёжности. Хочется не только быть любимой, но и самой любить. Крису она позволяла себя любить. Может, если бы любила, многое бы прощала. Подняла мишку, который упал с кровати дочки, поправила одеяло. Вышла.

Заглянула в комнату Андрюши. Сын хочет казаться старше, серьёзнее. Стенки обклеены фрагментами из японского аниме. Даже постельное он выпросил в тему Акацуки: чёрное, с красным рисунком посередине. Улыбается во сне. Хотелось, чтобы Андрюша всё лучшее взял от отца.

Сердце наполнилось тёплом. Умиротворённая картинка спящих детей успокоила её. Вернулась к себе. Ночник перевела в режим «Релакс». Взяла в руки томик Устиновой. Но не открыла, задумалась. Нельзя же так нервничать.

- Всё, завтра пишу заявление на увольнение! — приняла решение и тут же уснула. Кошмары отступили.

И всё же бессонная ночь дала о себе знать. Под глазами залегли круги. Надо было срочно приводить себя в порядок. В духовку поставила горшочек с кашей. На глаза положила ватные диски, смоченные в заварке…

- Мама, мама, проспали! — услышала сквозь сон она голос Алёнки.

- Не паникуй, если быстро, то успеем, — вторил ему басок Андрюши.

Роксана посмотрела на часы. Полчаса до начала рабочего дня. Если пешком, точно не успеть. На общественном транспорте… Вряд ли. Стало быть, придётся вызывать такси.

- Папа, папа, ты где? Мама проспала, на работу опаздывает! — кричала дочка, положив свой телефон на стол, чтобы он не мешал ей одеваться, и говорила по громкой связи.

- Алёна, перестань понапрасну тревожить папу. — женщина уже успела переодеться и теперь красилась в срочном порядке.

- Роксана, — раздался голос Криса, — Я сейчас подъеду. Я как раз в вашем районе, ездил в детскую поликлинику.

Вот как возможно быть свободной от бывшего мужа, если он постоянно путается под ногами? Но ради исключения следует воспользоваться его благородством.

- Слушай, этот тип следит, что ли, за тобой? — спросил Крис, останавливая машину около парковки холдинга.

Роксана хотела спросить: «Какой?», но не успела. Прямо за автомобилем Криса остановился чёрный Ланд Крузер. Из авто вышел Николай. Он подошёл со стороны Криса, показал тому опустить окно:

- Приветствую, — обратился он к обоим, а потом посмотрел на Криса. -Друг, припаркуйся там, поговорить надо.

Крис не ответил, а лишь кивнул, мол, надо так надо. Закрыл окно.

- Иди, Роксана, мужчины общаться будут.

- Крис, я боюсь за тебя. — вдруг как-то по-детски она произнесла.

- Не надо за меня бояться. — он тепло улыбнулся. - У нас с ним разные весовые категории. Пусть он за себя боится. Ну, иди.

Роксана вышла из машины, но вместо офиса направилась к Николаю:

- Что ты хочешь от него?

- Ничего не хочу. — от Николая исходил приятный аромат мужского парфюма. - Просто поговорить. — видя её замешательство, усмехнулся: — Хорошо же вы обо мне думаете. Я подросток, что ли, кулаками махаться. Поговорить надо. А вы идите, а то нельзя опаздывать в первый рабочий день… — и добавил в спину. - Ваше увольнение не будет принято. Можете не стараться. Я найду чем удержать.

Она повернула голову. В глазах отразилось недоумение: о чём это он…

Нонна Ивановна не могла не заметить ни кругов под глазами, ни лёгкой дрожи в пальцах.

- Пойдём, я покажу вам ваш кабинет. — ключи не отдала, сама несла.

Шла, гордо подняв голову, украшенную «короной» из косы. Строгий костюм. Невысокий каблучок. Это не секретарь. Это управляющая делами Его Величества.

Открыла дверь.

Роксана осмотрела свой новый кабинет. Наверно всё отразилось на её лице. Потому что Нонна Ивановна закрыла за собой дверь и обратилась к женщине:

- Роксана Александровна, я понимаю ваше отношение к этому кабинету. Да, Крикунов, который до вас находился здесь, не был образцом аккуратности. Но он был необычайно умный мужчина. А вы сами понимаете, что всем гениям няньки нужны. Он ушёл в НИИ: давно просился на исследовательскую работу. У нас при Холдинге есть своё НИИ твёрдых сплавов. Вы, наверно, в курсе. Николай Михайлович сказал, чтобы вы составили и мне передали список необходимого в кабинет. В пределах разумного, разумеется. Солярий вам никто не поставит, а кофемашину могут. - Нонна Ивановна тем временем открыла окно, и свежий воздух мигом начал отвоёвывать территорию у затхлого. - Ты чего дрожишь? Можно я на «ты». По возрасту в дочки мне годишься. — секретарь подошла к молчавшей до этого времени Роксане. Приобняла её по-матерински. - Не бойся Николая Михайловича. По бабам-то он, конечно, ходок. Это ни для кого не секрет. Но он женщин ЛЮБИТ. — и она выделила это слово. - Именно ЛЮБИТ. Поэтому и женщины ему отвечают взаимностью. — но в тоне женщины не было материнской теплоты. Скорее, слышалась забота, чтобы угодить любимому «сыночку», — По твоему виду можно подумать, что ты собралась уходить. Не торопись…

11. Ах, вернисаж, ах, вернисаж….

Что может быть приятнее, чем домашний уют. Квартира спала. Только часы верно несли свою службу.

Роксана повесила лёгкую дублёнку, рассчитанную на межсезонье. Села на тумбочку, сняла сапоги. Аккуратно поставила. Поправила сапожки Алёнки. Дочка всегда ставила свою обувь справа с краю, не забывала протереть. Сапоги Криса, как обычно — справа левый, а слева правый. Интересно, как он умудряется их так снять. Ну а это Андрюшины: один в одном углу, другой в другом.

Заглянула в комнаты к детям. Понятно, когда дома папа — это всегда праздник Непослушания. В спальне на супружеской кровати растянулся Крис: зацепился ногами за край, вытянул своё длинное тело по диагонали. Ну и куда теперь ложиться? Улыбнулась. Привыкла к нему, как к чему-то домашнему, обычному.

Зашла в зал. По потолку пробежала быстрая тень от проехавшей по дороге машины. Подошла к окну. Окна выходили на улицу. Оранжевый свет фонарей создавал таинственные образа. Ветер покачивал голыми ветками.

Надо бы лечь спать. Посмотрела на часы. Уже прошло около часа, как она зашла домой. Четыре часа утра… «Интересно, что такое сказал Николай Крису, что тот остался ночевать с детьми? Ни тот ни другой не рассказывают. Почему мужчины считают, что им дано право решать?»

Диван расстилать не стала. Так улеглась. Только сняла юбку. Укрылась пледом. Закрыла глаза.

Голова поплыла, как будто до сих пор ехала в машине. Потянулась, ощутив возбуждение в каждой клеточке тела. Душа просила чего-то необъяснимого.

Николай ушёл первый с корпоратива. По крайней мере, она так думала. Поэтому неожиданно притормозившая около неё машина слегка напугала. Опустилось окно, и в него высунулось лицо начальника:

- Роксана Александровна, садитесь, подвезу.

- Нет, спасибо, я прогуляюсь. — улыбнулась, собралась было отходить, как снова услышала:

- А это не приглашение, это распоряжение.

- Даже так? — усмехнулась, развернулась и пошла.

За спиной хлопнула дверца машины. Не будешь же по улице убегать от собственного начальника. Как-то не солидно. Только начальник не думал о солидности. Она почувствовала крепкую хватку на предплечье.

- Садись, поговорим. Мы в гляделки не доиграли.

Бархатный звук пощекотал внутри. Где-то что-то ёкнуло, сжалось и разжалось, как пружина. Захотелось узнать, а что же дальше.

Но разум завопил: «Ты куда? Пошли его, сама знаешь куда!»

- Николай Михайлович. — она положила свою вторую руку, обтянутую лайковой красной перчаткой, на его. - Николай Михайлович, так нехорошо. Мне надо домой. Я не люблю служебные романы.

- А я люблю.

Его взгляд не был пошлым. Нет. Скорее, подзуживал: «Что, мол, слабо́?» А вот и не слабо́.

- Ну ладно, поехали, коли так. Только имейте в виду, я с начальниками не сплю. — села. Николай закрыл дверь, обошёл, сел за руль.

- Правильно, с начальниками не спят. Спят с мужьями. Я, например, спать вообще один предпочитаю, чтобы в бок никто не тыкал, если вдруг захраплю. А с начальниками занимаются любовью.

- Даже так? Я с начальниками любовью не занимаюсь.

- Правильно, до этого, насколько мне известно, ты была начальница сама себе, а потом у тебя начальником была Милана. Было бы глупо с ней заниматься любовью.

Машина ехала по проспекту, освещённому яркими огнями.

- Я не там живу. — сказала Роксана, видя, что её везут совсем в другую сторону.

- Я знаю. Хочу просто прокатить в такой прекрасной машине такую прекрасную женщину. Буду выведывать секреты, как расположить к себе. Не могу же я всё время тебя катать в лифте. Хотя… Ты там была как первоклассница. Мне до жути хотелось тебя поцеловать.

- И что же помешало? — спросила женщина с вызовом. Она уже успокоилась, видя, что он шутит. Хотя в каждой шутке есть доля правды. Но, чёрт возьми, он привлекательный мужчина. Она разведённая женщина. Если бы не был начальником, то всё возможно.

От него исходил пьянящий аромат. Его речь мягко журчала. Он то сыпал колкостями, то поэзией. У него было то, чего так не хватало Крису — литературности. Николай не переходил на пошлости, в его речи не было матов. С ним было легко, весело и интересно. Главное: интересно! Новинки литературы, театра, живописи! Он много знал! Он многих знал.

- Хотите конфетку? — она увидела протянутую ей коробку с леденцами монпансье.

Роксана взяла коробочку в руки. Рассмотрела разноцветные конфетки. Выбрала в форме клубнички, положила на язык. Приятный кисловатый вкус тут же разлился во рту. Внутри лопнула стенка и сладковатый сок прокатился по гортани.

- Вкусно. Никогда не пробовала такие. — захотелось вторую, но Николай тут же убрал коробочку.

- А это специальные. По заказу привезли их самой Франции. Я так и попросил: «Срочно для Роксаны Александровны...»

Она засмеялась.

- Кажется, я слегка перебрала шампанское. Отвезите меня домой. В голове зашумело.

Он улыбнулся, кивнул, развернулся на светофоре.

Щёки запылали. Стало жарко. Роксана расстегнула дублёнку. Полы распались, и юбка предательски поползла вверх по гладкой коленке, покрытой тонким узорчатым капроном.

- Красивый рисунок. — сказал Николай и его ладонь легла на ногу. Слишком жарко, слишком волнительно.

Она попыталась скинуть его руку.

- Но ведь тебе нравится, зачем тогда? — он бросил мельком взгляд, продолжая управлять машиной. Указательный палец медленно поглаживал, оставляя за собой на коже след прикосновения.

- Не — на — до…— по слогам произнесла она, а в голове пульсировало: «А почему не надо? Тебе же нравится! Тебе же хочется! Ты живая женщина, а не робот. Ты хоть помнишь, когда у тебя было последний раз...»

Теперь она боялась не его, а себя. Своего желания…

Роксана села на диване. Взяла стоявший рядом стакан с водой, осушила одним глотком. Потом легла на спину. Потянулась. Закрыла глаза и снова окунулась в сладостные воспоминания.

Николай притормозил на тихой улочке, где почти не горели фонари. Повернулся к ней, облокотившись одной рукой на своё кресло, а вторую поднёс к её лицу. Медленно-медленно погладил щеку, поправил волосы. Его глаза следовали за его пальцами. Задел губы. Ладонью скользнул по щеке к затылку. Приблизился и выдохнул в слегка приоткрытый как от удивления рот:

12. Первые шаги в искусстве… флирта

Запахи краски и кофе будоражили как терпкий мужской парфюм. Над головой раскинулось тёмное бархатное небо с позолоченным вкраплением звёзд. Они, отражаясь в стекле крыши, двоились, троились. Со стен смотрели причудливые портреты; тянули то ли руки, то ли щупальца непонятные скульптуры. Из глубины коридора тонкий девичий голосок спорил с мужским тембром. Мужчина не доминировал, не показывал своё превосходство. Он восхищался!

-Папа, скажи же, что у мамы такие глаза... Такие... Ну трудно описать. Зелёные, серые и даже жёлтыми бывают. Скажи, надо же добавить жёлтого...

-Алёнка, ну я же не художник. Пусть Владимир скажет...— раздался голос Криса.

Роксана появилась из темноты. Неожиданно, неслышно. Встала в проходе. Крис заметил её первым. Она приложила палец к губам: «Не выдавай»...

Девочка убрала волосы со лба. И тут же на лбу появилась жёлтая полоска свежей краски.

-Хорошо, убедила. Давай попробуем так... — и художник, захватив руку девочки, нанёс пару штришков.

-Алёна, Владимир уже устал. Пойдём. - Крис позвал дочку.

-Ну, пап, — протянула девочка. И в этот момент увидела стоящую в дверях маму. - Мама, ты не смотри, ладно? Это тебе подарок ко дню рождения.— и она подбежала к Роксане. Поцеловала её в щеку.

Глаза девочки сверкали как два сапфира: ярко и радостно. В них тонуло творческое возбуждение. Жажда творить! Если бы можно было замерить уровень эмоционального счастья, то он бы зашкаливал!

-Добрый вечер, Владимир. - Роксана прижала к себе дочку и чмокнула в макушку. Милое, дорогое и родное чудо.

После вернисажа прошло уже несколько недель. Владимир тогда же, после аукциона картин предложил заниматься с девочкой. Алёна была счастлива. Ещё бы, у такого мастера. Теперь все подружки обзавидуются! Девочка даже не предполагала, что завидовать она будет сама себе. Завидовать тому, что неожиданно открыла для себя новый, неизвестный мир искусства. Одиннадцатилетняя школьница окунулась в творчество всей душой. В голове роились планы: портрет мамы, папы, брата, бабушек и дедушки, подружек, любимой учительницы, нарисовать школу, ну и, конечно же, сделать свою первую книжку, где не будет слов, а только рисунки! Это так захватывает! Ах, зачем нужны уроки, когда так много хочется сделать! И Владимир, так нечестно, он говорит, что если будут тройки, то перестанет с ней заниматься.

Алёнка после школы спешила домой, делала быстро уроки, а потом звонила Владимиру. И если тот был свободен, бежала в мастерскую. Она не всегда рисовала. Иногда помогала ему, мыла кисточки, протирала столы, складывала холсты. Порой они просто беседовали. Или делала наброски карандашом, сидя в уголке и не мешая ему работать. Официально они занимались три раза в неделю. Остальное время она была здесь как… добровольный помощник.

Несмотря на то что уроки уже шли несколько недель, Роксана впервые после вернисажа посетила мастерскую художника. Крис сразу взялся за это дело. Он с удовольствием проводил здесь время, ожидая Алёнку. Кроме того, Владимир сделал заказ на резную мебель Александру. И именно Крис выяснял детали, показывал полуфабрикаты. В этом месте жила какая-то умиротворённость.

Несколько раз заходил Андрей. Но на его «мужской взгляд», это несерьёзно целый день стоять с кисточкой у мольберта. Тем не менее и он иногда спрашивал совета, когда хотел нарисовать, скажем, Наруто Удзумаки[1] или кого-нибудь из его компании.

-Добрый вечер, рыжеволосая красавица. - Владимир помахал издалека. - Руки не подам, чтобы не запачкать. У вашей дочери талант.

Роксана подошла к одной из картин на стене. Боковой свет падал так, что волосы женщины сияли изнутри.

-Не двигайтесь! — неожиданно воскликнул художник. - Так, Роксана, вам придётся попозировать мне. Прекрасный вид отсюда. Прекрасная проекция. Крис, вы не будете возражать, если я сделаю несколько набросков с вашей жены?

-Бывшей жены. - Роксана засмеялась. - Стало быть, я ваша муза... Крис, ты детей накормишь ужином?— то ли спросила, то ли утвердила, — Меня ещё никогда никто не рисовал. Пожалуй, будет интересно. Потом наши потомки будут показывать на мой портрет и говорить: «А это наша бабушка». И добавлять шёпотом: «Видите, какие у неё волосы? Она была ведьмой» — и засмеялась. Повернув голову к Владимиру, спросила. - Это же недолго?

Конец квартала напряжённый не только в бухгалтерии. Все отделы работают с полной отдачей.

Роксана уже привыкла к ненавязчивому вниманию начальника. В основном все встречи сводились к совместным обедам или ужинам, на которых она умело уходила от щепетильных тем. Как в песне:

«Я не сказала «да», милорд.

Вы не сказали «нет».[2]»

К большему она не была готова. Он не настаивал. В то же время её подруга Рита не ходила, а летала. И Роксана подозревала, что причиной такого полёта был её начальник. Где-то в глубине души жила обида, но... Она сама ему дала понять, что между ними ничего быть не может.

Теперь, после работы она спешила в мастерскую. Позирование Владимиру для неё стало релаксом. Она садилась в кресло. Художник ставил освещение, щёлкал установленным тут же на штативе фотоаппаратом. Потом приносил ей какао или зелёный чай в большой кружке. Иногда он просил её замереть, не двигаться. Снова щёлкал…

Потом они делали паузу, беседовали. У Владимира своя философия жизни. Всё сравнивалось с красотой и сочетанием. «Вы красивая, в вас все цвета подобраны идеально...» Она для него значилась Мадонной, его Музой.

-Роксана Александровна, зайдите к начальнику. — раздался в телефоне голос Нонны Ивановны.

Что же ему могло понадобиться? У начальника находился Смирнов. Николай сел рядом с Роксаной. Разложили бумаги. Вместе смотрели, обсуждали. Последний раз к сертификации были выставлены претензии. Причём дело дошло до суда, и сейчас срочно требовалось установить, это вина отдела или проверяющих органов. От этого зависела не только исхода судебной тяжбы, но и судьба очередного контракта.

13. По дороге в рай

Почему говорят, что когда человек умирает, то идёт по белому туннелю на свет. И ему так легко-легко. Разве легко, если в голове колокол звенит. Или это ангелы поют так зверски... Как там у Высоцкого:

Зачем же ангелы поют такими злыми голосами?

Или не «зачем», но голоса злые... И свет. Это не дорога в рай, а какая-то пыточная. А почему в рай? А вдруг прямой наводкой в ад, и эти софиты горят, а на подиуме сам Люцифер... И по голове сковородой дубасит... Хочется отвернуться, или хотя бы прикрыть глаза рукой... Но рука не поднимается. Как там Алёнушка братцу Иванушке жаловалась: «Сырые пески на грудь легли, шелкова трава руки спутала»... Похоже, что не только руки, но и ноги... А вдруг это гроб и меня уже закопали? Бывает же такое, летаргический сон... Нет, тогда откуда свет? Жарко, пить хочется. Точно крематорий...А ангелы из трубы воют... Нет, не ангелы, Люциферы... Странно, а он что не один, их много... Но пить-то хочется...

Сквозь плотную завесу услышала: «Губы облизывает...»

Нет, себя не выдаём. Мы шпионы... А чего шпионим? Ни чего, а за кем? За Люцифером. Говорят, что он дьявольски красив. Точно, Николай, красив как Люцифер... Или Люцифер, как Николай… А может Николай и есть. Тс-с. Себя не выдаём. Да выключите свет! Я уже выступила. Хватит. Не надо меня никуда везти. Вот душа улетела куда-то. Прилетит, а тела нет. Или... Лежит тело какой-нибудь старушки. Прикиньте, молодая душа в старое тело и давай там колбаситься! Вот, точно! Так Альцгеймер и начинается. Это когда чужая душа тело перепутала. Смешно. А больно-то как... смеяться нельзя, что ли? Зачем сразу бить по затылку. Интересно, а как и кто ударил по затылку, если затылок лежит. Затылок лежит, а я? Опять мысли в мозгу запутались.

Молоденькая медсестра побежала за врачом. Быстро-быстро стучат каблучки.

-Доктор, там больная без сознания с ума сошла?

-Вы соображаете, что говорите? Как можно сойти с ума, будучи без сознания.

В палате стояли виновники происшествия. Мужчины растерянно смотрели на хихикающую красавицу с перевязанным лицом. Причём хихикала она, скривив рот в одну сторону. Глаза закрыты.

Лечащий врач глянул недобрым взглядом на «ближайших родственников», как они выразились. И попросил выйти.

-Николай Михайлович, зайдите к Михаилу Николаевичу.— передал он напоследок Девяткину.

Главврач больницы сидел в своём кабинете за рабочим столом. Он бросил недобрый взгляд на вошедшего сына.

-Ну и что это было? Может быть, ты мне объяснишь? Коля, что. Это. Было? — Михаил Николаевич сверлил взглядом сына, сжал руки в кулак и положил перед собой.

-Отец, не злись. Как она? - Николай сел. Он совсем не был похож на своего родителя. Второй был тщедушного телосложения, интеллигентный строгий взгляд из-за позолоченной оправы. На голове аккуратная идеальной круглой формы лысина.

-Николай, — отец его так назвал, когда был очень и очень зол. - Ты понимаешь, я в полицию должен заявить. Телесные повреждения средней степени: у неё сотрясение мозга. Вы с Вовкой опять не поделили что-то? Я думал, что все драки из-за девочек в юности остались. Как же вы мне надоели, два холостых придурка. Женились бы уже, что ли.

-Отец, всё, мне не пятнадцать лет. Ты скажи, как она? Медсестра сказала, что она с ума сходит.

-Это я с ума схожу. Я думал, что все мои тревоги позади, что ты за ум взялся. Как она... Кто она?

-Жена моя будущая. — сказал и сам испугался. Как-то само вышло. Слишком страшно стало, вдруг заявит. А так всё-таки жених. Да вроде ничего она, красивая, не гулящая. И неглупая. Ну а что дети, так на то отец у них есть. И хороший отец. - Вовка сказал, что он ей волосы поправлял. Что я не так понял. Да и бубен с ним. Так — не так. Я за ней ухаживать буду. Кормить с ложечки. Влюбился я. Голову потерял. Вот на ней и женюсь, надеюсь, не как в первый раз. Ты же помнишь, чем мой брак закончился. - Николай жалостливо глянул на отца. -Папа, не надо в полицию. Я женюсь, я искуплю.

-Стало быть, всё-таки ты. — отец встал, взъерошил волосы, вздохнул. - А я надеялся, что ты уже обуздал свою ревность. Колька, к тебе девки сами на член насаживаются. Чего за этой-то увиваться стал, да ещё при бывшем муже и детьми. Её этот бывший так просто не отдаст. - Николай вопросительно поднял голову. - Да он только перед тобой здесь был. Он мне кабинет чуть не разнёс, когда выяснил наши с тобой родственные связи. Погоди, он тебе башку ещё свернёт и Вовку не пожалеет. Ладно, посиди, я сейчас.

Михаил Николаевич вышел из кабинета. Николай подошёл к аквариуму. Отец говорил, что рыбки хорошо успокаивают нервы.

Неоновые огоньки мелькали среди водорослей. Прятались на затопленном корабле. Чёрная крошечная улитка ползла по стеклу. «Вот бы и мне стать рыбкой. Никаких проблем. Плавай себе. Тебя кормят, тобой любуются».

Отец хвастался новыми. Сказал, что недавно подарили. И правда, как специально из-за кормы выплыл оранжевый цветок гладиолуса. Середина цветка была белой с небольшими вкраплениями. Он даже потёр глаза: что делает этот мини-цветок здесь? А цветок вдруг отделил два лепестка и свернул направление...

-Это тосакин. Я такого чуда ещё не видел. — отец постучал тихонько пальцем по стеклу. - В общем, нет ничего страшного у твоей красавицы. Удар пришёлся по касательной по носу. Но нос цел. Так что считай, тебе повезло. Даже синяка нет. Есть небольшое сотрясение, но это уже от падения. Спит она после укола. Пару дней подержим под наблюдением. Ты в скорую-то не звонил, сразу мне?- Николай отрицательно покачал головой. - Ладно, посмотрим, что она скажет. Попытаюсь замять это дело. Смотри, чтобы брат не знал. - Михаил Николаевич имел в виду своего брата, президента корпорации. Тому для полного счастья только депутатского мандата не хватало. - У него сейчас предвыборная кампания идёт. Он же в депутаты от партии промышленников баллотируется. Ему лишняя шумиха ни к чему. Но если твоя красавица молчать не будет, тогда я не знаю. Бывшему-то что известно?