Куда приводят благие намерения

I. Начало — глаза цвета крови

Судьба испытывает нас
На прочность, гибкость и живучесть,
На разум, волю, зоркость глаз…
Но незавидна будет участь
Капризной, взбалмошной судьбы,
Когда решит совсем не быть

Изобретательный чудак,
Как все, всего лишь жалкой жертвой.
Судьбу он испытает так,
Что ей лечить придётся нервы
И проклиная свой удел,
Творить лишь то, что он хотел.

•——===•⊰s⊱•===——•

Обстановка с каждым тяжёлым, сделанным мною вздохом, накалялась всё больше. Казалось, все сошли с ума, и такого просто быть не может, слишком нереальным виделось происходящее. Вся некогда праздничная атмосфера и лёгкая сонета, что срывалась со скрипки музыканта, стали давить на виски.

Однако сном всё это не было, три пары глаз серьёзно на неё смотрели без малейшего намёка на безобидную шутку, чем пугали ещё больше, заставляя нервные окончания холодеть всё больше от суровой реальности. До последнего мне не хотелось верить в услышанное, поэтому мозг пытался опровергнуть всё то, что этот ангел позволил себе произнести в мой адрес.

— Мама, скажи мне: «Вики, ты не так всё поняла», — скупо бросила, кое-как совладав с ненавистными эмоциями. Сейчас это было лишней и совсем не нужной роскошью, как и многое из происходящего.

Её губы сжались в тонкую полоску, бледность ей совсем не шла, лишь безудержно сковывала прекрасное лицо. Голубоглазая чувствовала себя зверушкой в цирке, её эмоции брали верх, несмотря на прекрасную, познавшую её в школе выдержку. Поступок родителей был лишь отчасти ей понятным. Она по-прежнему надеялась услышать иное, несмотря на невозмутимых Серафимов.

— Нет, Вики. Ты поняла всё так, — коротко аргументировала Уокер старшая. Её маска уверенно держалась на благородном лице и не выдавала ровным счётом ничего, за что можно было уцепиться, в попытке распознать хоть малейшую недостоверность. — Господа, мы вынуждены на несколько минут вас покинуть.

— Волнение естественно, но не стоит так переживать, — Советник приподнял руку вверх, в знак своего одобрения и доброй воли.

Торендо подошёл к Эрагону, не отрывавшего взгляд от девушки, когда Ребекка взяла за руку всё ещё ничего не понимающую дочь, и, мягко улыбнувшись, вывела из заполненной ангелами гостинной. Им предстоял непростой диалог, она догадывалась, что дочь не сможет её понять, но здесь уже поделать ничего было нельзя. Жребий брошен, маски сняты. Оставалось лишь принять как факт неизбежного, даже она была не в силах что-либо сделать.

— Что происходит?! — прошипела девушка от явного напряжения в висках, непривычно повышая на мать голос, стоило им только отойти на безопасное от зала расстояние.

С самого начала она чувствовала неладное, какой-то подвох, что-то скрытое за тем притворством, с которым сегодня ей улыбались юные ангелы, и только сейчас всё подтверждалось.

От кого угодно, но только не от матери она ожидала подобной подставы. Ей всё ещё не верилось в то, что происходило, это казалось чей-то неприятной шуткой, а не правдой, которую скрывали на протяжении двадцати лет. Теперь ей стало ясно, пазл сошёлся в единую картину.

Например, почему без вопросов она получила разрешение проживать на Земле после обучения в школе. Хотя абсолютно каждому было известно отношение Ребекки Уокер к Земле и её жалким людишкам. Они просто оттягивали до последнего намеренно, отправляя её туда, куда слухи бы добрались в самый последний момент, учитывая, что слишком об этом не распространялись.

— Вики, я очень сильно сожалею, —искренне прошептала женщина, которая никогда не ошибалась, а уж тем более не раскаивалась, показывая собственную слабость. — Я была молода, импульсивна и эгоистична…

— Так ты хочешь себя оправдать, верно? — несдержанно перебив мать, пролепетала девушка. Кровь, что растекалась по венам, отчаянно взбурлила, в очередной раз демонстрируя истинный характер ангела, не тот, который своими сладкими устами демонстрировали дочери высших. — Чем мне поможет твоё сожаление, мама?

Сорвав с головы жемчужный ободок, Вики всколыхнула причёску, заставляя несколько жемчужных бусин упасть на пол, тем выбивая из тугого хвоста несколько прядей волос. Слёзы заполонили глаза, и сейчас тягучёе чувство безысходности сковало грудную клетку, впервые Уокер не знала, что ей делать. Кто знает, неделя, месяц или год были в запасе у ангела, но точно было ясно одно — все мечты о свободной и счастливой жизни с тем, кого она предпочтёт, превратятся в твёрдый лёд без единого шанса на солнце, ведь больше это не её выбор.

— Виктория, — женщина покачала головой, вразумляя дочь. Сейчас она как никогда жалела о своём решении, ну разве хоть кто-то отговорил её от этого, разве Вильям не поддержал и не заверил новоиспечённую жену, что процедура лишь пустяковая формальность?

Она, как никто, понимала, что последнее, что сейчас стоит делать, закатывать истерики и устраивать скандал, но ощущала то, что происходило внутри дочери. Взяв чадо за руку, она заглянула ей в глаза, добровольно показывая тот проклятый день, когда собственной импульсивностью возможно сломала не одну жизнь, а, быть может, оказала ей услугу, делая выгодный ход на шахматной доске.

•——===•⊰s⊱•===——•

Настоящее

Калифорнийский закат был, пожалуй, лучшим, что мне доводилось видеть на Земле. Невероятно красивые розовые дужки, распространившиеся по огромному небосводу, поистине заставляли сердце биться всё сильнее. Такие мелочи заставляли завидовать простому человечеству, что не было обременено несением ангельского кодекса и прочих дел Цитадели. Климат был также очарователен, несмотря на периодическое похолодание, он никогда не покидал моё сердце. Казалось, именно сюда я готова была возвращаться, не думая ни о чём, забываясь, и, быть может, с лихвой предпочла бы тихую, земную жизнь этому хвалебному «Раю».

II. Красное платье — ароматы глифта.

Гордость и высокомерие — слуги дьявола. Если ты не сможешь управлять ими, они начнут управлять тобой.

•——===•⊰s⊱•===——•

Демоны расположись в креслах, лениво стоящих параллельно друг другу не далеко от некогда потухшего, но всё еще наполненного горячими углями камина. Каждый размышлял о своём в той или иной степени, оценивая ситуацию с разных углов и предстоящий через несколько недель раут, несмотря на активно ведущуюся более часа беседу. Когда дело касалось Ада, вопросов, как и дел, было не мало, невзирая на его процветание.

Демоны, в отличие от ангелов, думали о каждой мелочи и всему предавали значение, возможно именно поэтому Ад развивался гораздо больше Рая, который не первый год стоял на месте, несмотря на однотипные законы Серафимов, там по-прежнему было блекло и уныло. Но ангелы кичились своими землями так, словно те приносили им что-то больше, чем огромные налоги, что вызывало смех у демонов.

— Ангелы опять взялись за старое,переманивая непризнанных на светлую дорожку, — Адмирон скривился, это больше раздражало, нежели злило, ведь иногда среди Непризнанных были весьма интересные, а, главное, амбициозные личности.

Из покон веков ангелы слишком многое о себе думали, что не могло не злить. Тот факт, что они едва ли оставляли бывшим людям шанс выбрать самостоятельно сторону и заставляли примкнуть к себе, выводил, однако очков им эта затея отнюдь не прибавляла, поскольку сильная армия мерилась не количеством, а головой, что управляла.

— Словно нас это удивляет, не так ли? — Сатана расслабленно сжал бокал с виски, что осторожно лежал в руке.

Гораздо больше, чем правой руке, ему было известно об ангелах и их проделках. Шепфе никогда не было дело до своих детей и, в отличие от Сатаны, что организовал Ад таким образом, что эта земля его питала, а демоны исправно служили, создатель Рая пустил всё на самотёк, сажая во главе пять серафимов, которые по сути ничего не меняли, а свои беззакония прикрывали волей Шепфа, которую боялись оспорить поданные.

— Наши демоны должны поймать их за руку, — Дьявол прищурился, разглядывая гравировку на картине, написанную уже мёртвым художником. — Эрагон — скользкий гад, до последнего будет отпираться.

— Знаешь же, что от них толку мало.Стоит задействовать Люцифера или, быть может, Ваала? — Винчесто отпил виски из бокала. Алкоголь моментально обжёг горло, но демон на это внимание не обратил.

— С Люцифером мы будем ещё долго беседовать, — безэмоциональное выражение лица быстро приобрело хищный оскал.

Демон не собирался повторять своему отпрыску дважды, и Люцифер, будучи не маленьким мальчиком, должен был давно это усвоить.

В очередной раз он ослушался отца и вместо того, чтобы спокойно выполнить заданное Геральдом задание, демон своевольно, не скрывая энергию, принял участие в уличных гонках. Но даже это в корни разнилось с тем, что он пошёл против его завета. Он знал, что отец не оставит выходку без наказания, поскольку Дьявол никогда ничего не забывал и был скор на расплату, поэтому демон уже ожидал его в пыточной, готовясь к недельному отпуску от школы, ведь нежным и снисходительным к сыну в этой комнате тёмный лорд не бывал.

Сейчас мысли Сатаны были направлены отнюдь не на изучение старинного пергамента, который за долгую бессмертную жизнь демон выучил от корки до корки, его интересовало совсем другое, для себя он чётко выделил собственные действия, ровно поэтому прояснял последние моменты.

— Винчесто, поведай-ка мне вот, что, — Дьявол перевёл свой взгляд на демона, что начал внимательно слушать Владыку. — Когда вы расстались с Непризнанной, не показалось тебе странным, что она не выслушала?

Винчесто сжал покоившуюся на бедре руку в кулак, эта тема для него была всё ещё свежей раной. Поэтому сейчас демону было непонятно, с какой целью Сатана решил вспомнить произошедший несколько десятков лет назад инцидент, и, будучи далеко не глупым мужчиной, его это настораживало, тем более в преддверии будущего раута.

— Знаешь же, как мы разбежались, какой там, и слушать не стала. На зло мне стала ангелом и сразу же выскочила за какого-то Архангела, — демон покачал головой.

Не было и дня, чтобы хотя бы на одну секунду он не возвращался в мыслях к бывшей возлюбленной, вспоминая пережитое до того самого злополучного вечера, когда их судьбы разделились.

Ему было неимоверно больно слышать то самое «ангел», а потом от адских псов: «А непризнанная-то не промах, выбрала перспективного ангелочка», ещё сильнее ударом стали вести о рождении совместного ребенка, что ещё раз подтверждало — «у неё всё хорошо», но сколько он не старался отпустить золотоволосую красавицу, не мог, и, несмотря на близкую дружбу с Владыкой, распространяться на эту тему не хотел, предпочитая забыть об этом, делая вид, что её и не было вовсе, хотя изначально эта идея была обречена на скорый провал, ведь обмануть себя было не так-то просто.

— Ты будешь нужен на этой клоунаде, — уверенным и непоколебимым тоном произнёс Дьявол, намекая на приближающийся раут.

Конечно, Винчесто знал не одну тысячу лет Владыку, чтобы понять, подобный тон не сулил ничего хорошего, в том числе и оспорение этого, вариантов более нет, и это не обсуждалось, было бессмысленно приводить какие-то аргументы или же пытаться отговорить мужчину.

И как бы глубоко внутри ему не хотелось этой встречи, тут же наоборот всем демоническим нутром он хотел хотя бы на несколько мгновений увидеть женщину, быть может пролить правду, которую слышать та в тот вечер не желала, но выбора всё равно не осталось, поэтому, единственное, что ему удалось вымолвить, было:

III. Стечение обстоятельств

Цитадель - главное место в Раю, святыня всех ангелов. Центр всей белоснежной стороны. Место, гдеза круглым величественно восседали пять Серафимов, решая судьбы провинившихся ангелов и все, касающиеся Рая, вопросы. Оно таило в себе множество тайн, покрытых мраком, ну и, конечно, разногласий, ведь даже в самой, казалось бы, сплочённой и блестяще отработанной системе без этого не обходилось, не даром Шепфа не вмешивался в дела своих детей.

Ещё более, чем за восемь тысяч лет до создания земли, Шепфа воссоздал чудесный сад, прозванный Эдемом, в котором не было места лжи, зависти, чревоугодию и прочим смертным грехам. Позже, после падения Сатаны, Рай стал из того, что осталось от ныне «чистого» Эдема, но даже его силы имеют свойства исчерпываться. Тогда Шепфа создал невероятной красоты здание и поставил во главе пять сильнейших ангелов, назвав тех серафимами, и более в дела своихдетей вмешиваться Создатель не желал.

Каждый ангел, имеющий низкий чин, но широкие амбиции, либо же некогда непризнанный, перешедший на светлую дорожку, мечтали об одном и том же - о визите в Цитадель и не о простом, а о закрепленной должности, но, к сожалению, лишь меньшинство имело такой опыт. Подобных было настолько мало, что была возможность сосчитать по пальцам большинство высших ангелов, которые передавали свой пост наследникам, поэтому стоило действительно серьёзно постараться для того, чтобы попасть даже на самую низшую должность.

Светлая дверь скрипнула, впуская второго по счёту Серафима внутрь. Торендо был не просто вторым по силе и ответственности, но также верным другом и соратником Эрагона. Поэтому, кому, как не ему, стоило поднимать немаловажные темы, чётко формулируя собственные мысли.

- Последние разведчики так и не вернулись, надо что-то предпринять, Эрагон, - Торендо нехотя покосился на друга, без промедления высказывая своё недовольство молча.

- Отправим новых, - ангел поджал свои и без того бледные губы. - Мы должны быть уверенны в том, что Сатана не готовит своё войско, - советник невозмутимо перевернул страницу книги так, словно на кону не были жизни верных ему войнов.

- Мы теряем ценные кадры с каждым днем всё больше. Сатана с лёгкостью их вычисляет и действует без промедления. Ты же сам знаешь, а по какой причине позволяешь и дальше этому происходит, мне не ясно.

- Тебя это возмущает, не так ли? - Эрагон сжал в кулак руку, лежащую под столом на бедре, когда его холодные, как лёд глаза блеснули. Не смотря на многотысячную дружбу между ними, ангел находил странным эти разногласия, ведь именно он делал всё, чтобы Рай и дальше занимал главные позиции в бессмертном мире.

- Я бы сказал, что нахожу абсурдным то, что мы не можем найти выход и понапрасну теряем своих братьев вместо того, чтобы это делал наш противник, а Ад по прежнему процветает.

Ангел не разделял его спокойствия по поводу происходящего. Верных и сильных ангелов было сотни в сравнении с тысячными легионами Сатаны, в которых только один демон по силе превосходил, как минимум, десяток из них, а это было абсолютно ничем, и, конечно, он хотел, чтобы его земли процветали, а не пахли кровью, но и не такой ценой.

Только Торендо была дарована данная власть высказывать Эрагону всё, что он думает без какой-либо утайки, и поэтому именно сейчас он бил по больному месту, пытаясь вразумить друга не совершать глупости, о которых в скором времени можно было пожалеть.

Рай давно сдавал свои позиции, по крайней мере потому, что количество ангелов уменьшалось, и даже перевеса непризнанных, которые принимали их сторону, было недостаточно, в то время как в аду была хорошая рождаемость и процветание. В отличие от Шепфы Сатана смог приватизировать свой ад,
как и землю так, чтобы они с лихвой питали его, а не он их. И Торендо это осознавал, в сравнении от друга.

- И у Сатаны есть открытые зоны, - едва ли слышно произнёс ангел, поднявшись из кресла, убирая очередной светлый лист пергамента в сейф, выводя магические сигилы.

- Чтобы ты не надумывал себе, Сатана безжалостен. Мне ли тебе говорить о том, что он не пожалел беременную Лилит? - Торендо был расслаблен, однако низкий до скверности тембр выдавал серьёзный тон ангела. - Тебе ли не знать о его наказаниях, не думаю, что в случае твоей ловушки он пожалеет отпрыска.

Торендо, как и некоторые вовлечённые в узкий круг приближённых к им с Эрагоном лиц, был наслышан об отношении Сатаны к единственному наследнику, а уж тем более о его наказаниях. Также не было ангела, который не слышал трагическую историю матери наследника, которая в своё время совершила что-то нечто настолько непростительное, раз Тёмный лорд самолично казнил её, не позволив даже увидеть перед смертью сына. Но все его выводы были сделаны «на коленке», поэтому многих вещей он не знал, одной из которых было очень опрометчиво списывать Люцифера со счетов.

- Не переживай, и его черёд не за
горами, а впрочем, пока у меня есть мысли на это счёт, - Эрагон усмехнулся, возвращаясь в кресло. И, пожалуй, невозмутимости ангела можно было лишь позавидовать.

- Приём уже на днях, переубеждать
тебя, конечно, смысла нет, но всё же спрошу, не передумал ли? - неожиданно бодрствовал, некогда уставший мужчина.

- Нет, время пришло, и от намеченного отступать не стану, предначертанное не изменить, - Эрагон был непреклонен.

Ангел слишком долго ждал кандидатуру подстать себе. И сейчас, спустя более двадцати лет, он собирался наконец-то рассмотреть ту, о которой воочию часто слушал. Ту, которая была послана самим Шепфа. Впервые Торендо смог рассмотреть в его глазах нотки нетерпения и неистового желания скорейшей встречи, не нарушая данные им ещё тогда, двадцать лет назад, слова.

IV. Серьезные решения - помолвленные кольца

Не важно в какую ситуацию вы попали, только вы решаете, как она повлияет на вас. Это равно сильно тому, что в сотканном полотне только ваша иголка имеет смысл.

•——===•⊰s⊱•===——•

В Раю, как и в аду, существовали свои порядки. Полотно медленно, но верно ткалось тремя ведьмами. Они, как никто другой, знали, что с этого дня мельничное колесо запущено, и бешеная вереница событий для юной Вики только начинается. Они всегда предсказывали и знали наперёд судьбы всех существ, знали, откуда берётся исток судьбы бессмертного, и место, где приходит конец, а вместе с ним зима.

— Главный советник Эрагон? — догадка пришла не сразу, но всё же посетила девичью голову, разглядывая огромные золотые крылья, практически такие же были у её матери, за исключением формы, что сужалась к верху.

— Просто Эрагон, — его рука невзначай поправила завязку шёлковой мантии, обдавая неприятным холодом, а вместе с ним и нехорошим предчувствием.

Ангел был несомненно хорош собой. Высокий рост, слаженное, пускай и без прочей мускулатуры тело, огромные крылья, выразительные серые глаза, бледная как сахар аристократичная кожа, именно такая, к которой стремились люди в XIX веке. На таком расстоянии его парфюм с лесными нотками приятно и ненавязчиво летал в воздухе. Сам настрой Серафима был очень даже приветливым, девушка не ощущала угрозы в его действиях или же скрытых, отрицательных мотивов, но что-то здесь было не так, от чего хотелось поскорее скрыться, так и не закончив начатую беседу.

Но так просто это не решалось. Мало было простого честного хочу, и сделать это, не имея веских причин, было нельзя, нужно было хорошее оправдание, во избежании в будущем проблем из-за статуса Серафима и её будущего.

— Я думаю, что сейчас это несколько неуместно, учитывая разницу в возрасте и положение, — приторно улыбнувшись, произнесла Вики едва ли своим голосом, не зная, куда себя деть.

Серафим улыбнулся, все ещё не отрывая взгляда от миниатюрной фигуры девушки. Чего греха таить, он был наслышан о её красоте и мельком видел, но это всё было не то. Сейчас в живую ангел был приятно впечатлён, несколько ошеломлён, что было совсем ему несвойственно. Подойдя ближе, Серафим протянул свою холодную руку к ней, вот только Вики сумела догадаться быстрее о том, что именно ему нужно, сама убирая выбившуюся из прически прядь волос за ухо.

— Остались считанные дни до того, как ты станешь Серафимом и... — он замолчал. В серых глазах мелькнуло раздражение, почувствовав постороннюю энергию, стремительно приближающуюся к ним.

Ребекка Уокер стала личным спасением для дочери,

словно почувствовав неладное и заметив её отсутствие. Оценив обстановку, женщина мягко улыбнулась коллеге, приветливо кивая и уверенно двигаясь в их сторону. Сейчас она спасала её положение, не оставив наедине, и в очередной раз оттягивала неизбежное, но вечером это сделать не удастся. Дотронувшись до плеча дочери, она нагнулась ближе к её уху.

— Вики, Гайя тебя потеряла, сходи, узнай, что ей нужно. Она сказала, это срочно, — не громко произнесла женщина, на что дочь кивнула, выходя по направлению дверей, ведущих в зал, продолжая быть под прицелом глаз мужчины.

— То, что ты делаешь, похвально, но не имеет смысла, — Эрагон покачал головой, ангел был недоволен, но, не теряя самообладание, улыбнулся. Прежде чем всё должно было свершиться, ему было, что обсудить с женщиной, начиная с неосведомлённости Вики.

•——===•⊰s⊱•===——•

— Гайя, — голос Вики эхом разносился по всему периметру верхнего этажа в поисках подруги. Интерес к тому, что же срочно ей могло понадобиться, сильнее распалился, откидывая мысли о советнике и новом знакомстве в дальний угол.

Для Вики это всё было заведомой мелочью, неважной деталью в механизме, без которой маятник продолжит свою работу. Но это было большой и грубой ошибкой, недооценивать мелочи, ведь иногда каждый шаг имел свою ценность, собирая картину воедино.

Гайя Лоренззо была дочерью четвёртого по счёту Серафима Михаила, лучшего друга отца Вики. Серафимы часто встречались в доме Уокеров или же в доме Лоренззо, отчего девочки с самого детства находились рядом и сдружились. Для самой Вики Гайя была в прямом смысле единственной подругой, той, которой она могла довериться, не скрываясь за масками и показным равнодушием, а та в свою очередь всегда принимала в ней это и ценила больше всего.

Ангелы даже по личным качествам имели сходства, как сестры, не смотря на внешние весомые различия. Так же, как и подруга, Гайя была весьма закрытой и не любила делиться с кем-либо чем-то сокровенным. Она тоже сильно ценила личное пространство и не пыталась сводить всё внимание к своей персоне, как часто это пытались делать другие ангелы.

— Зачем так кричать, я здесь! — послышалось немного позади, заставив Вики развернуться в пол оборота, замечая девушку, сидящую на лиловом диване, расслабленно держащую руки на подлокотнике.

Её персиковое кремовое платье в коктейльном стиле красиво струилось по бледной и подтянутой коже. Волосы были непривычно выпрямлены, на шее красовалось дорогое колье из редчайших минералов, что шло в комплекте с серьгами и браслетом. На ногах она сегодня предпочла белоснежные лодочки, как всегда отдавая предпочтение классике.

— Поглядите, кто-то всё таки не смог вылезти из-под колпака матушки Летиции, — Вики улыбнулась, обнимая свою светловолосую ведьмочку.

— Ну, судя по всему, у тебя это тоже не особо вышло, — оценив платье, не отставая, подначивала ангел, сильнее прижимая лучшую подругу.

— О, Шепфа! Как я соскучилась, когда мы в последний раз виделись? — девушки уселись на мягкий диван, на котором прежде отдыхала одна из них в ожидании.