Куда птицы летят после шторма

Часть 1. Глава 1

Месяц медведя. Столица Северной Вершины, Поляна. Замок брелонской семьи.

– Анджин, стой! Дай мне руку! – проговорила молодая брелонесса с явным недовольством. Ее красивые белые меховые сапожки были почти насквозь мокрыми от рыхлого снега, которым был покрыт склон холма. Снег забрался и под длинную юбку ее теплого дорожного платья, прилип к толстым колготам с начесом из овечьей шерсти, в которые фазанку предусмотрительно одела прислужница.

Высокий молодой человек с копной кудрявых светло-русых волос, троюродный брат брелонессы, остановился, ожидая пока родственница его нагонит, и выжидающе выставил перед собой руку в пушистой варежке. Девушка ухватилась за руку, и так молодые люди стали спускаться дальше.

– Я же предлагал спуститься на лошадях по нормальной дороге, а тебе вздумалось в снегу барахтаться. Решила детство вспомнить что ли? – сказал койот с усмешкой.

– Не хотела повстречаться с кем-нибудь в конюшне. Того и гляди, увязалась бы за нами стража, а мне хотелось хотя бы часок другой провести без их надзора, – ответила Велисия. Ее дыхание было сбивчивым от быстрой ходьбы, изо рта шел белесый пар.

Анжин поглядел на нее искоса, приподнял одну бровь. На его разрумянившемся от мороза лице появилось сочувственное выражение.

– Ящер тебе совсем свободы не дает?

Брелонесса закатила глаза.

– Он вообще-то твой брелон, – сказала она чуть строго, хоть и больше для виду. Немного помедлив, добавила, – Он беспокоится обо мне.

– Или желает постоянно контролировать, – парировал койот, на что брелонесса не ответила.

День был солнечным, но студеным. Руки и ноги молодой брелонессы окоченели, пока они с кузеном добрались до подножия холма. По ровной поверхности идти было чуть легче да и снег здесь был более утоптанным. Дорога шагов десять в ширину вела от брелонского замка к городской стене. В детстве Анджин с Леегом частенько сбегали из замка вниз по холму, чтобы поозорничать в городе. Иногда брали с собой и брелину, когда та уж сильно упрашивала или же когда угрожала рассказать о проказах мальчишек учителям.

Теперь же брелонесса сама предложила койоту эту прогулку, несмотря на не совсем приятную погоду. За постоянными хлопотами в замке фазанке редко удавалось видеться с родственником.

– Как дела в поместье, Анджин? – спросила девушка.

– Немногим лучше. Мы все еще ищем хорошего конюха: прошлый запил. На весну надо найти человек двадцать, кто сможет вспахать поля. Работы там непочатый край, все же последние пятнадцать лет никто этим не занимался, – ответил койот необычайно серьезно, что было ему несвойственно. Это означало, что парень был действительно обеспокоен, – Ох, да что я тебе рассказываю, зря только голову забиваю, у тебя и без того дел по горло, Вели. Ты и так сделала для меня все, что могла. Я никогда не забуду твою помощь.

Анджин сердечно потрепал родственницу по покрытой меховой шапкой голове и по-доброму улыбнулся. Велисия вернула ему улыбку, чувствуя некоторое смущение. До того как стать правительницей Северной Вершины фазанка не задумывалась о положении Анджина при дворе и причине, по которой тот жил в брелонском замке, а не в своем семейном имении. Только после смерти отца девушка узнала, что тот отдал владения матери Анджина в пользование одного из министров, а самого койота забрал в замок, где тот жил в довольно скромных покоях и получал небольшое жалование, сравнимое с тем, что причиталось мелким чиновникам.

После восхождения на трон Велисия вернула имение законному владельцу. Однако, за время отсутствия хозяев оно пришло в упадок, и последние полгода койот отчаянно и несколько сумбурно пытался его восстановить.

Наконец молодые люди дошли до городских ворот. Анджин показал стражнику их с Велисией печати, небольше медальоны на веревочке, коими обладали жители брелонского замка, и те пропустили их внутрь.

Дело было после обеда и улицы выглядели многолюдно. Брелонесса прижалась крепче к койоту, почувствовав некоторую неловкость от близости такого количества народа. Анджин взял девушку под руку, и те направились в сторону Главной площади. От шума вокруг у фазанки тут же разболелась голова: где-то плакали дети, несколько прохожих ругались между собой, впереди через толпу ехала повозка, чей возничий истошно вопил, призывая прохожих убраться с дороги.

На площади было не лучше. Когда-то в месяц медведя здесь бывало очень уютно. Обыкновенно в это время еще не успевали убрать украшения, которые жители города подготавливали к празднованию зимнего солнцестояния. Дома наряжали еловыми ветками и гирляндами из орехов и сушеных ягод. Деревья, что росли вокруг площади обвешивали яркими лентами красного и зеленого цветов. В этот месяц на площади также всегда действовала ярмарка, где местные купцы торговали нарядами и различными яствами, наливали замерзшим посетителям горячее вино с пряностями и медом.

Сейчас же площадь была почти пустой. Лишь посередине стояли две палатки: в одной сухая старуха торговала жареными каштанами, в другой двое мальчишек не старше семи лет продавали какую-то одежду, должно быть родители послали детей продать старые семейные пожитки. Койот и фазанка подошли к палатке с каштанами, купили у старухи по кульку, хотя запах он угощения шел горько-кислый, вероятно, орехи были испорченными.

Велисия поблагодарила торговку, заплатив ей раз в пять больше положенного, и растерянно огляделась по сторонам. Из украшений видны были только символы фазана, нарисованные на дверях и ставнях окон алой краской: точка и над ней две галочки, нарисованные друг под другом, острым углом вниз, напоминая оперение стрелы.

– Да уж… я сам давно не был в городе. В последнюю мою вылазку тут все еще не было так печально.

Фазанка угрюмо глядела на проходящих мимо людей, на их сгорбленные, осунувшиеся фигуры. На детей, чьи личики не были полнощекими и румяными от мороза, а отливали какой-то желтизной. Неподалеку безо всякой палатки торговал картошкой молодой парень, не старше самой брелонессы. К нему подошла грузная женщина и принялась ругать на чем свет стоит, обвиняя в том, что тот пытается продать ей гниль.

Глава 2

Пять лун назад, месяц волка. Поляна. Замок брелонской семьи.

– Ты принял решение, Иртан? – спросил Зонко, повернув к молодому волку свою маленькую сморщенную голову, лысоватая макушка которой сверкнула в желтом свечном свете.

– Не могу дать ответ. Ваша просьба противоречит всему, во что я верю.

– Все от того, что ты веришь в лживые истины, брат! – воскликнул Тири, младший брат старика. Тири было давно за сорок, но выражение его лица было по-детски наивным.

– Не горячись, брат, – старик положил свою сухую ладонь на плечо младшего, стремясь унять его пыл. – Мне понятны чувства, что ты испытываешь к брелонскому семейству. На самом деле понятны. Я тоже уважал Его Величество и, поверь, всегда испытывал одну лишь симпатию к его детям.

Иртан сжал челюсти, сверля собеседника непроницаемым взглядом.

– Но ты должен понять, что наше дело гораздо выше личных привязанностей. Волки жили в тени львов больше века. Почти сто пятьдесят лет покорства и подчинения тем, кто отнял у нас свободу. Место, которое завтра займут драконий принц и фазанка, твое по священному праву крови.

– Ее Высочество унаследует трон согласно законам Северной Вершины, – отчеканил Иртан, его терпение было на исходе. У волка закипала кровь каждый раз, когда Зонко называл брелину просто «фазанкой».

– Так и есть, только вот законы эти зиждутся на лжи, лицемерии и предательстве. Совет Мудрости погряз во взяточничестве, хозяйство страны с окончания войны так и не пришло к былому процветанию, а заправляет всем этим великолепием Верховный Жрец, из всех людей! Человек без всякого опыта управления страной. Северная Вершина испокон веков была небольшой, но гордой и независимой нацией. В настоящий же момент она находится всего в нескольких шагах от становления бесславной провинцией Драконьей Империи. Тринадцатый принц не откажет Императору, когда тот захочет присоединить наши территории. Если это произойдет, Империя выжмет из нашего народа все соки, будь уверен.

Зонко закончил свою пылкую речь и вытер брызги слюны с бороды рукавом. Чем дольше тот говорил, тем более острое желание Иртан испытывал покинуть это темное, затхлое помещение. Здесь он беседовал с этой парочкой уже второй раз за три дня. Старик пояснил, что формального собрания со всеми Старейшинами Красных Волков не будет до тех пор, пока Иртан не согласится на их условия.

– Почему вы уверены в том, что бунт и возведение меня на трон поможет всего этого избежать? Численность Красных Волков сейчас составляет чуть больше двух сотен человек. Такого войска недостаточно, чтобы противостоять Империи, – произнес волк как можно более сдержанно, несмотря на то что хотел попросту послать старика к гиеньей матери.

– Ты прав, брат, мы не готовы к бунту, как ты это назвал. Наша численность мала, это прискорбно, ведь будь по-другому, наш с тобой разговор состоялся бы намного раньше.

– Точно так было все эти полтора века. Что изменилось? Почему Старейшины решили пойти против львов именно сейчас?

– До нас дошло сообщение, – сказал старик, проговаривая каждое слово с небольшой оттяжкой, его руки, лежащие на столе, сжались в кулаки. Спесивость молодого волка злила его, однако, он не мог с ним сейчас ссориться, от юнца зависело слишком многое.

– Какое? – Иртан заметил, что старика злит его недоверие.

– Послание на валгирском. О том, что в дальних островных землях живут в укрытии несколько тысяч волков. Потомки древних домов, что были изгнаны из Северной Вершины, когда власть перешла ко львам. Во время войны между волчьими домами, Разнел убил законного брелона, Данира Громогласного, и занял его место на троне. Впрочем, правил он всего несколько дней: кланы львов объединились и сместили предателя. Тогда Разнел, чтобы спасти свою шкуру, предложил создать братство волков, хранителей брелонской семьи, и стал его первым членом. Немногочисленные сторонники брелоноубийцы присоединились к нему и стали первым поколением Красных Волков, но большинство потомков древних волчьих родов восприняли идею в штыки. Тогда-то новый брелон и изгнал их из Северной Вершины.

– Потомки этих родов прятались на островах столько лет? – с нескрываемым недоверием спросил молодой волк.

– Разумеется, нет, – гаркнул Зонко, – они были разбросаны по соседним землям. Выживали как могли, скрывали свои личности. Семьдесят лет назад первые переселенцы заняли два острова близ Желтых Земель. Постепенно им удалось наладить связь с потомками других домов. Численность жителей их поселения росла. Но волки, что живут на островах, это не все выжившие. Наши люди обнаружили на территории Южной Низины еще одно похожее поселение. Кто знает, сколько еще таких племен мы можем отыскать.

Иртан потер ладонью затылок, глубоко задумавшись. Зонко воспользовался отсутствием ответа, чтобы продолжить свою речь, в нем начала теплиться надежда, что молодой волк все-таки согласится.

– Брат, ты сможешь их всех объединить. Сейчас они живут в страхе, скрывают свое прошлое, стараются забыть, кем были их предки. Ты напомнишь им о былом величии волков. Нашему народу негоже скитаться по чужим землям, как кочевникам. Северная Вершина принадлежит волкам, объединившись, мы сможем ее вернуть.

– Это займет много времени, – протянул Иртан неуверенно.

– Столько, сколько потребуется. Поэтому мы должны начать как можно скорее.

– Что будет с Ее Высочеством? – в глазах волка промелькнул огонек, который дал Зонко понять: если он ответит на этот вопрос неправильно, все будет кончено.

– Уверен, вы с ней сможете прийти к соглашению, – спокойно и твердо произнес старик. Младший брат устремил на него выразительный взгляд, который не укрылся от Иртана. Зонко проигнорировал младшего, не отрывая взгляда от молодого волка. – Мы не желаем бунта, не хотим проливать кровь зря. Будущая брелонесса всегда испытывала к тебе особенные чувства, думаю, при правильной постановке вопроса, мы сможем убедить ее присоединиться к нам.

Глава 3

Месяц медведя. Поляна. Замок брелонской семьи.

Утром следующего дня фазанка проснулась ни свет ни заря, подпрыгнув на кровати как от испуга. Она тут же кинулась в опочивальню, где с облегчением обнаружила супруга мирно спящим, лежа на животе. Крыльев на его спине уже не было, остались только две ярко-алые, влажные раны – должно быть, обращение произошло совсем недавно. Брелонесса удивилась, что дракон при этом не проснулся, видимо, он настолько был измотан, что не заметил боли.

Фазанка подошла к ложу и осторожно ощупала лоб мужчины: он был сухим и не горячим. Хвала прародителям, ему лучше! Девушке подумалось, что самым верным решением сейчас было позволить мужу выспаться, а ранами заняться позже. Она прошла в свою небольшую ризницу, тихонько умылась и позвонила в колокольчик, соединенный через стену тонкой металлической струной с покоями Киры. Ожидая прислужницу, брелонесса взглянула в окно.

Окна их с драконом покоев выходили во внутренний двор замка, из соображений безопасности. Много лет назад, еще до рождения Велисии, ее дед погиб после того, как вражеское судно метнуло огненный шар в окно его спальни. После того случая члены брелонской семьи никогда не жили в комнатах, окна которых выходили на море.

Небо начинало еле заметно светлеть на востоке. Внутренний двор был тихим и темным. Фазанка обратила внимание на колодец, расположенный в центре двора. На его крыше образовался небольшой сугроб: снег шел всю ночь. Столь обильного и продолжительного снегопада брелонесса не помнила с самого детства. В последний раз такие сугробы появились во внутреннем дворе, когда ей было восемь. Они с Иртаном и еще несколькими волчатами играли все утро в снежки и даже слепили снежную скульптуру. Кажется, их изваяние получилось жутко уродливым, особенно ужасно выглядели зубы из семян подсолнечника и нос из небольшой, продолговатой, кривой картофелины. Но это была первая снежная фигура маленькой фазанки, и она ею очень гордилась, даже наказала слугам ни в коем случае ее не ломать. Из окон своих старых покоев, где теперь жила ее прислужница, она потом всю зиму любовалась ею…

Тихий стук в дверь вырвал брелонессу из воспоминаний.

– Входи, Кира.

– Доброе утро, госпожа, – девушка выглядела сонной.

– Прости, что подняла тебя так рано. Мне нужно, чтобы ты послала коридорного на кухню, пусть нам подадут завтрак. Две миски бульона с закусками и что-нибудь острое для Его Величества.

Кира кивнула и стрелой метнулась из покоев. Когда девушка вернулась обратно, Велисия уже застегивала у себя на спине пуговицы нижней рубашки.

– Давайте я помогу, госпожа! – подскочила прислужница к фазанке.

– Надену сегодня зеленое платье. А на голове давай сделаем что-нибудь простое, – устало сказала Велисия. Она испытывала тревогу, размышляя о предстоящем дне. Сегодня после полудня было назначено всеобщее собрание Совета Мудрости. Хару вряд ли сможет на нем присутствовать, значит, фазанке придется вести его одной.

– Передай Жрецу, что Его Величество прибыл, но в дороге простыл, и ему потребуется пара дней отдыха, – сказала брелонесса, когда прислужница закончила ее прическу.

– Да, госпожа, – Кира склонила свою черноволосую голову в коротком поклоне и ушла.

Велисия взглянула на себя в зеркало. Платье кроем напоминало те, что носила ее мать, по крайней мере в похожем наряде она была изображена на любимом портрете фазанки, что стоял в голове ложа в опочивальне. Небольшой прямоугольный вырез, объемные плечи, корсет украшен зеленой вышивкой – фамильный цвет Анталеков. В этом одеянии фазанка казалась себе чуть выше ростом. Высокая прическа также вытягивала ее силуэт вверх. Девушка стремилась выглядеть старше, но ей это плохо удавалось. Ее лицо было все таким же юным и свежим, может, только чуть потеряло подростковую пухлость щек. Брелонесса немного похудела за время своего правления: сказывались тяготы нового образа жизни. Велисия покачала головой. Какое платье ни надень, в Совете ее все равно будут воспринимать как маленькую девочку. Фазанка вернулась в спальню.

– Доброе утро, – произнес Хару сонным, чуть хрипловатым голосом.

– Ох! Я думала, ты поспишь подольше! Я тебя разбудила? – начала сокрушаться фазанка, вмиг подлетая к ложу.

– Нет.

– Сейчас! Нужно как можно скорее промыть раны и перевязать их, – брелонесса открыла увесистый деревянный сундук, что стоял у подножия кровати, и принялась доставать оттуда различные склянки.

Хару наблюдал за ее действиями с обреченным выражением лица.

– Знаешь, тебе не обязательно это делать. Они и так заживут до завтра, – сказал дракон мягко. Он не надеялся, что фазанка его послушает. Сколько раз он ни заводил этот разговор, жена всегда начинала злиться.

– Мне это известно, – твердо сказала девушка, – зато снадобья помогут снять боль.

– Может, я заслуживаю чувствовать боль, – хмыкнул дракон. Его светло-голубые глаза-льдинки закрылись. Он знал, что юная супруга сейчас окатит его одним из своих негодующих взглядов. Ох, если бы только она перестала быть такой хорошей, такой заботливой и понимающей. Ей всегда нужно делать все для него настолько трудным?

– Не говори так, Хару, пожалуйста, – мужчина не видел лица супруги, но знал, что оно сейчас очень недовольное. Велисия редко ему возражала в чем-то, но, когда речь заходила о его здоровье или самочувствии, была непоколебима, словно командир многотысячной армии.

Велисии всегда становилось неловко, почти физически неприятно, когда Хару говорил нечто подобное. Она не могла понять причину этих разговоров, а спросить боялась. За пять лун, что они состояли в браке, многое в их отношениях изменилось. Двое молодых людей стали намного ближе, чем раньше, видели стороны друг друга, которые больше не открывали никому. Однако, у них все еще были тайны, и фазанке казалось, что у супруга их куда больше, чем у нее самой.

Брелонесса сосредоточенно разложила свои лекарские принадлежности на кровати и присела рядом с мужем. Дракон уже привычно повернулся набок, поняв, что и в этот раз одержать победу в споре ему не удастся. Фазанка управилась до прихода слуг, так что завтракать дракон сел уже с повязкой во всю грудь. Если не считать лиловых кругов под глазами, брелон выглядел вполне здоровым. На его голых груди, торсе и руках выпирали мышцы, было видно, насколько он сильный. От подростковой субтильности не осталось и следа. Черты лица молодого дракона тоже стали более очерченными: острые скулы, угловатая челюсть, длинный нос с острым кончиком, как у всех мужчин в его семье. Несмотря на болезненную бледность кожи, Хару был красив.

Глава 4

Пять лун назад, месяц волка.Замок брелонской семьи Северной Вершины.

Велисия мысленно раз за разом приказывала себе успокоиться, напоминала, что она дочь брелона, что ей должно вести себя подобающим образом, но все было без толку. Слезы градом катились по щекам брелины, пока ее прислужница затягивала ленты корсета у нее на спине. Виной была дурная весть, которой разбудил ее Верховный Жрец. Все Красные Волки до единого покинули брелонский замок и скрылись в неизвестном направлении. Это была государственная измена.

Сегодня Волки должны были присягнуть на верность новому брелону и брелонессе страны. Обыкновенно это происходило сразу после коронации, в тронном зале. Эта часть церемонии была не менее торжественной, чем сама коронация, Волки вновь зачитывали свою клятву и преклоняли колено перед новым правителем. Бедная брелина, до сих пор пребывавшая в шоке от гибели брата, что скончался двумя днями ранее, приняла предательство бывших соратников близко к сердцу. Те же волчата, с которыми она вместе выросла, с кем училась сражаться на мечах и стрелять из лука, с кем запоминала наизусть названия столиц соседних стран, те же, кого она учила драконьему языку. Те же самые волки, которым фазанка залечивала царапины после драк и дарила диковинные штуки, привезенные из поездок в Империю. Те же мужчины, что клялись ее защищать ценой собственной жизни. И больнее всего юной брелине было от того, что среди них был и тот, кому она дарила свою любовь в течение одиннадцати лет. Иртан ушел вместе с остальными, не попрощавшись, не увидевшись с ней, не оставив даже записки. Он покинул ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Накануне Велисия представляла, как войдет в тронный зал, чтобы предстать оценивающим взорам знати Северной Вершины, и единственным, что придало бы ей сил в этот момент, было то, что среди неприветливых лиц было бы одно, его, такое родное. Теперь же сердце будущей брелонессы разобьется еще сильнее от напоминания о предательстве.

– Ваше Высочество, выпейте это, а? – заскулила Кира.

Велисия взглянула на прислужницу в недоумении. Оказывается, девушка уже некоторое время пыталась убедить фазанку выпить успокоительную микстуру, которой ее снабдил лекарь в день неудавшегося испытания львом Леега. Брелина присела на мягкий пуф и взяла из рук девушки стакан с зеленоватой жидкостью. Фазанка выпила содержимое стакана залпом, слегка поморщившись. Ей необходимо было прийти в себя. Жителям Северной Вершины было плевать на ее разбитое сердце, им нужен был правитель, человек, благодаря кому они могли чувствовать себя защищенными, и кого в трудные времена могли обвинить в своих невзгодах. Фазанка никогда не хотела брать на себя эту ношу, но теперь у нее не было иного выбора. Раздался короткий стук в дверь.

– Оставишь нас наедине? – донесся издали голос дракона.

Фазанка поспешно встала на ноги, водружая на туалетный столик пустой стакан и тщетно пытаясь вытереть следы слез с лица. Через мгновение в комнату вошел Хару. Увидев дракона, брелина зарыдала пуще прежнего. Мужчина спокойно подошел к супруге и обнял ее, крепко прижав к широкой груди. Велисия беззвучно плакала, неистово сжимая пальцами ткань кафтана дракона. Хару молча гладил жену по голове.

Брелина плакала еще сильнее от чувства вины. Девушка оплакивала окончание своей детской влюбленности в объятиях своего законного супруга. Фазанка чувствовала себя предательницей, недостойной сочувствия. Самый близкий для нее человек был рядом, поддерживал, успокаивал, отчего же ее сердце так сжималось, почему от боли хотелось выть? Намного позже фазанка поняла, что причиной тому было то, что Иртан был для нее в первую очередь другом. Велисия всегда считала волка тем, кому могла довериться без оглядки. Он был для нее самым надежным союзником с самого детства. После ухода Иртана в жизни девушки настал чрезвычайно одинокий период.

Под ласковыми ладонями дракона фазанка наконец успокоилась, ее дыхание выровнялось. Брелина подняла голову и взглянула мужу в глаза. Прозрачно-голубые, как лед на поверхности горного озера в январскую стужу, глаза мужчины были очень спокойными. Дракон всегда умело скрывал свои эмоции, это было хорошо известно фазанке, должно быть, то же самое он делал и сейчас. Было невозможно, что Хару не испытывал хотя бы толику волнения перед предстоящей коронацией.

– Тебе страшно? – прошептала Велисия, чуть трогая кончиками пальцев лицо дракона.

– Немного, – признался тринадцатый принц, – меня здесь не очень-то жалуют, сомневаюсь, что кто-то из местных мечтал увидеть меня на троне.

Брелина на миг задумалась. Попавшая в спрут собственных печалей и тревог, она выпустила из поля зрения этот момент. В Северной Вершине к Хару действительно всегда относились с недоверием.

– Тебе же, напротив, тревожиться не о чем, – добавил дракон, целуя девушку в макушку, – народ тебя обожает.

Велисия отшатнулась от супруга, словно он ее не поцеловал, а ударил. Его слова немало удивили ее. Раньше Хару никогда не высказывал подобных суждений о ее репутации в Северной Вершине.

– Спасибо, Хару, – сердечно вымолвила фазанка и еще раз крепко обняла мужа, пытаясь не расплакаться снова.

Пять лун назад. Воды Северного моря.

Волки покинули Северную Вершину в ночи, словно воры. Они воспользовались тайным подземным проходом, ведшим из Красного Крыла за пределы городской стены. Ход был замурован больше века, но открыт за две недели до побега, когда столица была поглощена смутой и неопределенностью, а Красное Крыло оставалось без внимания. Вследствие стремительных действий волчьих старейшин, 212 волков отправились в самый продолжительный и непредсказуемый поход в своей жизни.

В нескольких милях от столицы, там, где у скалистого берега появлялась узкая полоска гальки, позволяющая спуститься к воде, волков ждали два судна. Это были корабли, когда-то входившие в немногочисленную флотилию парусных судов Северной Вершины. Исторически сформировавшаяся на Черном Полуострове Большой Земли, Северная Вершина была с трех сторон окружена водой. Расположение страны обязывало ее иметь оборонительные военные корабли. Красные Волки с малолетства были обучены морскому делу, однако практическими навыками обладали только старшие из членов братства, участвовавшие в войне против Синих Драконов. Молодняк сносно умел только работать веслами.

Глава 5

Глава 5

Месяц медведя. Северная Вершина. Предгорье Северного Хребта.

Длинная процессия из северовершинских и драконьих солдат двигалась по узкому серпантину, вилявшему среди темных скал. Всего в походе участвовало семь десятков человек. Горы в этой местности состояли из твердых пород, в разломах черные камни блестели, как будто после дождя, и резко контрастировали с белым снегом, скопившимся в глубоких ущельях. Снизу скалы были облеплены мхом и низкой порослью елей, которые в это время года покрывал колючий и хрупкий на вид иней. Погода была ясной и морозной. Горный воздух был таким ледяным, что при каждом глубоком вдохе стенки ноздрей путников чуть слипались между собой.

Возглавляла длинную змею шедших друг за другом всадников группа личных хранителей Хару, за ними ехал сам брелон с брелонессой, за которыми следовали Ворот и капитан Широ. Хару был категорически против участия фазанки в походе и возразил, что ей будет тяжело и холодно, а пойди что не так – дракон будет отвлекаться, защищая супругу. Велисия на все его доводы возразила, что именно она представительница народа Северной Вершины, стало быть, без ее личного присутствия никакие переговоры состояться не могут. Дракон не стал более спорить с супругой, в конце концов, поход на самом деле не таил в себе потенциальной опасности и был необходим только для официального и задокументированного при свидетелях перехода участка Смоляной реки во владения Северной Вершины.

Смоляная река, или Смолянка, брала свое начало в горах Северного хребта и протекала далее через территории Северной Вершины и Северной Горы в страны на юго-западе Большой Земли. Свое название река получила благодаря природному явлению, происходившему в начале весеннего паводка, когда из-за поднимаемого со дна ила вода в ней становилась черной. Река была судоходной и позволяла северовершинцам вести торговлю с соседними странами, поставляя туда строительный камень. Однако, из-за того, что отрезок Смолянки проходил через земли северогорцев, торговые судна вынуждены были уплачивать пошлину с каждой перевозки. Несмотря на малый размер занимаемых северогорцами земель, страна была разделена на несколько уделов. Три недели назад управляющий одним из уделов совершил нападение на соседнюю территорию, с этого начались конфликты по всей стране. Вследствие неразберихи пограничные войска, охранявшие территорию, граничащую с Северной Вершиной и Белой Империей были отозваны со своих постов. Этим воспользовалось одно из кочующих племен народа Голиа. Теперь, согнав захватчиков, северовершинцы могли забрать в свое владение вожделенный участок реки.

Вопреки предположениям супруга Велисия стойко выносила все тяготы сложного похода. Дойти до границы с Северной Горой можно было бы и за день, если бы не горная дорога, да еще в разгар зимы. Разгоняться на ней было опасно для жизни, а некоторые отрезки приходилось расчищать от снежных завалов. Фазанка впервые в жизни надела штаны где-либо, кроме тренировочного зала, в котором упражнялась когда-то в боевых искусствах. На девушке были толстые шаровары с шерстяной подкладкой и не стесняющая движений меховая курточка до колена. Из-под белой шапки с меховым околышем торчали две толстые огненно-рыжие косы. Велисия сидела верхом на Зае, гнедой кобыле, которую отец подарил ей на десятые именины. Тогда та была некрупным жеребенком, нескладным и неуклюжим, она скакала галопом, забавно поджимая задние ноги, чем и заслужила свое прозвище.

Верхом на кобыле фазанка следовала за своим супругом, ехавшим впереди на черном жеребце. На драконе был надет серо-синий кафтан, отороченный мехом, а его длинные светлые волосы были собраны в высокий хвост на затылке. Зая шла очень осторожно, аккуратно ступая по скользкой дороге. Животное не привыкло к подобным тропам и из-за этого заметно нервничало. Фазанка ласково похлопала кобылу по шее, пытаясь ее успокоить, лошадь фыркнула, выпустив большой клуб белого пара. Велисия краем глаза глянула влево: там, буквально в двух шагах от копыт Заи начинался обрыв. Он был довольно крутым, девушка видела покрытый нетронутым снегом склон, что простирался на многие мили вниз, и от этого кружилась голова. Упав с такого обрыва, наверняка можно было разбиться насмерть.

Процессия продолжала идти в дружном молчании, как вдруг ровный строй клацанья сотен копыт разбился о чьи-то крики. Велисия обернулась: взгляды воинов, следовавших позади, были направлены вверх. Фазанка запрокинула голову и увидела стаю птиц. С десяток черных крылатых фигур двигались в унисон на фоне светло-серого покрова облаков. Раздалось громкое карканье. Вслед за стаей в воздух поднялся сноп стрел, а затем еще один. Велисия огляделась в недоумении: кто дал команду к стрельбе? Стрела пронзила одну из птиц, и та упала на землю. Ее крылатые подруги с шумом удалились, сопровождаемые несколькими стрелами, выпущенными вдогонку.

– Один сбит, ваше превосходительство! – послышалось сзади.

– Отлично сработано! – громко откликнулся Ворот, а следом добавил, как бы про себя. – Разлетались тут, черти, жаль, только одного достали…проклятые выродки.

Велисия удивилась ненависти полководца к обычным птицам и устремила взгляд вперед, пытаясь понять, куда упало бездыханное тело пернатого. Тропа в том месте стала расширяться, что позволило всадникам двигаться в несколько рядов. Взгляд фазанки зацепился за что-то необычное у подножия скалы: алые крапинки на белом снегу, словно рассыпанная горсть рябины. Девушка подъехала ближе и ахнула от ужаса. То были капли крови: рядом лежало тело маленького, покрытого перьями мальчика. Велисия вмиг спешилась и порывисто кинулась к вороненку. Она тронула мальчика за плечо, перевернула его на спину, чтобы разглядеть лицо. Это был не Рейдок. Фазанка испытала мгновенное облегчение, которое тут же сменилось страшным осознанием: она держала в руках мертвого варисса. Лицо мальчика было бледным, с темными кругами под глазами, как у всех вариссов. Глаза вороненка были плотно закрыты, будто он зажмурился от страха. Из шеи мальчика торчала стрела, а кровь ручьями стекала по черным перьям на его груди.

Глава 6

В нескольких милях от дозорного поста располагалась переправа через приток Смолянки. Над поверхностью воды был возведен узкий деревянный мост, через который одновременно мог пройти только один конь. Речка даже в самые лютые морозы не была полностью покрыта льдом, поскольку в этом месте обыкновенно ее течение было таким сильным, что лед никогда не мог застыть. По переправе воины перешли на другой берег и направились по лесу в сторону лагеря кочевников. Среди заснеженных деревьев была видна вытоптанная тропинка, по которой, по всей видимости, голийцы ходили к речке за питьевой водой.

Тропа вывела всадников на большое снежное поле, заканчивающееся с противоположной от леса стороны берегом Смолянки. На ослепляюще-белой от зимнего солнца поверхности поля выделялись три маленьких строения, по форме напоминающих шалаши, из верха которых торчали черные доски, служащие каркасом конструкций. Сверху шалаши были обтянуты толстым светлым материалом. Фазанка вспомнила, что такие жилища кочевников назывались «чумами».

Между чумами паслись белые лошади. Несколько голийцев чистили животных большими щетками. Увидев приближающуюся процессию, мужчины оставили свои занятия. Один из них ненадолго скрылся в чуме, через несколько мгновений оттуда вышли трое. Двое мужчин, один высокого роста, широк в плечах, с длинными темными волосами ниже плеч, другой сухой старик, волосы которого были подернуты сединой. За ними шла невысокая женщина. Мужчина и женщина были одеты в теплые накидки из овечьих шкур, но на старике были лишь штаны да рубаха, изготовленные из кожи, но слишком тонкие, чтоб защитить от мороза. Дракон и фазанка спешились и направились к кочевникам, а остальные всадники остались ждать чуть поодаль. Когда пара оказалась в нескольких шагах от голийцев, высокий мужчина вышел вперед.

– Приветствуем вас, правители северных земель, – поклонился он, говоря на сносном северовершинском, но с сильным акцентом. – Меня зовут Уртсул, я вождь племени цаган. Это моя жена – Дулахан.

Лицо Уртсула было широким, с высокими скулами, небольшим носом и толстыми губами. Разрез глаз мужчины был слегка раскосым, со сплошным веком, а радужки – светлыми, не то серыми, не то зелеными. Тоже сделавшая пару шагов вперед вслед за мужем, Дулахан обладала несколько более мягкими чертами лица, ее большие глаза были светло-карими.

– Брелон Северной Вершины, властитель северных гор и примыкающих земель, тринадцатый принц Империи Белого Дракона, Тенг Хару, – чинно представился дракон. – А это моя супруга, брелонесса Северной Вершины, Велисия Анталек.

Уртсул и Дулахан почтительно поклонились дракону, но их внимание было приковано к Велисии. Фазанке даже показалось, что голийская женщина хотела ей что-то сказать, но муж остановил ее прикосновением к руке.

– Прими наше уважение, наследница Священного Фазана, – сказал кочевник и отвесил брелонессе куда более глубокий поклон, чем ее супругу. Дулахан тоже перегнулась пополам, так что ee макушка едва не врезалась в живот Велисии.

Хару сделал шаг вперед, вставая между фазанкой и голийкой. Увидев это, Уртсул рассыпался в извинениях.

– Прошу простить грубость моей жены, Ваше Величество. Мать Дулахан была родом из Северной Вершины, поэтому она очень рада встретиться лицом к лицу с правительницей.

Велисия тепло улыбнулась и стиснула руки молодой женщины в своих.

– Рада встрече с тобой, Дулахан. Да благословят тебя Прародители.

Женщина смущенно потупила взгляд, а потом посмотрела на мужа в страхе.

– Я должен в свою очередь извиниться, вождь, – напряженно сказал Хару, ожидая реакции кочевника, – Брелонесса не знакома с вашими обычаями.

Фазанка испуганно отпустила руки голийки, только в тот момент вспомнив, что по правилам кочевников, ни один мужчина, женщина и даже ребенок из другого племени не имеет права прикасаться к жене вождя, это было очень большим оскорблением. Уртсул не поведя бровью спокойно ответил:

– Все в порядке. Потомок Священного Фазана для нас как член семьи.

Велисия удивленно взглянула на дракона, но тот лишь кивнул вождю, не выказав никаких эмоций в ответ на такое заявление. В это время из-за спины мужчины вышел третий кочевник: худощавый старик, неподобающе одетый для этой погоды.

– Это шаман нашего племени, – сказал вождь. – Он увидел это место у реки в своем сне и сказал нам, что мы должны простоять здесь три недели. Когда три недели пройдут, появится Огненный Фазан и поможет нам провести обряд усиления Мори.

Уртсул кивнул шаману, давая разрешение ему говорить. Мужчина сказал что-то на языке голийцев. В его речи было много шипящих звуков и согласных, произнесенных с придыханием.

– Шаман говорит, что небо стало светлее, а солнце ярче в год, когда родился потомок Фазана. Священный Фазан и Великая Лошадь – два друга, дающие друг другу силу взаймы. Сегодня ночью он проведет обряд усиления Мори. Мы просим вас и ваших воинов присоединиться к нам. Союз Фазана и Лошади укажет нам путь к благодатным землям, – перевел вождь кочевников. – Север поможет Голиа и получит реку.

Дракон слегка опешил от прямолинейности голийца, но быстро совладал с собой:

– Мы почтем за честь оказать вам помощь. Мои солдаты сегодня несут мир. Твое племя под защитой Северной Вершины и Белой Империи, пока мы здесь.

– Благодарим вас, повелители севера. Ваши кони и люди могут отдохнуть с нами до захода солнца, – сдержанно сказал Уртсул и махнул рукой в сторону чумов.

Шаман кинул долгий взгляд на Велисию, прежде чем уйти. Фазанке стало не по себе от его пронзительных серых глаз. Мужчина сказал что-то, нахмурив брови. Вождь обратился к нему, судя по интонации с вопросом. Шаман покачал головой, развернулся и стал медленно уходить в сторону одного из чумов. За ними последовали и Уртсул с Дулахан. Уходя, женщина несколько раз оглядывалась на фазанку.

К удивлению драконов и северян, кочевники действительно ждали их и тщательно подготовились к встрече. Неизвестно откуда появилось несколько разделанных туш животных, судя по мясистым ногам, кабанов. Половину мяса пустили на похлебку, а вторую насадили на вертел. Велисия с опаской покосилась на мужа, волнуясь, как бы тому не стало плохо. С тех пор, как Хару вернулся из похода на Синих Драконов, в котором почти все участвовавшие воины погибли в огне, он не мог переносить запах жареного мяса. Из-за этого даже пришлось дать особое распоряжение на кухню, чтобы всякую дичь вываривали либо выпаривали, но ни в коем случае не жарили на огне, чтобы в замке не появлялся тревожащий дракона запах. Однако, девушка переживала зря, пока остальные кочевники готовили на улице обед, вождь и его жена пригласили Велисию и Хару в один из чумов.

Глава 7

Четыре луны назад, месяц кабана. Воды Желтого моря.

Пережившие страх быть разоблаченными драконовским патрулем, волки с облегчением и удвоенным энтузиазмом гребли дальше. С новообретенной веселостью обсуждали они, как рад был продажный офицер получить на лапу, и сколько монет, по мнению каждого, лежало в том кошеле, что спас их шкуры. День был ясным, солнце начинало довольно сильно припекать. Кто-то из старших волков приказал перетащить бочки с пресной водой в тень. Пополняя запасы питья в следующий раз, придется добавить в воду пару ложек уксуса, чтобы она на жаре не пропала.

Веселая болтовня гребцов стихла с появлением на горизонте первого змеевика. Издалека неопытный дозорный мог принять вершину одной из его скал за корабль, находящийся на большом удалении от смотрящего, когда на самом деле скала находилась гораздо ближе. Также видимая часть хребта являлась признаком того, что в этот самый момент корабль уже находился в опасности столкновения с его подводной частью. У руля был сам Зонко.

– Не двигайте веслами, пока я не скажу, – в сотый раз напомнил гребцам он. Старик пристально вгляделся в поверхность моря перед носом корабля, затем махнул двум волкам, державшим наготове длинные палки, похожие на весла, но раза в три длиннее тех, которыми орудовали гребцы. «Щупы», – вспомнил Иртан. Он видел такие весла на уроках мореходства, но в руках ни разу не держал. Щупы обычно были довольно тяжелыми из-за своих размеров и требовали для правильного использования определенной сноровки. Моряков, искусно управлявших щупами, называли «поводырями». Молодые волки начали вслепую прощупывать толщу воды перед судном. После того, как оба волка-поводыря давали Зонко добро, старик командовал волкам на веслах делать половину гребка вперед. Иногда поводыри замечали преграду, тогда Зонко осторожно исправлял курс драккара. Волки заново проверяли водную массу перед кораблем на наличие змеевиков, и только тогда судно могло продолжить движение.

На прохождение этого трудного участка у волчьих драккаров ушло несколько часов. Даже когда видимые над поверхностью воды скалы остались позади, Зонко скомандовал не ускоряться, и еще примерно половину часа корабли шли невыносимо медленно. Наконец, старик удостоверился, что змеевики остались позади, распорядился о смене гребцов и отправил поводырей отдыхать.

Когда солнце начало спускаться к горизонту, волчьим драккарам повезло увидеть впереди небольшой остров. Клочок земли был сплошь покрыт растительностью и своей призывной зеленью манил молодых волков, обещая прохладу и заставляя тех работать веслами из последних сил. Наконец корабли поставили на якорь, и волки высадились на сушу. Даже после заката воздух был невероятно теплым и очень влажным. Сойдя на берег и углубившись в густые заросли деревьев, Иртан все равно не мог уйти от вездесущего моря, за недели путешествия уже успевшего набить оскомину. В первые дни путешествия на него и его братьев нельзя было взглянуть без слез. Оказавшись на суше, волки продолжали шататься из стороны в сторону, точно пьяные. Даже сейчас Иртан поморщился от тягостного ощущения головокружения, которое не проходило, даже если лечь на горизонтальную поверхность, несмотря на то, что оно было слабее, чем в первые дни. Засыпая, волк все еще мог чувствовать, будто земля под ним движется: давно позабытое чувство из далекого детства. Одно из первых осознанных воспоминаний Иртана было о том, как тот гулял с матерью по васильковому полю. Мать брала мальчишку за руки и кружилась до тех пор, пока все не поплывет перед глазами, а потом они оба падали на мягкую траву, закрывали глаза и как будто бы качались на волнах. В тот жаркий летний вечер волк вспомнил поле из прошлого, цвет которого был похож на цвет глаз фазанки.

Губы волка были солеными на вкус, на волосах тоже невидимой пленкой высохла морская вода. Сердце парня сжалось от тоски по родным сосновым лесам. Надо же, какая глупость…он никогда не питал к ним особой нежности.

Следующий день начался с привычных и теперь уже знакомых всем членам морского похода ритуалов. Подняли паруса, снялись с якоря. Ветер в то утро дул навстречу кораблю, под углом. Опытный волк по имени Вало, показал Армилу с Иртаном, как с помощью реи загнуть парус, чтобы он принял треугольную форму и можно было дальше идти по заданному курсу. Шли медленно, солнце начинало палить все сильнее. Вскоре Иртан заметил, что волна то и дело захлестывает нос драккара, и сообщил о своем наблюдении Зонко.

– Вало, тебе ночью глаза шакал выгрыз? – взбеленился старик, увидев на палубе уже весьма заметную лужу. – Гляди, как вода заливается.

Вало, сурового вида мужчина, крупным телосложением напоминающий медведя, посмотрел на старика сдержанно, но взглядом, который осадил старшего волка.

– А что вы мне прикажете с этим сделать? По такому ветру только так идти и можем. Поставьте молодняк туда, пускай вычерпывают, – пробасил волк.

– Так возьми и поставь сам, – отрезал Зонко.

– Я на дозорной службе сейчас, – громко возмутился мужчина.

– Вижу я, какой из тебя дозорный, мы ко дну уйдем, ты не заметишь, – ворчливо проскрипел старик.

– Это вроде сойдет за черпак? – вмешался Армил, выбравшийся на палубу из трюма.

В руках молодой волк держал два деревянных ковша. Зонко смерил юнца строгим взглядом, недовольный, что тот помешал их с Вало перепалке перерасти в ссору, но наконец кивнул. Вало в сердцах плюнул на темные доски палубы и отошел в сторону кормы судна. Иртан взял из рук друга второй ковш, и оба волка принялись вычерпывать воду, скопившуюся на носовой части палубы за борт.

Через некоторое время парни стали замечать, что волны захлестывают корабль все сильнее из-за поднявшегося ветра. Зонко тоже это увидел и прислал друзьям в подмогу еще двух молодых волков. Вскоре даже вчетвером вычерпывать всю заливающуюся на палубу воду стало невозможно. Зонко скомандовал гребцам сложить весла. Волки спустили парус и принялись ждать, пока ветер утихнет.

Глава 8

Желтое море. Острова летучего мора. Община Свободных волков Северной Земли.

Иртан проснулся от нового чувства. Это была какая-то дотоле незнакомая ему легкость в теле и в голове. Несколько мгновений молодому волку даже казалось, что он умер, настолько непривычным было это странное ощущение. Будто его внутренности вынули, а обратно сложили только половину. Однако, разлепив веки, Иртан обнаружил, что вполне жив и лежит один в прохладном, темном помещении. Легкость в теле была, судя по всему, последствием отступившего наконец жара.

Иртан осторожно сел – голова все еще немного болела. Оглядев себя, он увидел, что кто-то переодел его в новую одежду, если быть точнее, новую для него. Надетые на него рубаха и штаны из льна были чистыми, но, судя по желто-серому цвету полотна и заплатам, довольно старыми. Волк осмотрел окружавшую его обстановку. Он находился в большой круглой комнате без окон, свет в которую проникал лишь через круглое отверстие в потолке.

Молодой волк осторожно поднялся на ноги – поступь его была еще шаткой, наверное, он был в забытье несколько дней. Добравшись до низкой деревянной двери, парень отворил ее, и ему в глаза ударил яркий солнечный свет, который на несколько мгновений ослепил его. После того, как зрение волка пришло в норму, перед ним открылся вид, от которого перехватило дух. Круглое строение оказалось на вершине поросшей густой зеленью скалы и стояло всего лишь в нескольких шагах от обрыва. Впереди виднелась синяя морская гладь, слегка подернутая белыми барашками волн.

Иртан удивился, что не видел эту постройку с воды, когда драккары подходили к островам. Волк вышел наружу и осмотрел дом – ему стало все понятно. Круглое строение было сплошь покрыто вьющимся растением, из-за которого сливалось с окружающей растительностью. Позади Иртан увидел еще два похожих здания, только чуть большего размера.

По положению солнца на небосводе, Иртан предположил, что времени было где-то чуть после полудня. Волк обошел причудливые зеленые круглые дома и стал неспешно спускаться вниз по пологому склону скалы. Воздух был теплым и влажным и ощущался на коже, как пар в бане, а пах, как лекарство от боли в горле. Вся одежда сразу стала липкой и пристала к телу. Спуск вниз занял у волка примерно около четверти часа. Волк удивился тому, что кто-то затащил его на эту скалу, пока он был в забытье. Еще некоторое время парень шел через густые заросли неизвестных ему деревьев с тонкими изогнутыми стволами, пока те не расступились и не открыли его взору огромных размеров поляну.

Поляна была застроена такими же круглыми домами, что волк видел наверху, но в их стенах все же были небольшие окна. Домов было довольно много, при беглом осмотре, волк насчитал около двадцати. Постройки располагались как лучи солнца, расходящиеся от центра в стороны, в каждом ряду было по два дома. Посередине находилась небольшая площадь. Расположение домов напомнило Иртану планировку Нарны Тойрога. В центре площади стоял высокий тотемный столб, в три раза выше низких одноэтажных домов, Иртан видел такие в книгах по истории Северной Земли. В стародавние времена, еще до образования единого государства, общины ставили такие столбы в центре деревней, испещряя их со всех сторон символами священных Праживотных. Люди верили, что подобные столбы помогут им уберечься от болезней, ссор и других напастей. Иногда их бывало сразу несколько, например, три, а лучше пять – один в центре и по одному на каждую сторону света. В Северной Вершине вживую волк видел такой столб лишь однажды, в одной очень отдаленной деревушке, в столице же тотемные столбы заменили на алтари несколько столетий назад.

По мере приближения к жилищам, Иртан увидел у столба с десяток толпящихся людей. Среди незнакомцев волк узнал высокую фигуру и светло-русую кудрявую шевелюру Армила и выдохнул с облегчением. Друг словно почувствовал на себе его взгляд и обернулся. Сердце Иртана упало, когда он увидел выражение на лице друга. Армил был очень сильно чем-то расстроен, его взгляд был жестким, острые скулы выдавались на лице больше обычного, челюсть была напряжена. Молодой волк был не из тех, кто переживал из-за каждой мелочи, его вообще мало что могло выбить из колеи. Дело плохо, случилось что-то серьезное.

– Ты как? – коротко спросил здоровяк, когда Иртан подошел ближе.

Волк кивнул на вопрос товарища.

– В порядке. В чем дело, Армил?

Парень потер ладонью затылок, потупив взгляд, потом посмотрел через плечо себе за спину. Иртан проследил за его взглядом и увидел то, что боялся увидеть больше всего. На земле возле тотемного столба лежало четыре тела, накрытых белой простыней.

– Кто?

– Старейшины Видор и Далг, Морсей и...Кучек, – Армил произнес последнее имя с трудом.

– Нет... – выдохнул Иртан, хватаясь руками за голову, – да как же это...

– За последние четыре дня это будут уже третьи похороны. Всего пятьдесят три человека.

Иртан опустился на корточки, не в силах оторвать взгляд от очертаний тел братьев под тонким полотном. Волку вспомнилось, как когда-то давно, когда ему не было и десяти лет от роду, старшие члены братства вернулись из похода против Северной Горы. Тот поход был короток, и обе стороны быстро сдались из-за лютого холода, что стоял в ту зиму. Однако, без потерь не обошлось. На главной городской площади Иртан увидел обоз, нагруженный белыми мешками, словно с мукой. По детской своей наивности юный волк было подумал, что северогорцы предложили северовершинцам продовольствие в знак примирения. Только когда мальчик услышал несколько испуганных вздохов вокруг, он понял – обоз вез не муку.

– Кучек как будто шел на поправку, – пробасил Армил, возвращая волка из далеких воспоминаний, – даже пришел в себя вчера вечером, но ночью Прародители его забрали. Зонко сказал, нам повезло, что Свободные нас нашли и предложили помощь своих лекарей, если бы не они, нас бы всех уже здесь не было.

– Свободные?

– Они называют себя Свободными волками Северной Земли. Староверы, – Армил кивнул на тотемный столб.