Кукла для мерзавца

Пролог

Сегодня я буду мстить.

Серьезно!

Жестко!

С наслаждением!

Я ждала этого момента пять лет, и уж поверьте, получу максимум удовольствия.

И неважно, что ресторан при отеле «Шантилье» сияет праздничными огнями, и хочется просто наслаждаться изысканным интерьером, морской кухней и приятной компанией.

Большая веранда, где мы сидим с подругами, с французским шармом оформлена в светлых тонах. Но вечером она теряется в загадочных лиловых оттенках, разбегающихся от настенных светильников и зеркальных колонн.

Гости, приехавшие отдохнуть в бархатный сезон в этот курортный город, наслаждаются морскими пейзажами, жарким солнцем, устрицами во льду и бездельем.

— Ну, за нас, девочки! — поднимает бокал с шампанским моя однокурсница Аня Попова. После окончания университета она вышла замуж за школьного друга и вернулась в родной город.

Мы сидим у балюстрады и смотрим на море. Легкий бриз овевает вечерней прохладой лица, играет негромкая живая музыка, внизу качаются ветки пальм, переливаются огоньки близкой бухты, иногда взрываются гудки теплоходов. Наверху — лепешка луны, окруженная густой чернотой, в которой перемигиваются звезды. А еще море волнами набегает на берег и, кажется, говорит со мной, успокаивает, дает надежду.

Красиво, богато, изысканно…

— Ура! Я так рада, что мы наконец-то смогли собраться! — вторит Полина, двоюродная сестра Ани. Она, как иголка за ниткой, потянулась следом за кузиной. — Помнишь, Ника, как мы сопливыми студентками отрывались здесь после первого курса?

Помню. Конечно, помню, тысяча чертей!

Те дни на всю жизнь отпечатались в моей памяти.

Я кручу изящную ножку бокала, но не тороплюсь выпить золотистое шампанское. Просто смотрю на бывших подруг, иногда ловлю свое отражение в ближайшей колонне, но чаще поглядываю на широкую, по-царски украшенную лестницу, по которой элитные гости поднимаются на высокую веранду.

Сколько воды утекло с последней нашей встречи, сколько планов рухнуло...

Этот город, этот ресторан, эти девушки...

Я выбрала это место намеренно.

Именно сюда любит приезжать на отдых Марк Вишневский, моя первая любовь и мой враг номер один на всю оставшуюся жизнь. Здесь, на побережье, у его отца скромное, по меркам богачей, бунгало, куда Марк из года в год приводит очередную юную куклу, чтобы запудрить ей мозги роскошью, крутой тачкой, шальным бездельем...

А потом так же легко, как соблазняет, выбрасывает влюбленную дурочку на помойку, без денег и билетов на обратную дорогу.

Так он сделал со мной, думаю, также поступает и с другими. Кажется, мажору-ловеласу не хватает желания, чтобы изменить сценарий. Пять лет я наблюдаю за ним, и все годы он действует по привычной схеме.

Месть, говорят, блюдо холодное. Избитая фраза, но верная.

Ну что ж! Я собрала необходимые ингредиенты, перемешала, на жарком огне приготовила аппетитный сюрприз и вот-вот подам к столу.

— Девочки, вздрогнем! — наконец говорю и я.

Звон бокалов ласкает слух. Я наклоняю голову и рассматриваю играющие в золотистом напитке пузырьки. Точно так же во мне бурлит нетерпение.

— Ника, ты с нами?

— Обязательно, девочки, — делаю глоток шампанского.

— Слушайте, может, зря мы сели на веранде? — вдруг вспоминает Полина. — Не хочу, чтобы птичка какнула мне в тарелку.

— Ты что! — Аня давится шампанским, закашливается и стреляет взглядом в мою сторону. Кажется, она тоже помнит, с чего началась эта история.

— Не бей меня по ноге! — поджимает губы Полина.

— А ты не тупи! Над головой натянута москитная сетка, поэтому ни птички, ни насекомые сюда не залетают.

Я слушаю однокурсниц вполуха, стараюсь сдержать в груди гнев, внушаю себе: «Ты давно простила подруг. Простила». Но в сердце эти слова, увы, не находят отклика.

Мой взгляд прикован к лестнице.

— Ты кого-то ждешь? — спрашивает Аня.

— Нет, что ты! — смотрю на нее. — У меня, кроме вас, в этом городе знакомых нет.

— А Никита?

— Он же в плавании.

— Да. Знаю. Мы с Полей так удивились, когда ты позвонила!

Еще бы! После того злополучного дня много воды утекло.

Мы стали старше, мудрее, даже красивее. Я смотрю на подруг: обе пухленькие брюнетки с миндалевидными черными глазами. Они одеты в наряды одного бренда, их ногти украшены похожим маникюром. Кузины отлично дополняют друг друга. Не удивлюсь, если Полина выскочит замуж за брата мужа Ани (мозг сломаешь, пока представишь эту родственную цепочку), и будут они жить счастливо и дружно большой семьей.

— Как там Москва?

— Стоит. Что ей сделается?

— Иногда так хочется пробежаться по коридорам универа, — вздыхает Аня, делает паузу, а потом лукаво смотрит на сестру и меня и шепотом продолжает: — Увидеть в окно аудитории, как СВ подкатывает на своем красном кабриолете.

Глава 1

Ура! Свобода!

Прощай, родное сибирское село Кукуево — зеленая пастораль, наполненная жужжанием гнуса и слепней. Прощайте, туалет во дворе и грязные дороги!

Я студентка, и я в Москве!

Хотелось летать, как бабочка, порхать от счастья, здороваться с прохожими, спускаться бегом по эскалатору и кружиться в парке университета на Воробьевых горах. Экзамены, выпускной, трудное поступление в престижный вуз — все осталось позади. Теперь можно полной грудью вдохнуть загазованный воздух родной столицы и расслабиться.

Увы! Не получилось.

Первый день в университете врезался в мою память на всю жизнь.

От волнения я долго не могла заснуть, в результате поздно выскочила из общежития и чуть не опоздала: перепутала, идиотка, остановки метро, вот и потеряла время. Прибежала, запыхавшись, и выдохнула только в холле первого корпуса гуманитарных факультетов.

Вытирая пот со лба, нашла нужную аудиторию и хотела уже войти, как по коридору прокатился девичий визг:

— СВ приехал.

— Где? Где он?

— Там! Повернул к стоянке.

— О!

«СВ? Что за странное прозвище?», — подумала я.

Оглянулась на голоса и оторопела: из коридора на меня неслась толпа крикливых девчонок. Я попятилась и едва успела прижаться к стене, как мимо мелькнуло стадо юных телочек с блестящими от возбуждения глазами. Девушки бросились к окнам. Я кинулась за ними, не понимая, что случилось. Протиснулась к стеклу.

— Где? Девочки, где он?

«Кто — он?», — недоумевала я, ничего не понимая.

И тут… у высокого крыльца как раз под нашими окнами остановилась красная машина с открытым верхом. Я такие роскошные автомобили видела только в кино. Из нее показался красавчик в стильной кожаной куртке и, задрав голову, милостиво помахал девчонкам.

— О, Марк!

— Какой он классный!

— Вот бы прокатиться на такой тачке!

— Так он тебя и позвал!

— А что, и помечтать нельзя?

— Девочки, он заходит!

Визжащая кучка студенток отхлынула назад и кинулась к двери. Я — за ними.

Марк, растягивая рот в широкой улыбке, шел по просторному холлу к парадной лестнице, а следом несся восторженный шепот.

«Идиотки они, что ли? — бурчала про себя я. — Совсем спятили! Обычный мажор».

Я развернулась и направилась к аудитории.

— Привет, рыженькая куколка, — раздался сзади голос с интонацией кота на вязке. Точно так мяукал наш Барсик, когда пристраивался к соседской кошечке. — Новенькая?

Я обернулась, хотела сказать что-то типа: «Вали колбаской...», — посмотрела и... пропала.

Глаза цвета расплавленного гречишного меда, на который упал луч солнца, пронзили меня насквозь, а эта дурочка, душа, растеклась липкой лужицей и перестала слушать голос разума.

— Д-да, — заикаясь, ответила я.

Но мир вокруг уже не существовал. Вот так сразу провалился в тартарары, словно его и не было.

— Ну-ну, бывай, — донесся издалека бархатный голос.

Марк легонько провел пальцами по моей щеке, потрепал подбородок, обдал запахом дорогого парфюма и, окруженный свитой поклонниц, пошел дальше, возвышаясь на полголовы над толпой. Я стояла, словно пригвожденная к полу, и не могла пошевелиться. Еще ни один парень не производил на меня такого сильного впечатления.

— Эй, ты чего? — подняла глаза: рядом оказались две девчонки. — Отомри. Этот красавчик на нас даже не посмотрит.

— Посмотрел же...

— А-а-а, это он так, для развлечения. Короче, забей! Тебя как зовут?

— Вероника.

— Классно. Будешь Никой. Я Аня, а это, — девушка показала на свою молчаливую подружку, — моя кузина Полина.

— А почему его прозвали СВ? — несмело поинтересовалась я.

— Да все просто. Марк Вишневский — сын Ивана Вишневского, владельца франшизы «Сладкая вишня», отсюда и СВ.

— О-о-о! — только и смогла выдавить я. — О-о-о!

Косметику этой фирмы знали абсолютно все. На экране телевизора, телефона и компьютера постоянно мелькала реклама этого бренда. В самой захудалой сельской лавчонке стояли темно-бордовые, почти черные, баночки с кремами и бутылки с лосьонами, на которых золотом было написано «Сладкая вишня». Даже у меня в сумочке лежал тюбик фирменной помады.

Несмотря на бюджетные цены, косметика не уступала мировым стандартам, поэтому ею пользовались все мои знакомые девчонки. Я даже вообразить не могла, какие деньги крутятся в этой сфере, настолько была далека от большого бизнеса и его представителей. Марк для меня был небожителем, с которым наши пути пересеклись только раз.

Наивная, я не понимала, что у судьбы на нас свои планы.

Глава 2

Наш факультет долго готовился к конкурсу талантов «Студенческая весна». Помогали нам старшекурсники. Однажды на репетицию пришел и Марк. Он поставил на сцену стул, сел, кто-то принес ему гитару.

— Ну, что петь будем? — весело обвел он взглядом нас, первокурсниц, стоявших вокруг.

— Выбери сам.

Марк наклонил голову набок, я хотела уйти, но вместо этого придвинулась. Первый раз я видела мажора так близко. И тут мы встретились взглядами, меня словно парализовало. «Узнал или не узнал?», — забилась в висках паническая мысль.

Но Марк тронул струны и запел «Группу крови», песню Виктора Цоя. Первые же звуки поразили меня. Мягкий баритон совсем не походил на металлический голос знаменитого певца, но песня от этого нисколько не потеряла привлекательности.

Умелые пальцы ударили по струнам в последний раз, и в зале наступила тишина. Сцена освещалась только одним фонарем. В центре, где стояли мы, был круг света, а все остальное тонуло во тьме. Мне показалось, что мы перенеслись в волшебный мир сказки. Вот-вот двери откроются, и войдет король, который крикнет:

— Меня никто не любит! Все, ухожу в монастырь!

Он сдернет с головы парик с белыми буклями и кинет в нас. Ощущение было настолько сильным, что я сделала шаг вперед, словно хотела поймать этот парик. Кто-то схватил меня за руку. Я вздрогнула и очнулась.

— А ты придешь, рыженькая куколка? — спросил Марк.

— К-куда? — заикаясь, выдавила я и выдернула пальцы.

Все вокруг засмеялись и захлопали в ладоши. Я ничего не поняла и растерянно посмотрела на однокурсников.

— Марк организует пати после «Студвесны», — восторженно зашептала мне на ухо Аня.

— К-куда? — повторила я.

— Ох, ты почему такая недогадливая, — рассердилась Полина. — Приглашает всех нас в свой клуб.

Я так и стояла с открытым ртом, молча наблюдая, как Вишневский кладет на стул гитару, прощается за руку с Вадиком, негласным лидером факультета иностранных языков, и неторопливо идет к выходу из зала.

На полпути он повернулся к нам, сложил пальцы, словно у него в руках был пистолет, и направил их на меня.

— Пух! — громко крикнул он и сделал характерное движение, будто выстрелил. — Я тебя жду, крошка!

Ох, лучше бы он не давал мне призрачную надежду. С этого дня моя душа словно сошла с ума. Я не могла ни есть, ни пить, ни репетировать. Разумом понимала, что нельзя поддаваться соблазну, но все мысли были о вечеринке.

И вдруг в один из дней пришло понимание: не хочу! Вот точно не хочу становиться для Марка одной из… безымянных девиц.

«Не пойду! Никуда не пойду! Не заставят. Буду готовиться к сессии. Хочу закончить год на «отлично», — внушала я себе.

Приняв решение, я выбросила из головы мажора, отогнала мысли о нем и постаралась держаться подальше от сплетен и мест, где бывает Марк.

«Студвесна» закончилась победой нашего факультета. Однокурсники попались все творческие, артистичные, так и фонтанировали идеями. От меня требовалось участие в подготовке сценария, и я старалась как могла.

Праздник пролетел в каком-то мистическом ударе. Когда все закончилось, и мы наконец-то выдохнули, на сцену вышел Вадим. Он постучал пальцем по микрофону и весело сказал:

— А теперь сюрприз! Марк приглашает на пати. У выхода ждут машины. Полчаса на сборы. Кто не успеет, будет добираться сам.

— Ура! СВ не забыл! — закричала Аня.

Она схватила Полину и закружилась с кузиной по залу. Я молча наблюдала за подружками, а в душе поднимался ураган. Что делать? Идти или нет?

— Ника, чего встала, побежали переодеваться!

— Зачем наряжаться? Обычная вечеринка.

— Ты что? Ничего с собой не взяла?

— И так сойдет.

Я пожала плечами и пошла к выходу, но девчонки подхватили меня под локти и потащили в туалет.

— Пустите, что вы делаете!

— Расслабься! Мы тобой займемся!

— Нет!

— Да-да!

— Нет! Я не согласна!

— Не капризничай! Когда еще такой случай выпадет?

Я сдалась под напором подруг. И правда, стоит ли идти против судьбы? В конце концов, можно в клубе держаться подальше от Марка и его свиты.

Девочки сделали мне боевой раскрас, выпрямили утюжком пушистые волосы, натянули открытый топ в блестящих пайетках. Я только успевала поворачиваться, поднимать и опускать руки. Но когда Аня сунула мне в руку короткую юбку, взбунтовалась:

— Где вы откопали эту одежду?

Я недоуменно разглядывала непонятную тряпицу, больше похожую на ветошь для уборки или на подстилку для кота.

— Места нужно знать, — загадочно засмеялась Аня.

— Юбку не надену. Я на шлюху в ней похожа.

— Тогда шорты?

Глава 3

Я стоял в холле клуба, рядом с администратором, а сам поглядывал на вход: вот-вот Вадик должен был привезти студентов из университета.

И студенток.

Отчего-то сжималось в груди. Чудилось, что сегодня будет отличный вечер с не менее классной ночью. В кабинете все готово. Пока студенты веселятся на танцполе, у меня запланирована вип-вечеринка для особенных гостей. Интересно, какая мушка попадет в паутину? Надеюсь, та, ради которой затевалось это пати.

Администратор тронул за локоть, и я вздрогнул: липкие пальцы, как слизни, отпечатались на коже.

— Что?

Я неприязненно покосился на лысину пухлого человечка, который на голову был ниже меня. Глянцевый блеск розовой кожи вызывал тошноту.

— Марк Иванович, все готово, можете принимать своих друзей.

Шустрый и хитрый администратор подмигнул мне, словно мы были друзьями. Мне не нравился этот мужик. Хотелось послать его далеко и надолго, но приходилось терпеть: он прислуживал отцу, а я ему. Вот такой закон коммерческих джунглей!

— Шампанское привезли?

— Обижаете! Самое лучшее! А вы сегодня ждете особенного гостя? Или гостью? А Иван Сергеевич знает о вечере?

Администратор хихикнул, мне хотелось щелкнуть его по лысине, чтобы знал свое место, но пришлось сдержаться.

— Вы хотите ему доложить? — я добавил металла в голос, чтобы администратор понял, кто в клубе хозяин. — Не придумывайте лишнего. Весна, праздник, скоро окончание учебного года, почему бы и не повеселиться?

— Ну да, ну да...

Я увидел приехавших друзей, Ромку и Семена, с которыми тусил все годы учебы, пошел к ним. В душе тяжело ворочалась злость. Почему оправдываюсь перед слугой? Совсем сдурел!

В середине холла на меня, как вихрь, налетела Лерка.

— Ой, Марк! Я так рада тебя видеть!

Она гантелей повисла на моем локте. Худая и жилистая, с такой короткой стрижкой, что издалека ее принимали за юношу, Лерка уже три года таскалась следом за нашей компанией, притворяясь своим в доску парнем.

Но она не парень! И совсем не в моем вкусе. Такие пацанки, покрытые татуировками, ругающиеся небрежно матом, перекуривающие между парами в женском туалете, вызывали у меня отвращение.

Никакой культуры. Низкий уровень социума. Удивительно, как она вообще попала в МГУ без связей, да и без больших знаний. Вариант — через постель — тоже отпадал: никто не позарится на такую девицу, как она.

Неужели она думает, что может привлечь меня своим видом? Никогда не западал на сухостой с перьями на голове и черными тоннелями в ушах.

Лерку я терпел рядом с собой только потому, что она отгоняла от меня мелюзгу, визгливых девчонок, которые смотрели восторженными глазами и проходу не давали в коридорах универа.

— А ты что здесь делаешь? — В груди шевельнулось раздражение. — Разве я тебя звал?

— А как же! Наш курс здесь. Или я мешаю твоим планам?

Лерка наклонила голову, ее глаза потемнели, в глубине зрачков сверкнул огонь: явно разозлилась на вопрос. Черт! Теперь и эту придется умасливать!

— Гуляй!

Я махнул официанту, тот понял меня с одного взгляда, мгновенно подлетел и сунул Лерке в руку стакан с коктейлем.

— Пошли в зал! — она потащила меня за собой.

— Ты иди, я сейчас.

Избавившись от Лерки, я догнал официанта.

— Для этой девушки выпивка весь вечер за мой счет. И покрепче…

Я вытащил сто евро. Они мгновенно исчезли в широкой ладони.

— Понял, Марк Иванович! Не вопрос!

Я миновал коридор, ведущий к танцполу, и остановился на входе. В зале гремела музыка, диджей настраивал аппаратуру, осветительные приборы весело перемигивались лучами, бармен грохотал шейкером, а студенты задерживались.

— Вишня, может, ну их, этих первогодок, — Ромыч и Сенька стояли поодаль и ждали меня. — Пусть отмечают студвесну кока-колой!

— Я сейчас. Идите в комнату.

Не понимая, чего жду от сегодняшнего вечера, я продолжал топтаться в холле, как радушный хозяин в ожидании именитых гостей.

«Интересно, та рыженькая куколка придет или нет?», — неизвестно откуда появилась мысль.

Эту девчонку я заметил еще в сентябре. Стояла у стены, нахохлившись, как замерзший воробей, и смотрела на меня в упор. Я до сих пор помню, какая мягкая кожа была на ее подбородке. А еще она мелко дрожала, словно девчонка вот-вот собиралась расплакаться.

А потом на репетиции песню слушала, как завороженная. Казалось, что ее душа улетела в небеса. Рыженькая даже не очнулась, когда ее позвали.

Интересная малышка. Если появится, попробую подкатить. Хотя... связываться с такими отмороженными, будто котят обижать: удовольствия мало, а совесть потом ночами спать не дает. Нет уж!

Студенты ворвались в холл шумной толпой. Я невольно стал их оглядывать: вдруг мелькнет где-нибудь копна ярких каштановых волос.

Глава 4

— Ох, дочка, дочка! — вздыхала мама, наблюдая, как я бросаю в сумку летние вещи. — Ты куда собралась? В какие гости? Ты только приехала домой.

— Мамочка, разве я сама смогу съездить в Сочи? Пока не закончу учебу и не найду работу, вряд ли. А тут такой вариант замечательный! Девочки пригласили.

— Тебе девочки дороже родителей?

— Нет, конечно! Мама, не начинай!

Я сердито кинула в сумку куртку, потом вытащила ее, снова кинула, толком не понимая, что делаю. Заметила, что руки дрожат, и спрятала за спину.

«Только бы ничего не забыть!», — мелькнула мысль, и я снова полезла в сумку. Деньги, документы, билеты — все на месте, можно выдохнуть.

— И денег на билет сколько нужно! — мама словно услышала мои мысли.

— Не волнуйся, — я чмокнула ее в щеку, — я приеду и все на ферме отработаю, вот увидишь! Присядем на дорожку?

Я дернула маму за руку, она плюхнулась рядом на кровать, и та заскрипела всеми пружинами от маминого веса: мамуля у меня женщина корпулентная, под сто килограммов живого веса. Однако он ей не мешает крутиться и на работе, и дома, всюду успевать.

Мне же хотелось минуту посидеть тихо, без вопросов, привести мысли в порядок. Внезапно гнетущее чувство надвигающейся беды холодом обдало сердце, и тело затряслось мелкой дрожью.

— Ника, может, подумаешь? Смотри, как ты волнуешься, — мама прижала мою голову к большой груди. — Где находится Сочи? Далеко же! Я в Москву тебя отпустила, извелась вся, а теперь это...

Гудок клаксона прервал этот бессмысленный разговор. Отец ждал во дворе, чтобы отвезти меня в аэропорт, и его терпение заканчивалось.

— Я вернусь через две недели. Обещаю!

Не могла же я сказать самому родному человеку, что сбегаю из дома, потому что буквально схожу с ума. Смотрю на луну, а мне чудится в ней улыбающееся лицо Марка, несу в ведре воду, оно и оттуда усмехается: «Что, рыжая, игнорировала меня, вот и получай теперь!».

Я встретилась с одноклассницами, выслушала их истории, вместе мы сходили на дискотеку. Казалось бы, я вернулась в привычную среду, должна расслабиться, но ничего не получалось.

Совсем!

Мое страдающее сердце обливалось кровью, слезы закипали в глазах, как только я слышала песню, звучавшую тогда в машине Марка. В магазин ходить не могла: там на полочке стояла косметика бренда «Сладкая вишня».

Все напоминало о Вишневском, а в голове зарождалось сомнение. Может, я зря отказалась от его ухаживаний? Полина была права, своим неприступным видом я только разожгла в нем охотничий азарт. Следовало согласиться и посмотреть ночную Москву. И чего закапризничала? Вряд ли я получу еще одно такое приглашение.

Ну, что бы мне сделал Вишневский? Пару раз поцеловал бы, и все. Не изнасиловал бы, это точно! Да ему такие телодвижения и не нужны. Он обволакивал девчонок иллюзией любви, давал надежду на длительные отношения, поэтому они сами прыгали к нему в постель, надеясь удержать возле своего тела.

Но СВ, стоило получить новую игрушку, терял к ней интерес и выбрасывал, как ненужную вещь. Вот пережить эту боль девушки и не могли.

Я полетела в Сочи от безысходности, просто не представляла себе, как проживу до сентября. Новое место и новые люди помогут переболеть этой глупой и безответной влюбленностью.

Так думала я, но у судьбы, увы, были другие планы.

Аня и Полина встретили меня радостно! Я поняла, что скучала по своим соседкам по комнате, по их веселому смеху и постоянно хорошему настроению. Они словно лучились счастьем и заряжали им окружающих.

Анины родители держали гостевой дом. Мне выделили маленькую комнатку под крышей. Когда-то здесь был чердак, потом его переоборудовали под жилое помещение. Один скат крыши служил для комнаты стеной, и в нем вырезали окно. Лежа ночью в постели, я наблюдала за звездами и мечтала, как вернусь в Москву и пройду мимо Вишневского с гордо поднятой головой. И ни один нерв не дрогнет при виде смазливого лица, ни один мускул не шевельнется.

Я и вправду взбодрилась. Подружки познакомили меня с Никитой, старшим братом Полины. Он был на пять лет взрослее нас, ходил на маленькой рыболовной шхуне в море и казался совершенно состоявшимся человеком.

Днем мы ходили на пляж, купались, потом болтались по городу, а по вечерам встречали в порту Никиту. Он вразвалочку спускался по трапу и крепко обнимал нас всех длинными руками. Я прижималась носом к его спецовке, пропахшей рыбой, и тоже представляла себя в море. Потом он доставал из кармана трубку и, как заправский моряк, прикуривал. Мне нравилось идти рядом.

— Кит, это твоя невеста? — кричали ему рыбаки.

— Нет, — отвечал Никита, — но скоро будет.

Мы весело смеялись, и пусть это была всего лишь шутка, я чувствовала себя счастливой.

Мои волосы от морской воды стали пушистее и светлее, и теперь голова походила на одуванчик, стоило их распустить. А вот белую кожу приходилось прятать под футболками, парео, шляпками и зонтами. Мне нельзя было загорать. Я мгновенно покрывалась красными пятнами ожогов, которые заживали долго и болезненно.

Глава 5

Мне до сих пор непонятно, как все получилось. Жизнь завертелась неожиданно, безудержно и кинула меня из рая в ад.

Марк был в душе и громко что-то напевал. И это оказалось так естественно, так жизненно и в то же время нереально, что я вздохнула и пошла варить кофе.

Пока гадала, на какие кнопки нажать в кофе-машине, не услышала его шагов. Просто сзади меня обхватили горячие руки, и терпкий аромат мужского шампуня защекотал нос. Капля воды упала на шею, я вздрогнула, а потом почувствовала губы Марка на своей коже.

— Иди ко мне, куколка, — жарко прошептал он и лизнул языком мочку уха. — М-м-м, ты такая сладкая.

Никогда не думала, что растекусь липкой лужицей у Вишневского под ногами, но именно это и случилось. Я повернулась, мы встретились взглядами, и все, мир растворился в тумане.

Марк подхватил меня на руки и понес в постель. Вот так просто, сразу, без игр и подготовки. И я сдалась. Мне казалось, что это происходит не со мной, а с кем-то другим. Вероника словно отделилась от меня, поднялась над кроватью и зависла под потолком, наблюдая за девушкой, которая стонала от страсти и вожделения.

Говорят, первый раз — это больно. Не верьте! Больно от рук человека, который руководствуется только своими желаниями.

К Марку это не имеет отношения. Он был нежен и умел. Вскоре у меня горело все тело. Я кричала, просила, умоляла взять меня, просто разрывалась от желания, которое волной поднялось изнутри и затопило сознание. Ни страха, ни неловкости я не испытывала в тот момент.

Мы засыпали обнявшись, словно были одним телом. Моя голова лежала на груди у Марка, его руки обнимали меня, а ноги переплелись, словно существовали отдельно от хозяев.

Я читала легенду об андрогинах — людях, которые сочетали в себе оба пола: мужской и женский. У них было четыре ноги, четыре руки, два лица и двойная сила. Зевс предложил разделить их на две половинки.

Боги выполнили задание, но каждая часть с вожделением рвалась назад, не могла существовать отдельно. И тогда половинки раскидали по всему свету.

Вот и бродят с тех пор люди в поисках второго «я», только часто ошибаются. Проблема в том, что нужно найти не абы какую половинку, а именно свою, родную, ту, от которой оторвали часть, чтобы совпала каждая складочка, каждая ямка.

И если половинки находят друг друга, их тела сплетаются в единое целое, и разорвать такой союз невозможно.

Погружаясь в дрему, я чувствовала себя именно такой половинкой, нашедшей свою родственную душу.

Пробуждение было восхитительным.

Я открыла глаза и зажмурилась: луч солнца ударил прямо в лицо. Вторая попытка оказалась удачнее. Я осторожно приподняла веки и посмотрела сквозь опущенные ресницы: взгляд наткнулся на пальму, росшую за окном. Ветер шелестел листьями, они должны были царапать по стеклу, но звука я не слышала. Вдали, за песчаным пляжем, синело море. Волны набегали на камни, откатывались назад, взбиваясь пеной.

За пальмой на лужайке стоял накрытый стол. В кресле сидел СВ и резко разговаривал по телефону. Я сразу поняла, что он злится, хотя и не видела его лица.

Вот Марк бросил мобильник, обернулся и поймал мой взгляд. Это было так удивительно: лежать в постели и наблюдать за жизнью за окном.

Вишневский встал, широко улыбнулся и пошел ко мне. Тут только я поняла, что никакого окна нет. Есть открытый проем, который переходил из спальни на лужайку. Марк перешагнул невидимый порог и в два прыжка оказался возле кровати. Я смутилась, спряталась с головой под шелковой простыней. Слабое укрытие не спасло меня от крепких рук.

— Проснулась, крошка? Я соскучился!

Марк поднял меня легко, как пушинку, и понес во двор.

— Ты что делаешь! — слабо сопротивлялась я, на самом деле умирая от восторга. — Я же не одета.

— А кто увидит? Этот кусочек побережья — частная территория. Здесь только ты и я, как Адам и Ева.

Он мягко поцеловал в губы. Где-то глубоко родилось желание, от него огнем запылали уши и щеки, сбилось дыхание.

«О Боже! — мелькнула мысль, — я веду себя, как шлюха. Неужели это моя натура?»

Открытие было неприятным и мгновенно погасило пожар в моем теле и душе. Теперь я смутилась.

— И все же... мне лучше одеться.

Я встала, все еще кутаясь в простыню.

— Как хочешь, — Марк засмеялся. — Вера в шелковой ткани мне больше нравится, чем в платье. Ты горячая малышка, могу не сдержаться.

— Ох!

Я схватилась ладонями за щеки, простыня свалилась на траву.

— Да, ты знаешь толк в соблазнении мужчин! — захохотал Марк и бросился ко мне.

— Нет, не подходи! — взвизгнула я, подхватила ткань, но завернуться не успела: руки СВ переплелись на моей талии, а его губы уже терзали мой рот.

Позавтракать мы смогли только через два часа. Все это время не выбирались из постели. Оказывается, заниматься любовью с человеком, который тебе нравится, это восхитительно. Я не знала, что должна почувствовать в пиковый момент, но нежность и желание настолько переполняли меня, что казалось, будто это и есть счастье.

Глава 6

Новый удар боли вывернул меня наизнанку и на мгновение заставил забыть о ссоре с Марком. Чувство самосохранения выбросило на поверхность воды. Я оглянулась и ужаснулась: берег был далеко. Быстро развернулась и поплыла к золотой полоске.

На середине пути накатила жуткая паника. Руки и ноги стали деревянными, едва двигались. А вдруг судорога? Вдруг не смогу доплыть? А как же мама, папа? Они же сойдут с ума, если меня не станет.

Эти мысли придали сил, я глотнула воздуха и устремилась вперед.

Боль стала глухой. Желание жить гнало меня так же сильно, как и желание утопить беду в глубине.

Я выбралась на песок и упала. Сколько времени лежала, не двигаясь, не знала. «Нужно подождать Марка. Он же не последняя сволочь. Вот сейчас остынет и вернется за мной», — подумала я и села. Еще секунда, и из-за кустов покажется его машина.

Но картина перед глазами была безрадостная. Солнце палило нещадно, его яркий свет слепил глаза, плавил мозги. Захотелось спрятаться, но на пляже не было никакого укрытия, только невдалеке виднелась зеленая полоса. Может, туда?

Я встала и прыжками побежала к месту, где стояла машина Марка. Его полотенце для рук валялось на песке. Подошвы нещадно обжигал раскаленный песок. Схватив полотенце, я кинулась обратно в море.

Выбор для меня невеликий: или спрятать от жара голову, или плечи. Больше этим куском ткани я ничего не могла закрыть. Намочила его в воде, кинула на голову и опустилась по шею в воду: так хотя бы немного смогу защитить себя.

Качаясь на волнах, я гладила живот по часовой стрелке и размышляла. То ли потому, что я немного успокоилась и пришла в себя, то ли по другой причине, но боль стала глухой и сконцентрировалась где-то внизу живота. Что со мной не так? Еще утром я чувствовала себя прекрасно.

Надежда, что Марк вернется, таяла с каждой минутой. Я начала стучать зубами от холода, поэтому выбралась на песок. Согрелась — и снова в воду. Так делала несколько раз. Если Марк не вернется, придется самой добираться до Сочи.

Но как? До города далеко, пешком не дойти. Я попыталась представить, где сейчас нахожусь, но ничего не получилось. В голове стояла картинка: отели-небоскребы качаются в мареве, но на каком расстоянии они были, я не знала. И потом, есть еще проселочная дорога, по которой Марк ехал достаточно долго.

Дорога! Точно! Что ж, попробуем.

Опять прыжками я пересекла береговую линию, вышла на дорогу и вскрикнула, наступив ногой на колючку. Еще шаг, и новая боль пронзила ступню. Слезы брызнули из глаз: вся дорога была усыпана колючими иголками и веточками, упавшими с кустарника возле дороги.

Я опять застыла. Далеко босиком не уйду. Попыталась разорвать зубами полотенце. Не вышло. Махровая ткань хорошего качества не поддавалась. Даже если я доберусь до шоссе, как буду голосовать голышом? Опасно: могут не так понять.

Отчаяние опять вызвало боль. Черт! Не одно, так другое!

— Мамочка, помоги! — слезы градом покатились из глаз. — Что делать?

Горели порезанные ноги, жаром полыхали плечи. Я скосила на них глаза и ужаснулась: даже при ярком солнечном свете было видно, что они красные. Еще немного, и покроются волдырями.

Нет, нужно где-то дождаться вечера. Огненный шар уже спускался к горизонту.

А еще смертельно хотелось пить. Снова перебежками я кинулась к морю, набрала в ладони восхитительной влаги, прополоскала рот и выплюнула. Отвращение скрутило желудок и вытолкнуло сгусток желчи.

Нет, морскую воду пить нельзя. Что же делать?

Теперь закрыла полотенцем плечи. Когда немного охладилась, посмотрела в сторону зеленой полосы. Туда я могла бы добраться вплавь. Сняла стринги, намочила, натянула их на голову: хотя бы не получу солнечный удар, и поплыла, вяло перебирая ногами.

Это были виноградники. Они уступами поднимались на гору. Хоть какая-то тень. И потом, за ними же кто-то ухаживает, а значит, здесь есть люди. Кроме того, может, где-то найдется пресная вода, плантацию поливают.

Однако добираться до них пришлось сложно.

Песок закончился, и прибрежную полосу усыпали мелкие камни. Я в кровь сбила ноги и уже почти их не чувствовала. Потом прорывалась сквозь заросли высокой и жесткой травы с толстыми стеблями и огромными соцветиями. Обойти их не было никаких сил. Они тянулись чуть ли не с меня ростом, и воспаленному сознанию казалось, что впереди расстилаются непроходимые джунгли.

Я видела такое растение в родной Кукуевке, но не могла вспомнить, как оно называется. Стебли и ветки безжалостно били по телу, но мне было все равно: ровные ряды зелени казались настоящим спасением. Здесь можно передохнуть и дождаться вечера.

Наконец я добралась до виноградника. Настолько устала от жары, отчаяния и страха, что, как только легла под кустом, сразу отключилась.

Проснулась от громкого треска цикад. Эти звуки вгрызались в мозг и отключали способность соображать. Болело все тело. Голова просто раскалывалась, сознание куда-то уплывало. Радовало только одно: солнце скрылось за горизонтом и не палило нещадно. Зато духота покрыла тело липким потом. Горло и рот пересохли.

Я попыталась сесть и застонала. Руки и ноги отказывались подчиняться. Они походили на толстые красные бревна, покрытые порезами и волдырями. Усилием воли я встала, держась за куст, и побрела по ряду. Куда, не знала, только понимала: непременно нужно идти к людям, туда, где помогут и спасут.

Глава 7

Полицейские меня не услышали. Они скрутили руки и потащили к машине. Я тормозил пятками по песку и орал во всю глотку:

— Уроды! Скоты! Выпустите меня! Я был с девушкой, она осталась на пляже одна!

— Да-да! Так мы тебе и поверили! — пыхтел от натуги хмурый пожилой полицейский.

А второй разговаривать не стал. Ткнул меня кулаком под ребра, я и согнулся пополам с воплем.

— Будьте людьми! Помогите найти девчонку!

Вдвоем они затолкали меня в отделение с решеткой и захлопнули дверь.

— И где же она? В ворону превратилась? — издевался мужик в возрасте.

— Не знаю. Пропала! — я тряс решетку и уже кричал, пытаясь достучаться до сознания людей. — Вера была без одежды.

— Нудисты, что ли? — засомневался невысокий кавказец с пышными усами. Он вообще казался более отзывчивым человеком, чем хмурый.

— Нет же! Просто заехали искупаться. Поссорились, я психанул и рванул к городу. Она осталась.

— Горячий, значит?

— Гиви, не слушай ты его! — хмурый стукнул по решетке. — Такие отморозки, как этот, чего хочешь наплетут, чтобы вывернуться.

— Не отморозок я! Вы хотя бы попробуйте поискать.

— Во сколько это было?

— Не знаю. На часы не смотрел. Солнце еще высоко стояло.

— Твоя подружка давно уже в город умотала. Вышла на трассу и тю-тю.

Гиви сел в полицейскую «Ниву», а второй парень пошел к моей «Феррари».

— В одних трусах — голосовать на трассу? Вы думайте, что говорите! За кого ее примут?

— Это тебе надо было думать, — Гиви завел мотор.

— А если она утонула?— тихо спросил я, обреченно оглядывая пляж.

— Почему? Плавать не умела?

— Умела…

Я устало закрыл глаза. От отчаяния хотелось выть, крушить все вокруг. Не мог я рассказать этим мужикам, насколько глупо мы поссорились с Верой.

— Тогда не парься! Твоя подруга уже давно дома сидит.

Дома? А это идея.

— Мужик, дай хотя бы телефон позвонить. А потом вези меня, куда хочешь. Сопротивляться не буду.

Мы уже выехали на трассу. Гиви посмотрел на меня в зеркало, почесал щетину на подбородке, потом позвонил напарнику. Тот остановился и принес мне смартфон. Аня ответила сразу, словно ждала звонка с трубкой в руках.

— Марк, вы куда пропали? — сразу закричала она. — Мы на яхте хотели покататься, а вас нет.

— Вера вернулась домой?

— В смысле? Вы же вместе.

— Уже нет. Так вернулась?

— Я не дома. Мы все в баре, вас ждем, — в ее голосе зазвучала растерянность.

— Мухой слетай домой. Или позвони родителям, пусть проверят.

— А что случилось?

— Живо! Пять минут тебе даю!

Я отключился и потер виски. Голова просто раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота. Когда посмотрел на пальцы, увидел, что они в крови. Только этого не хватало!

— Ну, вернулась твоя девушка? — я столкнулся взглядом с Гиви.

— Нет.

— Ай-яй-яй, нехорошо, дарагой. Зачем ты ее обидел.

— А я знаю?

— Вот увидишь, дома она. Прячется. Девчонки любят забиться в уголок и поплакать.

«Много ты знаешь», — хотелось сказать мне, но промолчал.

Аня позвонила через пять минут.

— Дома Вероники нет. Марк, что случилось?

— Подожди… — я закрыл ладонью телефон и крикнул Гиви: — Слушай, друг, может, отпустишь меня? Никто же не пострадал. Моя подруга не пришла домой, нужно искать.

— Вот оформим тебя по всем правилам и отпустим.

— Я готов сейчас любой штраф заплатить, прошу!

— Не получится! Много шумел на дороге. В горах так нельзя. Правила…

— Смотри, вечер уже. Скоро совсем стемнеет. А если подруга решила в город идти по береговой линии? Представляешь, в каком она ужасе? Вдруг на зверя наткнется!

— Вот тебя и надо наказать, чтобы в следующий раз головой думал.

— А если за то время, пока вы меня наказываете, Вера погибнет?

Гиви внимательно посмотрел на меня.

— И что делать будешь?

— Сейчас скажу друзьям. Начнем поиски.

— Звони. Не хочу грех на себя брать.

— Аня, слышишь меня? Вера пропала. Не кричи! Скажи всем, чтобы ехали к южному посту ДПС. С собой берите мощные фонари. Не знаешь, у кого-нибудь есть моторная лодка?

— Да, у Никиты, — сказала она дрожащим голосом и всхлипнула. — Как же так?

— Можешь отправить его вдоль побережья? Пусть внимательно смотрит, вдруг Вера пешком идет в город.