Кукушка

I

Севре.

«…День будет удачным, если встать до восхода солнца и увидеть его первые лучи.» Именно так она когда-то решила и с тех пор каждое утро проводит на подоконнике. Зимой приходится заворачиваться в шерстяной плед, но и поспать можно подольше — зимние ночи долгие. Зимой Кери дыханием растапливает снежные узоры на стёклах и вглядывается в холодную темноту. Летом же обогнать солнце удаётся не всегда, слишком уж рано начинает светать. А нынешним летом — ещё даже не начавшемся толком — Кери всерьёз подумывает перейти на ночной образ жизни. Это же подумать страшно: идёт только двенадцатый день лета, а спятившее солнце, верно, решило спалить всё вокруг! Даже самые стойкие начинают сдаваться — нет-нет, да идут на поклон в Ли-Лай за паутинкой прохлады. Притом, что на людях демонстративно презирают ворожбу и признают лишь одобренную Кругом магию. Ну, не все. Простой люд подобного себе не позволяет, конечно, а вот высший свет… Кери всегда веселится, наблюдая подобную картину.

Из окна видно несчастных сторожевых псов. Точнее — не видно. Бедняги носа не кажут из будок. Тяжело дышат, вывалив языки, и даже не утруждают себя рычанием — лишь провожают взглядом тех редких прохожих, кому всё же приходится показаться на улице. Сами улицы выглядят жалко. Роскошная живая изгородь, отделяющая один дом от другого и служащая украшением города, сейчас похожа на свою бледную  копию. Жухлая листва невнятного бурого цвета скоро осыпется с тонких ветвей, а цветов в этом году, по всей видимости, ждать не стоит… Кери ехидно цокает. Какая трагедия! Как же в этом году парочки будут отмечать Лебединую Ночь?! Кажется давняя традиция нынче будет нарушена. Хотя оно и к лучшему. Пусть влюблённые придумают другой способ признаваться в чувствах — без обрывания ни в чём не повинных парных цветочков. Можно же проявить фантазию?

Кери поправляет начавшую сползать мокрую простыню — единственное спасение от жары — и со страхом представляет, что же ожидает её днём. Солнце едва только показалось над дальним лесом, но уже успело разогнать жалкие облачка, видневшиеся на горизонте. Кери тоскливо вздыхает. Вот сейчас бы на реку! Забраться по самые уши и не вылезать аж до вечера… только мачеха нипочём не отпустит. Не в ближайшие дни. Ещё один тоскливый вздох.

— Как ты можешь?!

Кери только шёпотом ругнулась на не вовремя появившуюся сестричку. Надо было всё-таки запирать дверь. Поплотнее завернувшись в простыню, Кери бросает мрачный взгляд на гостью. Не слишком ли она бодрая для столь раннего часа?

— Что могу?

— Сидеть здесь в таком виде, — произносит Лья обвиняюще.

— Нормальный вид, — Кери пожимает плечами, едва не потеряв простыню. — Ты мне что предлагаешь? Свариться заживо в предписанном этикетом платье? Боюсь, варёная ведьма ни у кого не вызовет восхищения. Даже дикари с Костей Лорра предпочитают ведьм и колдунов зажаривать на костре… с чесноком, наверное… иначе зачем им выращивать его в таких количествах? М-м?

— Причём здесь варёные ведьмы, дикари и чеснок? — Лья захлопывает дверь, для надёжности подперев собой. Кери сомневается, что кого-то задержит столь хлипкая преграда. — А если сюда кто-нибудь зайдёт? Ты представляешь, какой будет скандал?

— Никакого скандала. «Кто-нибудь» уже зашёл. Во-первых, — намекающе произносит Кери. Лья в ответ лишь фыркает. — Во-вторых же, Льята, любому «кому-нибудь» я легко поправлю память.

— А, ну да, — Льята собирается сказать ещё что-то, но в этот момент с улицы доносится пронзительный визг. Кери лишь слегка поворачивает голову на источник шума.

— Ты не знаешь, Лья, ей это хоть когда-нибудь надоест? — интересуется она, не отводя взгляда от заоконной жизни. Ничего особенного там, конечно, не происходит, но Кери надеется на лучшее. Зря, конечно. — Невозможно же…

— Что? И кому? — Льята осторожно присаживается на краешек резной лавки, уволоченной когда-то Кери из севрасского храма Трёх Сестёр.

— Глоре. Орать на мужа. Это же каждый день одно и то же! Вечером он приползает пьяный в хлам. Утром Глора на него орёт. И он ни слова ей не возразит, и она от него не избавится… надоело.

— А тебе-то какое дело?

— Такое, что они портят мне утро, — Кери слезает с подоконника, придерживая простыню. — Я вот, знаешь ли, хочу встретить рассвет в тишине, любуясь утренними красками… а тут эти двое изо дня в день отыгрывают одну и ту же сцену, надоевшую мне до края! Неужели так сложно вносить хоть какое-то разнообразие?

— Э… — только и может произнести Лья. Кери мысленно улыбается оторопелому виду сестрички.

— Ну вот, к примеру, Эрок мог бы погоняться за женой с ножом. Или Глора бы попыталась отравить мужа. Ну скука же невообразимая! Никакого воображения у людей. Всё до ужаса уныло и однообразно.

— Ты меня пугаешь, Кери.

Кери шагает за ширму. Мачеха настаивает на том, что на завтраке должны присутствовать все члены семьи, поэтому нужно привести себя в надлежащий вид. Мысль о необходимости запаковывать себя в тряпьё (по такой-то жаре!) вызывает отвращение, но выбора нет. Хотя можно немного схитрить. Например — отказаться от нижней рубашки и панталон. Да и корсет при такой фигуре необязателен. Тем более, что в столице уже пара сезонов, как стало допустимо появляться в обществе без него… хагари Лайгана всё равно не опустится до проверки. Да и, к тому же, можно слегка отвести внимание чарами. Кери чуть кивает своим мыслям и быстро накручивает на запястья простенькую паутинку магии.

— Кери, ты хоть иногда прибираешься?

— Иногда, — Керья обречённо возводит глаза к потолку. Толку-то с того. Льяте из-за ширмы всё равно не видно, какие рожи корчит сестра. Но почему? По какой причине сестричке так важен порядок? Чем её комната Кери не устраивает? Ну, подумаешь — кругом стопки книг, платья, безделушки! Их же никто, кроме самой Кери, не видит.

— Если ты сама не желаешь этим заниматься, то можно же просто позволить прислуге выполнять свою работу. Им, если ты не знала, за это платят.

II

От города лес отделяют поля Печали. Стало быть, чтобы добраться до него, придётся потратить пару часов, но Кери предпочитает ходить напрямик, пока это возможно. Сейчас она идёт быстрым шагом, изо всех сил стараясь не сорваться на бег — как бы ни хотелось поскорее увидеть родственников, следует держать себя в руках. В этом мачеха права. Плотные кожистые бутоны ещё нераспустившихся цветов время от времени задевают кисти рук, заставляя морщиться. Да, разумеется, Кери прекрасно известно, что сейчас выделяемый цветами сок неопасен, но… он же жжётся! Не так, чтобы уж очень сильно, но довольно-таки ощутимо. Но с этим можно было бы смириться, только вот дней через десять Белая Печаль расцветёт, после чего этот путь к лесу будет закрыт до самой осени. Пересечь поле цветущей Печали без применения чар, доступных королевским магам — тем самым, к которым Кери неспособна — невозможно… Почти. Встречала Кери описание способа в одной из книг, но плата за него такая, что уж лучше обходить цветочки стороной и не думать о недоступных сторонах магии. Иногда Кери жалеет, что родилась ведьмой.

Занятая мыслями, Кери не сразу замечает, что поле закончилось. Лес манит сумраком и прохладой, в которой даже полчища комаров не могут заставить вернуться под палящее солнце. Кери довольно жмурится, осторожно касаясь кончиками пальцев шершавой коры старой сосны. Лес отзывается коротким дуновением магии, радуясь возвращению одной из дочерей. Кери любит бывать здесь, хоть и не считает лес в полной мере своим домом. Как не считает им и городской дом отца. Но здесь хотя бы нет нужды в соблюдении этикета. Кери прижимается к сосне щекой, вслушиваясь в неясный шёпот. Лес торопится рассказать всё, что произошло здесь за то время, что Кери отсутствовала… даром, что она никогда не могла толком понять, о чём именно ей говорят. Кровь отца не позволила в полной мере проснуться способностям ведьмы, но и таланта к искусству королевских магов не дала. Впору обижаться. Только вот непонятно — на кого?

Момент единения с миром прерывает движение, замеченное краем глаза. Кери резко оборачивается. И сразу же понимает, что испугалась напрасно — перед ней стоит всего лишь молодой мужчина лет на пять старше её самой. В пропылённой дорожной одежде и с котомкой через плечо — он ничем не отличается от множества других путешественников. И выглядит вполне безобидно, что, впрочем, ещё ничего не значит. Большинство колдунов Ли-Лай тоже с виду невиннейшие создания, что не мешает им быть теми ещё тварями. Ну, так Кери слышала от бабушки. Но в любом случае ясный взгляд серых, слишком светлых для брюнета глаз и широкая улыбка не значат ровным счётом ничего. Но и пугаться пока рано.

— Доброго дня, красивая. Не подскажешь дорогу? А то я, признаться, заплутал. С самой ночи брожу по лесу — только сейчас на опушку вышел.

— А как в лес попал? Он не пускает чужих.

— Это я уже понял. Случайно, наверное, — вздыхает неожиданный собеседник. — Ты, я так понимаю, лесу не чужая? Помоги усталому путнику — укажи дорогу.

— Так она перед тобой, — Кери коротким взмахом указывает на едва заметную тропинку. — Она, конечно, даёт хороший крюк, но зато не соприкасается с полем Печали, хоть и идёт параллельно ему. Выведет тебя прямо к одним из обережных врат. Во время сбора слёз только по ней и можно ходить не опасаясь дурмана. Или, если хочешь, можешь пройти напрямик — через поле.

— Не-е, — мужчина испуганно пятится. — Не нравятся мне эти цветочки.

— Зря. Сейчас они ещё не опасны. Вот в период цветения их аромат будет в буквальном смысле сводить с ума.

— И всё-таки, прекрасная высокородная ведьма, у меня нет желания приближаться к этой красоте, — улыбается путник. И, видя удивление во взгляде Кери, добавляет, — «Параллельно» и «период цветения». Подобные словечки не встречаются в речи простонародья. В некоторых, особо отдалённых селениях, подобное вообще могут счесть за заклинания… да и твои слова про то, что «лес не любит чужих»…

Проговорив это, мужчина бодро зашагал по указанной тропинке прочь от леса. Кери же только и остаётся ругать себя на все лады. И в самом деле. От привычки ввернуть словечко позакавыристее стоит избавляться. По крайней мере, прикидываясь деревенской простушкой — не станет же она отказывать себе в удовольствии выставить дурой аристократочку Таго! Которая, как выясняется, не такая уж и аристократка. Если судить по уровню знаний. Но сейчас про неё думать не хочется — всё-таки лес не то место, где стоит помнить про городскую родню и прочий сброд. Кери прислоняется спиной к стволу сосны, совершенно наплевав на то, что одежда будет запачкана смолой. Куда важнее сейчас сосредоточиться на ворожбе, поскольку будить второй раз лес не очень-то вежливо. Придётся тратить собственные силы — спасибо улыбчивому бродяге!

***

Приглушённый голос жреца теряется под сводами храма, из-за чего приходится прилагать усилия, чтобы его расслышать. И это несмотря на то, что прихожане хранят молчание. Почти все. Льята, кажется, спиной чувствует пронзительный взгляд матушки — будь у неё хоть малейшая возможность добраться сейчас до дочери… Но шептаться с Рийси Льята не прекращает. К счастью, они стоят достаточно далеко от родителей. Следовало бы, наверное, уделить больше внимания тому, что происходит в храме — всё же одаривание не обычный праздник. Но. Не каждый день узнаёшь, что лучшая подруга собирается сбежать из дома! Услышав это, Льята только и могла поначалу ошарашенно моргать.

— Ты понимаешь, что творишь?!

— Не отговаривай меня, Лья. Я всё решила, — Рийси покрепче прижимает к груди атласный мешочек с дарами для Ньон. — Надеюсь, ты не станешь мне мешать.

Льята резко отворачивается, переводя взгляд на жреца, заканчивающего речь, которую, судя по ровному горению пламени в каменных чашах, Ньон приняла благосклонно. Льята выпутывает из складок юбки собственный мешочек для даров. Первыми по давней традиции к алтарю поднимаются господин Дене с женой. После них следуют отец с матушкой, начальник городской стражи и прочие знатные люди старшего поколения. Потом уже приходит очередь младших, а после того, как аристократы отойдут от алтаря, наступит очередь прочих горожан. Льята распускает завязки мешочка, высыпая дары в подставленную чашу — простенький самодельный браслетик из семнадцати (по числу прожитых годов) бусин, крохотную бутылочку с розовым маслом и прядь волос. Отходит в сторону, чудом не попавшись на глаза матушке — как-то не хочется сейчас выслушивать от неё замечания о неподобающем поведении.

III

Две уцелевшие стены и поскрипывающее колесо — вот и всё, что осталось от мельницы. Кери равнодушно наблюдает за тем, как оно медленно вращается. А ведь когда-то здесь жили люди. Почему они оставили это место? Кери не знает, да и не испытывает желания узнать, поэтому отмахивается от непрошеной мысли. Почему оставили? Да не всё ли равно? Причина может быть какой угодно.

В любое другое время Кери бы наслаждалась солнечными бликами на воде, дрожащим от полуденного жара воздухом, наполненным стрекотанием кузнечиков, и прохладой, идущей от воды. Но сейчас она лишь мрачно следит за вращением старого колеса.

Распрощавшись на границе леса с провожатым, Кери направилась сюда, вместо того, чтобы возвращаться в Севре. В конце концов, она не говорила хагари Лайгане, когда именно намерена вернуться. Три дня. Да. Но день-то только начался! Так что ничего плохого в том, чтобы задержаться здесь на некоторое время, нет. На старой мельнице редко можно было кого-нибудь встретить — за что Кери и любит это место. Она тяжело вздыхает, подтягивает колени к груди и утыкается в них подбородком, продолжая сверлить взглядом колесо. Не таким Кери представляла себе возвращение в Ли-Лай.

После практически всей весны, проведённой под пристальным вниманием хагари Лайганы в ожидании скорой свадьбы, Кери дни считала до того момента, когда можно будет позабыть про опротивевшие этикет, положение в обществе и всё то, чем бредит отцовская жёнушка. Ну… в какой-то мере желание можно считать исполненным. Только вот исполнение почему-то не радует.

— Доброго дня, прекрасная!

Кери вздрагивает, оборачиваясь на выдернувший её из невесёлых (и бесполезных, на самом-то деле) раздумий голос. Рядом с ней стоит тот самый мужчина, что три дня назад спрашивал, как попасть в Севре.

— А в нём есть что-то доброе?

— А как же! — радостно улыбается чернявый. — Посмотри, какая погода!

— Рехнувшаяся погода, не мой взгляд. Скоро вся трава окончательно выгорит. Люди из дома лишний раз носа на кажут, я уж молчу про живность всякую… только Печали хоть бы что.

— Ну, Печаль же ваш главный источник дохода, госпожа высокородная ведьма? — на слова мужчина Кери недовольно кривится. И откуда умный такой нашёлся?

— Хм. Мне не нравится, когда ко мне так обращаются. — Всё же пора, наверное, возвращаться в город. Не тратить же время всяких безродных бродяг? Кери поднимается с земли, отряхивает подол и направляется по тропке вдоль реки в сторону Севре.

— Уже уходишь, золотая?

— Такое обращение мне нравится ещё меньше, — не оборачиваясь сообщает Кери.

Рядом с мельницей «основной источник дохода» не растёт. Не любит Печаль столь близкое соседство с водой. Хоть Алая, хоть Белая. Только вот почему-то люди стараются стороной обходить эти места. Из-за чего? Кто бы знал… хотя… у Льяты спросить? Она, помнится, облазила весь Севре, пытаясь разузнать побольше о родном городе. Может, ей что-то известно? Сама-то Кери никогда особо не интересовалась этим.

— Но как же мне тебя называть? — голос идущего позади бродяги притворно-удивлённый. Кери готова поспорить, что вид у нежеланного спутника сейчас этакий… нарочито возмущённый, словно бы она смертельно обидела чернявого нежеланием разговаривать. Нет, не стоит он того, чтобы отвечать. Кери и не думает останавливаться. — Эй! Ну хоть на мгновение одари недостойного своим взором, несравненная!

— Для простого бродяги ты тоже изъясняешься каким-то странным слогом, — Кери насмешливо хмыкает. Всё-таки не удержалась. Впрочем, ладно.

— Так я и не утверждал такого, — с готовностью отвечает чернявый, моментально поравнявшись с ней. — Я вырос на юге, в уважаемой семье, но — вот незадача! — не пожелал заниматься семейным делом и отправился в поисках…

— Чернявый, — перебивает Кери, рассматривая щурящего слишком светлые для южанина глаза спутника, — красиво поёшь. Правда. Но ты хотя бы представляешь, сколько таких песен я выслушиваю каждый год? От подобных тебе? И все-то они, если не принцы, то наследники родов! И богатства у них несметные, и порождения той стороны они голыми руками убивают… лишь бы я или любая другая симпатичная девка упала у их объятия. Придумай что-нибудь другое. Подобный репертуар местным девушкам давно приелся.

***

Папа сегодня опять покинул дом задолго до рассвета. Льята, засидевшаяся с томиком стихов, прекрасно видела, как он выходил через парадный вход в сопровождении одного из стражников. Не нужно особого ума, чтобы понять, куда и зачем могли вызвать главного мага Севре посреди ночи. Именно поэтому Льята сейчас крадётся вдоль почти ничего не скрывающей нынешним летом живой изгороди. И надеется, что оберег, сделанный для неё по просьбе сестры старухой Тисс, сработает, как ему полагается. До сих пор, вроде бы, всё было нормально, но ещё никогда Льята не пыталась с его помощью отвести глаза магу. Так что не стоит, наверное, подбираться к папе слишком близко.

В свои семнадцать лет Льята успела побывать почти во всех уголках Севре и части окрестностей. За исключением, быть может, окраин к западу от храма и холмов у подножия Лассайской Скалы. Ну, и Ли-Лай, конечно. Но там вообще мало кто бывал. Но выбираться из дома в тёмное время суток Льята терпеть не может. Ночью полагается спать! Ну, или вздыхать о возлюбленном. Но никак не шататься по тёмным улицам, рискуя подвернуть ногу, упасть или набрести на ещё какую-нибудь неприятность. сейчас Льята почти проклинает своё любопытство, погнавшее её вслед за папой, но надежда увидеть вблизи новую жертву тварей… это же из-за них, да?.. перевешивает. Льята проскальзывает мимо домов, в темноте не отличимых друг от друга. В одном из них проживает Рийси, о которой сейчас лучше не вспоминать, чтобы не портить себе настроение. Льята и так себе всю голову сломала за прошедшие трое суток. Она мотает головой, отгоняя ненужные мысли.

Улица обрывается внезапно для задумавшейся Льяты. Ну да. Конечно же «Лестница Самоубийц», как её в народе называют. Около сотни кривых ступенек без перил — слишком узких для того, чтобы по ним можно было спускаться, не боясь свалиться. Льята осторожно нашаривает ногой ступеньки, как можно плотнее прижимаясь к неровной каменной стене. Перед глазами медленно проплывают смутно различимые в уже наступающем рассвете трещины в камне. Можно было, конечно, повернуться к стене спиной, но вглядываться в темноту, начинающуюся в шаге от неё, Льяте не хотелось. Правда, думать о том, что прямо за спиной пустота, тоже нерадостно. Лья время от времени останавливается, чтобы обтереть о юбку мокрые от духоты и волнения ладони. Наверное, можно было пойти другой дорогой — едва только оказавшись рядом с лестницей, Льята поняла, куда направился папа — по эту сторону от города располагается только один двор. Тот, что за рекой. Но на кружную дорогу пришлось бы потратить намного больше времени, и кто знает, что бы Льята в этом случае упустила? Нельзя игнорировать такую возможность!

IV

Эту часть города Кери не любит. Всё-таки воспитание Лайганы даёт о себе знать — сама мысль о том, чтобы прогуляться по бедняцким улочкам вызывает чувство брезгливости. Хм. А принадлежность к колдунам добавляет ещё и мысль о собственном превосходстве. Забавно. Кери придерживает юбку, чтобы та не мела подолом дорожную пыль. Мимолётно напоминает себе, что следовало бы её укоротить. В который раз уже напоминает.

Нужный дом стоит в самом конце улицы. Если бы город окружала стена, как, к примеру, Бринн, то дом прижимался бы к ней. Но в Севре — лишь различимая магами обережь мерцает в паре шагов от невысокого заборчика, через который запросто перешагивают куры… Ну, ладно-ладно — перелетают. Только он всё равно низкий. Кери проскальзывает в приоткрытую калитку и быстрым шагом направляется к двери. Заворчавшего было дворового пса она заставляет замолчать одним коротким взглядом, а выходящим из дома людям привычно отводит глаза. Незачем им видеть дочку главного городского мага в таком месте.

В помещении прохладно, но Кери предпочла бы остаться на жаре, чем дышать больной магией этого дома. Увы, придётся потерпеть. В небольшой затемнённой комнате кроме Кери находятся ещё несколько человек, среди которых она с некоторым удивлением узнаёт сестричку в компании Рийсы. Что это, интересно, они тут забыли? Во что Льята снова ввязалась? Мало ей тварей и прочего?.. Кери тихо выдыхает, стараясь ничем себя не выдать. Отвод глаз, конечно, дело хорошее, только вот шуметь всё же не стоит — мало ли. Кери осторожно пробирается в дальний угол комнаты, откуда можно спокойно рассматривать посетителей старухи Тисс и не бояться, что кто-нибудь её заметит. Всё-таки даже чары не убедят человека в том, что перед ним пустое место, если он на это самое «пустое место» наткнётся. Во всяком случае, Кери сильно сомневается в своих способностях в подобной ситуации.

— И всё-таки. Я сомневаюсь, что она станет тебе помогать, — различает Кери голос сестрички. Льята с любопытством рассматривает помещение. Как будто в предыдущие разы она его не успела изучить! Надеется увидеть что-то новое? Выглядит сестричка довольно спокойной, чего нельзя сказать о её подружке. — Уверена, Кери смогла бы больше. Ну, если не она сама, так кто-нибудь из её родни. Тебе стоило бы просто поговорить с…

— Лья, я не желаю общаться с твоей сестрой! — перебивает Рийса. Она что-то вертит в руках, но Кери не настолько близко, чтобы разглядеть, что именно. Да это и не интересно. — Я терплю её присутствие в этом городе и в нашем кругу, не возражаю, когда вы все вот так просто с ней общаетесь, но не думай, что я побегу просить её о помощи!

Ничего нового. Кери бы сильно удивилась, реши Рийса обратиться к ней. Льята что-то пытается сказать, но не успевает — с мерзким скрипом, в котором Кери различает боль дома, отравленного разлагающейся магией Тисс, открывается дверь, ведущая в совсем крохотную комнату. Именно там старуха принимает посетителей. На пороге появляются незнакомая Кери женщина средних лет и сама Тисс — невысокая старуха в тёмной одежде. У неё довольно приятные черты лица и доброжелательный вид, но Кери привычно подавляет желание брезгливо скривиться, как при виде клубка червей. Тисс и посетительница прощаются, после чего старуха собирается вернуться в комнатушку, но тут к ней подлетает неопрятная женщина, которая всё это время сидела на расстоянии пары шагов от Кери и нервно комкала рваную грязную юбку. Кери особе не рассматривала её, отметив лишь растрёпанную причёску и мятую, местами заляпанную чем-то одежду. Этого было достаточно, чтобы стараться ненароком не коснуться неряшки. Теперь же Кери с удивлением рассматривает жену господина Чаррая. Хозяина Медового Двора. Человека не самого приятного, но преданного Ли-Лай. Бабуля не раз и не два прибегала к его услугам. Интересно, кто теперь станет выполнять мелкие просьбы лесных колдунов? У старших Ли-Лай есть кто-нибудь на примете? Наверняка.

— Вы должны меня выслушать, Тисс! Это очень важно, — требовательно говорит… Лоя. Кажется, её зовут Лоя. Она хватает старуху за рукав, не замечая, как та отдёргивает руку. — Вы обещали, что не оставите нас…

Тисс незаметно ведёт рукой, после чего приобнимает Лою за плечи и выводит из дома, что-то нашёптывая. Кери тихонько хмыкает, восхищаясь тем, как ловко старуха спровадила нежелательную посетительницу вон. Такому стоит научиться. Особенно, если вспомнить, что говорила бабуля позавчера вечером. Но что же случилось с Лоей? Вернее — как она выжила? Вроде бы, на Медовом Дворе живых не осталось… И стоит ли узнавать? Тисс возвращается и жестом приглашает к себе следующего. Кери откидывается на стену и прикрывает глаза. В комнате остаются ещё три человека, не считая сестричку с её подружкой. Придётся ждать. Новых посетителей уже не будет — Тисс навесила отвращающую паутинку на калитку — но те, что внутри дома, никуда не денутся. Сама же Кери возвращается к своему последнему визиту в дом матери. Который никак не удаётся выбросить из мыслей.

«…Внутри дома гораздо прохладнее. Сёстры запирают внешнюю дверь и проходят внутрь дома. Тут же расходятся в разные стороны, словно бы и не знакомы вовсе. Мира бегом взлетает на второй этаж, Ярана исчезает за дверью кухни. Кери же направляется к низкой двери, ведущей в сердце дома. В городских домах такого нет. За исключением домов магов, но и там всё иначе. В домах селян центром дома является печь, что и неудивительно. Здесь же сердцем называют рисунок из вязи символов в центре территории колдуна. Живую магию, запертую в пределах линий. Именно вокруг такого рисунка выстраивается жилище и всё остальное. Сердце дома матери… точнее дома хагари Гильетт Ассано всегда вызывает у Кери мурашки и лёгкую дрожь. От едва тлеющих, на первый взгляд, символов веет такой силой, что хочется покорно встать на колени и с радостью исполнить любое повеление. Кери мысленно кривится от подобных желаний. Останавливается за три шага от цепочки знаков и слегка наклоняет голову, приветствуя старшую в семье.

V

Кери предпочла бы сейчас находиться дома. И даже была бы рада слушать, как Глора опять ругает Эрока вместо того, чтобы терпеть влажную духоту старой мельницы. Сейчас, перед рассветом, даже возле воды не чувствуется прохлады — вода, впитавшая за день жар, отдает его назад. За ночь сладкий аромат Белой Печали только усилился. Видимо, распустились ещё несколько цветков. Кери борется с искушением сплести паутинку, отгоняющую дурман. Конечно, тот, кого она ожидает в такое время за пределами города, не скажет ни слова против ворожбы, но не стоит идти на поводу у собственных слабостей. Сладкая отрава ещё не набрала полную силу, чтобы отгораживаться от неё чарами. До тех пор, пока возможно бороться с ней усилием воли, не нужно искать помощи. Так считает бабуля. Кери с ней согласна.

Верхушки деревьев уже осветили лучи солнца, а около мельницы по-прежнему никого, кроме Кери. Она резко втягивает воздух сквозь зубы. Отгоняет лёгкую неприязнь к Меору, который сам предложил здесь встретиться! «До рассвета»! И где, спрашивается, его носит?! Можно подумать, что покинуть город так просто! Особенно сейчас, когда чуть ли не каждую ночь по округе шастают твари, начинает цвести Печаль, а в город отовсюду приходят сборщики слёз. Кери опускает руку в воду, зачёрпывая камни и песок со дна. Задумчиво рассматривает улов. Мелкие камушки, отшлифованные водой, не выглядят привлекательно. Видимо, не повезло. Иногда в реке удаётся выловить что-нибудь, пригодное для ворожбы, но явно не сегодня.

— Давно ждёшь? — Кери вздрагивает и оборачивается на голос.

— Достаточно, чтобы решить, что ты уже не явишься.

— Меня задержали, — Меор усаживается рядом, не боясь запачкать светло-зелёный целительский балахон.

— Даже не буду спрашивать, кто именно. Она всё ещё не успокоилась?

— Кери, это не самая приятная тема. Я бы не хотел её обсуждать.

Кери пожимает плечами. Что здесь обсуждать? Яра продолжает беситься из-за такого пустяка? Ну и ладно. Это никак не касается Кери. Пока, во всяком случае. Так что пусть с ней разбирается кто-нибудь другой.

— Как вышло, что ты вернулся в Ли-Лай так рано? Твоё обучение должно было завершиться ближе к осени. Я думала, вы с Ореном вернётесь вместе.

— Отец велел прервать обучение и присоединиться к прочим целителям. Твари в этом году…

— Ведут себя не так, как обычно, — кивает Кери, не поворачиваясь к жениху. Она предпочитает разглядывать реку. Меор тоже не смотрит на неё, что Кери отмечает, слегка скосив в его сторону глаза. — Но в деревне всё спокойно. На этот раз твари не сумели прорваться сквозь лес. Где же они появляются?

Много где, как оказалось. Не проходит и ночи, чтобы твари не напали на кого-либо. Только всё это происходит вдали от Севре. Потому-то Кери до сих пор ничего об этом не слышала. Да и городские маги тоже пребывают в неведении. Кери молчит, не зная, что тут можно сказать. Она как-то не задумывалась, что всё настолько… и ещё цветение Печали, начавшееся в этом году раньше обычного — до сих пор в городе не собралось и четверти сборщиков.

— Так что у меня теперь много практики. Можешь меня поздравить, — невесело хмыкает целитель. Он набрал в горсть мелких камешков и теперь кидает их по одному в воду. — Слышал, в городе тоже неспокойно. Как там тётя?

— Не хуже, чем обычно, Меор. Всё так же терпеть меня не может. — Не стоит упоминать про вчерашнюю встречу. Меор с теплотой относится к Тисс, заменившей ему мать. Надо полагать, он сильно расстроится, узнав о том, что Кери наговорила ей. Интересно, старуха расскажет племяннику про это? Не хотелось бы. Впрочем, сейчас не об этом. — В городе сейчас ожидают начала сезона сбора слёз. Так что ни о каком спокойствии речи не идёт.

На некоторое время повисает молчание. Кери не стремится его нарушать. Она просто не представляет, что можно сказать человеку, который вдруг стал её женихом. Будь всё по-прежнему, Кери бы нашла массу тем для разговоров — с Меором она знакома с детства. Но изменение статуса всё испортило. Кери может понять бабулю с её планами, пусть они и кажутся ей совсем не обязательными, но сейчас начинает чувствовать по отношению к ней некоторую неприязнь. Ох. Надо вспоминать, о чём разговаривала с предыдущим женихом… как его звали?.. Да уж. Когда Кери не так давно жаловалась на скуку, она не имела ввиду, что сама хочет участвовать в чём-либо. Она вполне бы удовлетворилась ролью наблюдателя.

Солнце наконец-то поднялось над лесом. Сладкий запах Печали под его лучами постепенно усиливается. Кери встряхивает головой, отгоняя дурман, вновь чуть скашивает глаза, чтобы видеть Меора. Жених не скрываясь морщится от запаха, но также не прибегает к помощи ворожбы. Молчание затягивается, но Кери не пытается его нарушить. Потому что единственная тема, приходящая сейчас на ум — скорая свадьба. Как об этом говорить, Кери не представляет. Не будь рыжий целитель знаком ей с детства, было бы намного проще принять его в роли будущего мужа. Во всяком случае, ныне мёртвый прошлый жених, имя которого она никак не может вспомнить… может, и не надо?.. не вызывал подобных трудностей. Кери и видела его лишь пару раз на весенних балах в доме хага Дене. И потом он ещё раза два заходил к ним домой, где беседовал, в основном, с мачехой, а Кери просто присутствовала. Меор же…

— Так что? День свадьбы уже определён? — разрывает молчание целитель. Он наконец-то поворачивается к Кери. Она разглядывает простоватое лицо жениха. Усыпанный веснушками, с выгоревшими волосами — он выглядит даже милым. Но как Яра ухитрилась в него влюбиться? Он же такой… она могла найти и что-то получше.

— В первый день осени. Странно, что я об этом знаю. Ведь это не я живу в Ли-Лай.

— Так и я там появляюсь лишь изредка, — пожимает плечами Меор. Кери вспоминает об упомянутых ранее нападениях и понимающе кивает. — Хорошо. Значит, скоро будет проводиться первый из положенных обрядов. Я…

— И что ты здесь делаешь, Меор?! — раздаётся злой голос.