Кусачий мачо. Ловушка для огненной ведьмы

Глава 1. Любовь зла – не влюбляйся в козла (любовно-треугольное)

— Диана, не расслабляйся! Еще пару кадров с ушками, и переодевайся в свадебное!

Эрик увлечённо щёлкал фотокамерой. У меня, если честно, уже мушки в глазах летают, позируем полдня: не пила, не ела. Машка тоже вон с ног валится, силясь выдавить улыбку. Но она хоть сидит, а у меня все кадры стоя!

Сто раз пожалела, что согласилась на эту фотосессию. И денег-то с гулькин нос, и каталог какой-то дурацкий. Если бы не Тёма предложил, сто процентов отказала бы.

— Лена, ушки ей поправь! И ногу! Ногу в сторону, Диана! Улыбочка… И-и-и! Да что у тебя, зубы прихватило?

— Эрик! Ещё пять минут — и на свадебное платье меня не хватит!

— Готово!

Фу-ух! Машка замертво упала на площадке возле моих ног, а я облегчённо стянула с головы дурацкий ободок с заячьими ушками.

Новогодняя коллекция, боже! Кто этот чудо-модельер, даже знать не желаю!

— Мария, отдыхай! Диана, переодевайся!

Я недовольно сморщила нос.

— Эрик, давай перенесём на завтра! Сил моих больше нет!

— Какой на завтра? Какой на завтра! Мне ещё отбирать, обрабатывать! Новый год на носу, не успеваем!

Ну конечно! Конец октября на дворе, а у него новый год на носу. Разве что только на его носу, он у него длинный, как раз длиной в два месяца.

— Эрик, смилуйся! У меня свадьба через неделю! Мне меню в ресторане уточнить надо!

— Переодевайся, Милованова, и хорош бухтеть! — брякнул он, одновременно отсматривая кадры в фотокамере. — Как раз в подвенечное, считай, что это репетиция перед свадьбой. Ваня, света добавь! Вот тут, слева! Гаврилова, ты что, умерла? Ваня, и труп из кадра убери!

— Воды! — трагично простонала Машка, красиво распластавшись в куче ёлочных иголок и мишуры. — Иначе труп начнёт разлагаться…

— Нравственно? — не отрываясь от камеры, хохотнул Эрик. — Никого не удивишь, Гаврилова, никого не удивишь!

— Хам! — Машка нехотя уселась и стянула ушки. — Видала? Вот этот длинноволосый эльф в цацках меня нравственности учить будет!

Я набрала воздух в щёки и шумно выдохнула, оценивающе оглядывая Эрика. Эльф – не эльф, но со своим двухметровым ростом и хищными скулами сам больше тянет на модель, чем на фотографа.

— А чё не так? — не глядя хмыкнул Эрик. — Могу дать несколько уроков. Хотя, зачем тебе? В моём личном топе самых безнравственных особ ты твёрдо входишь в первую десятку.

А парень не промах. Это ж каким надо быть уверенным в себе, чтобы так хладнокровно нарываться?

— Пф-ф! — Машка бросила в него ушами. — Какая честь, ну надо же! А кто же возглавляет этот топ?

— Тебе только скажи, Гаврилова, только скажи, ты же спуску не дашь, — всё так же задумчиво пялясь в камеру буркнул Эрик и поднял глаза на меня. — Милованова, ты чего ещё не в платье?

— Пусть Машка снимается. Я пас! — в отчаянии взвыла я, ища глазами Тёму. Во-первых, это его дурацкая затея, во-вторых, нам действительно пора в ресторан, а в-третьих, я уже соскучилась: с этими предсвадебными приготовлениями мы слишком редко бываем вместе!

— Какая Машка? — нервно закатил глаза Эрик. — Ты же понимаешь, декорации в снегу, платье белое, модель нужна брюнетка!

Я с завистью проводила глазами белобрысую Машку. Та изящным жестом скинула каблуки и притормозила у выхода.

— Пошла переодеваться. Тебя подождать?

Я тихо захлебнулась завистью.

— Не надо… — какой там? Зная ушлую натуру Эрика, мы здесь провозимся еще полдня.

Тяжело вздохнув, обречённо сдалась в руки костюмерам.

Платье повергло меня в шок, на какое-то время я даже выпала из тенёт липкой дрёмы. Какой отстой, о боже! Порнографический корсет из корявой сетки в розочку и длинная юбка с оборками с разрезом по центру до трусов. В качестве головного убора предлагался кокошник с фатой. Идеально. Просто Снегурочка по вызову! Кто-то всерьёз выходит в таком замуж?

— Эрик, познакомь меня с дизайнером, — я скривилась, глядя на довольную рожу фотографа в зеркале у себя за спиной. — Хочу выразить ему свое персональное «фи».

— Прикуси язычок, Милованова! — облапив ручищами под грудь, он нагло подтянул на мне корсет, словно на обычном манекене. — Это ж сам Полетелов! Гениальный мастер и талант!

— И твой кумир? — хохотнула я в кулак. — Ишь как восхваляешь!

— Конечно, Милованова, конечно! — тут же отозвался Эрик, хитро вздёрнув бровь. — Я всегда восхваляю тех, кто платит мне деньги. Чего и тебе советую, если хочешь сделать карьеру. Так! — звонко хлопнул он в ладоши, тут же потеряв ко мне интерес. — Перерыв на чашку кофе! Лена, мне без сахара!

— А мне с сахаром и сливками! И круассан! — тут же оживилась Машка. Никто и не заметил, как она тихо просочилась в костюмерную и теперь скептически сморщив носик оценивала мой вызывающий наряд. — А чё? — удивилась она, когда мы дружно повернули к ней головы. — Живот от голода крутит!

Глава 2. Мужик не кается – свадьба отменяется (народная примета)

Мой ненагляднейший жених, спустив штаны и пыхтя как трактор на посевной, исправно трудился на благо отечества. Пардон. На рыжеволосой гримёрше с впечатляющим размером груди. Да так радел за свое бравое дело, что даже не сразу заметил явление сказочной царевны-лебледи в его апартаменты.

Я замерла с открытым ртом. Нет, не от избытка впечатлений, даже не от смелой подачи композиции, особенно с определённых ракурсов, а тупо от неожиданности, ибо до сих пор наивно полагала, что мой жених — образчик самцовой добродетели. Тем неприятнее осознавать — ан нет, ошибочка вышла, стандартный дворовый кобель.

Наконец-то заметив меня, Тёмочка опал с морды лица.

— Диана… Ты не так всё поняла!

Разумеется — не так! Да я вообще ничего не поняла пока, кроме одного — рога и кокошник одновременно на голове не умещаются. Но этой коронной фразой Артём меня заинтриговал.

Стандартная кобелиная отмазка. Что в жизни, что в кино. Всегда было интересно послушать дальше, но тут есть негласное правило: в подобной ситуации экранная героиня просто обязана теряя сопли сорваться с низкого старта на самом интересном месте, хлопнув дверью в камеру.

Я этого делать не собиралась.

— Слушаю, — произнесла невозмутимо, наблюдая, как гримёрша торопливо кутается в платье, натягивая его задом-наперёд.

Тёма растерянно застыл на месте. Явно не ожидал, что я окажусь такой невеждой, сериалов не смотревшей. Он так испуганно хлопал глазами, что я аж прониклась. До самых сокровенных струн порушенной нервной системы, но объяснениям решила внять.

— Ди, я не понимаю, как так вышло!

Рыжеволосая красотка, кое-как подобрав шмотьё, аккуратно обошла меня и, зачем-то буркнув вежливое «здрасьте», просочилась к двери. Но застряла там, борясь с замком, который я умудрилась захлопнуть.

— Помилуйте, батенька, никто не понимает! — картинно ухмыльнулась я, проследив за ней глазами. — Давайте разбираться вместе. Наверное, ты просто шёл и нечаянно упал? Прямо на неё! Из окна дуло, а сегодня магнитная буря, да и ветер, как назло, северо-западный!

— Диан…

— Нет-нет! Ты прав. Глупости какие! Девушка сама тебя коварно соблазнила, а ты как истинный джентльмен не смог отказать даме…

— Да она меня не интересует вовсе!

— Правда? — я скосила глаза вниз. — А твой дружок так не считает.

Артём охнул и быстро подтянул джинсы, бегло запихнув туда своё восставшее добро. Зачем теперь, спрашивается, и чего мы там обе не видали?

— Постой! — я задумчиво приложила палец к губам. — Она тебя шантажирует? Точно! Ты знаешь, а это статья! Я немедленно звоню в полицию!

Девица уронила туфли, которые держала руках, и посмотрела на меня как на умалишённую. Потом с удвоенной энергией накинулась на замок, который то ли заклинило некстати, то ли она сама со страху перепутала, в какую сторону крутить.

— Да прекрати ты нести ерунду! — психанул Артём.

Я сложила руки на груди.

— Охотно послушаю твою версию!

— Диана, это ничего особенного, просто секс! Сама понимаешь, однообразие может наскучить. Каждый день одно и то же: работа, дом, привычная постель. Между прочим, семейные психологи даже советуют время от времени ходить на сторону, чтобы разбавить этот самый быт. И потом, я же не завёл себе постоянную любовницу. Сегодня эта, завтра та… Ну, поимел её разочек и забыл, какая разница?

Обнаружив себя сразу в восьмидесятой степени офигения, я поспешила отвернуться, чтобы взглядом не прострелить зарвавшегося кобеля навылет. Судя по лицу девицы, она подумала о том же.

— Вот козёл! — с досадой сквозь зубы бросила она.

— Совершенно с вами согласна. Диана, — я шагнула к рыжей и протянула ей ладонь.

— Катя, — нервно пожала её та.

— Спасибо вам, Катя. Вы мне помогли на многое открыть глаза.

Я быстро справилась с замком, и девушка пулей выскочила вон.

— Итак, я правильно поняла? — я снова повернулась к Тёме, прикрыв дверь. — Ты, как эксперт в области семейной психологии, стабильно разбавляешь свою сексуальную жизнь развлечениями на стороне. Как долго?

— Ты чего опять утрируешь?

— Ну что ты! — картинно удивилась я. — Просто хочу разобраться, как давно на самом деле мне следовало выкинуть тебя пинком под зад?

Тёма спокойно застёгивал рубашку.

— Диана, ну зачем вот это всё? Ничего же страшного не произошло, — примирительно пожал плечами он. — Я не собирался от тебя уходить. Меня всё устраивает. И наша свадьба остаётся в силе.

Я с удивлением взглянула на него. Действительно хворый на весь чердак или просто с перепугу?

— Чтобы сегодня же ни одной твоей поганой тряпки не было в моей квартире! — прошипела как змея, едва удерживаясь, чтобы не сорваться в драку. Благодетель нашёлся! Он что, делает мне одолжение с этой свадьбой что ли? — Что не успеешь забрать — найдёшь на помойке. И ключи оставь на тумбочке!

До Тёмочки туго — лесом да оврагами — но всё же дошло, что коварная судьбина подставила ему подножку на самом старте семейной жизни.

Глава 3. Не хватает ума – займи у подруги (жизненное наблюдение)

— Вот же кобелина! А так с виду и не скажешь… Да я ему… Да я его… Вот уро-од! — Машка не уставала праведно возмущаться, промакивая моё лицо платочком.

Я же едва успела гордо удалиться из гримёрки и тут же дала волю чувствам. Слёзы, сопли, тушь — текли рекой, теряясь в пошлых розочках.

У Машки хватило ума увести меня подальше от едких выводов Эрика, и сейчас, сидя в коридоре Атриума, где и располагалась его студия, она спешно упаковывала меня в нормальную одежду.

— Мой тебе совет, подруга, ты это просто так не оставляй! — напутственно поучала она, застёгивая на мне джинсы. — Смотри чего, а? «Ничего страшного», — передразнила она, скрипя зубами. — Неужели ты это всё спустишь на тормозах?

— Ма-а-аш, да как так-то? Что я теперь гостям скажу? Приглашения разосланы, платье куплено! Позорище какое! Столько стара-а-аний, и всё коту под хво-ост!

— Ну вот это другое дело! А то я уж напугалась, что ты о нём печалишься! А если дело только в платье, то жениха и заменить нетрудно, правда, да? — весело оживилась Машка, запихивая мои негнущиеся руки в рукава пальто.

— А-а-а-а! Как это — не печалишься? Столько лет… Я же его люби-и-ила-а!

— Ох ты ж, какие египетские страсти! Любила-а? Ну тогда придётся простить, — серьёзно заключила Машка. Она вручила мне сумочку и полюбовалась на то, что получилось. — Гостей нельзя разочаровывать.

— Ты чего несёшь такое? — я даже реветь перестала и, вытаращив глаза, уставилась на подругу.

— Это ты чего несёшь? — вдруг разозлилась она. — Какое, к дьяволу, платье? Какой ресторан? Тебя только что предали! Втоптали в грязь! И ладно бы только это, но ещё вместо извинений предложили смиренно закрыть на всё глаза. Типа «а чотакова, с кем не бывает?»

— А-а-а-а!

— Спокойно! Сейчас мы всё исправим!

— Как? — я снова захлебнулась соплями, хлюпнула и уставилась на неё.

Машка вытерла мне физиономию, взглянула оценивающе и поморщилась.

— Нет, так не пойдёт! Снимай пальто и иди умывайся.

Она порылась в своей сумочке и, вытащив оттуда увесистую косметичку, добавила:

— Вот так и исправим!

— Машка! При чём тут макияж? — всплеснула руками я. — Да мне вообще сейчас пофиг, как я выгляжу!

— А вот это ты напрасно! — тут же строго обрубила она. — Первое дело при душевной ране это что?

— Что?

— Позаботиться о себе любимой! — с довольным видом заключила подруга. — Никто! Слышишь? Ни один хлыщ не стоит наших слёз! Запомнила? Заруби на своём опухшем носу! Сейчас ты умоешься, причешешься и накрасишься! А потом перейдём к пункту два!

Вот умеет же Машка заинтриговать.

— А что у нас в пункте два?

— Тут есть пара вариантов. Первый и самый популярный — напиться и забыться. Но я советую пойти другим путём.

— И? — я аж вытянула шею, перестав хлюпать носом.

Машка хищно сверкнула глазами.

— Отомстить! — прошептала и потёрла кулачки.

— Отомстить? — распахнула клювик я. — А как? О! Точно! Я ему машину краской оболью! Или нет, нет! Нацарапаю на ней «гандо…» Нет! «муд…»! Или… или… О-о! Я попрошу Леночку добавить ему слабительного в кофе прямо перед важной презентацией! Или корпоративом! Или…

— Ой, дура, — Машка вздохнула и закатила глаза к потолку. — Тут смысл не в том, чтобы ему хреново сделать. Наоборот, сделать так, чтобы тебе стало на душе легко и хорошо!

— Мне будет очень хорошо, когда он на корпоративе не успеет добежать до туалета.

Машка надула щёки и громко выдохнула воздух.

— Банально, скучно, неоригинально! — припечатала она. — Есть способ действенней и романтичней. Не забывай сопоставить на чаше весов его косяк и твою месть. Они должны быть равнозначны.

— И что ты предлагаешь? — поубавила пыл я.

— Зеркальную ответочку. Измени ему!

Я прямо почувствовала, как вытягивается моё лицо. Изменить? Тёме? Даже в голову не приходило. Он был первым и пока единственным моим мужчиной. И пусть Машка частенько и потешалась над этой моей «сомнительной», по её мнению, особенностью, но искать что-то новенькое на стороне я никогда не стремилась.

— Зачем… Как? В смысле… а с кем?

Даже если бы я и сочла Машкину идею гениальной, вот в этот последний пункт всё и упёрлось бы. Тайных поклонников у меня не обреталось, равно как и каких-нибудь старых друзей, что в подобной ситуации могли оказаться к месту.

— Тоже мне — проблема, — хмыкнула подруга и посмотрела на часы. — Значит так, фэйс свой в порядок приведи, да побыстрее, а то опоздаем.

— Куда? — перестав реветь, вытаращила глаза я.

— В объятия твоего нового любовника, — хахакнула она. — Знаю я одно местечко… Ну, в общем, крутое такое местечко. Бар «Вой». Там чаще всего байкеры да рокеры тусят. Слышала? Нет? Откуда тебе… Так вот. Там как раз сегодня праздник. Артурка на выдумки мастак.

— Какой Артурка?

Глава 4. Не знаешь броду – пей только воду (от посетителя пивных баров)

Мохнатые хлопья снежинок, пеленой заполонившие город, таяли в озерцах грязных луж, растекались унылыми кляксами на мокрой мостовой, по которой оранжевыми зайчиками скакали блики уличных фонарей. Пожухлая листва смешалась с грязным снегом, липла к сапогам и жалобно хлюпала под ногами.

Что погода, что моё настроение — одинаково! И вряд ли Машкина затея хоть что-нибудь исправит. Но идти домой совсем не хотелось. При одной мысли, что мне предстоит провести вечер одной, в компании с новеньким свадебным платьем, только вчера доставленным из ателье, в которое вложила всю любовь и душу, и в котором через неделю я должна была стать самой счастливой невестой и женой, мне становилось дурно.

— Чтоб тебя, придурок! — ни я, ни Машка не успели отпрыгнуть, когда мимо с громким «дуц-дуц» из динамиков просвистел видавший виды жигуль, споткнулся на кочкаре, ухнул колёсами в лужу и, весело выпрыгнув из неё, обдал нас фонтаном липкой грязи.

— Козлина, блин! А ну, стоять!

К великому изумлению Машки жигуль действительно затормозил, и оттуда, рассыпаясь в извинениях, выскочил матёрый кавказец.

Миновав стадию душераздирающих слёзных излияний, я ожидаемо провалилась в ступор. Поэтому сейчас в упор не замечала ни грязного пальто, ни стекающих по волосам мутных капель, даже склоки Машки с нерадивым водилой не слышала, с головой погрузившись в печальные думы. Просто стояла столбом, тупо уставившись в замурзанное заднее стекло «девятки» с витиеватой надписью «Баку — Воронеж, хрен догонишь», пока Машка матюкалась так, что с ближайшей берёзы сыпались сонные воробьи.

— Поехали! — я очнулась, когда подруга ухватила меня за рукав. — Рафик довезёт нас до бара. Бесплатно! — рявкнула она, обращаясь к водиле, и тот, тихо щерясь, закивал.

Уже Рафик? Ого, быстро, а совсем недавно был козлиной. Но Машка на то и Машка, чтобы с ходу улаживать любые конфликты. Как я сказала? Улаживать? Не так. Сначала разжигать. Частенько даже на пустом месте.

Я бы назвала её склочницей, но Машка гордо именовала себя светской леди, а неуёмный темперамент с легким флёром придурковатости ловко маскировала под любознательность, оправдывая свои порой совсем нелепые поступки острой нехваткой неформального общения и тягой к переменам. Меня при этом она именовала консерватором, а за глаза ласково — душнилой и, что уж тут спорить, была абсолютно права.

За годы совместного проживания с Тёмой и после пяти лет института я такой и стала — по-другому и не назовёшь. Работа, учёба, рефераты, домашние хлопоты. Каждый день по кругу. Кажется, я давно закружилась до звёздочек в глазах. С такого ракурса я бы даже поступок Тёмы могла оправдать, потому что грандиозная идея сыграть наконец-то свадьбу наши отношения не оживила, а скорее — погребла.

То ли дело Машка: если мужик — то горячий, если отношения — то страстные, если развлекаться — то на всю катушку. Движуха, перемены и тусня — классический девиз как «мир-труд-май». Чего уж удивляться, что теперь она тусуется у рокеров?

Порой даже мучили завидки. Тоже хотелось хоть глоточка этой вот… свободы. Ну что ж, получите — распишитесь, Милованова! Я всё ещё силилась сообразить, что за пердимонокль приключился со мной на этот раз, но судьба уже сделала кульбит. И вот теперь меня ждёт эта Корома…

***

В стенах бара было душно и немного тесно от обилия народа, но вместе с тем почти уютно.

Машка стянула с меня грязное пальто, деловито сунув его в руки дюжему охраннику с рогами на лысине, и потащила к стойке. Пока она вела меня через просторный мрачный зал с грубо сколоченными столиками, периодически то ругаясь, то целуясь и приветикаясь с гостями, я с открытым от изумления ртом озиралась по сторонам.

За столиками расположились весьма колоритные персонажи. Я даже ощутила себя неловко в обычных джинсах и коротком чёрном свитерке. Атмосфера бара сегодня напоминала какой-то бардовский тематический слёт, но без официальной темы. Девушки пестрили яркой этникой: кто-то красовался в кокошниках, кто-то в разрисованных повязках и лентами в косичках. Причём такие можно было заметить как у женщин, так и у мужчин, коих в баре сегодня было примерно столько же, сколько и дам.

Не знаю, почему я решила, что на Корому все мужики в ужасе разбегаются, опасаясь быть заарканенными неугодной красоткой, но местный контингент явно трусостью не отличался.

Здоровые бугаи, большей частью упакованные в кожу, сверкали яркими тату, бородами и мехами. Этакий компот из разных этносов: от мадагаскарских аборигенов до суровых викингов. На голове у многих топорщились рога, и я жутко удивлялась, не обнаружив у ножки стола рядом с такими индивидами здоровенного топора или древнескандинавского меча с костяной рукояткой.

Контингент закидывался мясом, рыгал, ржал и обильно запивал закуску пивом. На меня смотрели с интересом, строили глазки и недвусмысленно подмигивали, играя бицепсами, мол, выбери меня. Я же трусливо жалась к Машке, всем своим видом показывая, что я вообще тут не за этим.

И уж положа руку на сердце, пришла я действительно не за этим. Бросаться в койку с первым встречным я отнюдь не собиралась: не так воспитана, да и не уверена, что это поможет. А припёрлась сюда лишь движимая профессиональным интересом, как выпускница исторического, с наивной целью стрельнуть подходящую идею для диплома.

Музыка, к моему великому удивлению, играла этническая и вполне себе живая. Я-то ожидала увидеть тут бравых лохматых рокеров в рваных кожанках, рвущих горло на износ, но, видимо, это не в случае с Коромой.

Глава 5. Это был сон... Удивительный сон... (из воспоминаний Альцгеймера)

Это как лежать на спине в тёплом море. Нет, лететь низко над водой, когда нежные волны слегка щекочут кожу. А в небе солнце. И оно не слепит глаза, а нежно обнимает, скользит лучами по телу, словно целует его.

Или нет. Я сама это солнце. Громадное и горячее, внутри которого бушуют бури, и жидкое золото кипит, готовое взорваться. Комок бурлящей энергии: распирающей, страстной. Неуёмный огненный сгусток, который растёт, бешено бьётся внутри, разгоняя — нет, не кровь — потоки жгучей магмы.

Он крепнет и растёт, заполняя тело и сознание. А потом взрывается, рассыпаясь огненными искрами. Снова и снова… Искры шипят, падая в синюю воду, но не тухнут — продолжают сиять, словно рассыпанные звёзды. И я плыву по этому лазоревому супу, приправленному золотым песком. Лёгкая пушинка — опустошённая и… счастливая. Упиваюсь негой и какой-то сладкой нереальностью, хотя и понимаю, что на самом деле это всё реально.

Боже, хорошо-то как… Тёплые губы пробежались по плечу, кожу огладила сильная мужская рука.

— Тёма… — пробормотала сквозь сон, не открывая глаз.

Просыпаться не хотелось. Совсем. Слишком уж кайфово было мне сейчас. Слишком сладко ныло уставшее тело, а тягучая нега разливалась по венам.

Я окончательно очнулась от тихого щелчка закрывающейся двери и подскочила на кровати.

Стой! Куда? О боже, я же его Тёмой сейчас обозвала! Вот же слепая идиотка! Да Тёме до этого парня как от этой кровати до галактики Андромеды на велосипеде! Зачем я это брякнула? А ведь он, наверное, обиделся!

Он? Мамочки! Кто — он?!

Постепенно просыпаясь, вспомнила о самом важном. Поздравляю, Милованова, ты докатилась! С первым встречным мужиком из бара в койку плюхнулась. Уму непостижимо!

Так, минуточку… Сознание прояснялось слишком медленно. И по мере этого прояснения я всё сильнее впадала в ступор.

Я не помню! Ни черта не помню про него! Ни имени, ни внешности — ничего, полный ноль! Помню только, что это был лучший секс в моей жизни, я до сих пор содрогаюсь, вспоминая его прикосновения. Вот ЭТО всё помню подробно и до мелочей — всё, кроме него самого! Как такое возможно?!

Следуя внезапному порыву, подскочила с кровати и в чём была — то есть ни в чём — помчалась к двери. Распахнула её, повергнув в изумление седовласого дедка в шляпе, что копался с замком соседнего номера, оглядела длинный пустой коридор, охнула и захлопнула обратно.

Тут же бросилась к балкону. Холодный осенний ветерок ворвался в номер, принеся с собой жёлтый берёзовый лист, и я обречённо вздохнула — балкон номера выходил в парк.

Номера? Ещё одно открытие. Это гостиница? Прекрасно! Меня тупо сняли на ночь?

Бред! Какой-то бред! Он явно меня чем-то опоил! Но как я ни старалась вспомнить, ничего, кроме «горной козочки» на ум не приходило. А её готовил мне бармен. Вряд ли в этом баре так принято. Или принято?

Бросив мимолётный взгляд на кровать, я аж присела на стул. Белоснежные смятые простыни, что недвусмысленно сигнализировали о том, чем мы ночью занимались, зияли обугленными дырами по всему периметру кровати. Он что, курил в постели? И если да, это ж сколько надо было выкурить? Но ни запаха, ни пепла, ни окурков я не обнаружила. Что ж это получается? Романтический вечер со свечами и лепестками роз? Да как мы весь номер не спалили?

Парень начинал мне нравиться. Ну не мог же он просто так уйти?! Обидно даже. Неужели не понравилось, что я назвала не тем именем. Блин, даже если бы хотела назвать тем — не помню!

Я снова подскочила, подгоняемая новой идеей. Телефон! Ну конечно, он просто не захотел меня будить, а сам забил туда свой номер и сделал вызов. Да все парни так делают!

Окрылённая, я подлетела к столу. Мой смартфон валялся там рядом с сумочкой, но к великому моему разочарованию в нём не было новых контактов. Покопавшись в истории вызовов, я идентифицировала последний исходящий — «Машка». Вот же блин!

Мысли потекли в другом русле. А зачем ему мой телефон? Мужик поразвлёкся и пошёл домой к жене. Или просто домой. Да может, ему вообще не понравилось? Или таких вот, как я, он снимает каждый день.

Щёки полыхнули румянцем. Какой позор, о боже! Возможно, и впрямь лучше больше никогда не показываться ему на глаза.

Закинув смартфон в сумочку, я бросила её на стул и обалдела в третий раз за утро. Возле сумочки лежал перстень. Не мой. Мужской. С виду старинный с небольшим зелёным изумрудом. Вещь винтажная, сразу видно, что штучная и очень дорогая.

Я надеюсь, это он просто забыл, а не оставил в качестве оплаты? И в том, и в другом случае мне этого не надо! Только… как его вернуть?

Я нервно почесала левое плечо. Именно оно меня всё утро раздражало, мешая телу наслаждаться последствиями ночной разрядки. И снова напрягла память. Почему я не помню, как он выглядит?

Так, Милованова, надо умыться, выпить кофе, подышать свежим воздухом — и память к тебе вернётся. Я бросила кольцо в сумку. А потом мы вернём его законному владельцу.

Залезла под душ, с сожалением смывая с себя чужой мужской запах. Настолько притягательный, что возникла мысль забрать с собой из номера подушку. Быстро оделась, причесалась и прикрыла покрывалом опалённую постель. Ещё не хватало объясняться с администрацией. Кто испортил — тот пусть и платит, а мне бы поскорее смыться.

Глава 6. Попала в переплёт – подруга помогёт (когда автор не придумал рифму)

— Так-так! Прекрати тараторить! Давай по порядку, — трудно было представить, что Машка хоть что-то поняла из моей сумбурной тирады, пока мы добирались до невзрачного кафе неподалёку от гостиницы.

Дверь приветливо звякнула колокольчиком, и Машка бросила сумку на ближайший стул у столика рядом с окном.

— Я и так по порядку! — я на автомате села рядом. — Понимаешь? Телефон не оставил, только кольцо! А зачем? Он что, мне так заплатил или просто его забыл? И в том, и другом случае надо вернуть, но он же просто молча испарился…

— Стоп-стоп! Для начала кто — он? — Машка поджала губы, глядя на меня как на умалишённую.

Я растерянно захлопнула рот. Точно! Самого главного я ей и не сказала. И как сказать, ума не приложу. Почему-то стало стыдно признаваться в подобном подруге.

— Парень. С которым я… С которым мы… Ох, которого я выбрала на Корому.

— Ох ты ж! Ну для начала поздравляю! — расплылась в улыбке Машка. — Если честно, не ожидала от тебя. Ну и как, тебе понравилось? Как звать? Кто он? — тут же засыпала меня вопросами.

— Маш, в этом-то вся проблема, — скривилась я, чуть не плача. — Я не помню ни имени, ни лица. Вообще ничего, кроме того, что он умопомрачительный любовник…

Лицо Машки надо было видеть.

— Это насколько ж умопомрачительный, что тебе всю память отшибло? — захохотала она. — Ты меня разыгрываешь?

Я уронила голову в руки.

— Не разыгрываю. Маш, меня, похоже, чем-то опоили…

— Банковскую карточку проверила? Заблокируй! Мало ли что, а вдруг и впрямь мошенник. Кошелёк на месте, украшения?

— Маша! Всё на месте! А украшения — вот! — я вывалила на стол старинный перстень. — Даже лишние оказались!

Повертев в руках занятную вещицу, Машка заглянула мне в глаза.

— Так ты просто хочешь кольцо вернуть?

— Н-ну да… — неуверенно потупила взгляд я, понимая, что эту хитрую лису не проведёшь. А и впрямь, для чего я собралась его искать? Совру, если скажу, что не хочу его увидеть.

— Ла-адно, — нараспев протянула она и достала из сумочки телефон. — С тебя пузырёк. И вот ещё: может, если он тебе не нужен, познакомишь? Я тоже так хочу… Чтобы аж память отшибло!

Я закатила глаза, а Машка быстро набрала номер. Довольно долго никто не отвечал, и я уже начала волноваться.

— Алё, Тимасик? Привет, это Маруся, — нежно зачирикала подруга, а я вся напряглась.

Ну точно! Если кто и видел парня, так это бармен, и чего уж проще было сразу спросить его!

— Тим, а с кем вчера ушла Диана? Что значит — какая? Подруга моя! Вчера мы с ней вместе в бар заходили. Понимаешь, не могу до неё дозвониться, волнуюсь.

Машка нагло врала, а я не успевала благодарить её про себя. Тактично так подошла к вопросу, безо всяких там «кого вчера Диана заарканила?»

— Чё? Да ты с дуба рухнул, что ли? Двенадцать дня! Спит он! Скажи, с кем ушла, и спи дальше! Что значит — не помню? Ты всё должен помнить. Чего-о-о? Сам туда иди, придурок!

Машка в сердцах бросила трубку, а я вся поникла. Как так-то?

— Не знаю, чего вы там все налакались, что ничего не помните! — возмущённо зафырчала она. — Или этот гад просто вредничает. Ладно, пусть проспится, потом перезвоню. Ну надо же, — хмыкнула она, — мне уже самой интересно стало! Итак, давай с самого начала. Что ты помнишь?

Удручённая реакцией Тимасика, я совсем расстроилась, но теперь немного оживилась.

— Так, что я помню… ага… Мы с Тёмой поехали в фотостудию.

— Не, давай ближе к делу, — сморщила нос Машка и открыла меню.

Я поставила локти на столик, сосредоточенно задумавшись, и в который раз за утро почесала плечо.

— Ты чего всё время чешешься? — подозрительно прищурилась подруга.

— Не знаю. Вот прямо с утра началось, — пробормотала, выстраивая в памяти цепочку вчерашних событий.

— Ты, дорогуша, того, это так не оставляй. Эти мимолётные связи до добра не доводят. Дам-ка я тебе телефончик одного венеролога…

— Чего? — кажется, я только сейчас вынырнула из воспоминаний и никак не могла понять суть разговора.

— Вы хоть предохранялись? — бесцеремонно на всё кафе вопросила Машка.

— Что?

— Что-что… Спрашиваю, он резинку надевал?

Я покраснела, побледнела и пошла красными пятнами.

— Боже мой, Маша, не ори ты так! — снизив голос на пару октав, умоляюще проговорила я. — Я лица его не помню, не то чтобы таких вот мелочей!

Машке на моё стеснение было чихать со Спасской башни.

— Мелочей? — громко закатилась она. — А-ха! Выходит, не впечатлил тебя размером, раз ты не запомнила!

— Машка! — я уронила лицо в ладони.

— Так, Ватсон. Не отвлекаемся на постороннее! Размеры уточним потом, — наконец-то понизила голос она и то только потому, что на нас начали оглядываться. — А сейчас опять сначала. Где мы остановились? Отмотаем подальше. Итак, что было после того, как ты спалила Тёму?

Глава 7. Я спросил у ясеня, где моя любимая... (справочник для начинающего экстрасенса)

Ни завтрак, ни обед не лезли мне в горло. Распрощавшись с донельзя довольной Машкой, которая мне прошлый вечер ещё полгода будет вспоминать, я тряслась в полупустом вагоне трамвая. Снаружи накрапывал дождик, пожухлые листья липли на стекло. Я прижалась к нему лбом.

Что такое происходит? Ещё вчера я была счастливой и верной невестой, мечтающей о семейном очаге, а сегодня уже брошенка с оленьими рогами и девочка для развлечений на ночь. Удивительно, как быстро я сменила статус. А ещё удивительней — сама, добровольно, в здравом уме и трезвой памяти. Хотя, насчёт памяти есть пунктик…

Разум отказывался воспринимать это всерьёз. Ну не так я воспитана, ну не могла я! А значит, это мистика какая-то!

Достав телефон, я флегматично уставилась на скрин, заботливо отправленный мне Машкой. Яркая реклама гласила, что в салоне некоей леди Травиатты я найду ответы на все свои вопросы, обрету суженого (ряженого, напомаженого или немытого-неглаженого), верну ушедшего мужа (даже если он не нужен), параллельно избавившись от порчи (от дурного глаза и любой другой заразы) — и всё это за какую-то смехотворную сумму, которая в объявлении не указывалась, но сразу вызывала подозрения.

Никогда не верила в такую ерунду, но, видимо, мой разум слишком сильно покривился и сейчас яростно семафорил, что именно оно мне срочно надо! Нет, как вариант, можно ещё обратиться в поликлинику, только я заранее представляла себе лицо психиатра, которому я расскажу свою историю. Спасибо. Лучше леди Травиатта…

Электронная карта привела меня в частный сектор на окраине города к большому голубому дому с белой звездой на крыше. Сверившись с адресом, я подошла к высоким воротам. Калитка в них тут же распахнулась и оттуда выскочила девушка. Не просто выскочила, казалось, её просто вытолкали взашей.

Та уходить совсем не собиралась, поэтому ловко развернулась, успев подставить сапожок под закрывающуюся дверь.

— Да я отдам! Всё отдам, но попозже! — откинув назад растрёпанную длиннющую косу, взмолилась она. — Ну на минуточку, ну хоть одним глазком!

— Вот когда отдашь, тогда и приходи! — рявкнули из-за калитки.

— Да откуда у меня такие деньги?! Я ж официанткой в пиццерии работаю! О сущей ерунде прошу! Ну надо мне знать, понимаете?! Только взгляну — и всё! Душа не на месте!

— Думать надо было, прежде чем делать! Отдашь долг и столько же сверху, тогда покажу!

Калитка снова попыталась закрыться, но девушка протиснулась в неё плечом.

— Один разочек! Последний! Только один!

— Да уйди уже отсюда, ненормальная! А не то сообщу, кому следует!

Рыжеволосая полноватая женщина невысокого росточка вытолкала упрямицу на улицу и тут же заметила меня.

— Вы ко мне? — сдунув непослушную прядь с раскрасневшегося после битвы лица, грозно поинтересовалась она, продолжая удерживать на расстоянии вытянутой руки настырную клиентку.

— Девушка, не ходите к ней! — с горькой обидой обратилась ко мне та. — Эта ведьма бесноватая обманет! Меркантильная мошенница!

— Ах ты, неблагодарная! — возмутилась леди Травиатта. — Да я дополнительную плату взять могла только за то, что тебя, дуру, покрываю! А давно могла сдать! Знаю я, кого боишься! А ну пошла вон, пока не передумала!

Девушка хлюпнула носом и подобрала с дороги сумочку, которую в пылу драки обронила. Видно, что крыть ей было нечем. Она окинула отчаянно злым взглядом гадалку и меня, и спотыкаясь заспешила прочь по ухабистой грунтовке.

— Ты это, в другой раз приходи! Завтра! — с раздражением бросила гадалка. — Некогда мне сейчас!

Она добавила что-то ещё, но я не расслышала, так как прямо за её воротами громко заработал перфоратор. Я беспомощно оглянулась по сторонам, понимая, что ни завтра, ни в какой другой раз в эту глушь я больше не поеду.

— Я не смогу завтра! — проорала, пытаясь перекричать перфоратор. — Мне сегодня надо! Заплачу вдвойне!

А это я вовремя сориентировалась, потому что на последней фразе лицо леди Травиатты подобрело.

— Ой, ну ладно. Заходи! Только у меня ремонт тут… Ты куда? Ты чего?! — тут же накинулась она на дюжего таджика с перфоратором. — Я сказала где? Со стороны теплицы выводи! А ты какого собачьего лая мне несущую конструкцию дырявишь?!

Они ещё долго переругивались под мощный рёв строительной техники, пока не догадались её выключить. Прокашлявшись, леди Травиатта тяжело поднялась на крыльцо и открыла дверь. Из дома тут же пулей выскочил молодой французский бульдог и рыча вцепился в её тапок.

Только сейчас заметила, что леди шлёпала по двору в домашних тапочках с песцовыми помпонами. Именно эти последние и не давали покоя неугомонному питомцу.

— Ты ещё! Отстань! Табурет, чтоб тебя! — она отпихнула пса ногой, но тот намертво вцепился в помпон, поэтому пришлось расстаться с тапком. Дальше леди Травиатта шлёпала в одном прямо по рассыпанной побелке.

— Сюда проходи! — она распахнула очередную дверь.

Я аккуратно пробралась мимо порушенной гостиной, совмещённой с коридором, по которой словно смерч прошёлся. Мешки штукатурки, инструменты, банки с краской — всё было разбросано здесь хаотично, пол утопал в сантиметровом слое мела. Вокруг отчаянно воняло клеем, а окно было открыто нараспашку.

Глава 8. Следствие ведут колобки (фирма по изготовлению магических шаров)

— Так! — торжественно провозгласила леди Травиатта, протягивая острые ногтища к шару. — М-м-м-м, — она закатила глаза и ещё долго мычала. Я даже начала клевать носом.

— Вижу! — вдруг заорала она так, что я дёрнулась, а засевший под столом Табурет подавился тапком. — Вижу! — благоговейно произнесла она, закрыв глаза.

— И? — уже не выдержала я.

— Он… он… О-о! Это мужчина!

Вот это новость! Я бы сказала — просто открытие какое-то! Ну, спасибо, Машка, удружила! И что бы я делала без этой вот чудо-провидицы?

— Кхм, да что вы говорите?! Удивительное явление, — я скромно кашлянула в кулак, но леди Травиатта словно бы и не заметила моего сарказма.

— И он… так-так… сейчас-сейчас… О-о! У него волосы!

В это время в смежной комнате что-то громыхнуло, раздались ругательства, а потом звон битого стекла.

— Финская раковина! — охнула леди Травиатта, сразу выходя из транса. — Или керамическое кашпо! Да кабаний анус вам в суп, олухи безрукие! — она вскочила и со скоростью ракеты выскочила вон.

Шума и ругани в гостиной сразу поприбавилось.

Я обречённо выдохнула, глядя на шар. Исчерпывающее описание! Где-нибудь в РОВД здорово поржали бы над таким портретом. Ну хоть не лысый, уже хорошо. Ах да, ещё он мужчина. Что в свете нынешних реалий тоже не может не радовать.

Итак, что мы имеем, Милованова? Ты переспала с каким-то волосатым мужиком и даже не помнишь, как он выглядит. Зашибись, приплыли.

Леди Травиатта вернулась взлохмаченная, красная и с дёргающимся глазом. Я думала, полезет за тонометром, ан нет — уселась обратно за шар.

Окрылённая уже полученным описанием, я больше не надеялась на чудо и собралась уходить. Хватит с меня! Зачем я вообще сюда припёрлась?

— Итак… На чём мы остановились? — гадалка нервно сдунула кудряшку, и я не осмелилась перечить. — Ах да! Волосы! Волосы у него… у него-о… М-м-м-м…

— Тёмные! — не выдержала я. — А можно хоть что-то поконкретней?

— Зачем перебиваешь? — захлебнулась возмущением она. — Я только-только вошла в астрал! Ты спугнёшь мне ауру! Да, тёмные волосы. М-м-м-м… Везде! — подытожила она торжественно через какое-то время, а я уронила голову на стол.

Спасибо за подробности, мне сразу полегчало! Надеюсь, не станет уточнять, в каких именно местах и в каком количестве?

— Знаете, мне, пожалуй, пора, — я решительно отодвинула стул, но следующий вопрос загнал меня в ступор.

— Что он тебе оставил? — каким-то будто бы чужим голосом пробасила леди Травиатта, не открывая глаз.

А это уже что-то! Я сразу оживилась.

— Кольцо. Вот, — я открыла сумочку, достала дорогущую вещицу и тут же спохватилась: как бы она не забрала его в уплату!

Я думала, гадалка сейчас вцепится в него, начнёт рассматривать или выклянчивать, но она, открыв глаза, вдруг жутко испугалась.

— П-положи сюда, на стол, угу… — с опаской покосилась на украшение и добавила с досадой: — Да что ж за день такой?! Вам тут мёдом, что ли, всем намазано?!

Она, кряхтя, поднялась со стула и поманила меня пальцем.

— Ну-кась! Сюда иди, поближе!

Ничего не понимая, я повиновалась. Леди Травиатта без стеснения принюхалась, и её лицо скривилось от досады.

— Так и знала! Клей этот, чтоб его! Сразу бы учуяла, тоже выгнала б взашей, — грубо проворчала она.

Я сочла необходимым возмутиться.

— Что происходит, в самом деле? Может, вы мне объясните наконец?

— Объясню, чего ж не объяснить, — гадалка выдохнула, снова усаживаясь в кресло. — Перстень этот принадлежит твоему мужу. Оставил он его, потому что ты в опасности. Кольцо всегда должно быть при тебе, по нему он тебя отыщет.

Милое недоумение на моём лице плавно перетекало в раздражение.

— Вы проветривайте комнату-то иногда. А то клей и впрямь такая вещь… Мало ли чего привидится. Во-первых, я не замужем, а во-вторых, вы… вы шарлатанка! — я, преполненная возмущением, повернулась к двери.

— Кольцо забери! — остановила леди Травиатта. — Лучше на шею повесь, коли велико. И уходи с глаз моих, уходи! Иди отсюда, девка, как там у вас говорят… с богом!

Ах да, точно! Я гордо вернулась к столу, но тут снова что-то громыхнуло, затрещало, и свет в комнате потух. Споткнувшись о ножку стула, я налетела на стол, тот покачнулся, и кольцо загромыхало по полу.

— Так и знала! — хлопнула ладонью по столешнице гадалка. — Кабель электрический пробили! Да чтоб у вас руки по самые пятки отсохли! Вот беда! И так без мозгов были, а теперь и остатки расплавятся!

Она отдёрнула портьеру, комната озарилась дневным светом.

— Куда?! Стой! — вдруг заорала она так, что я отшатнулась. — Табурет, скотина ненасытная! Плюнь! Я сказала, плюнь!

Табурет, забыв о тапке, с удовольствием слюнявил перстень.

— Отдай! Дай с-сюда-а… — леди Травиатта, присев на колени, ухватила пса под пузо, сосредоточенно копаясь пальцами в широкой пасти. — Сожрал! Мать моя, ведьма лесная и священный ковен! Сожрал, негодяй!

Глава 9. Беги прочь, коли некому помочь (вредный совет, который работает)

— Да ненормальная она какая-то! Не знаю, настоящая она гадалка или нет, но у неё явно не все дома, — я увлечённо гоняла носком ботинка жёлтый лист в грязнющей луже, сидя на скамейке какого-то парка. Мимо прогуливались парочки, в основном пожилые, иногда попадались собачники — такие же, как я, и «мой» питомец, привязанный к спинке скамейки, с упоением обхрюкивал каждую мимо дефилирующую особь.

— Ну а мужик-то твой нашёлся? — увлечённо вопросила Машка. — Как выглядит, узнала?

Я перекинула телефон в левую руку, потому что правая уже замёрзла, и засунула её в карман.

— Маша, тебе лучше не знать, какое описание она ему дала. Боюсь, чтобы его найти, мне понадобится лет триста. И знаешь, с её описания мне как-то уже не хочется его искать.

— Ну хоть какую-то дала зацепку?

— Ага. Сказала, он мой муж. Видимо, после твоей «горной козочки» я запамятовала, когда успела сходить в ЗАГС.

— Бред какой-то! — возмущённо засопела Машка. — А говорили — потомственная ведьма.

— Кто говорил, Маш? Твои подружки, которым она любовника на шаре с базара нагадала? — я глубоко вздохнула и поёжилась: солнце в ноябре садится рано. — Пойду я, пожалуй, домой. Не понимаю, что я вообще тут делаю?

— И что? И всё? — разочарованно протянула подруга.

— Нет, не всё. Ещё мне дали собаку.

— Кого?

— Собаку! Живую. И убей меня бог, не понимаю, зачем я его забрала.

— Диана, с тобой всё в порядке? Где ты взяла собаку?

— А, забыла сказать. Тут бульдог гадалкин моё кольцо сожрал. То есть не моё, а его… этого парня. Ну и она как честная женщина одолжила мне пса, пока оно… кхм… не выйдет.

— Ты головой не стукнулась, случайно? — голос Машки прозвучал с упрёком. — Ну и пусть бы выходил, но только под её контролем. А раз она такая честная, взяла бы у тебя номер телефона и потом кольцо вернула! Тебе есть когда с собакой возиться? С ней три раза гулять надо! Да-да! А в твоём случае ещё и какульки в сумочку собирать, а потом дома исследовать!

Мама дорогая! Об этом я как раз и не подумала. Да я вообще в последние дни мозгом слишком редко пользуюсь. А ещё псы мебель грызут, слюнями всё мажут, их, кажется, кормить чем-то, кроме колец, нужно, и вообще… Я на это не подписывалась!

— Точно, Маш! А что мне делать?

— Вернись и отдай назад!

— Она мне не откроет!

— Тогда привяжи его к калитке!

И что бы я делала без такой находчивой подруги? Наскоро поблагодарив Машку, я потащила упирающегося пса обратно к дому.

На мой трезвон и буханье ногой в калитку леди Травиатта ожидаемо не ответила. Поэтому, привязав Табурета к ручке калитки, срывая голос, прокричала:

— Я собаку выгуляла, тут оставлю! Зайду на следующей неделе! Спасибо!

С чувством выполненного долга погладила по квадратной голове Табурета, поправила сумочку на плече и направилась на остановку. Не успела пройти и десятка метров, как калитка отворилась, и на улицу выскочила разгневанная леди Травиатта.

— Куда? Стоять! Стоять, сказала! — заорала она так проникновенно, что я бросилась бежать. Ну ей богу, что за дела? Увидит кто — подумает, я что-то у неё украла!

Мозг снова переклинило, и вместо того чтобы бежать по дороге, он дал мне команду живо сворачивать в кусты.

— Стой, говорю! Табурет, фас, лови! Догоняй!

Она что, собаку на меня спустила?

Я прибавила ходу, продралась через декоративный кустарник, уже не заботясь, что будет с моим бежевым пальто, и помчалась туда, где по моим подсчётам должен находиться парк.

Грозное похрюкивание раздавалось позади. Судя по нарастанию звука, этот жиртрест меня настигает!

Спасительные деревья показались очень скоро. Я нырнула в их тень, петляя меж стволов и особо не задумываясь, а кто так хаотично высадил деревья в парке? Пришла в себя только когда окончательно завязла в сугробе.

Минуточку… Я истерично воззвала к потерянному мозгу. Сугробе?! Откуда взялся снег?!

Остановилась, оглядевшись. Действительно, снег. Причём столько, сколько и в феврале нечасто бывает. И вряд ли вокруг парк — ни дорожек, ни скамеек, какая-то дремучая чащоба! Но если это я и могла себе объяснить: ну мало ли, промахнулась мимо парка, а лес тут, на окраине, и в самом деле есть — то наличие снега в моей голове никак не укладывалось.

Разве так бывает, что в городе ни снежинки, а за городом зима? Но даже если и так, я что, так долго бежала, что попала за город?

Позади меня недовольно хрюкнул Табурет. В глубоком снегу он утопал по самый хвост и переминался с лапы на лапу от холода. Да что уж там, я и сама продрогла до костей в лёгком пальтишке и демисезонных ботильонах.

— Табурет, давай-ка, д-двигаем обратно, — я подышала на руки, воздух вырывался изо рта облачками белого пара. — По следам, ага!

Пёс меня будто понял, развернулся и побежал назад по протоптанной нами узкой дорожке. Спеша за его хвостом, я спрятала руки в карманы и с ужасом осознала, что на плече нет сумочки!

Глава 10. Если друг оТказался вдруг... (советы опытного зоопсихолога)

Сумерки буквально на глазах сгустились, лес погрузился в темноту. Вдобавок ко всему повалил снег. Крупные хлопья кружились в воздухе, оседая мне на волосы.

Я зябко подняла воротник пальто. Вот же, даже капюшона нет. Холод пронизывал до костей, с наступлением ночи градус тоже понизился, и я боялась вообразить, какой минус сейчас показал бы термометр.

Самое время кому-то позвонить и попросить помощи, но телефон в сумочке, а сумочка так и не нашлась. Я безо всякой надежды порылась в карманах: чек из продуктового магазина и визитка цветочного салона — всё. Это ничем мне не поможет. Я с тоской посмотрела на Табурета.

— Влипли мы с тобой, да?

Пёс трусливо тявкнул.

— Ещё как влипли, — подтвердила я. — Как думаешь, куда?

Табурет прижался к моей ноге и задрожал ещё сильнее.

— Вот я тоже не знаю, — обречённо выдохнула я.

Когда говоришь с кем-то, не так страшно, поэтому я решила продолжить разговор:

— Ты знаешь, я читала, так бывает. Вот ты живёшь-живёшь, ни о чём не думаешь, а потом — бац! — в другой мир попала. Нет, я серьёзно, ты смеёшься? Книжек таких полно, ведь это неспроста, да? — я обхватила себя на плечи и переступила с ноги на ногу, понимая: Табурет не тот собеседник, что бурно ввяжется в дискуссию, но он хотя бы не умеет крутить пальцем у виска. — Признавайся, это всё козни твоей хозяйки? А ты можешь с ней связаться, чтобы она нас отсюда забрала?

Табурет посмотрел на меня как на умалишенную и снова трусливо тявкнул.

Я глубоко вздохнула — он абсолютно прав. Однако, нужно что-то делать, вот так стоять столбом нельзя — замёрзнем насмерть.

— Слушай, надо двигаться. Как думаешь, куда идти?

Пёс ожидаемо промолчал, а я задумалась. Назад — смысла нет, туда даже оборачиваться страшно — чёрная громада леса и жуткая мгла. Я посмотрела вперёд: как бы то ни было, пришли мы именно отсюда, об этом говорят следы, которые пусть и плохо, но ещё видны на снегу. И потом, снежная равнина дарила свет, а ещё меня туда влекло. Необъяснимо, но настойчиво.

— Табурет! — я подтолкнула пса ногой. — Ты собака или кто? Ищи дорогу!

Тот хрюкнул и посмотрел на меня с сомнением.

— Вперёд! Куда? Вперёд — это в другую сторону!

К моему изумлению пёс ломанулся назад, прямо в сторону чащобы.

— Да стой ты, подожди! А почему не туда?

Ответом мне был волчий вой со стороны равнины. Далёкий, едва различимый, но тут же погрузивший мои мысли в хаос. Волки? Здесь?

Табурет взвизгнул и прибавил ходу. Да так резво, что я едва за ним поспевала. Он за несколько минут домчал до того места, где заканчивались следы, и героически прыгнул в сугроб. Завяз в нём вместе с ушами на глубине сантиметров тридцати. Я не без труда выудила его наружу.

Пёс трусливо озирался и постоянно поскуливал. Прижав к себе собаку, я сочла, что пришло время впадать в панику.

Вой раздался ближе, ему вторил другой, потом третий. Скоро все окрестности утонули в этом протяжном жутком звуке. Кажется, нас брали в кольцо.

Мысли бешеными мышами носились в голове. Что я знаю о волках? Во-первых, что в наших широтах они не водятся. Так, это мимо, что ещё? Ещё кусают ночью за бочок. Блин, Милованова, ты мозги тоже в сумочке носишь?! Волки загоняют добычу стаей, особенно если жертва рядом с логовом. Ой! А вдруг я как раз рядом? Они вроде бы боятся огня…

— Табурет, ты не куришь? Вот же чёрт!

Ах, вот ещё — они не умеют лазить по деревьям! А это уже что-то. Жаль, что я тоже не умею, но я где-то читала историю, как дряхлая бабка, спасаясь от кабана, забор двухметровый перепрыгнула. Потом всем колхозом пытались её трюк повторить, и никто не смог, и я смутно надеялась, что если сильно испугаюсь, тоже на голую сосну запрыгну.

Тогда нужно поискать дерево повыше!

Совершенно не понимая, куда бежать, я бросилась туда, откуда не выли. Увязая в сугробах выше колен, умудрялась тащить на руках упитанного Табурета. Адреналин придал сил, я сразу согрелась.

— Сейчас, сейчас, — успокаивала то ли себя, то ли пса. — Найдём с тобой дерево повыше…

Я даже не видела, что вокруг меня. Просто бежала, подгоняемая воем, невзвидя света и непонятно куда. Не сразу заметила, что снег стал плотнее. Я перестала проваливаться в пушистые сугробы и вышла на жёсткий наст. Боже милостивый, это не наст, это дорога!

Спустила Табурета с рук и расстегнулась. Мокрые волосы липли к лицу.

— Куда идти, Табурет? Туда или сюда? — я озиралась в два конца вполне наезженной санями дороги. Дыхание срывалось, вот так и получают воспаление лёгких!

Пёс метнулся вправо, потом влево и тоскливо взвыл. Ему ответил волчий вой совсем неподалёку. Табурет трусливо заткнулся, осел с испугу на хвост и, кажется, впал в ступор. Подхватив его за ошейник, потащила в сторону, противоположную от воя.

Пёс хрипел и тормозил лапами, затрудняя мне движение. Я понимала, что с минуты на минуту в кустах замерцают золотые огоньки, но надежда в душе еще жила. Раз есть дорога, значит есть селение! По любому есть, и это факт во всех мирах, будь они неладны!

Глава 11. Мороз не беда, была бы лошадь цела (крестьянская мудрость)

Я и слова сказать не успела, как мужик накинул мне на голову мешок и перекинул через плечо.

— За такую дорого дадут. Лошадь себе куплю, а то эта скоро сдохнет, — мечтательно протянул он, поглаживая меня по заднице.

— Точно, Демьяр! Завтра в город свезём на базар. Там как раз корабль в порт прибывает. А мужики заморские до наших баб шибко охочие. Эко она нам вовремя попалась.

Первый вдруг засомневался.

— Нормальная такая краля. Есть, за что схватиться. А чо, мож я её себе оставлю?

— А жинка-то позволит? — хмыкнул второй.

— М-да, ну может, тогда того… На гумно свезём? Попользуем сначала? — Демьяр неохотно сгрузил меня в телегу.

— А как же лошадь? Товар портить неохота…

От растерянности я даже не сообразила возмутиться. Выкрикнуть феминистический лозунг, например. И было отчего! Лежу с мешком на голове, в непонятной телеге, а вокруг разыгрывается какой-то спектакль! Или это шоу-розыгрыш? У кого из моих друзей такое извращённое воображение и столько денег, чтобы такое отчудить? Надеюсь, скоро с меня снимут мешок и попросят улыбнуться в камеру!

— Тут главное, чтобы барин не узнал, — продолжал тем временем рассуждать Демьяр. — А то вместо лошади кнута получим, за то что девку без его ведома на базар свезли.

— Ну тут как посмотреть. Ежели наш барин — это да. А ежели этот мутный граф Далиан…

— А что тебе граф? Бабу где поймали? На границе. Энта дорога — она граница с его землями и есть!

— Дык бежала-то она с его земли!

— Дык на нашу!

— И то правда!

Я наконец-то выбралась из ступора, потому что вспомнила про Табурета.

— Собаку мою! Собаку возьмите! — хрен с ними, этими базарами, главное сейчас в тепло, а там разберёмся: кому лошадь, а кому мужики заморские. Я, как ярый зоозащитник, зверюшку на морозе бросить не позволю!

Мороз стал крепким настолько, что сейчас я радовалась вонючему мешку на голове и тяжёлой, но тёплой чужой спине, что придавила меня к бортикам телеги.

Мужики меня, похоже, не расслышали, а Табурета заметили и без моей подсказки.

— А это кто тут у нас? — захрустел сапогами по насту один. — Хряк? Сдох что ли?

— Да выброси его в кусты, — посоветовал тот, что сидел рядом.

— Э, не, сейчас не то время, когда едой разбрасываться можно. А ну-ка… А-а-а-а! Кусается, зараза!

Послышалась возня, ругательства и сдавленные похрюкивания.

— Экая бестия! Удрал! А ну, давай сюда ружьё!

— Не надо! — заорала я что было сил и попыталась сдёрнуть мешок, но только сейчас заметила, что мне успели связать руки.

— Ах ты подлюка жирная! Щас я тебя-я-я…

Ба-бах! — выстрел застал меня врасплох, я испуганно взвизгнула.

— Мазила ты, дай я! — Демьяр спрыгнул с телеги. Послышался хруст снега под тяжёлым сапогом.

Ба-бах! — сердце подскочило и укатилось в пятки.

— Табурет, беги-и-и! — заорала истошно.

— Ну ты косой! Хорош, не трать патроны!

— Темно просто! Днём бы я живо его снял!

Мужики грузно плюхнулись в телегу, а я, рыдая, заскулила:

— Его теперь волки сожру-у-ут…

— Какие волки? — хмыкнули в ответ. — Здесь волков уж годков пять как не видали. Ни у нас, ни на Ледяном хребте. Это раньше они тут шастали как дома. Уж мы их стреляли, стреляли… А как старый граф помер, так словно отрезало. Молодой в силу вошёл — и всё! Ни одной поганой морды! Всех вырезал, говорят.

Я возмутилась под мешком:

— Нас только что преследовала стая!

— Крыльями махая? — захохотали мужики. — Говорю тебе, дурная, нету тут волков! Медведи есть. Кабаны тоже. Так что кому-нибудь на корм твой хряк пойдёт, не беспокойся.

Всю дорогу я рыдала в мешок, представляя незавидную участь Табурета. Какова вероятность, что его хозяйка придёт ему на помощь? Оставалось надеяться, что леди Травиатта не бросит в беде своего питомца.

Лошадь остановилась резко, и я хрюкнула, прижатая к телеге грузной спиной Демьяра. Меня бесцеремонно затолкнули в мутное тепло, проникновенно воняющее старой соломой, и сдёрнули мешок.

Вокруг столпились бабы: молодые, старые — штук пять.

— Это чё? Из ковена сбежала? — прошамкала самая старая, потирая уголки беззубого рта. — Ведьма?

Я набрала в рот воздуха, чтобы возмутиться, но меня опередил Демьяр.

— Иномирянка, — бросил деловито. — Приготовьте её, да покормите. Завтрева на ярмарку свезу. На них в базарный день спрос завсегда хороший. И это, не говорите никому! Барин узнает — отберёт. А мне лошадь нужна. Цыц всем, короче!

Мужики вышли, а я осмотрелась. Большая деревянная изба по виду напоминала деревенские сени, но отапливалась. Стены, увешанные крестьянской утварью, солома на полу и в старых тюфяках, застеленных шкурами, небольшой камин и малюсенькое окошко у дальней стены, через которое светила луна.

Глава 12. И баба с воза, и волки сыты (бытовое наблюдение)

Назавтра ничего не изменилось, кроме настроения. Проснувшись озябшая, не пойми где, на соломенном тюфяке, я вдруг отчётливо осознала, что вся эта хрень мне не приснилась, и всё, что было после «горной козочки» не буйство моего воображения, а самый что ни на есть жестокий реал.

Ласковое утреннее солнышко заглядывало в промёрзшее оконце, протягивало ко мне шаловливый лучик, который весело стелился по деревянному настилу пола, лез в глаза, гонял пугливых зайчиков по стенам.

Вокруг суетились бабы, шутили и смеялись, с воодушевлением собираясь на ярмарку. Я же, отряхнув солому со спутанных волос, удручённо любовалась на своё отражение в зеркале, которая Тарья притащила и прислонила к стене, размышляя, много ли окажется ли на базаре любителей мятых и невыспавшихся рабынь.

Меня умыли и облачили в нечто по местным меркам праздничное и богатое, а именно — в атласное бежевое платье с объёмными рукавами и расшитым бисером корсетом. Наряд был такой же мятый, как и я, сидел криво и смотрелся нелепо. Я уж не говорю, что совсем не по сезону.

Ещё раз посмотревшись в зеркало, обречённо скривилась. У меня что, снова день дурацких платьев? Или маэстро Полетелов работает на все миры? Ну, не знаю, может, у них такое на базарах разбирают влёт, но я сильно сомневалась, что приличный заморский мужчина обратит внимание на такую стильную красотку. Это ж надо — первый раз на невольничьем рынке, а упаковка — полный хлам!

Сама идея невольничьего рынка после вчерашнего меня вовсе не пугала. Раз это другой мир, значит здесь должны водиться прекрасные принцы и лорды-драконы. Один из них непременно купит меня и увезёт в прекрасный замок. И не надо мне нагнетать — я знаю, я читала!

Я как раз ушла в размышления на эту тему, успокаивая себя, даже успела размечтаться, как он повезёт меня в свою прекрасную страну Заморию, как входная дверь со стуком распахнулась, и вместе с клубами морозного воздуха и вихрем снежинок в дом ворвался запыхавшийся мужик.

— Готовьте… Готовьте её… Быстрее! Едут! — срывающимся голосом и хватая ртом воздух, затараторил он. — Барин своих людей за ней прислал! Тарья, быстрее! Фу-х, пока Демьяр их отвлекает! — он поправил сползшую на глаза шапку и посмотрел на меня: — Быстрее, мать вашу, говорю! Почему не причесали? Фу-ух… Помру щас! Товар же… лицом!

— Барин? — всполошились девки.

— А как прознал?

— А как же ярмарка?

— Эх, остались мы без лошади…

Я неистово разделяла их расстройство. Какой такой барин? Позвольте! А как же заморские принцы? Нет-нет, я на ярмарку хочу!

— Свезло тебе, эх свезло! — с завистью скрипнула зубами Тарья. Она почти с ненавистью схватила меня за волосы. — Только он таких не любит. Посмотрит на тебя и хлев убирать отправит, — успокаивала она себя, ловко орудуя расчёской.

— Да не хочу я к вашему барину! — наконец-то взорвалась я. — Что за дичь у вас творится?

— Да ты не бузи, дурёха, — успокоила одна из баб. — Наш стрекочихинский барин — о-го-го! Огонь-мужик!

«Со знанием дела вещает, видать, уже обожглась о тот огонь», — тут же заключила я.

— Какой стрекочихинский? — мужик стянул шапку, шагнул к скамье, на которой стояло ведро воды, зачерпнул ковшом и жадно напился. — Люди графа нагрянули! С Ледяного хребта!

Тут уж даже Тарья уронила челюсть.

— А эти как узнали?!

Ответить мужик не успел, потому что в коридоре раздались тяжёлые шаги, дверь отлетела, будто её открыли с пинка, являя незваных гостей.

И первый, кто бросился в глаза — здоровенный детина в подбитой мехом чёрной шубе. Я аж рот открыла — в парне роста метра два! Ну, может быть, не два, но за метр-девяносто — это точно!

— Да вы, барин, не думайте: коль говорю — жинка справная, дык не совру! — суетился вокруг него Демьяр, мельтеша как таракан под ногами и постоянно оглядываясь на двоих дюжих амбалов, что следовали за главным. — Девка ладная — цена ненакладная.

— Ты покажи её сначала, а потом о цене базарь! — рыкнул один из амбалов, и Демьяр, икнув, заткнулся.

Детина в шубе молча проследовал ко мне: не останавливаясь и не обращая ни на кого внимания, будто тут и нет никого вовсе. Бабы отшатнулись и прижались к стенам. Чего уж там, я тоже суетливо озиралась в поисках путей отступления, слишком уж неотвратимой и громоздкой казалась тут его фигура.

Главарь подошёл и вперил в меня взгляд строгих тёмно-карих глаз.

С виду довольно молодой, возможно, нет и тридцати. Вроде бы красив, но очень хмурый. Тёмные локоны упали на глаза, губы скривились в презрительной ухмылке.

— Грузите, — коротко бросил своим и развернулся к двери, но Демьяр героически загородил её грудью.

— Не-не-не! Так дела не делаются! Мы её нашли, отмыли, обогрели! Да если б не мы — в лесу бы ночью сгинула! Ты, барин, обижаешь! Я…

— Сколько?

Демьяр сглотнул и покосился на амбалов. Те ненавязчиво поигрывали кулаками, при этом разглядывая меня. Причём так плотоядно, что мне снова захотелось на базар.

— Дык времена сейчас суровые, — начал издалека Демьяр. — Сена нет, кормов нет, лошадёнка у нас квёлая. Оно бы на базаре сейчас спрос хороший, и на лошадь бы хватило…

Глава 13. А вдруг судьба – а я в калошах (очередная жертва моды и маэстро Полетелова)

В дорогу меня провожали торжественно и с плохо скрываемым облегчением. Бабы выдали мне обувь — укороченные валенки, которые они смешно называли «коты», что как вишенка на торте завершили и без того незабываемый и стильный образ. Проклятые «кошаки» были на размер мне велики, болтались на ногах и предательски торчали из-под платья. В целом прикид — Полетелову не снилось…

Глубоко вздохнув, я повязала на шее шнурок громоздкого плаща, что выдал мне Моха, и, путаясь в его полах, ибо он разве что громиле главарю был впору, выползла на свет божий.

Не по-зимнему яркое солнышко ударило в глаза, и я зажмурилась. Чирикали воробьи, лаяли собаки, все суетились, куда-то собирались — сплошная кутерьма! Едва проморгавшись, увидела четыре лошади. Вокруг одной суетился Демьяр, на второй восседал суровый командир, а двух оставшихся к нам под уздцы подвёл Моха.

В моей голове было тесно от мыслей. Во-первых, как я поеду, если ни разу не сидела на лошади верхом? Во-вторых, как при этом не потерять коты? И в-третьих, я, кажется, догадываюсь, куда сейчас поедут моё пальто и ботильоны!

Можно, конечно, пожаловаться главному и устроить скандал, ведь они наверняка входили в стоимость, но одного взгляда на него хватило мне, чтобы понять — от этого злыдня лучше держаться подальше.

Приняв такое решение, я оглядела жеребца под Мохой. Годится. Этот и двоих свезёт. Амбал протянул мне руку, чтобы помочь запрыгнуть на коня, но в этот момент чья-то здоровая ручища нагло облапила меня под грудь, словно пушинку подхватила, миг — и я сижу на гнедом жеребце, плотно прижавшись спиной к чьему-то телу! И, судя по тому, что Моха и Клоп сейчас перед глазами, это…

— Поехали! — сурово раздалось над головой, и я испуганно сглотнула.

Амбалам повторять было не нужно. Дружно развернув лошадей, они пропустили вперёд командира, а сами увязались позади.

Лошади легко трусили по накатанной дороге, а я зажмурилась, вцепившись в гриву, понимая — на первом же повороте упаду! Только как бы не так. Огромные ручищи зажали с двух сторон получше любых креплений на аттракционах в парке развлечений.

Смотреть на своего попутчика я не осмеливалась, норовя сползти поближе к гриве, только тот всё время подгребал меня обратно. Хорошо, что между нами тёплый плащ, будь сейчас лето… При этой мысли сразу стало жарко.

Мы пересекли равнину и въехали в еловый лес. Разлапистые ветви елей сильно сузили дорогу, щекотали лощёные бока коней, цеплялись за одежду. Сквозь их острые шпили струились тонкие лучики солнца, снег пушистыми шапками осыпался с ветвей.

Красота — глаз не оторвать! Но я впилась напряжённым взглядом в придорожные кусты. Я точно помню — отсюда пришли волки! И что бы там ни говорили мужики, рассудок я пока не потеряла — это была слаженная дикая стая.

Вспоминая вчерашний вечер, я неосознанно жалась к Малышу. Почему-то казалось, что такой, как он, всю стаю просто одним видом распугает. Он был невозмутим, да и лошади совсем не волновались, и я потихоньку успокоилась.

Спустя пару часов мы подъехали к роскошной деревянной усадьбе — по другому не назвать! Трёхэтажный сруб, украшенный резьбой, с огромными дубовыми колоннами в пять обхватов, мог поспорить по красоте с любым средневековым замком. Дворовые постройки и сама усадьба утопали в сосново-еловой зелени и были окружены высоченным забором, которому конца и края не видать.

В нашем мире это строение могло бы служить шикарной базой отдыха. Чудесный воздух, горные массивы, покрытые тайгой, и белоснежные шапки снега на ледяной кромке гор невдалеке. Мне на подобную путёвку вовек не накопить, поэтому мысленно поставила жирный плюсик в графе «плюсы и минусы путешествий по другим мирам».

Нас встречали. Массивные кованые ворота распахнулись, едва гнедой коснулся их пушистым носом. И тут же мой плюсик перекрыл громадный минус. Лохматый! Клянусь контрактом с Полетеловым, это тот самый рыжий викинг из бара! Я бы могла ещё посомневаться, но лихие кирзачи на джинсы и косуха говорили сами за себя! Я даже вытянула шею и заглянула за ворота, ожидая увидеть рядом с ним хромированный чоппер с черепом на раме.

Меня словно ушатом ледяной воды окатили. В каком мутном мареве я плавала всё это время? Они же привезли меня к нему! Тому самому, встречи с которым я неосознанно искала!

Сердце трепыхнулось словно птица в клетке. Это почувствовал даже Малыш, который нагло поддерживал меня под грудь. Опомнившись, я скинула с себя его лапищу. Не хватало ещё, чтобы мой муж — почему-то мне уже нравился мой новый статус — увидел из окна, как меня лапает другой!

— Приветик, синьёритта, — подмигнул мне Лохматый. — Вот и снова свиделись!

Малыш, даже не утруждаясь слезть с коня, снова бесцеремонно облапил меня и передал Лохматому.

— Из рук в руки передашь хозяину, усёк?

— Как скажешь, командир!

— Кишки выпущу, если хоть пальцем тронешь, — аж дрожь взяла от его тона, а Лохматый вскинул руки в примирительном жесте.

— Да я чё, я ничё! Моё дело нехитрое! Малыш, ну чё ты сразу быкуешь, в натуре…

Я переступала с ноги на ногу в дурацких котах, разминая затёкшие суставы, когда вдруг поняла, что Малыш меня бросает. С чего я взяла, что он пойдёт со мной — не знаю, но глядя вслед трём удаляющимся всадникам, вдруг ощутила лёгкую досаду. А ещё страх перед неизвестностью, словно сразу с гор повеяло прохладой.

Глава 14. Опять от меня сбежала последняя нервная клетка (кавер на злобу дня)

Упс! Вот это номер. Ещё один? Так нечестно, я уже успела примерить на роль мужа этого!

Этот младший выглядел даже старше. Абсолютно одинаковые внешне, возможно, двойня или даже близнецы, но какая разная подача! Если Аргус до кончиков ногтей блистал интеллигентностью, то этот — чистый пролетариат.

Недельная щетина на лице, волосы, небрежно собранные в хвост, и потёртые джинсы без ремня, держащиеся на честном слове, или, хм-м, лучше на смотреть на то, что не мешало им упасть. Рукава покоцанной, словно её кошки драли, косухи, засученные до локтя, являли взору татуированные накачанные руки, а тот факт, что наброшена она была на голое мускулистое тело, вообще заставил меня вспыхнуть пионерской зарницей. В довершение образа — грубые кожаные мотоботы, бессменный атрибут профессиональной снаряги байкеров.

Идеальный образчик брутальной самцовости. Истинно, таких природа создаёт только с одной целью — оплодотворить как можно больше женщин. Этакий кладезь тестостерона и стероидов, замешанных на адреналине с заправкой из лихого раздолбайства.

Словно в подтверждение моих мыслей, Кайлан поиграл бровями, и вместо приветствия зазывно провёл языком по губам, при этом сделав плавный и предельно пошлый жест бедрами. Благо, руки при этом он держал в карманах, что позволило ему остаться в джинсах.

И вроде бы должно смотреться омерзительно, но в его исполнении оказалось крайне сексуально. И вместо того чтобы, оскорбившись, отвернуться, я застыла неподвижной статуей, с ужасом ощущая, как мелкие укусы тока разбегаются по телу вместе с колючими мурашками.

Вот это конь! Бери под уздцы — садись верхом… Хм-м, о чём это я? Пришлось надавать себе мысленных пощёчин. Милованова, немедленно вернись в реал!

— Привет, детка. Скучала? — проворковал низким голосом Кайлан, а я замерла как бандерлог перед удавом, главным образом соображая, как лучше отреагировать на его приветствие. Вежливое «здрасьте» не годится, кокетничать не позволяет мой наряд, лучше всего запустить в него соусником с подливой, но не хотелось этим жестом оскорбить хозяина.

— Кайл, не начинай, — строго осадил его Аргус. — Не мог одеться поприличнее для встречи с дамой?

— Обычно дамы просят, чтобы я разделся. Так ведь, крошка? — бросил Кайл и нагло подмигнул мне.

Я сглотнула и с надеждой посмотрела на Аргуса. Тот считал в моём взоре трусливое «памагити» и поспешил успокоить:

— Диана, не принимайте близко к сердцу. Он у нас всегда такой. Почти всегда. Вы привыкнете, — он галантно выдвинул мне стул, подождал, пока я усядусь, и только после этого сел рядом.

Кайлан же бухнулся напротив, вальяжно развалившись и закинув руки на спинки двух соседних стульев. Я бы не удивилась, если бы он забросил на стол ноги, но, хвала небесам, обошлось, или всё же слегка побаивался брата. При всей его разнузданности, я отчего-то чётко ощущала, что перечить Аргусу он не посмеет.

— Давайте я за вами поухаживаю, Диана. Что вам положить? Рекомендую вот это и это… — Аргус искренне старался быть радушным хозяином, а мне кусок в горло не лез, я с опаской косилась на Кайлана.

Бр-р-р, это что, я с ним, что ли? Боже! К моему великому стыду, нельзя исключать как вариант. До меня только сейчас дошло, что Аргус ни словом, ни полусловом не обмолвился о том, кто именно мой муж. Я сама это надумала, сама так для себя решила.

И вот теперь этот второй. Насколько это вероятно? Я снова украдкой подняла на него взгляд и тут же опустила, потому что Кайлан не отрываясь пялился в моё декольте.

Очень вероятно, чёрт возьми! Я поёжилась под его взглядом, невольно поправляя платье. Да этого коня вообще трудно представить где-нибудь ещё, кроме постели. Ах да, прекрасно будет смотреться на байке. И, чёрт возьми, конечно, бар Артура ему дом родной!

Я чуть не застонала от досады. Аппетит пропал окончательно.

Братья тем временем перекинулись парой фраз, при этом Кайлан, не стесняясь, бахнул себе в тарелку огромный сочный стейк и, игнорируя столовые приборы, просто начал рвать его зубами.

Аргус степенно выдерживал приличия и даже не делал замечаний брату, для которого, как я поняла, подобные манеры в порядке вещей.

— А где Дэл? — прочавкал Кайлан. — Снова за своё «к обеду не приеду?»

— Думаю, останется в форте. Утром у Перекатной Луки видели чужие следы.

— Ковен?

— Хуже. Белый клан.

Кайлан молча доел стейк, запил его из кубка и поморщился.

— Аргус, что это за муть? Ты бы пива, что ли, прихватил, — он плотоядно рыгнул, вытер рот салфеткой и бросил её на пол.

— Здесь тебе не бар, — сурово отбрил брат и повернулся ко мне: — Диана, я всё же советую поесть. Если Кайлан вас смущает, я могу вежливо намекнуть, что ему пора выметаться. Так ведь, Кайл?

— Ничосе! — тут же возмутился тот. — А мне кажется, что девушка не против, — он сгрёб рукой приборы со стола и, облокотившись, подался вперёд, норовя заглянуть мне в глаза.

Сейчас бы мне, как благовоспитанной гостье, следовало прокудахтать что-то типа «что вы, да ни в коем случае» и навешать прочей вермишели в этом роде, но душило раздражение. Какого хрена они тут треплются о всякой ерунде, вместо того чтобы развеять мои мучительные мысли? Ни один из них не просто не торопится, а, кажется, вообще не собирается просветить меня на этот счёт. Ждут, когда спрошу их в лоб?