Лампочки

- Ба, я дома!

Я зажёг свет в коридоре, из комнаты бабушки раздавалось бормотание надоедливого телевизора. Вряд ли бы ба смогла меня теперь расслышать, но от привычки сообщать о том, что я вернулся, избавиться было трудно. Телевизор выключался только, когда бабушка засыпала, во все остальные часы я окунался в вопли русских сериалов и новостей. Как к нам не приходили ещё соседи с жалобами — я не знал. Но старался в подъезде не задерживаться лишний раз, чтобы не нарваться на неприятности.

Я уже привык спать в наушниках и отключаться при любой возможности. С бабушкой пытаться договориться было бесполезно, да я особо и не старался.

Жил я у неё с десятого класса. Когда не стало моих родителей, я перестал функционировать, в то же время бабушка решила выйти на пенсию и проститься с любимой работой ради меня. Бабушка всегда была рядом, она будто знала, что нужно делать в любой мыслимой и немыслимой ситуации. Ба неустанно рвалась в бой, не забывая, тащить меня за собой. Только благодаря ба я окончил школу и смог хоть как-то оправиться от произошедшего.

Внутри всё сжалось. Не хочу вспоминать.

Я снял куртку, в квартире было прохладно. Сегодня я был не такой уставший — на второй работе был выходной, потому я пришёл в девять, а, не как обычно, поздно ночью.

Противный жёлтый свет в коридоре начинал меня раздражать. Я выдохнул.

Кинул рюкзак на пол и прошёл на кухню, там ждал меня манящий борщ. Я не стал дожидаться, пока бабушка выйдет из комнаты и сразу уселся за трапезу. Такое бывало редко, потому я решил воспользоваться возможностью нормально поесть впервые за долгое время.

Свет в коридоре погас, видимо бабушка всё же заметила, что я пришёл.

Дверь стукнула, она вернулась к себе в комнату.

Лампочка на кухне надоедливо мигала, суп был солоноват, мяса в нём не было, да и откуда ему там взяться?

Обои на кухне упрямо отклеивались, навязчивый запах сырости не уходил даже при открытом окне. Тараканы не высовывались, и на том им спасибо.

Я попытался подкрутить лампочку, чтобы остановить мигание, но лишь обжёгся, и больше ничего не изменилось. Суп закончился, закончился и я.

Я вздохнул.

- Пойду лучше спать.

Я прошёл в свою комнату и надел наушники, пытаясь заглушить звуки телевизора. Там передавали очередную сводку новостей, к которой иметь какое-либо отношение я совсем не хотел.

Через зазор двери увидел, что лампочка на кухне перестал мигать.

Дверь в бабушкину комнату стукнула. Беспокоить бабушку по пустякам я не стал, ей нездоровилось в последнее время, нечего ей мешать.

Я не заметил, как уснул, сон навалился на меня тяжёлым бременем.

Следующим вечером я пришёл после полуночи. Ноги еле волочились по полу. Пока я пытался попасть ключом в замочную скважину, я наделал несколько царапин вокруг замка, но, где новые, а где старые было не разобрать. Дверь пора бы поменять, выглядела она не очень. Царапины не предавали ей ощущения надёжности.

- Ба, я дома!

Телевизор оглушил меня, кажется, она сделала его ещё громче. Я включил свет в коридоре, но горел он тускло.

- Прекрасно.

Во всей квартире нужно лампочки поменять. Когда-нибудь обязательно, после этой чёртовой работы силы бы взять, хоть до кровати доползти. Я выругался, но в тот же момент взглянул на дверь бабушки, под горячую руку попадать не хотелось.

Но дверь осталась закрытой. Из-за мерцания лампочки начинали слезиться глаза, в придачу к головной боли, доставшейся мне после часов работы. Я скинул куртку и обувь.

Я пошёл к своей комнате. Есть не хотелось, идти не хотелось, ничего не хотелось.

Запах гнили наполнил мои лёгкие. Духота квартиры смешивалась с отвратительным запахом, заполняя каждый сантиметр коридора. Тягучий запах будто впитывался мне в кожу. Как слизняк, полз мне по рукам, пытаясь пропитать всю мою одежду, всего меня этим запахом. Я закашлялся. Я оглянулся на коридор, я едва мог различить входную дверь и висящие куртки из-за слабого освещения. Я сощурился ещё сильнее — ничего.

Запах шёл явно с кухни.

Я вновь закашлялся. Дышать на мгновение стало легче. Я поспешно зашёл в комнату, закрыл дверь и открыл окно.

Вдохнув полной грудью, я скинул одежду, пропитанную неприятным запахом и моим потом, затолкал в шкаф, не хотелось лишний раз выходить и беспокоить бабушку, завтра вытащу и постираю. Туалет был рядом с кухней, приближаться туда я не стал.

Я услышал хлопок двери. Обернулся, свет в коридоре бабушка выключила.

Я сел на кровать. Я устал, чертовски устал.

Я посмотрел в окно.

Луна.

Я вздохнул.

Уже лучше. Хоть какой-то приятный свет в этой квартире. При лунном свете моя кожа казалась мне серой. В зеркало я не отваживался смотреть уже долгое время. Руки потряхивало, ноги будто бы гудели. Холодный воздух наполнял комнату, запах гнили не подбирался ко мне. Я укрылся простынёй, все тёплые одеяла я отдал бабушке. Они были нужны ей.

Необходимо ещё немного продержаться, мне необходимо. Так надо. Иначе никак.

Телевизор снова передавал новости. Я поспешно надел наушники.

Я лёг спать.

Проснулся в три часа ночи, луна уже скрылась за облаками, комната погрузилась в кромешную тьму.

В моих наушниках закончилась зарядка, раскаты телевизора оглушили меня. Я попытался разобрать слова. Но разбирать было нечего, вместо них было что-то совсем иное.

Яростные удары по глухой поверхности. По стенам? Я не мог понять: телевизор или это уже происходит в квартире. Стены дрожали, голова раскалывалась. Я потрогал стену, всё нормально — стоит.

Я почувствовал вибрацию удара, но словно под кроватью.

Я посмотрел на пол, я ничего не мог разглядеть. Руку протягивать я не стал.

Удары прекратились, появились неразборчивые голоса, я все пытался увидеть, цел ли пол, не вибрирует ли.

Я услышал, как в коридоре раздались шаги. Будто что-то стальное отбивало хромой ритм, или же это что-то волокли?