Лана: Петля Времени

Запах Нафталина и Предчувствие

Лана, с копной непокорных каштановых кудрей, вечно выбивающихся из причесок и создающих вокруг ее лица ореол непослушных завитков, ненавидела антиквариат всей душой. Пыль, осевшая на вещах, словно саван, затхлый запах старого дерева и нафталина, ощущение чужой, давно ушедшей жизни, застывшей в этих предметах – все это вызывало у нее легкую тошноту и желание поскорее выбежать на свежий воздух. Но работа в маленьком, полузабытом антикварном магазинчике "Пыль Времени", затерянном на тихой улочке старого города, была единственным способом оплачивать учебу в университете. Стипендии едва хватало на еду, а родители, живущие в провинциальном городке, не могли позволить себе помогать ей финансово. Сегодня день выдался особенно тоскливым. Дождь барабанил по крыше, словно настойчивый кредитор, требующий немедленной оплаты долга. Улица опустела, посетителей не было, и Лана, зевая, протирала старинную шкатулку из красного дерева. Шкатулка, казалось, дышала историей. Она была украшена сложной резьбой, изображающей мифических существ и цветочные орнаменты, и казалась на удивление тяжелой, словно внутри нее хранились не только драгоценности, но и секреты. Дерево было отполировано до блеска, но в некоторых местах виднелись потертости, свидетельствовавшие о долгом и насыщенном прошлом. Лана провела пальцем по одной из резных роз, ощущая под кончиками пальцев тонкую работу мастера. Внезапно, ее палец зацепился за едва заметную кнопку на боковой панели, скрытую среди сложного узора. Она даже не подозревала о ее существовании. Щелчок. Звук был тихим, почти неслышным, но он словно запустил какой-то механизм внутри шкатулки. Комната закружилась вокруг Ланы, словно в безумном танце. Цвета смешались в калейдоскопе, звуки слились в оглушительный гул. Лана почувствовала, как ее словно выдергивают из реальности, протаскивая сквозь узкий, темный туннель. В ушах звенело, в глазах потемнело, и она потеряла ориентацию в пространстве. Когда зрение вернулось, Лана лежала на мокрой мостовой. Дождь хлестал по лицу, но это был не тот дождь, что лил за окном магазина. Этот дождь был холодным, пронизывающим, пахнущим углем и дымом. Он проникал сквозь одежду, заставляя ее дрожать от холода. Она села, оглядываясь вокруг. Вместо знакомой витрины "Пыли Времени" и уютной улочки перед ней простиралась узкая, грязная улица, застроенная мрачными кирпичными домами. Дома были высокими и узкими, с темными окнами, словно глазами, наблюдающими за ней. Люди, одетые в длинные пальто, шляпы и платья с кринолинами, спешили мимо, бросая на нее странные, изучающие взгляды. Их лица были серьезными и озабоченными, словно они несли на своих плечах бремя целого мира. Лана поднялась, чувствуя себя совершенно дезориентированной. Где она? Что произошло? Это какой-то розыгрыш? Или она сошла с ума? Внезапно, ее внимание привлек плакат, приклеенный к стене дома. На плакате, напечатанном старомодным шрифтом, было написано: "Приглашаем на открытие Всемирной выставки! Лондон, 1851 год." 1851 год? Это не могло быть правдой. Это какая-то ошибка. Она должна быть в каком-то тематическом парке или на съемках исторического фильма. Но ощущение холода, сырости и запаха угля было слишком реальным.

В объятиях Викторианской Эпохи: Шок и Адаптация

Лана, все еще в шоке и отрицании, брела по улицам Лондона. Она была одета в свои обычные джинсы, футболку с логотипом любимой рок-группы и кроссовки, что делало ее похожей на инопланетянку, высадившуюся на Землю, среди чопорных викторианцев. Каждый прохожий бросал на нее удивленный и осуждающий взгляд. Она попыталась найти хоть что-то знакомое, какой-нибудь ориентир, но все вокруг было чужим и пугающим. Грязные улицы, усыпанные мусором и конским навозом, шум экипажей, грохочущих по мостовой, запахи конского навоза, угля и гниющих отходов – все это давило на нее, вызывая приступ тошноты. Она чувствовала себя потерянной и одинокой в этом чужом и враждебном мире. Вскоре она поняла, что ей нужно найти способ выжить. У нее не было денег, документов, и она понятия не имела, как вернуться домой. Она была совершенно беззащитна в этом незнакомом времени. Первым делом Лана решила найти укрытие. Она забрела в небольшой парк, окруженный высокими деревьями, и села на скамейку, пытаясь собраться с мыслями и разработать какой-то план. Дождь немного стих, но небо оставалось серым и мрачным. К ней подошел пожилой мужчина в поношенном, но чистом костюме. Его лицо было изборождено морщинами, а глаза светились добротой и мудростью. Он внимательно посмотрел на Лану и спросил: "Вы в порядке, мисс? Вы выглядите потерянной и расстроенной." Лана, не зная, что сказать, просто кивнула. Она боялась, что если расскажет правду, ее сочтут сумасшедшей и отправят в психиатрическую лечебницу. Мужчина представился как мистер Эванс. Он оказался добрым и отзывчивым человеком. Услышав ее сбивчивый рассказ о том, что она потеряла память и не помнит, кто она и откуда, он предложил ей помощь. Он не поверил ни единому ее слову, но увидел в ней искреннюю растерянность и решил помочь бедной девушке, оказавшейся в беде. Мистер Эванс привел Лану в свой скромный дом, расположенный в бедном районе Лондона, где жил один. Дом был небольшим и обветшалым, но чистым и уютным. Он накормил ее простой, но сытной едой, дал чистую одежду и предложил остаться на некоторое время, пока она не придет в себя и не вспомнит, кто она такая. Лана была безмерно благодарна мистеру Эвансу за его доброту и щедрость. Она понимала, что ей очень повезло встретить такого человека в этом чужом и враждебном мире. Она начала помогать ему по дому, убирать, готовить и стирать. Постепенно она начала привыкать к жизни в Викторианской эпохе, хотя ей все еще было очень трудно.