«когда, утро начинается не с кофе»

«когда, утро начинается не с кофе»

«Когда, утро начинается не с кофе»

Оленька зашла в битком забитый троллейбус.
Ну как зашла — её занесли. Бережно, но без права выбора, те самые люди, которые стояли на остановке плотным социальным организмом и имели твёрдое намерение ехать именно этим рейсом и именно сейчас.

О том, чтобы сесть, Оленька даже не мечтала. И, надо сказать, это было к лучшему. Потому что всякие истории гораздо удобнее наблюдать стоя, чем сидя, особенно если на каждом повороте и каждой остановке на тебя норовит упасть какой-нибудь тяжёлый дяденька.
Не потому, что качнуло.
А потому что дяденьке откровенно плохо после вчерашнего, и каждое покачивание троллейбуса он переживает как личное испытание силы воли — сдерживая тошноту, которая уже давно стоит в горле и просится наружу.

В общем, утренняя перебранка обещала все удовольствия сразу.

Сегодня девочка-студентка забыла проездной.
Оно и понятно — сессия. Глаза заспанные, красные, такие, какими бывают глаза, если ночь прошла, но явно не спасала. Видно же — учится. Страдает. Живёт на грани зачёта и нервного тика.

Но кондукторша была непреклонна.

Из тех тёток, знаете, — в весе выше среднего, чтобы одним уверенным взмахом бедра расчищать себе дорогу. С лицом таким серьёзным, что мысль о неоплате проезда у пассажира не возникает даже в теории.
Когти у неё были наращённые — вероятно, для пущей острастки и внушения уважения.

Почувствовав, что студенточка отпора не даст, кондукторша начала делать два дела сразу:
— обилечивала одних,
— и тащила девочку через салон к своему месту для заполнения бланка штрафа.

Причём тащила буквально — держала крепко, прижимая бедром к стенке, как контрабанду без декларации.

Первой вступилась бабулька.

— Так что ж это делается, люди добрые? — возмутилась она, цепко вцепившись в поручень. — Бедный ребёнок! Забыла проездной — и что теперь, штрафовать? Видно же — учится!
Вот мой внук — учиться не хочет. Я и так к нему, и этак — ни в какую! А тут девочка, студентка, хорошая девочка… и наказывают!

Мужик, который вчера явно плохо спал, но очень весело отдыхал — по амбре определить можно было без всяких экспертиз, — встрепенулся.

— Слышь ты, хабалка помоечная! — проревел он через салон и начал продвигаться к кондукторше, локтями раздвигая всех подряд, как ледокол в узком проливе.

Женщина, сидевшая в телефоне и только что получившая по шапке, встрепенулась:

— Мужчина, осторожней…

— Заглохни, старая! — не оборачиваясь, рявкнул он.

— Какая я тебе старая?! — попыталась возмутиться женщина.

Но тут же получила сумкой по лицу от соседки, которая решила, что сейчас самое время пробраться поближе к проходу.

Оленька попыталась уступить женщине дорогу, но мужик-герой уже вошёл в режим спасения мира и через Оленькину голову тянулся к бланку в руках кондукторши.

Заколка Оленьки хрустнула, тихо и окончательно, и повисла у кого-то на плече.

Кондукторша держала бланк крепко.
Бедную студентку — ещё крепче.
Бедром.

Тут к сварке неожиданно примкнул парень в наушниках. Он ничего не слышал, но к постоянному толканию в троллейбусе был привычен. Парень повернулся, приподнял один наушник и философски пробурчал:

— Слышь, дочь бандерлога… отпусти девочку. Я за неё заплачу. Совсем озверели — за копейки удавятся…

И начал пробираться к выходу, потому что, как выяснилось, ему тоже уже было пора.

Мужик-герой тем временем всё-таки вырвал бланк у кондукторши, схватил студентку…
И вынес её из транспорта.
Заодно прихватив и Оленьку — по инерции, как сопутствующий груз.

Оленька попыталась побуянить.

Но мужику, похоже, было уже всё равно.