«пепел, что стал огнём»

Глава 1 «Первая нить паутины»

От лица каэля

— Брат! — окрикнул меня Лиам, опустив руку на плечо. — Ты не можешь вечно сидеть тут и ждать весточки от неё.

Я поднял взгляд. В глазах Лиама — смесь тревоги и упрёка. Он не понимал. Никто не понимал.

— Ты знаешь, — голос дрогнул, но я заставил себя продолжить, — без неё моя жизнь… она будто лишена смысла. Сама мысль о том, что прошло уже полгода, а от неё нет ни единой весточки… это убивает меня. Я просыпаюсь, дышу, хожу — но всё это как будто не по‑настоящему.

Я спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как горячие пальцы сжимаются вокруг пустоты.

— И я ничего не могу с этим сделать, Лиам. Ничего.

— Она моя сестра, Каэль, — тихо, но твёрдо произнёс Лиам, не отводя взгляда. — Но при этом я доверяю ей. И ты знаешь… согласись: если бы она в тот день сказала, что решилась улететь сегодня же, ты бы её не отпустил.

Я замер. Его слова ударили точно в цель — без размаха, но с холодной точностью.

— Не отпустил бы, — выдохнул я, сжимая кулаки. — Ни за что.

Лиам чуть склонил голову, словно взвешивая каждое следующее слово:

— Вот и она это знала. Потому и ушла, пока ты спал. Потому и не оставила шанса.

В груди что‑то оборвалось. Не боль — хуже. Ощущение, будто сам воздух вокруг стал тоньше, будто реальность треснула, и сквозь щель проглядывает то, чего я боюсь признать.

— Ты хочешь сказать, она должна была так поступить? — голос звучал глухо, будто из‑под воды.

— Я хочу сказать, что она сделала выбор. Не лёгкий. Не честный по отношению к тебе. Но — свой. И теперь вопрос не в том, почему она ушла. Вопрос в том, что ты будешь делать сейчас.

Я медленно поднял глаза. За окном — серое небо, ветер гонит по земле сухие листья. Всё как тогда. Только её нет.

— Я найду её, Лиам. Даже если придётся пройти через весь Совет. Даже если она сама скажет мне: «Уходи». Я должен знать, что с ней. Должен увидеть её глаза и понять: это она или…

— Или что?

— Или то, что от неё осталось, — произнёс я тихо, глядя в пустоту за окном. Слова царапали горло, но я заставил себя договорить: — Ты же понимаешь, что они могли просто избавиться от неё? Она для них — угроза. А что обычно делают с угрозой? Правильно. От неё избавляются.

Лиам резко втянул воздух, но промолчал. Его пальцы сжались на краю стола — единственный знак, что мои слова достигли цели.

Я развернулся к нему, чувствуя, как внутри разгорается холодное пламя.

— За полгода — ни одной весточки. Ни знака. Ни намёка. Если бы она могла — она бы дала знать. Хоть как‑то. Хоть чем‑то. Значит, либо…

— Не смей, — перебил Лиам, подняв руку. В его глазах вспыхнул гнев. — Не смей заканчивать эту мысль. Она жива. Я чувствую это.

— Чувствуешь? — Я шагнул ближе, голос дрогнул. — На чём основано твоё чувство, Лиам? На надежде? На вере? Это не доказательства.

— А твои слова — доказательства? — Он выпрямился, глядя мне прямо в глаза. — Ты сам себе не веришь, Каэль. Ты просто боишься признать, что она могла… что с ней могло что‑то случиться. Но это не значит, что так и есть.

Я сжал кулаки, ногти впились в ладони. Боль отрезвила.

Перед глазами всплыли воспоминания — шесть месяцев назад. Тот самый день.

Я проснулся от странного ощущения: будто воздух вокруг стал гуще, будто сама тишина кричала о чём‑то непоправимом. Повернулся — и сердце рухнуло в пустоту.

Её не было.

Только смятое одеяло на месте, где она лежала. Только слабый след её запаха — едва уловимый, уже растворяющийся в утреннем воздухе.

Я сел, провёл рукой по тому месту, где ещё недавно было тепло её тела. Пальцы наткнулись на что‑то твёрдое. Записка.

Знакомый почерк — резкий, будто она писала на бегу:

«Каэль, прости. Я должна. Не ищи меня. Когда всё закончится — я вернусь. Или не вернусь».

Эти слова ударили сильнее, чем если бы она оставила нож в моей груди. Я перечитал записку раз, другой, третий — будто надеялся, что буквы перестроятся, изменят смысл, скажут что‑то другое. Но нет. Всё было предельно ясно.

Она ушла.

По‑настоящему.

Я поднялся, шатаясь, как раненый зверь. Вышел на берег — там, где мы впервые приземлились на этом острове. Волны лениво накатывали на песок, солнце поднималось над горизонтом, окрашивая воду в золото и пурпур. Всё как обычно. Всё как всегда. Только её нет.

В голове крутились вопросы:

Почему именно тогда, пока я спал?

Как она смогла уйти так тихо?

Что заставило её принять это решение?

Но один вопрос был громче всех:

Что, если она уже не та Кира, которую я знал?

Я помнил её глаза — яркие, живые, полные огня. Помнил, как она смеялась, как спорила со мной, как сжимала мою руку, когда ей было страшно. Но теперь… теперь в памяти всё чаще всплывал тот последний взгляд — тихий, решительный, почти чужой.

— Ты думала, я послушаюсь? — прошептал я, сжимая записку в кулаке. — Думала, я просто останусь тут, буду ждать, пока ты… пока ты…

Голос сорвался.

Ветер подхватил обрывки моих слов, унёс в море. Где‑то вдали, за горизонтом, прогремел глухой раскат грома. Или это был не гром?

Это был зов.

Её зов.

Или моё безумие.

* * *

Я обошёл остров — в поисках следов, в поисках хоть чего‑то, что подтвердило бы: она действительно улетела. На краю поляны, у водопада, нашёл отпечаток драконьего крыла на песке. Свежий. Ещё не размытый дождём.

Эларион.

Значит, она взяла его. Значит, улетела далеко.

Рядом — едва заметная вмятина, будто кто‑то стоял, оглядываясь, прежде чем подняться в небо. Я опустился на колени, провёл пальцами по песку. Холодный. Как её прощальный поцелуй.

— Почему? — спросил я вслух, хотя знал, что ответа не будет. — Почему не дала мне шанса?

Тишина.

Только шум воды, только ветер, только биение моего сердца — слишком громкое, слишком отчаянное.