«в горах мое сердце»

Мечта

Вивьен сидела на подоконнике в своей комнате в Краснодаре и смотрела на пожелтевшую фотографию из семейного альбома. На ней — молодая мама с рюкзаком на фоне Эльбруса. Снимок был выцветший, но улыбка — такая живая, как будто и сейчас мама стоит там, в горах, и зовёт её за собой.

— Мам, а можно мне когда-нибудь тоже в горы? — спросила она как-то вечером, перебирая тот же альбом.

Мама не ответила сразу. Посмотрела в окно, потом перевела взгляд на дочку:

— Когда будешь готова — обязательно.

Вивьен было тогда пять. Сейчас — семь. И она была уверена: готова.

Путь начинается

Автобус ехал медленно, будто сам не хотел отпускать их из Краснодарского края. Рядом с Вивьен сидел плюшевый котик Грампи, с непроницаемым выражением мордочки. За окном дома сменилась полями, потом холмами и вот уже виднелись горы. Это был Дагестан. Здесь начиналась их трёхдневная экспедиция на Пабаку.

В Махачкале их встретил Казбек — проводник, улыбчивый и добродушный. Он внимательно посмотрел на Вивьен:

— Ты уверена, что хочешь туда?

— Хочу. Очень, — ответила она, не опуская взгляда.

Он кивнул.

— Тогда пойдём. Только это будет непросто.

Испытание стихией

Первый день едва успел начаться, как река показала свой характер. Мост, через который должна была перейти группа к месту ночёвки, был смыт половодьем. Люди осталась на поляне под открытым небом.

— Давайте скорее ставить палатки! Тут такое небо! — воскликнула Вивьен, бегая между взрослыми с фонариком, как светлячок.

На рассвете её разбудил странный звук — тяжёлый топот. Лошади. Табун окружил лагерь, потревоженный присутствием людей. Палатку качнуло. Вивьен прижала к себе Грампи, сердце застучало сильно, сильно.

— Уходите прочь! — прорезал утренний воздух голос Казбека, и животные, испуганные его решимостью, рассеялись.

К вершине

На второй день дорога стала круче. Каждый шаг вёл вверх. Вивьен несла свой маленький рюкзак — воду, перекус, и, конечно, Грампи. Взрослые шли молча, ритмично, сосредоточенно. Она старалась не отставать.

— Вот тмин. Прямо со склона, — Казбек протянул ей щепотку зелени. — Попробуй.

На вкус он был как горьковатое солнце. И пах — как сама гора: земля, ветер, терпкость.

Девочка молчала. Она чувствовала — эти моменты важны. Она прикосалась к грибам, разбрасывающим споры. Ступала в ледяную воду ручья, через который прошла босиком, чтобы не промочить ботинки.

— Привал! — крикнул кто-то.

Все сели. Но Вивьен, отдохнув пару минут, первой встала.

— Отдохнули. Пойдемте. Мы ещё не на вершине.

Штурмовой лагерь

К вечеру второго дня они достигли высоты свыше 3000 метров. Цветы сменились голыми скалами и снегом. Казбек выбрал место для штурмового лагеря. Вивьен помогала натягивать тент, даже когда руки тряслись от усталости.

В ту ночь она не могла уснуть. Слишком сильно билось сердце. Завтра — вершина. Почти 4000 метров. Она прижала к себе Грампи и прошептала:

— Ты со мной, да? До конца.

Ожидание

Подъём в три утра. Но за час до выхода ветер сменил направление. Облака спустились очень низко. Ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Пошёл дождь, потом — град. Температура резко упала.

Казбек подошел к Вивьен, глаза его были серьёзны:

— Ты не пойдёшь выше. Это опасно.

Она молчала и лишь сильнее прижала к себе Грампи.

— Ты дошла до лагеря. Уже выше трёх тысяч. Это — подвиг.

Вивьен кивнула. Внутри было щемящее чувство. Не разочарование. Не грусть. Что-то глубже. Часть группы, из сильных и выносливых мужчин, все же отправилась в восьмичасовое восхождение, а часть осталась с девочкой в штурмовом лагере.

Возвращение

Обратная дорога была туманной. Дождь размывал тропу, ноги скользили. Вивьен устала и не могла. Слёзы подступили к глазам, но Казбек взял ее руку и вел :

— Все хорошо. Надо идти. Вперёд.

Он не говорил много. Но было понятно, что все справятся. Когда они наконец спустились, солнце выглянуло из-за туч. Вивьен обернулась. Гора Пабаку возвышалась вдали, всё ещё скрытая облаками.

— Я хочу вернуться. Когда-нибудь, — сказала она.

Казбек посмотрел на неё с улыбкой:

— И ты обязательно вернёшься.

Пабаку осталась непройденной. Но Вивьен уже знала: главное не вершина, а путь. И не та гора, что снаружи — а та, что внутри.