Ларчик безумия

Рассказ 1: Шестой день Творения

Кто я и когда пришёл в этот мир?.. Не помню. Очень давно.

Мои воспоминания обрывочны, как сны. А жизнь - бесконечные попытки распутать клубок цветных видений и унылой реальности.

Я лечился у лучших терапевтов, почти убедившихся меня, что я – невменяем. Увы, их лекарства не приносили обещанного облегчения. Каждый грёбанный раз случалось нечто, что я уже видел. То ли прошлой ночью… А может быть, в другой жизни?..

Я уступаю бреду, стоя в очереди у кассы, и (что страшнее) за рулём машины на оживлённой трассе. Когда поток видений захлёстывает, я просто съезжаю на обочину и, поставив тачку на ручник, падаю в бездну мельтешащих перед глазами образов. Некоторые вполне разборчивы, остальные – предательски смазаны.

Одни оборачивают мой разум саваном вечности, заставляя чувствовать себя древним старцем. Другие мягко окунают в потоки грядущего. Но каждый раз я незримо меняюсь, проживаю чужую жизнь, при этом оставаясь самим собой…

Люди, не верящие в психиатрию, как правило верят экстрасенсам. Ведь разум не терпит вакуума, заполняя его в меру своих скромных возможностей.

Я спасаю и тех, и других… Умаялся спасать, если честно. Нечеловечески вымотался, доказывая людям очевидные вещи.

И если «магическое мышление» очередной дамы за пятьдесят только сыграет мне на руку, то «продвинутый» миллениал, не верящий ни в Бога, ни в чёрта (лишь в науку) – скорее всего погибнет, оставляя мне невольную зарубку на память.

Умные люди вырождаются… И чья в этом вина? Анализ и логика отбирают у них интуицию – инструмент более гибкий для «выживателей» всех мастей.

Наши сверхчувствительные, натасканные миллионами лет эволюции органы чувств, собирают всю нужную информацию в обход логике. Заставляют мозг выдавать максимально верные выводы в кратчайшие сроки, чтобы тело успело спастись.

Подсознание подаёт сигнал: «Аларм-аларм, беда близко». Шерсть на холке мгновенно встаёт дыбом, а в животе заводится стайка карликовых ежей, которые непрерывно ворочаются, вызывая приступ липкой дурноты. Беспричинное, на первый взгляд, беспокойство разгоняет по венам кортизол, призывая бежать, как можно дальше…

…Но «человек разумный» настолько уверен в своей ничтожной «логике» - этом новейшем культурном наслоении, которому нет и трёх тысячелетий, что готов доверить ей свою драгоценную жизнь. Ну, что за дурак?

Приходится проявлять чудеса изобретательности, чтобы очередной «доморощенный гений» не канул раньше времени в персональное небытие.

Официальная наука уверено клеймит меня психом. Спасённые мною люди, утверждают, что я гений. Даже самый последний скептик хоть раз в жизни называл меня «ангелом». Я же просто тихо посмеиваюсь, вытаскивая его задницу из смертоносной заварушки.

Нет, мои глаза не видят призраков. Я не устраиваю охоты на «Касперов» всех мастей. Но сталкиваюсь со смертью так часто, как только могу. Это мой дар. И если я успеваю разыскать человека за семь дней после того, как встречу его впервые в моём видении, то он выживает.

***

«Откуда же ты знаешь, адреса, явки, пароли?» - Спросите вы.

Интернет – большая помойка, но очень полезная. И я в ней роюсь.

Такова уж особенность моего сознания – я помню свои галлюцинации до мелочей. События, местность, имена. В мою память врезаются звуки и запахи, будто я – полноценный герой происходящего.

Пока люди не выдумали всемирную паутину, возникали некоторые сложности. Но тогда мой «особый» дар проявлялся сильнее. Я лучше чувствовал мир, словно мы с «моим человеком» пульсировали в такт. Я точно знал, в какую сторону направиться, чтобы вытащить незадачливого подопечного из опасного приключения.

Иногда мне кажется, что техногенный прогресс вытесняет из мира всё необъяснимое. Подминает под себя бытие, трансформирует сознание людей.

Вы сочтёте меня сумасшедшим, если я расскажу вам, что драконы – не сказка?.. Как вампиры, гули или ведьмы. Все они существовали, но вымерли, как динозавры, когда мир претерпел разительные трансформации. Их становилось всё меньше, и однажды они совсем пропали…

Хочется верить, что остатки «сказочного народа» просто ушли подальше от цивилизации, интегрироваться в которую не сумели.

Если так пойдёт дальше, то скоро, вполне вероятно, исчезну и я…

***

Сколько мне лет? Не скажу точно. Много тысячелетий.

Я помню основание Византии и падение Карфагена.

Огромные пласты моей жизни пропали в никуда, ибо возможности мозга велики, но, к сожалению, не безграничны. Основная беда в том, что видения потихоньку вытесняют из памяти фрагменты моей собственной жизни. Долгой, почти бесконечной. Пролетевшей, как миг.

Но есть воспоминания, которые я сумел оставить нетронутыми, в самом уголке подсознания. Вопреки назиданию своего Создателя.

Как сейчас, вижу Шестой День Творения, когда Отец (не помню Его имени) привёл на Землю человека. Вдохнув в него жизнь, Он призвал меня хранить это хрупкое создание, пока не пробьёт его час.

Мы сидели втроём на берегу зримой Вселенной, свесив ноги в бескрайнее море звёзд и беседовали о жизни. Незабываемое ощущение. Всего три разумных существа во всей галактике. Ты ощущаешь свою избранность и сопричастность чему-то грандиозному... будто всё не зря, понимаете?

Порой мне кажется, что Создателю просто стало скучно. Придумав речь, Он решил сотворить себе компанию. А потом отяготился нами и задумал побег.

Но прежде, чем уйти от дел, Он создал моих братьев и сестёр, небо и землю. Безжизненный ранее камень, укутанный вечной ночью, наполнили животные и птицы. На небе появились светила. Отец создал женщину – прекрасное создание, вконец разочаровавшее Его…

Возможно, из-за неё Он и ушёл. Все тогда крепко повздорили по сущей ерунде – женщина сорвала запретный плод с самой сладкой яблони в мире. Отцу нравилось заниматься селекцией, и женщину Он по-своему любил... Но совсем не терпел непослушания. А Ева – обожала привлекать к себе внимание. Как же они «закусились» тогда! Только листья летели с той грешной яблони!..

Рассказ 2: Козлёночком станешь

- Алёна Ивановна? - Незнакомец улыбнулся, широко и белозубо.

Девушка внимательно рассмотрела гостя. Совсем юный, но высоченный детина. Лет семнадцать от роду, не больше, а уже богатырь.

- Немножко времени отниму? - Кашлянул парень.

Алёна нехотя кивнула и сняла цепочку с двери.

- Входите, - бесхитростно улыбнулась она.

- Штатной бригаде добрых молодцев поручили одно дело… Не поймите меня не правильно, но все дороги ведут к вам… - Замялся на пороге дружинник. - А с Иваном Ивановичем я могу побеседовать?

- Брата нет дома! - Зарделась Аленушка всеми оттенками пурпурного. - Он на симпозиум укатил. Сельскохозяйственный. - Девушка запнулась, и в тишине терема послышался цокот копыт. - Что обо мне соседи подумают? Брат за порог, а сестра мужчин к себе водит…

- Скотину в доме держите? А Вы - оригинал, Алёна Ивановна. - Добрый молодец подбоченился, и на груди блеснула приметная бляха: «Лучшему стрельцу».

- Козленок у нас приболел. Брат сам выхаживает, - покусала губу девушка. - А что случилось?

- Растрата у нас в казне. Князь кинул клич - собрать всех старост… Будет справедливый суд над ними вершить.

- Так уехал братец! - Испугалась Аленушка. - Пять дён уж, как нет.

- А конюхи не слыхали, чтоб он обоз запрягал. - Уперся добрый молодец.

- Так, он налегке, на своем коне ускакал! Тут же недалеко. - Улыбнулась хозяюшка. - Вы дом обыщите. В подполье слазайте. А я пока вам чая заварю. Мы честные люди, нам скрывать нечего. Брат мой в старосты не рвался. На вече горожане сами выбрали. А теперь князю кляузы несут? - Раскраснелась Алёна. - Да где это видано?!

- В гневе Вы ещё краше, - хихикнул дружинник. - От чая откажусь. Я на службе. А вот после - обязательно забегу. Только свистните.

- Ой, что Вы такое говорите? - Вспыхнула Аленка. Румяные щеки почти слились по цвету с копной медных волос. Девушка редко собирала их в косу, чем доводила местных «кумушек» до исступления.

- Ведите. - Дал добро молодец.

В просторной горнице густо пахло скотиной. На снопке сена восседал огромный, черный козёл. Он тряхнул бородой и нагло уставился на дружинника.

- Вот это рога! - Присвистнул парень. - «Козленок», говорите?

- Не дразните, забодает… - Прищурилась Алёна. - Проходите дальше. Он у нас беспокойный. Только брата признаёт. Я его побаиваюсь…

Она смерила козла презрительным взглядом и открыла дверь в сени:

- Вот, смотрите. На заднем дворике никого. В спальне тоже. Проверяйте. И в протокол все внесите. - Топнула ножкой девушка. - Только непременно напишите, что я оказывала содействие следствию.

Тяжелая дверь скрипнула, и добрый молодец по хозяйски, не снимая обувки вошел в спальню. Заглянул под лавку, влез на палати. Вскрыл тяжелый сундук из мореной осины.

- Действительно пусто… - Округлил глаза непрошенный визитёр. - Но тут видите ли, нюанс имеется… Вчера местные бабы стирку на озере устроили… Трое уважаемых женщин подтвердили, что видали Иваниваныча, прям во плоти. Испугались, орали. Они ж там полуголые. Взбаламутил Ваш братец баб… И уплыл восвояси… Пять протоколов у нас лежит.

- Вы что, из дружины нравов? - Усмехнулась Аленушка. Серебристый девичий смех наполнил горницу. Козёл вздрогнул, а дружинник густо покраснел. - Нет братца, говорю. Обознались бабы. Ещё и чужие глюки ему вмените, помимо растрат?

- Да… То есть, нет… - Промямлил детина. Козёл встал с лежанки и яростно цокнул копытами. - На «нет», и суда нет, - протянул дружинник, не спуская глаз со взбудораженной скотины. Козёл оттолкнулся от пола и с блеянием пошел на чужака.

- Вот то-то же! - Нахмурилась Алёна. - Как приедет, вызывайте по повестке.

- Так и сделаем, - поспешил дружинник на улицу. Огромные рога мелькнули в воздухе и воткнулись в дубовый косяк.

***

Когда дверь закрылась, девушка критично осмотрела горницу. Козьи катышки намертво застряли в сене и прилипли к некрашеным доскам. Ароматы хлева смешались с запахом липы, что сохла под потолком.

- Дааа, братец. Ну ты и набедокурил… - Босая нога без стеснения пнула сухой котях. - И чего тебя на речку понесло?

Аленушка протянула козлу миску с терпким, темным отваром. Тот долго лакал. Бурые брызги покрыли пол, стены и льняную юбку Аленки.

На глазах козёл рос, становился всё больше. Высокие, витиеватые рога втягивались в череп. А длинная, ноздрястая морда все больше походила на людской лик.

Наконец, к ногам девушки обвалился молодой мужчина. Темноволосый и статный, но ужасно бледный - как молоко.

- Зачем на озеро ходил? - Строго посмотрела сестра. - Хотел бежать от меня? Попить из «копытца» и превратиться в лань? Или лучше в быка? Оставить меня задумал? Свалить по-тихому? Козёл ты и есть! Наворотил дел, а мне расхлёбывать. Вот с самого детства так! - Топнула ножкой Алёна. - Ты зачем, дурень, казну разворовал?

- Ты думаешь, мммммеееееее, то есть мне княже деньги на терем выдал?.. - Возмутился Иван. - Ничуть не бывало. Служба чиновничья оплачивается скромно! Я - слуга народа! А ты сестрица, уже привыкла шиковать! То бусики гранатовые, то рубаха белая, льняная. Всё-то тебе мало!

- Надо менять город. - Тонкая, девичья рука ловко сорвала пару веток сухой полыни, нашинковала дикий остролист и посыпала все семенами бурого папоротника. - Вальпургиева ночь - хорошее время для побега. Превратимся в пташек небесных, улетим в теплые края и начнем все с начала. Что думаешь, брат?

Иванушка не ответил. Он с грустью поглядел в окно. Там вдалеке плескалось то самое озеро, на котором он впервые стал козлёнком. По берегам до сих пор густо рос остролист.

«Оборот-трава» - так Алёна звала непроходимые заросли, переходящие в густой русский лес. Там за чащей, на Ведьмином холме Аленка не раз пропадала в Бельтэйн. С её тринадцатилетия он не разу не видел сестру в благостном настроении. Красивая, но недовольная мордашка не раз толкала его на преступление. Но он любил её, горячо и по-настоящему. Она - вот все, что осталось от некогда дружной и шумной семьи.