Ларец власти

Глава 1 ПОИСКИ ФОТОЛАБОРАТОРИИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПОИСКИ ФОТОЛАБОРАТОРИИ

Ноябрь 2003

Попасть в помещение, по словам Натали1 находящееся под домом, оказалось не так-то просто: вход из бывшей пристройки, о котором ей было известно, оказался заложенным кирпичом. Причем, кладка выглядела довольно старой и сомнений в том, что вход был заделан, когда на месте пристройки сооружали гараж, даже не возникло.

— Вход обязательно должен быть, — зябко поеживаясь от ветра, задувающего в открытые ворота гаража, Виктория неожиданно вспомнила о постоянном сквозняке, гуляющем по дому, — Олег, нужно попробовать из комнаты. Ну, той, самой дальней, закрытой на ключ.

— Сомневаюсь, конечно, — Олег заботливо поправил ей капюшон куртки, — хотя, с чем черт не шутит. Возвращаемся в дом, а то схватишь насморк или еще что-нибудь похуже.

После того, как Викторию выписали из больницы, Олег постоянно находился рядом. Сначала он искал момента, чтобы объяснить поведение бывшей невесты Риты. Но прошли сутки, другие. Разговор об инциденте, когда Виктория стала свидетельницей встречи, подстроенной Ритой, не возникал. Он уж было нашел подходящее слово - равнодушие, но одна ночь, проведенная вместе, окончательно разрушила, казалось бы, непреодолимый барьер. Много слов сказано не было, но нужные и желанные прозвучали.

Чтобы ассоциативная память2 не сыграла злую шутку, сделать Виктории предложение Олег решил в Москве.

Странная история с проникновением неизвестных или неизвестного в фотолабораторию, интерес к ней не только Виктории, но и ее родственников, означал, что возвращаться в Москву Олегу придется одному. Конечно, ему хотелось остаться рядом с Викторией в Дуборощинске и распутать загадочный клубок, но требовалось его присутствие на переговорах и в судебных разбирательствах. Такое обязательство принял он по просьбе Виктора Горского - родного отца Виктории. Сам Горский после операции проходил реабилитационный период в клинике за границей. Лариса, его младшая дочь, в ближайшем времени собиралась осчастливить мужа. Ультразвуковое исследование показало, что должен родиться мальчик и Лариса хотела назвать сына Станиславом3.

Олег понимал, что чем раньше будет найдена разгадка, тем быстрее они с Викторией уедут из Дуборощинска.

Перед тем как продолжить поиск входа в лабораторию, Виктория предложила сделать перерыв.

— Вик, даже не думай. Курить ты больше не будешь. Во-первых, это вредно для детей, а во-вторых, доктор запретил.

— Да, деточка, — поддержала его Натали, — курить вредно.

Переглянувшись, они рассмеялись

— Что такого смешного я сказала? Может быть, поставила неправильно ударение?

— Не обращай на них внимания, мама, такие у них шуточки.

Ульяна Львовна4 поняла смысл сказанного и не знала, радоваться ей или нет. Разрешит ей Виктория нянчить внука или внучку, пока было непонятно.

— Идите на кухню, подкрепитесь перед важным делом.

— Вик, о чем твоя мама подумала? Ну, насчет важного дела? - тихонько поинтересовался Олег, — о поиске входа или...

— Выхода. Конечно же, выхода. Уж поверь мне, я точно знаю, что выход отыскать труднее, чем вход.

— Личный опыт, понимаю. Ну, что идем половицы отрывать?

Половицы отрывать Олег не стал. Окинув взглядом комнату, прошелся, меряя ее шагами и остановился, перед стеной у которой стоял шкаф. Остальное пространство вдоль стены было заполнено коробками и старыми фанерными ящиками. Такие ящики раньше можно было купить в любом почтовом отделении и отправить посылку в другой город.

— Если ты хочешь спросить, что в этих коробках и ящиках, то я не знаю.

— Нет, но мне в голову пришла интересная мысль. — Дотянувшись рукой до стены, Олег постучал костяшками пальцев. — Слышишь, какой звук? Как будто там пустота. Рулетка в доме есть?

Нашлась рулетка. Олег измерил длину и ширину комнаты и расстояние от стены до окна. То же самое проделал в дальней спальне. Для этого ему пришлось протиснуться между стеной и шифоньером.

Виктория терпеливо наблюдала за его действиями и наносила размеры на наскоро начерченный план дома.

— Теперь сделаем замеры снаружи.

После того, как размеры были сняты и нанесены на эскиз, Олег предложил вернуться в комнату, под которой находилась фотолаборатория.

— Как я и думал, за стеной дожжен быть проход. Узкий, но должен быть. И вход должен быть здесь и, естественно, выход.

— Я всегда подозревала этот черный шкаф, — наблюдая за действиями Олега, заметила Виктория, — и сквозняк, и кошка, появившаяся ниоткуда.— Придержав старинное зеркало, извлеченное Олегом из шкафа, заглянула вовнутрь, — облом, здесь стенка!

— Правильно, стенка. Отойди, я ее вытащу.

Как и предполагал Олег, за стенкой шкафа оказался узкий проход.

— Рискнем? Я первый.

Пройти пришлось около метра по прямой, а дальше вниз по дощатым ступенькам. Рассохшиеся ступени, прогибаясь, издавали тягучий скрип. «Еще сломаются под моей тяжестью, и я застряну в этом узком проходе. То-то будет весело. Как все-таки скрипят, хоть уши затыкай. Но если кто-то спускался именно здесь, то скрип я могла бы услышать раньше. Нет, должен быть еще вход-выход".

— Вик, ты не находишь, что у нас получилась странное проникновение: боком по-пластунски? Как тут твой прадедушка проходил? Он что, был худее нас?

— Не знаю, на фотографиях вроде нормальный, только с костылем. Вот-вот, с костылем. Разве мог он здесь протиснуться? Посвети-ка фонариком, надо выключатель найти.

Выключатель оказался слева от входа. Тусклый свет, покрытой пылью лампочки, слабо осветил помещение фотолаборатории. Они увидели небольшую комнату, возле одной из стен которой, находился стол с большой столешницей, площадью почти в третью часть комнаты, а у другой – стеллаж, упирающийся в низкий потолок. Верхние две полки стеллажа были заполнены коробками. На средней находились фотоаппараты в потертых кожаных чехлах.

Глава 2 ГДЕ ВИЛЛИ?

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГДЕ ВИЛЛИ?

— Олеся Артемовна, в каком смысле «пропал»? За ним приехали родственники из Германии?

— Господи! Девонька, ты ниче не поняла! Украли моего Вилли!

Виктория усадила старушку на стул.

— Спокойно, Олеся Артемовна, сейчас будем разбираться. Вот, попей водички и рассказывай.

Опустошив стакан с водой до дна, утерев ладонью губы, бабка Олеся неожиданно спокойным голосом произнесла:

— Не привыкла я к такому обращению. Бабка Олеся и все тут. Так чего рассказывать? Пошла за леденчиками, вернулась, а его и след простыл. Хотя, след, конечно, остался. Я по нему только до речки и дошла.

— Значит, за леденчиками…

«Исчезновение Вилли — это не случайность. Это как-то связано с проникновением неизвестного в фотолабораторию. Но кому это нужно и зачем?»

— Олег, я бабушку Олесю напою чаем, а ты введи Макса в курс дела.

— Не понял, снова дела? Я думал, ты уже за ум взялась! — Бросил Максим с раздражением, — у меня от таких дел лишняя головная боль появляется.

"Ого, не в настроении Тихоня. Видно, с Оксаной своей разругался". Нашла Виктория объяснение плохого настроения Максима.

— Макс, успокойся! Дело простое: кража без взлома, — попытался пошутить Олег, но, поймав «дружеский» взгляд, сменил тон на серьезный. Коротко рассказал, как они «вычислили», а потом нашли фотолабораторию бывшего хозяина дома фотографа Петра Даневича. Натали с Ульяной Львовной уточнили кой-какие детали о его довоенной и послевоенной жизни.

Бабка Олеся от чая отказалась.

— Не могу чаи распивать, когда моего Вилли пытают. Окромя вас ему никто на помощь не придет!

— С чего вы взяли, что Вилли пытают? Но все равно, нужно что-то делать. Для начала, друзья-товарищи, едем на Маяковского. — Подал команду Максим Тихонов, — посмотрим, что за след оставил Вилли.

Бабка Олеся не обманула: от трейлера к пересохшему руслу реки вела тропинка, на которой отчетливо виднелись следы резиновых сапог.

— Ребята, меня срочно вызывают в отделение, — сообщил Максим, ответив на телефонный звонок, — осмотрите тут все, я вам доверяю. Если что серьезное, звоните – подъеду.

— Олежа, разве это нормально? Смотрите, ребята, ищите, ребята! Спасайте, ребята!

— Вик, эмоции ни к чему. Скоро стемнеет и мы ничего не сможем разглядеть. — Олег прошелся рядом с тропинкой, вглядываясь в пожухлую невысокую траву, растущую вдоль нее, — Судя по следу, он шел один и обратно не возвращался. — Города Вилли не знает. Куда он мог уйти?

Виктория, в свою очередь, рассмотрев следы, сделала неожиданный вывод:

— Никто его этой тропинкой не уводил. В сапогах был кто-то более легкий по весу, килограмм так восемьдесят, не больше. А Вилли все сто весит.

— И то правда, девонька, сто было, когда в больнице вешали, так с тех пор, знамо дело, поправился.

— Понятно? В больнице взвешивали, было сто.

— Согласен, что следы не его. Значит, кто-то хочет, чтобы мы искали Вилли там, за рекой, короче, неизвестно где.

Придя к согласию, что искать нужно в другой стороне, они вернулись к трейлеру.

— Бабушка, а в чем он был одет?

— Так, в пальто длинном таком, драповом, навроде его шинели, да в шапке-ушанке, у него ж голова раненая.

"Хорошо хоть не в каске, — вспомнила Виктория первую встречу с немцем Вилли на Чертовом болоте, — Чертово болото? Неужели снова туда увезли?"

— Он обычно на лавочке меня ждал, вот здеся, — всхлипнула бабка Олеся, махнув рукой в сторону беседки, — щас пришла, а его нету…

— Постой-ка, бабушка Олеся, ты говорила, что карамельки ты «про запас» покупаешь? — Виктория вспомнила, как бабка Олеся пришла уговорить ее вернуть медальон хозяину и упоминала о припасенных для Вилли конфетах. — Что, он все схрумкал?

— Да нет же, пропали леденчики, куда-то он их задевал.

— Может, в гостях кто был?

— Какие гости? Мальчонка разок во двор пробрался. Тока он моего Вилли испугался и сразу утек.

— Я бы тоже такого деда испугался. И тоже утек бы. Вик, полагаю,в твоей голове зародилась версия, ну-ка, поделись.

— Ничего пока не зародилось. Разве что, Клементия за дело взялась? Она дорогу сюда знает, приходила к бабушке. Да, бабушка Олеся? И мальчонку могла подослать, чтобы карамельки стащил, пока в трейлере никого не было. О контуженном немце, прожившем на чертовой болоте много лет, писали в местной газете. Вот только зачем он понадобился Клементии?

— Вик, если честно, я запутался в этих родственных отношениях, кто кому брат, кто сват. Давай присядем, уточним кое-что.

— Дак, пошлите в вагончик, — бабка Олеся гостеприимно указала на трейлер, — тама сухо и тепло.

— Тесновато там, бабушка, мы в беседке посидим, а вы идите, погрейтесь.

Олег достал пачку сигарет.

— И не смотри на меня так, договор дороже денег. Я тоже скоро курить брошу. Рассказывай.

Виктория пересказала историю, услышанную от Клавдии. О том, как ее одноклассник Вова Суров украл в кабинете химии реактивы и произошел пожар. Как получившая серьезные ожоги влюбленная в Сурова Клавдия, не выдала его, потому что поверила обещаниям о женитьбе. Как женился Суров не на ней, а на Клементии. Впоследствии развелся, но продолжает поддерживать отношения.

— Когда я спросила, как сейчас фамилия Клементии и где она живет, Клава не ответила, хотя наверняка все знает. Похоже, сама хочет с ней поквитаться.

Глава третья Программа действий

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОГРАММА ДЕЙСТВИЙ

— Пленка Изопанхром. Чувствительна к красному свету, проявить до июня тысяча девятьсот сорок первого года, — заглянув через плечо Виктории, прочитал Олег, — откуда пакетик?

— Ульяна Львовна принесла в нем фотографии.

Выключив телевизор, Натали, с возмущением заметила, что серия закончилась на самом интересном месте.

— Comme toujours, l'intrigue est sur l'intrigue! D'accord, on attend la suite.1 — поправив сползающую шаль, спросила, — Que discutez-vous? Qu'est-ce que ma fille a fait?2 — и повторила вопрос на русском, — Так, в чем провинилась моя дочь? Вы смотрите на мою Улечку, как на врага, — пояснила Натали, заметив недоумение, написанное на лице Виктории.

— Хотелось бы знать, бабушка, откуда твоя дочь принесла этот конверт.

Ульяна Львовна, обиженно поджала губы и хотела выйти из комнаты. Олег остановил ее.

— Простите, на нас сегодня столько всякого навалилось: мы с ног сбились в поисках Вилли, а тут эти дела с лабораторией. Такие же картонные пакеты из-под фотопленок и фотобумаг есть там, внизу. Вот Виктории и показалось странным появление аналогичного пакета.

Ульяна Львовна, пожав плечами, сухо произнесла:

— Прощаю. А то, что фотографии в таком пакете, ничего странного нет. Я сегодня ходила в гости к сестре моего бывшего мужа. Чтобы было все понятно, расскажу с самого начала. Ульяна Львовна повторила то, что давно было известно и Олегу и Виктории. Что вырастили ее и воспитали бабушка и дедушка. Что закончила школу и поступила в институт. о распределению попала город Тольятти. Рассказала как влюбилась в начальника отдела Виктора Горского, как тот пообещав на ней жениться, своего слова не сдержал.

— Да, я родила тебя и оставила своей подруге, потому что мне некуда было деваться! Меня воспитывали в строгости. Бабушка все время твердила, что не переживет, если я пойду "по стопам матери!" Вернуться незамужней с ребенком на руках - именно это и означало. У бабушки было больное сердце и я боялась за нее!

"Она рассказывает специально для меня. Хочет, чтобы я выслушала и поняла ее? Ничего уже не изменить. У меня были прекрасные родители и я нисколько не жалею, что выросла в другой семье".

Вступительная часть затянулась, и Олег понял, что пора напомнить тему разговора.

— Ульяна Львовна, и ваша мама и Виктория и я - все мы в курсе того, что произошло. Пожалуйста, давайте вернемся к фотографиям и к упаковке. — Хорошо, постараюсь не отвлекаться.

Далее без всяких эмоций. она поведала, что, оставив маленькую дочь, вернулась в Дуборощинск и ухаживала за бабушкой и дедушкой. Потом познакомилась с будущим мужем, вдовцом Борисом Сидоренко, который один воспитывал маленького сына Костю. Добавила также, что выйдя замуж оставила девичью фамилию, в надежде, что так матери легче будет найти ее. — Дедушка, когда еще был школьником, получил травму и его не взяли в армию. Работал в фотоателье, но подрабатывал частным образом. Когда стариков не стало, мы с мужем решили уехать Придонск. Там строили огромный завод и можно было получить квартиру. Косте тогда исполнилось девять лет. Дом с оставшимися вещами мы закрыли на замок, а соседям разрешили пользоваться огородом и садом.

— Ульяна Львовна!

— Прости, Олежка, я как раз подошла к нужному месту. О том, что под домом есть комната, где дедушка проявлял пленки и печатал фотографии, знал Борис и его сестра Тоня. Костя не интересовался фотоделом, а вот Тоня - она интересовалась. Дедушка ей даже фотоаппарат подарил на день рожденья. Выгравировал табличку с дарственной надписью. Она так радовалась. Когда я вчера пришла, она тоже обрадовалась. Мы же не чужие все-таки. Когда Борис жену похоронил, Тоне пришлось с Костиком нянчиться.

"А тут Ульяночка собственной персоной! И братец присмотрен и малыш. Конечно, как Тоне не радоваться!"

— Простите, Тоня - старше вашего мужа?

— Да, Олежка, Тоня старше Бориса на два года. Борис сорок второго, а Тоня сорокового года рождения. Смотрите, на фотографии она совсем крошечная, а Борис вообще еще не родился.

Олег все это время рассматривающий фотографии, передал их Виктории. — Обрати внимание, Вик, год стоит сорок первый, а сделаны недавно.

— В том то и дело, что недавно! — воскликнула Ульяна Львовна, не сдержавшись, — пленка старая, еще дедушкина, а Тоня с нее фотографии сделала! Правда, умница?

"Конечно умница, что и говорить! Толко где эта умница пленку взяла? Не в нашем ли подвале?"

— Догадываюсь, о чем вы сейчас подумали. Только в лабораторию Тоня не ходила. Она вообще давно никуда не ходит, а перемещается на коляске. У нее ноги отнялись после травмы. Упала с лестницы. Дочь за ней ухаживает.

Виктория была убеждена, что Олег тоже подумал о причастности Тони к ночным визитам в фотолабораторию. Встретившись с ним взглядом, пожала плечами, что означало: "Я не виновата, что такая мысль пришла мне в голову".

— Вы как хотите, а мне на сегодня хватит всяких тайн, — Олег сложил фотографии обратно в пакет, — Вик, ты, кажется, спать хотела? Иди в свою комнату, и ничего не бойся.

— Олежа, давай я завтра ничего не буду бояться? А сегодня в зале посплю на диванчике.

После такого суетного дня, сон сморил ее сразу. "Хоть бы никто не позвонил на ночь глядя, - было последней мыслью перед пришедшим сновидением, - Это же Вилли, что он делает на болоте?"

Вопреки опасениям Виктории, "на ночь глядя" никто не позвонил. Звонок прозвенел сразу, ка как только пропел петух в соседском курятнике. Продолжая досматривать сон, в котором петух тыкал лапой в кнопки сотового телефона, она возмутилась во весь голос:

Глава четвертая Какая версия правильная?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
КАКАЯ ВЕРСИЯ ПРАВИЛЬНАЯ?

Олег успел подхватить блюдце, выскользнувшее из рук Виктории. Слова благодарности не прозвучали, зато прозвучал вопрос:

— Ларец власти? — чтобы больше ничего не уронить, Виктория сложила руки на груди, — наподобие «Ларца Марии Медичи?»1

— Очень может быть, — улыбнувшись, ответила Антонина, разливая чай, — осторожно, очень горячо, — но не факт, что дело связано с сокровищами. Угощайтесь пирогом, сама испекла. Пока пирог не съедим, ничего не рассажу.

Наблюдая, как хозяйка нарезает и раскладывает куски сладкого пирога по тарелкам, Виктория снова вспомнила, что не позвонила подруге. Чтобы не забыть, скрутила салфетку жгутом и положила в нагрудный карман рубашки.

— Узелок на память, — пояснила она свои действия, — платочка же нет.

Пирог с начинкой из свежих яблок оказался вкусным. Похвала прозвучала искреннее, и Антонина пообещала кусок пирога завернуть для Натали.

— Теперь о ларце, — напомнила Виктория,— что за ларец, и кто его искал?

— Насчет сокровищ — это шутка. Боюсь вас разочаровать, но я сама толком ничего не знаю. Ларцом власти дедушка Петя называл небольшой деревянный сундучок, — Антонина, развела ладони, показывая ширину ларца, — сантиметров тридцать пять – сорок, и высотой сантиметров пятнадцать. Да что это я вам рассказываю? У меня же фотка есть.

Антонина, провернув колеса, подкатилась к угловой тумбочке, достала из выдвижного ящичка альбом и протянула Олегу, сидевшему ближе всех.

— Полистайте, там, в середке увидите.

Виктория, завладев альбомом, нетерпеливо перевернула первый листы, но фотографии ларца не было.

— Смотрите сюда. Вот дедушка сидит возле стола, а за его спиной на полке стоит тот самый сундучок. Жалко, что темновато и плохо видно, но лучшей фотки нет.

Виктория и Олег по очереди рассмотрели снимок и одновременно задали вопрос.

— Кто снимал?

— Я, конечно. Пленка на пятьсот единиц2, видите, какое крупное зерно?3

Не дожидаясь вопросов, она рассказала, в каком году был сделан снимок.

— Но фотоаппарат был дедушкин, и он сам пленку проявлял и фотку делал. Кстати, он не любил пленки с такой светочувствительностью, для пробы купил, что получится.

— Хорошо, вы сфотографировали, потом дедушка сделал фотографию. Что было дальше?

— А что дальше? Вы о ларце?

— Ну-да, что в нем было?

— Пленки старые. Дедушка Петя сказал, что придет время, и все понадобится для истории.

— Значит, ларец забрали историки? — Виктория вспомнила писателя-историка Павла Помнящего, то есть своего родственника по линии Вавиловых, - может, дедушка сам отдал его?

— В том-то и дело, что не сам. Когда мы прибирались в подвальчике, ну, после того, как дедушки не стало, сундучок на месте стоял. Я еще подумала, что надо бы его в музей снести, раз там все для историков. Отложила на потом, да и забыла напрочь. Вспоминала не раз, да при квартирантке вашей Нюре не решилась. А теперь по вашим лицам вижу, что нет уже сундучка на месте.

— На полке - точно нет, мы бы заметили. Может, в другом месте? Да, Олег? Поищем в доме?

"Где? В доме? В гараже? И зачем он нам нужен?"

— Значит, вы, тетя Тоня, давно фотографией занимаетесь? Наверное, и фильмы любительские пробовали снимать?

В лице Олега Антонина нашла собеседника. Пока они вспоминали прежние названия фотобумаг и прочие тонкости фотодела, Виктория разглядывала другие фотографии, не вступая в разговор.

Ульяна Львовна, посидев немного, ушла переодеваться в другую комнату. Увидев ее в домашней одежде и фартуке, Виктория подумала, что Тоня прекрасно управляется на кухне сама, и, что Ульяна Львовна просто хочет поговорить с золовкой.

«Значит, мы с Олегом можем пойти куда-нибудь, например, в кафе и просто посидеть, поговорить и поесть мороженого. И я не удивлюсь, если в момент поедания мороженого появится Сеня Вавилов!»

Досмотрев до конца альбом, фотографии в котором были в большинстве своем черно-белые, Виктория вежливо покашляла, стараясь привлечь внимание Олега, увлекшегося беседой. Должной реакции не последовало.

— Олег, нам еще надо бабушку Олесю навестить.

"Мне показалось или она вздрогнула?"

— Тетя Тоня, вы знакомы с бабкой Олесей?

— Нет, я не хожу по бабкам.

"Врет! Кто в Дуборощинске не знает бабку-знахарку? Да все знают!"

— Может, вас познакомить?

— Я же сказала - по бабкам и шарлатанам не хожу!

— Извините, тетя Тоня, на пора. Все было очень вкусно.

— Ну, и что ты обо всем этом думаешь? — Виктория перешагнула широкую лужу, подскользнулась, но Олег успел поддержать ее, — елки зеленые, чуть не упала! — давай зайдем ненадолго в кафе, и ты угостишь меня чем-нибудь вкусненьким. Там и обсудим, что делать дальше.

— Мороженым я тебя, конечно, угощу, хоть и опасаюсь за твое здоровье. Помнишь, доктор сказал, чтобы ты горло берегла? Насчет того, что делать дальше, так мы уже решили: из Дуборощинска ты уезжаешь вместе со мной. Потому что оставлять тебя здесь я больше не намерен.

— Значит, раньше был намерен?

— В смысле?

— В смысле, месяц назад ты был намерен оставить меня здесь одну, что и сделал, а теперь, как бы, не намерен?

— Вик, прекрати, — Олег придержал ее за руку, — куда ты прыгать собралась?

Вырвав руку, Виктория хотела перепрыгнуть лужу, но угодила почти в самую середину.

— Это ты виноват - задержал меня. Теперь, конечно, кафе отменяется. В таком виде только к бабке Олесе.

Глава 5 Одноклассницы

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОДНОКЛАССНИЦЫ

— Санечка, — возбужденно воскликнула девушка, — я знаю, что это! — перебросив палантин через плечо и приняв театральную позу, она указала пальчиком на сундучок, — в нем чаша Грааля1!

От раздавшегося громового хохота далматинец подскочил на четыре лапы и радостно бросился к хозяину, стараясь лизнуть того в лицо.

— Фу, Милорд, фу! — схватив пса за ошейник, мужчина попытался его усмирить, — ты тоже подумал, что там какая-то чашка? Для твоего педигрила2?Ну-ну, Зайка, не надувай губы, Саня шутит. Конечно, ты умнее Милорда. Что ты там приплела насчет содержимого? Чья, говоришь, чаша? Какого такого Грааля?

— Ну, — растерялась девушка, — это такая известная штука, рыцари из-за нее друг друга убивали... И до сих пор убивают. Санечка, я ее только в киношке видела. Так, в шкатулке правда чаша?

Девушка уже поняла, что в деревянном сундуке не артефакт, котором она назвала. Наблюдая за действиями мужчины, пытавшегося открыть сундучок, она сначала держалась поодаль. Наконец, когда был найден замаскированный рычажок и подпружиненная крышка открылась, девушка на цыпочках подкралась ближе, стараясь заглянуть в открытый сундучок.

— Фу, Санечка, какой-то мусор...

— Не суй нос, куда не надо. Здесь как раз не мусор, а..., здесь как раз то, из-за чего мужики друг друга поубивать могут, а не то, что рыцари. Короче, не твоего ума дело. Иди, сваргань что-либо на закуску. Сегодня остаюсь на всю ночку в твоем гнездышке, Зайка, или как там тебя мамка называла?

— Николь, — вздернув и без того курносый носик, сообщила девушка, — а в паспорте, Санек, можешь и отчество посмотреть. — стараясь придать себе независимый вид, она вышла из комнаты.

— Николь... Все вы Зайки и Николи, пока ваши паспорта у меня, — пробормотал мужчина, заглядывая в сундучок, — всем вам шубы подавай и брюлики. А Санек деньгу не печатает, Санек деньгу зарабатывает. И вообще, по паспорту я, вообще, не Санек, а Александр Александрович, между прочим. А для друзей можно и Сан Саныч.

Запустив руку в сундучок, Сан Саныч извлек на свет картонную коробочку зеленого цвета с маркировкой "Свема"3. Слегка сжал коробочку - она не смялась. Поддев ногтем заправленную вовнутрь картонную крышечку, открыл. Внутри упаковки находилась металлическая кассета черного цвета, с торчащим из нее узким "язычком" фотопленки.

— Милорд, ну куда ты суешься, — Сан Саныч отвел морду пса в сторону, — испортишь всю малину своими слюнями. Все, посмотрели и хорош. Теперь будем торговаться. Или вам милордам не положено? А мы люди простые. Мы можем и цену назвать. Зайка, ты куда запропастилась? — опустив коробку с кассетой обратно в сундучок, крикнул он в сторону двери, — тащи водку, есть что обмыть.

Николь, стоящая с подносом по ту сторону двери, сначала отступила на шаг, а потом, как ни в чем не бывало, легкой походкой, вошла в комнату.

— Санечек, все готово: и водочка и закусочка. Как хорошо ты придумал — остаться в нашем гнездышке, котик мой.

— Зайка, ну какой я тебе котик?

Девушка не ответила. Подойдя к зеркалу и сняв заколку, она расправила по плечам вьющиеся светлые волосы. Выражение лица Николь, отразившееся в зеркале, никак не соответствовало кроткому определению - зайка. В общепринятом понятии зайка - персонаж с кротким характером, невинным выражением мордочки и наивным взглядом. Сейчас в зеркале отражалась пантера с горящими глазами. Пятнистый палантин подчеркивал, усиливал хищный образ. Николь порадовалась, что Санек стоит спиной к зеркалу и не видит ее лица. Потом улыбнулась, как можно шире, расслабила мышцы лица и снова улыбнулась. Теперь на нее из зеркала смотрела Зайка, такая, какой ее привык видеть Санек.

Сан Саныч, устроившийся перед камином в кресле-качалке, где до этого наслаждалась теплом Николь, не обращал на девушку внимания, обдумывая планы, известные только одному ему.

Обдумывала планы и Виктория. Утром уехал Олег, попросив Натали и Ульяну Львовну не спускать с Виктории глаз и, как только она выздоровеет, проследить, чтобы до его возвращения никаким расследованием не занималась.

Жаропонижающее оказало свое волшебное действие, но боль в горле не проходила. Виктория даже пожалела, что вечером в качестве "контрольного выстрела" выпила стакан холодного молока.

"Смелый" поступок не ускользнул от внимания Натали. Забирая из рук внучки пустой стакан, она заметила, что можно было бы просто нагреть градусник, как в ее школьные годы делали двоечники, чтобы притвориться больными.

— Клин клином вышибают, бабулечка, — сдавленным голосом пыталась оправдаться Виктория, — это такой метод лечения — по системе йогов.

— Интересно, Олег с такой системой знаком? — продолжила появившаяся некстати Ульяна Львовна, — ну, что сделано, то сделано.

Виктория молча отвернулась к стенке. "Кому как не тебе об этом знать? Ну, конечно, же, ты не расскажешь о холодном молоке Олегу - побоишься, что вообще разговаривать с тобой не стану... мамочка!"

Полегчало Виктории только на третьи сутки. Олег все время сообщал о своих перемещениях через каждые два-три часа, с утра и до вечера. Заботливо справлялся о ее самочувствии.

Виктория грустным голосом сообщала, что врач Семенов выписал лекарство и полоскание.

После очередного звонка, Натали заметила, что теперь она может умереть спокойно.

— Tu as quelqu'un à prendre en charge.4

— Тоже мне, повод! Да и не для этого я тебя нашла, бабулечка, чтобы потерять. А звонит Олег чтобы убедиться дома я или нет.

— Как я поняла, в любовь ты не веришь?

Глава 6 Снова чертово болото

ГЛАВА ШЕСТАЯ

СНОВА ЧЕРТОВО БОЛОТО

Услышав вопрос Виктории, бабка Олеся медленно опустилась на узкое сиденье диванчика.

— Дак, ты и про дядьку Апанаса знаешь? Ой, девонька, не сносить тебе головы...

— О чем ты, Леся? — Натали, забыв о Вилли, отвечающего на ее вопрос и жене и дочери, повернулась в их сторону, — что угрожает моей внучке?

— Значитца, внучка твоя, — бабка Олеся тяжело вздохнула, — я почемуй-то так и думала, когда ты заявилась. В шляпе, в пальте... Все вы, Даневичи, такие — форсу напускаете.

Виктория не знала кого слушать: или бабку Олесю и свою родную бабушку, или Вилли, схватившего ее за рукав куртки и что-то быстро бормотавшего на родном немецком языке.

От неразберихи и духоты у нее закружилась голова. "Надо открыть окошко. Нет, лучше выйти во двор, на свежий воздух". Вилли, продолжая говорить, вышел следом. Присел рядом с ней на лавочку, у стенки трейлера.

Слушая чужую неразборчивую речь, Виктория подумала, что вряд ли в ближайшие дни будет хорошая погода, что на небо снова затянуло тучами и не видно ни одной звездочки. И еще подумала, что сидят они на освещенном месте и из темноты их хорошо видно. Поежившись от налетевшего ветра, бросила взгляд в темноту, которая на мгновение вдруг материализовалась в ее воображении.

...Осенняя мгла, казалось, поглотила старый сад и не было видно ни тропинки, ведущей к пересохшему руслу реки, ни тропинки, ведущей к калитке. Фонарь, висевший у входа, освещал входную дверь и пространство в радиусе около полутора метров перед трейлером.

Виктория перевела взгляд на Вилли, прислушалась, стараясь понять хоть одно слово. Оттянув ворот свитера, вдохнула прохладный влажный воздух. Неожиданно в горле запершило, и она закашлялась, резко наклонив голову вниз.

Из-за кашля ею не был услышан сам выстрел. А вот треск расколовшегося пулей обшивки трейлера и крик Вилли: "нихт шиссен!" она услышала хорошо.

То ли был перебит электрический провод, то ли что-то случилось с электричеством, но наступила полная темнота. И в этой темноте раздался второй выстрел. Пуля, скорее всего, предназначалась Вилли. Но тот продолжал повторять свое "нихт шиссен", отчего Виктория машинально сделала два вывода: первый - Вилли жив, и второй - стрелял не профессионал, а человек, державший оружие первый раз.

Схватившись за шершавый суконный рукав, она с силой толкнула Вилли, чтобы тот упал с лавочки. Но именно упрямство немца спасло им обоим жизнь. Стрелявший тоже решил, что они упадут на землю и целился ниже. Насчитав восемь выстрелов, Виктория воспрянула духом, опять же по двум причинам: первая - Вилли все время повторял свое "нихт шиссен", то есть, был жив, и вторая - она опять подумала, что стрелял дилетант. Когда выстрелы прекратились, немного погодя, в наступившей тишине послышался звук заработавшего на малых оборотах двигателя.

Из-за причитаний выскочившей из трейлера бабки Олеси, Виктория не смогла, хоть и хотела, определить марку автомобиля по звуку. Натали вышла медленно.

— Бабулечка, все в порядке, все живы и здоровы.

— Вика, как ты могла... как ты могла выйти на холодный воздух после своей болезни? Я обо все расскажу Олегу.

"Олегу? Да ему все верный друг расскажет. Соседи уже наверняка позвонили в милицию. Придется ждать, пока они приедут. Нет, я позвоню сама. Только не Тихонову, а именно в милицию. А что? Вооруженное нападение на граждан. Соседи подтвердят".

Вопреки ее предположению, соседи, в лице сварливого мужчины - любителя посматривать в окна на прохожих, и его жены, удивленно покрутили головами. По их словам, никаких выстрелов они не слышали.

Виктория хотела возмутиться, но подумала, что показания таких свидетелей сейчас очень кстати. Была выдвинута версия, что хулиганы подростки решили "пошутить" таким образом. Посветив фонариком возле трейлера, посоветовали запереть на ночь дверь.

"Значит, Максим Тихонов сегодня ничего не узнает и Олег - тоже"

— Что ты решила? — спросила Натали, когда вся их компания осталась один на один с тишиной и вечерней темнотой, — ты же что-то решила, если так просто отпустила милиционеров? Говори, что задумала?

— Тот, кто стрелял, хотел нас напугать.

Виктория не кривила душой, давая такое объяснение случившемуся. "Если стрелял человек, который держал пистолет первый раз в жизни, то хотя бы один выстрел из восьми достиг бы цели, потому что и мен, и Вилли было видно очень хорошо под светом фонаря".

— Кстати, что случилось с электричеством?

Вопрос повис в воздухе без ответа. А кто мог его дать? Вилли, продолжавший бормотать что-то бессвязное, или бабка Олеся, утешавшая его? И, конечно, не Натали, привыкшая, что за нее такие вопросы решали специалисты.

Включив на мобильнике фонарик, Виктория прошла вдоль трейлера, освещая стенку, и быстро обнаружила проблему. Оказалось, что одна из пуль попала в место подключения проводки. "Скорее всего, целились специально. Значит, все-таки не дилетант в руке пистолет держал? Тогда подходит вариант, что целью было нас испугать. Для чего? Чтобы освободили трейлер? Чтобы освободили трейлер и возвращались на болото? Так можно гадать до утра, а смысл?"

Сообщив, что восстановить соединение своими силами невозможно, Виктория предложила бабке Олесе вместе с Вилли переночевать у них дома.

— Утром решим, что с вами делать.

Бабка Олеся поманила ее в сторону.

— Послухай, девонька, нам надобно к себе вертаться. Я, конешно, обдурила тебя, через болото тропка имеется. С Ястребовки напрямки. Ты нас до деревеньки подбрось, а там мы сами доберемся.

Оглянувшись на Натали, занявшую Вилли разговором, Виктория отвела бабку Олесю подальше.

Глава 7 Болотный дед

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

БОЛОТНЫЙ ДЕД

Не смотря на то, что последнее время часто шли дожди, на лесной дороге луж было немного. Яркий свет галогенных ламп выхватывал из темноты леса стволы деревьев, кусты, обнаженными после осенних ветров, а один раз в луч фары даже попалась лиса.

— Борь, может, поохотимся?

— Из чего стрелять? Из пальца?

— Почему из пальца? — она вспомнила о пистолете, но вслух сказала другое, — здесь же неподалеку тот окопчик, из которого ты из шмайсера отстреливался!1

— Прикалывашься, че ли. Ни че не отстреливался, просто попугать хотел.

— Как думаешь, если поискать, найдется еще оружие в лесу?

— Нихт щиссен, — забормотал сонным голосом Вилли.

— Да, спи, ужо, нихто не стреляет, — в зеркале заднего вида отразилось, озабоченное лицо бабки Олеси. Похлопав друга по плечу, она пообещала, — разбужу, как доедем.

Виктория перевела взгляд с зеркала на дорогу и вовремя: - перегораживая колею, лежало поваленное дерево, вернее, его крона.

— Щас уберу, — взялся Борис за ручку, собираясь открыть дверку.

Еще мгновение и он бы вышел из машины, но Виктория, переведя взгляд в сторону, туда где лежал ствол успела рассмотреть свежий след от топора. Не предупредив, она включила заднюю скорость и газанула.

— Сиди на месте,Бориска, кажется, кто-то устроил здесь ловушку.

Проехав на приличной скорости до развилки, где можно было развернутся, осуществила маневр и, убедившись, что сзади их никто не преследует, остановилась.

"Нужно вернуться, а утром поговорить с Максимом. Объяснить, попросить совета, помощи, в конце концов! Бабка Олеся, конечно, будет против".

— Что будем делать, бабушка? Вернемся домой и подождем до утра?

- Милая, давай объедем Ястребовку с другой стороны, — буквально взмолилась старушка, — тамочки и высадишь нас!

— Где - тамочки? Где тут можно объехать?

— Я знаю, — отозвался Борис, — нужно ехать к переправе, а потом к тому роднику, а потом той дорогой, что нас Никодим вез на телеге.

— Не "той дорогой, что нас Никодим вез", а по той дороге, — машинально поправила его Виктория, — хорошо, рискнем.

Заплутавшись в лесных дорогах, Виктория все-таки смогла выехать к Ястребовке.

— Девонька, — подала голос бабка Олеся, — теперича в объезд надобно, к речке, а тамочки остановиться. Да, выключи свет, ради Бога, не то...

"Не то" случилось раньше, чем Виктория переключилась на ближний свет.

К счастью, она вовремя успела затормозить и не столкнулась со встречной машиной. Вернее, машина хоть и была встречной, но она не ехала, а просто стояла на дороге, с неработающим двигателем. Объехать ее и продолжить движение, было невозможно.

— Там кто-то есть, — срывающимся голосом почти шепотом сообщил Борис, — че будем делать?

— Борь, сколько раз тебе повторять: не "чекай"!

Бабка Олеся тоже увидела человека, сидящего на переднем сиденье и, не смотря на свой возраст, довольно четко оценила возникшую ситуацию.

— Постой, девонька, не надо суетиться, — осторожно, чтобы не разбудить Вилли, она подсунула ему под голову сумку, а сама сначала отодвинулась в сторону, а потом... стала выбираться из машины. — я скоро.

Виктория тем временем достала пистолет из внутреннего кармана куртки и положила себе на колени..

— Ни че..., ничего себе, — быстро исправился Борис, — откуда?

— Тише, Бориска, все потом, все потом..., — протерев быстро запотевшее изнутри лобовое стекло, она всмотрелась в темноту, — что там бабуля наша делает?

— Колдует, наверное, серьезно ответил на ее вопрос Борис, — она ж это умеет. Смотри, дверку открыла и нас зовет

Бабка Олеся призывно помахала им рукой, а потом снова заглянула в машину.

Покинув теплый салон, Виктория поежилась от холодного влажного ветра, подумав, что нужно было все-таки остаться до утра дома. Капюшон набрасывать не стала, чтобы не закрывал обзор. Сжимая в руке пистолет, приблизилась к машине. "Копейка! Не Андрюхина ли? — возникшее чувство тревоги, не сам ли он в машине, сразу же прошло, как только она увидела лицо человека, находящегося на переднем сиденье. — какой-то старик и я его точно не знаю".

— Это болотный дед, — ответила на не заданный вопрос бабка Олеся, — живой.

"Елки, да что это такой творится? Только болотного деда мне не хватало!"

— Какой болотный? Водяной, что ли? Так что он в машине делает, почему не на болоте?

Проанализировав после свое поведение, Виктория поняла, что эти вопросы, заданные в шутливой форме, были ни чем иным, как защитной реакцией ее же мозга. Мозг в тот момент просто испугался, что съедет, как говорится, набекрень.

— Девонька, забрать его надобно.

— Так, забирайте, я разве против?

— Нет, девонька, с нами не дойдет он, ты его забери. Дохтуру свому покажешь, подлечите его.

Виктория включила фонарик на мобильном телефоне и осветила лицо мужчины. Сомкнутые ресницы старика дрогнули и раздался еле слышный стон.

Переместив луч ниже, она увидела кровь, проступившую сквозь светлый пуловер. Мужчина, пришел в себя и хотел поднять руку, чтобы дотронуться до раны. Почти дотянулся, но тут же бессильно уронил ее, видимо, почувствовав боль. На светлом трикотаже осталась яркая полоса.

— Надобно перевязать его. В машине есть бинт? Неси.

Виктория послушно побежала к машине за аптечкой.

— Борь, помощь нужна, быстрее!

Бабка Олеся уже приподняла край пуловера и расстегнула рубашку, оказавшуюся под ним. На груди старика под правой ключицей зияла рана, из которой сочилась кровь. Раздумывать было некогда. Виктория вылила изрядное количество перекиси водорода на рану, наложила сверху стерильную салфетку, благо такая оказалась в целлофановом пакетике, и снова заклеила пластырем. Накладывая повязку, Виктория отметила, что рана нанесена чем-то острым.

Глава восьмая СНОВА ТОНЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

СНОВА ТОНЯ?

— Наташа, — повторил он, — du lebst, Natascha...ich freue mich...

Глаза старика закрылись и он снова откинулся на подушку.

— Что он сказал? Ты можешь перевести?

— Он сказал : «Ты жива, Наташа» и «Я рад».

Виктории не нужно было спрашивать, узнала ли ее бабушка этого старика, потому что по лицу Натали и так было ясно, что она в полном недоумении.

Между тем, Семенов отдал нужные распоряжения, и появившаяся в палате медсестра уже набирала в шприц лекарство. Другая медсестра занесла в палату стойку для капельницы.

— Как вы понимаете, перевозить больного куда-либо нельзя. Так что, ищите его документы, пока не поздно. И заодно, объясните своему знакомому где вы нашли раненого и при каких обстоятельствах. И не надо, Виктория Анатольевна, делать такое лицо, как будто я предложил вам выпить стакан касторки.

— Нормальное у меня лицо, Леонид Михайлович, просто не вижу смысла сейчас что-то объяснять Тихонову. «Он же сразу Олегу позвонит и начнется канитель: зачем, почему, приезжай, все бросай... А как тут все бросишь, если это самое "все" только что началось?» Мы, наверное, сначала в гостиницу заедем, узнаем, не останавливался ли там господин иностранец.

— Будьте любезны, уважаемый Леонид Михайлович, распорядитесь, чтобы за ним хорошо ухаживали, — попросила Натали, все это время не отходившая от кровати и наблюдавшая за действиями медсестер, — вдруг окажется, что он – наш родственник!

Подходя к машине, Виктория заметила вслух, что не мешало бы съездить на мойку.

— Снаружи вымыть, да и в салоне прибраться не мешало бы. После нашего путешествия к болоту на ковриках ошметки грязи. Сейчас, бабулечка, я отвезу тебя домой, а потом с Борисом мы поедем в гостиницу...

— Нет, прервала ее Натали, в гостиницу мы поедем вместе, и спрашивать буду я.

— Хорошо, так даже лучше. Вид у тебя представительный и никто не удивится, что ты, бабулечка...

— ...Спрашиваешь о дедулечке, да, внученька?

— Между прочим, я даже не подумала, что этот старик может быть нашим родственником. «Хотя за прошедшие полтора года родственников у меня прибавилось». Помогая Натали сесть на сиденье и пристегивая ремень, она обратилась к Борису:

— Борь, что ты все время молчишь? И, между прочим, это мужское джело помогать дамам садиться в машину, ну и так далее, что молчишь?

— Я вот че... что думаю, этот дед на болоте не был и из машины не выходил. Грязи на его ботинках не было, вот что я скажу. И вот яеще что подумал: совсем это не дядька Апанас. Бабка Олеся нарочно так сказала.

«Лучше бы ты молчал, Бориска, — подумала Виктория взглянув на Натали и заметив, как изменилось ее лицо, когда Борис назвал предполагаемое имя старика, — Моя бабушка чего-то испугалась?»

— Боренька, как ты сказал? Апанас? У нас в школе был мальчик с фамилией Апанасенко. Дразнили его Апанасом. Только классом постарше. Или двумя? Точно не помню. У отца должны храниться фотографии довоенных выпускных классов. Там обязательно есть имена и фамилии. Нужно обязательно посмотреть, — разволновалась Натали, — мне помнится, у этого мальчика был брат.

— Вот я и говорю, что это не дядька Апанас.

— Давайте не будем гадать, а начнем с поиска документов. Тем более, что мы уже подъехали к гостинице.

Мелкие капли дождя, появившиеся на лобовом стекле, Викторию не обрадовали. Поднявшийся ветер быстро нагонял темные дождевые облака, и вместо тонких струек, по стеклу обильно потекла вода. Проследив за неустанной работой включенных дворников, она вспомнила, что зонт, все время лежавший на заднем сиденье, куда-то исчез. Выходить под дождь из теплого салона машины не хотелось. В сумке Натали тоже не оказалось зонта. Умудренный житейским опытом Борис предложил разорвать полиэтиленовый пакет и набросить его на голову и плечи.

— Вы, пожалуй, оставайтесь в машине, а я капюшон наброшу и, надеюсь, не растаю как леденец.

«Леденец... Леденцы... Интересно, вернулась бабка Олеся за конфетами? Может, стоит съездить проверить? Заодно, насчет Апанаса уточнить. Он или не он. И вообще, она так ничего мне и не рассказала, хоть и пообещала».

В гостинице никто за прошедшие сутки не останавливался. А за неделю приезжали всего три человека и все – женского пола.

Отряхнув, насколько это было можно, куртку, Виктория заняла свое место в машине и пересказала свой разговор с администратором гостиницы.

Натали высказала свое предположение:

— Значит, он остановился у знакомых.

— Он мог приехать вчера утром или даже днем и вообще ни у кого не останавливаться, — уточнила Виктория, — возможно была назначена встреча или его просто напросто выследили. Но то, что деньги и карточки на месте..., стойте! Нужно вернуться в больничку и снова посмотреть, что за карточки у него в бумажнике. Может, среди карточек есть с его фамилией или с чей-нибудь.

Врач Семенов нисколько не удивился возвращению троицы во главе с Викторией. Узнав, что им понадобился бумажник раненого мужчины, он попросил санитарку принести куртку, убранную в кладовую.

Бумажник был на месте, то есть во внутреннем кармане, откуда его доставала и куда убрала Виктория. Деньги были на месте.

— Вот, Леонид Михайлович, здесь достаточно, чтобы оплатить все услуги.

— Как я понимаю, найти документы этого гражданина, то есть паспорт, медицинский полис вы не рассчитываете?

— Пока не знаю. В гостинице он не останавливался. Ну не объявление же давать?

— Нельзя объявление. Бандюки сразу догадаются и прибьют старикана.

Глава девятая "Призрак" дядьки Апанаса

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«ПРИЗРАК» ДЯДЬКИ АПАНАСА

— Ничего не пойму! Вы же сказали, что тетя Тоня – сестра мужа, значит, до замужества ее фамилия должна быть... Сидоренко? Кстати, а сейчас она.кто?

Виктория по-прежнему называла Ульяну Львовну на "Вы", давая таким образом понять, что не признает в ней родную мать1.

— Что тут непонятного? У Тони и моего мужа Бориса разные отцы. Так бывает в жизни, если женщина выходит замуж второй раз.

Ульяна Львовна хотела еще что-то добавить по этому поводу, но Натали, как и Викторию, интересовало совершенно другое.

— Нужно срочно расспросить Антонину о ее родном отце и о...

— Так, нет у нее отца, в том-то и дело. Умер он в тридцать девятом, когда Тоне и года не было. Вот ее мать и вышла замуж за другого, то есть за Николая Васильевича Сидоренко. Когда война началась, он ушел воевать и погиб в сорок пятом. Борис своего отца только по фотографиям знает. Тоня замуж вышла, фамилию, конечно, поменяла. По мужу она Колосова. Колосовы вообще из другой области. Как я поняла, вас другая родня интересует – Апанасенко. Может, и остался кто из них в Дуборощинске, да Тоня никогда ничего не рассказывала. Дочь ее замуж вышла за парнишку-одноклассника. Свой дом построили, здесь недалеко.

«Все строят свои дома. Бывшая квартирантка Нюра со своим Семеном тоже дом построили. Кстати, можно и к ним съездить, поспрашивать, но сначала – тетя Тоня, она что-нибудь да знает о родственниках отца».

— Все равно теть Тоня должна что-то знать. — Виктория вслух повторила свою мысль, — Мать могла ей рассказывать о родном отце и родственниках. Хорошо бы встретиться не откладывая. Надо же как-то помочь несчастному раненому старику.

Ульяна Львовна, согласившись, стала звонить золовке2, чтобы договориться о встрече.

— Я наберу, а разговаривать будете сами.

Поздоровавшись с Антониной, она переключила телефон на громкую связь.

— Я догадываюсь, зачем я вам понадобилась. — послышался взволнованный голос Антонины, — Учтите, о ларце я ничего не знаю!

— Да, причем здесь какой-то ларец! — забирая телефон у дочери, возмутилась Натали, — Мы мужчину раненого нашли, а его фамилия, кажется, Апанасенко!

— Этого не может быть! Потому что нет...

Вслед за молчанием в трубке раздались короткие гудки. Натали вернула телефон Ульяне Львовне.

— Кажется, она не хочет разговаривать?

Ульяна Львовна, пожав плечами, повторила вызов, но на этот раз раздался голос оператора и прозвучали всем знакомые слова: «Телефон абонента отключен или находится вне зоны действия сети».

«Испугалась? Чего? Чего она могла испугаться? Появившегося родственника?»

— Странно, Тоня даже не спросила, где нашли, как нашли? О ларце стала говорить, да еще с таким возмущением.

Ульяна Львовна неожиданно натолкнула Викторию на мысль о том, что связь между ларцом и раненым мужчиной непременно существует. И что Антонина, отказавшись говорить, сама себя выдала. «Иначе, почему бы она буквально на полуслове отключила мобильник? На полуслове? Отключила? Или отключили?»

— Вот что я вам скажу, дорогие, — решительно пошла в наступление Ульяна Львовна, — я немедленно звоню Олегу и рассказываю все, что знаю. А вы, уж, будете сами с ним объясняться.

— Ой-е-ей, как ты нас испугала! Ну-ка, продиктуй номер своей Тони, — неожиданно резко отреагировала Натали, — человек ранен, человек в опасности, а ты...

Снова попробовали дозвониться Антонине – с других телефонов, но результат был один и тот же.

Вернулся в дом Борис, уходивший в сад, чтобы без посторонних «ушей» поговорить по телефону с Лерой. Спросил, во сколько нужно будет вставать и хотел уйти снова, но, бросив взгляд на фотографии, задержался.

— А бабушки Нади тоже фотки есть. И школьные тоже есть. Правда, пожелтели все, не разберешь кто где. Если че, можно съездить да глянуть. Ну, не сегодня, конечно. Завтра вставать чуть свет. Пора уже и на боковую. Позевывая, Борис уж было сделал шаг в направлении комнаты, в которой до сих пор отказывалась спать Виктория.

— Стой, успеешь выспаться. Поехали к Тоне. Что-то мне на душе неспокойно.

Настала очередь Натали возмущаться поведением внучки. Олегу звонить она не грозилась, а вместо этого стала одеваться сама, одновременно высказывая недовольство. Виктория уговорила ее остаться дома, пообещав быстро вернуться.

В машине Борис поинтересовался, не собираются ли они ехать в Вавиловку прямо сейчас, чтобы посмотреть фотографии.

— Шутки в сторону, брат. Если придется, поедем и в Вавиловку. Но сначала узнаем, что случилось у теть Тони.

Свернув на нужную улицу, Виктория отметила, что в отличие от ярко светящихся фонарей, установленных по обеим сторонам дороги, не горит только фонарь у ворот дома Антонины. Не светились и окна в доме. «Быстро легла спать? Или все-таки что-то случилось?» Она высказала свои опасения вслух.

— Может, правда спать легла, — пожал плечами Борис, всматриваясь через лобовое стекло в темноту, — кажись, тихо. Щас гляну.

Открыв дверцу, не глядя под ноги, он шагнул, и Виктория услышала хруст стекла. «Фонарь разбили! Специально!»

— Борис, стой, не двигайся! Пойдем вместе.

Пистолет, «перекочевал» из сумки в правый карман. Прикосновение руки к холодной стали, придало уверенности дальнейшим действиям. Виктория не стала медлить. Притворив, как можно тише, дверцу, она ненадолго задержалась у машины, огляделась, прислушалась и не увидев, и не услышав ничего странного или подозрительного прошла по тропинке, ведущей к калитке. Помня о разбитом фонаре, внимательно посмотрела под ноги, чтобы не наступить на стекло, как Борис.

Глава 10 ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ПЛАНЫ МЕНЯЮТСЯ

Виктория мысленно представила картину: седой старик, закутавшись в белую простынь, бродит по темной палате, наводя страх на медсестер и санитарок. «А на рассвете исчезает к их радости! Исчезает, потому что Семенов договорился с братом и... Интересно, когда он собирается перевозить старика?» — Вика, деточка, ты меня не слушаешь! Я говорю, что телефон, наверное, зарядился. Помогите-ка мне в коляску пересесть, да я дочери позвоню.

Виктория с Борисом помогли Антонине пересесть в коляску и передали телефон.

— Ну вот, дочка сказала, прибежит через несколько минут, и давайте не будем ей ничего рассказывать. Кроме вас никто меня не видел с залепленным ртом.

«А как же сброшенные с дивана подушки, осколки от разбитой вазы на полу, — Виктория обвела взглядом комнату, — раздавленный телефон, в конце концов?

— Беспорядок, конечно, — проследила за ее взглядом Антонина, — скажу, сама виновата, скажу, хотела свой рукомобиль развернуть, да упала и подняться не смогла. Ну, и давление, конечно, подскочило.

— А как же человек в маске? Не боитесь, что снова придет?

— Чего боятся? — усмехнулась Антонина в ответ, — он же убедился, что здесь взять нечего.

За этими словами, последовал быстро брошенный в сторону книжного шкафа взгляд, где на полке возвышалась сдвинутая в сторону стопа альбомов..

«Значит, он рылся в альбомах! А я и внимания не обратила, — упрекнула себя Виктория, — Вон, даже фотки возле шкафа на полу... Под столом... Может не в ларце дело, а в чем-то другом? Что-то она недоговаривает... Значит, все-таки есть чего боятся!»

— Ладно, тетя Тоня, мы ничего дочери рассказывать не будем, да, Борис?

— Насчет Скорой – тоже?

— Насчет Скорой? Тут тайны нет. Ну, поднялось давление, ну сама и вызвала. Не будет же дочкам меня проверять.

Не прошло и десяти минут, в комнату буквально забежала дочь Антонины. Всплеснула руками, подбежала к матери, обняла, потом начала укорять ее, что ведет себя неосторожно. Виктория сделала Борису знак, кивнув головой в сторону двери.

— Тетя Тоня, так мы пойдем. Вы теперь под присмотром. Завтра созвонимся.

Домой они ехали молча. Припарковавшись возле ворот, Виктория попросила Бориса ни о чем не рассказывать сегодня.

— Утром, конечно, можно будет рассказать, а то мало ли чего. Вдруг и в наш дом этот гад заявится. А на ночь не надо. Пусть бабуля отдохнет, а то она и так переволновалась из-за раненого друга детства. А завтра...

«А что будет завтра?»

Проверив за Борисом, закрыты ли ворота на засов, а калитка на ключ, Виктория поднялась по ступенькам крыльца. Еще месяц назад она непременно бы задержалась на несколько минут, чтобы выкурить сигарету, а теперь об этом вспоминала все реже и реже, легко сдерживая данное самой себе обещание.

Ульяна Львовна в полутемном зале дремала возле телевизора.

— Все в порядке, — вместо приветствия сообщила Виктория, — правда, у тети Тони давление повысилось, пришлось Скорую вызывать, — почувствовав угрызение совести, доверительно добавила она, — сейчас с ней дочка осталась, поможет, если что.

— Мы с бабушкой ждали, ждали твоего звонка, да так и не дождались. Я ее спать отправила, ей вроде вставать рано зачем-то.

— Давайте мы все тоже по быстренькому спать пойдем. Борь, чур, я первая в ванную.

Закутавшись в махровый халат, Виктория ушла сушить волосы. Размарившись после горячего душа, она еле выстояла с феном в руках возле зеркала. На вопрос Бориса: будет ли она пить чай, сонно ответила, что лучше кофе.

— Кофе, Бориска, но утром.

Уснула сразу. Ночь прошла без сновидений. Только под утро страшный сон. Все обитатели дома проснулись от ее крика.

— Где? Где болит?

Не отвечая на вопрос Ульяны Львовны, Виктория попросила воды.

— Елки зеленые, как хорошо, что это сон! Приснится же! Дом такой...

— Замолчи, Вик, не рассказывай, — выглядывая из-за плеча Натали, запретил Борис, — плохой сон до обеда рассказывать нельзя. — смутившись, добавил, — это бабушка Надя... Она знала.

Как в знак подтверждения его слов, из спальни раздался сигнал будильника. Натали, всплеснув руками, заторопилась в спальню, выключить будильник. по дороге заметив, что уже семь часов, а за окнами темно,

— Темно из-за туч, — авторитетно заметила Ульяна Львовна и добавила, — на сегодня синоптики снова обещали дождь и сильный ветер.

— Ветрище что надо! — подтвердил Борис, — слышь, крыша на соседской погребке громыхает?

«Какая крыша? На какой погребке? О чем это он? — Виктория все еще находилась под впечатлением увиденной во сне картины и ей рассказать свой сон, но о плохой примете рассказывать плохие сны до обеда, она слышала тоже. — молодец Борис, во время напомнил».

Натали вернулась в зал с продолжавшим издавать сигналы будильником.

Борис, забрав из ее рук будильник, нажал нужную кнопку.

— У бабушки Нади точь в точь такие часы. Жалко, ходики1 со стены сперли. В смысле, украли.

«Украли, а зачем? Надо подумать и... И посмотреть фотографии, о которых говорил Борис, и... И еще спросить, как часто он приходил к ним. Кстати, Апанас – родственник Антонины, поэтому в ее доме искали ларец. В доме Надежды тоже что-то искали. Может, это как-то связано? Приходил же к ней Апанас».

Натали, присев на диван рядом с Викторией, ласково погладила по голове, как маленькую.

— Вижу, ты успокоилась. О нашей поездке не забыла?

Глава 11 НОВАЯ «ИНФА»

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

НОВАЯ «ИНФА»

Сказать, что Виктория сильно удивилась своей находке? Нет, скорее, насторожилась. «Надежда так просто не стала бы фотографии прятать. Может, и написала чего?» Ей не терпелось рассмотреть снимки, но нужно было спасать Пятнаша.

Прижимая пакет к себе, она вернулась в коридор. Предварительно включив свет, опустилась на колени рядом Пятнашом. Осторожно, чтобы не поранить и без того испуганного пса, разрезала ножницами скотч.

— Фу, ну и слюнявый ты, дружище! — поморщилась она, вытирая пальцы о лохматую спину спасенного. — Борь, размотай ему лапы.

— Слышь, Вик, Пятнашка бы помер, если б не мы. Вот гады, попадутся они мне сам прикончу.— Развязывая веревку, он даже погрозил кулаком воображаемым «гадам», — а ты растерялся? Не мог куснуть их за... за мягкое место?

— Да, считай, вовремя подоспели. Найди какую-нибудь миску и налей ему воды.

Наблюдая, как Пятнаш жадно лакает воду, сообщила Борису о своей находке.

— Посмотри, что было в швейной машинке спрятано.

Борис, взглянув на пакет, отвернулся и равнодушно сообщил:

— Тама фотки, что в альбом не влезли. Те самые, со школы.

— Может, как ты говоришь, и те самые, да только искали их неспроста.

«Искали сначала в доме Антонины, потом здесь. Причем, искали те самые люди, которые увезли и вернули обратно немца Вилли. Кто они? Еще раненый старик, который знает мою бабушку, а в бреду разговаривает на немецком языке. Кто его ранил?»

— Борь, что ты возишься? Отпускай псину, да иди полюбуйся, что в доме делается.

Отпущенный на волю Пятнаш, бросился опрометью вон из коридора и, оказавшись во дворе, обиженно взвыл, а уж потом залаял.

— Ну и гады! — снова ругнулся Борис, оглядывая комнату, — че им неймется? Поглянь, даже ставню сорвали. Че ищут? Все спрятано давным давно.

Наблюдая, как Борис, прихрамывая, перемещается по комнате, поднимает табуретки, поправляет покрывало на диване, Виктория пыталась понять смысл им сказанного.

— Ты сказал, что все спрятано давным-давно? Что – все?

— Не знаю, че, но вот поглянь сюда.— Борис сдвинул в сторону полосатый домотканый коврик, лежащий возле дивана, — видишь?

— Ничего я не вижу, — призналась Виктория после того, как присев на корточки вгляделась в пол и даже поводила ладонью по крашеным доскам.

— А то бы ты увидела! — не без тени хвастовства воскликнул Борис, надавливая острым концом ножниц на шляпку гвоздя, — поглянь теперя!

Доска, в которую входил тайный гвоздь, приподнялась и под ней Виктория увидела узкое отверстие. Такое узкое, что в него можно было просунуть только ладонь. Что Борис и сделал.

— Теперя поглянь туда, — кивнул он на стену, на то место, где над диваном висела репродукция известной картины «Утро в сосновом лесу» размером в двойной тетрадный лист.

— Я поняла! Сейчас мне подмигнет медведь!

— Ага, подмигнет и лапой помашет. Гляди дальше.

А дальше... Репродукция вдруг провернулась на невидимых петлях и за ней оказалась ниша, заполненная газетами, между которыми синели и зеленели обложки школьных тетрадей.

— Елки зеленые! Это же тайник! — взглянув на окно, оторопело проговорила Виктория, переходя на шепот, — Борь, ты знаешь, что лежит в этом тайнике?

Проследив за ее взглядом, Борис задернул штору на окне с оторванной ставней. — Нет, не знаю, но наверняка, искали это. Сейчас мешок какой-либо найду в кладовке, все сгребем в него и дернем отседова, пока эти гады не вернулись.

Пока Борис ходил за мешком, Виктория взялась просматривать альбомы, найденные в тумбочке. Их было два. Но ни в одном из них школьных фотографий, а их можно было узнать по лицам в крошечных овалах и фамилиях под каждым, не было. Другой вариант – построенные в три – четыре ряда ученики с преподавателями в центре: таких тоже не было.

Вместо мешка Борис принес старый коричневый чемодан.

— Пойдет такой? Замки работают.

«Чемодан точно такой же, как мы нашли в доме на Чертовом болоте! И размер и цвет. И в том чемодане, как и в этом тайнике, тоже лежали газеты».

— Борь, помнишь чемодан, что мы под кроватью нашли? Ты замки помогал открывать? Помнишь?

— Чего ж не помнить. Газеты там были, ты их еще в сумку сложила. Хотела с собой взять, да не получилося. «Не получилось, потому что Никодим «арендовал», так сказать, вертолет и хотел улететь, да горючего в баке не было. Вертолет? Арендовать? Хорошая идея, нужно обдумать… Вдруг понадобится».

—Сумка осталась… внизу под лестницей.

— А ты бабке Олесе позвони, нехай проверит.

— Надеюсь, братишка, это не прикол, — уложив газеты и тетради в чемодан, Виктория придавила крышку коленом и защелкнула замки, — Все, надо уходить. А порядок тебе Лера поможет навести. Ты же не шутил, когда мамке о ее приезде говорил?

Молчание Бориса Виктория сочла отрицательным ответом.

— Ладно, продержимся и без Леры, я тебе сама помогу.

«Хотя, Леры нам не хватает. Она бы точно помогла распутать эту историю. А кто еще может помочь? Арсений и его отец? Попробовать с ними поговорить?»

Подождав пока Борис, за неимением другого замка, заколотит двери досками и приладит на место ставню, Виктория предложила ему навестить Вавиловых.

— Нету их дома. Уехали они надолго. Мамка сказала, что пирожки им в дорогу пекла. При ней в тачку сели и уехали.

— В какую тачку, в такси, что ли?

— Щас нам мамка задаст, — вместо ответа последовала фраза, предполагающая дальнейшее развитие событий, и пояснение к ней, — за то что крышу не починили и за то, что до темна проваландались.

— Борь, я вот смотрю на тебя и думаю: откуда ты таких словечек набрался? Не поверю, чтобы бабушка так разговаривала!

— Так, не одна бабушка в Вавиловке живет, в смысле, жила. Народу полно и кто во что горазд и…

— Ладно, поняла. И насчет мамки – согласна. Давай-ка вместе чемодан понесем. Найди какую-нибудь палку, что ли.

Глава 12 Новые проблемы

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

— Заболотские? Слышишь, братишка? Конечно, Заболотские!

— Спасибо вам , тетенька, огромное, — «подыграл» Борис, — бабуля наша будет довольна!

Наблюдая такую неподдельную радость, женщина улыбнулась, поправила берет и, с чувством удовлетворения от совершенного доброго дела, отправилась дальше выполнять свою работу.

Проводив женщину-почтальона взглядами и убедившись, что она отошла достаточно далеко, Виктория с Борисом, ни слова не говоря, заторопились в указанном направлении. Колесо было на месте и Виктория сразу использовала его по новому назначению, то есть, в качестве лавочки.

— Борь, у меня что-то голова закружилась, я посижу немного. Постучи в ворота. Вдруг мы ошиблись, и там живут неизвестные нам люди.

«Да что со мной такое творится? Давление упало? Так это не про меня. Может, снова заболеваю? — Наблюдая, как Борис кулаком барабанит в ржавое железо ворот, она расстегнула молнию на куртке и оттянула ворот рубашки, — жарко... Пить хочется... Хоть бы кто-нибудь вышел, можно было бы водички попросить...» Прикрыв глаза, Виктория запрокинула голову, подставляя разгоряченное лицо легкому ветру.

— Ну, што тарабанишь? Нету там никого! — голос доносился сверху, и стоило только открыть глаза, как она увидела говорившего мужчину. Хотя ракурс был неподходящим, все равно стало ясно, что мужчина, одетый в красную куртку, сидит на крыше. Не меняя позы, Виктория попыталась понять, что он там делает. «Ага, в руке – молоток. Значит, что-то ремонтирует. Наверное, крышу».

— Пацан, лезь сюда, подмогнешь антенну приладить.

«Ошибка вышла. Бэтмен решил выйти на связь. Не с бабкой Олесей ли? А что? У нее может быть и рация есть. Зачем ей мобильник?»

Мужчина, заметивший хромоту «пацана», призванного им на помощь, передумал.

— Ладно, сам справлюсь. А в ворота ты зря колотишь. Уехали хозяева. Еще вчера вечером уехали. А што, какое-то дело есть к старикам?

— Борь, попроси у него водички. Скажи, сестре плохо.

Увидев, что она не притворяется, Борис продолжил путь к соседской калитке.

Услышав просьбу, мужчина оставил свою затею и начал спускаться вниз. — Держи, колодезная, не то что водопроводная с хлоркой. Да не торопись, а то зубы заноют и, того и гляди, горло застудишь.

— Ну, че, полегчало?

Мужчина уходить к себе не торопился и Виктория, почувствовав, как проходит головокружение, стала расспрашивать о стариках-соседях Заболотских.

— Так, не общалися мы с ними особенно. Мы-то с женкой заселились недавно, а до нас здеся теща моя жила. Так, померла она, а мы и переехали с соседнего району. Дом отремонтировали, сад, вон, обновили. Что корчевали, что обрезали...

Мужчина еще долго рассказывал бы о своем саде-огороде, да слушать его разглагольствования у Виктории времени не было. Пришлось повторным вопросом направить разговор в нужное русло.

— Соседи, говоришь? Так, саму бабку мы видали раз в месяц, как вчера, например. И то, если б не попросила их с дедом на вокзал отвезти, то и с дедом бы не познакомились. У меня не машина, конешно, мотоциклет, но с коляской. Поместились и дед с бабкой и добро ихнее. Да добра-то всего-ничего: чемодан старый да пакет с харчами. Дедка в коляску посадили, чемодан ему на колени пристроили, а бабуля, по-шустрому так, сзади меня села.

— И вы отвезли их на автовокзал?

— А куда ж еще? К автобусу отвез. Видать, к поезду поехали на станцию.

Виктория попросила описать, как выглядели старики.

— А то может быть ваша соседка и не бабушкина одноклассница.

— Во что? Бабуля – в то, что обычно старушенции носят: шуба черная, из-под шубы – юбка до пят, тоже темная такая, а на голове платок цветной. А старик... Тот в какое-то пальто, навроде шинели, а на голове шапка зимняя. Вот и весь наряд. Чемодан ихний хоть старый, но новый. Старый, в смысле, такой, как в нашей молодости: с блестящими замками и уголками. А сам по себе – новый, не обшарпанный.

Обратно Виктория с Борисом возвращались через сад, по тропинке, указанной словоохотливым соседом.

— Ну и что он тебе на ушко шепнул, что ты покраснел, как девчонка?

— Шепнул, да и шепнул, — отозвался Борис и, подняв желтобокое яблоко, впился в него зубами, давая понять, что на этот вопрос он отвечать не собирается. Резко остановившись, перестал жевать, прислушиваясь, — кажись, сигнализация сработала!

Запыхавшись от быстрой ходьбы, они вышли к мосту по параллельному с Заречным переулку. На ходу скомандовав Борису, чтобы тот не торопился, Виктория побежала в нужном направлении. Мысли одна другой хуже пронеслись, пока она не увидела свою машину. Увидев, остановилась и не могла не рассмеяться.

— Ну и че за цирк! — возмутился подоспевший к ней Борис, — че они там, как чертенята прыгают! Эй, пацаны, ну-ка шементом1 отседова!

Двое ребятишек, по очереди корчивших рожицы в зеркало то с одной, то с другой стороны, бросились наутек.

Борис свистнул им вслед.

— Щас получите, чертенята!

Виктория поправила зеркала, обошла вокруг.

— Все нормально, Борь, даже не поцарапали. Садись в машину, поедем дальше.

«Куда дальше? Ехать на болото – проверять, забрала ли бабка Олеся пакет с карамельками? А какой смысл, если их сосед отвез на автовокзал?»

— На вокзал надо ехать, — как будто прочитав ее мысли, высказался Борис,пристегиваясь ремнем безопасности, — раз из дома вечером уехали, так вряд ли на автобус попали. Могли тока тачку взять до станции.

— Молодец, Бориска, когда-нибудь станешь настоящим детективом. Ну, под моим руководством, конечно.

Борис нахмурил брови, призадумался, а потом улыбнулся. Специалист по физиогномике – чтению по лицам, определенно понял бы, что сначала слово "детектив", озадачило Бориса, потому как в его понятии это была книга про шпионов и разведчиков. Улыбка означала его внутренне согласие с будущим, полным приключений и опасностей, но только если рядом будут надежные и верные друзья, такие, как Виктория, Денис, Лера, Андрюха, как тогда на Чертовом болоте.