Ласточка для Беркута

Пролог

Пролог                                   

Ляля                                  

Не оглядываясь и не обращая внимания на оклики, бегу сломя голову подальше от парня.  Чёрт! Не могу поверить, что он догадался. Он всё понял. Где я прокололась? Когда? Толкаю дверь и вваливаюсь в какую-то комнату. Собираюсь закрыть дверь, но что-то мешает. А точнее кто-то. Вижу чёрный ботинок, который Аслан успел вставить в щель. Наваливаюсь всем телом на дверь, пытаясь её закрыть, но куда мне против парня. Осторожно толкнув дверь, парень вломился внутрь. В панике заозиралась по сторонам, ища пути отступления. Но в полумраке рассмотреть ничего не удалось. Стала пятиться от Аслана, пока спиной не упираюсь во что-то твёрдое. Снова оказалась в ловушке. Даже в полумраке увидела кривую ухмылку на полных губах. Парень не двигался. Чуть подался вперёд и впился тёмным взглядом в моё лицо. Я увидела, что на его лице ходят желваки, делая скулы ещё острее. Я отвожу взгляд, понимая, что в моём взгляде он всё прочтёт. Отвожу взгляд, чтобы не залипнуть на его лице. На его губах. На его скулах.

Смотрю на дверь за его спиной и спрашиваю ровным голосом, который на удивление не сорвался:

— Что тебе от меня нужно, Беркутов?

Аслан запрокидывает голову и начинает хохотать. Я вздрагиваю и вжимаюсь в шкаф позади с такой силой, будто надеюсь, что сейчас откроется потайная дверь, и я исчезну.

— Не играй дурочку, Ласточкина. Ты всё прекрасно знаешь, — он перестаёт смеяться так же резко, как и начал. Кулаком ударяет по дверце шкафа, из-за чего та жалобно скрипит. — Ты солгала мне. Обвела меня вокруг пальца.

— Помнится, что я не разговаривала с тобой до сегодняшнего дня. Приветствия не считаются. Когда я уже успела? — с насмешкой в голосе спрашиваю я. — Неужели в моём пожелании тебе здоровья ты рассмотрел ложь? — хмыкнула я и вздёрнула подбородок.

— Не прикидывайся дурочкой, ласточка, — прошипел Аслан и сделал стремительный шаг вперёд.

— Не подходи ко мне, — в панике прошептала я, выставляя руку вперёд. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, Аслан.

Но мои уговоры не работают. В два шага Аслан преодолевает расстояние между нами, перехватывает обе мои руки и заводит их за спину. Вжимает мне в шкаф телом. Я стараюсь не дышать, чтобы не чувствовать его запах. Такой знакомый, пробравшийся под кожу. Нельзя! Он парень моей лучшей подруги. После той ночи он выбрал её. Не меня. Надеяться не на что.

— Я знаю, что это была ты, Ласточкина, — шепчет он мне на ухо, намеренно цепляя губами мочку уха.

— Чушь, — дёрнулась головой, пытаясь уйти от столь желанного прикосновения. — Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ты. Вечеринка. Ночь. Не помнишь? — пальцы парня пробегаются по шее и чуть сжимают. — А я прекрасно помню твой запах. И родинки, — хмыкает и склоняет голову к плечу, чтобы отодвинуть неудерживающей мои запястья рукой свитер и провести по коже языком. Как тогда. Как в ту единственную ночь.

— Ты не в себе, Беркутов. Даже если это была я, это уже не имеет никакого значения. Ты встречаешься с моей лучшей подругой. Убери руки, — голос предательски хрипит от желания. А как не желать его, когда он настолько близко? Когда губы медленно скользят от плеча к шее, оставляя на коже пылающий след.

— Нам нужно поговорить, — сжав зубы, шипит парень, не позволяя мне сделать и шага. Да что там шага, даже пошевелиться не позволяет, удерживая в плену своих рук.

— Я тебя ненавижу, Беркутов, — на выдохе произнесла я. — Всей душой. Нам не о чем с тобой разговаривать. Я с трудом терплю твоё общество ради подруги.

— Мы ещё посмотрим, ласточка, как ты меня ненавидишь, — обещающе зашептал Беркутов мне на ухо. — Посмотрим…

Горячие пальцы сжали мой подбородок и повернули лицо так, чтобы я не смогла избежать прямого взгляда прожигающих глаз Аслана. Приоткрыла губы и взволнованно выдохнула, когда увидела чёрные очи. Большой палец парня прошёлся по моему подбородку.

— Я докажу обратное, Ласточкина. Докажу, что это была ты…                 

Глава 1

Ляля         

Одёргиваю подол неприлично короткого платья, которое я бы никогда раньше не осмелилась надеть. Окидываю взглядом огромное помещение, где извиваются в танце студенты. Пытаюсь найти лишь одного единственного парня, ради которого я так сегодня разоделась и ради которого я пришла сегодня в этот клуб. Сегодня мне выпал единственный шанс привлечь внимание этого парня. И я не намерена его упускать.

Увидела за барной стойкой того, ради кого сюда пришла. И замерла нерешительно среди толпы танцующих. Не обращая внимания на то, что меня толкали, смотрела на Аслана. Парень держал в руках стакан и медленно потягивал напиток. Кадык на сильной шее дергался при каждом глотке. Чёрт. Я идиотка. Это изначально была ужасная и никуда не годная идея. Почему я решила, что если он не обращал на меня до этого внимания, ни разу не посмотрел в мою сторону за год, сегодня, когда я так одета, он вдруг по-другому посмотрит на меня? Глупая. Безнадёжно влюблённая дура. Развернулась и двинулась на выход. Нет. Я не готова.

Я уже почти дошла до выхода, когда что-то заставило меня обернуться. Вновь кинуть взгляд на Аслана. Увидела, как к нему подошла его однокурсница и положила руку на широкое плечо. В груди мигом всё сжалось от ревности. Нет. Я так и продолжу смотреть со стороны, дико ревновать и мечтать, что однажды Аслан обратит на меня внимание. Так не пойдёт.

Сегодня меня не узнала даже мама, когда я вышла из комнаты. А он тем более не узнает. Даже если он меня отвергнет, мне не будет стыдно. Потому что завтра он меня просто не узнает. Убедившись, что парик не сполз набок, двинулась обратно к барной стойке. Однокурсница уже ушла, а Аслан опять сидел один, чуть ссутулившись и что-то рассматривая в своём стакане.

Подошла к нему со спины. Положила ладошку на спину парня. Провела с осторожностью вверх. Через ткань обтягивающей футболки я почувствовала, как напряглись мышцы его спины. Парень вздрогнул. Но не обернулся. Но и руку мою не сбросил. Замер, будто прислушиваясь к своим ощущениям. Я вновь провела ладонью по его спине. Вниз, до самого ремня. Почувствовала каждый позвонок. Каждую развитую мышцу. Идеальный. Как я и думала. Даже лучше, чем я могла предположить. Меня будто опьянила моя смелость. Я подалась вперёд. Из-за того, что парень сидел, мой нос уткнулся в его шею. Горячую. Просто пылающую. Втянула с жадностью запах Аслана. Как же потрясающе вкусно он пахнет. Я прикрыла глаза, понимая, что я сама себя загнала в ловушку. До этого я никогда не осмеливалась к нему подойти. Никогда не прикасалась. Никогда не чувствовала запаха его тела. А сейчас я чётко осознала, что мне будет в разы сложнее. Одно дело фантазировать, представлять, какие его мышцы наощупь, а совсем другое — быть осведомленной.

А руки скользнули на живот парня. На стальной пресс. И в тот же миг широкая ладонь парня обхватила мою ладошку. Я замерла, боясь, что он сейчас меня оттолкнёт. Что Аслан уберёт мою руку, но парень, удерживая мою ладошку, развернулся на стуле ко мне лицом. Я перестала дышать, когда столкнулась с чёрными глазами парня. Невидимая рука сжала моё горло, перекрывая доступ к необходимому кислороду. Я просто забыла, как нужно дышать. Ещё никогда в жизни не была к нему настолько близко. Никогда раньше не замечала родинку справа от пухлых губ. Не знала, что у него горбинка на носу. Не подозревала даже, что у него настолько длинные и густые ресницы, которые делают его тёмные глаза черней ночи. В его глазах моя погибель. Потому что стоило мне в них заглянуть, как я поняла, что пол стал уходить из-под ног. Глубокий. Умный. Пронизывающий до самых костей. Будто смотрящий в самую душу.

— Привет, — выдавила я и улыбнулась.

Парень склонил голову к плечу. Цепким взглядом прошёлся по моему лицу, по моему наряду и особенно долго задержался на чёрных туфлях. Я обмерла, боясь, что он меня узнает.

— Привет, — криво усмехнулся Аслан. — Чего хотела?

— Тебе… — сто раз проговаривала эту фразу перед зеркалом, но когда попыталась произнести её, глядя в глаза Асу, губы онемели.

— Мне… — вскинул густую бровь и чуть подался вперёд. Скользнул широкой ладонью мне на талию.

— Тебе не нужна компания на ночь? — выпалила я и стыдливо опустила глаза на носки своих туфель.

— Пять минут назад думал, что не нужна. А сейчас… — замолчал. Провёл ладонью по спине, заставляя меня дрожать. — А сейчас, пожалуй, я не откажусь.

Рука Аслана медленно ползёт вверх по моей спине. Пальцы пересчитывают каждый позвонок, пуская обжигающие мурашки бегать по коже. Сквозь тонкую ткань платья я чувствую насколько горячие у него руки. Просто обжигающие. От места соприкосновения идёт тепло, которое стремится прямо в грудную клетку. Которое заставляет сердце колотиться, будто я пробежала пару километров. Сумасшествие какое-то.

Ас осторожно, но настойчиво привлекает меня к себе. Я оказываюсь стоящей между его широко расставленных в стороны ног. Наши лица оказываются на одном уровне. Чувствую дыхание парня на своём лице — на губах и на щеке, которая, скорее всего, сейчас красная от смущения. Я забываю обо всём. Забываю о том, что при таком близком контакте Ас может заметить, что на моём лице сейчас тонна макияжа. Что в глазах линзы, кардинально меняющие цвет моих глаз. На всё становится наплевать. Всё, что имеет сейчас значение — его близкое присутствие. Такое желанное. И запах, который окутывает с ног до головы и заставляет мои колени подгибаться.

Продолжая удерживать мою подрагивающую ладонь в руке, парень поднёс её к губам и коснулся самой середины. Я издала странный звук и впилась второй рукой в широкое плечо Аслана. Что он творит? Зачем так смотрит в глаза, будто пытается заглянуть в самую душу?

— Ты хочешь остаться здесь? — тихо спросил, оставляя новый поцелуй на ладошке.

Сначала кивнула, не слыша вопроса из-за шума в ушах. А потом отрицательно замотала головой. Нет.

— Тогда пойдём, — он залпом допил напиток и бросил на барную стойку деньги.

Глава 2

Ляля

Всю дорогу до дома Аслан не убирает руку с моей ноги. Беспрерывно поглаживает и иногда сжимает. Я смотрю на его профиль и понимаю, что теряю связь с реальностью. Я не вижу огней города, потока машин и даже салона машины. Вижу только лицо Аслана, которое то и дело выхватывает из полутьмы свет фар проезжающих мимо машин. Когда мозги окончательно превращаются в вязкое желе, я тяну руку и провожу пальцами по лицу парня. Ас вздрагивает и отвлекается от дороги. Смотрит на меня, а потом коротко целует запястье руки, которая по-прежнему лежит на его гладкой щеке. От такого простого прикосновения к тонкой коже меня в который раз за этот вечер окатывает жаром с ног до головы. Убрала торопливо руку. И пальцами правой коснулась того места, которого, кажется, до сих пор касаются губы парня.

Я настолько теряюсь в своих ощущениях, что не сразу соображаю, где мы находимся, когда Аслан говорит:

— Приехали. Веди.

Чувствую, как нога мигом покрывается гусиной кожей, когда парень убирает руку и лишает тепла широкой ладони. Киваю. Дрожащими руками открываю дверь машины и выхожу из машины. В груди от волнения всё сжимается. Всё тело трясёт от страха сделать что-то не так и опозориться перед парнем. Ёжусь от порыва ветра, пробирающегося мигом под слои одежды. Аслан закрывает машину, подходит ко мне, закидывает руку на плечо и притягивает к теплому боку.

— Одеваться нужно теплее, — говорит насмешливо, со спины прикрывая меня полами кожаной куртки.

Я направилась в сторону подъезда. Дрожащими руками выудила из кармана ключи. В подъезде отодвинула парня чуть в сторону и первой поднялась по лестнице на нужный этаж. С трудом справившись с замком, вошла в квартиру и стала шарить рукой по стене, пытаясь найти выключатель. Но включить свет я не успела. Сначала услышала, как захлопнулась дверь, а затем почувствовала, как сильные руки сжали мою талию. Грубо. На грани боли. Аслан толкнул меня к стене. От неожиданности я вскрикнула и с трудом успела выставить руки, чтобы не встретиться лицом со стенкой.

— Что ты делаешь? — испуганно пискнула я, когда парень вжал меня в стену своим телом со спины.

Вопреки моей реакции тела на этого парня, мне стало страшно. Просто до одури страшно. Незнакомая квартира. Почти кромешная темнота в коридоре. Закрытая на замок входная дверь. А я прижата к стене лицом, руки сцеплены над головой шершавой ладонью, а горячее тело не даёт ни единого шанса пошевелиться. Даже ногой нет возможности лягнуть. Я беспомощна, как беззащитный котёнок. Не вижу ничего. Только слышу частое дыхание парня за спиной.

Вторая рука Аслана резко задирает моё пальто, платье и сжимает с силой ягодицу.

— Что ты делаешь? — со слезами в голосе, вскрикиваю я.

Я ничего не вижу. Мне дико страшно. Чувствую, как колготки безжалостно трещат, рвутся, когда парень сдёргивает их вниз. Я остаюсь в задранной до пояса одежде и трусиках. В нижнем белье, которое я специально выбрала для соблазнения парня. Только сейчас я этому совсем не рада.

— Уже не хочешь меня? — рычит Аслан на ухо, следом за колготками отправляя моё нижнее бельё. — Не хочешь меня? — не смотря на моё ярое сопротивление, парень протискивает руку между сжатыми плотно ногами.

— Аслан, прекрати, — я начинаю реветь в голос. Извиваюсь ужом, пытаясь выскользнуть из хватки парня. — Ты меня пугаешь! Прекрати, умоляю тебя!

— Обязательно, — рычит мне в шею, прикусывая кожу. Не больно. Но сейчас грубые прикосновения парня только пугают и заставляют биться в его руках, как пойманной в силки птичке. — Обязательно. После того, как доведу до конца то, зачем я сюда приехал.

Аслан выпускает из захвата мои руки. Но обрадоваться я не успеваю. Резкий рывок и куртка улетает на пол. Проворные пальцы безошибочно находят молнию на платье и ловко расстёгивают. Если бы я не была вжата в стену грудью, возможно, я смогла бы удержать платье. Но от резких движений Аслана, платье подруги ползёт вниз.

— Прекрати, — слёзно молю я, поднимая руки вверх, чтобы не позволить платью соскользнуть на пол.

— Ты сама этого хотела, — рычит в шею. — За этим ко мне подошла. За этим сюда привезла.

— Я больше не хочу, — рыдаю я. — Не хочу. Не хочу-у-у.

— А мне плевать! Я получу то, зачем сюда приехал.

Руками подцепил платье снизу и ловко снял его через голову. Я успела упереться ладонями в стену и немного отодвинуться, но этим лишь усугубила ситуацию. Широкие ладони легли на грудь, которая была прикрыта лишь тканью кружевного лифчика.

— Асланчик, прошу, не надо! — прорыдала я, захлёбываясь слезами.

Парень пробормотал что-то похабное. Сдёрнул лифчик и сжал грудь ладонями.

— Прекрати-и-и, — продолжила надсадно выть я, пытаясь вырваться, царапая ногтями руки Аслана до крови.

— Нет, — парень схватил меня и потащил в комнату, где грубо швырнул на кровать и навалился сверху весом своего тела. — Продолжим, красотка?

Аслан перевернул меня на живот и больно шлёпнул увесистой ладонью по попе.

— Нравится? — зашипел мне на ухо, при этом слишком нежно целуя мочку. — Нравится тебе? — новый шлепок по ягодицам. — А если бы я позвал своих дружков? — прошипел парень, переворачивая меня обратно на спину и нависая сверху. Из-за слёз я не видела его лица в полумраке комнаты. — Что если бы я связал тебя, воспользовался, — слово больно резануло слух, — а потом позвонил своим дружкам? А? чтобы ты делала? Так же кричала и просила остановиться? Да? — встряхивает зло меня за плечи, из-за чего я начинаю реветь ещё громче. Некрасиво кривя губы и шмыгая носом. — Что ты стала бы делать? — Аслан продолжает рычать.

Я мотаю головой и до крови кусаю губы. Слышу тяжёлый вздох, а затем тяжесть чужого тела исчезает. Осторожно меня подхватывают на руки и усаживают на колени. К виску прижимаются тёплые губы.

— Ну, всё, малышка, — Аслан раскачивается со мной из стороны в сторону, поглаживая ладонью по обнажённой спине. Лбом вжалась в его плечо и зарыдала, пропитываю слезами его футболку. От куртки парень уже успел избавиться. Слышу, как быстро колотится сердце парня и как чуть подрагивают руки, которыми он водит по спине с предельной нежностью, резко граничащей с грубостью, которую он проявлял всего пару минут назад. — Всё. Т-ш-ш-ш.

Глава 3

Ляля 

Я отчего-то решила, что Аслан уснёт сразу же, едва опустится на простыни рядом со мной, а я смогу сбежать. Но все мои предположения оказались неверными. Аслан даже не пошевелился. Когда я выплыла из вязкого тумана и снова смогла различать силуэты в полумраке комнаты, увидела лицо парня в паре сантиметрах от моего. Ас продолжил нависать надо мной на вытянутых руках. Я почувствовала, что парень внимательно разглядывает моё лицо. Издала приглушённый звук, больше похожий на писк, и руками закрыла лицо. Вспомнила, что парик валяется где-то на полу, а макияж потёк.

— Поздно стесняться, не находишь? — хриплым голосом, который дрожью отозвался в теле, спросил Аслан.

Локтями опёрся о матрас по обе стороны от моей головы, вновь вдавливая меня в кровать своим пылающим жаром телом, и отвёл руки от лица.

— Не нужно, — шепнула, отворачивая голову.

— В чём проблема? — парень горячими ладонями обхватил моё лицо. Повернул к себе, на слабый свет фонаря, вновь с жадностью вглядываясь в черты лица. — Посмотри на меня, Василиса. К чему весь этот цирк? Ты думаешь, что я не узнаю, кто ты? Я знаю, где ты живёшь, твой голос, твоё имя и место учёбы. Мне не составит особого труда разузнать о тебе всё. Зачем усложнять задачу?

— Я не готова, Аслан, — закрыв глаза, прошептала я. — Ты никогда не смотрел в мою сторону, не обращал внимания, даже когда я оказывалась непосредственно перед тобой, — замолкаю, чувствуя, как от обиды к горлу подступают слёзы.

— И что? — парень большими пальцами ласкает щёки и скулы. — И что с того, Василиса? Мне кажется, что я достаточно проявил внимания сегодня, — хмыкает и, склонив голову, касается губами шеи.

— Что ты пристал ко мне? — выпалила я хрипло. — Мы просто провели ночь вместе. Я получила то, чего хотела. Всё.

—  Просто провели ночь? — рыкнул зло Аслан мне в губы.

— Да, — дрожащим голосом подтвердила я. — Одну ночь. Это всё, что я хотела от тебя.

— То есть, ты меня использовала? — пальцами сжимает щёки, вдавливает в кровать и не даёт и шанса пошевелиться. Снова. От былой нежности и осторожности, с которой он касался меня десять минут назад, не осталось и следа. Я вывела Аслана из себя.

— Думай, что хочешь, Аслан, — продолжила настаивать я. — А теперь слезь с меня, мне нужно в душ, — ладошками надавила на мускулистые плечи, которые по-прежнему были покрыты испариной.

Парень раздражённо зарычал и ударил кулаком по подушке. Я думала, что вновь начнёт задавать вопросы, на которые я не смогу дать ответа. А точнее не захочу. Но Аслан перекатился на соседнюю подушку и закинул руку за голову.

— Иди. Не держу.

Только сейчас осознала в полной мере, какой идиоткой была. Это была дурацкая идея. Безусловно сегодняшняя ночь была волшебной. Просто невероятной. Вот только на языке осел горький вкус понимания того, что эта ночь единственная. Я не тешила себя иллюзиями. Знала, что с рассветом Аслан обо мне забудет. Я знаю, с какими девушками он встречался. И я вовсе не походила на них.

Завернувшись в простыню, бросила быстрый взгляд на Аслана, растянувшегося на кровати, и пошла в ванную. На душе было гадко, а на глазах наворачивались слёзы, готовые то и дело сорваться с ресниц. Поморщилась, когда низ живота затянуло от боли. Закрыла дверь в ванную комнату, пару раз дёрнув, убеждаясь, что Аслан не войдёт. Включила свет и, увидев своё лицо в отражении в зеркале, отшатнулась. Тональный крем скатался и забился в поры, подчёркивая неровности кожи. Тушь потекла, тени наполовину стёрлись и собрались в складке на веке.

Открыла косметичку и достала мицеллярную воду и пенку для умывания. Стерев макияж и тщательно умывшись, освежила макияж, кардинально меняя черты лица. Собрала волосы в пучок на макушке и залезла в душевую кабинку.

 Уже смывала пену, когда на бёдра неожиданно легли горячие ладони. От неожиданности я вскрикнула и поскользнулась, ладонями схватилась за кран, делая напор ледяным. Взвизгнула и попятилась назад, спиной вжимаясь в горячую грудь парня. Отключила воду и застыла.

— Как ты вошёл? — склонила низко голову. — Я ведь закрыла дверь на замок. Ты что, выломал его? — распахнула глаза, боясь, что мне придётся платить хозяйке квартиры за сломанный замок.

— Ловкость рук, ничего более, — я чувствую, как Ас оставляет на шее лёгкий поцелуй.

— Ас, я ведь всё сказала, — выдыхаю прерывисто, чувствуя, как ноги подкашиваются от каждого прикосновения парня. Аслан медленно провёл ладонями по бёдрам, пробежался пальцами по рёбрам и остановился под грудью. Создалось ощущение, что он просто хотел чувствовать реакцию моего сердца на каждое слово.

— Нет, ты ничего толкового мне не сказала. Пролепетала непонятные отговорки, сбежала в ванную.

— Не думаешь, что я тебе просто толсто намекнула, чтобы ты ушёл? — мурашки забегали по телу, когда Аслан провёл языком по влажному плечу, собирая капли воды.

— Ты знала, что если соединить родинки на твоём плече, то получится ласточка? — от резкой смены разговора я растерялась.

— Что? — смущённо спросила я, чувствуя, как кончиками пальцев парень водит по коже, по всей видимости, выводя ту самую ласточку.

Аслан не ответил, развернул меня резко к себе и поцелуем впился в мои губы. Парень целовал жадно, несдержанно, прикусывая и оттягивая нижнюю губу. Широкие ладони сжали ягодицы, вздёргивая меня вверх по поджарому телу. Чтобы не свалиться на дно душевой кабинки, обхватила Аслана руками и ногами.

Парень вышел из душа, протянул руку и стащил полотенце с крючка. Не спуская меня с рук, а просто подсадив на стиральную машинку, тщательно вытер меня.

— Слушай, Василиса, мне плевать, что ты там придумала в своей хорошенькой головке. Забудь об этом на сегодня. Хорошо? — чёрные глаза пытливо смотрят мне в лицо.

Я ёжусь и отвожу взгляд. Как его противостоять? Как возразить? И будто завороженная его глазами, его запахом, жаром его тела я киваю. Аслан улыбается. А я замираю, поплыв от его улыбки. Красивой, мальчишеской и задорной. Чёрт! Я поняла, что окончательно влюбилась. Основательно влипла. Без единого шанса на спасение.

Глава 4

Ляля

Аслан оторвался от моих губ и ушёл в коридор, напоследок проведя ладонью по моей щеке. Я вновь вспыхнула, как спичка, когда заметила огонёк желания во взгляде парня. А какая-то эмоция, которую я никак не смогла истолковать, заставила сердце колотиться чаще, чем при жадных и требовательных поцелуях.

Аслан ушёл, а я плюхнулась на стул и закрыла лицо руками, тихо и счастливо смеясь. Какой же он невероятный! Я не ошиблась в нём. Он оказался в разы лучше, чем я воображала. Пальцами провела по губам, которые горели после голодного поцелуя Аса. Сейчас мне показалось, что я особенная. То, как Аслан меня касался, то, как он меня целовал и прижимал к своему телу, заставляло меня верить, что я парню небезразлична.

— Что-то случилось? — услышала над головой его немного встревоженный голос.

Вскинула глаза, которые, я уверена, сейчас лучатся от счастья, и отрицательно мотнула головой.

— Всё прекрасно!

— Отлично! — на стол парень поставил пакет с логотипом известного ресторана, посетить который не каждый может себе позволить.

— Аслан! Ведь это так дорого!  Зачем? — я всплеснула руками. Но взгляд парня заставил меня осечься.

Сидя на стуле, я наблюдала, как он достаёт один контейнер с едой за другим. Куда потом девать еду, которая не будет съедена? Ведь надолго в этой квартире я не задержусь, а в обед придёт хозяйка, чтобы проверить квартиру. Закусила нижнюю губу и нахмурилась.

— Что тебя опять тревожит? — тяжело вздохнул парень, прекращая разбирать пакеты и присаживаясь передо мной на корточки, чтобы заглянуть в моё лицо снизу вверх. — Что ты опять напридумывала себе?

— Всё хорошо, — улыбнулась. — Правда, — пальцами провела по гладкой щеке и по острой скуле. — Просто… Я слишком сильно привыкла быть самостоятельной… и чтобы всё было за мой счёт, а не за родительские деньги.

— Не беспокойся, я работаю и не сижу на шее родителей, — Аслан резко поднялся и отвернулся от меня.

— Ас, я не это имела ввиду, — тут же залепетала я, вскакивая и подходя к нему, но не решаясь коснуться.  — Моя семья… не самая образцовая… и я привыкла полагаться только на себя. Просто я выразилась не так. И мне неловко, что я буду есть за чужой счёт, — положила ладонь на гладкую кожу на спине парня.

— Привыкай, — развернулся ко мне лицом и заключил меня в кольцо своих рук. — Собираешься со своим парнем делить всегда счёт пополам? — вскидывает угольную бровь.

Я повела плечом. В который раз за этот вечер почувствовала горечь. Какой парень, Аслан? Я влюблена в тебя. Уже сейчас знаю, что никто и никогда не сравнится с тобой. Все будут проигрывать.

— И что же ты заказал? — заинтересованно спросила я, пряча взгляд от Аса и рассматривая судочки на столе. Чувствовала, как парень внимательно меня разглядывает, будто пытается пробраться в мои мысли. Хороший мой, я сама в своих мыслях разобраться не могу и привести их в порядок. Даже не стоит пытаться меня понять. Всё равно не выйдет.

— Садись, — Аслан тянет меня за руку обратно к столу и вынуждает опуститься на стул.

Я кидаю на него полный удивления взгляд, но послушно опускаюсь.

— Где у тебя вилки?

— Не знаю, — развожу руками. — В столе посмотри.

— В смысле, ты не знаешь? — снова чёрные густые брови ползут к волосам. — Как это?

По спине проходит холодок, а в груди всё обрывается. Идиотка! Это же нужно было так проколоться на элементарном вопросе!? Аслан не дурак, быстро всё сопоставит.

— Недавно делала перестановку с подругой, я делала в комнате, она на кухне. Я дома почти не ем, поэтому до сих пор не выучила, — начинаю складно лгать я.

По кривой ухмылке и приподнятым бровям поняла, что Аслан мне не поверил. Но парень ничего не сказал, просто стал выдвигать один ящик за другим, пока не нашёл столовые приборы.

— Прикольная чашка с зайцами, где покупала? — интересуется, что-то рассматривая в шкафу.

— Ой, подруга на день рождения подарила. Моя любимая, — очередная ложь.

Аслан резко поворачивает голову и пытливым взглядом впивается в моё лицо. Прищуривается и качает головой. Чёрт! Он точно обо всём догадался! Сейчас начнёт задавать вопросы, на которые я не смогу дать ответа. Напрягаюсь и внутренне обмираю, но Ас захлопывает ящик и подходит обратно к столу.

Упирается кулаками в столешницу, сжимая в обеих руках столовые приборы, и опускает низко голову. от этого движения мышцы на предплечьях напрягаются и приковывают к себе мой взгляд. Вновь до одури сильно хочется провести по коже ладонями, чтобы самолично убедиться, что тугие канаты мышцы, действительно, будто из камня сделаны. А потом губами проделать тот же путь. Чтобы каждой порой впитать запах и жар тела Аслана. Внизу живота вновь всё скрутило в тугую пружину. Я прерывисто выдохнула и опустила глаза на свои руки, сцепленные в замок на столе.

Услышала тяжёлый вздох, а затем Аслан потянулся за первым судочком.

— Закрой глаза.

— Зачем? — непонимающе хлопнула глазами.

— Так лучше раскроется вкус. Выберешь, что нравится больше.

— Ладно, — это странно, но я не спешу отказываться.

Послушно закрываю глаза и чуть приоткрываю губы, когда их касается кончик вилки. Осторожно снимаю еду зубами. Приоткрываю глаза, но слышу строгий голос:

— Не открывай! Жуй!

Облизываю губы, собирая с них соус, и пытаюсь понять, что мне дал Аслан.

— Вкусно, — говорю, прожевав. — Это спагетти с грибами и сливочным соусом?

— Да, — слышу довольный голос. — Как отгадала так быстро?

— Это моё любимое блюдо, я его всегда заказываю, когда там бываю, — вновь говорю быстрее, чем подумаю.

Аслан молчит. Уже собираюсь открыть глаза, когда губ вновь касается вилка.

— М-м-м, — мычу я. Если бы мои глаза не были закрыты, я бы зажмурилась от удовольствия.

— Вкусно? — чувствую дыхание Аслана на своих губах.

— Безумно, — отвечаю и слепо тянусь к губам парня. И Ас понимает меня без слов. Сначала слизывает каплю соуса с нижней губы, а затем нежно целует. Но когда я руками обвиваю шею, мягко убирает ладошки мне на колени.

Глава 5

Аслан         

Рычу и с силой дёргаю руками, надеясь, что наручники волшебным образом откроются, и я освобожусь. Но этим лишь заставляю холодный металл с силой впиваться в кожу запястий.

Маленькая идиотка! Это ж нужно было до такого додуматься! Приковать наручниками, серьёзно?

— Ласточка! — снова ору, слыша шуршание в коридоре. — Отстегни немедленно!

Но только слышу, как хлопает входная дверь. В очередной раз дёргаю руками и чувствую, как начинает саднить в содранных в кровь местах. Вскидываю глаза и вижу крохотный таймер, который отсчитывает время. Ещё двадцать семь минут. Прикрываю устало глаза и носом утыкаюсь в соседнюю подушку, жадно втягивая сохранившийся на ней запах девчонки. Чёрт. Чувствую, как вновь накатывает желание обладать этой несносной девчонкой.

Я не могу сказать точно, что привлекло меня в этой девчонке. Я заметил её в клубе задолго до того, как она подошла ко мне. Я заметил неестественно рыжую шевелюру волос, которую то и дело поправляли длинные пальцы. Девчонка стояла ко мне спиной, а неприлично короткое платье едва прикрывало аппетитную попку. Вроде всё в образе этой девушки кричало о том, что она пришла сюда кого-то подцепить. Мне бы отвернуться, но что-то заставляло вновь и вновь возвращать взгляд на ровную спину, по которой рассыпались идеально гладкие рыжие волосы. Всё в этой девушки должно было отталкивать меня — слишком короткое платье, обтягивающее фигуру, чересчур длинные ногти с вызывающим красным лаком, рыжие волосы, высокие каблуки и даже яркие макияж, который я заметил, когда девчонка повернулась ко мне в профиль. Вот только… было в ней что-то такое, что цепляло. Наверное, потому, что, несмотря на весь кричащий вид, чувствовалась неуверенность и стеснительность со стороны девчонки. В каждом жесте чувствовалась нервозность. Девчонка кого-то выискивала в толпе. Оглядывалась по сторонам, кусая нижнюю губу и съедая красную помаду. Улыбнулся.

— Привет, — ко мне подошла Саша. — Всё же пришёл, а говорил, что будешь разработкой заниматься.

— Привет, — отсалютовал ей стаканом с соком. — Решил немного развеяться.

— Диана здесь с новым парнем, — слышу сочувствие в голосе подруги.

— Мне плевать, ты же знаешь, — веду плечом и вновь выискиваю взглядом девчонку в синем платье в толпе, но её не видно.

— Ас, я слишком давно тебя знаю…

— Сань, выключи режим психолога и оставь попытки меня проанализировать, — закатил глаза и повернулся к подруге. — Я пришёл расслабиться, а не следить за своей бывшей. Я даже не знал, что она придёт.

— Как знаешь, — пожала плечами. — Мы с Пашей за тем столиком. Присоединяйся к нам, — девушка махнула рукой в нужном направлении. — Я пойду. Прекращай грустить, — и прежде чем я успел ей что-то возразить, Саша скрылась в толпе.

Снова окинул взглядом помещение, но девчонку не увидел. Не успел разочароваться, как спины коснулась чуть подрагивающая ладонь. Не знаю как, но я сразу понял, что за спиной стоит та девушка. Сжал стакан, чувствуя, как от каждого робкого прикосновения во мне просыпается желание. Что за х*рня такая? Никогда я не выбирал девушек руководствуясь желанием тела. А сейчас я понял, что чувствую робкие и несмелые прикосновения девушки к спине, и чертовски сильно хочу её. До одури сильно. До тумана в голове. Не спешил поворачиваться. Но когда рука девчонки коснулась пресса, понял, что могу просто опозориться, поэтому перехватил длинные пальцы и повернулся к девчонке. Слишком идеальное нарисованное лицо не привлекало, но и не отталкивало. Идеально ровная кожа, узкий нос, острые скулы. Губы накрашены яркой красной помадой. Чуть подался вперёд, чтобы заглянуть в глаза. Увидел контур линз. Девчонка опустила глаза, скрывая наивный и испуганный взгляд за завесой накладных ресниц. Прищурился, внимательнее рассматривая девчонку. Она дрожала, кусая губы. Мне до одури сильно понравилась её реакция. Зацепила её неопытность и стеснительность, которую она не смогла скрыть.

Не выдержал уже на парковке. Поцеловал губы девчонки, на которых практически не осталось и следа помады, потому что девчонка съела её. И то, как она ответила на мой поцелуй, дало мне понять, что девчонка неопытна.

Бл*ть. Вот серьёзно, никогда не знал, что от неопытности может так рвать крышу. От понимания, что девчонки мало кто касался. Или не касался вовсе.

Когда Ласточка твёрдо и уверенно, впервые за весь вечер, уверенно сказала, что мы едем к ней домой, меня накрыло яростью. Девчонка целенаправленно пошла в клуб, чтобы кого-то снять. Кинул взгляд на её профиль. А что если бы она подошла к кому-то другому? Что если бы она нарвалась на какого-то урода? Или на компанию ушлёпков? Сама ведь пригласила, сама вырядилась, как проститутка. Виноватой выставили бы её. Сама ведь спровоцировала.

Одна картинка перед глазами была страшнее другой, и с каждой минутой я мрачнел всё больше, сжимая руль левой рукой до хруста. Правая покоилась на коленке девчонки.

Может, я перегнул, когда решил показать, что именно могло бы произойти с девчонкой, нарвись она на какого-то отморозка. Всхлипы девчонки заставляли меня стискивать зубы до скрипа. Был велик соблазн остановиться почти сразу, но я понимал, что иначе девчонка не усвоит урок.

— Других бы не было.

Будто кипятком плеснули на спину. Застыл, до конца не веря тому, что услышал. Стал с жадностью вглядываться в лицо девчонки, пытаясь рассмотреть. Узнать. Но сколько бы я не старался, никого знакомого узнать в ней не смог.

Никогда в жизни не забывал о средствах контрацепции. Ни разу в жизни не терял голову настолько, чтобы банально забыть о защите. Я бл*ть не знаю об этой девчонке ничего. Но эта мысль быстро вылетела из головы. Все мысли вылетели из головы, стоило толкнуться в девчонку, а стоило узнать, что девчонка моими стараниями стала женщиной, крышу снесло. Серьёзно бл*ть. Это чёртово безумие.

Это банальная похоть, желание, страсть, чёрт возьми. Так я пытался себя убедить. Но только какого чёрта от мысли, что этой девчонки мог касаться кто-то другой, в груди всё печёт? Почему я бл*ть не испытывал этого чувства, когда узнал об измене своей девушки? Почему я ревную едва знакомую девчонку?

Глава 6

Ляля                           

Открываю дверь и проскальзываю на носочках внутрь, стараясь не шуметь. Вешаю куртку на крючок и, спрятав туфли сестры в комод, на цыпочках крадусь в свою комнату. Но дойти не успеваю, дверь в комнату сестры распахивается и на пороге появляется Лена.

— Где ты шлялась ночью? — шипит она, складывая руки на груди и постукивая ногой.

— Тебе какое дело? — веду плечом и продолжаю свой путь.

— Мама знает, что ты не ночевала дома? — летит мне в спину.

Я на миг замираю, но не оборачиваюсь. Знает, поганка мелкая, как меня зацепить.

— Я с тобой разговариваю, свинтус, — с истеричными нотками в голосе почти кричит сестра. — Эй, — догоняет меня и хватает за руку, впиваясь острыми ногтями в кожу. — Что за вид? Для кого ты так вырядилась? Неужели нашла себе кого-то? — хмыкает, когда я к ней разворачиваюсь лицом. — Неужели кто-то на тебя позарился? Ты действительно думаешь, что макияжем скроешь свою страшную рожу? — кривит губы в ехидной ухмылке. — Может макияж и поможет, вот только твою жирную задницу ничто не скроет.

— Какой чудесный комплимент, — хмыкнула я, за улыбкой вновь пряча свою уязвимость и то, как сильно и больно снова зацепили слова сестры. — Всё, выброс яда закончился? Я могу идти?

— Где ты была? — вновь с напором спрашивает Лена.

— Я не обязана перед тобой оправдываться.  

— Сегодня у нас важный ужин, и я не позволю тебе его испортить. Я не позволю тебе расстроить родителей!

— Боже, — я закатываю глаза и резко дёргаю рукой, выдёргивая её из цепких пальцев девушки, — мне плевать на ужин и на инвесторов.

— Вообще-то, — снова этот занудный и поучительный тон, — сегодня придёт твой жених. Если бы вчера ужинала с нами, то знала бы!

— Кто? — я истерично хохотнула. — Какой жених? Ты совсем из ума выжила?  

— Дура, — выплюнула сестра и, резко развернувшись и хлестанув волосами меня по лицу, скрылась в комнате.

Провела рукой по лицу, пальцами сжав переносицу. Невыносимая! И ведь только со мной она так себя ведёт! Ведь все остальные думают, что она ангел воплоти.

Зашла в комнату и упала в кресло, закрыв лицо руками. На душе было погано. Отвратительно. Будто что-то ужасно тяжёлое положили на грудную клетку. В ушах до сих пор звучат слова сестры. Ведь она права. Макияж не скрыл недостатков моей фигуры.

Но ведь Аслан видел меня при свете в душе и… всё равно хотел…

Зажмурилась до звёзд перед глазами и свела ноги вместе, когда вспомнила обжигающие прикосновения Аса. Его запах, который до сих пор стоит в носу. Он был таким нежным и чутким, будто я ему действительно понравилась. Как я этого и хотела. Как я об этом мечтала. Будто он влюбился за тот краткий промежуток времени, что мы были вместе.

Тихо и хрипло рассмеялась, пряча лицо в ладонях и надавливая пальцами на веки, чтобы остановить поток слёз. Но смех перерос в истеричные рыдания. Какая же я идиотка. Я должна была остаться. Ведь… ведь у нас могло что-то получиться… Ведь Аслан сам сказал, что я ему понравилась. А я… Я просто глупая и до ужаса закомплексованная девчонка.

Мне сложно поверить в то, что я могу понравиться такому парню, как Аслан. А уж тем более влюбить его в себя. Но больше всего на свете я боялась того, что увидев моё лицо, Ас испытал бы разочарование. Что я, настоящая я, ему бы не понравилась.

Вскочила и двинулась в ванную комнату. Стащила одежду и запихнула в стиральную машинку. Встала перед зеркалом, сквозь слёзы рассматривая следы, которые оставил Ас на плечах и груди. Повернулась к зеркалу спиной и провела пальцами по родинкам. Пальцы дрогнули. Чёрт возьми. Теперь всё будет напоминать мне об Аслане. Даже моё собственное тело. В особенности эти родинки, которые действительно складывались в ласточку, раскинувшую крылья. Какая ирония, однако. Ласточкина с ласточкой на плече. Забавное совпадение.

Ласточка. Он даже кличку мне дал. Никак не связанную с моим весом. Улыбнулась, касаясь пальцами покрасневшей кожи на плече. Аслан с какой-то особой жадностью целовал мои плечи. И эта жадность вызывала щемящее чувство в груди. Пьянящее.

Поняла, что глаза снова на мокром месте. Тряхнула головой, отгоняя все мысли. Запирая все чувства и воспоминания на замок. Не сейчас. Сейчас мне нужно привести мысли в порядок и ехать в университет, а вечером сидеть в обществе семьи и «безумно важных и влиятельных» гостей и вежливо улыбаться. Вытащила линзы. Умылась и вскинула глаза. Длинные русые волосы растрёпаны. Карие глаза блестят лихорадочным блеском. Ресницы слиплись, а кожа покраснела и стала шелушиться. Нанесла маску для снятия отёчности и полезла в душ. Зашипела, когда почувствовала, как засаднило между бёдер. Чёрт, как больно! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мы ведь не предохранялись!

А что если я забеременела? Ведь всё возможно!

Нет! Я не могу! Я не готова! Я завишу от своей семьи, я сейчас не смогу создать для ребёнка хорошие условия для воспитания. Я не хочу, чтобы он, как и я, рос среди таких токсичных людей. Я не смогу учиться, работать и воспитывать ребёнка. У матери должны быть противозачаточные таблетки.

Быстро вымывшись, оделась и просочилась в ванную комнату родителей, чтобы взять найти в аптечке нужные мне медикаменты. Вчитываясь в названия на коробочках, не услышала, как за спиной открылась дверь.

— Ты что здесь делаешь, Ляля? — ледяной голос матери за спиной заставил меня покрыться ледяным потом. Замерла, сжимая в кулаке коробку с противозачаточными. — Ты забыла, что тебе сюда заходить запрещено?

— У меня разболелся живот, а у меня закончились таблетки, — не оборачиваясь, пробормотала я, пытаясь запихнуть коробку обратно.

— Повернись ко мне, Ляля, когда я с тобой разговариваю.

Я медленно оборачиваюсь и сталкиваюсь со стальным взглядом матери. По раздувающимся ноздрям на ухоженном лице понимаю, что мать в бешенстве.

— Где ты была ночью? — складывают руки на груди и сверлит взглядом.

Глава 7

Ляля     

Как мать и велела, зашла на кухню, где суетился темноволосый мужчина шестидесяти лет. На плите что-то кипело, в духовке виднелся пирог.

— Доброе утро, — поздоровалась я, садясь на своё место у окна и беря в руки стакан со смузи.

— Доброе утро, Лялечка, — мужчина обернулся ко мне и улыбнулся, вытирая руки о фартук. — Снова эту гадость мать пить заставляет? — заговорщицки зашептал мужчина, подмигивая мне.

Практически прозрачные глаза внимательно окинули меня. Поёжилась. Почему-то всегда жутко неуютно становится, когда мужчина смотрит на меня. Его взгляд всегда кажется прозрачным и пустым. Особенно в сочетании с опущенным уголком губ. Отвела быстро взгляд, чтобы Альберт Иванович не заметил, что я рассматриваю его с сожалением. Пять лет назад мужчина перенёс инсульт, поэтому левая часть тела у него работает очень плохо.  

Я кивнула быстро и сделала глоток зелёной жидкости.

— Смотри, что я тебе приготовил, — мужчина поставил передо мной тарелку, накрытую салфеткой. Откинул её жестом фокусника, и я чуть не взвизгнула от радости. На тарелки лежали мои любимые пирожки с сыром.

— Альберт Иванович, зачем же Вы заморочились? Мне безумно приятно, но Вы время на меня тратите. А сегодня гости…

— Ты на этих диетах скоро совсем прозрачной станешь, — улыбнулся мужчина. — Я вижу, как тебя воротит от зелени, которой мать тебя пичкает. Надо питаться хорошо.

— Но я же снова наберу вес, — одёрнув руку, которая так и тянулась к тарелке, покачала головой.

— Тебе только на пользу пойдёт. Ты на себя посмотри! На лице одни глаза видно.

— Вы преувеличиваете, Альберт Иванович, — махнула рукой я. — Ведь знаете, что от Вашей выпечки я отказаться не могу.

— Не нравится мне смотреть на то, как такая красивая и стройная девчонка изводит себя диетами, — подмигнул мне повар. — Давай, ешь быстрее, пока мать не увидела.

— Вот как устоять тут? — всплеснула руками и всё же схватила пирожок, который тут же откусила, прикрыв от наслаждения глаза. Сыр мигом растаял на языке. Божественно вкусно!  

— Молодец, девочка! Кушай на здоровье!

— Спасибо, — смущённо улыбаясь, пробубнила я. — Очень вкусно!

— Вечером салатики будут. Мать твоя заказала. Жених твой придёт, — я подавилась и отложила выпечку, чувствуя, как мигом пропал аппетит. Жених…

— Я пойду, Альберт Иванович. Опаздываю уже. Спасибо за завтрак, — закрыв пальцами нос, допила смузи, поставила стакан в раковину и под пронзительным взглядом повара покинула кухню.

Одевшись и прихватив куртку Лили, поехала в салон, где несколько часов надо мной издевались. Такое ощущение, что мать пообещала заплатить больше денег тому, что причинит мне как можно больше боли. Скажите, зачем нужна эпиляция всего тела, когда я только собираюсь знакомиться со своим предполагаемым женихом? Он, прости Господи, сразу под юбку мне заглядывать станет?

Вымотанная и злая, я вернулась домой. Хотела я только одного — лечь спать и чтобы меня оставили в покое. Но мать даже руки помыть мне не дала, потащила в комнату, где бесцеремонно стала перебирать вещи в моём гардеробе.

— Разве мы не договорились, что я надеваю синее платье? — раздражённо спросила я.

— Тон выбирай, когда со мной разговариваешь, — резко развернулась ко мне женщина. Снова на лице матери раздуваются ноздри, а взгляд метает молнии.  — Я тебе не подружка, чтобы голос на меня повышать. С Лилей своей так разговаривать будешь. Я твоя мать, и ты обязана беспрекословно выполнять всё, что я тебе говорю.

— Я уже совершеннолетняя, и мне кажется, что сама могу решать, что мне делать, с кем встречаться и с кем проводить время, — не помню, когда я смела разговаривать с матерью в таком тоне. — Я уже самостоятельная.

Звонкий звук пощёчины эхом отозвался в ушах.

— Самостоятельная, говоришь? Тогда съезжай. Прямо сегодня съезжай. Снимай квартиру и проваливай. Неблагодарная! Мы с отцом её кормим, одеваем, учёбу оплачиваем, а она смеет мне перечить! — я сцепляю с силой зубы и с огромным трудом сдерживаю слёзы унижения. Что может быть более унизительным, чем пощёчина? — Я буду контролировать каждый твой шаг, чтобы ты не наделала глупостей. Вот видишь, пампушечка моя, — мать театрально всплеснула руками, — до чего ты меня довела! Ведь я не хотела тебя бить, не хотела нам портить такой важный вечер. А ты меня вывела из себя. Я ведь о тебе забочусь. Чтобы всё у тебя в жизни получилось. Чтобы муж хорошим был. А для этого нужно ему понравиться. Вот так,— пальцами проводит по щеке, которая пылает после удара. Я отклоняюсь, чувствую дикое чувство отвращения и неприязни. — Давай продолжим смотреть платья, чтобы быть красивой, — говорит со мной, как с пятилетним ребёнком. — Вот. Это в самый раз. Покажем твою полную грудь, — неужели я слышу комплимент? Хорошо мать меня ударила. — И скроет полноту ляжек, — всё в порядке. Без упоминания моего убогого внешнего вида не обошлось. Усмехнулась криво и без слов переоделась. — Ну, вот! Красота! И что ты молчишь? — мать надула губы. — Обиделась что ли? Обижайся сколько влезет. Уберись здесь до прихода гостей.

Мать ушла, хлопнув дверью, а я, не сдержав гнева, стала швыряться вещами в стену. Как же я её ненавижу, кто бы знал! Невыносимая женщина! Скомкав вещи, запихнула их в шкаф, и захлопнула дверцы. Достала лист бумаги и коробку карандашей, которые мать не нашла. Сначала рваными движениями, прорывая бумагу, стала рисовать. Чуть успокоившись, сама толком не понимая, стала писать портрет Аслана. Любимые черты лица и умный взгляд чёрных глаз дарили успокоение. Сложила лист бумаги в восемь раз и спрятала в наволочку.

Услышала, как в дверь позвонили. Встала с кровати, влажными ладошками провела по бёдрам и повернулась к зеркалу. Волосы собраны на затылке в тугой хвост, карие глаза кажутся более вытянутыми благодаря стрелкам, а платье подчёркивает полную грудь и талию. Мне нравится, как я выгляжу.

Глава 8

Ляля        

Когда гости уходят, скрываюсь в комнате, боясь, что снова мать решит испортить мне настроение. Беру в руки телефон и начинаю читать сотню сообщений от подруги, которая пишет, что сегодня познакомилась с красивым парнем с четвертого курса, и он позвал её на свидание. Позвонила Лиле, но та не ответила. Положив телефон под подушку, собиралась идти в ванную, чтобы смыть с себя усталость, как дверь открылась.

Захотелось закатить глаза, когда в комнату вошла мать. Вот что ей опять нужно?

— Мам, я очень устала. Давай поговорим завтра, — отворачиваюсь к ней спиной, всем видом показывая, что видеть её не рада.

— Ляля, разговор не терпит отлагательства, — поджимает губы.

Прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Этот день кажется мне бесконечным.

— Я слушаю, — процедила сквозь зубы и обернулась к ней.

— Ты с мальчиком наедине пробыла больше часа. Получилось его заинтересовать? — потирает руки и улыбается чуть заискивающе. Такое ощущение, что она чувствует некую вину. Но эту мысль я быстро отгоняю. Мать чувствует себя виноватой? Что за бред? Она всегда считает, что она права.

— Ещё как, — усмехнулась я. Только не так, как тебе этого хотелось бы. Замуж я за него точно не пойду.

— Ты давай, Ляля, пригласи его завтра куда-нибудь посидеть. Не упускай, пока он горяченький. Заинтересуй парня, ты у меня умная. Вцепляйся в Артура руками и ногами.

— Мама, давай мы не будем торопиться, хорошо? — пытаюсь вразумить женщину. — Я не хочу бросаться на шею первому встречному.

— Почему первому встречному, Ляля? Мальчик из хорошей семьи. У его отца компании ко всему миру, бедствовать не будешь.

— Мам, а в твоей жизни есть хоть что-то важнее денег? — устало спросила я.

— Да как ты смеешь! — вспылила тут же, но будто одёрнула себя. Нижнюю губу прикусила и плечи опустила, выдыхая. — Что ты такое говоришь, доченька? Что может быть важнее вас с Леночкой?

— Верится с трудом, — я откровенно нарываюсь, но меня несёт. — Всё всегда упирается в деньги. Учёба. Увлечения. Женитьба. Мне плевать, сколько будет зарабатывать мой мужчина, если он будет делать меня счастливой. Если он не будет мне десять раз на дню говорить, какая я жирная корова и указывать, что мне делать. Если он будет уважать мой выбор и поддерживать во всех начинаниях. Даже если я вдруг решу туалетную бумагу разукрашивать и продавать. Я больше не хочу жить в клетке, мама. Мне это надоело. Захотела ты, чтобы я пошла в школу с математическим уклоном? Я пошла! Захотела, чтобы я пошла на балет? Я пошла! Ты загорелась идеей, чтобы я знала три языка в совершенстве? Репетиторы каждый день обеспечены! Захотела ты, чтобы я играла на пианино — вали Ляля в музыкальную школу. Почему я всю жизнь делаю только то, что хочется тебе? Почему университет и направление выбрала ты? Почему я не могу работать, когда выпадает шанс? Почему я не могу делать то, что мне хочется? — я выкрикиваю слова в лицо женщине. — Я не могу есть то, что хочу. Не могу носить то, что хочу. Не могу дружить с тем, с кем хочу. Со сколькими друзьями ты мне запретила общаться? А? Не вспомнишь уже? — мать оторопело смотрит на меня и молчит. — А я вспомню, мама! С пятью! А почему? Потому что они бедные! Не нашего круга! Потому что их родители зарабатывают мало! Потому что нужно думать об учёбе Ляле, а не о гулянках! Так ведь, мама? И ты постоянно, каждый день, каждый час поддеваешь меня касательно моей внешности. Толстая задница, жирные ляжки, живот торчит, кожа жирная, зубы жёлтые, изо рта воняет, кожа серая. Продолжать можно бесконечно. Ты делаешь всё, чтобы я чувствовала себя зависимой от тебя. Ты не даёшь мне работать, чтобы я не могла покупать себе то, чего мне хочется. Иначе я перестану просить у тебя денег, иначе я перестану перед тобой отчитываться за каждый потраченный рубль. Порой мне кажется, что я тебя ненавижу, потому что ты постоянно выводишь меня из зоны комфорта, — мать дёргается, и в её глазах появляются слёзы, но мне её не жаль. Ни капли. — Потому что из-за твоих слов, я ненавижу своё тело. Потому что я стесняюсь своего тела. Своего лица. Потому что мне кажется, что каждый смешок направлен на меня. Я даже к парню, которого люблю, подойти не смогла, потому что считаю, что я его не достойна, понимаешь? — я перевожу дыхание, с триумфом наблюдая, как по щекам матери текут слёзы. Мне совершенно плевать. — Захочешь меня снова ударить? Я дам сдачу. И мне плевать, что мать бить нельзя. Я не в том возрасте, чтобы воспитывать меня рукоприкладством. Чтобы вообще пытаться меня воспитывать. Хочешь меня выставить из дома? Я с радостью свалю от этой токсичности. С радостью. Платите за моё обучение, скажешь ты мне. А я просила платить? Нет. Ты поставила перед фактом, что я буду там учиться. И больше, мама, я выполнять твои прихоти не намерена. Я буду жить так, как хочется мне.

Замолкаю. Смотрю на женщину, ожидая от неё какой-то реакции, но она молчит. Смотрит на меня внимательно, глотая слёзы, а потом молча уходит, тихо закрыв за собой дверь. Падаю в кресло и закрываю лицо ладонями. Неужели это я? Неужели я только что высказала всё то, что копилось во мне годами? Неужели я смогла дать отпор?

Засмеялась тихо, чувствуя дикое облегчение. Скинув платье, которое за этот вечер жутко надоело, пнула его в угол комнаты, и пошла в душ. Смыв с себя всю усталость и негатив этого дня, шмыгнула в кровать.

Только прикрыла глаза и собралась засыпать, как телефон под подушкой завибрировал.

— Да, — поднесла трубку к уху, отчаянно зевая.

— Привет, — счастливый голос подруги заставил меня улыбнуться. — Почему весь день не отвечаешь? Я звонила, писала, а ты не отвечала.

— У нас были гости, а телефон в комнате лежал, я не слышала. Как свидание прошло? Рассказывай скорее.

— Странно, — выдыхает Лиля. — Не могу сказать, что понравилось. И не могу сказать, что было ужасно.

— Почему? Рассказывай скорее, — я села, чтобы не упустить ни единого слова Лили.

Глава 9

Ляля      

На следующее утро проснулась разбитая и с ужасным настроением. Умывшись и увлажнив кожу кремом, собрала волосы в высокий хвост и накрасила губы гигиенической помадой. Выползла на кухню, чтобы выпить кофе и съесть маленький бутерброд. Как правило, когда приходилось слишком рано вставать кроме бодрящего кофе в меня ничего не лезло.

Всё ещё сонно хлопая глазами, вошла на кухню и собралась попросить повара сварить мне самый вкусный кофе, который умеет делать только он, но Альберта Ивановича сегодня не было. Даже непривычно как-то, когда не гудит вся кухонная техника и не пахнет чем-то вкусным. Кинула взгляд на плиту и поняла, что со вчерашнего вечера повара здесь не было. Странно. Обычно Альберт Иванович на кухне с шести утра, чтобы успеть приготовить завтрак к пробуждению отца. Достала кофемолку, где в чаше остался молотый кофе, засыпала в турку, залила горячей водой и включила плиту. Зорко следя за тем, чтобы кофе не сбежал, пропустила появление матери на кухне.

— Доброе утро, — тихо и как-то виновато поздоровалась она со мной.

От неожиданности рука дрогнула, и кофе всё же выплеснулся на плиту. Кипяток попал и на руку, которая расслабленно лежала на столешнице, опаляя руку до слёз на глазах. Зашипела, сняла турку с плиты и бросилась к раковине, чтобы засунуть повреждённую конечность под струю холодной воды.

— Сильно обожглась? — полный сочувствия голос за спиной. — Сейчас аптечку принесу, — я с неверием смотрю вслед матери, которая почти бегом покинула кухню.

Подержав руку под напором воды ещё пару минут, осторожно промокнула руку бумажным полотенцем.

Налив кофе в чашку и разбавив его молоком, опустилась на стул и замерла, чуть вновь не пролив кофе на себя. Отставила чашку подальше и дрожащей рукой взяла пухлую папку синего цвета. Открыть смогла не с первого раза, потому что пальцы подрагивали. По неровным и рваным краям торчащей бумаги я поняла, что лежит в папке.

Не веря тому, что вижу, нахмурилась и даже тряхнула головой, боясь, что начались глюки. Что мне просто мерещится.

Но нет, мне не казалось.

В синей папке были аккуратно сложены мои работы. Все. Начиная с корявых и, откровенно говоря, уродливых рисунков, которые я рисовала, когда мне было пять. Они даже не пожелтели. Я с неверием качала головой, перелистывая лист ха листом. Каждая работа аккуратно подписана на задней стороне почерком матери. Моргнула пару раз, не веря тому, что вижу. Мать сохранила все мои работы? Но я же своими глазами видела, как она запихивала с остервенением все листы в чёрный мусорный пакет. Как завязывала и с этим самым пакетом покидала квартиру.

— Давай руку, — снова неслышно появилась мать на кухне. Поставила аптечку на стол и открыла, доставая бинт и тюбик с мазью. А я голову резко вскидываю и взглядом в бледное лицо женщины впиваюсь.

— Что это? — спрашиваю тихо, едва слышно. Голос походит на шелест листвы в едва ветреную погоду.

Мать не отвечает. Глаза только отводит. Ладошку мою осторожно берёт и мазью от ожогов покрывает.

— Что это такое? — громче и требовательнее спрашиваю я, захлопывая папку и отпихивая её на середину стола, как ядовитую гадюку. Снова молчание. Снова избегает моего взгляда. — Хватит  играть заботливую мамочку, тебе это совсем не идёт, — я выдёргиваю ладонь из её руки, не обратив внимания на боль, прострелившую до самого локтя, и резко поднимаюсь из-за стола, из-за чего стул падает на пол. — Что за игру ты затеяла, мама? Я слишком хорошо тебя знаю! Лучше, чем ты думаешь. К чему весь этот спектакль? — машу рукой. — К чему ты принесла это? — снова папку хватаю и на пол швыряю. — Ты же говорила, что это уродство! Что это уродство только время отнимает. Зачем тогда ты это уродство сохранила и подписала? Это ты решила меня разжалобить сейчас? Показать, какая ты чудесная и заботливая мать? Показать, как ты заботишься обо мне? — дышу тяжело и буравлю взглядом женщину, в глазах которой вижу знакомую ярость.

Её глаза сейчас походят на две льдинки. Я знаю, что сейчас она меня ударит. Вижу это по напряжённым скулам, по трепещущим крыльям носа, по губам, которые превратились в тонкую полоску. Замечаю, что кулаки женщины сжимаются. По привычке голову в плечи вжимаю и готовлюсь руками прикрываться от града ударов, но мать со свистом выпускает воздух сквозь зубы и к окну отходит. Руками обхватывает себя за плечи и снова непроницаемую маску на лицо надевает.

— Я просто хочу для тебя лучшей жизни, Ляля, — ярость в голосе выдаёт состояние матери с головой. — Ты понятия не имеешь, что такое жить в нищете, без денег и без еды. Побираться, как последней шавке и ждать, когда сможешь сбежать из комнаты, где воняет дерьмом и ссаками собственной матери, — я отшатываюсь невольно, когда женщина ближе ко мне подаётся. Она сжимает кулаки с такой силой, что костяшки пальцев становятся белыми. А во взгляде я вижу искру безумия и ненависти. — Рыться в мусорке и есть просроченную и самую дешёвую еду. Ты всего этого не знаешь, Ляля, благодаря мне.

— При чём здесь это? Я тебя спросила про папку с моими работами, которые уже давно должны были быть сожжены, но каким-то чудом оказались здесь, — перебиваю, не обращая внимания на то, что мать вновь перешла к обвинениям. Это такая тактика — сначала отлупить до синяков и ссадин, потом сделать виноватое лицо, приготовить моё любимое блюдо или подарить подарок, начать разговор с извинений и обещаний, что бить больше не станет и закончить тем, что я неблагодарная ночь. И я прекрасно знаю, что сейчас будет то же самое. Она обо мне заботится. Делает всё ради меня. Она не тиран. Она просто строгая и заботливая мать.

— При том, что ты винишь меня в том, что я заставляю тебя учиться, — пропустив мою реплику мимо ушей, продолжает яростно доказывать мне родительница. —  Разве можно винить меня в том, что я повидала больше тебя? Или в том, что я просто хочу знать, что моя дочь получила высшее образование?